Ставка на любовь Линден Кэролайн

Глава 14

Джорджиана сидела на узкой скамье рядом с баром, совершенно не обращая внимания на царившую вокруг суету.

Сейчас Роберт выслушивает то, что она от него утаила: майор Черчилль-Грей заполняет пробелы в его памяти, пробуждая к жизни образы родственников и друзей. Должно быть, маркиз Уэстмарленд испытал неимоверное облегчение, с тоской думала девушка. Его переживания по поводу того, что ничего не может вспомнить, были почти осязаемыми, и Джорджиана порадовалась, что ему больше не придется ломать голову.

Ей не хотелось даже думать о том, каким станут их отношения после его беседы с братом. Сколько бы раз она ни напоминала себе, что действовала из лучших побуждений, ничего изменить нельзя: ложь остается ложью, – и пусть не намеренно, но она мешала ему восстановить память.

Единственное, о чем она точно не сожалела, что не дала ему превратиться в высокомерного и грубого маркиза… пусть в скором времени это все равно случится. Как бы отреагировал Стерлинг, если бы она солгала ему подобным образом? Джорджиана зажмурилась, впервые за день вспомнив о своем настоящем женихе. Надо же, всего за неделю Роберт полностью завладел ее мыслями и вниманием, но это неправильно: ведь он ей не жених.

Джорджиана глубоко вздохнула и, разгладив подол платья, еще раз повторила себе, что приняла единственно возможное решение. Уэстмарленд вскоре станет прежним, а она вернется в город, униженная и оскорбленная. Ей казалось, что всем было бы куда легче, если бы Роберт в гневе отчитал ее за недостойное поведение, а потом с отвращением отвернулся. Джорджиане оставалось лишь надеяться, что у него достанет благородства не рассказывать о случившемся в Лондоне, но, напомнила она себе, нужно быть готовой ко всему.

Если же до Стерлинга все-таки дойдут слухи и он заявит, что намерен расторгнуть помолвку… Джорджиана вдруг поняла, что совершенно не расстроится: возможно потому, что просто ужасно устала постоянно быть начеку и бороться со своими чувствами к Роберту.

Как она умудрилась перевернуть с ног на голову собственную жизнь, такую спокойную и почти счастливую?

Дверь комнаты распахнулась, прервав поток самобичевания, и Джорджиана горестно вздохнула, поднимаясь на ноги: «Пришло время расплаты».

– Джорджиана, может зайдете, – предложил Роберт, смахнув темный волнистый локон со лба.

«Чтобы вместе с братцем меня задушить?» Кивнув, она поплелась за ним следом, заметив, что Роберт не пытался к ней не только прикоснуться, но даже слегка отстранился, когда пропускал ее в комнату. Сердце ее сжалось, но она постаралась не обращать на это внимания. Лучше уж тем частичкам ее существа, что тосковали по Роберту, умереть быстро и без мучений.

– Леди Джорджиана, – вежливо обратился к ней майор и подвинул стул, – прошу вас, присаживайтесь.

– Ничего, я постою, ведь это недолго…

– А я – нет! – процедил Роберт и опустился на другой стул, что стоял рядом с предназначенным для нее.

Сама того не желая, Джорджиана подалась вперед, намереваясь ему помочь, но вовремя остановилась. Роберт скользнул по ней взглядом своих ореховых глаз и кивком указал на стул.

Джорджиана смиренно опустилась на краешек стула, и подол ее платья накрыл ему ноги, так что пришлось подняться, чтобы отодвинуться, но он не позволил.

– Кажется, мы во всем разобрались. – Майор так и остался стоять, опершись локтями на спинку соседнего стула. – И теперь нам обоим интересно, как вы собирались выпутываться из этой истории.

Джорджиана непроизвольно вздрогнула, и майор, не сводя с девушки прожигающего насквозь взгляда, добавил:

– Каким был ваш план?

– Честно говоря, столь далекоидущих планов я не строила, – пробормотала Джорджиана, а Роберт издал звук, очень похожий на едва сдерживаемый смех. – Что вы имеете в виду, сэр?

С едва заметной улыбкой майор указал на Роберта, а потом на нее.

– Вы сказали леди Уинстон, что мой брат – это лорд Стерлинг. Полагаю, вам не очень-то хочется возвращаться в Осборн-Хаус, чтобы сообщить ей о том, что произошла ужасная ошибка и что на самом деле в ее доме гостил маркиз Уэстмарленд.

Джорджиана покачала головой: вообще-то она надеялась оказаться на полпути к дому, когда Китти узнает правду.

– Я также полагаю, вы не собирались жить с Робертом на этом постоялом дворе.

– Избави Бог!

Майор вскинул брови.

– Так как же вы собирались решить эту проблему?

Джорджиана набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.

– Я вообще ничего не планировала, поскольку меня волновало только его здоровье.

– И я очень благодарен вам за заботу, – вставил Роберт.

Джорджиане удалось выдавить улыбку, и даже не глядя на него, она чувствовала на себе его взгляд.

– Первое, что пришло мне в голову, это убедить всех, что вашему брату нужно срочно в Лондон для консультации со специалистами. Открывать правду в мои планы не входило, а теперь и подавно. Словом, майор, теперь решайте вы. Я все ужасно запутала, и для меня будет настоящим облегчением, если кто-то решит проблему за меня. К тому же я подозреваю, что вы уже знаете, как справиться с ситуацией, и меня просто никто не станет слушать, если я попытаюсь вмешаться.

Губы майора изогнулись в весьма необычной улыбке – один уголок губ приподнялся чуть больше другого. И это так напоминало улыбку Роберта! Только была она скорее хитрой, нежели просто веселой.

– Вообще-то план у меня есть.

Майор коротко изложил суть, ответил на ее вопросы, а потом выпрямился и ослабил узел галстука.

– Ну что ж, значит, решено, леди Джорджиана.

Он отвесил короткий поклон, и, словно в тумане, Джорджиана поднялась со стула, но ручка ее сумочки зацепилась за спинку. Девушка споткнулась и наверняка упала бы, не поймай Роберт ее за талию. На мгновение она словно вжалась в его сильное крепкое тело. За несколько дней она очень привыкла к нему, к его кривоватой улыбке, озорному чувству юмора и горящим взглядам…

Но, увы, все это была ложь: Роберт смотрел на нее так лишь потому, что считал своей невестой. Теперь он знал правду и, возможно, ненавидел ее за ложь.

Выпрямившись, она еле слышно пробормотала извинения. Роберт ничего не ответил, однако рука его задержалась на ее талии до тех пор, пока она не собралась с духом, чтобы отойти и с горящим от смущения лицом выйти в коридор. Роберт последовал за ней, тяжело опираясь на трость, и, не говоря ни слова, предложил руку.

Они не разговаривали до тех пор, пока не оказались в экипаже.

– Как много вы вспомнили? – спросила наконец Джорджиана.

– Достаточно – спасибо Тому, – но совершенно не помню нашей встречи в Лондоне.

Джорджиана густо покраснела.

– Бог даст, и не вспомните. Встречей это, пожалуй, не назовешь – так… мимолетное знакомство.

– И все же я произвел на вас негативное впечатление.

Закусив губу, Джорджиана промолчала, и Роберт, вздохнув, продолжил:

– Я не помню, зачем приехал в Осборн-Хаус, но брат сказал, что хозяин этого дома проиграл мне его в карты.

Вспомнив о спрятанной среди белья закладной, Джорджиана немного воспрянула духом.

– Так и есть. Вы насмехались над Чарлзом, заявив, что превратите его дом в бордель, и потребовали, чтобы его поверенный выдал вам закладную. Мы все думали, что вы собираетесь вышвырнуть всю семью с Китти вон.

Роберт нахмурился.

– Ерунда какая-то… Зачем мне дом в Дербишире, у черта на куличках?

– Но ведь дом чудесный!

– Не спорю, но если бы мне хотелось жить в деревне, я поселился бы в Салмсбери, нашем родовом поместье.

Джорджиана поджала губы.

– Тогда зачем вы взяли закладную?

– Потому что Чарлз мне ее предложил.

– Да, он становится идиотом, когда выпьет, – не стала спорить Джорджиана.

Роберт фыркнул.

– Полагаю, как и все мы, но тем не менее дом этот мне не нужен.

– Как вы можете быть в этом уверены, если даже не помните, зачем приехали в Дербишир?

Губы Роба сжались в узкую полоску.

– Что же я мог натворить, если вы до сих пор плохо обо мне думаете? Неужели вы всерьез полагаете, что я способен лишить крыши над головой женщину с грудным ребенком?

– Но ведь вы здесь! – в отчаянии воскликнула Джорджиана.

Роберт с минуту молча смотрел на нее, а потом, отвернувшись к окну, повторил:

– Мне не нужен этот дом. Должно быть, я приехал сюда, чтобы вернуть закладную.

Джорджиана смотрела на проплывавший мимо ландшафт, раздираемая сомнениями. Она хотела ему верить, и верила: независимо от того, как он собирался поступить, верила его словам, – а если он действительно за этим приехал, значит она сделала о нем неверные выводы…

Джорджиана вспомнила, как холодно и высокомерно он вел себя в Лондоне, и прижала дрожащие пальцы ко лбу. В течение двух лет она видела его всего несколько раз, но слышала, как язвительно он высмеивал окружающих. Не могла же она так заблуждаться. Скорее всего такие изменения – результат травмы, как и потеря памяти.

Но это, конечно, никак не оправдывает ее поведение.

Молчание затягивалось. Джорджиана вспомнила, как Роберт держал ее за руку всего час назад, по дороге на встречу с его братом, и, словно в ознобе, обхватила себя руками. «Все кончено, – в который раз сказала она себе. – Я почту за чудо, если он не возненавидит меня после всего этого».

– Вы действительно были помолвлены со Стерлингом на протяжении двух лет? – внезапно спросил Роберт.

– Да, – ощетинилась Джорджиана.

– Почему же до сих пор не назначили дату свадьбы?

Ей очень хотелось ответить дерзостью: мол, это вовсе не его дело, – только это была бы очередная ложь.

– Я сказала вам правду: мой брат очень сложный человек и до сих пор не определился относительно нашей свадьбы, – продолжая смотреть в окно, тихо проговорила девушка. – Он то соглашается с условиями Стерлинга, то заявляет, что тот требует слишком многого.

– И что, он готов мириться с таким положением дел?

– А что здесь можно сделать? – воскликнула Джорджиана. – Алистер очень… вздорный, и если начать с ним спорить, из вредности может отказаться от собственных обещаний. Его приходится уговаривать, упрашивать, а на это требуется время.

– И вы готовы ждать? – Роберт искоса посмотрел на девушку. – То есть Стерлинг готов ждать?

Однако Джорджиана не собиралась сдаваться.

– Я влюбилась в Стерлинга, когда была совсем ребенком – лет десяти. Все говорили, что мы созданы друг для друга. Наши семьи одобряли этот союз, даже Алистер, несмотря ни на что. Конечно же, если до Стерлинга дойдут слухи о случившемся…

Она осеклась, но вовсе не потому, что боялась реакции Стерлинга, а потому, что ей это было совершенно безразлично и, более того, хотелось, чтобы он расторг эту помолвку. Ей и до сплетен не было никакого дела, как и до собственной репутации.

Джорджиана не могла смотреть на Роберта, опасаясь, что на ее лице отразятся мысли, принявшие довольно опасный поворот.

– Вам не следует задавать подобные вопросы, – заявила она холодно. – Мы с ним помолвлены – и точка.

Оба молчали до тех пор, пока экипаж не свернул на подъездную аллею Осборн-Хауса. Роберт чуть подался вперед, словно собирался выглянуть в окно.

– Вы уверены, что справитесь?

Он имел в виду продолжение фарса. Майор Черчилль-Грей предложил Джорджиане вполне приемлемый выход из положения. Они с Робертом возвращаются в Осборн-Хаус, по-прежнему не делая никаких заявлений, а наутро Джорджиана сообщит Китти о своем решении вернуться в Лондон, чтобы показать жениха городским специалистам.

За ними пришлют экипаж. Они встретятся с майором в ближайшем городе и доедут вместе до Макклсфилда, где их пути разойдутся. Братья отправятся в Салмсбери, а Джорджиана со служанкой вернется в Лондон. Майор обещал все организовать.

Когда открыть Китти правду, Джорджиана должна решить сама.

Изложенный майором план выглядел довольно простым.

Наконец кто-то другой взял на себя труд придумать выход из сложившегося непростого положения. Она испытывала невероятное облегчение, хотя и понимала, что ей осталось провести в обществе Роберта всего несколько часов.

Он сидел, глядя перед собой, но в какой-то момент повернул голову, и их с Джорджианой взгляды встретились. Лицо Роберта было таким серьезным и печальным, что она напрочь позабыла о собственных переживаниях. Завтра они будут сидеть рядом, вот так, в последний раз, а видеть его она сможет теперь лишь издалека. Они опять станут чужими людьми, и не только потому, что так необходимо: ведь, по сути, близкими так и не стали.

Выполнить сегодняшнюю часть плана труда не составит: она по-прежнему будет делать вид, будто они жених и невеста. На их долю выпало не так много времени, и она не хотела тратить его на споры.

– Конечно, если сможете вы, – грустно улыбнулась девушка.

Губы Роберта дрогнули. Взяв руку Джорджианы в свою, он поднес ее к губам и коснулся запястья. По ее телу пробежала дрожь, а следом – волна сожаления.

Роберт так и не выпустил ее руку из своей, до тех пор, пока не дошли до дома, только позже девушка поняла, что так и не ответила на скрытый в словах вопрос.

Глава 15

Китти выслушала новости с улыбкой и, похоже, с облегчением. Джорджиана подозревала, что подруга безумно устала от присутствия в доме больного, да и сама она стала не слишком веселой гостьей с момента его появления. Женева разочарованно всплеснула руками, но тут же принялась оживленно обсуждать жизнь в Лондоне, к которой возвращалась Джорджиана. Матушка Уинстон очень расстроилась, но потом заявила, что дорогому Стерлингу действительно необходимо показаться врачам. Джорджиана приказала Надин уложить вещи и приготовиться к отъезду.

В этот вечер Роберт буквально излучал обаяние. Сердце Джорджианы сжималось от боли, в то время как Женева смеялась, а Китти улыбалась его шуткам. Матушка Уинстон взирала на него с обожанием и принималась жеманно хихикать, когда он переключал внимание на нее.

Джорджиана тоже старалась выглядеть веселой, пытаясь убедить себя, что, как только кошмар закончится, опять станет собой и все вернется на круги своя, но вместо этого могла думать лишь о том, что сегодня вечером в последний раз сидит подле Роберта, в последний раз видит его грустную улыбку, в последний раз ощущает его будто бы случайные прикосновения, от которых по телу пробегает дрожь.

– А не прогуляться ли нам по саду? – предложил Роберт после ужина.

И вновь глупое сердце Джорджианы радостно сжалось.

– Вы уверены? Не слишком большая нагрузка?

День действительно был очень длинный, он провел на ногах больше времени, чем обычно, и Джорджиана была уверена, что его бледность ей не привиделась.

– На прогулку с вами у меня сил хватит, – ответил Роберт.

Джорджиана прекрасно понимала, что эти слова рассчитаны на присутствующих, и тоже улыбнулась.

– Тогда, конечно, прогуляемся. Как пожелаете, дорогой.

Они вышли в утопающий в сумерках сад. Джорджиана поплотнее запахнула шаль, ощутив прикосновение прохладного вечернего воздуха к коже и Роберт подал ей руку.

Девушка удивленно заморгала и прошептала:

– В этом нет необходимости.

– Ради леди Уинстон, – также тихо ответил он. – И, возможно, немного ради меня: я забыл трость.

– О, тогда конечно.

Джорджиана взяла его под руку, и он крепко прижал ее к себе, очевидно, также не желая впустую тратить эти несколько минут наедине.

До тех пор, пока не отошли на безопасное расстояние от дома, они шли молча.

– Должно быть, вам не терпится оказаться дома, – наконец нарушила молчание Джорджиана. Неизбежное расставание нависало над ней подобно сгущающимся сумеркам, окрашивая чувства и эмоции грустью. – Вашему брату очень хотелось поскорее вырвать вас из моих цепких лап.

Она хоть и старалась говорить беззаботно, но Роберт даже не улыбался.

– Я не могу его осуждать, – продолжила Джорджиана. – Конечно же, мои действия у кого угодно вызвали бы подозрения. Теперь, по здравом размышлении, я это понимаю. – Девушка рассмеялась, но тут же осеклась: смех звучал истерически даже для ее собственных ушей. – Полагаю, вы тоже не раз думали об этом.

Они свернули с дорожки и оказались за живой изгородью из подстриженных деревьев, скрывавших их дома. Здесь Роберт остановился.

– Думал.

Джорджиана вздохнула, мгновенно лишившись присутствия духа, и тихо проговорила:

– Вы заслуживаете всей правды. Чарлз прислал Китти два ужасных, пугающих письма, в которых рассказал про вас и закладную на дом, причем заявил, что завладели вы Осборн-Хаусом обманом и собираетесь превратить его в бордель. Конечно же, все очень испугались, и никто не усомнился в том, что вы уже направляетесь в Дербишир, чтобы вышвырнуть всех обитателей дома на улицу. Чарлз велел Китти запирать все окна и двери и не впускать вас ни при каких обстоятельствах.

Роберт презрительно фыркнул.

– Никто не предполагал, что возможен другой исход событий, и в первую очередь я, – густо покраснев, поспешно продолжала Джорджиана. – В итоге все в доме ожидали вашего приезда как нападения самого Бонапарта. Когда мы с Адамом заметили разбойников и подъехали к вам, вы были весь в крови, и я не узнала вас, поверьте. Адам опасался, что негодяи вернутся, увидев, что нас всего двое, но я не могла оставить умирающего на дороге. Вы были на волоске от смерти, и если бы мы не привезли вас сюда…

Джорджиана замолчала, пытаясь справиться с волнением, как будто пережила все заново, и лишь успокоившись, заговорила:

– Только когда мы оказались дома, немного смыли кровь, я смогла разглядеть ваше лицо. Не знаю, что сделала бы Китти, назови я ваше настоящее имя. Не думаю, что она способна причинить зло, но в тот момент достаточно было отказать вам в помощи – это было бы равносильно убийству. Я испытала такой шок, что назвала первое пришедшее на ум имя.

– Но почему именно Стерлинг?

Джорджиана покраснела.

– У меня нет других знакомых мужчин, кого бы Китти не знала в лицо, – это родственники.

– Но ведь рано или поздно она увидит его, и что тогда?

– Не знаю, – сокрушенно покачала головой Джорджиана. – Боюсь даже думать об этом.

Роберт устремил взгляд на видневшиеся вдалеке холмы, похожие на расплывчатые пятна на фоне темного неба.

– Но что, если бы я очнулся и все вспомнил?

– Как раз к этому я была готова, – даже ожидала, что именно так и произойдет. Я бы объяснила вам – и весьма доходчиво, – какое великодушие проявила Китти, приняв вас в своем доме и тем самым сохранив жизнь, а также пристыдила бы за то, что приняли от Чарлза такую ставку. Потом я потребовала бы от вас письма с извинениями этой семье и заверениями, что на Осборн-Хаус вы не претендуете.

– Вот так просто? – усмехнулся Роберт. – А если бы я отказался?

– Об этом я не думала: не успела. Вы пришли в себя, но ничего не смогли вспомнить – даже собственное имя, а доктор Элтон опередил меня, сообщив вам, что мы жених и невеста, вот я и не успела придумать. За какие-то несколько минут ситуация вышла из-под контроля, и я… оказалась в западне.

– И прекрасно справились со своей ролью.

Роберт произнес эти слова без всякой эмоциональной окраски, но Джорджиана восприняла их как обвинение.

– Я не могла вести себя иначе: это вызвало бы у всех массу вопросов… – Голос девушки сорвался. – И потом, вас надо было поддержать. Ведь это ужасно – ощущать холодность девушки, которую считали своей невестой. Мне было ненавистно это притворство, а ваши расспросы о нашем знакомстве и причинах столь длительной помолвки, на которые я не могла дать ответа, постоянно наполняли меня чувством вины.

Я, конечно, могла бы сказать вам правду, но не думаю, что это способствовало бы вашему выздоровлению. Я бы никогда себе не простила, если причинила бы вам вред, вот и решила оставить все как есть до лучших времен. – Джорджиана закусила губу. – И, похоже, они наконец наступили…

– Ваши усилия достойны всяческих похвал, – заметил Роберт и взял девушку за руку.

По телу Джорджианы прокатилась теплая волна. Как она умудрилась настолько привязаться к этому мужчине за какие-то несколько дней? Она ни за что не вспомнила бы, когда в последний раз Стерлинг держал ее за руку, но при этом каждое прикосновение Роберта прочно запечатлелось в ее памяти.

Казалось, и он испытывает подобные ощущения. Перевернув ее руку ладонью вверх, он погладил запястье, подушечки пальцев, а когда коснулся губами, по телу девушки пробежала сладкая дрожь. Надо бы воспротивиться – ведь никто не мог их увидеть, так что в этих действиях не было смысла, – но не хотелось. Уже достаточно стемнело, и лиц друг друга они не видели. Оставались лишь ощущения. «Последний раз», – прошептал ей внутренний голос.

Так они и стояли, взявшись за руки и глядя в ночь. На чернильном бархате неба замерцали звезды, возвещая о завершении еще одного – последнего – дня…

– Мне очень нравится смотреть на звездное небо, – тихо призналась Джорджиана. – Здесь оно совсем не такое, как в Лондоне.

– Да, ведь здесь нет вечного смога, – согласился Роберт. – Мне повезло, что несчастье случилось здесь, а не где-нибудь на грязном берегу Темзы или в болотах Йоркшира: Дербишир куда предпочтительнее.

– Меня не перестает удивлять ваша способность находить что-то положительное даже в таких ситуациях.

– Но ведь вы вряд ли отправились бы на верховую прогулку в болота Йоркшира, – рассмеялся Роберт, шутливо толкнув ее плечом.

– О нет, только не это! – вздрогнула Джорджиана. – Там холодно и сыро даже в самое благоприятное время года, но хуже всего – комары.

– Вы что, бывали в Йоркшире?

– Не только: жила там, – хотя и очень давно, но с тех пор туда не езжу. – Чтобы больше не говорить об этом отвратительном месте, она решила сменить тему разговора: – Вы вспомнили свое родовое поместье Салмсбери?

– Да. Когда-то там был небольшой монастырь, и один из моих предков большую его часть перестроил, придав зданию облик замка. Это красивейшее место всего в нескольких милях от моря. Его полное название – Салмсбери-Эбби.

– Звучит чудесно.

– Но, похоже, я бывал там нечасто – Лондон привлекал меня больше.

Роберт немного помолчал и неожиданно предложил:

– А что, если вам поехать со мной и увидеть все собственными глазами? Боюсь, на мою память нельзя положиться…

Сердце Джорджианы радостно подскочило, но, к счастью, она нашла в себе силы отшутиться:

– Вы меня очень разочаровали: я приложила уйму усилий для вашего выздоровления, а тут жалобы на память!

– Очень постараюсь вас не подвести! Это я так, на всякий случай: привык, знаете ли, что за мной ухаживают, вот и захотелось покапризничать.

На черном бархате неба пронеслась светящаяся точка, и Джорджиана взволнованно указала на нее Роберту. В кустах неподалеку запел соловей, в траве что-то зашуршало. Если этой ночи суждено было стать для них последней, то выдалась она просто чудесной.

– Вы по-прежнему хотите замуж за Стерлинга?

В тишине ночи его вопрос прозвучал неожиданно громко, и Джорджиана вздрогнула.