(не) Желанный покровитель

– Вечером заеду, обниму, – фыркает старый друг и тут сбрасывает звонок.

А я, притянув к себе Аню, все пытаюсь вычислить, кто именно подложил пистолет в мой дом и сколько у Ордынцева пособников в моем окружении.

Глеб

 - Что с Верой? Где она? – рычу я, как только Феликс входит в дом.

- Да все нормально, - раздраженно морщится Сарычев. – Вломить бы ее родственникам за заведомо ложное заявление в полицию…

- Вломи, - киваю устало. А в душе поднимается ярость. Отомстил бы Вере и ее подельникам, отправившим меня за решетку. Из-за лживого доноса три месяца жизни коту под хвост.

- Можно, я найду убийцу Принца и разберусь наконец в этой истории? - криво усмехается Феликс и добавляет со вздохом. - Никак у меня концы с концами не связываются.

- Не выходит каменный цветок, - шумно выдыхаю я и предлагаю по-свойски. – Поужинаешь?

- Не откажусь, - мрачно соглашается Феликс. – Только давай у тебя в кабинете. Так, чтобы пожрать и потрепаться…

Пока Марфа накрывает на стол, я с тоской думаю о жене и дочери, оставшихся наверху. Мне бы к ним сейчас. Но рассудок требует сдержаться от сиюминутных порывов. Выслушать Феликса и постараться понять, как связаны между собой Вера и Ордынцев.

- А где нашли ее? – интересуюсь небрежно, стоит Марфе закрыть дверь.

Еще идут проверки персонала. Еще служба безопасности Исаева разбирается с моими сотрудниками. Но одно знаю точно, Марфа на моей стороне. Иначе бы совсем тухло стало. Такой заговор, мама не горюй.

- Вера по первому мужу Акимова. А в девичестве – Ордынцева, - довольно заявляет Сарычев, накидываясь на еду. Деловито режет отбивную в тарелке, лихо орудуя ножом и вилкой. А я как дурак, в который раз ловлю себя на мысли, что нам приелся обеспеченный быт. Мы перестали считать нормальную пищу чем-то важным и уникальным. Заглатываем, забыв насладиться процессом. Не оглядываемся по сторонам в поисках прекрасного.

- А ты? – кивает на мою пустую тарелку Феликс.

- Уже наелся до отвала. Марфа закормила в первый же день… Дальше продолжай, - прошу нетерпеливо.

- Когда я раскрутил нехитрое происхождение твоей бывшей, - кивает Сарычев, - то сразу понял, где искать. Отправил людей в этот Тимирязевск. А там в больничке у бабушки, эта сучка сидит. Ее задержали до выяснения, а вот Ордынцеву удалось сбежать…

- Погоди, - устало тру шею и затылок. – Они близкие родсвенники, что ли?

- Старшая сестра Вадима – мамаша Веры. Ты не знал?

- Понятия не имел, - пожимаю плечами. Да и откуда, если все мое окружение проверял лично Ордынцев. Я ему доверял как самому себе.

- Друг детства? – печально смотрит на меня Сарычев.

- Не то слово, - вздыхаю я и, рассекая рукой воздух, бросаю сквозь зубы. – Кабы знал, поделился бы этими деньгами. Зачем было убивать Пашку? Отца? Сажать на наркоту Маргариту… Еще во многом предстоит разобраться. Но ни в одной семье люди пачками не погибают. А я, пока лавэ заколачивал, даже внимания не обратил. Представляешь? Моих родственников убивали, а я верил каждому слову убийцы.

- Положим, твой отец и Павел погибли без злого умысла. Трагическая случайность, Глеб. Все давно доказано. Перестань травить себе душу. А вот когда вас осталось мало, кому-то пришла мыслишка избавиться от тебя. Акимова дала показания. Но там придраться особо не к чему. С нее, конечно, взяли подписку о невыезде.

- Она последняя видела Принца живым? – догадываюсь я.

- Да, - кивает Сарычев, потянувшись за следующей отбивной. – Жрать хочу как собака…

- Приятного, - улыбаюсь старому другу. – Но все равно, понять не могу. Почему Вера оставила попытки захомутать меня и переметнулась на моего кузена. Логичнее было бы, обрабатывать меня, а потом грохнуть…

- Не знаю, - пожимает плечами Феликс. - Сам подумай, может что выплывет…

- И так столько гуана вылезло, не расхлебаться, - мотаю головой. – Но как бы нам все не было противно, Вера теперь наследница состояния Агурских. Глядишь, и вторая сестра, угробив Васю, заявит о своих правах на наследство.

- Демина и дубиной не перешибешь, - криво усмехается Феликс. – Если не удастся доказать причастность этой семейки к гибели Принца, то им особо ничего не предъявишь.

- Ищи, бро! Умоляю! За бабками не постою! – рычу я сжав кулаки.

- Ищем, - философски замечает Сарычев.

Проводив друга, сразу же отправляюсь в спальню.

И войдя в комнату, вздыхаю разочарованно. Жена спит, свернувшись клубочком. На тумбочке горит лампа, а в руках любимой зажат сотовый. Видимо ждала и уснула, не дождавшись. За своими дурацкими поисками и трепом с Феликсом я опять проворонил самое главное. Осторожно ложусь рядом с женой. Обнимаю, вдыхая запах любимой. Млею, чувствуя любимую каждой клеточкой. А еще тело приятно расслабляется на удобном матрасе. Простыни пахнут какой-то цитрусовой отдушкой. А в башке нарастает эйфория от ощущения дикого счастья.

Я дома. С женой. Жизнь войдет в свою череду. А с остальным разберемся!

- Аня, Анечка, - шепчу, как заведенный. – Я люблю тебя. Всегда любил…

И неожиданно вспоминаю, как через пару дней после сцены в Пашкиной спальне, увидел Аню во сне. Она убегала, а я догонял. Звал ее. Выкрикивал имя.

«А если в этом и причина?» – обрываю собственные воспоминания. – Если я болтал во сне как дурак. А Вера услышала?

Бизнес, вы захотели, суки? Мои деньги?

Как бы не так! Я вам отвалю... Дубиной по репам!

И прижимая Аню к себе, до утра думаю как реогранизовать корпорацию и вывести из-под удара проходимцев весь капитал.

- Ни копейки вам не оставлю, - бормочу сквозь зубы. – Последние штаны стяну с ваших тощих задниц. Готовьтесь…

- Глеб, - сонно зовет жена. – С кем ты разговариваешь?

- А? – переспрашиваю, делая вид, что только проснулся. – Снится что-то, любимая… Иди ко мне.

Аня

 Целый месяц после возвращения мужа я парю в эйфории. Большие деньги способны творить чудеса. По щелчку пальцев Глеба уже готова студия.

«Балетная школа Анны Агурской» – звучит как песня.

Реклама о моем детище несется из каждого утюга. Хотя в этом нет никакой необходимости. Моя основная группа подтянулась сразу же. В моей студии детям намного лучше, чем в ДК. Удобные раздевалки с душевыми, современные шкафчики с электронными замками. Но самое главное, огромный зал с панорамными окнами оснащен новым оборудованием. Плюс безопасность.

После возвращения Глеб уделяет ей особое внимание. До сих пор трудно поверить, что враг подобрался слишком близко. И сейчас после реорганизации персонал прошел строгую проверку. Кто-то ее не выдержал, как, например, Саня. И теперь меня охраняет строгий Антон Сергеевич, бывший майор спецназа.

Хотя в этом нет особой необходимости. Я редко куда хожу одна. В студию приезжаю вместе с мужем. Даже в лифте с парковки мы поднимаемся вместе. Я выхожу на первом этаже, а Глеб едет в офис на третий.

В течение рабочего дня мы почти не видимся. Муж постоянно проводит встречи и консультации, и у меня тоже плотное расписание. Зато часа в три мы вместе едем домой. Глеб пересмотрел свой режим. И вторую половину дня посвящает нам с Асей. Мы гуляем в Егоршино, плещемся в бассейне и справедливо считаем, что заслужили капельку счастья.

– Зачем мне охрана? – смеюсь я.

– Пусть будет, – отмахивается Глеб. – Мне так спокойнее, Аня. Я еще и к Марфе приставил. Так она развопилась, что я лишаю ее свободы. И ей без принадлежности к семье Агурских жилось гораздо лучше.

– Кажется, это мои слова, – улыбаюсь мужу и просто плавлюсь под его взглядом.

– Странное дело, – смеется Глеб, обнимая меня. – Законных наследников не заманишь, а всякие проходимцы во все щели лезут.

– Ордынцева так и не нашли? – спрашиваю я, стараясь скрыть тревогу. Этот человек до сих пор представляет опасность. Если не для меня, так для Глеба. Вот только непонятно, откуда взялось столько ненависти в старом друге Агурского? Ревность или алчность тому виной?

– Засел в какой-то норе, как крыса, – презрительно усмехается Глеб. – Пусть там и прячется до конца жизни. Неужели он думал, что я бы не поделился? Вон, Марфе выделил ее долю. В гробу карманов нет. А нашим детям и внукам за глаза хватит.

– А Павлика точно не он? – спрашиваю, а у самой все внутри замирает.

– Сарычев говорит, что трагическая случайность, – мотает головой муж, прижимая меня к себе. – Я его тоже любил, Анька, – выдыхает мне в ухо. – И лично бы придушил каждого, кто хоть как-то повинен в его гибели…

Даже сейчас, вспоминая разговор с мужем, чувствую его ярость. Смаргиваю слезы, глядя в окно. Репетиции закончились. Осталось дождаться Глеба, и можно ехать домой.

– К вам посетительница, Анечка, – заглядывает в дверь Антон Сергеевич. – Варвара из ДК.

– Пусть войдет, – киваю я и, радостно улыбнувшись, спешу навстречу бывшей коллеге.

– Прив-е-ет, – тянет она, с нескрываемым любопытством разглядывая студию.

Ко мне поглазеть на балетную школу приходят многие. Первой, конечно, прибежала Стелла. Азартно бегала по всем помещениям. Радостно тараторила и заявила официально.

– Счастливая ты, Анька! Может, и мне бросить к чертям собачьим папин бизнес и прийти к тебе учить деток? Возьмешь?

– Тебя – с удовольствием! – восклицаю я и в порыве чувств обнимаю подружку. – Стелка – ты же талантище! Жаль, что божий дар закопала…

– Вот покончу с Исаевым и вернусь. Папа меня точно попрет с работы…

– Приходи, – выдыхаю я. – Можем даже партнерство замутить. С тобой я на все согласна!

– Агурец не будет против? – словно опомнившись, спрашивает подруга.

– Мы его уговорим, систер, – хихикаю, обнимая Щербетову.

Но поведение Вари резко отличается от Стелкиного. Взгляд настороженный и злой. Даже на расстоянии чувствуется, как у Вари внутри колышется зависть.

– Вот, пришла посмотреть, – роняет она небрежно. – А то столько разговоров о твоей школе. Громко звучит, конечно. Ты бы постеснялась…

– С какой стати? – отрезаю я, не собираясь церемониться. – Это моя задумка и моя программа. Я ни у кого ничего не украла.

– Это тебе так кажется, – поджимает губки Варя. – А вот я считаю, что ты поступила подло. Переманила моих учеников.

– Заблуждаешься, – усмехаюсь горько. – Это мои ученики. Каждая девочка пришла ко мне в четыре года. И из каждой я вылепила маленькую балерину. Ты тут совершенно ни при чем. Придут еще дети. Работай с ними.

– Да вы со своим мужем задушили студию! Конечно, у вас деньги! А мы на бюджете! Сволочи!

– Зато я никого не била в раздевалке, – смотрю в упор на девчонку, в одночасье ставшую врагом.

– Это не я, – поспешно заявляет Варя. – И ты все равно ничего не докажешь…

– А я и не собираюсь. Просто знаю, и все. Тебе с этим жить, Варя.

– Я дала тебе по заслугам! – шипит Варвара, замахиваясь. – Ты слишком много о себе вообразила. Тебя должен был кто-то поставить на место.

– Спасибо, – коротко киваю я и зову чуть громче. – Антон Сергеевич, наша гостья уходит.

Тотчас же в дверях появляется мой «майор». Глядит сурово. Видимо, слышал весь разговор.

– А как ты догадалась? – отступает к дверям Варвара. – Я ведь ничем себя не выдала.

– Ошибаешься, – усмехаюсь криво. – Твои духи я узнаю из тысячи. Редкая дрянь.

– Ну, не всем же шанелью душиться, – фыркает Варвара, протискиваясь мимо Антона Сергеевича.

– Больше не пускать сюда эту особу? – спрашивает он, запирая дверь.

– Ни в коем случае, – силясь не расплакаться, киваю я и, быстро переодевшись, несусь к Глебу. Хочу поделиться с ним догадкой. И как я только эти духи учуяла!

Глеб

 Голова начинает трещать еще во время совещания. Поэтому порешав самые главные вопросы, я отпускаю топов. Зайдя в приемную, прошу у Ксении таблетку обезболивающего. И решив подождать, пока подействует лекарство, заваливаюсь на диван в комнате отдыха.

Смежив веки, гоню мысли о работе. Но не получается. Весь месяц я ловлю инсайт за инсайтом. И уже практически основал свою новую империю, оставив Веру и ее банду ни с чем.

«За что боролись, на то и напоролись», – хмыкаю, представляя изумление бывшей любовницы. На счетах старых компаний я оставил чуть меньше миллиона, чтобы вывод средств не так бросался в глаза. Все остальное мне удалось вывести в офшоры и заново влить в новые компании, основанные для настоящих наследников.

Аня, Аська, Ангел, Марфа и я. Ане и Асе отрезал от своей доли. А долю Принца отдал его брату. Марфе же отщипнул от всех понемножку. Кропотливая работа. Зато теперь никто не подкопается!

«Вот тебе! – мысленно показываю средний палец Вадиму. – Объяви ты мне о своем родстве, я бы и тебе отсыпал. А так… Сиди в своей норе, урод, и трясись от страха до самой смерти».

Глаза постепенно слипаются, и я проваливаюсь в глубокий сон. Я снова захожу в Пашкин подъезд. А потом, открыв дверь в квартиру своими ключами, вламываюсь в спальню. Но на кровати никого нет. В квартире лишь один Павка. Ходит в одних трениках по дому, что-то хлебает из высокой пузатой чашки.

– А где Аня? – спрашиваю его.

– К тебе пошла, – пожимает плечами племянник. – Защити ее, Глеб. Очень тебя прошу.

– Конечно, – киваю спокойно. – Она теперь моя жена…

– Ты не понял, – кричит Павка, отставляя в сторону свою чашку. – Защити ее, твою мать! Защити!

Ощущаю удар в плечо и словно выскакиваю из небытия. Аня… Где она? О чем меня предупреждал Павка?

Доставая из кармана айфон, тру лоб и затылок. И нажав на контакт жены, отупело слушаю механический голос. Абонент вне зоны доступа.

Перевожу сонный взгляд на часы. Репетиция уже давно закончилась. И словно получив по башке, подскакиваю с дивана.

– Антон, где моя жена? – рычу в трубку. – Ты рядом? Дай ей трубку…

– Она пошла к тебе, Глеб, – совершенно спокойно заверяет меня майор. – Я проводил ее до лифта. Проследил, как он остановился на третьем этаже.

– Когда? – спрашиваю, выбегая из кабинета.

– Да минут двадцать назад уже… А что, она у тебя не появлялась?

– Нет, твою мать, – рычу, сбегая по лестнице. Несусь по коридору, настежь распахивая двери.

«Аня, девочка, куда же ты запропастилась? – думаю, не желая понять очевидное. Кто-то из моих сотрудников до сих пор работает на Ордынцева. Или он сам вошел незамеченным? Если только через парковку…

Влетев в кабинет, быстро нажимаю кнопки на компьютере, выводя на экран изображения с камеры, установленной в лифте. Моя милая, расстроенная и задумчивая, входит в кабину на первом этаже.

– Кто же тебя обидел, Анечка? – спрашиваю, любуясь нахмуренным личиком.

Тонкий Анин пальчик нажимает на цифру «три», но лифт почему-то едет вниз и останавливается на парковке. Жена судорожно нажимает кнопки, пытаясь заставить дурацкую махину закрыть двери. И двери уже начинают съезжаться, когда между ними втискивается нога в ботинке. Кто-то хватает мою любимую за руку, вытаскивая из лифта. В глазах темнеет от злости и бешенства, когда замечаю на тыльной стороне кисти знакомую татуировку. Маленький паучок, плетущий сеть.

«Ордынцев, твою мать! – рычу, ударяя кулаком по столу. – Что же ты задумал, ублюдок? И зачем тебе понадобилась моя жена? Будешь торговаться или пойдешь на крайние меры?»

Отупело смотрю, как мой бывший друг под дулом пистолета сажает мою жену в машину. Куда же ты ее повез, сука?

– Аню похитили, объявляй план «перехват», – прошу Феликса и где-то в глубине души точно знаю, что никакие перехваты мне не помогут. Ордынцев не такой дурак, чтобы колесить по городу на засветившейся машине. А когда и где он поменял ее, одному богу известно.

– Остается только сидеть и ждать, когда нам выдвинут требования, – вздыхает мой новый безопасник.

Ага! Сейчас!

«Думай, – приказываю сам себе. – Ответ лежит на поверхности!»

И в который раз ругаю себя за излишнее благородство. На кой ляд я разбил телефон со следилкой?

«Он бы тебе ничего не дал, – словно наяву, говорит мне Павка. – Если эту хрень тебе выдал Ордынцев, то он же ее и отключил. Думай, Глеб. Поскорее! Не тяни резину!»

– Нужно ехать к ментам, – надувает щеки безопасник. – Смотреть городские камеры. Может, что-то удастся обнаружить. Он не мог далеко уйти.

– Смотрите, – пожимаю плечами я и, повернувшись к застывшей в дверях Ксении, прошу.

– Принеси мне личное дело Ордынцева. Наверняка там будет хоть какая-то зацепка.

– Глеб, можно тебя на минутку? – смущенно просит помощница. По бледному лицу идут красные пятна. Волнуется, что ли? Или тут менятоже ждет очередная подстава?

– Что? – выхожу вслед за помощницей в приемную. Давлю взглядом. Сейчас придушу эту дуру, пусть только сознается.

– Я когда-то давно была на даче у Ордынцева, – шепчет она. – Это недалеко от города. Деревня Ракитино. Там дом на окраине. Место жуткое. Никто ничего не заметит. Может, туда этот ублюдок повез нашу Аню?

– Проверим, – киваю коротко. Замечаю слезы в глазах и сжатые добела пальцы.

– Ты в моей команде? – спрашиваю обалдело.

– Да, – кивает Ксения и добавляет приглушенно. – Я люблю тебя.

– Спасибо, Ксюнь, – целую помощницу в лоб и тут же отдаю приказ. – Вертолет, живо! Через пять минут вылетаем!

– Все свободны, – выгоняю народ из кабинета. И оставшись один, спокойно возвращаюсь в комнату отдыха. Отодвигаю в сторону потайную панель. Нажимаю на плоские кнопки встроенного в стену сейфа и, как только дверца плавно отъезжает в сторону, достаю пистолет и патроны.

– Порешу эту суку, – бурчу, заряжая оружие.

А по дороге к взлетной площадке, находящейся на крыше «Агур-продукта», снова звоню Феликсу.

– Прикрой меня, бро. Хочу провести разведку боем!

– Стоп! Куда? Не мешай работать полиции, – орет в трубку Сарычев. – Откуда сведения? Это, может быть, ловушка?

– Исключено, – кричу, перепрыгивая через ступеньку.

– Глеб, я прошу тебя. Остановись и подумай, – со вздохом просит Феликс. – Мы уже ищем. Даже на даркнете шерстим сообщения.

– Хорошо, – соглашаюсь я, останавливаясь лишь на секунду. Закрываю глаза, пытаясь отдышаться, и снова вижу перед глазами Павку.

– Мы на верном пути? – спрашиваю погибшего племянника.

«Да, Глеб», – кивает мне Павел.

– Поможешь?

«Обязательно!»

– С кем ты там разговариваешь? – подозрительно осведомляется Феликс. – Какого там происходит, бро?

– Она в Ракитино. Отправляй людей, Сарычев! Не трать время, – бросаю отрывисто в трубку. И усевшись в вертолет, сжимаю в кармане холодную рукоятку «Макарова».

Аня 

Как в кошмарном сне, я смотрю на вороненое дуло, направленное мне в грудь. И вся коченею от страха. Не вырваться, не убежать. Даже спрятаться негде.

– Садись в машину, без глупостей, – велит Ордынцев, взмахивая пистолетом в сторону Тойоты. На этом авто он ездил сам, пока не подался в бега. И, видимо, не без помощи охраны хотел забрать тачку. Иначе бы почему у него оказались запасные ключи в кармане.

– Прям, сюрприз, Аня, – ощерившись, бросает он. – Даже не думал, что ты вот так легко мне попадешься. Замотав мне руки скотчем, толкает на заднее сиденье.

– Жаль, наручников нет, – цедит, будто сплевывает.

И в каком-то дворе неподалеку от офиса тормозит около старого красного Мерса.

– Пересаживаемся, мадам, – хмыкает весело.

Мельком гляжу на водителя. Саня! Личный телохранитель Глеба! Кругом измена!

Зазевавшись, не сразу замечаю, как почти вплотную подходит Ордынцев. Толкает на заднее сиденье.

– Лежи, не отсвечивай, – роняет раздраженно.

Не спорю. Глеб меня все равно найдет и спасет. Иначе и быть не может!

Машина уверенно идет по городу.

«Агурский, где ты? Хоть догадался меня поискать?»

А затем авто набирает скорость. Наверное, выехали на трассу. Ни светофоров, ни особых ограничений.

«Глеб! Найди меня!» – шепчу, глотая слезы. В ужасе размышляю о дочери. Как она будет жить без матери?

– Он тебя не найдет. Пока кинется, мы далеко уедем, – повернувшись с переднего пассажирского, ухмыляется Вадим Ордынцев.

Крепко сжимаю веки, не желая видеть эту мразь. И снова умоляю Глеба спасти меня.

– Молишься? – фыркает Ордынцев. – Это не поможет. Кишка тонка у Агурского. Привык всю жизнь командовать. А сам ноль.

– А вы не боитесь? – спрашиваю, распахнув глаза. Руки сжимаются в кулаки, а из груди рвется ненависть, способная убить врага. Вот только запястья связаны скотчем.

– Ты, видать, совсем бахнулась, – криво усмехается Ордынцев. – Да у Агурца мозгов не хватит. Он же идиот! Кроме бабок, ничего не видит.

Кошусь на ухмыляющуюся лоснящуюся морду. А в голове бьется только одна мысль. Этот самый подонок был вместе с моим мужем в момент аварии. Сидел за рулем… А Павка уснул себе на погибель. И неожиданно вижу перед глазами странную картинку. Машина несется вперед. Идет на обгон и, пытаясь увернуться от столкновения с бензовозом, задевает идущий рядом КАМАЗ. Вернее, водитель выворачивает руль, подвергая смертельной опасности пассажира…

– Это вы убили Павлика? – шепчу я, догадавшись. – Зачем? Что он вам сделал?

– Если причина неизвестна, то дело в бабках, – философски хмыкает Ордынцев, и на сытом довольном лице нет ни грамма раскаяния.

«Все-таки я не ошиблась. Как меня ни уверяли окружающие. Ордынцев, сволочь, хитрее всех оказался. Каялся, рыдал, что машину занесло, а он не смог уберечь. Гнида!»

– Деньги? – переспрашиваю я, стараясь вывести мерзавца на чистую воду. – Всего лишь деньги?! Да попросили бы Глеба, он бы вам отсыпал…

– От щедрот своих, – нехорошо смеется Ордынцев. – Я так не хочу! Там половина мне принадлежит! Слышишь? Пашка твой моему отцу кто? Один из внуков. А я – сын Альберта! Чуешь разницу?

– Но Глеб расширил бизнес. Преумножил состояние. Капитализация «Агур-продукта» в разы выше, чем при Альберте.

– Ну и что? – фыркает Ордынцев. – Доуправлялся твой Глеб. Да ты и сама хороша, Аня! Сначала племяша в оборот взяла, а потом ручонки к дядьке потянула. Думала, небось, и тебе обломится? А не выйдет, куколка. Все уже решено. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

– Что вы хотите сделать? – замираю в ужасе. – Скажите Глебу, он даст выкуп.

– Он и так все отдаст, – снова ухмыляется Ордынцев. – Вернее, я сам возьму, когда фирма бесхозной станет. Уже тут осталось…

– Костюм от Бриони купи, придурок, – шиплю я, закрывая глаза. Пытаюсь справиться с накатившей паникой.

Все уже решено? И меня в живых никто оставлять не планирует. Глеба убьют или подставят. У Ордынцева и так руки по локоть в крови. И для достижения цели он ни перед чем не остановится.

«Думай! – одергиваю саму себя. – Ты еще жива и здорова. А значит, обязана выкарабкаться из этой гнусной передряги. Ради Аськи! Ради Павлика!»

Его убийца должен сидеть в тюрьме, а не строить планы по захвату «Агур-продукта».

Схема ясна. Даже в моем воспаленном мозгу все пазлы складываются в единую картинку. Если Вадим с Верой родственники, то войти в наследство им труда не составит. Вот только моя смерть проблемы не решит. Есть еще мама и Ася. Всех же не истребить…

Старый Мерседес заносит на повороте, и я чуть не падаю с заднего сиденья, ударяясь лбом о кресло водителя.

– Уже скоро приедем, – весело бросает сидящий за рулем Саня. И я в ужасе смотрю на людей, которым мой муж доверял как самому себе.

Людей? Вот тут я ошибаюсь. Это точно не люди.

– Я тебя высажу и рвану в город, – бурчит Саня. – Пока еще не время светиться. Сам справишься.

– Конечно, – фыркает самодовольно Ордынцев. – Прикинь, Санек, даже погони не было. Скучно живем.

– Ага, – ржет Саня. И от этого громкого никчемного смеха мне как будто вспарывают кожу, обнажая нервы. – Небось, совещаются. Кто и куда увез госпожу Агурскую, – хохочет он, резко сворачивая на грунтовку.

– Тоже мне «госпожа», – презрительно цедит Ордынцев и, повернувшись ко мне, бросает с издевкой. – Кстати, а ты хоть догадалась, что с первой встречи была на электронном поводке? Глеб тебе врал о великой и чистой любви, а сам следил за каждым твоим шагом.

– Врете, – бросаю устало. По большому счету мне уже все равно, о чем болтают эти мрази. Где-то в глубине души екает тревожный звоночек.

Стелка уверяла, а я не прислушалась… Вот только за время нашего брака многое изменилось. Хотя… какой сейчас смысл от рассуждений? Тут спасаться надо! При первом же удобном случае. И если Саня уедет, у меня появится шанс.

«Смотри в оба, Анечка», – слышится в башке знакомый голос.

«Павлик, Пашечка! Не оставь меня!» – плачу я, утыкаясь лицом в старую кожаную обивку.

– Все, крыса, приехали! – громко заявляет Вадим. Чужие наглые руки тянут меня из машины. Встряхивают, ставя на ноги. Оглядываюсь по сторонам. Заросший заброшенный сад, дом в глубине участка и лес, виднеющийся за забором. Все. Конец!

«Не дай ему увести себя в дом! – вопит мой внутренний голос. – Думай скорее, Аня!»

– Вадим, – окликаю своего похитителя. – Зачем меня убивать? У меня же есть свои наследники. Всех не грохнешь…

– Кто, идиотка? – хмыкает самодовольно Ордынцев. – Я тебя грохать не планирую. Запру в погребе. Сама с голодухи сдохнешь. А там Санек чистосердечно признается, что отвез тебя на дачку по приказу шефа. Твой трупик найдут, Агурца закроют. Вот тут я и объявлюсь. Как это говорят… Весь в белом! – ржет Ордынцев и добавляет милостиво. – Дыхни воздушка в последний раз. Больше шанса не представится.

– После меня в наследство вступит мама, – бросаю невначай. Сейчас, главное, говорить. Заболтать Ордынцева и попытаться удрать.

– Ты думаешь, я дурак? – хмыкает он презрительно. – У меня уже все расписано, Анька. Только вы с Агурцом мешаете. Мама твоя ничего так… Только вот личную жизнь устроить не может. Пока тебя искать будем, познакомлюсь с ней случайно. Потом утешу. После твоих похорон женюсь. Асю, так и быть, воспитаю…

– Как у вас все спланировано, – охаю, закатывая глаза. Мельком останавливаю взгляд на тонкой водопроводной трубе, служащей шпалерой для винограда. Только сами кусты высохли давно, а вот некое подобие турника осталось. Подпрыгнув, хватаюсь связанными руками за трубу. И качнувшись, резко выбрасываю ноги вперед, ударяя пятками в морду Ордынцева. От неожиданности мой захватчик падает, но, тут же подскочив, пытается меня поймать. Только поздно. Отпрыгиваю в сторону и опрометью несусь к покосившемуся забору. И перепрыгнув через него, как заяц, бегу в лес. Руки, связанные впереди, немного мешают. Складываю их на груди и, слыша сзади выстрелы, лечу, не разбирая дороги.

 Глеб 

Вертолет снижается над Ракитино. И первым делом я замечаю несущийся к городу рыдван Сани Петухова. Выходит, и он по ту сторону баррикад. Немудрено, если на все посты людей назначал Ордынцев. А я как дурак ему доверял. Нет ни сожаления, ни горечи. Воспринимаю очередную подлянку, как данность. Нет смысла убиваться еще из-за одного эпизода. Но если Петухов едет из Ракитино, значит, Ксения не ошиблась и дала правильное направление.