В клетке. Вирус. Напролом Скальци Джон

Глава 15

– Для начала я хотел бы заявить для протокола, что мисс Силва по своему желанию предложила эту встречу, чтобы ответить на ряд вопросов, – сказал Оливер Медина, когда я, Силва и директор «Бостон бэйз» Дэвид Пена садились за стол в комнате для совещаний.

– Хорошо, – отозвался я.

– А также что мисс Силва в любой момент может отказаться отвечать на вопрос, если решит, что это не в ее интересах.

– Мистер Медина, вы официально представляете мисс Силву в этом разговоре? – спросил я. – Насколько мне известно, вы занимаете должность главного юриста Североамериканской хилкетной лиги. Я должен убедиться, что вы здесь ради мисс Силвы, а не ради лиги.

– Я считаю, что между этими двумя аспектами нет никакого конфликта интересов, – ответил Медина.

– Не сомневаюсь, что именно так вы и считаете, – сказал я. – Но, может быть, нам стоит спросить у мисс Силвы?

Медина посмотрел на Силву, а та посмотрела на меня.

– Я попросила Оливера быть здесь сегодня, – сказала она. – То есть, когда я сообщила Дэвиду и Оливеру о том, что хочу поговорить с вами, они оба выразили желание пойти со мной, и я согласилась.

– Вы были в квартире Дуэйна Чэпмена в субботу вечером? – спросил я.

– Да.

– Вы пользовались этой квартирой совместно с Дуэйном Чэпменом?

– Нет. Это была его квартира. Вернее, как я теперь поняла, его компании, которой они владели вместе с женой. Ситуация теперь по понятным причинам крайне неловкая. Но я хранила там кое-какие вещи и время от времени использовала ее как почтовый ящик.

– Что за вещи? – чуть подтолкнул я.

– Трил, разные личные мелочи и кота.

– Почему кота? – спросил я.

– У меня аллергия на котов, и я не могу их держать в своем собственном доме. Из-за осложнений, вызванных вирусом, аллергическая реакция очень сильная. Поэтому Пончик жил в квартире Дуэйна.

– Если там жил ваш кот, разумно было бы предположить, что вы туда часто наведывались.

– Я бывала там часто не из-за кота, а потому что мы с Дуэйном были любовниками. И благодаря этому я действительно приходила туда достаточно часто, чтобы завести там кота.

– Агент Шейн, когда два человека по обоюдному согласию вступают в отношения, это не повод для федерального расследования, – заметил Медина.

– Для меня важно установить, насколько хорошо мисс Силва и мистер Чэпмен знали друг друга.

– Разумеется, они хорошо знали друг друга. Они ведь играли в одной команде.

– Мисс Силва, знали ли вы, будучи его другом и… – я кивнул на Медину, – партнером по команде, о том, что мистер Чэпмен страдал каким-либо недомоганием, которое могло стать причиной несчастья, произошедшего с ним в воскресенье?

– Нет, – ответила Силва. – У Дуэйна были кое-какие медицинские проблемы, связанные с последствиями вируса, но они никогда не вызывали подобных реакций. Он всегда был достаточно здоров и для игр, и для всего остального.

– Зачем вы пришли в квартиру после смерти мистера Чэпмена?

– Мне нужно было забрать Пончика и личные вещи. Ведь это не моя квартира. Да и, честно говоря, мне не хотелось, чтобы Марла узнала о наших с Дуэйном отношениях. Я никогда ей не нравилась даже еще до того, как началась наша связь, и они с Дуэйном уже довольно давно были на грани разрыва.

– Он объяснил вам причину?

– Я знаю, что она обвиняла его в неверности, – ответила Силва. – И не без повода. Но были и другие моменты. Думаю, Марла чувствовала себя обманутой, потому что он так и не стал звездой, и вымещала на нем свое разочарование. Она мечтала совсем о другой жизни и надеялась, что он ей эту жизнь обеспечит. Дуэйн однажды сказал мне, что только поэтому она и вышла за него замуж, как он теперь понял. И я вам больше скажу: Марла вообще не любит хаденов.

– Значит, вы хотели забрать кота и личные вещи? – уточнил я.

– Да.

– А потом?

– Заказала машину до Бостона, чтобы Пончика и вещи отвезли сюда, а я бы их здесь перехватила, за городом. Пончика я собиралась отдать маме, а все остальное – забрать домой.

– Далековато до Бостона машину заказывать.

– Я могу себе позволить.

– Я хотел сказать, почему вы не попросили кого-нибудь из друзей?

– Потому что никто из моих друзей не знал, что мы с Дуэйном больше чем партнеры по команде.

Я повернулся к Дэвиду Пене:

– Это правда? Действительно никто не знал?

– Я лично не знал, – ответил он. – Я не одобряю романов внутри команды. Когда отношения прекращаются, всегда наступает напряг. От этого никуда не деться. Но про этих двоих я точно не знал, как и все остальные в команде.

– Как вы наняли машину? – спросил я у Силвы.

– Через приложение. Пришлось довольно долго искать того, кто согласился бы поехать, но я хорошо заплатила.

– Чтобы все прояснить, – сказал я, – это вы подожгли квартиру – случайно или, может быть, намеренно?

– Нет, конечно, – ответила Силва. – Она уже горела, когда я появилась. Вы же были там и сами знаете.

– И когда вы направлялись в квартиру за своими вещами, вы не знали о том, что она горит?

– Понятия не имела.

– Как по-вашему, была ли у кого-нибудь причина поджигать здание, где находилась квартира Дуэйна?

– Вы предполагаете, что это был поджог, мистер Шейн? – спросил Медина.

– Я рассматриваю все варианты.

– Ничего не приходит в голову, – ответила Силва. – Разве что Марла могла настолько разозлиться.

– Вы считаете, это возможно?

– Дуэйн рассказывал про ее буйный нрав. Но едва ли она бы пошла на такое. Одно дело – злиться на мужа, и совсем другое – поджечь целый дом и поставить под угрозу жизни других людей.

– Что вы можете сказать о коробке с вашими добавками для капельницы, которая находилась в квартире?

– Я отправила ее туда сразу после того, как ее привезли сюда, в офис «Бэйз».

– Для чего?

– Меня попросил Дуэйн. Он хотел попробовать мои добавки.

– Но почему? – спросил я. – Мне кажется, он должен был понимать, что использование чужих добавок грозит большими неприятностями с лигой.

– Не совсем так, – поправил меня Медина. – У него бы не возникло неприятностей непосредственно с лигой. Если бы компания «Тайгертон», наш основной поставщик добавок, доказала, что Дуэйн использовал продукцию другого поставщика, то смогла бы обвинить нас в нарушении контракта, и мы заплатили бы положенный штраф. А уже потом руководство «Бэйз» по своему усмотрению выписало бы штраф самому Чэпмену или придумало другое наказание.

Я повернулся к Пене:

– Вы бы оштрафовали его?

– Возможно, – ответил он. – Лига ждет от нас серьезного отношения к рекламным контрактам. Других игроков я за это штрафовал.

– На сколько?

– В последний раз на пять тысяч долларов. За первое нарушение.

– Пять тысяч долларов – не пустяк для такого игрока, как мистер Чэпмен, – сказал я. – Он не был ведущим игроком команды и не получал больших денег. – Я повернулся к Силве. – Поэтому я повторю свой вопрос. Зачем он так рисковал?

– Потому что хотел хорошо сыграть, – ответила она.

– Это была просто предсезонная игра.

– Нет, не просто, – сказала Силва, и я услышал в ее голосе нотку раздражения. – Этой игрой лига надеялась привлечь новых возможных владельцев и инвесторов. На этой игре ваш отец, агент Шейн, и другие влиятельные люди могли бы увидеть его в прекрасной форме и пригласить в свою новую команду в качестве ключевого игрока. Дуэйн был далеко не глуп. Он понимал, что здесь, в Бостоне, ему никогда не попасть на ведущие позиции. Поэтому он хотел получить преимущество.

– Как ваши добавки могли обеспечить ему это преимущество?

– Никак, и я сказала ему об этом, когда он попросил. Когда рекламируешь какой-то продукт, ты должен притворяться, что лучше его нет на всем свете. Но я вас умоляю. Нет никакой принципиальной разницы между добавками «Лабрам» и «Тайгертон». Все это знают. И Дуэйн знал.

– Тогда почему он их попросил?

Силва рассмеялась:

– Вы же, наверное, знаете, как суеверны спортсмены? Мы пойдем на все, если только будем верить, что это даст нам преимущество. Даже если здравый смысл говорит об обратном. Дуэйн знал, что наши добавки ничем не отличаются друг от друга. А еще знал, что со мной заключают многомиллионные сделки, а с ним нет. И ему казалось, если он одолжит пару пакетов с моими добавками, то получит частичку моей удачи. Может, так и было.

– Эффект плацебо, – сказал я.

Силва кивнула:

– Плацебо, проекция, суеверие – называйте как хотите. Поэтому я взяла одну из коробок и переслала ее в квартиру, а он использовал пакет в воскресном матче.

– Вы хотите сказать, что в пакете с добавками находилось некое вещество, которое спровоцировало такую реакцию? – спросил Медина.

– Я не могу этого утверждать, – ответил я. – Управление ФБР в Филадельфии сейчас исследует его в своей лаборатории, и скоро мы узнаем, что там было.

– А что стало со всей коробкой?

– Пожар сильно повредил квартиру, – напомнил я.

– Агент Шейн, когда мы вчера с вами созванивались, я спрашивала о Пончике, – сказала Силва. – Вы ответили, что с ним все в порядке.

– С ним действительно все в порядке. Он сейчас у меня дома. Пользуется большим успехом.

– Очень хорошо. Когда я смогу забрать его?

– Наверное, через несколько дней, хотя, возможно, пройдет чуть больше времени.

– Почему такая задержка? – спросил Медина.

– Он важен для расследования.

– Да в чем важность-то? Помилуйте, это же просто кот!

– Понимаю, звучит несколько странно, – признал я и обратился к Силве: – Как бы то ни было, мы подержим его еще немного. Вернем вам сразу, как только сможем.

– Я беспокоюсь о нем.

– Мы кормим его тунцом, – успокоил я ее.

– Слушайте, ну это никуда не годится, – заявила Силва. – В тунце нет всех питательных веществ, что необходимы котам. И если вы перекормите его тунцом, у него будет ртутное отравление.

– А еще сырой тунец мешает усваиваться витаминам группы B, – неожиданно сообщил Пена.

Все с удивлением посмотрели на него.

– У меня мама – ветеринар, – сказал он.

Силва снова повернулась ко мне:

– Вот теперь я очень обеспокоена. И требую, чтобы мне вернули кота.

– Обещаю вам, что сегодня же куплю подходящий кошачий корм, – заверил я, хотя она по-прежнему казалась настороженной. – Хорошо. А теперь ответьте, вы знали Алекса Кауфмана?

– Заместителя комиссара лиги? Само собой, знала. И его самого, и большинство сотрудников его офиса. Хотя знакомство было шапочное. Да, мы иногда болтали с ним, но сейчас, хоть убейте, не вспомню о чем.

– Вам известно, в каких отношениях он был с Дуэйном Чэпменом?

– Друзьями они точно не были, – ответила Силва. – Агент Шейн, Кауфман был из породы карьеристов, и статус человека имел для него огромное значение. Со мной рядом он бы еще покрасовался, но никогда не стал бы тратить свое время на кого-то вроде Дуэйна.

– Вас это задевало?

– Поэтому я и не могу вспомнить ничего из наших с ним разговоров. А к чему такие вопросы? Думаете, его смерть как-то связана со смертью Дуэйна?

– Его смерть наступила сразу после смерти мистера Чэпмена и сразу после того, как мистер Кауфман приказал изъять его канал из общего доступа.

– Я не знаю, зачем он это приказал, – сказала Силва. – Уж точно не потому, что они были друзьями, если вы на это намекаете.

– А почему, по-вашему?

– Вы же агент ФБР, – ответила Силва. – Вы мне и скажите.

– Агент Шейн, если позволите, – поднял руку Медина. – Для нас крайне важна конфиденциальность этой беседы. Уверен, вы отдаете себе отчет в том, что смерть Дуэйна и ваше расследование – это важные государственные новости и от внимания репортеров не ускользнул тот факт, что ФБР поручило это дело вам и вашему напарнику. У нас есть опасения, что в случае, если известия об отношениях Дуэйна и Ким просочатся в прессу, это создаст нестерпимую обстановку для всех. А также осложнит вашу работу. Как и нашу, разумеется.

– Мы не обсуждаем с кем бы то ни было ход расследования, пока оно не завершено, – сказал я.

– Тем не менее утечки случаются.

– Только не от меня. Я знаю, как обращаться с прессой. Был большой опыт.

– А ваш напарник?

– Мистер Медина, вы встречались с ней. Едва ли она произвела на вас впечатление человека, который заискивает перед прессой. К тому же вы однажды уже предупреждали нас о конфиденциальности, когда предоставили для просмотра канал с данными Чэпмена. И никакой утечки тогда не было.

– Мы просто не хотим новых неприятностей, – сказал Пена. – Неделя выдалась довольно трудной для всей команды. Дуэйн не был звездным игроком, но его все обожали. Многие из нас потеряли в это воскресенье друга, агент Шейн. Мы держимся с трудом. А у нас в пятницу игра.

– Я не могу поручиться, что утечек не будет, – сказал я. – В расследование вовлечены многие. Все, что я могу обещать, – это то, что ни от меня, ни от Ванн утечек не будет.

Медина кивнул:

– Значит, мы закончили, агент Шейн?

– Пока – да. Если у меня появятся новые вопросы к мисс Силве, я дам ей знать.

– Вы дадите знать мне, – поправил Медина.

Я посмотрел на Силву, и она кивнула в знак согласия.

– Если уж вы здесь, не хотите ли осмотреть наши владения? – спросил Пена. – По крайней мере, мы могли бы показать вам тренировочное поле.

– Спасибо, – поблагодарил я и, взглянув на Силву, добавил: – Я уже видел его.

Когда я встал, Силва и Пена тоже встали, Медина – нет.

– Агент Шейн, можно перекинуться с вами словечком наедине? – сказал он.

– О чем вы хотели поговорить? – спросил я, когда Силва и Пена ушли.

– Слышал, вы с вашим напарником сегодня собираетесь допросить Альтона Ортица в Филадельфии?

– Да, как только я вернусь отсюда, мы с ней поедем разговаривать с ним.

– Надо же, агент Шейн, вы вечно так заняты.

– Вы даже не представляете себе насколько.

– Что ж, в таком случае позвольте избавить вас от долгого путешествия, – сказал Медина. – Говоря от имени его адвоката, хочу сообщить, что мы не можем предложить мистеру Ортицу встретиться с вами сегодня.

– Что значит «от имени адвоката»?

– Мистер Ортиц не мог позволить себе оплату юридических услуг и не хотел рисковать, прибегая к услугам общественного адвоката, поэтому моя коллега из юридической службы лиги предложила ему свою помощь на благотворительной основе, иначе говоря, pro bono. Она знала, что я встречаюсь с вами сегодня, и просила поговорить от ее имени. Я вышлю вам все ее данные.

– И когда, по-вашему, мистер Ортиц будет готов ответить на наши вопросы?

– Даже и не знаю. Во всяком случае, сначала моя коллега должна поговорить с ним сама. По расписанию их первая встреча назначена на завтрашний день.

– Зато с нашим расписанием это никак не стыкуется.

– Сочувствую, агент Шейн. Но с точки зрения юридической ответственности нас вовсе не интересует ваше расписание.

– Я не понимаю, почему вы разрешили мне поговорить с Силвой, а с Ортицем – нет, – сказал я.

– Очевидно, потому, что не считал вашу с ней беседу сколь-либо опасной, – ответил Медина. – Она ни в чем не виновна, кроме того, что выбрала неподходящий объект для романа. Но мы не знаем, как обстоят дела с Ортицем. И пока не узнаем, вы не сможете с ним поговорить. И даже когда узнаем, вы все равно, вероятно, не сможете с ним поговорить. Так уж это работает, мистер Шейн. Да вы наверняка и сами знаете.

Глава 16

– И кого же я здесь вижу? – спросил я у Ванн, пока она обедала во вьетнамской лапшичной лавке в Стерлинге, а я наблюдал, как она ест.

Ванн заехала за мной в дом моих родителей, когда я вернулся из Бостона. Она снова предложила мне багажник, но я отказался. Когда мы уселись, она прислала мне фотки.

– Эти два джентльмена – Мартин Лау и Евгений Кузнецов.

– Вы сфотографировали, как они выходят из дома Фаулер?

– Да.

– Они заметили вас?

– Нет. Я пряталась в засаде.

Я не отказал себе в удовольствии представить, как Ванн прячется в засаде.

– А Фаулер?

– Она так больше и не появилась, пока я была там.

Я кивнул:

– Так кто эти двое?

– Лау работает в сингапурской компании «Ричу энтерпрайзис», а Кузнецов – помощник Егора Семенова, как бы олигарха из Санкт-Петербурга – того, что в России, а не во Флориде.

– Они плохие люди?

Ванн пожала плечами и ткнула палочками в еду:

– Смотря кого считать плохими. Я пробила обоих по нашей базе и базе Интерпола. Оба чистые. А вот те, на кого они работают, – мягко говоря, не очень. «Ричу» – это крупная корпорация, в недавнем прошлом вела весьма сомнительный бизнес, а Семенов еще тот мерзавец. Из тех, кто вежливо просит русское правительство арестовывать журналистов, сующих нос в их дела.

– И журналистов арестовывают?

– Нет, – ответила Ванн. – Но через неделю их вдруг находят мертвыми, да еще для пущей убедительности – ограбленными. Когда такое происходит один раз, можно списать на трагическую случайность. Но когда три раза подряд – это уже почерк.

– Понятно.

Ванн указала на мою голову, в которой, по ее разумению, сейчас висели высланные ею фотки, что так и было.

– Лау и Кузнецов – не боевики, а профессиональные адвокаты. Они не из тех, у кого есть уголовное прошлое. А из тех, кто помогает другим такого уголовного прошлого избежать. Либо не допустить судебных процессов против их компаний и боссов – выбирайте что хотите.

– Тогда что связывает «Ричу» и Семенова, если они вынуждены посылать адвокатов в какой-то дом в виргинской глуши?

– Ничего, – ответила Ванн и отхлебнула глоток вьетнамского кофе. – С юридической точки зрения у «Ричу» и Семенова нет общих дел последние десять лет.

– Откуда нам знать? – спросил я.

Ванн невозмутимо посмотрела на меня:

– Повторяю еще раз: они не пай-мальчики.

– То есть из-за своего сомнительного бизнеса они у нас под пристальным наблюдением уже много лет, – расшифровал я.

– Да. Я попросила одну свою приятельницу в ЦРУ. Всего через пятнадцать секунд она прислала мне целую кучу документов.

– Ясно.

– Итак, легального общего бизнеса у них нет, – продолжила Ванн. – Однако и нелегального, по сути, тоже нет. Их сферы влияния и интересов почти не пересекаются. Семенов ведет дела преимущественно в России и странах Балтии, «Ричу» – за редким исключением, в Сингапуре, Индонезии и Малайзии. У них практически нет точек соприкосновения.

– Тогда, значит, у них не что-то общее, а кто-то общий, – решил я.

Ванн, у которой был полный рот лапши, только кивнула.

– И у Фаулер тоже, – добавил я. – Если только этот кто-то не она сама.

Ванн наконец проглотила.

– Ну да, прошлое у нее вполне подходящее.