Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни Грун Хендрик

Подозреваю, что в ближайшее время первым делом будут повышены зарплаты дирекции и администрации. Надо же привести их в соответствие с рынком.

В итальянском кафе “Лучшее мороженое” подают двадцать восемь различных сортов мороженого. А выбирать я не умею. В свое время, после первого посещения, мы разработали следующую тактику дегустации: пробуем вкусы по направлению слева направо и сверху вниз. Поскольку вчера нас было четверо (Риа, Антуан, Эверт и я), мы попробовали первые четыре сорта из самого верхнего ряда. Но нас поджимала очередь, пятнадцать человек, и мы немного просчитались: заказали четыре порции по четыре шарика вместо четырех порций по два. Мороженщик невозмутимо положил по четыре шарика в каждую креманку. Верхние шарики едва поместились. Я расплатился, делая вид, что цена божеская, и мы до отвала наелись мороженого. Оно оказалось очень вкусным. Так как жара стояла 30 градусов, последние шарики мы просто выпили. Вчера в нашем плане – попробовать все вкусы за семь посещений – обнаружилась системная ошибка. Потому что лотки с мороженым были расставлены не в таком порядке, как в прошлый раз.

На этот раз мы записали, какие сорта уже попробовали: дыню, фисташки, печенье и лесные ягоды. Но таким манером при каждом очередном визите нам придется сверяться со списком, который будет становиться все длиннее. Не знаю, приведет ли это в восторг персонал салона. Мы брали такси туда и обратно и произвели некоторое впечатление: четверо глубоких стариков приезжают на такси, чтобы поесть мороженого. У тамошнего персонала было достаточно времени, чтобы поглазеть на нас, так как загрузка и выгрузка такого количества негнущихся конечностей продолжается не меньше десяти минут. Мы позволили шоферу на это время не выключать счетчик. В обоих случаях расплачивался Эверт. Я понял почему, но Риа и Антуан возражали.

– Я выиграл приличный куш в государственную лотерею, деньги нужно истратить. В качестве встречной услуги довези меня до моей квартиры, Антон, и будем квиты, – широко улыбнулся Эверт.

Антуан взглянул на него как-то смущенно.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 14 июня

Когда я смотрю на моего друга Эверта и думаю о том, что через пару месяцев его не станет, меня охватывает глубокая печаль. Конечно, каждый, кому далеко за восемьдесят, может в любой момент отдать концы, но одно дело – вероятность умереть, а другое дело – уверенность. В одном случае можно не ждать смерти, а в другом только о ней и думаешь. Смотришь на мир другими глазами.

На Эверта накатила железная невозмутимость. Похоже, он наслаждается жизнью больше, чем прежде. Но никто не знает, как он себя чувствует, когда не спит по ночам. Я зашел к нему сыграть в шахматы и увидел на комоде газетную вырезку. В статье шла речь о самом доступном способе эвтаназии: нужно просто перестать есть и пить. Эверт заметил, что я читаю.

– Хендрик, будь так любезен, расставь фигуры, а мои тайные приемы борьбы с хандрой тебе ни к чему.

Я пробормотал извинения.

– Я с этим примирился, Хенк, а ты не парься. Будь мужиком.

– Хорошо тебе говорить, тебя-то скоро не станет, – сказал я.

– Смотри ты, вот это ответ, какого ждешь от настоящего друга.

Я не смог удержаться и позже разыскал упомянутую газетную статью. Автор советует старикам, готовым расстаться с жизнью, все чаще отказываться от еды и питья. Это избавит их от бесконечной волокиты с врачами, сопротивляющимися законной эвтаназии. Когда вы здоровы, обходный путь через голод и жажду не кажется вам легкой смертью, но когда вы стары и больны, отказ от еды – всего лишь легкий толчок на краю пропасти.

ПОНЕДЕЛЬНИК 15 июня

В воскресенье днем не нужно ходить по магазинам, и погода ненастная.

– Мы так давно не навещали моего отца…

– Ну, всего-то три недели.

– На следующей неделе День отца, а мы не сможем поехать, я еду сегодня. Ты со мной?

– А это обязательно?

– Давай съездим, это ненадолго.

Примерно так я представляю себе разговор детей перед отъездом в гости к родителям, в дом престарелых. Дочерей и сыновей я даже не виню. Старые отцы и матери благодарно злоупотребляют их временем, подробно перечисляя свои физические и умственные недуги. Они всю неделю видят вокруг себя только соседей, требующих внимания прежде всего к собственным горестям, а тут вдруг внимательный слушатель целиком в их распоряжении. Хотя до сострадания бывает подчас слишком далеко.

– Просто попробуй одну недельку. Если не получится, я снова буду звонить сам. Но не каждый день, на это у меня просто нет времени.

Доводы приводил сын господина Хелдера. Я подслушал их разговор нечаянно, потому что из-за воскресной тесноты им пришлось сесть за мой стол.

– Да, но что можно рассказать совершенно чужому человеку?

– Очень просто, то же, что и мне.

– Но ты мой сын, это совсем другое дело.

Дискуссия касалась службы “Добрый день!”. За 65 евро в месяц компания в Ахтерхуке предлагает ежедневно по пять минут или полчаса в неделю говорить по телефону со стариком-отцом или старухой-матерью, если сыну или дочери некогда. Но даже если сын или дочь купит заботливый звоночек по телефону, какой жалкой окажется их заказная любовь.

– И ты сможешь сам выбрать тему разговора, – сказал сын господина Хелдера.

Я больше не мог слушать.

– Я бы немедленно лишил его наследства, – посоветовал я Хелдеру.

Сын злобно посмотрел на меня. Я не отвел взгляд.

ВТОРНИК 16 июня

– Пора ехать в новый ресторан, – сказал Эверт сегодня утром. – Как ты понимаешь, я понемногу начинаю спешить.

Я понимаю. И обещал подыскать что-нибудь в ближайшее время.

Я спросил Эверта, когда он собирается информировать других членов клуба СНОНЕМ о своей болезни. Он сказал, что по зрелом размышлении решил пока отложить объяснение.

– Чтобы заранее не отравлять атмосферу. Не каждый умеет так хорошо держать удар, как ты, Хенк.

Это был прекрасный комплимент.

СРЕДА 17 июня

Умерший на днях Драндус П.[14] считал старость наказанием. Он не стал бы жаловаться, если б умер в возрасте восьмидесяти лет. Избавился бы от телесных недугов, его не коснулась бы деградация мира. Когда я за кофейным столом завел речь о мировоззрении нашего почившего в бозе барда, в этом пункте почти никто с ним не согласился. Только Эдвард почти незаметно кивнул головой. Рейтинг Драндуса П. в нашем доме сразу же понизился.

– Он дожил до девяноста пяти, итого пятнадцать лет невезения, – пришла к выводу госпожа Брегман.

Чтобы как-то разгладить его помятый имидж, я процитировал еще один абзац из газетной статьи. Драндус П. считал золотой порой своей жизни время, когда он жил в Индонезии “как аристократ”. “Мне не приходилось делать никаких скучных дел, там были люди, готовые за плату и с веселым видом выполнять их за меня”.

– Немного похоже на наш дом опеки, – добавил я уже от себя.

Но и тут не угодил своим соседям. Неужели прозябание в богадельне они должны считать золотой порой жизни? И вообще, что такое эта золотая пора?

Спасла положение госпожа Хунсбрук, переведя разговор на бедного Алберта Веста[15]. Второй знаменитый нидерландец скончался на этой неделе. И как скончался!

– Он спокойно ехал на своем трехколесном велосипеде, потому что с ним что-то было не так, не знаю что, а тренер свалился на него. На гоночном велосипеде со всеми прибамбасами. Алберт треснулся головой об землю. Насмерть. Сразу.

Все были в шоке. Встал животрепещущий вопрос: из-за чего упал тренер? Некоторым людям легче справиться со стихийным бедствием, если им укажут виновного.

– Ну, этого мы никогда не узнаем, – заключила госпожа Хунсбрук.

После чего беседа резко переключилась на наводнение в зоопарке Тбилиси, откуда разбежались все животные. Фотографии бегемота, разгуливающего по улицам, и медведя, обнюхивающего балкон, произвели на всех глубокое впечатление.

– И несколько львов до сих пор находятся в розыске, – со знанием дела сообщил господин Верлат.

– А пешком далеко до Тбилиси? – робко поинтересовалась госпожа Схаап.

ЧЕТВЕРГ 18 июня

В комитет жильцов поступило письмо от госпожи Стелваген.

Наша директриса дает согласие на организацию в августе экспозиции художественного творчества одного или нескольких жильцов. В порядке эксперимента и для дальнейшего обсуждения.

Наша Евгения сияет от счастья. Она и есть “один или несколько жильцов”, и не случайно она же, как член комитета, внесла это предложение в повестку дня. Похоже, у нее разработан план выставки картин, и она курьерской почтой, то есть собственной персоной, уже доставила его директрисе. В плане точно указано, какие картины и когда будут вывешены и сняты.

– К вашему сведению, я артистка широкого профиля, – сообщила она за кофейным столом.

– Подумаешь, какая цаца. Да еще в этом нелепом цветастом платье, – сказала соседке госпожа Слотхаувер так громко, что я услышал.

С первой минуты, как здесь появилась Евгения Лакруа, Слотхаувер воспылала к ней ненавистью. Слотхаувер ненавидит всех людей, но особую, лютую ненависть питает к людям эксцентрического склада. Больше всех она ненавидит Эверта, но с ним ей не справиться, ведь тогда он снова нечаянно опрокинет на ее брючный костюм ванильный пирог с клубничным соусом. В прошлом году благодаря этой неловкости Эверт приобрел несколько друзей на всю жизнь.

Что касается ежемесячных парадных полдников, директриса может сообщить, что в принципе руководство относится к ним благожелательно, но пока что выясняет, нет ли тут противоречия с действующим законодательством о труде. Как всегда, оставляет себе лазейку. Если окажется, что в полдниках таится великая опасность, она элегантно умоет руки. Самый большой риск заключается в том, что жильцы с болезнью Паркинсона сами нальют себе чай. Но на этот случай лучше держать под рукой мазь от ожогов. Впрочем, чай и кофе будут, как всегда, разливать медсестры, хоть полдник и называется парадным.

Конечно, возникнет небольшая сумятица, когда все наши хрупкие старички выстроятся в очередь за булочками, пирожными и клубникой со взбитыми сливками, но раздача выпечки и взбитых сливок только поднимет настроение. Предыдущая просьба клуба СНОНЕМ о разрешении использовать плиты натолкнулась на законодательство о труде и разбилась вдребезги. Жильцам запрещается находиться в помещениях, где стоят опасные устройства, например, плиты. Мы предложим директрисе провести подготовку парадного чаепития в каком-нибудь углу гостиной. И уповаем на то, что сифон для взбитых сливок не подпадет под разряд “опасных устройств”.

ПЯТНИЦА 19 июня

На ближайшее воскресенье я забронировал “Отель Золотой фазан”. Это не отель, как можно судить по названию, а ресторан. Эверт доволен, хотя он был готов отправиться туда хоть сегодня.

– Ну-с, здесь написано, что первый сирийский беженец уже смыт морем. На острове Тексел. Мертв окончательно и бесповоротно. Ни постели, ни хлеба, ни дша мертвым сирийцам не нужно. Смотри ты, как рифмуется, – расхохотался Баккер над собственной мерзкой шуткой.

Не могу я понять некоторых людей, при всем желании. Сотни беженцев тонут в Средиземном море, а они остаются равнодушными, но при виде божьей твари со сломанной лапкой плачут в три ручья. Видимо, великое бедствие нельзя охватить разумом, а маленькое горе можно обмотать бинтиком.

Трагична история утонувшего Муаза. Из Сирии он бежал в Иорданию, откуда хотел попасть в обетованную землю Англии – через Алжир, Ливию, Италию и Францию. Спустя пять месяцев он добрался до Кале и увидел на другом берегу пролива белые скалы Дувра. Последний отрезок пути можно преодолеть вплавь, подумал он. Через три недели его труп прибило к острову Тексел. И что говорят здешние обитатели? Ни сват, ни брат, сам виноват.

– Это мог быть твой сын, – сказал я в ответ на реакцию Баккера.

– Как же негр может быть моим сыном?

И что можно сделать с такой непроходимой тупостью?

СУББОТА 20 июня

Девочка лет шести, игравшая с подружками в парке, закричала: “Шляпка короля с одной ногой! Замри!” Другие дети быстро встали на одну ногу и подняли руки над головой, изображая остроконечную шляпу. Кто сделал это последним, тот и есть одноногий король. Я сидел в парке на своей скамейке, наблюдая за игрой. Растрогался чуть ли не до слез. Старый сентиментальный дед, вот кем я стал. Большого греха тут нет. Может, я был таким с детства, а сейчас это вдруг вышло наружу. С моей скамейки открывается вид на площадку для малышей. Там всегда есть на что посмотреть. Я бы с удовольствием угостил ребят сластями, но не рискую. Нынче люди стали такими подозрительными. Раньше некоторые вещи были и впрямь лучше.

Пока еще я добираюсь до своей скамейки в парке, хоть и с большим трудом и мученьем. Когда ноги откажут, придется прекратить пешие походы в парк и приезжать к скамейке на скутмобиле, чтобы совершать совсем маленькие прогулки.

В начале июля на пару дней съезжу с Эвертом в Уден, в гости к его сыну Яну и невестке Эстер. После успеха первой поездки это стало традицией. Мы распределяем роли: я развлекаю чопорную Эстер своей очаровательной старческой болтовней, а Эверт придерживает свой острый язык и не устраивает беспорядка. В первый раз мы пробыли в гостях неделю, теперь едем всего на четыре дня. Так оно лучше для всех. Мечтаю сыграть на приставке Wii в бейсбол с внуком и внучкой Эверта. В прошлом году Эверт играл на удивление хорошо. Когда нам надоедало его хвастовство, мы переходили на прыжки с трамплина. Для них требуются две ноги.

В день отъезда из Удена Эверт намерен рассказать сыну, что серьезно болен. Он считает, что уже пора.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 21 июня

Криков ликования пока не слышно, но вчера скоропостижно скончался господин Баккер.

Граме услышал, как госпожа Смит сказала себе под нос:

– Осталась еще Слотхаувер.

– Я этого не слышал, – мягко сказал он ей.

Она перепугалась и начала пространно извиняться.

– Да перестаньте вы, ей-богу. Я прекрасно все понимаю. Но на всякий случай, говорите сами с собой немного тише. Особенно если госпожа Слотхаувер где-то поблизости.

Не могу назвать смерть Баккера тяжелой утратой. Нечасто встретишь столько негатива в одном человеке, хотя должен честно признаться, что его ругательства не раз вызывали мою улыбку. У него был огромный запас оригинальных бранных слов. Единственным существом, с которым Баккер как-то соглашался, была Слотхаувер. И теперь ей одной предстояло отпускать ядовитые замечания по адресу всех и вся в доме. Может, она наконец немного утихомирится. Наверно, у нее жизнь была тоже не сахар.

– Каким было ваше детство? – спросил я ее однажды без всякой задней мысли.

– Не ваше дело, – был ответ.

Вечером едем в ресторан. Члены клуба СНОНЕМ должны поддерживать друг друга в хорошей форме. На следующем собрании предложу включить этот пункт в устав. Расшевелить другого подчас бывает легче, чем самого себя. И от других подчас можешь получить больше, чем ожидаешь. Когда приятель или приятельница предлагает какой-то план, думаешь: почему бы и нет? А если запланируешь что-то сам, начнешь сомневаться: к чему это все?

ПОНЕДЕЛЬНИК 22 июня

Первая в моей жизни телячья щечка была восхитительной, и первая копченая утка, пожалуй, тоже. Никогда не поздно попробовать что-то новое, но многие старики имеют совсем другое мнение на этот счет. Нет ничего лучше тефтелей – если ты всю жизнь не заказывал ничего, кроме тефтелей.

Может быть, услышав о телячьих щечках, вы вообразили какой-нибудь шикарный ресторан? Ничего подобного. “Отель Золотой фазан” располагается в старом фабричном цехе в центре Амстердама, на берегу Эй. Никаких наворотов. Официанты простые ребята, искренне дружелюбные и терпеливые. Терпение само по себе вещь прекрасная, а уж со стариками нужно быть вдвойне терпеливыми.

Молодой официант подходит к столу, чтобы принять заказ на выпивку, а Герт на четверть часа застрял в туалете. А когда выбирали блюда, исчезла Риа. Хотела достать носовой платок из рукава своей куртки и заблудилась на пути в гардероб. Ее привел обратно, держа за руку, какой-то элегантный юноша. Леония вдруг тоже собралась исчезнуть, но мы проголодались и не отпустили ее.

– Только после десерта, детка, – сказал Эверт.

Обычно мы являемся в ресторан в числе первых посетителей. Соблюдаем золотое правило голландцев: “На часах шесть – садись есть”. Но так как мы делаем все ужасно медленно, то иногда уходим из ресторана последними.

Разумеется, старики не так уж редко ходят в рестораны, но обычно в составе супружеских пар или большого семейства: дедушка, бабушка, их дети и внуки отмечают дни рождения и юбилеи. При этом старики как-то теряются, ожидая, что кто-то из детей или внуков попытается втянуть их в застольную беседу. Обсуждаемая тема им непонятна, а слов они не могут разобрать из-за шума. Они присутствуют, но по-настоящему не входят в компанию.

Где вы видели восемь стариков, гуськом ковыляющих в ресторан? Нигде и никогда. Мы по-настоящему дружная компания, хотя часто с трудом понимаем друг друга. Ресторанная акустика – это проблема. В первую очередь для других гостей, ведь мы говорим так громко, что нас слышно аж на кухне. К счастью, мы героически преодолели смущение и редко затрагиваем непристойные темы, разве что Эверт выдает иногда за едой сортирный анекдот. И получает с разных сторон дружеские тычки, пока не заткнется.

ВТОРНИК 23 июня

Я уже скучаю по Баккеру. Новые налоговые планы сильно ударили по старикам, признался премьер-министр Рютте нашему народному представителю в парламенте, господину Кролу. Если бы Баккер прочел это в газете, он был бы совершенно сбит с толку. Не знал бы, на кого обрушиться с бранью: то ли на Рютте, “который всегда гнобит стариков”, то ли на “этого гребаного педика из партии «50 плюс»”. У Баккера имелся поразительный запас ругательств для гомосексуальных соотечественников. Сколько раз он вызывал у меня отнюдь не политкорректный смех.

“Какое ужасное лето”, – услышал я чью-то жалобу, хотя лету исполнилось всего два дня. Что правда, то правда, дожди и 14 градусов – конечно, не лето. Собственно говоря, здесь судят о погоде, глядя в окно. Выходят из дома максимум на маленькую прогулку. Летом я готовкаждый раз промокать под дождем на своем скутмобиле, но здесь это считается дурью. Если бы директриса могла мне это запретить, она наверняка взвесила бы такую возможность. Промокший старикан на драндулете, стыд и срам.

– Разве это так уж разумно, господин Грун? – спросила она однажды, задумчиво глядя на мокрый след, оставленный мной в холле.

– Ах, маленький дождик не повредит.

– Уж очень вид у вас непрезентабельный.

В ее голосе прозвучало легкое неодобрение.

– А я должен выглядеть презентабельно? Кого-то или что-то представлять? – спросил я, изображая наивность.

Мой вопрос все-таки немного смутил ее.

Чемпионат мира по футболу среди женщин не вызвал здесь интереса.

– Вы же смотрите заведомо слабый мужской футбол, его так много в телевизоре, а женский футбол – это все-таки весело, – послышалось резюме с самой неожиданной стороны, а именно от Рии.

Когда кто-то спросил, что она в этом понимает, она назвала четырнадцать игроков сборной Нидерландов. Несколько ртов раскрылись от изумления. Сегодня ночью Риа собирается смотреть матч Нидерланды – Япония. Я знал, что Риа – большой знаток футбола, и уверен, что в прошлом сезоне она добилась бы с “Аяксом” лучших результатов, чем Франк де Бур по прозвищу “Пас-поперек”.

СРЕДА 24 июня

– Кто-то испортил воздух?

Госпожа Слотхаувер повторяет свой вопрос несколько раз. Затем окидывает сотрапезников неодобрительным взглядом, как бы в поисках покрасневшего преступника. И тогда все смотрят на госпожу Лангефелд.

– У нее болезнь, из-за которой бывают газы, – объяснила однажды сестра Хервеген.

– Тоже мне извинение, – сказала Слотхаувер, когда сестра удалилась за пределы слышимости.

Упомянутая болезнь, в сочетании с неаппетитным ритуалом поглощения пищи, привела к тому, что госпожа Лангефелд обычно сидит за столиком одна. Никто не садится рядом с ней, а когда она подсаживается к другим, сотрапезники друг за другом переселяются за другие столы. Уж очень сильно она благоухает. И хотя мне больно видеть, как она страдает из-за своего маленького изъяна, я все-таки очень редко могу заставить себя занять место за ее столом. В сущности, только тогда, когда у меня сильный насморк.

Представительницы Нидерландов Ли Цзяо и Ли Цзе завоевали серебряную и золотую медали на европейском чемпионате по настольному теннису. Может быть, “мы здесь” напрасно храним верность Фанни Бланкерс-Кун[16] и Бепу ван Клаверену[17]. Натурализованные китайцы, играющие в пинг-понг за Оранскую династию, и нидерландские африканцы, пробегающие дистанции за те же цвета, – к этому привыкаешь. Осталось только привыкнуть к первым Европейским играм в Баку. Никто не знал, что Баку находится в Европе. И даже, что Баку существует.

ЧЕТВЕРГ 25 июня

Вчера Эверт был на приеме у врача, и тот предложил ему составить план лечения. У Эверта найдены метастазы в печени и легких. Несмотря на это, доктор, заменяющий прежнего терапевта, настаивал на операции по удалению части толстой кишки.

– Избавьте себя от объяснений, почему пациент восьмидесяти шести лет должен оплачивать дорогущую бесполезную операцию, так как я на это не пойду. Можете полностью сосредоточиться на болеутоляющих и стимуляторах, самых лучших, какие есть.

Видимо, Эверт был так убедителен, что доктор сдал позиции.

– Он дал мне еще месяца три в приемлемом состоянии, после чего наступит резкое ухудшение, – деловито сказал Эверт.

Теперь я все-таки согласился съездить с ним на кладбище округа Амстердам-Север, чтобы “подыскать красивое местечко”. Полюбуемся на него при свете солнца, когда надгробные плиты выглядят намного радушнее.

– Если ты собираешься приходить сюда, я закажу скамейку рядом с моей могилой, – предложил он.

Я ответил, что не слишком люблю посещать могилы. Это он отлично понял.

– Для меня будет большой честью, если тебя, когда ты умрешь, положат по соседству, – сказал он.

С тех пор как я узнал об объявленной смерти моего друга, моя бессонница усилилась. Доктор выписал мне снотворные таблетки, но, кажется, они действуют только днем. Так что я спустил их в унитаз. Я много читаю по ночам.

Эверт вернул мне мой скромный списочек последних пожеланий. Если бы я умер первым, он уладил бы кое-какие мои дела.

– Прости, друг, вероятно, уже не получится, – сказал он каким-то охрипшим голосом.

– Черт с тобой, отбрасывай коньки первым. А выпивка у тебя еще найдется? – только и смог выдавить я из себя.

– Стоп, Грун, ты зашел слишком далеко, это мой текст.

ПЯТНИЦА 26 июня

Наряду с бильярдом есть еще одна игра, которая пользуется здесь большой популярностью: жульбак[18]. У каждого игрока свой азарт. Одни дамы и господа просто валяют дурака, другие едва добрасывают шайбы до лузы, а третьи играют так, словно на кону стоит их жизнь. Иногда даже происходят небольшие стычки.

– Вы толкнули стол, – рявкнул господин Пот на госпожу Ван Димен.

– Но я нечаянно.

– А если б не толкнули, четверка точно зашла бы в лузу.

Пот пожелал повторить бросок, но Ван Димен выразила решительный протест, после чего разъяренный Пот бежал прочь.

Господни Хелдер бросает сильно, но неточно. Недавно одна шайба вылетела с доски и двумя столами дальше угодила в жестяную коробку с печеньем.

– Не будь этой коробки, я бы наверняка погибла, – возмутилась Слотхаувер. – Или мне пришлось бы накладывать швы.

После этого эпизода, дабы избежать смертельной опасности, разрешается бросать шайбы только в направлении стены.

И среди бильярдистов я заметил большие различия в подходе к игре. Некоторые игроки радуются, если могут хотя бы попасть в шар кием, а другие делают хорошие серии. Дикхаут – чемпион нашего дома, он считает, что может приобрести статус звезды. Хорошо хоть, что он еще не снимает рубашку после удачного карамболя.

Вчера, на неофициальном заседании комитета жильцов, Граме выдвинул блестящую идею: устроить у нас в саду площадку для игры в петанк. Мы подадим запрос директрисе. Правда, как и французским старикам, нам понадобится веревка с магнитом, чтобы поднимать шары. Иначе постоянные наклоны слишком замедлят игру.

Господин Хелдер к игре не допускается. Не хватало нам сообщения в газете о несчастном случае со смертельным исходом во время игры в петанк. Предвижу, что директриса начнет выяснять, кто несет ответственность за несчастный случай и выплачивается ли страховка жертвам игры в петанк.

СУББОТА 27 июня

С сегодняшнего утра мне известно, что среди нас есть жилец, целиком и полностью витающий в облаках. Это наш турок, господин Окжегульджик. У него есть хобби, весьма подходящее для человека, живущего в доме престарелых, да еще на одном из верхних этажей. Дело в том, что Окжегульджик – член Международного клуба любителей облаков, Cloud Appreciation Society. Он целыми днями выслеживает в небе облака поразительных форм. Здесь многие довольно бездумно глядят в окно, но Окжегульджик обратил нужду во благо: он смотрит на облака и фотографирует их. Сегодня утром он принес мне статью из газеты. Впервые с 1951 года официально признано новое – пузырьковое – облако asperitas. Он с гордостью показал сделанный им снимок великолепного пузырькового облака. Снимок датирован 16 мая 2012 года. Я поднялся с ним в его комнату, чтобы полюбоваться на стену, увешанную фотографиями заоблачных высот.

Большинство соседей не проявили жгучего интереса к хобби господина Окжегульджика.

“Дурацкие облака. Я предпочитаю солнце” – таково господствующее мнение.

Эти люди так и будут бездумно пялиться в окно, желательно из-под спущенного навеса. А я отныне буду смотреть из окна немного иначе. Хотелось бы хоть раз в жизни узреть пузырьковое облако. Хорошо бы успеть.

Эдвард подарил мне книгу “Старость в радость”, написанную профессором, доктором-геронтологом господином Олде-Риккертом.

Эдвард сделал в книге дарственную надпись: “Моему другу Хендрику не знаю пригодится ли книга но дарю тебе как организатору СНОНЕМ ты сделал мою жизнь намного приятней за что большое спасибо Твой Эдвард”.

Меня тронуло это “твой” и тот факт, что Эдвард вообще пренебрегает точками и запятыми. А еще постскриптум: “Не приходи чтобы сказать не стоило этого делать заходи чтобы выпить”.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 28 июня

Представьте: у вас есть уникальный телефон, в трубке которого после разъединения еще слышна первая фраза, произносимая тем, кто только что был на линии. Станете вы использовать такой телефон? Захотите узнать, что будет сказано?

Говорю об этом потому, что некоторые жильцы, сладкоречиво простившись по телефону со своими сыновьями (зятьями) и дочерьми (невестками), начинают жаловаться на них всему свету.

– Что ты, я все понимаю, давай пропустим один разок, ничего страшного, – попрощалась по телефону госпожа Ван Дам.

Через секунду я услышал:

– Палец о палец не ударит для старой матери.

Я слышал также: “стерва”, “она меня в гроб загонит”, “лицемерная ведьма”, “лишу его наследства”, “лучше помереть”, “злобный выродок” и “так бы и задушила ее”. Любопытно было бы глянуть на физиономии детей, если бы они услышали эти перлы.

Но говорят не только гадости. Госпожа Лигтермут после разговора с дочкой сказала:

– Все-таки она прелесть.

Я пока не знаю, кому отдать возвращенный Эвертом список моих похоронных пожеланий. Кого обременить подобным поручением? Я еще не принял решения, но не хочу откладывать его надолго, ведь помереть можно в любой момент, что было бы везением, как говорится, нет худа без добра. Но я не желаю, чтобы на моих похоронах крутили заезженный погребальный хит Мики Телкамп “Куда ведет дорога”[19]. И хотя сам я его не услышу, это в каком-то смысле вопрос моей чести.

ПОНЕДЕЛЬНИК 29 июня

В пятницу мы с Эвертом едем в Уден, к его сыну Яну и невестке Эстер. Конечно, поездка – дело хорошее, но Эверт собирается рассказать им, что неизлечимо болен, и это меня немного тревожит. В сущности, я, как страус, предпочитаю прятаться от реальности, хоть и знаю, что это плохо.

В Греции опустошены банкоматы, и стране угрожает дефолт. Все газеты настойчиво рекомендуют туристам, едущим в Грецию, брать с собой наличные. Легко себе представить, что все болгарские карманники тоже вознамерились провести рабочий отпуск в Греции. Никогда прежде по греческим торговым улицам не гуляло столько доверчивых кошельков.

Госпожа Де Рооз в субботу отбывает в отпуск на Крит. Мы смеемся в кулак, так ей и надо. Де Рооз, начальница нашей хозяйственной службы – мрачная особа, она не любит людей, лишена чувства юмора и нетерпима. Почему она избрала профессию в сфере обслуживания, да еще угодила к престарелым – загадка. Скажем так: здесь ее на руках не носят. То, что она теперь страшно волнуется в связи со своим отпуском на Крите, не вызывает у нас сочувствия. Не то чтобы мы мечтаем, чтобы ее там ограбили, но, если критские авиадиспетчеры во время ее пребывания на острове объявят длительную забастовку, в этом доме они встретят смиренное одобрение.

Наступает жара. В пятницу будет 33 градуса.

– Наверное, опять мертвые валом повалят, – вздохнул Эверт с коварной улыбкой. – Каждый раз жара пробивает огромную брешь в наших рядах.

Сотрапезники посмотрели на него с ужасом.

ВТОРНИК 30 июня

За дело взялись всерьез: вступает в силу Национальный план борьбы с жарой!

Я даже не знал, что он существует, а он дарит такое блаженное ощущение безопасности! С таким планом нам ничего не страшно.

Франция тоже может применить такой план, ведь я читал в газете, что во время последней аномальной жары в 2003 году за две недели скончалось 20 тысяч человек. (Сколько людей помирает обычно, там не указывалось, но паника была посеяна.)

Этот план касается прежде всего старых людей, больных людей и толстых людей. У нас тут довольно много старых, больных и толстых, так что персоналу буквально придется попотеть, спасая наш контингент от жары. В организме стариков не срабатывает природный кондиционер, их центральное отопление тоже отказывает. Для многих в комнатах либо слишком жарко, либо слишком холодно.

Самое важное в жару – больше пить, но иногда, торопясь сесть к окну, мы об этом забываем. Мы не сразу ощущаем жажду, а потом бывает еще хуже: когда много пьешь, то слишком часто ходишь в туалет. Помочиться значит осуществить сложную операцию, которую ты стараешься отложить на потом. Некоторые просто мочатся в подгузник, намеренно или нечаянно. При 30 градусах это не освежает атмосферу, но избавляет от тяжелого похода в туалет.

Другие рекомендации Национального плана: не сидеть на солнце и не перенапрягаться. Ну, уж это само собой. И в заключение дается совет: вечером и на ночь открывать окна.

– А я из-за комаров целую ночь глаз не сомкнула, – возмущалась госпожа Слотхаувер.

– Комары обожают прокисшую кровь, – радостно сообщил Эверт.