Жаркое из шефа Невеличка Ася
– Почему?
– По результатам общего голосования шеф, – Семен развел руками.
– Конкретнее.
– Ну, было два кандидата – Вася и Фил. Но по итогу именно за васино яйцо сняли три балла. Поэтому он идет номинантом.
– Логично, – я кивнул, подзывая Василия.
И посмотрел на Филиппа.
Я вернулся, когда мне позвонил режиссер и спросил, будем ли оставлять кадры драки.
Драки, нахрен! На первом же конкурсе!
Я метнулся обратно, хотя это стало отличным отмазом для Аллы. Срочная работа. Опять. Да, без конца. Деньги легко не даются.
И вот теперь передо мной битый и один из хитрецов. Но я уже посмотрел кадры избиения и знал, кого выгоню первым. Еще до обслуживания первого вечера.
– В этот вечер вы должны были усвоить первый урок, что победа зависит от слаженной и честной работы команды. Но я не мог отпустить вас отдыхать, потому что настало время второго урока. Кто прав? Сильный или честный?
Стоящие напротив меня участники молчали. А я продолжал размышлять.
Салага не продержится долго, есть ли смысл тянуть его мучения?
Но если оставлю Фила, он будет уверен, что большинство вопросов можно решить с помощью кулаков. С другой стороны, для шоу выгоднее оставить обоих и снимать драки после каждого ужина.
Только это не мое шоу. Я ищу не клоунов, а хороших поваров, которые любят свое дело.
– Филипп, выйди к нам. Ты будешь третьим номинантом от меня.
– За что? – тот не спешил, развязно продолжая стоять в шеренге.
Уже за одно это пренебрежение лишился бы у меня должности, но здесь шоу. А в шоу все подчиняется правилам и рейтингу.
– Ты взял чужое приготовленное блюдо, а это против правил кухни. Здесь мы всегда презентуем то, что приготовили своими руками.
– Пф… Не доказано.
Я наклонил голову, чтобы не вспылить. Если я еще сомневался, кого выгнать, стоит ли пожалеть парнишку и отпустить, или все же наказать наглого вора и преподать всем урок, то теперь сомнения закончились.
– Зато остался вопрос. Кто прав? Сильный или честный?
– Я не понимаю, шеф, – продолжал спорить Фил. – Если вы спрашиваете меня, кого выгнать, то гоните слабого вруна. Он тянет нашу команду на дно, и утопит все ваши рестораны.
Тут Дан резко повернулся, с чего-то решая, что ему тоже можно высказаться.
– Я не…
– Молчать! – рявкнул я.
Дан сразу поник, повернулся ко мне и опустил голову. Вот пусть так постоит, целее будет.
Я повернулся к Филиппу:
– Я всегда выгоняю тех, кто считает, что правда в силе. Нет, Филипп, она в честности. Дан, – я обратился к парню, но продолжал смотреть на Филиппа, – скажи, кто приготовил глазунью?
– Я, шеф, – убитым голосом ответил он.
– Понимаешь, Филипп? От того, что ты сильнее и можешь его запугать, правда не изменится. Он прав, а ты покидаешь шоу. Отдай мне фартук.
– Да подавитесь!
Филипп сорвал с себя голубой фартук, швырнул его в мою сторону и пошел в сторону выхода.
– Если ты хочешь написать заявление о побоях, – обратился я к Дану, но тот быстро замотал головой и перебил меня.
– Нет, не буду. Не хочу. Но я рад, что он уходит.
Я пожал плечами и остановил Василия, решившего вернуться в строй.
– Я еще не закончил.
Осмотрел оставшихся мужчин.
– Я хочу раз и навсегда пресечь любое насилие. Где бы вы ни находились, здесь за всеми следит камера, – краем глаза я заметил, как дернулся Дан, должен быть благодарен, что мы ничего не упускаем. – И в случае необходимости мы готовы вызвать полицию и представить доказательства. Это понятно?
– Да, шеф!
– Можете быть свободны.
Камеры выключились, помощники сняли с меня микрофоны, и я побрел на выход к стоянке, сжимая в кармане оставшуюся половинку булочки.
Если мои выводы верны, то с зачатием у нас с Аллой проблем не будет. У меня их не будет. А Алле придется очень постараться, чтобы и дальше жить в роскоши и достатке.
Утром я торчал на своей кухне и смешивал ингредиенты для сдобной булочки с мятной глазурью.
Вчерашняя половинка помогла, но быстро закончилась. Бежать в общежитие и выпрашивать добавки было стыдно. Ну не у Клубнички же клянчить!
Первая партия булочек не получилась. В них отсутствовал лимонный вкус и нотка жженной карамели. И вообще, мои булочки были другие!
Вторая партия отправилась в мусорку вслед за первой.
К пятой партии я уже психовал не в состоянии повторить долбаный вкус гребаных булок!
Ничего. Я решил поймать девчонок на приготовлении и выманить рецепт. Лишь бы они на диету не сели.
Выходной логичнее было провести дома. Позагорать, поплавать в бассейне. Но вышла Алла, томно потянулась и подсела ко мне, загораживая солнце и шарясь руками в районе ширинки.
Несмотря на въевшийся в меня запах булочек, у меня не стояло…
Психологический дискомфорт.
Я стал четко разделять свое состояние расслабленности и напряжения. Алла меня напрягала, булочка расслабляла…
– Сегодня конкурс десертов, – заявил я с порога, только появившись на кухне на следующий день.
Я должен узнать рецепт чертовых булочек, не выдавая своего особенного интереса к ним.
– Нет, – отрезал режиссер, – сегодня ты расставляешь их по секциям и проверяешь на знание меню.
– Черт…
Это важный этап не для шоу, а для слаженной работы кухни в вечера обслуживания. Мы не снимали это для шоу, но камеры работали, чтобы при монтаже сделать больше эмоциональных нарезок.
– Ян, все нормально? Ты какой-то взвинченный с самого начала шоу.
Я натянул улыбку, хлопнул режиссера по плечу:
– Я в норме. Небольшие проблемы, но все почти уладил.
Почти.
Мне просто надо в сознании поменять местами булочку с Аллой. И все снова станет нормально.
– Выводи ребят. Проверим, насколько у них хорошая память.
И первое, что я почувствовал, когда команды спустились вниз, возбуждение!
Это просто преследование какое-то. Грех словно ходит за мной по пятам! Что за черт? Вчера я извел все ингредиенты в собственном доме, пытаясь приготовить сахарные булки, но так, как сейчас, у меня не стояло!
А может дело не только в запахе, но и в том, от кого он исходит?
Я сразу пошел к девушкам, выстроившимся в ряд. Начал с Клубнички и…
Мимо.
Как это?..
Твою мать, она больше всего подходила на роль моего секс-катализатора.
Как пес, я переходил от одной к другой, обнюхивая Карину, Машу, Олю, Катю… Свету?
Нет. Ни одна из них не пахла так, как надо.
Более того, эрекция начала спадать.
Может, у меня проблемы не с потенцией, а с головой?
Я вернулся на свое место и снова дернулся от удара ниже пояса. Невольно скосил глаза на мужскую команду… Ну нет… Или да?
Семен, пекущий булочки? Хотя кто его знает…
Снова сделал жест режиссеру и подошел к мужской команде.
Не Семен. Не Андрей. Не Вася и не Костя…
Нет.
Нет, черт побери!
Хотя член упорно голосовал «Да», выпирая в сторону Дана…
Глава 4. Замес
Ян
Я стоял напротив Салаги и не знал, как унять свое буйное либидо. Голова не соображала, зато гребаный член раздувало от желания.
Сцепил челюсть и еще раз принюхался.
Дан пах как чертова сахарная булочка.
Очень съедобно и с неправильным сексуальным подтекстом для меня.
– Я смотрю, ты подсел на сладкое? – холодно поинтересовался я, а Дан вздрогнул и опустил глаза.
Потом снова вздрогнул и поднял взгляд. Я поморщился. Некоторые реакции тела не скрыть никакой одеждой. К сожалению. Но ведь до него я обнюхивал девушек. Пусть думает, что у меня не прошла реакция после них.
– Да, шеф… То есть, нет. Я…
– Пахнешь булочками с мятным сахарным сиропом, – закончил я за него.
Дан коротко кивнул.
– Пытаюсь усовершенствовать рецепт после того, как вы раскритиковали, шеф.
Я попытался вспомнить, когда успел раскритиковать. И в памяти всплыли все мои неоднозначные реакции на запах. Рядом всегда оказывался Дан.
Первое шоу-знакомство: я вызвал Клубничку и Дана…
Номинация участников: я послал Дана за булочкой, и он стоял рядом, пока я пробовал ее.
Только. Блядь. Не это!
У меня что, проблемы не с потенцией и не с головой, а… с ориентацией?
– Я. Запрещаю. Тебе. Печь. На моей долбаной кухне. Булочки, – отчеканил я, развернулся и выбежал с кухни, догоняемый криками режиссера.
Все, что я смог – отправить су-шефов разбираться с навыками своих новых поваров. Те проверят знание технологических карт, умение готовить горячее, гарниры и салаты, распорядятся насчет заготовок к вечеру.
А вечером…
Вечером я как-нибудь справлюсь с потрясением.
Наверное.
Перед тем как уехать к Бергеру, я убедился, что камеры, следящие за общежитием, выключены, и пошел проводить следственный эксперимент.
Прежде чем я признаюсь другу в тяге к парню, мне самому лучше в этом убедиться. Еще раз. Или даже два…
Я поднялся на третий этаж над рестораном-павильоном «Пылающей кухни». Здесь запах сдобы был сильнее. Ноздри сами собой затрепетали. Со стороны я, наверное, был похож на зверя, вышедшего на охоту за самкой…
Хорошо, что этого никто не увидит!
На стойке возле плиты еще осталась пара булочек. Я взял одну, уже зная, кто печет эту адскую смесь, и надкусил.
Ну какое улучшение? Они и так превосходны!
Это как маленький вкусовой оргазм во рту, набирающий обороты и пробирающий все тело. А главное, когда я ем сахарную булочку, то не думаю о Дане, но определенно испытываю возбуждение.
Ободренный первыми результатами, я развернулся к стойке и раскрошил булочку. Текстура, наполнитель – все гармонично, а вот я больше использовал разрыхлителя, не подумав, что плотность как раз нужна для концентрации вкуса.
Лизнул мятную глазурь и тихо застонал.
Все в идеальном балансе. Не представляю, что еще может сбалансировать сильный вкус мяты, кроме плотной текстуры сдобы.
В общем, я прав. Салаге печь запрещено. У меня стоит исключительно на работу и отлично откалиброванный рецепт.
И ничего больше!
Но черт меня дернул свернуть в спальню парней.
Ну вот какого хрена, спрашивается, я там искал?
Комната с тремя двухуровневыми кроватями – и я безошибочно, по запаху нашел место Дана. Постоял, прислушиваясь к себе и легкой нервозности. Подтянулся и лег на его место.
Кроме усилившегося эффекта присутствия, во мне возросло напряжение. Нет, не возбуждения, слава богу, а страха от подтверждения, что меня тянет к парню.
Но вроде ничего такого не произошло.
Я постарался расслабиться… Закрыл глаза… Сосредоточился на вкусе булочек и…
В памяти почему-то всплыл один ничем не примечательный провинциальный ресторан. Я даже не помнил, кого там искал. Наверное, кого-то из участников. Я не мог вспомнить ни места, ни лиц, но что-то в этом воспоминании меня тревожило. Нет, скорее, волновало.
Что?
Я повернулся набок и уткнулся в подушку, бездумно вдыхая аппетитный запах глубже.
Что в том ресторане? Что-то уютное, родное. Я мысленно огляделся, но такое место не могло мне понравиться, я не мог о таком мечтать.
«Будете у нас есть?»
Я вспомнил голос. Вот теперь стало теплее… Голос. Он волновал. Не так… Он будоражил чем-то, о чем я мечтал, но никак не мог получить.
Попытался вытащить из памяти больше. Разглядеть, кому принадлежит этот голос.
Но я никак не мог разглядеть лица, меня словно слепило солнце. Хотя какое солнце в запущенном ресторане с немытыми мутными окнами? Скорее уж нимб над чьей-то головой…
Только над чьей?!
Я разглядел заляпанный фартук со следами муки. Маленькую аккуратную грудь. Это точно девушка. И у меня к ней осталось теплое чувство… Ну или местами горячее. Неправильное, греховное… Но такое сладкое.
Снова втянул носом запах сдобы.
Булочка.
Да, теперь я вижу связь запаха с тем, что важно для меня, но на что я не обратил внимания. Булочка, девушка.
Точно девушка, а не парень! Просто это проклятие какое-то, что на моем шоу есть Дан и он пахнет как та чертова Булочка!
– Шеф?! – снизу раздался испуганный возглас упомянутого не вовремя Дана. – Что вы делаете в моей кровати?
Хотел бы я знать! Но сейчас повернулся и лег на живот, чтобы не породить ненужные слухи.
– Устал, решил прилечь, – проворчал я, тут же вскидываясь и другим тоном отвечая: – А почему ты здесь, а не на кухне?
– Отпросился…
– Куда отпросился? Поспать?
– Н-нет… в туалет.
Дан покраснел и опустил глаза, а я как дурак разглядывал его пунцовые щеки, длинные ресницы и надутые губы, к которым очень хотелось прижаться. Чисто в научных целях. Узнать, такие же они сладкие на вкус, как и на запах.
– Уходи, – с трудом проскрипел я севшим голосом, понимая, что проблема у меня обострилась.
Но Дан упорно продолжал стоять и краснеть у кровати.
– Что?
– Н-ничего…
– Тогда свалил! И чем быстрее ты вернешься на кухню, там проще будет нам обоим!
Он тут же развернулся вокруг своей оси и, дерзко виляя задом, помчался вон из комнаты.
Я протяжно застонал, затыкая потрясенный рев подушкой. Но от ее запаха внутри все свело судорогой.
Ну как? Как, твою мать, работать, когда от близости с Салагой у меня все мысли перетекают вниз и требовательно пульсируют прижаться к нему как можно теснее?
Как я это объясню жене?
Как, к чертям, я объясню это себе?!
С трудом встав, придерживая рвущийся наружу член, вышел из мужской спальни. Если в чем-то не смог разобраться, лучше прибегнуть к совету. А кто лучше всего меня поймет? Только давний друг!
К Бергеру. Срочно излить душу Лехе, пока не натворил бед. Похерю всю наработанную репутацию нахрен, если свяжусь с мальчишкой! Тем более на шоу!
Если бы еще в Америке… Там бы это только приветствовали, а здесь…
Черт, как все сложно.
Бергера застал не в духе.
– Хорошо, что ты пришел, – в спешке проговорил он. – У меня все рушится к чертям! Но хоть обед по расписанию.
Я кивнул, прошел на кухню, зная, что как только Леха освободится, то обязательно заглянет сам. Ну а я пока успокоюсь. За готовкой я всегда восстанавливал равновесие и набирался сил.
Для меня готовка – магия.
Я повязал фартук, наточил рабочие ножи, проверил, чем заполнила холодильник Виктория, помощница Бергера. И взял свежайшую вырезку телятины.
Бергер был единственным исключением, кому я готовил лично трижды в неделю. Остальные дни, насколько я знал, тот ужинал в клубах и ресторанах. Но в мои дни – всегда дома.
Леха единственный, кто поверил в мой талант молодого двадцатипятилетнего парня. Не просто поверил, а вложился, не пожалев рискнуть первым заработанным капиталом.
В двадцать лет я уговорил Алку выйти за меня замуж, наобещав золотых гор, звезду с неба и яхту в море. Но все мечты разбились о суровую реальность. Молодой неопытный повар не нужен был ни в одном ресторане. А в кухне кафе мне максимум доверяли чистить картошку и резать хлеб.
На заработки от таких кулинарных шедевров я смог предложить Алке только общагу и питание в контейнерах из кафе, в котором работал. Она героически продержалась пять лет, давая мне шанс раскрутиться и показать себя.
Но в двадцать пять я был на грани полного отчаяния. Уже доработал до повара секции в ресторане, но все, что там ценилось, это не оригинальные блюда, а как приготовить испорченные продукты, чтобы ничто не пропало и никто не просек.
В один из дней с отравлением полегла вся смена поваров. Я остался один, а зал арендовал Бергер. В тот день мы оба сделали ставку на жизнь.
Я обливался потом и кровью, готовя смену блюд из собственного меню на свой страх и риск, не предупредив ни администратора, ни управляющего. Более того, закупил на последние деньги, отложенные на аренду квартиры, свежие продукты, рыбу и вырезку.
А Бергер пытался убедить крупных бизнесменов страны доверить ему акции для выхода на международную биржу.
Гений-инвестор и гений-повар в тот день были в одном шаге от краха.
В итоге мы оба выиграли. Не сразу, но, в конце концов, благодаря друг другу.
– Прости, я замотался, – Бергер зашел на кухню и сел на высокий стул у стойки, где я крошил овощи. – Вика чудачит, Влад заигрался в шпиона, а японская биржа сегодня решила выкинуть фортель. Бесят, суки.
– Понимаю, – протянул я и отложил нож.
На всякий случай.
– У меня тоже нарисовались проблемки. Точнее, одна.
– Алла? – попробовал угадать Бергер.
Я поморщился. Алла уже перевалила в раздел «Проблема». Ее я бы не посмел преуменьшать.
– Нет. Дан. Данила «Салага» Митрошин.
– А в чем проблема? – не понял Бергер.
– Я хочу его трахнуть, Леха.
Признался и выдохнул, боясь поднять на друга глаза.
– В каком смысле трахнуть? По голове? – опешил Бергер, но лишь бы к шутке все не свел.
– Нет. В прямом смысле. Поставить его раком… Или как их ставят?.. И трахнуть.
Бергер озабочено потрогал мой лоб, поморщился.
– У тебя горячка, Ян?
– Если бы… – буркнул я и снова взял в руки нож, заметив, как они трясутся.
Мне нужно было успокоиться, а что меня успокаивает? Конечно, любимая работа!
Но Леха решительно выдернул нож и убрал в выдвижной ящик.
– Мне надо закончить, – попытался сопротивляться я.
– Ну нет. Твоя проблема серьезнее, чем обвал на японской бирже. Выключай все, пошли в кабинет. К бару.
– Черт, давай хотя бы нарезку сделаю, чтобы закусить.
– Нет, Янчик, при таком резком развороте в своей жизни привыкай глотать без закуски.
Бергер увел меня с кухни, не церемонясь всучил в руки большой бокал, бросил туда два кубика льда, потом подумал и убрал один.
– Первые пару бокалов предлагаю не разбавлять, – пояснил он.
И щедро плеснул виски себе и мне.
Выпили не чокаясь.
Помолчали.
Леха разлил еще, и мы снова выпили.
– Давай по порядку, – велел он. – Как с ним познакомился, как понял, что тебя… ну это… влечет? Какие шаги предпринял?
Читать бесплатно другие книги:
