(не) Желанный покровитель

«Я в безопасности, - мысленно выдыхаю я и, рассеянно глядя перед собой, стараюсь сосредоточиться на самых простых вещах.

Сильный мужчина рядом. Он защитит.

- Аня, а кто проводил занятие? – вдогонку кричит Лариса Петровна.

- Варя, - поворачиваюсь к ней. – Но в чем виноват преподаватель? Девочка неверно поставила ногу…

Дорогие мои, жду ваших комментов!

- Значит, вы ее плохо научили, - вопит папаша.

- Ребенком займись, баклан, - презрительно роняет Глеб и настойчиво ведет меня к выходу.

Словно больную, ведет к машине. И когда мы вдвоем устраиваемся на заднем сиденье, прижимает меня к себе.

- Все хорошо, девочка. Ты в безопасности. Я любому за тебя снесу башку.

- Если бы не ты, они бы меня сожрали, - шепчу, пряча лицо на груди у Глеба.

Агурский гладит меня по голове. Целует в висок и тихонечко шепчет всякие глупости. Смешные и наивные.

- Никогда не подозревала тебя в склонности к романтизму, - улыбаюсь сквозь слезы.

- Я тоже, - возмущенно фыркает Глеб и, заглянув мне в лицо, старается отсканировать мои эмоции. – Аня, - говорит нарочито спокойно и весело. – Пока ехал к тебе, позвонили из ЗАГСа. Они могут расписать нас сегодня. Давай заедем, чиркнем у них в гроссбухе.

- Интересное предложение, - вздыхаю я, прекрасно понимая, что кольцо вокруг меня сужается все больше и больше. – А где цветы? Кольца? – интересуюсь печально.

- Цветы сейчас купим, не проблема, - пожимает он плечами. – А кольца… Закрой глаза, пожалуйста, и не подсматривай.

Опускаю веки и тут же чувствую, как безымянный палец холодит тонкий металл. И раскрыв глаза, взвизгиваю от восторга. Набор из двух серебряных колечек украшает две фаланги. Именно на него я заглядывалась с Нового года и все не решалась купить.

- Нравится? – тихонько шепчет Глеб.

- Обалденно, - выдыхаю я. – Очень красиво.

И сама не понимаю, как Агурскому удается дарить мне именно то, о чем я мечтала. И если про ботинки Глебу могла напеть Стелка, то о колечках я никому не говорила. Просто заходила в магазинчик, вздыхала и шла дальше.

- Почему ты выбрал именно этот набор? – спрашиваю изумленно.

- Чуйка, - пожимает плечами Агурский, вытирая запоздалую слезинку с моей щеки. – Приехали, - кивает на жилой дом и мраморное крылечко. Обычный районный ЗАГС. Полчаса до закрытия. На мне черные джинсики-скинни и черный свитерок с собакой, выложенной стразиками. Агурский тоже в черных джинсах и таком же свитере. Прям как похоронная команда.

- Глеб, смотри, - окликает шефа водитель Миша. Кивает на стоящую напротив входа беседку, украшенную линялыми розочками.

- Журналисты, мать их, - тихо ругается Глеб и замечает с таинственной улыбкой. – Нормально все. Пусть сразу всех оповестят.

- Может, еще интервью дашь? – хмыкает с переднего сиденья Саша.

- Обойдутся, - весело отмахивается Агурский, но на всякий случай просит. – Подъезжай прямо к ступенькам, Миша. Саня, близко никого не подпускай, - командует снова. И как только машина останавливается, шепчет мне на ухо. – Это не страшно, котенок. Раз, и ты уже Агурская.

- Но Ася так и останется Деминой, - не спрашиваю, утверждаю, упершись пальчиком в грудь будущего мужа.

- Обещаю, - кивает он и, распахнув дверцу, выходит на улицу. Подает мне руку и на глазах у навостривших уши журналистов целует меня в губы. Поцелуй легкий и незатейливый. Почти братский. Но мне он кажется клеймом, которым Агурский помечает свою собственность.

Самодовольный взгляд и расправленные плечи лишний раз подтверждают мою догадку.

- Пойдем, нас ждут, - улыбается мне Глеб и, взяв за руку, тянет по ступенькам вверх.

А там уже в полутемном фойе нас ждет строгая насупленная тетка. Человек уже домой собрался. Сумочку сложил. А тут на тебе. Великому и ужасному Агурскому приспичило жениться.

- Глеб Александрович, Анна Владимировна? – интересуется она деловито и радостно машет пухлыми лапками. – Пойдемте, пойдемте.

Ведет нас по слабоосвещенному коридору.

- А заявления, Глеб? – шепчу я, дергая жениха за рукав куртки.

- Ксения завезла, - морщит нос он.

- Гоняешь человека, - бросаю с легким укором.

- Да ну? – ухмыляется он. – Ей же хорошо. Раньше домой пошла.

Мне не понять логику идущего рядом человека. Только Глеб может обременить постороннего человека личными проблемами да еще твердо верить, что этим его осчастливил.

Вслед за теткой заходим в небольшую комнату, заставленную стеллажами и шкафами. Подписываем заявления, составленные чужой рукой, и еще какие-то бумажки.

- Дорогие Анна Владимировна и Глеб Александрович, - задушевно начинает тетка, открывая толстенный гроссбух.

Слушаю ее, кошусь на довольного и невозмутимого Глеба, а в памяти всплывает наша с Павликом свадьба. Похожая на эту и вместе совершенно другая. Тогда нас тоже расписали наспех. Но мы заявились в ЗАГС нарядные и абсолютно счастливые. Взяли в свидетели Стелку и Роберта. А потом поехали в загородный ресторан семьи Щербетовых. Наши друзья шептали нам «Горько!» и ржали, как молодые кони.

- Почему вы шепчете? – спросила я тогда.

- Ну так свадьба же у вас секретная, - расхохотался Роберт.

Вздрагиваю, когда тетка произносит торжественно.

- Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Глеб

- Можете поцеловать невесту, – произносит тетка в расшитом тесьмой костюме, а у меня мурашки по коже. Вроде взрослый мужик, и баб имел до фига. Но тут другое.

Жена. Моя. Анечка.

Выходим на улицу и сразу попадаем под прицельные камеры журналистов.

- Глеб Александрович! – кричит мне кто-то. – Заявление подали?

- Типа того, - усмехаюсь криво и, усадив Аню в машину, обращаюсь к этой несносной публике. – Ребята, ко мне что пристали? Я же не звезда шоубиза.

- Так не каждый день наши местные депутаты женятся!

- А кому это интересно? – отмахиваюсь я. – Лучше про трусы в стразиках пишите.

- Ты правда депутат? – поднимает на меня изумленные глаза Аня.

- Местный, Анечка. Как наркоз, - улыбаюсь я и предлагаю тихонько. – Может, заедем в ресторан? Отметим?

- Ася дома ждет, - шепчет моя жена. – Она не привыкла оставаться в чужом месте с посторонними людьми.

- Сейчас приедем, - киваю я и даю указание Мише. – Сразу на шоссе выезжай. Хотя нет, затормози, - прошу, увидев цветочную лавку. И выскочив, растерянно смотрю на розы и огромные букеты. Взгляд неожиданно падает на корзину с белыми тюльпанами.

- Будьте добры, - киваю продавщице.

- Сколько штук?

- Все.

И вернувшись в салон Порша, протягиваю этот цветник Анечке.

- О боже, Глеб! – радостно выдыхает она. И обхватив руками корзинку, опускает лицо к цветам. – Они замечательные, - улыбается мне. И улыбка эта – как солнечный лучик – топит мою ледяную душу.

Удивительно! Простые тюльпаны, и такой восторг. Вере обычно требовались огромные букеты. Или охапки роз, помещавшиеся только в ведро. Но я знал правила игры и никогда не дарил ей ничего другого. Да и сам не покупал никогда!

Стоп! Мысленно ударяю себе по лбу.

Смотрю на часы. Сколько прошло с того момента, как я навсегда попрощался с Верой и дал команду понаблюдать за ее подъездом. Час или два? А Юрец мне так и не отзвонился. Странная ситуация…

- Набери братана, - прошу Саню, а сам пишу сообщение Марфе.

«Шампанское в холодильник. Украсить цветами столовую и отправить кого-нибудь за тортом».

Знаю, что экономка с поварихой меня проклянут. Но плевать… Сейчас главное, дать понять Ане, что я настроен серьезно, несмотря на скоропалительную регистрацию.

- Ну, что там? – нетерпеливо спрашиваю Санька.

- Не отвечает, - раздосадованно крутит он башкой.

- Поднимай Ордынцева, - бросаю резко и, взяв ладошку жены, неожиданно целую холодные пальцы. Чувствую, как дрожит ее ручка в моих.

- Замерзла или боишься? – шепчу в маленькое розовое ушко.

- Нет, - мотает она головой. – Все произошло слишком быстро. Мне даже в голову не приходило, что так можно.

- Не бойся, я тебя не обижу, - повторяю в сотый раз и, заглянув в испуганное личико, добавляю еле слышно. – Я не стану тебя торопить. Подождем, когда ты будешь готова.

- Спасибо, - шепчет жена, низко опустив голову. Сутулится, поникнув плечами.

Я понимаю, какие мысли сейчас бродят у нее в голове. Бедная маленькая птичка попала в лапы гнусного отморозка. Смешно, ей богу!

- Эй, - тихонечко зову жену. – Выше голову. Ты теперь Агурская…

- Глеб, - Аня поднимает на меня полные тревоги глаза. – У меня к тебе большая просьба. Давай отложим на время встречу с твоей мамой.

- Почему? – бросаю порывисто. Как объяснить, что наш брак затеян и из-за матери тоже?

- Слишком много сразу навалилось. Пожалуйста…

- Как скажешь, милая, - заявляю холодно. – Она запросто может подождать. Сколько ей? Каких-то семьдесят восемь. Еще девчонка, и вся жизнь впереди…

- Я знала, что ты не согласишься, - поджимает губы Анечка и, поставив между нами корзину с тюльпанами, отворачивается к окну.

А вы с характером, Анна Владимировна!

Но ваше упрямство не сравнить с моим упорством. Потягаемся, душа моя. Ох, потягаемся…

- Глеб, - снова поворачивается ко мне с переднего сиденья Саня. – Я до Ордынцева дозвониться не могу… Нет его в зоне доступа.

- Зависает где-то? – недовольно морщусь я, раздражаясь несамостоятельностью собственной охраны. – Звони его замам, пусть вышлют пару человек на объект и там все проверят.

«Не морочьте мне голову», - отмахнувшись от Саниных причитаний, стараюсь сосредоточиться на Анечке.

Моя жена, мать вашу!

Кстати, о матери… Может, Аня права. Совершенно не стоит ее лишний раз прессовать…И если честно, не так уж сильно моя мамаша хотела повидать внучку. Но даже испытывай она жгучее желание, не смогла бы заставить меня жениться на посторонней женщине.

Тут только сам. Сам!

Молодец, Агурец! Провернул операцию на отлично.

- Не будем ссориться, - шепчу жене, оставляя на пол долбаную корзину. Обнимаю хрупкие женские плечи. Поправляю выбившийся локон. – Это ты, небось, журналистов перепугалась?

- Я с ними нечасто сталкиваюсь. Наверное, не смогу привыкнуть к их назойливости…

- И не надо, - отрезаю резко. – Они тебя не побеспокоят. Обещаю.

- Как бы на работу не заявились, - с печалью в голосе вздыхает жена. – Лариса меня тогда со света сживет.

- Нужно ее уволить и тебя на ее место назначить, - усмехаюсь самодовольно.

- Ни в коем случае! – гневно вскрикивает Аня.

- Да пошутил я, - хмыкаю весело.

Неожиданно мы встречаемся взглядами и смеемся одновременно, как заговорщики.

Ну что ж, первоначальный контакт налажен. Дальше будет проще. Пусть какое-то время придется спать в разных комнатах, но оно того стоит. Девчонка должна научиться мне доверять. Безоговорочно.

Приехав в Егоршино, одной рукой подхватываю корзину с тюльпанами, а в другой крепко держу Анину ладошку. И чувствую себя самым счастливым сукиным сыном. Ровно до того момента, когда в холле слышу за спиной тревожный шепот Санька.

- Глеб, у нас проблемы. Юрку нашли. Он без сознания.

Все происходит слишком быстро. И это раздражает. Еще час назад я была Демина, а теперь Агурская.

Глеб у меня даже не спросил ничего! А я не планировала менять фамилию. Хотела быть вместе с дочкой Дёминой. И что теперь? Одно сплошное расстройство.

- А где Ася? – спрашиваю у толстой и надменной Марфы, встречающей нас в холле с хлебом и солью.

- Мультики смотрит, - отмахивается экономка Агурского и нарочито радостно улыбается хозяину. Подлипала!

- Позовите девочку, - бросает кому-то Глеб. И я замечаю прорезавшую лоб морщину.

Поздно хмуриться, дорогой товарищ! Ты сам жениться хотел. Неужели передумал? Так еще не поздно аннулировать брак.

Из гостиной прибегает веселая Ася. Обнимает за колени. Тяну ее на руки и тут же чувствую, как крепкая ладонь перехватывает ребенка. Не забирает у меня, а просто помогает держать.

Так и отламываем хлеб и макаем его в соль, держа Асю. А маленькая нахалка тоже тянет ручонки и причитает деловито.

- И я… и я…

- Держи, - отламывает ей кусочек Агурский. А я бросаю на него недовольный взгляд. Руки не помыл и лезет к ребенку.

- Расслабься, - шепчет, приглашая меня в нарядную столовую Огромный круглый стол посреди комнаты. Шелковые белые обои, белые стол и стулья. И только огромная черная люстра нависает над всем этим воздушным великолепием. Сверкает черными гранями медальонов и бусинок. Притягивает к себе взгляд. Будто предвещает что-то недоброе.

Растерянно смотрю на нарядно накрытый стол, напоминающий мне декорации к фильмам о миллионерах, и с ужасом понимаю, как меня гнетет вся эта напускная роскошь.

Сдерживаюсь. Лишь бы не нахамить. Церемонно усаживаюсь, когда Агурский выдвигает для меня стул. И ошалело гляжу на мужа. Глеб выглядит суровым и немного воинственным. Добился своего. Теперь жалеет, наверное.

В высокие бокалы с золотыми ободками льется шампанское. Вдова Клико. Кристалл…

Равнодушно наблюдаю, как остальные места занимают приближенные к Агурскому люди. Экономка, телохранитель, еще кто-то…

Что мы отмечаем и зачем?

Хочется закричать от отчаяния.

Мою маму или Стеллу никто не додумался позвать.

«И что мы празднуем, если брак фиктивный? – думаю недовольно и, неожиданно вспомнив о «многочисленных оргазмах», заливаюсь краской.

- Все нормально? – слышу знакомый бас над ухом. От Глеба ничего не укроется.

- Да-да, - замечаю поспешно. Перевожу взгляд на Асю, свободно сидящую на коленях у Агурского, и замечаю торопливо.

- Дети не должны сидеть за стол вместе с взрослыми…

- Сегодня можно, - поморщившись, отмахивается он и под нестройные крики «Горько!» слегка прикасается к моим губам. Показушник, блин!

Никак не могу понять, что движет Агурским?

С задремавшей малышкой на руках поднимаюсь на второй этаж. Чувствую тепло от скользящей по моей спине ладони Глеба. Хочется съежиться и смахнуть с себя его руку, будто тавро расплавляющую мой позвоночник.

На нетвердых ногах вхожу в спальню, где еще вчера поселились мы с дочкой, и в ужасе застываю на пороге. За те считанные часы в комнате все поменялось. Двуспальная кровать теперь застелена розовым покрывалом. А на широком стеллаже сидят все Асины куклы.

- Когда ты успел? – поднимаю глаза на мужа.

- Марфа подсуетилась, - пожимает он плечами. – Отправила пацанов к твоей матери.

- А вот позвать ее на праздничный ужин никто не догадался, - шиплю еле слышно, боясь разбудить малышку.

- Косяк, - пожимает плечами Глеб, будто его этот хамский финт совершенно не касается. – Но это была разминка. Потом устроим красивую церемонию. Если пожелаешь…

«Н-е-ет!» – хочется заорать мне. Но сцепив зубы, укладываю Асю в постель. Забираю из рук Агурского одеяло, которое он предупредительно убрал, стоило нам войти в комнату.

- Аня, - зовет меня Глеб, когда, поцеловав Аську, поворачиваюсь к нему. Собираюсь пожелать спокойной ночи и закрыть за ним дверь. – Творится что-то странное. Поэтому пусть все вокруг нас считают супружеской парой. Так лучше.

Не обращая внимания на мой обалдевший взгляд, Агурский подходит к соседней двери и, распахнув ее, приглашает.

- Прошу. Наша спальня…

- Ты же обещал! – выдыхаю возмущенно.

- Все поменялось…

- Не смеши, - зыркаю недовольно. – Что могло измениться за те сорок минут, пока мы ехали в Егоршино? - шиплю, влетая в святая святых. Спальню Глеба Агурского.

Темные обои, черное кожаное изголовье новомодной кровати, которая будто парит в воздухе. Ну и, конечно, плазма на всю стену.

- Стерпится, слюбится, Анюта, - усмехается Глеб и, проводя пятерней по мелкому ежику волос, добавляет лениво.

- Располагайся. Тут ванная, - распахивает стеклянную дверь. – А тут гардеробная.

Открывает еще одну дверь, и я с ужасом замечаю свои вещи, висящие на плечиках в открытом шкафу.

- Прикольно, - усмехаюсь недовольно. – Ты же полчаса назад обещал мне одно, а сам дал прислуге совершенно другие указания. Вот как тебе верить после этого, Глеб?

Агурский молчит. Даже ухом не ведет на все мои претензии. Лишь недовольная гримаса пробегает по лицу мужа. Но он слишком быстро берет себя в руки.

Хладнокровная скотина! Ну что тут скажешь?

- Отдыхай, - бросает, направляясь к выходу. – Потом все обсудим.

Из груди рвется традиционный вопрос «а ты куда?», вот только я не позволяю себе его задать. Не имею права.

«Глеб дает тебе время освоиться, - твердит внутренний адвокат. – У вас странный брак. Но мужик старается…»

«Нет! – прохожу в ванную и, закрыв за собой дверь, прислоняюсь лбом к черной мраморной стене. – Просто я как дура попала в ловушку. Глупая наивная ворона! Похоронила себя в этих чертовых стенах!»

Повернувшись, гляжу в огромное зеркало, занимающее почти всю противоположную стену. В нем отражаются белоснежная ванна на золотых львиных лапах и широкая кожаная кушетка. Классика жанра!

Ну, вот почему у людей с деньгами такая скудная фантазия?

Стоп! Об этом ли мне сейчас думать?

Открыв сверкающий золоченый кран, подставляю руки под теплую воду. Стараюсь хоть на секунду отрешиться от захлестывающих меня эмоций.

Как я могла угодить в расставленные капканы? Как?! Всегда же знала, что от Агурских можно ждать только неприятностей.

- Теперь и ты одна из них, - усмехаюсь своему отражению. Распускаю волосы и слышу тихий стук в дверь.

- Все в порядке, Аня?

- Да, сейчас выйду, - отвечаю на автомате и с изумлением гляжу, как открывается дверь, впуская Агурского.

- Что ты забилась в угол, как мышь? – невесело улыбается он. Подходит почти вплотную. И обняв меня, утыкается носом в мою макушку. Движение скорее невинное, чем страстное. Но от прикосновений Глеба у меня все замирает внутри. Его пальцы скользят по моим волосам. Лениво перебирают прядки. Ощущаю дыхание Агурского. Близко. Совсем рядом. И замираю, почувствовав, как внутри тугой пружиной скручивается желание.

- Ты очень красивая, Аня, - тихо шепчет Глеб и, поцеловав меня в макушку, решительно спешит прочь.

Аня

Смотрю вслед на крепкую широкую спину. Окидываю быстрым взглядом коротко стриженый затылок и накачанную шею, торчащую из-под черного свитера.

Глеб - красивый мужик. С хорошей фигурой и идеально прокачанными мышцами. Не бодибилдер-фанатик, но и не ботан в свисающих штанах.

- Бери, пока дают, - подсказывает мне внутренний голос.

- Пусть попросит хорошенько, - отвечаю своему отражению.

Не спеша выхожу из ванной. Наверняка сейчас Агурский начнет меня склонять к первой брачной ночи. Напомнит про мои пункты в договоре. Пытаюсь на ходу придумать, как обломать…

Но спальня встречает меня тишиной и мягким светом торшера. В комнате никого нет. Заглядываю в детскую, а затем в гардеробную. Пусто. Неужели Агурский так легко сдался? Топаю от досады ногой и, вернувшись в ванную, наполняю водой белое изысканное корыто. Насыпаю туда какую-то соль и, погрузившись в воду, закрываю глаза. Всего лишь на минуточку.

И тут же оказываюсь в аквапарке. Мчусь вниз по почти вертикальной горке и со всего размаху проваливаюсь в холодную мыльную жижу.

В ужасе распахиваю глаза. Фыркаю как ежик, наглотавшись давно остывшей воды. Сколько времени я пролежала в ванне? Где Агурский? И как там Ася?

Подскакиваю, дрожа от холода. И быстро ополоснувшись под горячим душем, надеваю новенький махровый халат, висящий на вешалке. Ну, прям, как в отеле.

На темно-синем кармане вышита стилизованная буква «А».

Агурская Анна…

Звучит, елки-моталки!

На ходу завязывая пояс, бегу к Аське. И выдыхаю с облегчением. Моя чудесная девочка спит, раскинувшись звездой поперек кровати. И все мои хотелки лечь спать вместе с дочерью разбиваются о материнский инстинкт. Не хочу тревожить малышку.

Медленно возвращаюсь в спальню Глеба. С раздражением смотрю на кровать. Не желаю делить постель с посторонним мужчиной! Даже если он записан в паспорте как муж.

«А вдруг Глеб все понял и решил пока спать в кабинете?» – проносится в башке спасительная мысль. Если так, то у нас есть шанс.

Неохотно снимаю серое покрывало и, аккуратно сложив его на кресло, взбиваю подушку. Уже собираюсь лечь, когда слышу шелест въезжающей во двор машины. Подхожу к окну. Всего один шаг, и чуть затеплившиеся в моем сердце надежды бьются на мелкие осколки, задевая душу. Заставляя ее кровоточить.

Почему же так больно?

Я в ужасе наблюдаю, как из длинного черного Мерса совершенно спокойно выходит женщина. Улыбается, словно довольная кошка. Скользит победным взглядом по окнам и, кутаясь в норковую шубку, не спеша заходит в дом.

Мне должно быть все равно! Но кулаки инстинктивно сжимаются от охватившей ярости. А ноги подкашиваются. В бессилии опускаюсь на пол, утыкаясь носом в колени.

Агурский, сволочь циничная, что ж ты творишь?

Говоришь одно, делаешь другое. И самое главное, зачем? С женщиной-кошкой у него давняя связь. Вера, кажется… Мне про нее рассказывал Павлик и называл женой Глеба. Может, и не супруга, конечно, раз Агурский так шустро женился на мне. Но многолетняя любовница, это точно.

А ты кто, глупая курица?

Утираю слезы и из всех сил стараюсь взять себя в руки. Честно говоря, не получается. По большому счету мне должно быть все равно, но жгучая обида выжигает душу. Даже плакать не могу. Сижу на полу, не в силах подняться с места. Пялюсь в потолок, как последняя идиотка, и пытаюсь понять, как поступить дальше.

Много ума не надо, чтобы уяснить простую истину. Я - никто для Глеба. Обычная пешка, которую пришлось разменять в борьбе за ферзя. Вздыхаю и охаю, пытаясь усесться поудобнее, но ничего не получается. Вся комната пропитана Агурским. Его парфюмом, привычками. Даже халат на мне тоже его! Подскочив, бегу в гардеробную. И схватив с полки свою пижамку, быстро переодеваюсь. А вернувшись в спальню, понимаю, что не смогу лечь в кровать Глеба. Неслышно ступая, захожу в детскую и, чуть подвинув сонную Аську, укладываюсь рядом. Дочка тут же прикатывается ко мне. Утыкается в грудь лицом и что-то бормочет во сне. А я, чмокнув малышку в макушечку, вдыхаю самый любимый запах.

У меня есть только Ася. И ты ее не получишь, Глеб! Даже не надейся!

Мерное дыхание дочки постепенно успокаивает меня. Но как только мне удается задремать, тихо отворяется дверь в соседнюю комнату, затем слышатся быстрые шаги. Агурский, не найдя меня в своей спальне, заглдявает в детскую.

Мы спим, дорогой товарищ! Просьба не беспокоить.

Притворяюсь спящей, в надежде на самый лучший исход. Глеб сейчас развернется и уйдет к себе.

Но все мои мечтания проваливаются с треском. Ни в чем нельзя быть уверенным с Агурским!

Сильные руки мужа подхватывают меня, как пушинку, и тянут на супружеское ложе.

- Просил же лечь здесь, - раздраженно шепчет Глеб мне в ухо. Чуть хриплый шепот мужа действует на меня как разряд тока. Дикой кошкой выгибаюсь в его объятиях.

- Оставь меня в покое! – шиплю, вырываясь из крепких рук. – Иди к своим бабам!

- Каким еще бабам, Анечка? – улыбаясь, интересуется муж и, похоже, принимает мое негодование за приступ ревности.

Отскакиваю в сторону, подальше от Агурского. И обхватив себя руками, роняю устало.

- Ты же выписал из города красотку, на ней бы и женился. Зачем я тебе, Глеб? Какие многоходовочки ты разыгрываешь?