Смертельные воспоминания Марсонс Анжела

Глава 53

Пенн снял бандану и пригладил непокорные черные кудри. Он закрыл все окна в машине, которые были максимально открыты в течение всех пятнадцати минут езды. Кондиционера в машине не было, а люк сломался много лет назад. Летом он часто думал о том, что его надо починить, но зимой полностью забывал о своих благих намерениях. На этот раз он поклялся себе, что разберется с ним сразу же после окончания текущего расследования, потому что, судя по прогнозам, жара установилась надолго.

Натянув на себя пиджак, вечно висевший в машине, он сразу же почувствовал дискомфорт от лишнего предмета туалета. В отличие от своего коллеги, Брайанта, Пенн не мог заставить себя ходить каждый день в галстуке. Если бы было можно, он явился бы на работу в бермудах, майке и босиком, точно так же, как он ходил дома, но что-то подсказывало ему, что боссу это не очень понравится.

Откровения, услышанные накануне, позабавили его, но отнюдь не удивили. И он, и Стейси отправились домой, чтобы усесться за компьютер. И когда Джаспер лег спать, Пенн принялся читать все, что было в Сети о его боссе. Прочитанное потрясло, опечалило и почему-то немного разозлило его, хотя и помогло лучше понять инспектора. Он не работал с ней так же долго, как остальные двое, но почувствовал, что запал на нее, потому что ночью проснулся от сильного желания по полной разобраться с этим сукиным сыном.

Войдя в реабилитационный центр в Сторбридже, Пенн заметил две вещи.

Первая касалась самого помещения. Оно было чистым, уютным, хорошо оборудованным и со вкусом обставленным. И совершенно чуждым для любого бездомного человека, или человека, волею случая опустившегося на самое дно. Странно, но, хотя именно так теоретически и должен был выглядеть реабилитационный центр, обычно они обставлялись поцарапанной, разнокалиберной мебелью и в них находилось место только для заляпанных паласов и старого оборудования. Это место больше походило на центр, готовый к торжественному открытию. Таким его обычно фотографируют прежде, чем запустить посетителей. Прямо для статьи, рассказывающей о том, на что тратятся муниципальные деньги. А вот люди, попавшие в трудную ситуацию и нуждающиеся в помощи, совете и, время от времени, в элементарной еде, здесь вряд ли покажутся.

А еще он заметил свою эмоциональную реакцию на мужчину, сидевшего за столом слева. Правый стол был пуст.

Первое, что пришло ему в голову, – человек раздувается от сознания собственной значимости. Левый стол был больше, компьютер на нем новее, кресло обтянуто кожей, а на столешнице стояла небольшая коллекция металлических игрушек. Было видно, что человек наслаждается своим положением.

– Мистер Дженкс? – поинтересовался Пенн, протягивая руку.

Мужчина кивнул, встал и ответил сержанту крепким рукопожатием. Рука у него была прохладная.

– Детектив-сержант Пенн из полиции Вест-Мидс. У вас не найдется минутки для меня?

– Конечно, – мужчина опустился в кресло. – Вы по поводу Марка и Эми?

– Именно. Нам необходимо прояснить нечто, что привлекло наше внимание, – улыбнулся сержант.

Пенн уже давно понял, что обладает способностью располагать к себе людей. Понял, что его длинные непокорные кудри и неспособность комфортно чувствовать себя в костюме делали его более доступным и открытым. Некоторые люди предпочитали надежность, которую в их глазах символизировал сильно поношенный костюм, а другие – нет. А еще Пенн научился отлично скрывать свои истинные чувства.

Мужчина теребил узел галстука.

– Мне кажется, тут какая-то ошибка, мистер Дженкс, но до нас дошли слухи, что между вами и Марком произошла некая стычка.

Мужчина сильно покраснел.

– Он вас ударил, мистер Дженкс?

Минутное колебание. Утвердительный кивок. Отрицательное покачивание головой.

– Ну, не совсем так… То есть я хочу сказать…

– Прошу прощения, мистер Дженкс, но хотелось бы услышать ваше объяснение, – Пенн ободряюще улыбнулся.

– Мы с ним просто поговорили.

– И о чем же? – поинтересовался сержант, вспомнив, что босс говорила о репутации этого человека.

– Можно сказать, о неуважении, – Дженкс продолжил теребить свой узел.

Пенну не нужна была Элисон, профессиональный поведенческий аналитик, чтобы сообразить, что все это значит. Пытаясь привести в порядок узел галстука, Дженкс подсознательно пытался показать ему, что он человек, достойный уважения.

– Неуважении? – повторил за ним сержант.

Дженкс кивнул:

– В этом наша постоянная проблема. Люди без уважения относятся к той помощи, которую мы им оказываем.

Пенн на мгновение засомневался, что эта помощь вообще была востребована.

– Этот разговор перешел врукопашную? – поинтересовался он.

– Ну так, слегка потолкались, – казалось, Дженкс постепенно успокаивается.

Пенн знал, что если ты хочешь запутать человека, то лучше всего сказать ему правду.

– До нас дошло, что он дал вам по физиономии и у вас был синяк под глазом, – сказал он ничуть не изменившимся тоном.

Дженкс продолжил теребить галстук.

Потом покачал головой:

– Все было совсем не так, сержант. Он дотронулся до моей щеки, потому что слишком активно жестикулировал. Уверяю вас, что это вышло совершенно случайно.

– И именно поэтому вы об этом никуда не сообщили? – любезно закончил за него Пенн.

– Ну конечно, именно поэтому, – с радостью согласился Дженкс, и Пенн понял, что тот считает, что уже одержал верх в этом разговоре.

– У этих ребят и так было достаточно проблем, чтобы добавлять им еще одну. Они ходили по краю, не имея дома и не зная, когда поедят в следующий раз. Были совершенно беззащитными. А все их эмоции лежали на поверхности, поэтому я и решил не усложнять им жизнь.

Пенн пробормотал что-то мало понятное.

– Понятно, – продолжил он. – И вам, должно быть, было очень неприятно, когда появились эти слухи, тем более что вы делаете все, что в ваших силах…

– Вы сейчас о каких слухах, сержант?

– Да так. Всякая мелочь, дошедшая до нас…

– Что ж, если это имеет ко мне какое-то отношение, то я хотел бы знать, что это за слухи.

То, что, торопясь узнать, о чем идет речь, Дженкс не дал ему закончить предложение, и его вымученно-праведный тон выдали его с головой. Пенн понял, что он знает, о чем идет речь.

– Думаю, что слухи ходят разные, но есть люди, которые утверждают, что вы предлагаете женщинам деньги в обмен на услуги сексуального характера.

Пенн готов был поставить на кон свою машину, что сейчас Дженкс вновь коснется узла своего галстука. И он бы выиграл.

– Но это же смешно, – Дженкс вспыхнул от возмущения. – Какого черта…

– Действительно, какого черта? – согласился с ним Пенн. – Но, как вы понимаете, у нас нет никаких доказательств этого.

– Понимаю, – повторил мужчина. – Потому что все это наглая ложь.

– Так, а что еще вы можете рассказать мне об этой парочке? – задал вопрос Пенн. Этот человек почувствует себя свободнее, если решит, что ему больше ничего не угрожает.

– Если хотите знать правду, то некоторые, включая и меня, считали их людьми неблагодарными.

– Как так?

– Эми соскочила с иглы и полностью отвечала требованиям одного спонсорского проекта по предоставлению жилья. Так что ее поселили в студию, расположенную над китайской закусочной в Лайе. Но она ее потеряла.

– Почему? – спросил Пенн.

– Она не смогла выполнять все правила. Ей не позволялось приглашать гостей, а она, естественно, неоднократно тайно приводила к себе Марка. Скоро об этом стало известно, и ей пришлось освободить помещение.

– Беда, – заметил Пенн.

– Тысячи девочек хотели бы оказаться на ее месте, – холодно заметил Дженкс.

Но Пенн не мог не почувствовать симпатию к этим детям, единственным преступлением которых было желание быть вместе.

Тут он вспомнил слова Дженкса, которые тот произнес раньше.

– Вы сказали, что не хотели никуда сообщать о Марке, чтобы не усложнить им жизнь. Что имелось в виду?

– Они встретились с каким-то миссионером, который пытался убрать их с улицы. Не уверен, что они этого заслуживали, но похоже было, что они вот-вот получат то, о чем мечтали.

Пенн вспомнил, как парочка вела себя в супермаркете – цветы!

– Мистер Дженкс, как, по-вашему, чего Эми и Марк хотели больше всего на свете?

– Если вы о самом большом их желании, то скажу, что это был собственный дом.

Глава 54

– Минуточку, – разочарованно произнесла Ким. – Так я убила вашу сестру или как?

Они прошли вслед за улыбающимся гигантом через убогий холл на кухню с пластиковым гарнитуром, занимавшую заднюю часть дома.

На столе стояли уже открытая банка с сидром и упаковка «Принглс» и лежала коробка с пиццей.

Теперь Ким хотела получить ответ на свой вопрос.

– Мою сестру никто не убивал. У меня и сестры-то никогда не было, – сказав это, мужчина отпил глоток сидра.

Ким молча ждала продолжения.

– Вы только посмотрите на меня, – продолжил мужчина. – Всю мою жизнь люди хотели со мной подраться. В школе, в пабах, в клубах, в забегаловках – всегда находился кто-то, готовый попытаться…

– Но ведь вы наверняка можете за себя постоять? – предположил Брайант, высказав ту же самую мысль, которая пришла в голову инспектору.

– Ну да, – согласился мужчина. – Но кто, по-вашему, оказывается виноватым, твою мать? Речь ведь идет не о взятом на слабо придурке и не о каком-то брошенном женой бедолаге, который хочет доказать всем свою крутизну. Речь идет о злобном громиле. А в тюрьме полно уродов, которые просто хотят утвердиться, твою мать…

– И вы решили вступить в клуб? – уточнила Ким. В эту минуту на кухне появилась собака, сеттер, которая запрыгнула на стол.

– Прочь, Сво! – рявкнул хозяин, вытирая следы от собаки своей майкой.

Ким не думала, что человека, назвавшего своего пса Сволочью, могут волновать следы от его лап.

– Это все из-за Симза, – продолжил свой рассказ хозяин. – Но он жуткий говнюк, и там ему никто не перечит. Так что если ты в его клубе, то можешь считать, что тебе ничего не грозит.

– Боже, – вырвалось у Ким.

– Ну да, а этот парень действительно вас ненавидит, – Даггар ухмыльнулся, как будто удачно пошутил.

– А как это работает? – поинтересовался Брайант. – Надо что, повесить на спину плакат и тебя выберут?

– Не. Как по мне, так вы никогда не сидели, так что я попробую это вам разжевать, – Даггар отбросил в сторону пустую банку и потянулся за новой. – Когда туда попадаешь, надо сразу определить самого крутого сидельца. И сделать это не так уж сложно, потому что большинство охранников его тоже боится. Просто спросите, кого стоит избегать, и вам назовут имя нужного вам парня. А потом надо последить за ним, чтобы понять, как можно завоевать его доверие. Например, отдать ему свой обед, избить охранника или трахнуть новичка…

Ким пришла в ужас от того, насколько хладнокровно он перечисляет жуткие способы, необходимые для получения защиты.

– А мне надо было только притвориться, что я вас ненавижу. Все просто. И знаете, что случилось через два месяца? Я действительно вас возненавидел.

– Но мы же никогда не встречались, – удивилась Ким.

Даггар пожал плечами и сделал глоток сидра.

– Поверьте мне, у него были достаточно сильные доводы.

– А имена какие-нибудь можете назвать? – задала вопрос инспектор.

Хозяин расхохотался, и Ким была готова поклясться, что от этого хохота дом закачался.

– Если бы вы знали Симза, то не стали бы спрашивать. Послушайте, все, что этот парень делает, – это он берет вашу злобу и превращает ее в ненависть. Он ее холит, лелеет, всячески поддерживает и любую вашу проблему связывает с предметом своей ненависти. Я, например, был готов вас убить, а ведь вы мне ничего не сделали.

Он замолчал и несколько мгновений что-то обдумывал.

– Послушайте, вы в опасности, так что я вам кое-что расскажу. Это парень, которого вы закрыли за два вооруженных ограбления в Горнеле. То ли Ста… то ли Сту…

– Питер Стейнс, – поправила его детектив.

– Ага, именно он. Его завербовали через два дня после посадки. Он забыл, что в камере лучше держать язык за зубами. И признался, что никогда не хотел вам мстить, а просто злится на тот факт, что вам удалось его поймать, – хозяин закатил глаза. – Идиот гребаный.

– И?

– Можно сказать, что его задница стала напоминать Большой каньон, после того как Симз и…

– То есть, если я хочу узнать, не Симз ли все это спланировал, я должна следить за всеми его тюремными дружками, которых когда-то посадила? – прервала его Ким.

Некоторое время Даггар молча изучал ее.

– Сдается мне, что вы так ничего и не поняли. Речь не только о тех, кто сидит. Он ведь получает массу писем от своих поклонников. А вы что, не знали об этом?

– Шутите? – не поверил ему Брайант.

Сделав глоток, хозяин помотал головой.

– Даже одноглазые монстры могут очаровать. Он пользуется колоссальной популярностью в проекте «Напиши электронное письмо заключенному».

– И все его корреспонденты реальные придурки? – спросила Ким.

Даггар пожал плечами.

Неожиданно до Ким дошло.

– Так он через эту систему поддерживает контакт с теми, кто вышел на свободу?

Еще одно пожатие плечами и глубокий вздох.

– Вы должны понимать, что он не может думать ни о чем, кроме вас. Он ест, спит и тренируется для того, чтобы поддерживать ради вас свою форму. И все, что он делает, он делает для того, чтобы нацелить на вас как можно больше ненависти.

– Поняла, – Ким почувствовала холодок вдоль спины, несмотря на то что в доме было жарко.

– Но ведь он не может манипулировать абсолютно всеми, – предположила она. – Я знаю, что имен вы называть не будете, но взять, например, Дейла Приса…

Поколебавшись, Даггар утвердительно кивнул.

– Он тоже член клуба.

Ким нахмурилась, не совсем поверив признанию.

– Да вы не сомневайтесь, инспектор. Ведь он ненавидит вас почти так же сильно, как Симз.

Глава 55

К половине первого Стейси решила, что с нее довольно. Вернувшись после своего срочного дела, эта женщина начала с того, что съела протеиновый батончик. Ладно. Яблоко. Тоже полезно. Пакетик хрустящих шариков. Польза сомнительная. Два кексика из контейнера Пенна. А теперь она уплетала сэндвич с цыпленком и сладкой кукурузой, который притащила из буфета.

Стейси же за все это время съела только свой личный кексик из контейнера Пенна и простой салатик с яйцом.

– Элисон, вы что, наполовину хоббит? – спросила она.

– Простите?

– Ну я в кино видела: сначала они завтракают, потом закусывают после завтрака, потом следует перекус перед ланчем, сам ланч…

– А, я вас поняла, – улыбнулась психолог. – Так уж я устроена – не успею сесть за стол, как чувствую зверский аппетит.

– Должно быть, вы проводите много часов в спортзале, – в голосе констебля слышалась слабая надежда.

– Ну, если вам от этого будет легче, то да, – согласилась профайлер, подумав.

«Что ж, это еще одна причина не любить тебя», – подумала Стейси, поворачиваясь к своему компьютеру.

Она занималась биографиями Билла и Хелен Фелпс и пока не нашла в них ничего, достойного внимания.

В «Гугле» о них вообще ничего не было. В социальных сетях они тоже не засветились – в этом не было ничего странного, но и помощи от этого никакой не было.

Он был банковским клерком, ушедшим на пенсию в возрасте пятидесяти пяти лет, а Хелен управляла цветочным магазином, из которого ушла, как только ее муж вышел на пенсию.

Несколько лет они путешествовали на яхте, но проблемы со здоровьем Билла заставили их вернуться домой. Стейси не могла найти никаких причин для их убийства, если только их не наказали за то, что они были слишком хорошими, слишком обычными, слишком заурядными. Но заурядных людей обычно не убивают.

Тогда она перешла к своим собственным данным и ввела имя Билла в систему, хихикая про себя. Как будто из этого может что-то получиться…

Но, совершенно неожиданно, у нее получилось.

Стейси наклонилась вперед, к экрану.

Ссора с соседями, на которую вызывали полицию. Мистер Фелпс ударил своего соседа мусорным баком.

И хотя само по себе это было смешно, Стейси почувствовала, как внутри у нее все напряглось в ожидании дальнейшего развития конфликта. Но потом она дочитала документ до конца. В нем говорилось о том, как сторонам предложили отказаться от взаимных претензий и от суда и вместо этого пожать друг другу руки. И они согласились. После этого в течение пяти лет больше ничего не происходило.

Стейси прочитала документ еще раз, на тот случай, если она пропустила участие в деле с баком третьей стороны, и наткнулась на фразу, на которую в первый раз не обратила внимания:

«Мистера Фелпса сдерживал его сын, двадцати двух лет».

И у Стейси сразу же возник вопрос: где, черт побери, сын Фелпсов?

Глава 56

– Интересно, а Китс вступил бы в этот клуб поклонников Симза? – спросил Брайант, когда они вышли из машины перед Расселз Холлом.

– Ты что, считаешь, что это смешно? – искоса посмотрела на него Ким.

– Нет, я думаю, что все это очень печально, жутковато и страшно. И мне кажется, что тебя пора снимать с этого дела и помещать под защиту вооруженной охраны, пока этого шизика не поймают. Но, так как ни ты, ни Вуди со мной не согласны, я лучше помолчу, – с этими словами сержант вошел в здание.

– Мы не согласны, потому что никто моей жизни не угрожает. Никто не пытается меня…

– Это пока, – напомнил ей Брайант. – Мы ведь не знаем, что еще замышляет этот псих.

Ким покачала головой и молча прошла в морг, пытаясь приготовиться к тому, что ей предстояло увидеть.

– Привет, Китс, – поздоровалась она, входя и твердо глядя патологоанатому прямо в глаза.

Несколько мгновений Китс молчал.

– Простите, но я все жду дружескую подколку, которая обычно сопровождает приветствие. Или ваш сценарист в отпуске?

Ким не обратила на его слова никакого внимания и прошла к столу возле кондиционера. Здесь у Китса температура не поднималась выше 16°, и Ким это полностью устраивало.

Она заметила, как патологоанатом вопросительно посмотрел на Брайанта, который в ответ только пожал плечами.

– Вам будет приятно узнать, что сгоревшую машину передали экспертам-криминалистам, которые с ней сейчас и занимаются…

– А они смогут определить причину пожара? – поинтересовался Брайант.

– Трудно сказать. В одном я уверен – они смогут исключить возможные проблемы с мотором, которые могли привести к спонтанному возгоранию.

Даже не взглянув на металлические поддоны, Ким знала, что то, что она на них увидит, будет сильно отличаться от обычных трупов, накрытых простынями. Сами простыни были натянуты достаточно высоко, как будто под ними играли дети.

– Ладно, давайте начинать, – предложил Китс, откидывая первую простыню.

Ким постаралась подавить приступ тошноты, который почувствовала, увидев обгоревшую фигуру. Обуглившаяся, она лежала на боку, как будто в позе зародыша, с согнутыми ногами, но прямой спиной. Инспектор знала, что при пожаре мышцы высыхают и сокращаются, что заставляет конечности двигаться и принимать различные положения. Если бы фигуру поставили на попа, то создалось бы впечатление, что она все еще сидит в автомобильном кресле.

– А это что такое? – Ким подошла поближе и указала на клочок ткани в области грудной клетки, которая отличалась от тех обрывков, которые остались на трупе от одежды.

– Думаю, что это часть ремня безопасности, – сказал Китс, посмотрев на ткань поверх очков.

– Он что, приварился к коже?

Патологоанатом согласно кивнул.

– Я возьму образец, чтобы подтвердить…

– То есть они были пристегнуты? – Ким повернулась к своему коллеге, который был ошеломлен не меньше ее.

– И продолжали сидеть в креслах? – вслух размышляла инспектор.

– Похоже на то, – ответил Китс, хотя все было и так очевидно.

– Но почему? – спросил Брайант, поняв, о чем думает Ким.

– Почему что? – переспросил Китс.

– Если машина горит, разве пассажиры не пытаются из нее выбраться? – спросила Ким. – Ведь у них было время, чтобы что-то предпринять, на худой конец – отстегнуть ремни.

– Это уже не мне выяснять, инспектор, – заметил Китс. – А вот внимательно изучить беднягу – моя прямая обязанность.

– Как вы знаете, человеческие конечности горят не как дрова, – продолжил патологоанатом. – Верхний слой кожи как бы поджаривается и начинает сходить чулком. Минут через пять более толстый подкожный слой сжимается и начинает лопаться, позволяя выливаться желтому подкожному жиру. Человеческий жир может быть прекрасным топливом, но для этого необходимо, чтобы одежда или обуглившееся дерево сыграли роль фитиля. Фитиль впитывает жир и направляет его в пламя, где испаряется, позволяя таким образом…

– Сколько времени они умирали? – спросила Ким, облизывая пересохшие губы.

– Сложно сказать. Тело может сопротивляться огню до семи часов…

– Это мне известно, Китс! – рявкнула Ким. – Я сейчас говорю об этих конкретных людях и о том, как долго они страдали.

Она и раньше видела сгоревшие трупы, но ее интересовало, как долго эта пара сопротивлялась невероятной боли.

– Несколько минут, – ответил патологоанатом. – В подобном закрытом объеме они почти наверняка задохнулись от дыма. – Он помолчал и коснулся трупа слева от себя. – Вот эта женщина, как мы считаем, – Хелена Фелпс.

Теперь Ким вместо того, чтобы отводить глаза, не отрываясь смотрела на останки.

На обугленном черепе оставался клок светлых волос. Он закрывал то место, где должно было бы быть ухо, и спускался ниже, к скуле, на которой навечно отпечатался ужас, вплавленный в кости пламенем.

У Эрики тоже были светлые волосы.

Неужели ее приемная мать выглядела так же, после того как попала в катастрофу, возвращаясь из муниципалитета, где только что удочерила ее?

Ей не позволили присутствовать на похоронах – об этом позаботилась сестра Эрики, так и не ставшая ей тетей, хотя Ким к тому времени прожила в семье уже три года.

Ким не могла представить себе мягкую и уютную Эрику, выглядящую таким вот образом. У нее перед глазами стояла теплая, ласковая, обнадеживающая улыбка, не сходившая с лица Эрики все три месяца, пока она терпеливо дожидалась, когда Ким соизволит заговорить.

Ким вспомнила локон светлых волос, который она убирала за ухо, наклоняясь и ставя на тумбочку у ее кровати чашку горячего шоколада. Это она проделывала каждый день.

Ким почувствовала, как от этих воспоминаний ее захлестывают эмоции, и постаралась вернуться в настоящее, в котором не было ничего хорошего.

Она понимала, что Китс что-то говорит, а Брайант с ним соглашается, но сейчас ее мучило лишь одно: она решила не думать о том, какой мучительной смертью они умерли, а признать только сам факт их смерти. Боль, которую она испытывала, была слишком сильной, чтобы думать еще и о кошмаре всего произошедшего. Она не была уверена, что сможет это выдержать.

Вот, значит, как умерли эти люди. Сгорели до неузнаваемости, запертые в машине. И яростное пламя лизало их кожу. Вполне возможно, что милая Эрика и Кит так же страдали перед смертью.

Ким повернулась и выбежала из комнаты.

Глава 57

Пенн появился в Холлитри где-то в час пятнадцать и спокойно оставил свою машину без присмотра.

Девятилетний «Форд Фиеста» не имел никакой ценности, даже если его разобрать на запчасти.