Добытчик Сахаров Василий

34

Форт Передовой

13.10.2073

Пока шли переговоры с имперцами, принимались грузы и люди из Черномории и решались вопросы взаимодействия получивших независимость колоний далеко от «Гибралтара», на другом конце Пиренейского полуострова, на перехват сатанистов и дикарей двигалось войско под командованием Игнача. Каждый день, утром и вечером, от него поступали радиосообщения о продвижении. И, получая очередное донесение, прежде чем с ним ознакомиться, я внутренне переживал. Всё-таки в пути, в отрыве от баз снабжения половина армии Передового, и, если эти лучшие четыре роты с приданными миномётными расчётами погибнут, от такого удара оправиться будет трудно. Однако день проходил за днём, и войско, укладываясь в график, продолжало идти к намеченной цели без потерь и неожиданных встреч с каннибалами.

Ранним утром 19 сентября воины Передового вышли к развалинам города Карьены и оседлали холмы вдоль дороги на Гвадалахару. По сообщениям группы Северянина, который продолжал наблюдать за противником, до подхода сатанистов оставались сутки. Целых двадцать четыре часа. За этот срок, если не лениться и чётко понимать, что необходимо сделать для достижения победы с минимальными потерями, можно значительно улучшить свою позицию и подготовиться. Поэтому воины, временно отложив оружие, засучили рукава и взялись за сапёрные лопатки.

Бравые пластуны, опытные разведчики и суровые скандинавы, невзирая на чины, рыли стрелковые ячейки и строили пулемётные гнёзда, ставили мины и оборудовали площадки для расчётов АГС и миномётов. А лучшие следопыты проводили дополнительную разведку местности. Всё это продолжалось в течение шестнадцати часов с краткими перерывами. Люди вымотались, и командиры рот отдали долгожданный приказ: отбой.

Отдых был относительно недолгим, всего шесть часов, но воинам этого хватило. Подъём, завтрак и занятие обороны. Ловушка для сатанистов и дикарей была готова. Они шли в неё уверенно по своим следам, по пути миграции орд дикарей с полуострова вглубь Европы. И самым главным моментом на первом этапе боестолкновения стало устранение передового вражеского дозора. Игнач отрядил на это наиболее опытных пластунов и всех разумных псов. Любой промах привёл бы к неоправданным потерям, и воины не сплоховали. Впрочем, как и разумные псы.

Вскоре появились вооружённые древними автоматами и ружьями враги, три десятка дикарей и несколько сектантов, которые двигались цепью и были готовы к любой неожиданности. Хорошие бойцы, спору нет, да и не могло быть иначе, поскольку среди каннибалов выживали только самые сильные, хитрые и ловкие представители человеческого рода. Но пластуны и разумные псы оказались умнее, хитрее и быстрее. Врагов отстреливали при помощи оружия с ПБС (приборами бесшумной и беспламенной стрельбы), резали клинками и рвали клыками. Всё произошло быстро, никто не успел поднять тревогу. Несомненно, добрый знак. Боевой дух наших воинов, несмотря на численное превосходство противника, и так был на высоте, но поднялся ещё выше. Люди сами рвались в бой, хотели его, и, когда вражеские отряды, двигаясь по старой разрушенной дороге, втянулись в проход между холмами, на них обрушился огневой шторм.

Сталь и свинец впивались в тела людей. Взрывы мин и гранат, раскидывая тысячи осколков, ломали кости, кромсали мясо и отрывали головы. Казалось, спасения нет, выбраться из огневого мешка невозможно. Но кое-кто всё же вырвался. За передовым дозором и основной массой врагов следовал арьергард, тыловой дозор из полусотни стрелков, которые не бросили своих соплеменников.

Вражеский арьергард бросился в атаку и отвлёк на себя огонь скандинавов. Эта отчаянная атака вывела из окружения сотню сатанистов, которые прорубились через викингов и начали отступление к городу, чтобы отсидеться в развалинах и зализать раны. Да не вышло. Группа Северянина, шедшая за ними по пятам, уже встала на их пути и, не жалея боеприпасов, встретила врагов очередями двух пулемётов и десяти автоматов.

Враг замялся и залёг, а там и викинги подоспели. Завязалась рукопашная схватка, и основные наши потери пришлись именно на неё. Нет бы горячим скандинавам взять врагов в кольцо и подавить огнём, так они решили ввязаться в ближний бой. Отсюда и убитые с ранеными. Но в целом результаты сражения не могли не радовать. Вражеское войско из восьми сотен бойцов перестало существовать. Никто не ушёл, разумные псы и пластуны вычислили даже отдельных беглецов, догнали их и ликвидировали. Мы захватили вражеское оружие и четыре десятка пленных. А наши потери весьма незначительны и пришлись на скандинавов: семнадцать убитых и тридцать шесть раненых. Это приемлемо. Так воевать можно.

Оказав помощь раненым и отдохнув, с пленниками и трофеями, а также с видеосъёмкой сражения, которая велась с нескольких цифровых видеокамер, уже 24 сентября войско двинулось в обратный путь. В этот день я как раз покидал ВМБ «Гибралтар», вместе со мной был Ерёменко. Он решил обосноваться в моих владениях, и я ему не отказал. Во-первых, нас многое связывало. Во-вторых, он человек с огромным опытом и мог дать дельный совет. А в-третьих, бывший генерал-лейтенант и министр довольно быстро сколотил в «Гибралтаре» собственную команду в полтора десятка человек. Всё-таки человек известный и авторитетный, да и при монетах. Как выяснилось, он смог вытащить из Черномории почти шестьдесят тысяч империалов. Сумма солидная, на эти деньги можно неплохо раскрутиться самому, а также помочь встать на ноги другим поселенцам, отставным солдатам и вольным колонистам. Вот люди за ним и пошли.

Пока фрегат и сухогруз огибали Испанию, я много беседовал с товарищами, которые из-за меня покинули Черноморию и стали вынужденными колонизаторами. Давно не виделись, и нам было о чём поговорить, а заодно я сразу разъяснял, кого и на какую работу поставлю. Хотя тут с самого начала всё понятно. Исмаил-ага, как и раньше, займётся подготовкой воинов для армии молодого королевства. Разлука возьмёт на себя транспорт, ремонтные мастерские и дороги. А Ветер, «чайный князь» Черномории, возглавит сельское хозяйство. Кто от чего раньше кормился, тем и будет заниматься. По крайней мере, до тех пор, пока друзья не освоятся в Передовом и не решат по примеру Серого образовать собственное поселение.

Разумные псы шныряли по кораблю, наблюдали за другими переселенцами, отслеживали их эмоции и приносили весточку, у кого на душе неспокойно. Имперская Госбезопасность не могла не завербовать среди моих людей агентов. Этого просто не могло быть, и лучше вскрыть гнойник сразу, пока от него нет проблем. Поэтому я вызывал попавших под подозрение людей, говорил, что знаю о вынужденном согласии работать на ГБ, и, как правило, они выкладывали всё. Как им угрожали, как шантажировали, как заставляли подписать обязательство сотрудничать и какие инструкции ими были получены. А кто не признавался, за тем стоило установить постоянный надзор и отослать туда, где от него не будет вреда.

Конечно, не моё это дело, не королевское, лично заниматься допросами. Но больше некому. Государство у нас по численности небольшое, все вольные граждане друг друга знают, вот я и возился. Хм! До тех пор, пока мне не надоело и я не вызвал своего телохранителя Тарантула.

– Будешь начальником королевской Тайной полиции! – с порога объявил я ему.

– Почему я? – удивился он.

– А почему нет? Не дурак, не пьяница, в порочащих тебя связях не замечен, крепкий семьянин и давно за мной ходишь, болтаешь мало и в курсе всех дел в колонии. Хороший кандидат.

– Это приказ?

– Да.

– Слушаюсь… – Он помялся и добавил: – Мой король.

Впервые меня назвали королём, но я не смутился, принял это как должное и дал ему краткие указания, сколько людей он может набрать в команду, чем именно ему заниматься и какие направления деятельности считаются приоритетными. Тарантул всё понял и отправился создавать Тайпо, то есть набирать первых сотрудников, а я занялся своими королевскими делами…

Наконец мы добрались до Передового, и суда уже на следующий день отправились в новый поход. Курс на Ливерпуль, где освобождённый мной герцог Магомед должен отдать за себя выкуп. Шансов, что мавр не обманет, пятьдесят на пятьдесят. Путешествие не опасное, и этот вопрос вполне способен решить Скоков. Обманет мавр – поплатится. Сдержит слово – будем сотрудничать. В конце концов, его анклав в Британии не единственный. Есть ещё Кембридж и общины на севере. Он может помочь их ограбить или просто прижать, чтобы независимые анклавы платили дань. И мне выгода, и ему кое-что перепадёт.

Начались суровые королевские будни, реформирование системы управления, продвижение проектов, которые обеспечат наше будущее, и планирование новых ударов по врагу. Вот-вот вернётся войско Игнача, и я собирался устроить по этому случаю большой праздник. Гулянка будет знатная, и я хотел хорошо отдохнуть. Поэтому спешил разрешить хотя бы часть накопившихся вопросов, но был прерван появлением Ерёменко.

Конечно, в кабинет его сразу не пустили, ибо давно в прошлом его генеральский чин и министерская должность. Дежурный офицер доложил о его появлении, и я, отодвинув в сторону ноутбук, отправился на перекур, и наша беседа состоялась на свежем воздухе.

Привет-привет, здоров-здоров, как дела… Начало обычное, и я решил его поторопить:

– Иваныч, не пойми неправильно, я рад тебя видеть, но дел невпроворот. Так что давай сразу к делу.

Он улыбнулся:

– А ты стал другим, Саня. Оперился, серьёзный человек.

– Что есть, то есть, – не стал я отнекиваться.

– Ладно, к делу так к делу. Я определился с местом, где начну всё сначала.

– Интересно, и куда собрался?

– Городок Мальмика за Ла-Коруньей.

– У тебя всего полтора десятка человек. Мало для поселения.

– Ничего. Я уже успел с повольниками пообщаться, они помогут.

– Удачи, Иваныч. Не стану тебя останавливать. От меня что-нибудь нужно?

– Кое-какое снаряжение и пара автомобилей. Сможешь от щедрот своих выделить, пока я на ноги не встану?

– Конечно, помогу. Всё-таки ты теперь мой подданный. Это всё?

– Ещё идея есть. Думаю, стоящая. Хочу поделиться.

– Насчёт чего?

– Как с сатанистами бороться.

То, что сатанисты не успокоятся, понятно. Злопамятные, суки, и упёртые. Поэтому у меня была идея собрать отряд охочих воинов, не только своих, но и моих соседей, а затем послать их в дальний рейд по вражеским базам. Ничего другого не придумаешь, только если сидеть в обороне и наблюдать за ними издалека. А у Ерёменко есть какие-то мысли. Может, они отличаются от моих? Сейчас узнаем.

– Выкладывай, Иваныч.

– Ты бьёшься с ними одним и тем же оружием: пулемёты, автоматы, артиллерия, мины и так далее. Но этого против них мало. Нужно что-то более мощное.

– Например, ядерное оружие? – усмехнулся я.

– Нет. Химическое или бактериологическое.

– Газы и штаммы вирусов?

– Да.

– С газами понятно, можно подумать над этим, и даже кое-что в наших условиях произвести. Спасибо за совет. А вот с бактериологическим оружием сложнее. Но самое главное – нет человека, который возглавит такой проект. Не хочешь взяться?

– Пока нет, Саня. Сам понимаешь, у меня сейчас иные заботы. А специалиста по отравляющим веществам могу посоветовать. Есть такой человек.

– Где?

– У Бурова. Фамилия Сазонов, позывной – Кобра. Когда Кара возглавлял армию наёмников, которая при поддержке ККФ воевала против сатанистов, именно он отвечал за газы. Сначала как штатный офицер химроты вооружённых сил ККФ, а потом Кара его переманил, и он сменил фа милию, остался с наёмниками и пропал из вида ГБ. Никто в Черномории о нём не знает. Кроме меня.

– Ясно. Ещё раз благодарю за совет.

Спустя полчаса, получив документ о передаче в его владение городка Мальмика и разрешение взять со складов припасы, а из гаража два грузовика, Ерёменко покинул штаб. Я смотрел ему вслед и думал, что пора применять против врагов оружие массового поражения. Воевать так воевать, всерьёз, и бить один раз, чтобы наповал и никто не выжил.

35

Форт Передовой

20.05.2074

Герцог Магомед меня не обманул. Скоков встретился с ним в условленном месте и получил выкуп. Нельзя сказать, что огромный, но всё-таки весьма приличный: несколько автомобилей, десять тонн серебра, тонна золота, двести килограмм платины, три мешка с ювелирными изделиями и два десятка рабов. После чего Максим Сергеевич, как мой полномочный представитель, заключил с главным британским мавром новый договор. Мы не трогаем герцога и помогаем ему грабить соседей, а он будет отдавать нам захваченных в плен белых рабов, которые могут стать колонистами Передового. Ну и заодно Скоков получил информацию о положении дел в Британии.

Балтийцы своей конечной цели не достигли – не смогли разграбить Бирмингем, поскольку мы их опередили. Однако без добычи они не остались, трофеев захватили много. Вот только взять хабар – половина дела, с ним надо ещё благополучно вернуться домой, и на этом этапе у балтийцев возникли проблемы. Магомед не дурак и не трус, особенно ко гда прижат к стенке, а его воины – совершенно отмороженные фанатики. И поскольку герцог мавров получил свободу, то смог быстро собрать свои силы в кулак и перешёл к партизанской тактике.

Британцы, не только мавры, но и неплохо вооружённые добровольческие дружины Кембриджа, которые воспринимали балтийцев как естественного врага, налетали на русско-скандинавско-польские отряды со всех сторон. Удар – и откат. Снайперские выстрелы из темноты – и бегство. Засады и минные ловушки на дорогах. Обстрел из орудий по базам – и снова отход. Захватчики понесли чувствительные потери и начали отступление к своим кораблям. Однако оно затянулось и привело к новым потерям, а примерно в двадцати километрах от побережья соединённое войско мавров и добровольцев Кембриджа под покровом темноты атаковало полевой лагерь балтийцев. Битва разгорелась серьёзная, и потери с обеих сторон перевалили за несколько сотен убитых. Вроде бы все на равных, но в итоге поле боя осталось за местными жителями, так как балтийцы бросили лагерь, трофеи и часть артиллерии, перебили пленников и сбежали.

Флот налётчиков, захватив взятую в первых сражениях добычу и рабов, покинул враждебные берега, а Магомед расплатился с союзниками, которых готов был при первом удобном случае предать, и занялся восстановлением своего государства. Временно в Британии восстановился относительный мир, и меня такое положение дел вполне устраивало. Сейчас не до военных походов и лихих авантюр. Я создавал собственное королевство, и эта задача являлась приоритетной.

Доставленные Скоковым драгметаллы – золото, платина и серебро, – а также ювелирка отправились в подвалы. Автомобили – в ремонтные мастерские на восстановление или на разборку. Ну а с пленниками пришлось повозиться, поскольку они были не британцами, а захваченными маврами балтийцами. В основном гатчинцы на службе Москвы, два калининградца, поляк и скандинавский ярл. Я с балтийцами не воюю. Мы конкуренты, признаю, но не враги. Поэтому я был готов дать им свободу за выкуп. Весной у меня ярмарка, на которую приглашаются все цивилизованные анклавы: от северян Вагрина и немцев до средиземноморцев. Добро пожаловать в Передовой. Здесь всем рады, если камня за пазухой не держите. Именно таким было моё сообщение, которое я отправил в Калининград, где до сих пор оставались дипломаты Черноморской империи. И ответ пришёл довольно быстро – балтийские анклавы готовы торговать и, конечно, выкупят своих пленных.

Предварительное согласие балтийцев было получено, это не могло не радовать. По этой причине пленные получили свободу в пределах форта под присмотром охраны. А затем я уведомил о грядущей ярмарке в Передовом все цивилизованные анклавы, с какими только имелась связь. Время проведения – с двадцатого по тридцатое мая.

Идея проведения большого торга в молодом королевстве была встречена с энтузиазмом, и даже нелюдимые баски сообщили, что пришлют торговый обоз.

«Вот и замечательно», – подумал я и вплотную занялся государственными делами, которых, как обычно, было непомерно много.

В самом начале возник вопрос: как будет называться наше королевство, если уж мы нежданно-негаданно завоевали независимость. Я ожидал, что по этому поводу начнутся споры и меня засыпят предложениями. Однако выяснилось, что всем плевать. Как это? Да вот так. И потому решение пришлось принимать самостоятельно. А поскольку с фантазией у меня не очень хорошо, без долгих размышлений я назвал наше государство Западным королевством. Может, кто со временем и переименует, например, мои потомки, а пока так. Герб остался старый – мой графский. Знамя – чёрное полотнище с гербом в центре. Вот так появилось новое государство. В официальных бумагах – Западное королевство, а в народе просто Королевство. Хотя бы потому, что никакого другого государства с подобным обозначением в радиусе десяти тысяч километров не наблюдается. Так чего лишние слова нагромождать? Королевство и есть королевство.

Далее – финансовое обеспечение. Как и планировалось, в столице королевства появилось казначейство, а затем банк и Монетный двор, на котором стали печатать золотые, серебряные и медные деньги.

Подготовка к ярмарке. Это строительство большого торжища, на котором будут вести торг наши купцы, фермеры, мастера и даже вольные поисковики. Люди были, стройматериалов хватало, и работа закипела.

Введение налоговых сборов на всех жителей королевства, кто не имел от них освобождения. Прибыль с этого мизерная, но с чего-то надо начинать, и чем раньше, тем лучше. Доверенное лицо Серого, приказчик Федорин, помог оформить законы. И вскоре первые королевские мытари отправились в поселения фермеров собирать копейки и натуральный продналог. А заодно доводили до сельских жителей мои указы. В частности, что отныне король вводит монополию на крепкий алкоголь и создаёт два цеха: табачный и по переработке фруктов, на которые они могут сдавать своё сырье. И это только начало, ибо в будущем появится ещё три цеха: по переработке молока, мяса и рыбы.

Также в форте было произведено расширение оружейной мастерской, построены три трактира, две автозаправочные станции, гостиница и магазин электроприборов. Очередной задел на будущее.

Вопрос с медициной, к моему стыду, я так и не решил. По крайней мере, в полном объёме. Врачей как не было, так и нет. Их даже в Черноморской империи не хватает. Но там хотя бы есть медицинский колледж. А у нас? Всё, что я смог организовать для талантливой молодёжи, – прохождение курсов по оказанию первой медицинской помощи. В учителях, конечно, наши врачи и военные санинструкторы, которые после тяжёлого трудового дня тратили два-три часа на преподавательскую деятельность. И таким образом за несколько месяцев Передовой получил первый выпуск лекарей – двадцать пять более-менее подготовленных полевых медиков. Не специалисты, разумеется, однако вырвать больному зуб, зашить порез, обработать рану, прописать курс антибиотиков и вынуть из тела пулю они могли, что само по себе уже неплохо. А опыт придёт со временем.

Зато решился вопрос образования. В дополнение к школе, которая имелась в Передовом, у нас появилась ещё одна, на сто пятьдесят учеников. Учебники и тетради были закуплены в Черномории, когда сотрудники компании «Мечников и сыновья» покидали родину. А учителями стали отставные и увечные воины. Теперь они снова при деле. Ветеранам есть дополнительный стимул ради чего жить, плюс паёк и жалованье. А научить молодёжь они могли многому. Хотя бы читать-писать, основам математики, геометрии и воинским наукам.

В общем, остаток осени, зима и большая часть весны пролетели совершенно незаметно. И о чём ещё стоило бы упомянуть? Произошло немало интересного, но поведаю о главных событиях.

Во-первых, я в очередной раз стал отцом. Марьяна родила сына, которого назвали в честь деда, Николаем.

Во-вторых, я связался с Буровым и узнал о судьбе бывшего офицера химроты вооружённых сил ККФ Сазонова. Он жив-здоров, и Кара сразу понял, чем вызван мой интерес. Конечно, я хотел получить собственное химическое оружие, боевые отравляющие вещества. А поскольку Бурову пока не до того, у него нет ресурсов, чтобы заниматься этим вопросом, он решил отдать Сазонова мне и пообещал привезти его в Передовой на ярмарку. Пусть химик попытается создать ОВ сначала в Передовом, а потом во владениях Кары. Причём ясно, что ничего супер-пупер мощного ожидать не стоило. Однако наладить производство снарядов с начинкой из хлорпикрина, фосгена или венсинита, которые использовались ещё в Первую мировую войну, Сазонов мог.

В-третьих, весной к нам пришли три группы испанцев – чудом уцелевшие жители разгромленных каннибалами отдалённых анклавов. Наши поисковики давно вышли с ними на связь, ещё пару лет назад, когда вскрывали схроны дикарских вождей. Но силком в мои владения их не гнали. Просто обрисовали общую обстановку на Пиренейском полуострове и пригласили перебраться к нам. А поскольку минувшая зима была голодной и с припасами у них туго, они решились на переселение, и в течение месяца население Передового увеличилось на триста тридцать семь человек. Что характерно, в городе осталась лишь четвёртая часть, наиболее ценные для меня люди, а остальных расхватали на поселение лорды нашего королевства, Ерёменко и Серый.

В-четвёртых, бескормица вынудила покинуть обжитые места не только «цивилизованных» испанцев, но и дикарей. Орда из трёх тысяч воинов, двинувшись от руин Мадрида, попыталась прорваться на нашу территорию. Да не тут-то было. Опытных воинов у нас более чем достаточно, и орду разгромили ещё на подходе. Сначала обстреляли из гаубиц и миномётов, а потом раскатали уцелевших каннибалов танками и бронетранспортёрами. С нашей стороны потери минимальные, даже упоминать не стоит, а дикари потеряли три четверти воинов и бежали. Драпали они быстро. Но их всё равно догнали и снова потрепали. Так что до бывшей испанской столицы добежало не больше двухсот дикарей. Вот пусть теперь сидят на развалинах и друг дружку хавают, а в перерывах между трапезами вспоминают кровавую бойню, которую мы им устроили.

В-пятых, стала давать результат Тайная полиция. Несмотря на отсутствие опыта и принудительное назначение на должность главы Тайпо, Тарантул сразу осознал, что именно от него требуется, и раскинул по всему королевству шпионскую сеть. У нас нет милиции или полиции, достаточно солдат городского гарнизона. Однако воины не занимались целенаправленным отловом мошенников, воров или шпионов, и этим занялись ребята Тарантула, которые обнаружили хищение боеприпасов с королевских складов. Потом поймали мерзавца с Монетного двора, который попытался подделывать золотые монеты. А затем обнаружили среди испанских переселенцев шпиона басков. Для начала неплохо.

Тем временем приближалось время ярмарки. Все усилия были брошены, чтобы не ударить лицом в грязь перед заморскими купцами. И когда они появились, я был уверен, что всё пройдёт как надо. На берегу гостей ждал тёплый приём: алкоголь, возможность отдохнуть, хорошо поесть, поиграть в азартные игры и доступные женщины из бывших британских рабынь. А чтобы гости не шалили, в примыкающем к порту торговом квартале, который отгородили от города стеной, находился батальон воинов, а причалы взяла на прицел артиллерия. Чёрт знает, что у них на уме? Лучше подстраховаться.

Наконец настал долгожданный день. В порт Передового один за другим вошли чужестранные корабли: три с Балтики, два БДК из Калининграда и один московский грузопассажирский транспорт, два судна от Вагрина, танкер и сухогруз, немецкий паром из Ирландии, переделанный под перевозку товаров танко-десантный транспорт средиземноморцев, а за ним эсминец сопровождения, по одному кораблю от Семёнова и Бурова. Итого: десять морских единиц прибыли в мой порт, который стал местом встречи представителей нескольких государств. И, наблюдая за тем, как корабли швартовались к причалам, я улыбался. Хм! Кажется, жизнь налаживается.

36

Форт Передовой

31.05.2074

Сам того не ожидая, приняв решение проводить в Передовом ежегодные ярмарки, а если дело пойдёт, то и полугодовые, я попал в точку. И дело даже не в торговле, коммерческая выгода имеет место, это факт, но важнее всего политика.

Как пример – северяне. Вагрин принципиально не ведёт никаких дел с Москвой, которая объявляет себя наследницей канувшей в небытие Российской Федерации и называет себя Всероссийским диктатом. То есть она претендует стать главной объединяющей и управляющей силой на пространстве от Балтийского моря до Тихого океана и от Белого моря до Северного Кавказа. А зачем Вагрину подчиняться Москве, если он и его дети сами неплохо справляются с управлением территориями? Поэтому в отношении южных соседей, если они претендуют на вхождение северных земель в их государство, со стороны семейства Вагриных – вооружённый нейтралитет и полнейшее игнорирование в дипломатии. А здесь, на землях Западного королевства, северяне могли встретиться с москвичами, поторговать и даже о чём-то пообщаться, так сказать, в полуофициальной обстановке. Всем выгодно: и южанам, и северянам. Урона для чести нет, никто ни к кому на поклон не пошёл, а диалог тем не менее идёт.

Или средиземноморцы, ещё один пример. Они знали, что Черноморская империя через графа Мечникова, который стал независимым королём, установила контакты с несколькими крупными анклавами. Но какими именно и насколько сильны эти анклавы, Игнасио Каннингем и его лорды могли только догадываться. А у меня они имели возможность получать информацию напрямую, ибо никто их не ограничивал и не отсекал от других заморских гостей.

Короче, у каждого, кто привёл корабли на ярмарку Передовой, имелся не только торговый интерес. И, что немаловажно, крупные государства прислали вместе с купцами дипломатов, которые были уполномочены склонить меня, Семёнова и Бурова к подданству. Пусть даже номинальный вассалитет, лишь бы мы признали их главенство, и за это нам обещали многие преференции, поддержку и спонсорскую помощь. Причём все дипломаты – а таких было трое: один из внуков старого северного лидера Леонид Вагрин, московский представитель Салман Демьянов и лорд Диего Хэнсон с Кипра – действовали по одной схеме. Они просили об аудиенции, и наша троица соглашалась. А затем дипломат вручал верительные грамоты, рассказывал о положении дел на международной арене и делал вывод, что испанским анклавам в одиночку не выжить. Мы вышли из сферы влияния Черномории и не имеем поддержки со стороны, а вот Россия-мать, мощный Средиземноморский альянс или продвинутый вольный север, всегда готовы прийти к нам на помощь. Надо только совсем немного поступиться своей свободой, признать главенство более мощной структуры, и всё у нас будет хорошо.

Резон в словах дипломатов, разумеется, имелся. Да, мы сами по себе. Да, за спиной нет государства с сильной армией и многочисленным населением. Да, есть трудности. Однако мы не такие слабые и беззащитные, как может показаться издалека, и есть ресурсы для дальнейшего развития. А враги… Ну кто может стать нашим врагом? Те же балтийцы, москвичи и примкнувшие к ним на правах вассалов калининградцы, средиземноморцы, северяне, дикари, сатанис ты или Люди Океана, если они вдруг решат пересечь Атлантику и попробуют нас атаковать. Пусть приходят, нам есть чем встретить незваных гостей, и поступаться свободой ради каких-то преференций смысла не было. Тут ведь только палец протяни – и сразу руку по локоть отхватят. Так мы рассуждали, и дипломаты получали вежливый отказ, а потом отправлялись на экскурсию по Передовому, смотрели на наши корабли, производственные мощности, теплоэлектростанцию, аэродром, танки, броневики и артиллерию. Пусть знакомятся. Пусть делают выводы. Пусть запоминают и пере дают своим боссам, что в Испании создаётся новое общество цивилизованных людей, которые готовы не только торговать, но и сражаться.

Надо отметить, что от увиденного дипломаты были в шоке. Даже в их государствах, по крайней мере в приморских провинциях, несмотря на многолюдство нет столько кораблей и вооружения, как у новоиспечённого короля Александра Мечникова. А Передовой – лишь один из трёх испанских анклавов, и мы показывали только форт, скрывая посёлки в глубине материка. И, вернувшись с экскурсии, Леонид Вагрин, крепкий тридцатилетний блондин, снова попросил о встрече, на этот раз только со мной, и высказался откровенно:

– Мы вас недооценили, Мечников, и я, как полномочный представитель своего отца, признаю, что поторопился, когда предложил вам покровительство. Вы самостоятельно справляетесь с решением своих проблем, и тут дело даже не в ваших личных качествах организатора, хотя данный фактор влияет на многое. Просто у нас разные стартовые условия. На севере холод и трудности с продовольствием, а у вас благодатные земли и мягкий климат. У нас мало людей, а вы обосновались в Европе, где плотность населения выше в несколько раз. У вас под боком богатейшие города, древние мегаполисы, которые служат постоянным источником для добычи ресурсов, а у нас неоднократно ограбленные мародёрами и заражённые радиацией поселения. Так что вам действительно принимать нашу протекцию ни к чему. Тут как бы наоборот не вышло. Может, через десять – пятнадцать лет мы у вас о помощи попросим. Не откажете?

На губах Вагрина была усмешка, он вроде как пошутил. Но я прекрасно знал, что если мы живём, то на севере выживают. Поэтому, рано или поздно, северянам придётся создавать свои колонии на юге, хоть в той же Европе или в Британии, и в осуществлении этого проекта им может потребоваться моя помощь. Это очевидно, и я ответил на якобы шутливый вопрос вполне серьёзно:

– Да, вы можете на меня рассчитывать.

Молодой Вагрин всё понял правильно, и я не буду удивлён, если при следующей нашей встрече он попробует получить консультацию по поводу создания продовольственной колонии на берегах старой Европы.

Впрочем, всё это в будущем, а пока возвращаюсь к ярмарке.

Чем торговали купцы? Конечно, излишками.

Передовой выставил на прилавки мясо, рыбу, фрукты, вино, алкоголь, табак, мёд, оливковое масло, а также всё, что я скупал у повольников и что находили в развалинах древних городов мои поисковики: старые станки, восстановленную электротехнику, натовское вооружение и боеприпасы, ювелирку, картины и книги.

Буров привёз много фруктов и товары из Черномории, которые получал через свои связи с имперскими олигархами: сахар, соль, медикаменты, алкоголь и одежду.

Семёнов предлагал стрелковое вооружение и боеприпасы, которые производились на фабриках его семьи, запас у него большой, а помимо того четыре сотни африканских рабов.

Калининград доставил рыбные консервы и семьсот рабов из Скандинавии, которые были выкуплены у продолжавших убивать друг друга ярлов.

Москва удивила: автомобильные двигатели, аккумуляторы, дизель-генераторы, радиостанции, синтетические масла и медикаменты.

Вагрин торговал топливом.

От немцев – находки с руин ирландских городов, полтора десятка более-менее восстановленных автомобилей, несколько бронемашин и десяток миномётов с приличным боезапасом.

Средиземноморцы привезли витамины, пищевые концентраты и пятьсот рабов.

Ну а мои соседи-баски, эти нелюдимые барбудос, выставили на продажу изделия из кожи: три тысячи пар сапог, хорошие прочные куртки и плащи, а также много золотых украшений.

Десятки купцов начали торговлю – и понеслось. Рабов скупали мы с Вагриным, я брал лучших скандинавов и средиземноморцев, а он всех подряд. Оружие интересовало басков и калининградцев, которые собирались с большой выгодой перепродавать его воинственным соседям. Техника – Бурову, ему не хватало автомобилей и броневиков. Продовольствие и медикаменты – немцам. Ювелирка и золото – в Москву. Топливо – немцам и москвичам, которым при отсутствии нормальных транспортных магистралей проще купить его у северян, чем тащить из столицы на Балтику. Радиостанции и прочая электротехника нужны всем. Технические масла тоже дефицит. Фрукты, соль и сахар, как и ожидалось, Вагрину. Продовольствие – Семёнову. Ну и так далее.

Торговля шла четыре дня, а потом началась гулянка и заключались договоры. Следующую ярмарку я всё же решил провести через полгода. Снова все собирались встретиться в Передовом, вот и делали заказы, кому что необходимо. А помимо того мой анклав получил несколько контрактов для предприятий. Немцы и баски хотели восстанавливать на моём СРЗ древние корабли. Вагрин сделал заказ на фрукты, продовольствие и рабов. Буров – на технику. Всем что-то необходимо. И в общем купцы остались довольны. Были, конечно, инциденты, драки и поножовщина, но обошлось без смертей, и ярмарка прошла просто замечательно.

Иноземные гости покидали Передовой 29 и 30 мая, а мы, лидеры испанских анклавов, ещё один день обсуждали прошедшую ярмарку и планировали действия на лето и осень текущего года. Опасность со стороны закрепившихся в Европе сатанистов не исчезла. С ними надо что-то делать. Не прямо сейчас, а в перспективе. А ещё к проливу Гибралтар подходят толпы африканских кочевников, которые собираются перебраться в Испанию, и это тоже вызывает беспокойство. Обычные рабочие моменты. И, сговорившись ударить по африканцам в конце лета, а решение по сатанистам пока отодвинуть в сторону, но не выпускать их из-под надзора разведки, мы разбежались.

Буров и Семёнов покинули Передовой, и я решил отдохнуть. Однако меня потревожил Лихой. Старый друг, разумный пёс, положил передние лапы мне на колени, и я посмотрел ему в глаза. Пришло его послание:

«Мой отец умер. Лидер мёртв».

«Он был стар, – послал я ответ. – Его срок настал».

«Да, – согласился пёс. – Теперь многое изменится».

«Между нами, тобой и мной?»

«Нет. Между людьми и моим видом».

«Объясни».

«Я плохо слышу своих братьев, они слишком далеко. Но я чую их горе и отголоски мыслей. Они не хотят быть с людьми твоей страны».

«Разумные псы уйдут?»

«Уже ушли».

«А вы?»

«Мы сами по себе. Останемся с тобой, пока ты с нами на равных».

«Это твоё решение?»

«Моё и Умного».

«Я рад. Но почему твои братья в империи ушли от людей?»

«Те двуногие не такие, как ты. Ты общался с Лидером напрямую и видел, как мы живём. Ты понимаешь нас, и мы это ценим».

«А что не так в империи?»

«Там нас считали животными, умными, но животными, которых можно дрессировать. Пока был жив Лидер, мои братья терпели. А когда его не стало, мой народ раскололся, и сейчас каждая семья сама выбирает свой путь».

«Семьи? Вы разделились?»

«Да».

«И что станут делать семьи в тех землях, где вы появились на свет?»

«Немногие останутся на месте, а большая часть двинется на восток и на юг. Вожаки поведут детей туда, где есть пропитание и где мало двуногих».

«Вожаки порвали все связи с людьми?»

«Нет. Ваш император посылал в наши земли учёных. Они следили за передачей мяса, которое нам отправляли, и прогоняли неосторожных людей. Некоторые, такие как ты, хорошо понимают нас. Эти люди хотят остаться с нашим племенем и дальше».

«Я тебя услышал, Лихой».

Разрыв связи. Разумный пёс покинул кабинет, и я задумался о том, что смерть Лидера, патриарха псов-мутантов, меняет в моей жизни? Посмотрел на ситуацию с нескольких ракурсов и пришёл к выводу, что у меня всё неизменно. Вот черноморский император лишился интуитов, которые помогали ему управлять государством. У тех анклавов, которые окажутся в зоне охотничьих угодий мигрирующих семей разумных псов, тоже могут возникнуть проблемы. А мне всё равно. Пока я честен с разумными псами, они меня не предадут.

37

Форт Передовой

25.08.2074

В августе, как и было запланировано, войска трёх испанских анклавов нанесли удар по африканцам, которые готовились перебраться на европейский берег.

Люди пустыни, ставшие ядром орды, не могли простить нам разграбление Алжира и похищение султана. Это стало толчком для похода, и в этом их поддерживали средиземноморцы: то оружия подкинут, то продовольствие. Поэтому орда, пока добралась до Сеуты, не только не уменьшилась в числе, а даже увеличилась до пятнадцати тысяч воинов. Подготовка у кочевников слабенькая, но многочисленность врагов и их желание добиться поставленной цели заставляли нас относиться к ним всерьёз. Поэтому мы от угрозы не отмахивались и к планированию операции подошли ответственно. А помогли нам в этом средиземноморцы.

Кто-то скажет, что дело не чистое и доверять средиземноморцам нельзя, ведь не так давно они оказывали поддержку нашим врагам. Так и есть, полного доверия между нами как не было, так и нет. Однако обстоятельства изменились. Раньше мы были колониями Черноморской империи, то есть потенциальными противниками Альянса. А теперь средиземноморцам проще с нами дружить, чем враждовать. Всё вполне логично. Хотя, само собой, когда мы получили от представителя Альянса информацию о действиях, численности и планах кочевой боевой орды, два раза её проверили, и она подтвердилась.

Африканцы скопились в районе Сеуты напротив ВМБ «Гибралтар» и приступили к подготовке флота. Они искали древние лодки, как правило, их пластиковые корпуса, строили деревянные судёнышки и надеялись в одну тёмную ночку перебросить через пролив несколько ударных тысяч. Наша артиллерия из «Гибралтара» могла их накрыть, но тратить драгоценные боеприпасы на стрельбу по квадратам не хотелось. Поэтому мы ждали, когда кочевники соберутся в одном месте, и наконец дождались. Орда стала покидать Сеуту и собираться в районе Ксар-эс-Сегир. Это такой посёлок между Сеутой и Танжером, в двадцати километрах от испанского берега. Всё именно так, как подсказали средиземноморцы. Самое время ударить, и мы ударили.

Сначала с испанского берега отстрелялись две гаубичные батареи. Они выпустили почти триста снарядов и превратили развалины Ксар-эс-Сегира в пылающее пекло. А затем к нему подошли бронемеханизированные батальоны, которые заранее были высажены в Танжере. Они в блин раскатали разбегающихся кочевников, и к утру от пятнадцатитысячного вражеского войска осталось несколько тысяч перепуганных беглецов. Выжившие африканцы, бросая оружие и всё, что мешало движению, в панике драпали на юг, подальше от «Гибралтара», и на их пути оказались развалины города Тетуан, где кочевников поджидала засада. Враг оказался стиснут между двумя нашими отрядами и был вынужден сдаться.

Конечно, в любой толпе есть люди, которые не побегут вместе со всеми, и они скрылись. Однако вряд ли таких много. Ну, триста человек или даже пятьсот. Ловить их смысла не было. Главное – враг разгромлен, и мы захватили неплохие трофеи: семьсот лошадей, триста верблюдов, немало оружия и почти четыре тысячи пленников – в основном крепких здоровых мужчин, которых можно продать северянам и таким образом покрыть расходы на проведение операции.

Сражение закончилось. Наши войска покинули африканский берег, и я собирался сразу отправиться в Передовой. Однако, по просьбе Бурова, задержался. Старый авантюрист выглядел крайне таинственно и шепнул, что нам троим необходимо срочно побывать на развалинах посёлка Эстепона невдалеке от ВМБ «Гибралтар». Он ручался, что мы не пожалеем, и гарантировал полную безопасность. Заинтриговал, наёмник, что есть, то есть, и все наши попытки узнать, в чём дело, успехом не увенчались.

Доверившись Бурову, мы вместе с телохранителями погрузились на быстроходную яхту и отправились в Эстепон. Судя по всему, намечалась некая тайная встреча, и Семёнов предположил, что придётся разговаривать с представителем Средиземноморского альянса, который предложит участие в какой-то авантюре. Я же подумал, что предстоит встреча с агентом кубанских олигархов. Впрочем, загадывать не стал и оставил своё мнение при себе. Я скинул пропотевший камуфляж, лёг на тёплую палубу, закинул руки за спину и решил позагорать. А чего? Замечательный солнечный день, ласковое Средиземное море, опасности нет – Лихой спокоен, и я ему доверяю. Самое время расслабиться, пока есть такая возможность, поразмышлять о бренности бытия и впитать в себя немного ультрафиолета. А то ведь лето заканчивается, а я до сих пор ни разу не побывал на пляже. Такой вот король. Живу у самого моря, точнее, у океана, в благословенном краю, а времени на самые простые мирские удовольствия нет. Вот и зачем мне такая ноша, которую я сам на себя взвалил? Наверное, большинство жителей моего королевства, не считая подневольных рабов и дикарей, которые вкалывают на стройках и рубят в глубоких шахтах уголь, развлекаются и отдыхают гораздо больше меня. Ведь у них всё просто: трудовой день окончен, и ты свободен, а у меня работа круглые сутки, и днём и ночью. Так что «тяжела шапка Мономаха», и «нам, царям, за вредность надо давать молоко».

Вспомнив цитату из древней кинокомедии, я, улыбнувшись, повернулся на бок и посмотрел на Лихого, который находился невдалеке. И мои мысли перескочили на разумных псов. На первый взгляд с ними всё просто и понятно, об этом я уже говорил. Они со мной до тех пор, пока соблюдаются старые договорённости. Однако недавно я обратил внимание на одну проблему. У Лихого и Умного появились внуки, хорошие крепкие щенки. Вот только они не такие сообразительные, как их предки, и некоторые совершенно невосприимчивы к телепатии. Пробовал с ними общаться – ноль, они не слышали меня, а я их. С чем это связано? Неужели регресс? Да, скорее всего, так и есть. Основатель народа псов-мутантов Лидер и первое поколение его потомков по уму мало чем уступали людям. Второе поколение тоже приличное, дети Лихого и Умного – яркий тому пример. А вот третье подкачало, и не исключено, что со временем регресс усилится и псы-мутанты скатятся до уровня обычных собак. И я думаю, что это естественный процесс, поскольку природа не терпит отклонений. Это, конечно, только теория. Но получить профессиональную консультацию не у кого. Были учёные в Черномории. Однако я уже не в империи. Да и учёные, которые занимались контактами с разумными псами, насколько я понимаю, решили не возвращаться на родину. Или только некоторые ушли с мутантами?

«Как только появится связь, надо поставить задачу моим разведчикам в Черномории, чтобы узнали о судьбе учёных и при первой же возможности вытащили хотя бы одного специалиста в наши края», – подумал я и провалился в дрёму…

В состоянии покоя я находился недолго, меня разбудил Кара. Открыв глаза, я осмотрелся и увидел, что мы уже прибыли в точку назначения. Руины Эстепона совсем рядом. На берегу люди, пять-шесть человек возле костра, рядом с ними резиновая лодка с мотором. А примерно в кабельтове от нас на якоре стоит малый ракетный корабль без пусковых установок, зато с 76-мм орудием. Флага и опознавательных знаков на корабле нет.

«Чем дальше, тем интересней, – промелькнула у меня мысль. – С кем же это Буров сговорился? С Альянсом, с кубанскими олигархами, или он обнаружил новый цивилизованный анклав в Средиземном море? Хм! Сейчас узнаем».

Я оделся. Яхта прижалась бортом к старому хлипкому причалу. На берег скинули трап, и спустя пару минут мы подошли к костру, где Буров представил нам людей, которые нас поджидали.

Делегация оказалась смешанной: четверо средиземноморцев и двое с Кубани. Люди из Альянса были представителями лорда-адмирала Чейни и лорда-генерала Шарка. А кубанцы, как не трудно догадаться, доверенные лица олигархов, младшие сыновья – Ефим Баринов и Ашот Туманян.

Обменявшись с гостями приветствиями и перекинувшись ничего не значащими фразами, мы перешли к деловому разговору, и в основном говорил Ефим Баринов, третий сын главы крупного кубанского клана. Он человек дельный, успел повоевать в составе Экспедиционного корпуса на Кавказе и пострелять по каннибалам в Сальских степях, был ранен, отправлен в отставку и сейчас выступал как представитель клана. Такого серьёзного мужчину можно выслушать, и нарисовалась интересная картина того, что происходило у наших соседей, а мы об этом знать ничего не знали.

Три месяца назад лорд-командующий Средиземноморским альянсом старый Игнасио Каннингем тяжело заболел и впал в кому. Естественно, другие лорды стали готовиться к переделу власти. Все против всех. Некоторые и так уже независимы, только на словах хранили верность Кипру, иногда даже воевали с ним, а теперь полная независимость. Но о болезни Каннингема, несмотря на строжайшую секретность, узнали в Черномории. Сложился очень удобный момент, чтобы империя смогла расширить свои территории и влияние. Поэтому Илья Симаков решил начать войну против Альянса. В первую очередь атаковать Чейни и Шарка, которые контролировали Босфор и Дарданеллы. В Новороссийск стали стягиваться войска и корабли. Была объявлена мобилизация, а чтобы солдаты хорошо воевали, необходимо их кормить. Золота в казне много, но с продовольствием негусто, и государство ввело несколько дополнительных налогов натурой: мясом, молоком, маслами и зерном.

Народ Черномории терпелив и пережил многое. Однако в этом случае император перегнул палку. Граждане, не только олигархи, но и простые селяне, возмутились. В нескольких районах произошли бунты. Но вместо того, чтобы успокоить людей, оторванный от реальности император Илья приказал их разгонять и кидать в тюрьмы. Где-то войска с приказом справились, и обошлось без жертв, а где-то были кровавые боестолкновения, и часть солдат перешла на сторону народа. Бунт стремительно перерождался в мятеж, который тайно или явно был поддержан несколькими влиятельными кубанскими кланами. И тогда олигархи, которые вели дела с Буровым, снова вспомнили об Испании, где у них уже есть люди и где можно найти защиту от гнева императора. А поскольку устойчивой радиосвязи не было, через Краснодарский радиоцентр с Испанией после раз рыва не пообщаться, олигархи решили отправить к нам своих детей, которые поговорят не только с нами, но и с теми, кто мог быть втянут в войну с империей, с Шарком и Чейни.

С лордами Средиземного моря Баринов и Туманян договорились быстро. В случае необходимости они готовы пропустить морской караван олигархов через подконтрольные территории. Чейни дал кубанским посланцам один из своих кораблей, и они прибыли к нам.

Предложения имперских кланов просты и понятны. Вот-вот на Кубани начнётся кровавый замес, в который, конечно, будут втянуты соседние государства, давние имперские завистники. Сомнений в этом у них нет. Император потерял чувство реальности, рвёт и мечет, казнит и тиранит всех, кто с ним не согласен. Он уже позабыл о войне с внешним противником и переключился на борьбу с внутренним. А олигархи, союзные кланы Драгуновых, Беловых, Бариновых и Туманянов, разумеется, не ангелы. Однако последние годы они вели себя вполне прилично. Как и другие кланы, строили заговоры и вели закулисную борьбу, не без этого, но сохраняли лояльность трону. Они никого не предавали, пока их не стали давить, и сейчас главы кланов приняли решение отправить свою молодёжь как можно дальше от Черномории. В морской караван войдут пять судов, которые принадлежат олигархам, и три – купца Керимова, которого в связи с надвигающейся войной не выпустили из империи для запланированного торга в «Гибралтаре». Погрузка будет производиться в порту Туапсе через месяц. Таковы предварительные планы кланов.

А что же требуется от нас? Во-первых, разрешение основать в Испании новую колонию. С этим проблем нет, так как свободной земли много и за новых поселенцев впрягается Буров, который уже присмотрел им место для поселения в районе Картахены. А во-вторых, чтобы безопасно покинуть пределы Черномории и благополучно пересечь Средиземное море, каравану колонистов требуется сопровождение из боевых судов с десантом на борту, ибо неизвестно, какой будет обстановка в империи на момент побега. И тут тоже всё просто. Мы с Семёновым готовы взять на себя эту функцию. Тем более за это нам обещаны новые колонисты, не просто трудяги, а врачи, инженеры, механики и строители, которые по тем или иным причинам, в основном из-за трений с властями, готовы покинуть империю.

Как ни странно, несмотря на серьёзность поднимаемых вопросов, общение было лёгким. Мы понимали друг друга с полуслова и обо всём договорились, ударили по рукам и расстались. Кубанцы и средиземноморцы погрузились на МРК и направились во владения Альянса. Мы же вернулись на «Гибралтар» и начали планировать поход к некогда родным берегам.

38

Туапсе

20.09.2074

Ночь. Возглавляя строй кораблей, «Ветрогон» шёл в порт. На море спокойно, а вот на берегу – нет. Невдалеке от фрегата, всего в двух милях, город Туапсе. Там шёл бой, и мы тоже готовились к сражению…

Пока мы собирались в поход, строили планы, а затем пересекали Средиземное море, проходили проливы и двигались по Чёрному морю, у нас на родине произошли большие изменения. Император давил сопротивление всех, кто посмел выразить недовольство новыми налогами и репрессиями. Действовал Илья Симаков жёстко, можно даже сказать жестоко, и ему прилетела ответочка. Две группы злоумышленников, наёмники олигархов или диверсанты иностранных держав, точных сведений по этому поводу не было даже спустя три недели, атаковали имперский Генштаб и дворец государя. При отражении нападения использовалось тяжёлое вооружение, вплоть до танков и бронемашин, что повлекло за собой многочисленные жертвы. Во время сражения погибло более двухсот человек, половина гражданских, и в самом центре столицы сгорело несколько зданий. Но, самое главное, погиб старый Симаков, единственный человек, который мог обуздать императора, а Илья Первый уцелел. И стал налево и направо махать мечом возмездия, не разбираясь, кто прав, кто виноват.

Репрессии быстро приобрели массовый характер. Были сформированы имперские карательные отряды во главе с фанатичными «имперскими соколами», и в течение нескольких дней в тюрьмы и пыточные подвалы отправилось почти пятьсот человек. Это только начало, дальше – хуже. Поселения, которые подняли мятеж против властей, выжигались, и все, кто был пойман с оружием в руках, пусть это даже топор для колки дров, вилы или дубина, расстреливались. Так император хотел показать свою абсолютную власть и запугать «неблагодарный народ». Однако страх дал совершенно обратный результат: сопротивление селян возросло, а помимо того, к ним присоединились рабочие крупных городов. Всего за неделю империя погрузилась в пучину хаоса, и к столице стали стягиваться войска. Соответственно, ослабло прикрытие приграничных районов, и произошло ещё два крупных мятежа. Сначала поднял восстание Ростов-на-Дону, а затем перешли к боевым действиям горцы Северного Кавказа. Причём первым помогали закрепившиеся в Воронеже тульские крестоносцы, а вторым – недавний враг Новоисламский халифат.

С каждым днём положение империи, которая ещё полгода назад казалась несокрушимым монолитом, ухудшалось. Требовалось принять ряд срочных мер, дабы преодолеть кризис, отбить вторжение алчных соседей и восстановить в государстве мир. Лично я, окажись на месте Ильи Симакова, отдал бы под суд половину бесполезных столичных лизоблюдов и объявил бы народу, что именно они являлись виновниками репрессий, а потом призвал бы к оружию всех «старых гвардейцев» и показал бы крестоносцам, новоисламцам и наиболее яростным мятежникам «кузькину мать». Именно так я поступил бы как король. Но каждый на своём месте. У меня в голове одно, а у Ильи Симакова – совершенно другое. «Старая гвардия», которая возвела его на престол, давно уже не в чести, и многие ветераны оказались по другую сторону баррикад, перешли на службу к олигархам, подались в разбойники или стали полевыми командирами восставших. Император полностью полагался на свою новую гвардию, «имперских соколов», и не собирался идти на уступки народу. И к тому моменту, когда флотилия из Испании добралась до Туапсе, вся страна была объята огнём пожарищ гражданской войны.

По предварительному плану, составленному олигархами, суда переселенцев должны были находиться в туапсинском порту, который будет взят ими под негласный контроль. То есть внешне всё должно быть как и прежде: обычный мирный город, в порту кипит работа. Однако все чиновники и полицейские под контролем олигархов, куплены с потрохами. На борт судов грузятся припасы и люди. После чего мы, стараясь не вмешиваться во внутренние разборки империи, берём флотилию переселенцев под охрану и уходим в Испанию, а как олигархи будут оправдываться перед императором (при условии, что Илья Симаков сохранит власть), нас не касается. Вроде всё просто, тем более что имперский флот покинул черноморские порты и выдвинулся в Азовское море, дабы осуществить десантную операцию против донских мятежников, а регулярные армейские соединения направились в Краснодар. Нам никто не должен был помешать, препятствий нет. Но произошло то, чего никто не ожидал. Гражданской войной на Кубани решил воспользоваться ещё один сосед, до недавнего времени более-менее верный имперский союзник. Кто бы вы думали? Правитель Трабзона Осман Гюнеш.

Турки, конечно, следили за тем, что происходило в Черноморской империи, и были обеспокоены ростом могущества славян. Однако до поры до времени старались казаться друзьями. Гюнеш ждал удобного момента, чтобы нанести удар, и, как только имперский флот оставил Туапсе, он его нанёс. На баркасы и катера, на шаланды и яхты, на древние рыболовные и транспортные суда, которые имелись в распоряжении Трабзона, погрузилась турецкая армия, почти три с половиной тысячи воинов. К туркам присоединились наёмники и добровольцы Новоисламского халифата. Это ещё полторы тысячи воинов. По нынешним временам войско огромное, и оно направилось к Туапсе и Сочи. Гюнеш собирался под шумок разграбить причерноморские поселения империи и сделал свой ход.

Турецкий флот начал высадку за два часа до подхода испанской флотилии к имперским берегам, об этом нам сразу сообщил Ефим Баринов, главный координатор между нами и переселенцами. На побережье начались бои. В Сочи турок встретил пограничный батальон, а в Туапсе дружины олигархов, полиция и местное ополчение. Выстоять против вражеских десантников имперцы не могли, слишком неравны силы, и мы оказались перед выбором: если план полетел к чертям, проще всего отступить и не вмешиваться в чужую войну, вернуться в Испанию, списать транспортные расходы и сделать вид, что ничего не было. Вот только мы в большинстве своём сами бывшие имперцы, у нас есть претензии к Илье Симакову, но понятие родины для нас не чуждо, и бросать на произвол судьбы тысячи людей не хотелось. Подло это и бесчестно. Поэтому на военном совете, который я провёл на борту «Ветрогона» с командирами кораблей и морпехами, было принято решение вмешаться и дать наглым туркам отпор. За это отдали свои голоса семнадцать офицеров, против высказались только двое, воздержался один.

Испанская флотилия продолжила движение, и я связался с Бариновым, который ждал нашего решения.

– Ефим, слышишь меня? – нажимая клавишу передачи радиосигнала, обратился я к Баринову.

– Да, – ответил он.

– Мы в деле.

– Когда начнёте?

– В точке сбора окажемся примерно в девять часов вечера. Атакуем сразу. Что у вас сейчас происходит?

– Турки высадились в районе Вельяминовки, занимают юго-восточную часть города и захватили мосты через речку Туапсинка. Порт пока наш. Но к вашему подходу мы отдадим им часть Нового порта с Нефтяным пирсом и морским вокзалом.

– Ваши суда не пострадают?

– Они в Старом порту.

– Сколько у тебя бойцов?

– Около четырёх сотен стрелков. Половина ненадёжные, при первом серьёзном натиске разбегутся. И на подходе к городу ещё двести бойцов с обозом колонистов. Они подойдут к утру. Мечник, как вы станете действовать?

– Корабли ворвутся в порт и начнут топить вражеские суда. Затем высадка десанта – и берём под контроль причалы. Далее мы вас прикрываем, а вы занимаетесь погрузкой переселенцев и беженцев. Отход по готовности.

– А сил хватит?

– У нас два БДК, фрегат и корвет. На борту четыре роты морпехов, лучшие воины Передового и «Гибралтара», есть три бронетранспортёра и миномётная батарея. Для удержания порта этого должно хватить. От тебя наведение на цели, поможешь моим комендорам с корректировкой огня и удержанием позиций. Не вздумай отступить из Старого порта. Если удерёшь, у нас будут большие потери.

– Мы не отступим. Некуда отступать. У меня больше тысячи переселенцев и много горожан, половина женщины и дети. Как я их брошу? Нет. Будь уверен, Старый порт не отдадим.

– Надеюсь на это. Отбой связи.

Спустя полтора часа мы вошли в соприкосновение с турками. Флот у азиатов большой, но в основе маломерный и суда разнотипные. Поэтому часть транспортных корабликов отстала, не успела в первую волну десанта, и только-только подходила к берегу. Как и предсказывал Баринов, турки к этому моменту, преодолевая сопротивление ополченцев, уже захватили часть Нового порта. Поэтому отставшие вражеские десантники, получая с берега световые сигналы, направлялись сразу в порт. И всё бы ничего, для них высадка могла пройти удачно, если бы не мы.

«Ветрогон» двигался со скоростью десять узлов, мы быстро приближались к турецкому флоту, и я отдал команду открыть огонь. В тёмное небо, которое рассекали очереди трассеров, с борта наших кораблей взметнулись осветительные ракеты. Призрачный тусклый свет рассеял тьму и показал нам направляющиеся к причалам вражеские судёнышки. Их было примерно полсотни. На каждом – от десяти до двадцати пяти воинов. Вооружение стандартное для малоазиатских наёмников: от автоматических винтовок до обычных луков и сабель. Самые лучшие воины Гюнеша, который сделал ставку не на качество войск, а на их многочисленность, уже находились на берегу. Против нас оказались неоварвары Малой Азии, и они попали под наш огневой кулак первыми.

АУ-630 и два орудия «Melara» фрегата открыли огонь.

Короткая очередь артавтомата рассекает шаланду в ста пятидесяти метрах от «Ветрогона», и утлое деревянное судёнышко рассыпается на куски, а люди, бросая оружие, оказываются в воде, барахтаясь.

Выстрел из «Melara». Снаряд падает между тремя лодками, поднимает белый водяной столб, который опрокидывает плавсредства. Люди что-то кричат. Но их не слышно. «Ветрогон» продолжает движение к берегу и ведёт огонь, а вскоре его поддерживают остальные корабли нашей флотилии.

Впрочем, корабельная артиллерия топила турок недолго. АУ-630 дали пять-шесть очередей, а орудия – по три-четыре выстрела. Половину вражеского флота, который оказался в зоне поражения, они утопили, а затем на заранее оговоренных радиочастотах вышли на связь корректировщики Баринова. И корабельная артиллерия перенесла огонь на берег и стала расстреливать вражескую пехоту, а шаландами занялись морские пехотинцы.

Воины абордажных партий с «Ветрогона», «Ловкого» и БДК, вытащив на палубу бронированные щиты и пулемёты, били ошарашенных турок. Пулемётные и автоматные очереди огненной волной прошлись по морской глади, и спасения от них не было. Вражеские лодки одна за другой разламывались, и турецкий десант шёл ко дну.

Дело ладилось. Начало боя в нашу пользу, и когда «Ветрогон», сбавив скорость, приблизился к портовым причалам и начал швартовку, сражаться уже было не с кем. Десантный флот Гюнеша, точнее, его часть, которая попыталась войти в порт с моря, превратилась в груду деревянных и пластиковых обломков, усеявших гавань, а пехотные подразделения оказались рассеяны снарядами корабельной артиллерии.

Мы получили передышку. Кратковременную, конечно, ибо отказываться от захвата туапсинского порта и самого города турки не собирались. Но время было выиграно. Его следовало использовать с умом, и морская пехота испанских колоний посыпалась на берег. Наши воины начали занимать ключевые точки порта. Я же связался с Бариновым и во главе взвода морпехов с верным Лихим поспешил в Старый порт.

39

Туапсе