Идеальный любовник Лоуренс Стефани

Глава 12

Идея была слишком интригующая, чтобы от нее отказаться. Широко распахнув полы его жилета, она принудила Саймона приподняться, и в итоге жилет полетел на пол.

Саймон снова опустился на спину; Порция принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, наблюдая при этом за выражением его лица. Изза повязки на глазах он не мог видеть, что она за ним наблюдает, поэтому не столь бдительно контролировал выражение собственного лица. Порция догадалась, что он по крайней мере частично понял ее намерения, однако не была уверена в том, что он чувствовал.

Она лукаво улыбнулась, когда расстегнула последнюю пуговицу и выдернула полы его рубашки изза пояса. Он вынужден был изобразить улыбку и терпеть это.

— Думай об Англии, — сказала она и распластала ладони на его груди.

Ее пальцы блуждали, наслаждаясь упругостью кожи и жесткостью кудрявых волос, ощупывали тугие мышцы, в которых дремала скрытая сила.

Саймон пошевелился:

— Я выживу.

Улыбка Порции сделалась озорной. Она сдернула с него рубашку, отбросила ее, затем наклонилась и дотронулась кончиком языка до его ключицы. Саймон судорожно вздохнул, хотя и попытался сделать это как можно незаметнее. Судя по вбему, Порция решила полностью сосредоточиться на его обнаженной груди, собираясь его основательно подразнить и помучить.

Она лизала и сжимала губами тугие бутоны его сосков, покусывала их зубами и даже посасывала. И проделывала это до тех пор, пока его руки, пассивно лежавшие на ее бедрах, не напряглись.

Лизнув напоследок сосок, Порция выпрямилась, встала на колени, откинулась назад, выдернула изпод себя юбки и задрала их, после чего села верхом на его крепкие бедра.

После этого она снова положила ладони ему на грудь и стала медленно двигать их вниз. К мускулистому животу. К талии. Мышцы шевелились у нее под руками. Напрягались.

Затем Порция удовлетворенно откинулась, подождала. Увидела, что он расслабился, и протянула руку к поясу его брюк. Она расстегнула его, откинула клапан и накрыла обеими руками мужскую плоть.

Теперь он весь напрягся, каждый мускул в его теле сделался жестким… С самой первой минуты, когда она ослабила хватку, а потом снова сжала плоть и стала ее ласкать и исследовать, он не дышал.

Наконец, сделав неглубокий вдох, сказал:

— Могу я коечто предложить?

Порция подумала, затем весьма темпераментно позволила:

— Давай выкладывай!

Саймон оторвал руки от покрывала, где они до этого лежали без движения, положил их на ее руки и научил тому, что она хотела знать. Как его трогать, как ласкать, как доставить ему такое удовольствие, от которого у него перехватит в горле.

Наконец он оттолкнул ее руки и сделал попытку снять брюки.

Порция приподнялась с его ног и стянула их с него.

Он лежал обнаженный на спине с одной лишь повязкой из галстука на глазах. При виде подобного зрелища у нее захватило дух.

Все это принадлежало ей.

Если бы она посмела заявить на это право…

Она облизала губы, затем на коленях передвинулась вдоль его ног назад. Она приподняла и встряхнула юбки таким образом, что они образовали колокол вокруг нее, чтобы Саймон мог ощущать их своим обнаженным телом, одновременно чувствуя жар, исходящий из сокровенного места между ее бедрами, которое ныло, пульсировало и жаждало прикосновений. Она опустилась на его бедра, внимательно наблюдая за выражением его лица.

Затем Порция приподняла свою нижнюю рубашку, чтобы собственным телом ощутить его тело, и сомкнула ладонь вокруг напряженного ствола.

По нему пробежала волна дрожи, которую Саймон был не в силах сдержать, его дыхание сделалось прерывистым. Порция улыбнулась; ведь это было лишь началом.

Она любовалась призом, который в эту минуту находился в ее ладонях, потом наклонилась и прикоснулась губами к горячей, подетски нежной кожице. Саймон дернулся и застонал.

Порция любовно водила губами вокруг головки, затем двинулась вниз вдоль ствола, не переставая наблюдать за выражением его лица, за тем, как он стискивает челюсти и пытается сдержать дыхание.

И тогда Порция, проявив неожиданную для себя бесстыдную дерзость, взяла головку в рот. Саймон издал приглушенный стон и вцепился пальцами в ее волосы.

— Нет… не надо…

Порция выпустила изо рта головку, пристально вгляделась в его лицо.

— Но почему? Ведь тебе это нравится.

— Дело не в этом, — с трудом пробормотал Саймон. — По крайней мере не сейчас…

— Гм… — Порции нравился вкус головки, нравилось ощущать ее во рту.

— Ради Бога, будь милосердна. — Саймон попытался руками оторвать ее от себя. — Какнибудь в другой раз.

— Обещаешь? — лукаво улыбнулась Порция.

— Слово Кинстера.

Порция рассмеялась. Приподнявшись на колени, она продвинулась вперед и присела над его бедрами. Теперь лишь несколько дюймов отделяли его напряженный ствол от ее ноющей, жаждущей женской плоти. Она услышала, как Саймон затаил дыхание.

— Ты понимаешь, что делаешь? — спросил он. Порция не была столь уж невинна. В библиотеке КэлвертонЧейза было много книг, которые ее брат Люк постоянно ставил на самую верхнюю полку. Он упорно не хотел переместить их вниз. В конце концов Порция и Пенелопа при первой же возможности забрались наверх и достали запретные тома. В книгах оказались рисунки, от которых глаза могли полезть на лоб. Порция никогда не забудет то, что она увидела в этих книгах.

— Я знаю, что это возможно. — Порция слегка отодвинулась назад. — Но ты всетаки расскажи мне. — Наклонившись, она медленно провела языком по тугому соску, ощутив вкус соли. — Как это конкретно работает?

Саймон хрипло рассмеялся, было такое впечатление, что он испытывает боль. Грудь его приподнялась.

— Очень просто. — Он обхватил ее за бедра. — Вот таким образом.

Даже несмотря на то, что он не мог видеть, он проделал весьма ловкие манипуляции с ее телом, и в конечном итоге его напряженный, вздыбленный ствол коснулся ее ноющего входа. Саймон приподнял свои бедра, толкнулся вперед и послушно остановился в ожидании ее приказа.

Порция улыбнулась:

— Полагаю, теперь я должна сесть… — Опираясь ладонями о его грудь, она выпрямилась. — Вот так…

Ответа ей не потребовалось. Она ощутила медленное вхождение в свое тело могучего ствола, и у нее перехватило дыхание. Словно судорога прошла по ее изнывающему телу. Она закрыла глаза, продолжая медленно, дюйм за дюймом, опускаться все ниже, вбирая в себя могучую мужскую плоть. Ощущения были ошеломляющие и всепоглощающие. Сделав выдох, Порция развела колени пошире, чтобы опуститься как можно ниже и принять вздыбленный жезл до конца, до самого его основания.

Затем крепко его сжала.

— О Боже! — Пальцы Саймона впились в ее бедра, чтобы удержать их на месте. — Побудь в покое хотя бы минуту.

Его голос едва не сорвался.

Порция посмотрела на его лицо, искаженное страстью, и подарила ему эту минуту, сама же она использовала ее для того, чтобы осознать и ощутить присутствие мужского естества внутри, понять, что он заполнил ее лоно до отказа и что ее тело приветствует это вторжение. Она вся была нацелена на то, что должно было произойти вслед за этим.

Саймон лежал под ней, впившись в нее ногтями. Он сказал, что выживет, но сейчас, похоже, не был в этом уверен. Его ствол вогнали в нежнейшую пылающую женскую плоть, причем он не мог этого видеть, лишь знал, что Порция полностью одета, лишь ощущал дуновение воздуха, чувствуя, как затянутые чулками округлые бедра охватывают его бока… зная, что она намерена скакать на нем до тех пор, пока он не впадет в забытье, и в то же время не имея понятия, что она собирается делать после этого.

Повидимому, его время вышло, Порция схватила его за запястья и оторвала его руки от своих бедер. Переплетя свои пальцы с его пальцами, она оперлась на его руки и стала медленно, сжимая внутренние мышцы и лаская его, приподниматься.

Все выше и выше.

Но перед тем как его ствол должен был покинуть ее, она изменила направление движения.

И стала еще медленнее опускаться, насаживаясь на него.

Саймон стиснул челюсти и сцепил зубы. Ее влагалище было настолько тесным, что можно было удивляться, как от трения двух тел не вспыхнуло пламя. Его бедра непроизвольно дернулись, когда она опустилась на последний дюйм.

— А ты лежи и не двигайся. Совсем не двигайся.

Он удержал себя от колкой реплики, мысленно приказав себе со всем соглашаться и все вытерпеть.

Порция продолжила эксперимент, снова поднявшись и опустившись. Затем ее пальцы, сплетенные с пальцами Саймона, напряглись, и она начала скачки уже всерьез.

Она была превосходно натренирована, хотя тренировалась в другом виде спорта. Порция приобщилась к верховой езде, едва начав ходить. Много лет она ездила по дорогам Ратлендшира. И была поистине неутомимой.

Тело Саймона приподнялось в ответ на ее вызов. Он попытался остаться неподвижным, как она перед этим пожелала. Порция крепко сжала ствол внутренними мышцами и продолжила скачку, постепенно все ускоряя движения.

Дыхание у него сделалось затрудненным, так же как и у нее. Она прильнула к его рукам, однако сохранила прежний темп. Саймон почувствовал, как в ней сгущается напряжение.

Порция порывисто освободила его руки, схватила его за запястья и прижала его ладони к своим грудям. Он накрыл тугие холмы и принялся их мять, отыскал затвердевшие пики и стал их тискать, пока она не застонала.

Она подгоняла его, скакала все быстрее, раздвигала колени все шире, чтобы он мог проникнуть в нее еще глубже. Саймон не отставал. В его ладонях перекатывались ее набухшие, тугие груди. Порция наклонилась, прижав свои груди к его ладоням.

— Потрогай меня.

Ему не нужно было спрашивать, где именно потрогать. Отпустив груди, он сунул руки под пенящиеся юбки, ощутил раздвинутые гладкие бедра и скользнул выше. Его рука нащупала влажные завитки волос, и он погладил нежное шелковистое руно. Саймон услышал, как зашлось ее дыхание, как судорожно сжались мышцы вокруг его ствола.

Кончиком пальца он коснулся ее жемчужины.

Осторожно приласкал, сделал паузу, потом снова дотронулся до нежного бугорка. И она взорвалась, достигла кульминации, ее тело забилось в судороге, пальцы вцепились в его грудь.

На это тут же отреагировало его тело.

Бурный всплеск примитивного желания, подогретой похоти и страсти едва не лишил его самообладания и способности контролировать себя. Саймон откинул голову назад и застонал. Его пальцы впились в ее бедра, он прижал ее к себе, из последних сил пытаясь усмирить демонов, вырвавшихся на волю, чтобы насладиться женственностью.

Стиснув зубы, он ждал…

Порция рухнула к нему на грудь, затем потянулась губами к его рту и поцеловала. Напряжение, владевшее его телом, достигло ее. Он ощутил ее колебания, но затем она протянула руку и сдернула повязку с его глаз.

Их взгляды встретились. Порция улыбнулась, когда его рука погладила ее бедро, стараясь удержать ее в том положении, в каком она находилась — его ствол оставался внутри ее.

Порция жмурилась, как сытая кошка, она отбросила в сторону повязку и провела ладонью по его щеке.

— Возьми меня теперь, — тихонько шепнула она. У него подпрыгнуло сердце, все остальные части тела также вышли изпод контроля, и ему снова пришлось их усмирять. Саймон посмотрел ей в глаза. Потемневшие от пережитой страсти и в то же время живые и любопытные… Ожидающие, что же он сделает…

Два дыхания смешались — его оставалось напряженным и затрудненным, ее было мягче и тише после пережитого восторга. Саймону не требовалось никакого стимула. Она открыто попросила доставить ей наслаждение. Интересно, понимает ли она, какой силы желание возбудила в нем своими скачками?

Он хотел взять Порцию сзади, поставив ее на колени перед собой, закинув юбки ей на плечи, хотел войти в нее, чувствуя, что она открыта для него, готова сдаться. Что она принадлежит ему.

Он облизал губы. Отпустив ее бедра, он стал расстегивать ей платье. Он мысленно поклялся, что в один прекрасный день возьмет ее так, как сам того пожелает.

Но не сейчас. Если он сегодня сыграет свою роль достаточно мудро и сохранит ясную голову в течение нескольких последующих дней, даже недель, то когданибудь он возьмет бразды в свои руки и покажет, чем она является для него.

Покажет, какие чувства она в нем рождает.

Стараясь как можно меньше шевелить заключенным в ее лоне стволом, Саймон снял с нее через голову платье. Она помогала ему, поднимая руки и выпутываясь из юбок, помогла также снять и рубашку.

Он оставил на ней лишь чулки.

Перекатился таким образом, что она оказалась под ним.

И едва не сошел с ума, когда Порция толкнула его в плечо.

— Подожди.

Сейчас он, кажется, взорвется, как зеленый мальчишка…

Она заерзала под ним. Саймон собрался уже сказать, что больше не может ждать…

Однако вместо этого он словно завороженный стал наблюдать за тем, как она, задрав ногу, стаскивает с себя чулок. Порция почувствовала на себе его взгляд.

— Я хочу ощущать, как моя кожа соприкасается с твоей, — пояснила она.

Саймон не стал спорить. Он позволил ей произвести те же манипуляции с другой ногой и чулком, отметив с восхищением, с какой легкостью она это проделывала. В его голове зароились новые планы.

Но в этот момент Порция сняла второй чулок, обняла Саймона за шею и опустила голову.

— Ну вот. Теперь ты можешь…

Он заглушил ее слова жарким поцелуем.

Он выпил ее дыхание, вызвал у нее головокружение, которое с каждым мгновением становилось все сильнее, и Порция взмолилась и приподнялась под ним, требуя от него действий. Он обхватил ее бедра и толкнулся в нее.

Затем снова, и снова, и снова.

Теперь он окончательно потерял контроль над собой, он был способен лишь отдаться урагану чувств. Порция не жаловалась, она извивалась и толкалась ему навстречу, ее ногти впились ему в спину.

Он еще шире раздвинул ей бедра, она пошла дальше, подняв свои длинные ноги и обвив ими его бедра, открыв ему всю себя, отдавая ему все, что он хотел.

И он брал ее, взамен отдавая ей самого себя.

Откинув голову, закрыв глаза, вцепившись в плечи Порции, Саймон подчинился сладострастной буре, накатившей на него. Он чувствовал, как Порция прильнула к нему в тот момент, когда его тело билось в судорогах.

Волны экстаза пробегали, расплавляя их тела. Удары пульса уподобились ударам грома, а сердца готовы были выскочить из груди…

Порция лежала на спине, устроив голову высоко на подушке, куда Саймон уложил ее после того, как буря миновала.

Миновала, но не стихла окончательно. Они оба еще ощущали ее последствия, тепло уходило очень медленно, ими владела сладостная истома.

Закинув одну руку себе за голову, Порция тихонько перебирала волосы Саймона, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Саймон лежал почти рядом с ней, одна рука его находилась под ней, голова покоилась на ее груди, а другой рукой он перебирал волоски на холмике внизу ее живота.

Он был тяжелый, горячий и такой реальный. Он вышел из нее всего лишь несколько минут назад. Ее тело медленно возвращалось в прежнее состояние, становилось ею самой, а не телом, заполненным им. Она ощущала себя удивительно бодрой, голова была ясной, плоть все еще пульсировала, напоминая о пережитом наслаждении.

Китти лежала сейчас в доме холодная и не испытывала никаких похожих на эти ощущений и чувств.

Порция стала думать обо всем, что они испытали вместе с Саймоном, и о том, что еще может произойти между ними.

И мысленно поклялась не повторять ошибок Китти. Она будет ценить доверие и преданность, ценить любовь как таковую, принимать ее, если она возникнет. И она должна быть уверена, абсолютно уверена в том, что так же к этому относится и Саймон.

Если между ними родилась любовь, было бы глупо с ее стороны гнать ее прочь. Наоборот, если это любовь, стоит побороться за нее.

Порция посмотрела вниз, провела пальцами по его мягким глянцевитым волосам, пожалуй, даже более шелковистым, чем у иных женщин.

Саймон приподнял голову.

— Я не выйду за тебя замуж, пока не захочу этого.

— Я знаю.

Ей хотелось бы получше разглядеть его глаза, но лунный свет померк, и они погрузились в темноту.

Саймон вздохнул, приподнялся, лег повыше на спину и обнял ее. Порция все еще испытывала чувство истомы и удовлетворенности. Она положила голову ему на грудь.

— Я хочу узнать больше, мне необходимо узнать больше, но я не считаю это моментом соглашения.

После паузы он поднял голову и поцеловал ее в волосы.

— Поспи.

Произнес он это довольно мягко; однако Порция подозревала, что мысли его были сейчас не столь безмятежны. Он не относился к числу мягких от природы людей. Саймон никогда не бежит с поля боя. Он мобилизуется и бесстрашно, неудержимо продвигается к своей цели.

Это делает ему честь, однако она не намерена прогибаться.

Но Порция хотела его, а он хотел ее. Своего рода временное соглашение с оговорками, но достаточное для того, чтобы двигаться дальше. Занимаясь не только исследованием, но и думая о том, что могут принести последующие дни, «джентльмен с Боустрит» и неизбежные поиски убийцы Китти. Что бы ни произошло, они встретят это плечом к плечу, ибо их связывает понимание чегото весьма важного.

Прошедший день был очень длинным и тяжелым. Протекали минуты, тяжелые удары сердца Саймона под ее ухом становились тише и спокойнее.

Порция закрыла глаза и провалилась в сон.

Саймои разбудил ее так, как она того хотела предыдущим утром.

Она спала крепко, тем не менее ее тело ответило на действия Саймона даже во сне. Он раздвинул ей ноги, лег сверху и вошел в нее.

Он почувствовал, как она подалась ему навстречу, затем вздохнула и открыла глаза, излучавшие гипнотическое очарование. Продолжая двигаться, Саймон тонул в их глубинах.

Укрывшись простынями, он лежал на ней, сознавая, насколько они подходят друг другу. Она повернула голову, и их губы встретились. Обвив его руками, Порция покачивала его на своих изящных бедрах.

Заря была близка. Саймон больше не мог позволить Порции спать. Он окончательно разбудил ее, согнал с кровати и заставил одеться. Порция ворчливо дала ему понять, что раннее утро она не считает своим любимым временем, тем более, что нужно незаметно прошмыгнуть через весь дом. Саймон благополучно проводил Порцию до ее комнаты, поцеловал ей пальцы, подтолкнул ее вперед и закрыл за ней дверь.

Порция услышала его удаляющиеся шаги и нахмурилась. Ей гораздо приятнее было бы остаться еще хоть на часок в его теплых, надежных объятиях. Чтобы восстановить ту энергию, которую он у нее забрал.

Она подозревала, что он понастоящему не понимает, какой энергией и силой обладает. Подавив вздох, она повернулась и оглядела комнату.

Все оставалось таким, как и в тот момент, когда она покинула комнату: постель застлана, окно открыто, шторы не опущены. Порция посмотрела на кровать; в ее нынешнем состоянии самое правильное — отдохнуть. Но если она ляжет, то непременно заснет, а это означало, что нужно снимать платье и надевать ночную рубашку, иначе как она объяснит все горничной?

Проблема казалась неразрешимой, у нее не было сил расстегивать пуговицы платья на спине, которые только что застегнул Саймон.

Оставалось кресло у камина или скамья у окна. Легкий ветерок задувал в окно и приносил прохладу. Порция направилась к креслу. Холодный камин был зрелищем малопривлекательным. Она развернула кресло к окну, откинулась на подушки и с облегчением вздохнула.

И предалась размышлениям. Попробовала заглянуть в свое сердце, оценить свои цели и стремления. С гримасой вспомнила свою прежнюю мысль о том, что из всех присутствующих джентльменов Саймон, представитель Кинстеров, воплощал наиболее подходящие для будущего мужа качества. Сейчас она вынуждена была признать, что он обладал, повидимому, способностями убедить ее вступить с ним в брак.

Она также хорошо знала его менее привлекательные качества. Его чрезмерная опека ее всегда раздражала, но больше всего пугал его ярко выраженный собственнический инстинкт. Если она станет его женой, спасения не будет. Просто он не может быть иным.

Почувствовав озноб, Порция обняла себя руками. Надо бы взять шаль, но она не могла заставить себя встать и добраться до нее.

Единственный вариант, при котором она может принять предложение Саймона, — это дать руку и принять все то, что за этим стоит, если она доверяет ему и верит, что он будет считаться с ее чувствами, будет с ней сотрудничать, а не третировать, не будет ей постоянно диктовать.

Отнюдь не мелочь — потребовать такого от тирана.

Прошлой ночью она пришла к нему, зная, что является хозяйкой положения и что он позволит ей воспользоваться этой властью, хотя сдерживать себя ему было весьма непросто. Он соблюдал условия, которые она поставила. Она провела ночь благополучно, уверовав в собственную способности любить, доверять и получать за доверие вознаграждение.

Раньше он ни за что не позволил бы ей диктовать свои условия, независимо от ситуации, как позволил прошлой ночью. Просто это не вписывалось в его натуру… раньше не вписывалось, а теперь это имело место, по крайней мере по отношению к ней.

Было желание достичь взаимопонимания, как он и обещал. Она чувствовала это в его прикосновениях, читала в его глазах, и события подтверждали, что это не было простой игрой ее воображения.

Небо за окном порозовело, обещая жаркий летний день.

Щелчок щеколды нарушил ход размышлений Порции. Повернувшись в кресле, она увидела в дверях миниатюрную горничную, которая убирала ее комнату.

При виде Порции, сидящей в кресле, глаза девушки округлились, на лице появилось сочувствие.

— О, мисс, вы провели всю ночь здесь?

— Да… — Порция редко лгала, но сейчас… Она повернула голову к окну, махнула рукой. — Я не могла уснуть…

— Ну, в этом нет ничего удивительного. — Горничная извлекла тряпку и стала вытирать камин. — Мы слышали, что вы нашли тело, чуть не споткнулись о него.

Порция наклонила голову.

— Да, действительно.

— Мы в комнате для слуг обсуждали это, боялись, что это сделал ктото из джентльменов, но миссис Флетчер, экономка, утверждает, что это цыгане как пить дать.

— Цыгане?

— Этот Артуро, он вечно тут болтается задрав нос. Красивый, дьявол этакий, и с дамами очень бойкий, если вы меня понимаете…

Порция нахмурилась и после некоторых колебаний спросила:

— У вас есть основания считать, что это может быть ктото из джентльменов?

— Нет, просто идут такие разговоры.

— А слуги любили миссис Глоссап?

— Миссис Г.? — Подняв вазу, горничная стала ее сосредоточенно вытирать. — Она была нормальной… конечно, на нее иногда чтото накатывало, и, наверное, коекто мог считать ее взбалмошной, но почитай, все молодые леди такие, разве не так?

Порция прикусила язык.

Горничная поставила вазу на место, сунула тряпку в карман.

— Да, вы знаете, сегодня день замены простыней. — Девушка бодрым шагом направилась к кровати. Порция смотрела на нее, завидуя ее энергии. — Бленкинсоп говорит, что приедет мужчина из Лондона. — Взявшись за край простыни, девушка взглянула на Порцию. — Чтобы расспросить о том, что произошло.

Порция кивнула:

— Должно быть, это необходимо.

Горничная дернула простыню и… Яростное шипение наполнило комнату. Девушка отскочила, уставившись на кровать, лицо ее побелело как полотно.

— О Господи! — в ужасе воскликнула она. Вскочив с кресла. Порция бросилась к ней. Шипение сделалось еще громче.

— Боже милосердный! — Не веря собственным глазам, Порция уставилась на гадюку, лежавшую, свернувшись кольцом, на ее кровати.

Порция схватила горничную за рукав. Девушка вскрикнула. Они обе опрометью бросились из комнаты, распахнув дверь и громко захлопнув ее за собой. Горничная рухнула возле перил ближайшей лестницы, хватая открытым ртом воздух.

Порция посмотрела на дверь и убедилась, что нижний ее край плотно соприкасается с полом и не имеет отверстия, через которое могла бы проскользнуть гадюка. И бессильно привалилась к стене.

Спустя час она сидела в комнате леди О., обхватив ладонями кружку с какао. Даже этот обжигающий напиток был не в состоянии унять в ней дрожь.

Ее спальня располагалась в конце крыла. Бленкинсоп, выполнявший утренний обход огромного дома, находился у подножия лестницы, когда Порция и горничная пулей вылетели из комнаты. Услышав шум, он поспешил подняться и сделал это вовремя, успев уберечь горничную от начинающейся истерики.

Порция объяснила, что произошло. Бленкинсоп страшно побледнел, но тут же стал принимать меры. Он проводил Порцию в маленькую гостиную, позвал на помощь лакея и экономку, в чьем подчинении находилась рыдающая горничная.

Нетвердым голосом Порция попросила позвать Саймона. Ей сейчас было не до условностей, она знала лишь то, что хотела его видеть и что он непременно придет.

Он пришел и, едва взглянув на нее, настоял на том, чтобы Порцию отправили в комнату наверх, под опеку леди О.

Обложенная подушками, леди О. выслушала краткий рассказ Саймона и, пронзив его взглядом черных глаз, распорядилась:

— Приведите Грэнни. — Когда Саймон непонимающе уставился на нее, леди О. фыркнула и пояснила: — Грэнвилла, то есть лорда Недерфилда. Он, возможно, не слишком хорошо чувствует себя в эти дни, но он всегда бывает весьма полезен в критический момент. Его комната в центре главного здания, рядом с большой лестницей.