Грехи девственницы Рэндол Анна
— Ты разглядела убийцу?
Девушка покачала головой, и ее щеки залила краска.
— Нет. Я была слишком… занята своим информатором.
Гейбриел судорожно втянул носом воздух. Оказаться так близко к разгадке и быть отброшенным в начало пути было еще больнее, чем вообще ничего не знать.
— Мне жаль.
— В этом нет твоей вины. — Гейбриел потер глаза. Мадлен не произносила ни слова, и он посмотрел на нее. Она так крепко стиснула пальцы, что костяшки побагровели.
— В самом деле? Мой спутник был слишком пьян, чтобы что-то заметить, поэтому я просто увела его прочь. Я даже никому не рассказала о теле.
— А что бы ты могла сделать? Преступник ведь убежал.
— Я могла бы последовать за ним. Попыталась бы установить его личность.
Сожаления Гейбриела растаяли под давлением чего-то очень похожего на панику.
— Чтобы он убил и тебя тоже?
— Но меня остановило не это.
Гейбриел взял руки Мадлен и расцепил ее пальцы.
— Мне все равно, что тебя остановило.
— Зря.
— Мадлен…
Девушка высвободила руки.
— В Англии были еще подобные этому преступления?
Гейбриел нахмурился. Такая смена темы разговора совсем не располагала к сентиментальности.
— Две недели назад была задушена школьная учительница Молли Симм. Ее тело лежало так же, как и тело Сьюзен.
— В Лондоне?
Гейбриел кивнул.
— У тебя есть подозреваемые?
— Да.
— Тогда почему охраняешь меня, а не ведешь расследование?
— Дело отдали другому.
— Но ведь ты не позволил бы… — Внезапно глаза Мадлен округлились, а рот приоткрылся. — Ты продолжаешь расследование, верно? Обоих убийств. Вот почему ты просил у участников аукциона финансовые документы за семь лет.
— Мадлен…
— Ты подозреваешь кого-то из моих поклонников. Ты использовал мой аукцион, чтобы продолжать расследование.
Гейбриел ждал, сжав кулаки. Да, она полностью раскрыла его намерения.
— Умно. И кого же ты подозреваешь? — спросила Мадлен.
Гейбриел всматривался в лицо Мадлен в надежде обнаружить проблеск истинной реакции на его признание.
— Мне не следовало держать это в тайне от тебя.
Но Мадлен оборвала его, нетерпеливо отмахнувшись.
Это отличный план. На твоем месте я бы поступила точно так же.
Гейбриел поверить не мог, что Мадлен нисколько не обиделась.
— Я скрывал от тебя правду.
Мадлен вскинула бровь.
— А я подвергла тебя опасности, не желая рассказывать о собственном прошлом. Итак, кто твои подозреваемые? — Мадлен вся обратилась в слух. — Судя по твоим действиям, один из них Лентон.
— Больше нет. У него надежное алиби на ночь убийства Симм. — Гейбриел потер шею. — Мне кажется, скорее Биллингсгейт. Его фамильный герб очень похож на тот, что изображен на рисунке.
— Фамильный герб?
Несмотря на то что изначально Гейбриел скрывал от Мадлен свое расследование, теперь он выложил ей все, что знал. Довольно тайн. Сначала он говорил из чувства вины, но потом ему захотелось узнать мнение Мадлен. Ведь она могла заметить что-то, на что он не обратил внимания.
— А хозяин не рассказал, кто снял комнату в его гостинице?
— Нет. Он сказал, что за нее заплатил какой-то бродяга. В том районе города владельцы гостиниц не задают вопросов постояльцам.
— И все же убийца хотел, чтобы тела были обнаружены. Иначе он от них избавился бы.
Несмотря на довольно мрачный предмет разговора, Гейбриел не мог не любоваться лицом Мадлен, на котором отражалась работа мысли. Слегка сжатые губы. Взгляд, свидетельствующий о том, что истина уже почти где-то рядом.
— Я поговорю с Йеном и Клейтоном. Может, они что-то вспомнят.
Неужели она не понимала, насколько уникальна. Много ли женщин способно обсуждать детали убийства, когда поклонники только и ждут, чтобы броситься к их ногам?
— Когда точно была убита мисс Симм?
— В четверг. Второго числа. Она ушла из школы в четыре часа, а ее тело обнаружили в десять часов вечера того же дня.
— Я узнаю, где был Биллингсгейт.
Гейбриелу не хотелось, чтобы Мадлен приближалась к этому человеку. Он напрягся, когда понял, что скрыл от Мадлен еще один немаловажный факт.
— Биллингсгейт опасен.
— Каким образом?
— Он очень жесток и иногда переходит границы дозволенного.
Мадлен ответила не сразу.
— Я подозревала нечто подобное.
— Мне не следовало допускать его до участия в аукционе. Нужно было все тебе рассказать.
Мадлен пожала плечами:
— Зачем? Поимка преступника гораздо важнее какого-то глупого аукциона.
— Все зашло слишком далеко.
Мадлен рассмеялась, но смех получился неискренним.
— Почему ты так беспокоишься о моих чувствах? Я ведь уже сказала, что все понимаю. Я делала это большую часть своей жизни, помнишь? Я привыкла выполнять задания и участвовать в расследованиях.
Гейбриелу хотелось схватить Мадлен за плечи и трясти до тех пор, пока она не закричит на него, как давно уже должна была сделать.
— Я никогда не делал того, что могло бы подвергнуть тебя опасности.
— Достаточно. Хочешь, чтобы я закричала и превратилась в развалину?
— С какой стати?
Мадлен пригладила подол платья.
— Я никогда не теряю присутствия духа, если мне предстоит выполнение задания.
Гейбриел узнал эту маску и понял, что потерял гораздо больше, чем думал.
— А потом?
— Это мое дело. А теперь, как я уже сказала, нужно раздобыть информацию о Биллингсгейте.
Позволит ли он ей сделать это? Возможно, это единственный шанс. Мадлен сможет раздобыть сведения, до которых он никогда бы не добрался. Но если Биллингсгейт действительно убийца и поймет, что нужно Мадлен… Гейбриела обуял страх.
— Там в Париже… убийца мог тебя увидеть?
Мадлен задумчиво склонила голову.
— Вполне вероятно.
— Это мог быть Биллингсгейт?
— Возможно. Я не помню, чтобы видела его в Париже. Но на празднование отречения Наполеона приехало много англичан.
— Человек, приславший тебе записку с угрозами, сказал что помнит тебя с Парижа. А что, если твое шпионское прошлое ни при чем? Что, если он видел тебя в ночь убийства и запомнил? Когда ты приехала в Лондон и наняла меня…
— Ему могло показаться, что я отправилась напрямую к человеку, открывшему на него охоту.
— Но прошла неделя, и ничего не случилось. Он понял, что ты не знаешь, кто он такой.
Мадлен замерла, но это лишь подчеркивало степень ее возбуждения.
— Человек на балу. Он мог отрезать мои волосы, я-то подумала, что они просто зацепились за что-то. Или что он просто очень жесток. — Мадлен убрала за ухо выбившийся из прически локон. — Но если он убийца, тогда все становится на свои места. Только вот почему он не вышел из игры, когда узнал меня?
— Возможно, он строил какие-то планы, но потом не счел нужным их осуществить. Или ждал возможности обрубить концы, как сделал это в случае с Борном.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Мадлен взяла свою чашку и сделала несколько глотков.
— Твой убийца оставил гораздо больше концов, чем он думает. — Мадлен принялась загибать пальцы. — Представителей знати всегда кто-нибудь окружает. А если он еще и жесток, то наверняка найдется желающий заговорить. Мы также можем отследить его передвижения в Лондоне и Париже. Ему ведь нужно было изготовить брошь. А я знаю, что Биллингсгейт ужасно меня хочет. То обстоятельство, что он дважды мне угрожал, свидетельствует о том, что он считает себя гораздо умнее нас. И вовсе не боится, что его могут вычислить.
Гейбриел с минуту смотрел на Мадлен, понимая, как сильно он ее недооценивал.
И все же его можно будет назвать сумасшедшим, если он примет ее помощь. Тем самым он подвергнет ее опасности, а он совсем не хотел ее потерять. Гейбриел больше не пытался убедить себя, что бросит ее по окончании аукциона.
— Ты не можешь упустить шанс поймать его. Я много раз бывала и в более серьезных переделках, — произнесла Мадлен.
— Но тебе не приходилось рисковать из-за меня.
— Я оказывалась в разных переплетах по собственной воле.
Гейбриел узнал блеск в глазах Мадлен. Точно так же горел ее взгляд в ту ночь, когда они выслеживали Тула. Она не просто стремилась помочь. Она желала этого всем сердцем. И не позволяя ей участвовать в расследовании, Гейбриел отрывал от нее очень важную часть ее самой. Ему придется довериться Мадлен.
Но это вовсе не означало, что он перестанет ее защищать.
— С этого момента будем посвящать друг друга в свои планы.
— Относящиеся к расследованию убийства. Но не более того. Аукцион касается лишь меня. — Но потом Мадлен наклонилась к Гейбриелу, и выражение ее лица смягчилось.
Он принял ее помощь и заработал этим ее доверие и прощение, которого никогда не принесли бы ему никакие извинения. Но и этого ему было недостаточно. Гейбриел не готов был довольствоваться малым. Ему нужна была вся Мадлен.
Включая и ее сердце.
Глава 29
Мадлен остановилась у кромки деревьев. Женщины в скромных платьях застенчиво улыбались стоящим вокруг них джентльменам. Они потягивали пунш и флиртовали. Все это могло бы показаться со стороны обычным светским мероприятием, если бы не одна деталь. В конце вечера джентльмен мог забрать любую из своих партнерш по танцам к себе домой или в бордель. За весьма приличное вознаграждение, конечно.
Хозяйкой скандального вечера в Ковент-Гарден была леди Афродита. Она пригласила Мадлен с тем условием, что та появится примерно в середине вечера, чтобы не отвлекать джентльменов от других девушек, и уедет задолго до окончания вечеринки.
Гораздо сложнее было уговорить леди Афродиту послать приглашение Биллингсгейту. Так что теперь Мадлен предстояло двойное задание: доказать, что он убийца, и не подпускать его к хозяйке вечера.
Поскольку веселье длилось уже более двух часов, яркие бумажные фонарики начали гаснуть от ночной влаги и падать на землю, а сверкающие вазы для пунша, вырезанные из льда, постепенно таяли, теряя свою форму. Однако мероприятие пользовалось успехом, и погода никак не могла охладить энтузиазма гостей. Шампанское лилось рекой, воодушевляя джентльменов на подвиги, что как нельзя кстати соответствовало цели Мадлен.
Ее взгляд скользнул по толпе в поисках Биллингсгейта.
Он стоял, прижавшись к миниатюрной брюнетке, слишком энергично обмахивающейся веером. Румянец на ее щеках свидетельствовал о том, что она вне себя от гнева. Или от чрезмерного количества выпитого шампанского. Нет, она определенно злилась. Ее движения были слишком скованными, а краска не спустилась с лица на грудь. Каждый раз, когда женщина пыталась отстраниться, Биллингсгейт упрямо наступал. Мадлен не сомневалась, что жестокость доставляет этому мужчине ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Ну что ж, пора поставить тебя на колени, — прошептала Мадлен.
Гейбриел стоял на почтительном расстоянии от нее, несмотря на то что она сама попросила его об этом, молодой человек то и дело скрежетал зубами от досады. Мадлен отошла назад, и ее плечо коснулось его плеча.
— Все, что нам нужно, это получить доступ к его финансовым документам. Не позволяй ему увести себя.
Наверное, им с Гейбриелом стоило исчезнуть отсюда. Они могли бы… Однако прежде чем эта мысль полностью сформировалась в сознании Мадлен, она прогнала ее прочь. Ей необходимо загнать преступника в ловушку.
И закончить аукцион.
Мадлен нахмурилась. Слишком давно она о нем не вспоминала.
Гейбриел тронул ее за руку.
— Мадлен, мне необходимо твое согласие. Я не хочу подвергать тебя дополнительному риску.
Мадлен удивленно заморгала, с трудом вспомнив, о чем он ее просил.
— Конечно. Я останусь в пределах видимости.
— Мадлен! Хантфорд! — К ним подошел Дэнбери. — Я уж начал бояться, что вы предпочли другое мероприятие.
Гейбриел опустил руку, и Мадлен улыбнулась Дэнбери.
— Как такое возможно, если вы выбрали это?
Дэнбери поднес руку девушки к губам.
— И действительно, как? — Взяв Мадлен под руку, он обратился к Гейбриелу: — Рад, наверное, что скоро все закончится? Еще день — и ее девственность станет заботой другого человека.
Лицо Гейбриела осталось бесстрастным.
— Вполне.
— Я украду ее ненадолго, если, конечно, мисс Вальдан не возражает?
— Конечно. — Привычка в очередной раз спасла Мадлен, прежде чем она успела оскорбить обоих отказом.
— Так вы уже выбрали какую-нибудь красавицу? — игриво спросила Мадлен у Дэнбери.
— Если только вы одобрите.
Мадлен улыбнулась, хотя ощущала, как взгляд Гейбриела прожигает ее насквозь.
— Вы не можете меня купить на таком мероприятии, как это.
— У меня сложилось впечатление, что даже вы имеете свою цену.
— И все же существуют ограничения.
Дэнбери рассмеялся.
— Что ж, я подожду, чтобы доказать свою правоту. А еще я выиграю вас, чтобы уберечь своих друзей от сердечной боли.
Мадлен захлопала ресницами и увлекла Дэнбери поближе к Биллингсгейту.
— Мне нравится ваше благородство. К слову о разбитых сердцах, вы не видели эту ужасную постановку «Отелло», что идет в этом сезоне?
— К несчастью, я смог посмотреть ее позавчера.
— Прошу вас, скажите, что вы присутствовали на спектакле две недели назад, когда Дездемона споткнулась и упала со сцены вниз головой.
— Нет, мне не повезло. — Дэнбери тихо засмеялся, а потом повернулся к Биллингсгейту: — А вы ведь там были, верно? Я всегда считал вас человеком искусства.
Биллингсгейт разжал объятия, и томящаяся в них брюнетка сразу же смешалась с толпой.
— Верно считаете. Только в ту ночь я был у себя в клубе.
Мадлен знала, что должна была лишь получить доступ к его документам, но соблазн обнаружить прорехи в его алиби оказался слишком велик.
— Правда? А мне показалось, что я видела ваш экипаж рядом с театром. Нет, это точно были вы. Я узнала герб.
— У меня нет экипажа с гербом. С того самого дня, как умер мой отец.
Дьявол! Мадлен внимательно посмотрела на Биллингсгейта. Зачем лгать о том, что так легко проверить? И почему в комнате убитого кучера оказался рисунок герба?
В разговор вступил лорд Бойл.
— Лучше бы вы отправились в театр. Вы выиграли у меня целое состояние в ту ночь. — Мадлен знала, что Бойл не является другом Биллингсгейта, поэтому он вряд ли пытался его прикрыть.
— Но вам наверняка удалось отыграться, когда он ушел? — спросила Мадлен.
Бойл тяжело вздохнул.
— К сожалению, он просидел в клубе до рассвета, продолжая выигрывать.
Итак, у подозреваемого было алиби. И тут уже никуда не денешься.
Привычка, отточенная годами, не позволила Мадлен обернуться, чтобы понять, услышал ли Гейбриел сказанное Бойлом или нет. Это будет для него настоящим ударом, потому что придется начинать расследование с самого начала и совсем без улик. Мадлен хотелось вернуться к нему и заставить обо всем забыть.
Словно ее ничтожное присутствие могло как-то ему помочь.
Мадлен взяла из рук одного из своих поклонников бокал вина и поднесла его к губам. Как бы там ни было, ей нужно закончить аукцион.
Биллингсгейт подошел совсем близко, и его рука принялась беззастенчиво блуждать по спине Мадлен. Его собственнические прикосновения раздражали и вызывали отвращение. Но ей все еще требуются его документы, потому что Гейбриел захочет убедиться в его непричастности к убийствам.
Биллингсгейт обхватил Мадлен за талию. Но та со смехом отстранилась.
— Не стоит трогать товар без разрешения.
В глазах Биллингсгейта вспыхнул огонь.
— Но вы мне позволили. Особым образом. — Его рука потянулась к груди Мадлен.
— Назад, Биллингсгейт. Ей это неинтересно. — Голос Гейбриела, подошедшего к Мадлен, источал лед.
Мадлен втянула носом воздух. Гейбриел отрезал путь к дальнейшему расследованию.
Ради нее.
Биллингсгейт сделал шаг назад.
— Почему? Она меня хочет.
Мадлен хранила молчание.
Лицо Биллингсгейта покрылось красными пятнами, но в последний момент он взял себя в руки и пожал плечами.
— Что ж, я не возражаю, если она будет играть роль скромницы. Это сделает нашу ночь более захватывающей.
От слов Биллингсгейта по спине Мадлен пробежал холодок. Но тот отошел в сторону.
Гейбриел многозначительно посмотрел на Биллингсгейта, а потом перевел взгляд на Мадлен, как бы спрашивая, стоит ли ему пойти за ним. Мадлен покачала головой. Причин испытывать гнев Биллингсгейта не было. Гейбриел с мгновение смотрел на Мадлен, а потом растворился в толпе.
Девушка развернулась к своим поклонникам и улыбнулась, драматично наклонив голову.
— У скромницы никогда бы не хватило духу довести аукцион до конца. — Мадлен обхватила свои груди, привлекая к себе голодные взгляды окружающих мужчин. Но несмотря на то что ей необходимо было их внимание, собственный поступок показался ей нелепым. Дешевым. — А у меня твердое намерение проследить, чтобы действо достигло своего апогея.
Мадлен быстро переключила внимание на Дэнбери. Несмотря на полное отсутствие энтузиазма, годы тренировок подсказали ей подходящий момент для того, чтобы коснуться его руки или чувственно провести языком по нижней губе. И это было Мадлен на руку, ибо пока она пыталась очаровать Дэнбери — красивого, богатого и весьма заинтересованного ею, — мыслями она снова и снова возвращалась к Гейбриелу.
Ей внезапно захотелось поскорее покинуть вечеринку.
И не просто захотелось. Будь ее воля, она подошла бы к Гейбриелу и отправилась за ним на край света, чтобы забыть обо всем.
Но ведь она действительно могла делать что хочет.
К примеру, броситься в объятия Гейбриела и объявить, что вместо того, чтобы продать свою девственность, она закрывает аукцион по велению собственного сердца.
Сердце Мадлен отчаянно забилось в груди при мысли об этом, хотя она всячески гнала ее прочь. Сиюминутное решение принесет лишь такую же сиюминутную страсть, за которой последуют годы сожалений.
Только вот будет ли она сожалеть?
Наверняка.
Возможно, будь она немного другой — более благородной, невинной и неиспорченной, — у них с Гейбриелом и появился бы шанс. Мадлен же предпочиталась, утешая себя фантазиями о том, что могло бы произойти, нежели испытывая горечь неудачи.
И когда она превратилась в такую трусиху.
В течение последних десяти лет риск присутствовал в ее жизни постоянно. Каждый день приносил с собой страх разоблачения, пыток, казни. А чем она рискует, бросившись в пучину своих чувств к Гейбриелу?
Только двумя крошечными вещами — своим сердцем и душой.
Мадлен отхлебнула еще вина и принялась подшучивать над окружавшими ее мужчинами, старательно избегая Биллингсгейта. Мадлен пошевелила пальцами. Она промочила туфли, и ее ноги начали замерзать. Она вновь оглядела стоящих вокруг нее мужчин. Вот теперь она заставит их делать еще более щедрые ставки, превратившись в ослепительную кокетку.
Мадлен вздохнула, расправила плечи и… ничего.
Она не желала этого делать.
Когда одна из девушек леди Афродиты потянула Дэнбери за собой, Мадлен даже не сделала попытки его удержать.
Господи, да что с ней такое? Ее дыхание стало пугающе частым и прерывистым. Ведь это не может быть любовью?
Ну конечно, нет. Любовь ведь не наполняет человека страхом.
Чья-то рука коснулась ее локтя.
— Мадлен, дорогая, а теперь вы готовы уйти со мной?
Биллингсгейт. Все посторонние мысли тут же улетучились, и Мадлен сосредоточила все свое внимание на стоящем за ее спиной мужчине. Она шевельнула рукой, определяя, насколько близко он находится, а потом повела плечами.
Однако Биллингсгейт не отпускал ее руки. Его губы коснулись уха Мадлен.
— Я устал от ваших игр и направил вам в спину пистолет.
Мадлен кожей ощутила прикосновение дула. Она рассмеялась и повысила голос, чтобы ее услышал Гейбриел.
— Пистолет у вас в кармане? Это слишком щедро, вы так не считаете?
Джентльмены, стоящие вокруг, засмеялись и начали наперебой предполагать, что прячется в их брюках.
Пальцы Биллингсгейта впились в руку Мадлен, когда он потянул ее назад.
— Прошу прощения, джентльмены. Мужчина не может оставить подобное оскорбление безнаказанным. Давайте прогуляемся.
Мадлен вновь почувствовала, как в ее спину уткнулось дуло пистолета.
Ее запьяневшие поклонники принялись выкрикивать непристойности, когда Биллингсгейт потащил ее в сторону утопающих во мраке дорожек. Никто не попытался защитить ее. Даже в шутку.
Мадлен попыталась найти глазами Гейбриела, но Биллингсгейт закрыл ей обзор.
— Ваш преданный пес вам не поможет. Мои друзья позаботились об этом.
Читать бесплатно другие книги:
