Ставка на любовь Линден Кэролайн
– Вы говорили о нем как о брате: без каких-либо эмоций. Прошло уже два года с тех пор, как он сделал вам предложение. Похоже, он не очень стремится ускорить события…
Джорджиана высвободила свою руку, и Роберт на мгновение замолчал, но потом все же продолжил:
– Вы напрягаетесь всякий раз, едва слышите его имя. Полагаю, это страх перед его реакцией на случившееся, если до него все же дойдут слухи.
Джорджиана густо покраснела. Ну и гусыня же она! Ей-то показалось, что Роберт имел в виду вовсе не это…
– Остается надеяться, что он ничего не узнает.
– Это возможно?
Джорджиана вздохнула.
– Скорее всего нет, но я скажу ему то же самое, что и вам: что руководствовалась благими намерениями и не думала о последствиях, когда речь о жизни и смерти. И конечно же, мне придется извиниться за то, что воспользовалась его именем.
– Только за это? – сухо уточнил Роберт. – А не за то, что вели себя с другим мужчиной как со своим женихом? Я просто хочу понять, насколько он ревнив и способен ли… обойтись с вами плохо.
Ревнив ли Стерлинг, Джорджиана не знала, поскольку ни разу не давала ему повода.
– Я не думаю…
– Джорджиана. – Роб коснулся ее щеки.
Девушка стояла с опущенной головой, пока отвечала на эти неприятные вопросы, и Роберт пальцем приподнял ее лицо, чтобы видеть глаза.
– Если он как-то обидит вас, обещаете поставить меня в известность?
И что он сделает?.. Мысль, что Роберт готов броситься на ее защиту, согрела Джорджиане сердце, хоть она и понимала, что это расстроит Стерлинга еще больше, если, конечно, он почувствует себя оскорбленным. Ее уязвило замечание Уэстмарленда, что она говорит о Стерлинге скорее как о брате, а если еще принять во внимание, что она не слышала о нем с того самого момента, как получила единственное короткое письмо, то поневоле в голову полезут разные мысли… в том числе, что ему вообще нет до нее никакого дела.
– Можете не беспокоиться на этот счет, – обиделась девушка. – Но все равно спасибо за заботу.
Она накрыла руку Роберта своей, и в первое мгновение он замер, но потом притянул ее к себе, положив другую ладонь на затылок. У Джорджианы перехватило дыхание, когда она дала волю воображению. Что, если он ее поцелует? Теперь он знает о ней все, так что никаких оправданий у него больше не будет. А как быть ей? Она больше не могла делать вид, что все это ради его выздоровления.
В голову ей пришли грешные мысли: в конце концов, они совершенно одни в этом темном саду, вдали от чужих глаз, и никто, кроме них двоих, ничего не узнает… Возможно, это последний шанс…
Подушечка большого пальца Роберта скользнула по ее нижней губе, и девушка замерла в предвкушении, а когда губы коснулись брови, сердце отчаянно затрепетало.
Джорджиана попыталась привести мысли в порядок, но теплое дыхание Роберта, касавшееся ее кожи, заставляло желать того, чего не могла и не должна была желать.
Кончики его пальцев скользили по лицу так, словно он хотел навсегда запечатлеть в памяти ее черты.
– Что будет, когда мы снова встретимся в Лондоне?
– Просто кивнем друг другу, наверное.
– Вы способны сделать вид, что мы лишь малознакомые люди? Не думаю, что это удастся мне.
Что-то екнуло в душе Джорджианы – горячее, исполненное надежды и очень опасное. Ощущение оказалось настолько острым, что напугало и отчасти развеяло пелену сладостного томления, окутавшего ее с ног до головы.
– Уверена, что это будет не так уж трудно, когда вы снова окажетесь среди своих друзей, – пытаясь унять царивший в душе хаос, – заметила девушка. – К тому же нам не придется встречаться слишком часто.
Роберт поднял голову.
– Почему?
Джорджиана принялась неловко переминаться с ноги на ногу, но потом все же решила сказать правду. Ей будет легче, если он снова станет таким же, как раньше: высокомерным и жестоким.
– Мы вращаемся в разных кругах. Мои друзья простые обыватели: любят гулять по Бонд-стрит и лакомиться мороженым в кафе Гантера, где можно посплетничать и поболтать о том о сем. Ваши же друзья приходят на бал не для того, чтобы танцевать, а чтобы кого-то унизить, и проводят ночи напролет в игорных домах. Они слишком необузданны и дерзки, чтобы замечать таких девушек, как я.
– Но ведь я же заметил…
На какое-то очень смелое и рискованное мгновение Джорджиана представила себе, что он обратил на нее внимание в Лондоне. Маркиз Уэстмарленд всегда был невероятно привлекателен, даже когда внешний вид оставлял желать лучшего. Улыбка грешника и дерзость просто завораживали. Джорджиана представила, как он подходит к ней на балу, протягивает руку, а потом кружит в танце; как приезжает к ней с визитом, чем приводит в трепет леди Сидлоу и всех соседей; как они рука об руку гуляют в парке и он улыбается ей, потом увлекает под сень деревьев…
Осознав, куда ведут все такие мысли, Джорджиана вздрогнула, но Господь свидетель, она мечтала, чтобы Роберт ее поцеловал, чтобы приезжал с визитами и проделывал с ней все те восхитительные вещи, которые позволены лишь мужу или любовнику. Отдавшись во власть таких мыслей, она шагнула бы прямиком в пропасть, но в последнее мгновение успела сделать шаг назад.
– Уверена: скоро впечатления о проведенных здесь днях померкнут, – быстро проговорила Джорджиана. – Ваши друзья освежат в памяти мнение о таких девушках, как я: легкомысленных и пустых, порхающих с бала на бал в поисках простофили на роль мужа, этаких пираньях в дорогих нарядах и нелепых шляпках, обвешанных украшениями. С таким существом вы не пошли бы танцевать ни за какие деньги, как вы сказали обо мне однажды. Хотя я знаю: вы этого не помните, – а потому не держу на вас зла.
Да и как она могла на него злиться, тем более сейчас…
– Но я хочу, чтобы вы знали: в Лондоне из-за меня у вас не возникнет никаких проблем, – заверила его Джорджиана. – Чем больше вы будете вспоминать, тем реже станут появляться мысли обо мне, и вскоре все случившееся вам станет казаться не более чем приключением, пусть и не всегда забавным. Все это канет в Лету, когда вы окончательно поправитесь. А я очень на это надеюсь. Прошу вас, поверьте.
– Джорджиана… – начал было Роберт, но ей необходимо было высказаться и уйти отсюда, пока нечестивые мысли не завладели ее разумом.
– Роб, милорд… – Она мягко убрала его руки, отчего плечам и шее сразу же стало холодно, и зябко поежилась. – Это всего лишь невероятное, неудачное стечение обстоятельств, основанное на неверных выводах и суждениях, и большей частью с моей стороны. Полагаю, будет лучше, если мы перестанем это обсуждать. А послезавтра… послезавтра у нас уже не будет причин вспоминать друг о друге. И это, наверное, к лучшему.
Роберт порывисто протянул руку, но Джорджиана сделала шаг назад.
– Нам лучше вернуться в дом. Завтра рано вставать.
Резко развернувшись, девушка поспешила к дому, но он не последовал за ней и не попытался остановить, за что она ему была очень благодарна. Джорджиана даже думать боялась о том, как бы отреагировала, если бы это все же случилось.
Глава 16
Утро встретило обитателей Осборн-Хауса солнечным светом, заливавшим окна. И это совершенно не соответствовало настроению Роберта, когда он откинул одеяло.
Джорджиана спустилась к завтраку уже в дорожном платье и за столом несколько раз повторила, что надеется отправиться в путь как можно скорее. Матушка Уинстон пожелала молодым людям счастливого пути, а Женева попросила прислать из Лондона несколько модных журналов. Роберт, похоже, был единственным, кого не радовал отъезд, поэтому завтракал молча.
Экипаж уже ждал на подъездной аллее с уложенным на запятках багажом. Служанка Надин – круглолицая девушка со смуглой кожей, – к облегчению Роберта, уселась рядом с кучером на козлах. Джорджиана обняла на прощание подругу и села в экипаж. Роберт также поблагодарил обеих леди Уинстон за гостеприимство, а когда Китти пожелала ему скорейшего выздоровления, мысленно пообещал: «Я никогда не забуду, сколько вы сделали для меня». Маркиз знал, что Уинстоны ненавидят его, и собирался с лихвой компенсировать им треволнения.
Экипаж тронулся с места, и Женева помахала отъезжающим платочком. Джорджиана долго махала в ответ, а потом со вздохом откинулась на спинку противоположного сиденья.
– Рады, что все закончилось? – спросил Роберт.
– А вы разве нет? – удивилась Джорджиана.
«Нет», – подумал он с болью в сердце.
– Я сходила с ума от страха случайно проговориться и тем самым спровоцировать ссору с Китти, что могло сказаться на состоянии вашего здоровья. А еще я ужасно боялась, что нас обоих вышвырнут из дома. Но теперь я снова могу дышать спокойно.
– Что ж, – усмехнулся Роберт, – наверное, это очень приятно – спокойно дышать.
Девушка рассмеялась, и он следом за ней. Постоялый двор, где они должны были встретиться с Томасом, находился в семи милях от Осборн-Хауса, а это значит, что они проведут вместе целых два часа. Чем бы их заполнить? Гнев, охвативший было его при мысли о ее предательстве, рассеялся как дым, стоило осознать, что она действительно вознамерилась уйти из его жизни навсегда.
Казалось бы, надо радоваться: ведь она лгала ему с самого начала, и, кто знает, возможно, продолжает лгать и теперь. Неужели он действительно говорил так? Но это же ужасно! Ничего такого он не помнил, но почему-то чувствовал, что это правда: его друзья на все способны. Если что-то столь же нелицеприятное говорил он сам, то неприязнь Джорджианы вполне оправданна, и ему просто повезло, что скоро они избавятся друг от друга.
Но радоваться почему-то не получалось: то и дело он вспоминал, как она прикасалась своими прохладными руками к его разгоряченному лбу, как читала сказки разными голосами, как потемнели от желания ее глаза, когда он обхватил ее за талию на пруду. Неужели и тогда она играла? Или все-таки испытывала такие же сильные чувства, что и он сам? Как бы ему хотелось, чтобы это было именно так!
– Я должна вернуть вам кое-что. – Не подозревая о душевных терзаниях своего спутника, Джорджиана открыла сумочку и достала массивное золотое кольцо с печаткой. – Это ваше.
Надев кольцо, Роберт сжал пальцы в кулак. Оно подошло идеально и явно находилось на своем месте.
– Когда вы его забрали?
Джорджиана покраснела.
– В самый первый день, когда все суетились вокруг вас. Оно слишком примечательное.
– Да вы прямо шпионка.
– Вы так думаете? А вот я уверена, что меня сразу же схватили бы и повесили. – Девушка опять сунула руку в сумочку и на этот раз достала сложенный вчетверо листок бумаги. – И еще вот это.
Роберт уже понял, что это такое, и когда прочитал первые строчки, его догадка подтвердилось.
– Зачем мне это? Вы могли бы отдать закладную леди Уинстон и тем самым успокоить ее душу.
Джорджиана посмотрела на документ, а потом подняла свои зеленые, точно море, глаза на него.
– Я взяла это у вас, вам и должна вернуть. – Она отвернулась к окну. – Надеюсь, вы поступите правильно.
Очевидно, раньше она такой уверенности не испытывала. Роберт убрал закладную в нагрудный карман, не желая больше о ней говорить, и похлопал ладонью по сиденью рядом с собой:
– Сядьте сюда.
Джорджиана ошеломленно заморгала. Во дворе Осборн-Хауса она специально уселась спиной к кучеру, прежде чем это успел сделать Роберт.
– Наверное, неудобно ехать спиной вперед.
– О! Да, вы правы. Спасибо.
Джорджиана пересела, и он, уловив аромат ее духов, жадно вдохнул.
– Мне бы не хотелось, чтобы содержимое вашего желудка оказалось на моих ботинках, – объяснил свое предложение Роберт. – Наши отношения и без того напряжены до предела.
Джорджиана рассмеялась и энергично закивала, и Роберт почувствовал себя счастливым: очень не хотелось, чтобы что-то омрачило эти их последние совместные часы.
– Значит, все возвращается на круги своя. Маркиз Уэстмарленд всегда действует исключительно в своих интересах.
Развязав ленты шляпки, Джорджиана бросила ее на соседнее сиденье, и Роберт недолго думая, последовал ее примеру, чем вызвал очередной взрыв смеха. Приободренный, Роб положил левую ногу на противоположное сиденье. Сморщив нос, Джорджиана фыркнула и сделала так же. Ее кожаные полусапожки казались совсем крошечными и изящными по сравнению с его ботинками.
– Хотите вернуться в Лондон? – спросил он.
– Принимая во внимание обстоятельства, да. – Джорджиана испустила тяжелый вздох. – Даже леди Сидлоу не помеха.
– Даже так? – Роберт в деланом ужасе прижал руку к сердцу.
Джорджиана рассмеялась.
– Она считает меня слишком легкомысленной и предпочла бы, чтобы я сидела над пяльцами или разучивала нудные пьесы на фортепиано. Иногда мне кажется, что эта женщина вообще не умеет улыбаться.
– Кто, скажите на милость, определил ее вам в наставницы?
– Алистер. Я уверена, что он намеренно отыскал самую скучную и занудную даму, чтобы поставить меня на место, хотя мне сказали, что леди Сидлоу – подруга моей матери. Только я никак не могу понять, что их связывало: слишком уж они разные. При каждой встрече она жаловалась Алистеру, что исчерпала со мной все свои возможности, что терпение ее лопнуло, но отказываться при этом от своей должности не собирается.
Роберт не мог удержаться от смеха:
– А вы не пытались сотворить что-нибудь такое, чтобы вынудить ее уйти?
– Пыталась, – призналась Джорджиана с озорной улыбкой, но ни одна из моих попыток не увенчалась успехом. Даже после того, как я сбежала, она не покинула свой пост, хотя это очень нечестно с ее стороны.
– Вы сбежали из дома? – удивился Роберт.
Джорджиана кивнула, и золотистые кудряшки заплясали вокруг ее шеи. С ярким блеском в глазах и очаровательным румянцем на щеках Джорджиана Лукас была поистине неотразима. Впервые за все время Роберт подумал, как непросто ей было: контролировать каждый взгляд, жест, слово… Сейчас от всего этого не осталось и следа: с ее плеч свалился огромный груз, и она наконец-то почувствовала себя свободной.
И этим самым грузом был не кто иной, как он, – вернее, необходимость изображать его невесту.
– Одна из моих самых близких подруг, Элиза, ушла от мужа. Он, конечно, этого заслуживал, но она так сильно его любила, что, когда сообщила мне о своем решении, я не могла не поехать к ней! Не одна, конечно, а с еще одной подругой, Софи, а та прихватила с собой мужа. Его титул избавил леди Сидлоу от беспокойства. – Джорджиана сдвинула брови. – Хотя теперь, оглядываясь назад, я думаю, что зря так поступила: если бы я поехала одна, то мою наставницу хватил бы удар и она все же оставила бы меня в покое…
– А кто у Софи муж?
Роберт прекрасно себя чувствовал и почти не испытывал беспокойства. Он провел в обществе Джорджианы целую неделю, но только сейчас увидел ее истинную натуру: веселая, беззаботная, безумно привлекательная.
– Герцог Вэр, – ответила девушка.
– А…
– Вы что, с ним знакомы? – Джорджиана с любопытством взглянула на Роберта.
– Не думаю, а вот его брата Филиппа, кажется, немного знаю.
– Лорд Филипп, – вздохнула Джорджиана. – Этот повеса! Я еще поддразнивала Софи, что ей следовало обратить внимание на него, но она влюбилась в Вэра.
– Софи… – протянул Роберт, явно что-то вспомнив. – Софи Кэмпбелл?
– Я так и думала! Рано или поздно вы все вспомните! – просияла Джорджиана. – Вы ведь тоже член клуба, не так ли?
Роберт сдвинул брови. Конечно, он помнил клуб и в особенности Софи Кэмпбелл, самую молодую и привлекательную даму из всех когда-либо посещавших это игорное заведение. Правда, с ней за одним столом он никогда не сидел, потому что высоких ставок она не делала. В глубинах его памяти роились еще какие-то воспоминания о клубе…
Джорджиана помрачнела.
– Если увидите там Чарлза Уинстона, прошу вас, пообещайте… Словом, я надеюсь, что вы больше не станете с ним играть: вдруг опять выкинет что-нибудь этакое…
Роберт еле заметно улыбнулся, и тревожное воспоминание ускользнуло прежде, чем удалось его ухватить.
– Клянусь, что никогда в жизни не сяду за один карточный стол с Чарлзом Уинстоном. Надеюсь, то, что произошло, станет для него уроком.
Джорджиана прыснула, прикрыв рот ладошкой, а он, глядя на нее, думал: вот бы ехать так и ехать, хоть целый год, – но, к сожалению, это невозможно.
Скоро экипаж подкатил к постоялому двору, где их поджидал Томас, и возможности поговорить наедине больше не представилось.
Ему все меньше и меньше нравилось намерение брата разлучить его с Джорджианой, хотя, как подозревал Роберт, это и было главной задачей Томаса. Ее же беспокоила только его память: ей казалось, что в родном доме она непременно восстановится. Пока Томас выспрашивал у Джорджианы подробности пребывания своего брата в Осборн-Хаусе, Роберт смотрел в окно, что давало возможность уголком глаза наблюдать за девушкой. Смена эмоций на ее лице заставляла и его то радоваться, то злиться, то грустить.
К черту все! Он не хотел ехать в Салмсбери-Эбби, тем более сейчас. Не хотел и оставлять Джорджиану одну на постоялом дворе. Краем уха Роберт прислушивался к тому, о чем Томас спрашивал Джорджиану, и когда тот придрался к какой-то крошечной нестыковке в ее рассказе, нервы у него сдали, и он рявкнул:
– Хватит!
– Слишком много неясностей. – Томас мрачно посмотрел на Джорджиану. – Даже сам сэр Вальтер Скотт пришел бы в недоумение от отсутствия логики и полета фантазии.
– Не думаю, что вы справились бы лучше, учитывая, что на раздумья у вас не было ни минуты, – вспылила девушка.
– Вы так полагаете? – не остался в долгу и Томас.
– Как жаль, что вас не оказалось рядом! Ваша помощь была бы бесценна!
– Да прекратите уже! – раздраженно бросил Роберт, гневно взирая на брата.
Поморщившись, Джорджиана опустила голову.
– Простите.
Состроив гримасу, Томас отвернулся к окну, но язык все же прикусил. Джорджиана тоже молчала. Внутри экипажа наконец повисла тишина – говорить никому больше не хотелось.
К тому времени как они добрались до гостиницы, где собирались переночевать перед тем, как их пути разойдутся, Роберт так и не придумал причины, которая позволила бы ему задержаться. Он мог бы отправиться в Лондон: Томас напомнил, что у него там имеется дом, рядом с Грин-парком, – и навещать Джорджиану, видеться с ней на балах и званых вечерах. Да, она помолвлена с другим, но, возможно, все еще можно исправить, если у него будет немного времени… Роберту очень хотелось спросить у Джорджианы, будет ли она рада видеть его в Лондоне, выяснить, не понравится ли он ей больше, нежели прежний маркиз Уэстмарленд, а главное – больше, чем виконт Стерлинг.
Только вот возможности с ней поговорить – так и не представилось. Томас сделал для этого все. По прибытии их ждали две отдельные комнаты, и Джорджиана сразу же в сопровождении служанки поспешила в свою. Роберт решил попытать счастья за обедом, и опять Томас умудрился пресечь любые его попытки, причем совершенно не обращал внимания на намеки и отказывался отойти в сторону даже на несколько минут.
А потом все внезапно закончилось. Слуги забрали посуду и принесли бутылку портвейна, и Джорджиана поднялась из-за стола.
– Сегодня был тяжелый день, так что я, пожалуй, отправлюсь спать.
– Конечно, – отвесил поклон Томас. – Спокойной ночи!
– Спасибо. Вам тоже, майор. – Она перевела взгляд своих зеленых глаз на Роберта. – Всего хорошего, сэр. Надеюсь, скоро все станет на свои места.
– Я мог бы вам написать, – вдруг сказал Роберт. – Если, конечно, вам интересно, как у меня идут дела.
В глазах Джорджианы вспыхнула радость, но Томас громким кашлем дал понять, что это ни к чему.
– Уверена, я и так это узнаю. И, наверное, лучше… не писать.
Что ж, все верно…
– В таком случае доброй ночи, – сухо попрощался Роберт.
Джорджиана присела в реверансе.
– До свидания, господа, и счастливого пути!
– Ты должен порвать с ней окончательно и бесповоротно! – заявил Томас, когда за девушкой закрылась дверь. – Так будет лучше для всех.
Роберт покрутил в пальцах пробку от бутылки, а потом швырнул ее в брата. Томас в гневе вскрикнул, и между братьями, как раньше, завязалась потасовка.
Да, теперь все кончено. И мысль об этом разрывала Роберту сердце.
Глава 17
Джорджиана поднималась по ступеням, думая, что могла бы проигнорировать реакцию майора и сказать Роберту, что будет рада получить от него весточку, простое коротенькое письмецо. Ведь вполне естественно беспокоиться о его здоровье, и письмо ее успокоило бы…
Только вот с какой стати ее заботит здоровье маркиза Уэстмарленда? Майор был прав, когда напомнил ей, что все кончено, а письма лишь доставят неприятности.
Оказавшись в своем номере, Джорджиана внезапно почувствовала невероятную усталость, от которой немело тело. Надин приготовила ей постель, но еще не поднялась наверх после ужина. Где-то в отдалении церковный колокол мрачно отбивал часы, а ей слышалось: «Все ушло, ушло, ушло. И ты иди, иди, иди». Но куда? В Лондон? Или к Роберту? И что тогда? Закрыв глаза, Джорджиана судорожно вздохнула. Она вернется в Лондон, а Роберт – к своей семье. Так будет лучше для всех.
Стук в дверь раздался так неожиданно, что она аж подскочила. Не успела Джорджиана отодвинуть щеколду, как Роберт распахнул дверь и вошел в комнату. Порывисто заключив Джорджиану в объятия, он повел ее прочь от двери, пока она спиной не уперлась в стену. Сердце девушки сжалось, потом затрепетало от радости, а когда Роберт наклонился, чтобы поцеловать, все ее существо словно пронзило электрическим разрядом. Обвив руками его шею, Джорджиана ответила на поцелуй так отчаянно и страстно, словно от этого зависела ее жизнь.
Рука Роберта обхватила ее затылок, и Джорджиана чувственно вздохнула, когда его пальцы погрузились ей в волосы. Приглушенно застонав, он принялся лихорадочно осыпать поцелуями ее лоб, щеки и шею, прежде чем завладеть губами. Руки его перекочевали на талию девушки, и он прижал ее к себе так, что она ощущала каждый удар его сердца.
В душе Джорджианы что-то шевельнулось и начало расти, требуя большего, словно она вдруг пробудилась после долгого сна. Сердце ее билось о ребра подобно испуганной птахе. Язык Роберта принялся ее дразнить, по телу пробежала дрожь удовольствия, и она раскрылась ему навстречу. Именно этого Джорджиана и боялась, и желала, но главное – не хотела, чтобы заканчивалось.
Прервав поцелуй, Роберт прижал девушку к себе так крепко, что его прерывистое дыхание эхом отдавалось во всем ее теле, и лихорадочно зашептал:
– Не уезжай! Прошу тебя, не оставляй меня.
От следующего поцелуя она едва не лишилась чувств, ей хотелось закричать: «Нет, я не хочу тебя оставлять». Погрузив пальцы в волосы, Джорджиана притянула его к себе и жадно поцеловала в ответ.
– Джорджи, милая, – выдохнул Роберт, сжимая ее талию дрожащими руками. – Едем со мной в Салмсбери-Эбби.
Внезапно ей показалось, что пол ушел из-под ног. Уткнувшись лицом ему в шею, она на какое-то безумное мгновение позволила себе представить, как это будет, как она скроется в отдаленном поместье вместе с ним, с Робом – обворожительным, дьявольски привлекательным, веселым… Он станет думать о ее чувствах и мыслях, целовать ее, как влюбленный мужчина…
– Я не хочу с тобой расставаться! – Его голос был таким тихим, умоляющим, словно он понимал, что Джорджиана колеблется и нуждается лишь в том, чтобы ее немного подтолкнули. – Мы непременно решим, как поступить со Стерлингом.
Стерлинг. Это прозвучало, точно удар топора палача. Не этих слов она ждала.
Джорджиана удрученно высвободилась из его объятий и выдавила:
– Не могу…
– Ты не должна выходить за него замуж, – заявил Роберт.
– Ты хочешь, чтобы я разорвала помолвку?
Джорджиана вдруг испугалась. Как близко она подошла к тому, чтобы сделать именно это! Она дала Стерлингу обещание, и вот теперь наслаждается объятиями другого мужчины. Отвернувшись, Джорджиана обхватила себя руками, чтобы не дать сердцу взорваться.
Повисшая в комнате тишина едва ее не оглушила, и девушка тихо добавила:
– Он этого не заслужил. – По щеке ее скатилась слеза, она порывисто ее смахнула и твердо сказала: – Я не могу поехать с тобой, Роб.
– Джорджи…
– Мы совсем не знаем друг друга, – перебила она, убеждая больше себя, чем его. – Это какое-то затянувшееся безумие, начало которому положила я сама, заявив, будто мы помолвлены. Пройдет несколько дней, и нам обоим все это покажется сном, чем-то таким, чего никогда не случилось бы при других обстоятельствах…
– Нет, это не так, – возразил Роб так тихо, что она едва расслышала. – Во всяком случае, для меня.
– Но ты не можешь этого знать! – дрогнувшим голосом сказала девушка. – Я не могу поступить так со Стерлингом.
Джорджиану лишала присутствия духа необходимость постоянно напоминать себе, что она поступает так лишь ради него – ради Стерлинга, лица которого даже не могла вспомнить.
– Ты ответила на поцелуй.
Да, ответила – да поможет ей Господь! – и сделала бы это снова. Если она сейчас повернется, если увидит его глаза, то наверняка бросится к нему в объятия, позволит зацеловать до бесчувствия и уговорить ехать с ним. Именно поэтому Джорджиана решительно стояла к нему спиной, хотя он был так близко, что она ощущала тепло его тела.
– Это не должно повториться. Прощай, Роб.
На мучительно долгое мгновение он словно застыл, потом кончики его пальцев едва коснулись плеча Джорджианы, но она содрогнулась, точно обожглась, и рука Роберта безвольно упала. Дверь открылась и закрылась. Он ушел.
Роберт тяжело привалился к стене в коридоре. О себе опять дала знать боль в ноге. Он совершенно забыл об осторожности и побежал следом за Джорджианой. В тот момент, когда она уходила, он готов был ползти за ней по раскаленным углям на коленях, лишь бы еще раз увидеть, поцеловать…
О, этот поцелуй… Она обняла его и поцеловала так, словно вложила в это все сердце и душу. Ощутив прикосновение ее губ, Роберт едва не вспыхнул как спичка, позабыл обо всем, что было. В единственном неистовом поцелуе он разглядел будущее и понял, что они с Джорджианой созданы друг для друга, и это вовсе не фарс и не игра.
И вот теперь он стоял, неловко опираясь на больную ногу, едва сдерживался, чтобы не вернуться к Джорджиане, и вместе с тем ощущал в глубине души ледяной холод.
Тяжело вздохнув, Роберт похромал в свой номер и на лестничной площадке встретил Томаса с бутылкой портвейна в руке.
– Где ты был?
Не обращая на него внимания, он вошел в просторную комнату и рухнул в кресло. Ударив кулаком по жутко болевшему бедру, Роберт сунул руку в дорожную сумку и достал оттуда документ, который отдала ему в экипаже Джорджиана.
– Что это? – заглянул брату через плечо Томас.
– Закладная на Осборн-Хаус.
Положив перед собой листок бумаги и письменные принадлежности, Роберт начал чистить перо.
Томас тихо присвистнул.
– Все это время наша милая Джорджиана держала ее у себя?
– Том, – устало бросил Роберт, – помолчи.
– Ты знал, что она помолвлена, – не унимался тот. – А я тебе говорил, что Стерлинг достойный соперник.
– Это не твое дело.
– Уэйкфилд абсолютно непредсказуем, – продолжил Томас, не обращая внимания на приказ брата замолчать. – Тебе стоит подумать дважды, прежде чем связываться с ним или его сестрой.
Однако Роберт ни о чем другом думать не мог.
– Том!
– Чем дальше станешь держаться от этой девицы, тем лучше, – холодно заявил брат. – Ты же не хочешь оказаться в центре скандала, если Стерлинг обо всем узнает и откажется от нее.
– Заткнись! – рявкнул Роберт. – Оставь свои идиотские советы при себе!
Ошеломленно взглянув на брата, Томас тяжело вздохнул, налил в стакан портвейна и прошагал к столу.
– Ты и сам знаешь, что это не самая удачная идея, так что мне нет нужды повторять тебе это.
Нажав на перочинный нож сильнее, чем нужно, Роб перерезал перо пополам, выругался и, отшвырнув его в сторону, взял новое. Томас отошел в дальний конец комнаты, продолжая что-то бормотать себе под нос и запивая недовольство вином, а Роберт, не обращая на него внимания, открыл чернильницу.
Сейчас он мог сделать для Джорджианы только одно, хотя это и не доставляло ему удовольствия. После этого он выпил стакан портвейна, лег в постель и попытался забыть златовласую соблазнительницу со смеющимися зелеными глазами и то обстоятельство, что скоро она станет женой другого мужчины.
Глава 18
Дорога до Лондона заняла почти три дня, которые прошли в полном молчании. Надин, кажется, понимала, что говорить нечего, и, к счастью, держала язык за зубами. Время от времени Джорджиана ловила на себе взгляд темных глаз девушки. Надин явно силилась понять, что же все-таки произошло.
– Вы в порядке, миледи? – спросила наконец служанка, когда они подъехали к Лондону.
– В полном, – пробормотала Джорджиана, не оборачиваясь от окна экипажа, арендованного для них майором.
Обычно она буквально свешивалась из окна, радостно наблюдая за сменой ландшафта, но сегодня не замечала ничего из того, что происходило за стеклом.
– Полагаю, мне не стоит упоминать маркиза Уэстмарленда, – продолжала Надин.
Джорджиана поморщилась.
– Да, прошу тебя.
– Он показался мне порядочным джентльменом, – немного помолчав, заметила Надин. – Вы уверены, что он такой уж плохой? Ангус говорил…
Джорджиана порывисто развернулась, но тут же взяла себя в руки. Ангус вполне мог видеть, как они с Робертом обнимались на пруду и чуть не поцеловались, а также, какими глазами она смотрела на маркиза.
– Нет, он не плохой, но это все равно нужно держать в тайне. Лучше вообще о нем не говорить.
– Хорошо, миледи, – пробормотала Надин, комкая носовой платок в своих темных пальцах. – Но что, если леди Сидлоу меня спросит? Что я ей отвечу? Она меня уволит, если поймает на лжи.
Джорджиана подняла голову.
– Тебе лгать не впервой.
– Про романы издательства «Минерва» и бульварные листки, которые леди Сидлоу и сама не прочь почитать? Из-за такой мелочи она не стала бы поднимать скандал, – нахально заявила девица. – Но вы провели немало времени в спальне этого джентльмена… Она будет очень расстроена.
Читать бесплатно другие книги:
