Убить легко Кристи Агата

Глава 11

Семейная жизнь майора Хортона

Люк откинулся в кресле, стоявшем по другую сторону стола управляющего местным банком, мистера Джонса.

– Что ж, я вполне удовлетворен результатом, но боюсь, отнял у вас слишком много времени, – сказал Люк.

Мистер Джонс отрицательно покачал головой. Его маленькое круглое лицо с приплюснутым носом выражало саму доброжелательность.

– Нет, что вы, мистер Фицвильям! Знаете, у нас тут так редко что-то происходит. Поэтому мы всегда рады познакомиться с приезжим человеком.

– Да, у вас просто райский уголок, – выразил свое восхищение Люк. – Полный старинных суеверий!

Мистер Джонс вздохнул и заметил, что, для того чтобы изжить суеверия, требуется немало времени на образование населения. Люк заметил, что образование в наши дни стоит слишком дорого, и его слова слегка задели мистера Джонса.

– Лорд Уитфилд, – заявил он, – настоящий благодетель наших краев. Он отлично осознает недостатки, от которых и сам страдал в юности, поэтому намерен сделать все возможное для того, чтобы молодежь получила образование.

– Однако эти недостатки не помешали ему добиться успеха в жизни и сколотить большое состояние, – заметил Люк.

– Да, благодаря исключительно своим выдающимся дарованиям.

– Или удаче, – подсказал Люк.

Мистера Джонса это снова, казалось, огорчило.

– Удача тоже имеет исключительное значение, – продолжил Люк. – Возьмите, к примеру, убийцу. Почему удачливому убийце все сходит с рук? Это за счет его выдающихся способностей? Или просто удачи?

Мистер Джонс признал, что, вероятно, тут имеет место удача.

Люк тем временем продолжил:

– Или взять Картера, хозяина кабачка. Пил шесть дней в неделю и вот однажды оступился с мостика и упал в реку.

– Для кого-то это и впрямь удача, – заметил мистер Джонс.

– Для кого же?

– Хотя бы для его жены и дочери.

– О да, конечно.

Постучавшись, в кабинет вошел клерк с бумагами. Люк поставил подпись в двух местах и, получив чековую книжку, поднялся.

– Ну что ж, я рад, что все устроилось наилучшим образом, – сказал он. – В этом году на скачках мне сопутствовала удача. А вам?

Мистер Джонс, улыбаясь, сказал, что он человек не азартный и на скачках не играет. Тем более что миссис Джонс придерживается самых строгих правил на этот счет.

– Значит, вы не ездите на дерби?

– Конечно нет.

– А кто-нибудь из здешних ездит?

– Майор Хортон. Он заядлый игрок. Да еще мистер Эббот – он всегда берет выходной в День дерби,[8] хотя редко выигрывает.

– Думаю, не он один, – улыбнулся Люк и, попрощавшись, покинул банк.

Выйдя на улицу, он закурил сигарету. Кроме теории о «менее всего подходящей личности», он не видел причин оставлять в списке подозреваемых мистера Джонса. Управляющий банком никак не отреагировал на тестовые вопросы Люка. Вряд ли его можно представить в роли убийцы. Кроме того, в День дерби он не отлучался из Вичвуда. Между прочим, этот визит не прошел даром – Люк получил ценную информацию: майор Хортон и мистер Эббот бывают на скачках. Таким образом, любой из них мог оказаться в Лондоне в то время, когда попала под колеса мисс Пинкертон.

И хотя Люк больше не подозревал доктора Томаса, он почувствовал бы себя куда спокойнее, если бы точно знал, что в этот день доктор оставался в Вичвуде и исполнял свои профессиональные обязанности. Люк взял себе на заметку уточнить этот пункт.

Теперь Эллсворти. Оставался ли он в деревне в День дерби? Если да, то предположение, что убийца – он, теряло под собой почву. «Хотя, – заметил про себя Люк, – гибель мисс Пинкертон могла оказаться простым стечением обстоятельств».

Однако он отверг подобную теорию. Смерть пожилой леди не могла оказаться случайной.

Люк подошел к стоявшему у обочины автомобилю, сел в него, завел мотор и поехал в гараж, находившийся в конце Хай-стрит.

Незначительные неполадки в моторе послужили поводом для встречи с механиком. Симпатичный молодой парень с веснушчатым лицом внимательно выслушал Люка. Они вместе подняли капот и углубились в обсуждение технических деталей.

– Джим, подойди-ка на минутку, – окликнул кто-то механика.

Веснушчатый парень тут же отошел.

Значит, это Джим Харви. Все верно. Джим Харви, молодой человек, ухаживавший за Эми Гиббс. Джим быстро вернулся, извинился, и они снова погрузились в обсуждение неполадок.

В результате Люк согласился оставить машину для ремонта и, уходя, как бы невзначай спросил:

– Вам удалось выиграть на скачках в этом году?

– Нет, сэр. Я ставил на Кларигольда.

– Вряд ли кто ставил на Джуби Вторую, не так ли?

– Да ни одна газета даже не намекнула, что Джуби вероятная фаворитка из аутсайдеров.

– Скачки – игра ненадежная. Вы бывали когда-нибудь на скачках?

– Нет, сэр. Но очень хотелось бы. В этом году я даже просил выходной на этот день. Можно было купить дешевый билет до города и обратно, чтобы съездить в Эпсом, но хозяин даже слушать не захотел. По правде говоря, у нас было полным-полно работы и рук не хватало.

Люк выразил свое сожаление, и они расстались.

Джим Харви также вычеркивался из списка подозреваемых. Симпатичный парень, вряд ли он мог быть тайным убийцей или тем негодяем, который задавил Лавинию Пинкертон.

Люк зашагал домой вдоль берега реки. И, как это уже случилось однажды, встретил майора Хортона с собаками. Майор точно так же истошно надрывался криком:

– Август! Нелли! Нелли! Кому я говорю! Нерон, Нерон, Нерон!

Как и в первую встречу, его глаза навыкате уставились на Люка.

– Простите, мистер Фицвильям, полагаю?

– Да.

– А я Хортон, майор Хортон. Похоже, я должен познакомиться с вами завтра, в усадьбе. На теннисе. Мисс Конвей любезно пригласила меня. Она ведь ваша кузина, верно?

– Да.

– Так я и думал. Знаете, в таких местах, как наше, каждое новое лицо на виду.

Тут случилось очередное происшествие – все три бульдога набросились на беспородную дворняжку.

– Август! Нерон! Ко мне, ко мне, я сказал!

Когда бульдоги наконец неохотно подчинились команде, майор Хортон вернулся к беседе. Люк принялся поглаживать Нелли, которая поглядывала на него с блаженным выражением.

– Прекрасная сука, а? – не без гордости произнес майор. – Люблю я бульдогов. Всегда их держал. Предпочитаю этих собак любой другой породе. Я живу тут неподалеку, давайте зайдем ко мне и пропустим по стаканчику.

Люк согласился, и они направились к дому майора. По дороге Хортон продолжал разглагольствовать о своей любви к бульдогам и недостатках всех прочих пород перед ними. Люку пришлось выслушать рассказ о призах, полученных Нелли, о том, как Августу несправедливо присудили лишь поощрительный приз и какой триумф одержал Нерон на показательных выступлениях года.

Тем временем они свернули к воротам дома Хортона. Он толкнул незапертую входную дверь. Проводив гостя в небольшую, попахивающую псиной гостиную, сплошь уставленную книжными полками, хозяин занялся приготовлением напитков. Люк осмотрелся. Повсюду висели фотографии собак, на полках лежали журналы и стояли многочисленные кубки. Над камином красовался написанный маслом портрет.

– Моя жена, – пояснил майор, проследив взгляд Люка. – Исключительная женщина. Несокрушимый у нее был характер!

– Это заметно, – согласился Люк, разглядывая покойную миссис Хортон.

Художник написал ее в розовом платье из шелка, в руках – корзина с полевыми лилиями. Каштановые волосы расчесаны на прямой пробор, губы плотно поджаты. Холодные, серые глаза недовольно смотрят на зрителя.

– Исключительная женщина, – повторил майор, наливая виски в стакан Люка. – Она умерла уже больше года назад. С тех пор я совсем другой человек.

– Вот как? – не зная, что сказать, произнес Люк.

– Присаживайтесь, – предложил майор, указав в сторону одного из кожаных кресел.

Сам он уселся в другом, отхлебнул виски с содовой и продолжил:

– Да, совсем другой человек.

– Должно быть, вам ее очень не хватает, – осторожно высказался Люк.

Майор Хортон сокрушенно покачал головой.

– Чтобы мужчина был в форме – ему необходима жена, – заявил майор. – Иначе он становится тряпкой, просто тряпкой, и все.

– Но…

– Мой мальчик, я знаю, о чем говорю. Заметьте, я же не утверждаю, что брак – это сущий рай для мужчины, особенно вначале. Черт побери, говорит он, я уже не принадлежу сам себе! Но потом смиряется. Тут главное – дисциплина.

Люк подумал, что семейная жизнь майора Хортона напоминала больше военную кампанию, чем райскую идиллию.

– Женщины – удивительные создания, – продолжал майор. – Порой нам кажется, что они никогда не бывают довольны. Но, богом клянусь, они заставляют мужчину быть в форме.

Люк уважительно промолчал.

– Вы женаты? – спросил майор.

– Нет.

– Вы еще к этому придете. Поверьте мне, мой мальчик, нет ничего лучше семейной жизни.

– Всегда приятно слышать это. Особенно в наши дни, когда разводятся так часто и так легко.

– Фу! – воскликнул майор. – Меня просто воротит от нынешней молодежи. Слабаки! Никакой выдержки! Ни малейшей терпимости! Никакой тебе стойкости духа!

Люка так и подмывало спросить, для чего необходима в семье исключительная стойкость духа, но он благоразумно промолчал.

– Понимаете, – продолжил майор, – Лидия была женщиной, каких одна на тысячу! Ее здесь все уважали, буквально в рот смотрели.

– Вот как?

– Она не терпела глупостей. Могла поставить человека на место одним только взглядом – и тот тушевался. Особенно кое-кого из этих недопеченных деревенских девиц, которые поступали к нам служанками и мнили о себе бог знает что. Думали, им позволены любые дерзости. Лидия выставляла их в два счета! Вы не поверите, но только за год у нас сменилось пятнадцать кухарок и горничных. Пятнадцать!

Люк предпочел не высказывать своего мнения по поводу методов ведения домашнего хозяйства миссис Хортон, но, чтобы не задеть хозяина, пробормотал нечто невнятное.

– Если ей перечили, она сразу гнала их в шею!

– И так со всеми? – спросил Люк.

– Хм… бывало, они и сами уходили. Скатертью дорога – говорила в таких случаях Лидия!

– Поразительный характер, – сказал Люк, – но ведь это не всегда удобно?

– О! Я никогда не жаловался, – заявил Хортон. – Мне не трудно самому разжечь плиту и разогреть пищу – повар-то из меня неважный. Я не гнушаюсь помыть посуду, если больше некому, а куда деваться!

Люк и тут выразил с ним согласие. Он поинтересовался, как справлялась с домашним хозяйством миссис Хортон.

– Я не из тех мужчин, которые сваливают все на жену, – заявил майор. – И потом, Лидия была слишком хрупкой, чтобы заниматься делами.

– Она была не слишком здорова?

Майор покачал головой:

– Да, но сильная духом! Она никогда не сдавалась. Но какие страдания пришлось вынести бедняжке! И никакого вам сочувствия со стороны докторов. Просто безжалостные скоты! Они признают одну лишь физическую боль. Все неординарное выше их понимания. Взять хотя бы Хамблби, хотя он почему-то считался хорошим врачом.

– Вы с этим не согласны?

– Абсолютный невежа. Ничего не смыслил в достижениях медицины. Сомневаюсь, слышал ли он когда-либо о неврозах! Согласен, он разбирался в краснухе, свинке и переломах – но не более того. В конце концов я с ним поссорился. Он ничего не понял в болезни Лидии. Ну я и рубанул с плеча правду-матку, а ему это не понравилось. Надулся и сразу откланялся. Сказал, чтобы я послал за кем-нибудь другим. После чего мы и пригласили Томаса.

– Он вам нравился больше?

– По крайней мере, он умнее. Если кто и помог ей в последние дни, так это доктор Томас. Лидии даже стало немного лучше, но потом наступил рецидив.

– Она страдала?

– Да, очень. Гастрит. Острая боль, тошнота и слабость. Как она, бедняжка, мучилась! Настоящая мученица! А эти больничные сиделки – от них сроду не дождаться милосердия. Повернут сюда, повернут туда – вот и вся забота. – Майор сокрушенно покачал головой и осушил свой стакан. – Терпеть не могу больничных сиделок! Слишком много о себе воображают. Лидия утверждала, что они хотят ее отравить. Разумеется, это… обычные фантазии больного человека… у многих бывает такое, как говорил доктор Томас… но нет дыма без огня. Эти нахалки ее не любили. Самое отвратительное в женщинах – ревность и зависть.

– Полагаю, – начал Люк, чувствуя, что не слишком удачно ставит вопрос, но не зная, как спросить лучше, – у миссис Хортон все же были преданные друзья в Вичвуде?

– Мир не без добрых людей, – как-то неохотно признал майор. – Уитфилд присылал виноград и персики из своих теплиц. Да еще эти две старые перечницы – Гонория Уэйнфлит и Лавиния Пинкертон – навещали ее.

– Мисс Пинкертон наведывалась часто, не так ли?

– Да, регулярно. Хоть и стопроцентная старая дева, но очень добрая! Очень волновалась за Лидию. Вникала во все подробности ее лечения и питания. Всем хороша была старушка, но больно уж суетлива.

Люк согласно кивнул.

– Терпеть не могу, когда суетятся, – заявил майор. – В Вичвуде и без того слишком много женщин. Не с кем даже сыграть в гольф.

– А молодой человек из антикварной лавки?

Майор фыркнул:

– Он не играет в гольф. Больно женоподобный – ни дать ни взять мисс Нэнси!

– Давно он в Вичвуде?

– Да года два. Пренеприятнейший молодой человек. Терпеть не могу этих длинноволосых, сюсюкающих типов. Но, как ни странно, Лидии он нравился. Никогда не поймешь, почему женщинам нравится тот или иной мужчина. Они падки на развязных парней. Она даже настаивала на приеме какого-то патентованного снадобья, приобретенного у него. Какая-то дрянь в ярко-красном пузырьке со знаками Зодиака! Вроде как травы, собранные в полнолуние. Чистой воды шарлатанство, но женщины легко такое заглатывают, причем в буквальном смысле слова, ха-ха-ха!

Надеясь, что майор этого не заметит, Люк сменил тему разговора.

– А что за человек ваш местный адвокат, мистер Эббот? – спросил он. – Хорошо ли знает законы? У меня возникло небольшое спорное дельце, я бы хотел с ним посоветоваться. Но стоит ли?

– Говорят, он большой крючкотвор. Лично я ничего хорошего о нем сказать не могу. Мы с адвокатом поссорились. Не видел его с тех пор, как он приходил сюда составлять завещание Лидии. Думаю, он просто хам. Но конечно, это не сказывается на его адвокатских качествах.

– Разумеется, – поддакнул Люк. – Похоже, он несколько вздорный человек. Судя по тому, что я о нем слышал, он тут со многими перессорился.

– Беда в том, что адвокат не в меру обидчив, – сказал майор Хортон. – Считает себя чуть ли не господом богом, и любой, кто с ним не согласен, совершает святотатство. Вы, наверное, слышали о его ссоре с доктором Хамблби.

– А разве они ссорились?

– Еще как. Но меня это ничуть не удивило. Хамблби был еще тем упрямым ослом!

– Смерть доктора оказалась совершенно неожиданной.

– Хамблби? Да. Я тоже так думаю. Пренебрег элементарными правилами. Заражение крови – чертовски опасная штука! Я всегда мажу ранку йодом и всем советую! Обычная предосторожность. А Хамблби, хоть и доктор, не захотел подстраховаться. Вот вам и результат.

Люк не был уверен, что майор прав, но решил промолчать. Затем он взглянул на часы и заторопился.

– Торопитесь на ленч? – заметил майор. – Однако да, пора. Ну что ж, было приятно с вами поболтать. Неплохо познакомиться с человеком, повидавшим свет. Нам как-нибудь надо встретиться еще. Где вы служили? В Майянг-Стрейтс? Никогда там не бывал. Слышал, пишете книгу? О предрассудках и прочем таком?

– Да, я…

Но майора Хортона уже понесло:

– Я мог бы быть вам полезен. Могу рассказать вам несколько весьма занимательных историй. Когда я, мальчик мой, служил в Индии…

Люк потерял еще десять минут, выслушивая затрапезные истории о факирах, йогах и фокусах, столь дорогих сердцу каждого отставного служаки из Индии.

Он вышел на свежий воздух и, перебирая в памяти рассказ майора, еще раз подивился странностям его семейной жизни. Похоже, Хортон искренне скорбел о смерти своей жены, которую, судя по всему, можно было бы смело отнести к породе тигров-людоедов.

Если только майор не ломал перед ним комедию.

Глава 12

Обмен ударами

Игра в теннис после полудня удалась. Лорд Уитфилд пребывал в прекрасном настроении, с огромным удовольствием выполнял роль хозяина и часто шутил. Игроков всего было восемь: лорд Уитфилд, Бриджит, Люк, Рози Хамблби, мистер Эббот, доктор Томас, майор Хортон и Хэтти Джонс, дочь управляющего банком мистера Джонса.

Во втором сете Люк играл в паре с Бриджит против лорда Уитфилда и Рози Хамблби. Рози оказалась хорошим игроком с сильными, точными ударами – она не раз принимала участие в соревнованиях графства. Девушка то и дело исправляла промахи лорда, и Бриджит с Люком, не особенно опытные игроки, надеялись хотя бы на ничью. Они сыграли уже три партии, когда Люк почувствовал себя в ударе, и они с Бриджит повели в счете пять – три.

И тут Люк заметил, что лорд Уитфилд стал нервничать. Он возмущался из-за каждого спорного мяча и, несмотря на возражения Рози, заявлял, что мяч ушел за площадку, одним словом, вел себя как капризный ребенок. Они играли решающий сет, когда Бриджит ухитрилась упустить простую подачу и вслед за этим допустить грубую ошибку, подав мяч мимо площадки. Счет сравнялся. Следующая подача шла на среднюю линию, и Люк, приготовившийся взять ее, столкнулся со своей партнершей. После чего Бриджит снова подала мяч мимо площадки, и они проиграли.

– Простите, сегодня я не в форме, – извинилась партнерша Люка.

Это вполне походило на правду. Бриджит била изо всей силы и как попало, словом, делала все невпопад. Сет закончился победой лорда Уитфилда и Рози Хамблби со счетом восемь – шесть.

Быстро обсудили состав игроков для следующей партии. Партнером Рози стал мистер Эббот против доктора Томаса и мисс Джонс.

Лорд Уитфилд присел, отер пот со лба и удовлетворенно улыбнулся. Хорошее настроение снова вернулось к нему. Он завел разговор с майором Хортоном о серии статей в одной из своих газет.

– Покажите мне ваш огород, – попросил Люк Бриджит.

– Почему огород? – удивилась она.

– Что-то мне захотелось капусты прямо с грядки.

– Может, зеленого горошка?

– Еще лучше.

От теннисного корта они направились к окруженному изгородью огороду. В этот субботний день здесь никого не было. Под яркими лучами солнца все здесь выглядело на редкость мирно и спокойно.

– Вот вам горошек, – сказала Бриджит.

Но Люк даже не взглянул на него.

– Какого черта вы поддавались им в этом сете? – сказал он.

Брови девушки взлетели вверх.

– Прошу прощения. Я сегодня не в форме, к тому же вообще плохо играю в теннис.

– Но не до такой же степени! Даже ребенок не сделал бы такой дурацкой подачи! И куда вы так лупили – все время за площадку!

– Да просто я никудышная спортсменка, – спокойно ответила Бриджит. – Если бы я умела играть получше, то постаралась бы, чтобы мои промахи выглядели более правдоподобными! Но как только я пыталась послать мяч чуть-чуть за площадку, он попадал на линию, так что пришлось бить с запасом.

– Итак, вы признаетесь?

– Ну да, мой дорогой Ватсон.

– Но за каким чертом вам это понадобилось?

– По-моему, это очевидно – Гордон не любит проигрывать.

– А я? Думаете, я люблю?

– Боюсь, дорогой мой Люк, это не одно и то же.

– Может, объясните поподробней?

– Если хотите. Со своим кормильцем не ссорятся. А Гордон как раз и есть мой кормилец. А вы – нет.

Люк судорожно глотнул воздух, потом его словно прорвало:

– Почему вы так упорно стремитесь выйти замуж за этого нелепого коротышку? Зачем вам это надо?

– Затем, что в качестве его секретаря я получаю шесть фунтов в неделю, а став его женой, буду иметь в своем распоряжении сотни тысяч, не говоря уже о жемчугах, бриллиантах, нарядах и прочих выгодах замужнего положения!

– Но у вас появятся и определенные обязанности!

– Не стоит воспринимать все так мелодраматично в этой жизни, – холодно сказала Бриджит. – Если вы воображаете Гордона в роли влюбленного мужа, то глубоко заблуждаетесь! Поймите, Гордон так и не вырос. Он остался мальчиком, которому нужна заботливая мамочка. К несчастью, своей матери он лишился, когда ему было всего четыре года. Сейчас ему нужна женщина, которая опекала бы его, выслушивала его жалобы, вселяла уверенность в собственные силы и выслушивала бесконечные разглагольствования о себе самом!

– А у вас злой язык!

– Я не тешу себя сказками, если вы это имеете в виду. Я – молодая женщина, достаточно образованная, придерживающаяся современных взглядов, но без денег. И я намерена вести честную жизнь – мои обязанности в качестве жены Гордона не слишком будут отличаться от нынешних, как его секретаря. Сомневаюсь, чтобы уже через год он вспомнил о необходимости поцеловать меня перед сном. Различие только в жалованье.

Бледный от злости, Люк посмотрел на нее. Бриджит насмешливо продолжила:

– Ну что же вы молчите, мистер Фицвильям? Ведь вы же до смешного старомодны. Почему бы вам не укорить меня доводом о том, что, дескать, продаю себя за деньги!

– Вы хладнокровная, маленькая чертовка! – не выдержал Люк.

– Все лучше, чем быть маленькой дурочкой!

– Неужели?

– Я в этом совершенно уверена.

– Почему вы так категоричны? – фыркнул Люк.

– Я знаю, что такое любить мужчину! Вы не были знакомы с Джонни Корнишем? Так вот, три года назад я была с ним помолвлена. Я обожала его, любила, как говорится, безумно, до боли в сердце! А он бросил меня и женился на премиленькой пухлой вдовушке с северным акцентом и доходом в тридцать тысяч в год! Подобные вещи хорошо лечат от излишнего романтизма, вы не находите?

– Такое случается, – пробормотал Люк.

– Вот со мной и случилось…

Между ними установилось неловкое молчание. Бриджит первая нарушила его, сказав:

– Надеюсь, теперь вам понятно, что вы не имели права говорить со мной в подобном тоне. Вы живете в доме Гордона, а отзываться плохо о хозяине – дурной тон!

– Теперь и вы приводите старомодные доводы, – с трудом сдерживая гнев, сказал Люк.

Бриджит вспыхнула:

– Зато это правда!

– Нет. К тому же у меня есть право!

– Что за чушь!

Люк посмотрел на нее. Ее лицо исказилось, словно от физической боли.

– У меня есть право, – повторил он. – Потому что я люблю вас… Люблю, как вы сказали, безумно, до боли в сердце!

Она отшатнулась от него.

– Вы…

– Что, смешно? Тут есть над чем посмеяться! Я приехал сюда по делу, и вдруг из-за угла дома появляетесь вы… и на меня словно наслали заклятие. Вы только что упомянули про сказку, так вот, я словно попал в нее! Вы околдовали меня! Кажется, укажи вы на меня пальцем и скажи: «Стань лягушкой!» – и я тут же выпучу глаза, примусь квакать и запрыгаю.

Он приблизился к ней на шаг.