Ближе к тебе Парк Джессика
– Поэтому ты поддержал поездку на горнолыжный курорт, да? Ты хотел, чтобы они убрались подальше.
– Ага, – признается он.
– Потому что Сабин на грани срыва, а ты не хотел, чтобы они находились рядом.
Он смотрит мне в глаза.
– Думаю, да. Я считаю, что ты выдержишь, но не хочу, чтобы это затронуло Эрика и Эстель. Он… – Крис садится рядом со мной на стул и на минуту задумывается. – Я думаю, он очень зол на меня.
– Что? Почему?
– Не знаю точно. Он пытается это скрыть, но… я ощущаю исходящую от него злость. Или обиду. – Крис вздыхает. – Что-то такое. Должно быть, поэтому он не разговаривает со мной. Я составляю внушительную часть проблемы, а потому не смогу помочь с ее решением. По крайней мере, пока нет. Блайт… возможно, ты единственная можешь до него достучаться.
– Как? Мне не хочется на него давить.
– Просто будь рядом. Со временем все прояснится.
Вдалеке в темной воде плещутся дельфины.
– Ладно. Попробую это сделать.
– Слушай, мне только что поступил любопытный звонок. – Крис делает паузу. – Но ты, пожалуйста, лучше сразу скажи, если тебе не понравится.
– Хорошо, – чуть поколебавшись, отвечаю я.
– Ничего плохого. Не переживай. Ребята из Национального парка «Долина Смерти», знаю, веселенькое название, хотят, чтобы я приехал к ним на четыре-пять дней и проконсультировал по части программного обеспечения парка. Полагаю, им понравилось то, что я придумал для Акадии. Это довольно лестное приглашение.
Крис не из тех, кто хвастается, но сейчас самый подходящий момент.
– Крис, это же фантастика! Ты должен очень собой гордиться!
– Так, эм… ты не против, если я съезжу?
– Ты должен поехать, – настаиваю я. – Боже, Крис, я очень за тебя рада.
– Спасибо. Но они хотят, чтобы я вылетел сегодня. Ты не против? Мне не хочется оставлять тебя одну, но… – он пожимает плечами, – не знаю. Вдруг ты сможешь вызвать Сабина на разговор, пока я буду отсутствовать.
– Сделаю все, что смогу. Спокойно собирай вещи. Все в полном порядке.
– Ладно. Они пришлют машину, чтобы отвезти меня в аэропорт, а после приземления придется еще два часа добираться до парка. Настоящее испытание. Ощущение, словно я еду в ужасную глухомань.
Сейчас идея оказаться в глуши мне кажется весьма заманчивой. Явно лучше, чем этот кавардак с Сабином.
Пока мой парень собирается, я царапаю записку с простыми словами «я люблю тебя», и прячу ему в бумажник. Это кажется старомодным, но Крису будет приятно, когда найдет. Переписка – это прекрасно, но мне нравится мысль о неожиданной находке. Я засовываю записку между кредитными картами и собираюсь закрыть бумажник, когда что-то привлекает мое внимание.
Неправильно копаться в чужих вещах. Это ужасно, но что-то заставляет меня вытащить помятый клочок бумаги. Желтоватый листок сложен вдвое, и хотя это лишь оторванный кусочек, мне не нужна остальная часть, чтобы понять, что передо мной. Я вижу имена Кристофер и Дженнифер, выгравированные замысловатым курсивом, и этого достаточно.
Это свадебное приглашение.
Я чувствую тошноту. А еще злость, обиду и предательство. Почему, черт возьми, он сохранил это и повсюду таскает с собой?
У меня дрожат руки, когда засовываю приглашение обратно.
Занимаюсь уборкой кухни, чтобы избежать долгих разговоров с Крисом перед отъездом, и когда снаружи сигналит машина, я в перчатках усердно отчищаю кастрюлю.
– Это всего на несколько ночей, – говорит он, подходя сзади и обнимая меня за талию.
– Не страшно. – Я продолжаю скрести.
– Блайт? Ты выглядишь расстроенной.
Должна быть причина, по которой он сохранил приглашение, и я не собираюсь слишком остро реагировать. Точнее, не должна. Поэтому стараюсь взять себя в руки.
Выдавливаю улыбку и отклоняюсь назад, чтобы поцеловать его.
– Я вовсе не расстроена. Просто задумалась. Хочу, чтобы ты удачно съездил, и я явно не остаюсь запертой в какой-нибудь дыре.
– Хорошо. – Он снова целует меня, но я замечаю его неуверенность. – Я позвоню попозже. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Следующие два часа провожу, без всякой надобности вылизывая кухню. До меня доходит, что я слишком много времени трачу на то, чтобы намеренно не думать о проблемах.
Знаю, что бесполезно, но снова пишу Сабину. А потом оставляю ему голосовое сообщение.
В попытке снять напряжение отправляюсь на длительную пробежку до изнеможения.
Уже давно не оставалась наедине с собой больше нескольких часов подряд, и приготовление ужина только для себя остро напоминает тот год после окончания школы, когда я жила одна в родительском доме в Массачусетсе. Тогда я старалась восстановить собственный внутренний мир и училась жить заново. Это был не самый счастливый год, но определенно и не худший. Так что сегодня вечером я должна справиться с одиночеством.
Я звоню Джеймсу, чтобы узнать, как поездка, но приходится оставить голосовое сообщение. Затем смотрю отвратительный фильм, валяясь в постели и поедая чипсы с сальсой. Звонит Крис, но я его игнорирую. Наверное, впервые я не отвечаю на его звонок, поэтому он пишет мне сообщение. Решил, что я легла спать, и позвонит завтра.
Я швыряю телефон на пол. Возможно, моя злость необоснованна, но сейчас мне плевать на это. Я выключаю свет и с головой залезаю под одеяло.
А что, если Крис испытывает сожаление по поводу своей свадьбы, по поводу Дженнифер?
Это глупо. Прошло много времени. Он очень сильно меня любит. Он предан мне. Он обещал, что наши отношения нерушимы.
Конечно, я заставила его это сказать, пока мы занимались сексом.
«Он любит меня. Он любит меня», – повторяю себе снова и снова.
Просто сейчас я ощущаю злость и позволяю ей овладеть мною.
Мне ужасно одиноко, и это напоминает об одиночестве Сабина. Невыносимо, что ему тоже приходится испытывать подобное. А потом я напоминаю себе, что сейчас нельзя думать о нем слишком много.
Мы с ним зашли на опасную территорию, это ясно как божий день, и я до смерти боюсь, что не выберемся оттуда без последствий.
17. Потрясение
- Держусь, чтобы ее спасти.
- Должно же мне повезти?
- Я веры не знал, меня прости,
- С тобой хочу ее я обрести.
Следующий день длится, кажется, целую вечность. Я продолжаю игнорировать Криса. Не желаю снова звонить Сабину. Вообще ничего не хочу делать.
Снова меряю шагами опустевший дом. Я уже на шестнадцатом круге между кухней и гостиной, когда слышу гул самолета. Или поезда. Или…
Что это?
Останавливаюсь и прислушиваюсь. Затем опускаю взгляд на ноги. Мне кажется, что они двигаются, но на самом деле это не так. Шум нарастает, и внезапно я слышу звон посуды. Быстро разворачиваюсь к кухне. Да, тарелки действительно стучат друг о друга. По всему дому распространяется грохот, и меня охватывает паника, когда, наконец, понимаю, что это землетрясение.
Абсолютно не представляю, как будут развиваться события. Вдруг дом рухнет или провалится в разлом.
Я ни хрена не знаю о землетрясениях.
Сердце гулко колотится, пока я неподвижно стою посреди комнаты.
Середина комнаты? Погодите, это неправильно. Мне нельзя здесь находиться.
Наверное, нужно встать в дверном проеме.
Усилием воли я заставляю ноги двигаться и располагаюсь в дверном проеме прихожей.
Через какое-то время снова воцаряется тишина, нарушаемая лишь моим дыханием. Я слышу, как судорожно хватаю воздух от страха.
В голове гудит, а руки покалывает. Я остаюсь на месте, сильно сомневаясь, что можно двигаться. А еще я понятия не имею, закончились ли толчки или еще продолжатся.
Я ни черта не знаю о землетрясениях!
Ну, за исключением очевидных фактов, что нельзя стоять под люстрами и так далее, поэтому я сильнее прижимаюсь к косяку и молюсь, чтобы стена оказалась несущей.
Звонит телефон, и я принимаю вызов, даже не глядя на экран.
– Алло? – Да уж, голос у меня сейчас странный.
– Ты в порядке?
– Сабин?
– Ага. У вас все хорошо?
– Я одна, – отвечаю на автомате, – Крис уехал из города на несколько дней. У меня странное ощущение в ногах.
– У тебя все хорошо? – еще настойчивее интересуется он.
– Мне это не нравится. Это… это еще повторится? Как все происходит обычно?
– Я в десяти минутах от тебя. Скоро буду.
Он отключается, и я не успеваю ничего ответить. Мне не очень хочется покидать арку, поэтому я остаюсь на месте и подозрительно оглядываю комнату, ожидая, что произойдет дальше.
– Калифорния – отстой! – кричу я. – Ты должна быть идеальной и прекрасной, а этот отпуск просто какая-то фигня!
Неудивительно, что Калифорния не реагирует на мои жалобы.
Я все еще стою на месте, когда распахивается входная дверь, заставляя меня подпрыгнуть и испустить вопль ужаса.
– Прости! Господи, прости! – Сабин поднимает руки и останавливается. – Это всего лишь я. Прости еще раз. Все хорошо.
Я прижимаю ладонь к груди и перевожу дыхание.
– Ничего не хорошо, черт побери.
При появлении друга я снова начинаю нервничать. Поразительно, насколько мне сейчас трудно видеть его. Я очень ждала и одновременно сильно боялась встречи.
– Ни фига не все в порядке, – еще более раздраженно сообщаю я.
– Знаю, – отзывается он, – я в курсе.
– Нам нужно поговорить, тебе и мне.
Сабин одаривает меня долгим взглядом.
– И это тоже знаю. – Он шагает ко мне. Замечаю на его скуле все еще приличный синяк после драки той ночью. – Ты собираешься выйти из проема?
– А еще толчки будут?
– Возможно. Может, и нет. Трудно сказать. Мир ведь так изменчив, да?
Это один из немногих случаев, когда Сабин выглядит серьезным. Никаких шуток, резких подколов и двусмысленностей.
Он снимает кожаную куртку и кладет ее на стол. А потом спокойно подходит ко мне и протягивает руку.
– Земля может провалиться под нами в любой момент, но мы не в силах это предотвратить. Так что давай.
Я принимаю его руку. Лучшее ощущение в мире – снова почувствовать знакомое прикосновение, но я только с грустью смотрю на наши ладони.
– Кажется, что все рушится, – произношу я.
– Мне тоже.
Теперь смотрю ему прямо в глаза. Он измучен не меньше моего. Уж я-то вижу.
– Мне страшно говорить с тобой. Меня пугает твое поведение. Я не хочу усугублять ситуацию, но нам нужно поговорить… о Крисе, потому что у тебя какая-то огромная проблема с ним, которую я не понимаю. И… – я запинаюсь, – нам нужно поговорить о нас, Сабин. И это должен быть честный разговор, потому что с нашими отношениями что-то идет не так.
Друг нервничает точно так же, как и я, и излучаемая им тревога находит отклик в моем сердце.
Некоторое время он молчит.
– Лучше бы нам этого не делать, – говорит он.
– Мне бы тоже не хотелось.
– Но, боюсь, у нас не осталось выбора.
Я заставляю себя дышать и сосредоточиться на цели. Боль буквально разрывает сердце в клочья.
– Сабин, что с нами происходит?
Он долго собирается с мыслями.
– Я не уверен. Просто осознаю, что рядом с тобой чувствую себя в безопасности, кажусь счастливее и лучше во всех возможных отношениях. И это меня беспокоит. Очень.
– Сабин…
– Поэтому я пытался отвлечься на девочек на одну ночь, но это ни к чему не привело. Они не умаляют мое желание быть с тобой. Потому что ни к кому другому я не испытываю никаких чувств, даже малейшей привязанности. Однако, возможно, я цепляюсь за это, потому что у меня нет альтернативы. Черт, скорее всего, я вообще никогда не целовал девчонку, к которой хоть что-то чувствовал. Я понятия не имею, каково это. Не исключено, что никогда и не узнаю.
– Конечно, узнаешь.
– Очень сомневаюсь, Блайт. – Он прерывисто вздыхает, пытаясь совладать с эмоциями. – Потому что девушка, которой я доверяю больше всех на свете, принадлежит не мне.
Теперь мое сердце снова заходится в бешеном ритме.
– Я люблю тебя. Ты это знаешь.
– Да. Проблема в том, что я, вероятно, влюблен в тебя.
Он только что произнес то, с чем я не в силах справиться.
– Поэтому ты переехал из Мэна сюда?
– Да, – без обиняков говорит Сабин, – я предположил, что переезд улучшит ситуацию, но ничего не изменилось. И я уехал, потому что испытываю ужасное чувство вины по отношению к Крису. Рядом с тобой я становлюсь счастливым, а потом моя эйфория жестоко разбивается о действительность, потому что… я не могу… мне нельзя ничего чувствовать к тебе.
Он сделал короткую паузу.
– Ты притягиваешь меня как магнитом, и мы идеально дополняем друг друга. Я чувствую себя цельным, черт побери. И за это презираю себя, потому что такого не должно происходить. Ты не моя. Я не должен этого чувствовать. Бывают времена, когда я наблюдаю за вами с Крисом, и так… так ревную, – признается он. – Я не хотел тебе этого говорить, но ты сама просила о честности. Я ревную. И потому ощущаю себя кретином. Это неправильно. Вот почему я сбегаю и пытаюсь заставить тебя держаться подальше, но это тоже не работает. И прекрасно понимаю, что все только из-за меня, я сам виноват.
Я крепко и надолго задумываюсь, пытаясь упорядочить свои мысли.
– Подозреваю, что не один ты виноват. Между нами что-то происходит, что-то изменилось, но я не разобралась еще, что именно. А ревность… я вполне понимаю. Ведь тоже ее ощущаю.
Он качает головой.
– Не можешь. Ты влюблена в Криса.
– Да. – Судорожно подыскиваю правильные слова, чтобы объяснить свои чувства. – Только… Сабин, иногда меня просто накрывает эмоциями от того, насколько сильны между нами чувства, как мне хочется заботиться о тебе. Мы называем друг друга лучшими друзьями, но это не описывает полностью наши отношения, ведь так? Мы не просто лучшие друзья.
– Нет, наверное, нет. Тогда кто мы?
– Даже не знаю, как это назвать. А сейчас? В данный момент я ни за что на свете не смогу объяснить, как много ты для меня значишь, не смогу заставить тебя прочувствовать то же, что чувствую я. Убедить, что… что без тебя я просто рассыплюсь на части. Что я люблю каждую частичку тебя. Нет слов, чтобы точно передать все мои эмоции. Когда обнимаю тебя, когда мы рядом, мне все кажется мало. Это не показывает тебе всей силы моей любви. Обычно, когда ты испытываешь такое сильное чувство к кому-то, ты… ты показываешь ему это. Физически. Занимаешься с ним любовью.
– А нам нельзя этого делать, – замечает он.
Мне не нравится то, что я собираюсь спросить.
– Этого ты хочешь? В таком ключе ты думаешь обо мне?
Нарастает гул, и пол под ногами снова начинает вибрировать.
– Сабин, снова? – Слова застревают в горле.
Все еще держа мою руку в своей, он делает несколько шагов ближе и упирается второй рукой в дверной косяк у меня над головой.
– Держись. Все нормально.
Сабин смотрит на меня, и я стискиваю его ладонь.
Я действительно люблю его очень сильно. Просто не понимаю, что делать с этими чувствами, как их классифицировать. И я затрудняюсь ответить, как исправить происходящее между нами. Отношения, которые казались совершенными и легкими, теперь превратились в ужасно сложные.
Дрожь под ногами длится еще несколько секунд, а потом так же внезапно прекращается.
– Ты словно проникла мне в душу, – тихо произносит Сабин. – И я не могу этого изменить.
Я ощущаю прикосновение его тела, и когда поднимаю взгляд, Сабин придвигается немного ближе. Между нами возникает некое напряжение, отрицать его бесполезно, но и дать ему название я тоже не решусь. Просто непреодолимая тяга окутать его своей любовью, защитить, убедить в том, как Сабин важен для меня.
Он кладет ладонь мне на затылок, и в его глазах только забота и нежность.
– Сабин…
Я не в силах сдвинуться с места. Не желаю, чтобы он останавливался, но и чтобы сокращал между нами дистанцию, тоже не хочу.
Только вот он все равно это делает. Буквально на дюйм. Так, что его дыхание касается моих губ.
Мы оба замираем в ожидании какого-то знака, который подскажет нам, что делать.
Однако его нет. Есть только мы.
Наконец Сабин решается и придвигается еще на дюйм. Я так и не шевелюсь. Боюсь хоть как-то отреагировать. Это кажется очень правильным и ужасно неправильным одновременно.
– Саб, – шепчу я.
Он впечатывает кулак в дверную раму у меня над головой и резко отстраняется.
– Нет! Нет! Крис все для меня делал, а я ничего из этого не заслуживаю! Поэтому я не могу любить тебя. И не буду.
Сабин отступает, выражение его лица выдает, как сильно он шокирован и смущен происходящим. Как и я.
– Пожалуйста, не уходи, – умоляю я. – Прошу. Давай просто… давай просто…
– Что? – рявкает он, двигаясь в сторону выхода. – Проверим? Как? О боже, это отвратительно! Полный отстой! – Сабин трясет головой и бросает на меня душераздирающий взгляд. – Я не могу этого сделать. Я должен уйти. Прости! Но я должен.
Дверь с грохотом захлопывается за ним, и я прижимаю ладонь ко рту, сдерживая рыдания. Пару мгновений спустя у меня подгибаются колени, и я сползаю на пол.
Я теряю его и не понимаю, как все исправить, потому что запуталась. Прошло слишком много времени с тех пор, как я оказывалась в ситуации, когда невозможно разобраться в себе, а собственные мысли буквально раздирают на части. Я не хочу.
Мой мир рушится.
Землетрясение – наименьшая из моих проблем.
18. Гори, малыш, гори
- Я отдал бы всего себя,
- Все до копейки и до рубля,
- Только бы быть вместе с тобой,
- Следуй за мной домой.
На следующий день я едва ли выползаю из постели. Я словно зомби: рассеянная, заплаканная, разум помутился от боли. Мне легко раствориться в депрессии. Я слишком хорошо это умею. Прятаться от мира под одеялом. Я чертов эксперт.
Именно этим сейчас и занимаюсь.
Я не утруждаю себя звонками Сабину, уверенная, что он не ответит. Не сомневаюсь, что мы сейчас в похожем состоянии.
Крис звонит постоянно, но каждый раз я принимаю вызов и тут же сбрасываю.
И вот когда небо уже начинает темнеть, я отвечаю только чтобы заставить его остановиться.
– Что? – Я слишком устала даже для такого короткого слова.
– Блайт, – тихо интересуется он, – что происходит?
Я закрываю глаза.
– Это же ты таскаешь с собой свадебное приглашение. Ты мне и скажи.
– Чего-то подобного я и боялся. Нашел твою записку. Неужели ты допускаешь мысль, что с нашими отношениями может что-то случиться?
– Я могу думать, о чем захочу. Оставь меня в покое.
Я кладу трубку и отключаю звук.
Экран вспыхивает от нового вызова, но я игнорирую его.
Потом приходит сообщение.
Крис: Пожалуйста, не расстраивайся. Нет никаких причин. Я объясню тебе, но по переписке этого делать не буду. Или возьми трубку, или поговорим, когда вернусь.
У меня нет сил отвечать. Мое сердце разбито на осколки – из-за него и из-за Сабина.
Потолочный вентилятор вводит меня в транс, и я наблюдаю за ним минуту за минутой, пока небо не становится черным и вдали не слышится музыка. Мне стоило бы удивиться, что вентилятор издает музыку, но я просто слушаю. Она прекрасна и погружает меня в некое подобие прострации. Я позволяю себе раствориться в ней. Проходят минуты, но я не задаюсь вопросом, как долго уже лежу в постели.
И только тогда сквозь мои иллюзии пробивается голос Сабина. До меня доходит, что это его музыка доносится с улицы. Она едва слышна, но этот голос ни с каким другим не спутаешь. Поэтому я поднимаюсь с кровати и подхожу к открытому окну. Лунного света достаточно, чтобы разглядеть его. Я бы узнала этого человека с любого расстояния по силуэту, характеру движений. Он настолько особенный для меня, что замечу его даже в миллионной толпе.
Горькая усмешка появляется на моих губах. «Я бы узнала его с любого расстояния» — раньше я думала так только об одном человеке – Кристофере. А теперь мои отношения с обоими братьями испорчены.
Путь из спальни к веранде кажется бесконечным, но я преодолеваю его. В голове не укладывается, что он здесь делает, учитывая, как быстро сбежал в последнюю нашу встречу. Судя по угасающему костру перед ним, очевидно, он здесь уже давно.
Мое сердце не выдержит еще одного разговора, и я собираюсь зайти в дом, когда Сабин начинает петь.
- Почему ты ушла?
- Ты была весела.
- Почему ты ушла?
- Ты так ярко цвела.
- Если ты родился в огне,
- Ты будешь гореть.
- И не стать тебе сразу умнее всех,
- Ты поймешь.
- Холод пробирает, любовь моя.
- Вода обжигает сильнее огня.
- Я буквально утонул в слезах,
- Когда твоя душа полетела на свет.
- Ты говорила о совершённых грехах,
- И не хотела такого для меня, нет.
- Крепись, любовь моя.
- Дай бог тебе сил больше, чем у меня.
- Слезы будут течь помимо воли,
- Омывая сердце, ревущее от боли.
Сабин пьян. В его голосе слышны легкие оттенки этого состояния, и в этом есть только один плюс – я тут же перехожу в боевую готовность. Если это в моих силах, не позволю ему утонуть.
Решительно и хладнокровно, насколько это возможно в подобной ситуации, я спускаюсь с веранды и пересекаю пляж, останавливаясь в нескольких ярдах от него.
– Не думаю, что стоит разводить костер на пляже, – говорю я.
– Ну, у меня неплохо получилось, да? Я плотно обложил его камнями.
Опускаюсь на колени и пытаюсь оценить степень его опьянения.
– Ты пил.
– И что? Тебе ли меня винить? И не вздумай читать мне гребаные нравоучения. Час назад я пытался вычеркнуть тебя из своей жизни. Не получается.
– Ты совсем не выходил на связь… после случившегося. – Мне мучительно трудно произнести даже это. – Почему ты здесь?
Сабин не торопясь кладет гитару обратно в футляр, а потом встает и начинает метаться взад-вперед. Он ужасно выглядит. Его рубашка без рукавов грязная, лицо небритое, а черные волосы растрепаны. Более того, он нетрезв и раздражен. Это легко заметить.
– Видишь ли, Блайт. Я больше не могу этого делать. И не буду.
– Делать что?
Он взмахивает рукой между нами.
– Это. Ты и я. Все кончено. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда после этой ночи.
Мне словно дали пощечину. Я замираю.
– Сабин, не смей…
– Нет! – резко бросает он. – У нас не получится быть друзьями. Или кем-то еще. Я здесь, чтобы сказать тебе это. С нами покончено. Все, хватит.
– Нельзя просто объявить об этом, словно не такое уж и важное дело. – Теперь уже я злюсь на него. – Ты останешься со мной, и точка. Потому что мы выясним, в чем дело. Так что нет. Ни с чем ты не покончишь. Я тебе не позволю.
– Вообще-то, Блайт, я заканчиваю с этим. Я имею право делать, что хочу. Если уж на то пошло, то между нами нет никакой связи, не так ли? Нет. Я украл твой кофе. Ты влюбилась в моего брата. Конец нашей истории. Это у вас связь, которой можно позавидовать, та, которую предсказывают звезды. С ним. Не со мной. И мне нужно убраться подальше от этой неразберихи и от тебя и Криса, потому что чувство вины… – его шаги ускоряются, а страдание на лице усиливается, – господи, чувство вины просто нереальное. Я не в силах спать. Не в силах просыпаться. Нет ни минуты, чтобы я не чувствовал себя виноватым. Уже это достаточно несправедливо по отношению к Крису, и уж точно не хватало добавить еще и всю эту хрень с тобой. Ты понимаешь, черт подери?
– Добавить к чему? Почему ты чувствуешь себя виноватым? – Я в расстройстве провожу руками по волосам. – Ты самый искренний и любящий человек. Поэтому нет, я не понимаю. Объясни. Крис тебя боготворит. Ты же знаешь. Он все для тебя сделает.
– И в этом чертова проблема. Разве ты не видишь? Он делал все! – Волнение Сабина нарастает. – Кристофер Шепард гребаный наш защитник, и он ничего не оставлял делать мне! Он брал на себя практически все выходки отца, и никогда не позволял мне помочь. – Сабин переходит на крик. – Он всегда вмешивался, при любой возможности, Блайт. Крис долбаный святой. Так и есть. Из раза в раз он бросался в самое пекло. Специально подставлялся.
Сабин начинает плакать, и его эмоции быстро прорываются наружу.
– Всегда. И я должен быть благодарен ему за это. Я благодарен, но… но одновременно и ненавижу. А теперь я стою здесь один и не делаю ничего, чтобы защитить его. Я ничего не сделал. Ничего.
Сердце разрывается при виде парня, который буквально разваливается на части передо мной. Я не знаю, куда деть глаза, не понимаю, о чем он говорит. В какой-то степени мне пришлось привыкнуть к этому с Крисом, но Сабин всегда убеждал меня, что он справляется и сам побеждает своих демонов. Только вот это оказалось гребаной уловкой, на которую я так глупо попалась.
Он отправился на реабилитацию, и ему стало лучше. Больше никаких последствий прошлого.
Все закончилось.
Читать бесплатно другие книги:
