Зов пустоты

65

Всё вокруг постепенно пробуждалось от сна.

Загорался свет в окнах. По тротуарам куда-то спешили люди, с каждой минутой их становилось все больше. Машины выезжали со стоянок, смешивались с потоком на шоссе, а он, в свою очередь, делался все плотнее.

Электрички, автобусы, трамваи мчались во все концы. Офисные здания освещались квадрат за квадратом, словно складывая воедино детали в гигантском тетрисе современных стеклянных небоскребов. Каждый заступал на свою работу, становился крошечной деталькой в огромном механизме повседневности.

По одной из улочек неподалеку от центра Сен-Дени настороженно расхаживали несколько мужчин и женщин. Пытаясь выглядеть как можно более непринужденно, они старательно осматривали каждый угол, заходили в вестибюли домов, тщательно выбирали кого-то из прохожих и осторожно задавали ему вопросы о районе, его жителях, прежде всего о тех, кто поселился здесь совсем недавно.

Марк, Джей Би, Фарид, Татьяна, Лудивина и Сеньон собрались точно в том же месте, где водителю автомобиля НТ был выписан штраф.

Фарид заговорил первым:

– Хозяйка булочной утверждает, что совсем недавно в старой автомастерской, вон там, обосновалась группа молодых людей. Они ведут себя очень замкнуто.

– То же самое сообщил житель соседней улицы, – заметил Сеньон.

– И мне сказали то же самое, – объявила Татьяна.

Марк повернулся к Лудивине.

– Что с ГВНЖ?

– Едут по Кольцевой.

– Вели им рассредоточиться и ждать возле выездов из Парижа, пока мы не узнаем больше. Начнем сейчас же, дело срочное, мы должны понять, где террористы. Солнце встанет через полчаса, возможно, они как раз сейчас молятся – если, конечно, они все еще там. Джей Би, вызывай ГОР, мы заходим. Пусть ПСРПВУ оцепит квартал.

Сотрудники группы оперативного реагирования ждали приказа в машинах, припаркованных в трех улицах от мастерской. ПСРПВУ тоже предупредили, ее машины стояли еще чуть дальше, чтобы не привлекать внимания.

Меньше чем за четверть часа улицу перекрыли, в вестибюле каждого здания на ней расположились сотрудники полиции, а по мостовой, по направлению к металлической двери старой крошечной автомастерской, куда едва могли бы поместиться две машины, с двух сторон двинулись колонны людей в черном.

В квартирах дома напротив, в срочном порядке занятых службами охраны порядка, расположились лучшие стрелки: на серый домишко со всех сторон были направлены дула орудий и оптические прицелы.

Лудивина, Марк и Сеньон в тяжелых бронежилетах двигались вдоль стен домов за одной из колонн, на почтительном расстоянии от нее. Джей Би и Фарид точно так же следовали за другой колонной.

На земле возле входной двери валялся навесной замок, цепочка, закрывавшая калитку, свисала до земли. Группа оперативного реагирования резко дернула вверх раздвижную дверь мастерской и ворвалась внутрь с криком:

– Полиция!

Лучи света от фонариков скрещивались друг с другом в темноте мастерской, дула автоматов обследовали каждый угол. Быстрые шаги, взмахи рук, условные знаки пальцами, резкие броски вперед – и финальный крик, от которого все вокруг стихает, а напряжение резко падает:

– Пусто. Чисто. Выходим.

Марк, Лудивина и Сеньон тут же вошли в почти пустое помещение автомастерской. Верстаки были почти пусты, только по углам валялось несколько забытых инструментов, стояло более сложное оборудование – шлифовальный, заточный станок… Возможно, мастерскую какое-то время не использовали по назначению, но недавно она явно снова ожила. У входа показались Джей Би и Фарид, Лудивина их остановила.

– Не ходите здесь, – сказала она, указывая на длинный след от колес на полу. – Все это может нам пригодиться.

На чердак, перекрывавший две трети от площади мастерской, вела приставная лестница. Лудивина обнаружила наверху Марка, он кончиком пальца переворачивал брошенные в углу спальные мешки. Девушка тут же заметила пять разложенных рядом друг с другом молитвенных ковриков.

– Спальных мешков тоже пять? – спросила она.

– Да.

– Теперь мы хотя бы знаем, сколько их. Нам осталось идентифицировать всего двух человек.

– Трех, – поправил ее Марк. – НТ тут не ночевал. Он параноик, он крайне осторожен и мог присоединиться к ним только в момент атаки. Пятеро парней, живших здесь, – это его ячейка. Абель, Муса, Ахмед и еще двое. НТ скрывался на ферме. Теперь он наверняка прячется в какой-нибудь дешевой гостинице неподалеку отсюда. Все случится очень и очень скоро…

– Нужно исследовать следы шин на первом этаже, я могу срочно вызвать команду экспертов, – сообщила Лудивина, вытаскивая телефон из кармана.

Едва она окончила разговор, как ее позвал Сеньон:

– Ты должна это увидеть!

Она обнаружила его внизу: он сидел на корточках перед грудой разбросанных инструментов. Он указал на механический пресс, стоящий на верстаке:

– Они недавно изготовили себе номерной знак, но не убрали матрицу с буквами и цифрами. Мы знаем номер их машины.

– Отлично! Я вызову Филиппа Николя, он привезет команду специалистов по идентификации преступников и все здесь осмотрит.

– Наверху есть оружие?

– Нет.

– Черт. Значит, это не основное убежище.

– Но эту ночь они провели здесь. Там спальные мешки, упаковки от продуктов, пустые бутылки из-под воды.

– Если у таких ребят нет никакого оружия, значит, они взяли его с собой.

– Или у них есть отдельное укрытие, хотя я с трудом могу представить себе, что они не держат оружие при себе, на всякий случай…

От входа послышался голос Татьяны:

– Марк! Сюда, бегом!

У нее за спиной переминался с ноги на ногу старик в видавшей виды куртке, с совершенно белыми волосами, резко контрастировавшими с очень темной кожей.

Марк скатился по лестнице вниз, бросился к выходу.

– Этот человек живет по соседству, – объяснила Татьяна. – Не могли бы вы повторить моему коллеге все то же, что только что рассказали мне?

Старик облизнул губы, а затем заговорил с сильным акцентом:

– Жители этого дома уехали сегодня утром. Примерно за полчаса до вашего приезда. Я все видел в окно.

– Сколько их было?

– Кажется, пятеро.

– Они говорили о том, куда едут?

– Нет, но даже если бы и говорили, я бы все равно не услышал. Они были очень… сосредоточены. И спешили! Они не закрыли за собой дверь и, похоже, сильно нервничали.

– Почему вы так думаете?

– Они выезжали так быстро, что помяли свою красивую машину.

Он развернулся и указал на угол соседнего дома, на калитку. На земле валялись осколки стекла. Марк щелкнул пальцами, требуя, чтобы их скорее собрали.

– Вы не могли бы описать мне их машину? – настойчиво попросил он.

– Она была большая, красивая.

Спустя минуту офицеры ГУВБ уже знали, что из гаража выехал черный полноприводный автомобиль какой-то немецкой марки, но какой именно, старик не запомнил.

Едва Татьяна отошла в сторону вместе со стариком, Марк повернулся к Лудивине.

– Черт, всего каких-то полчаса.

– Они выехали вместе, не оставив здесь никаких личных вещей, – подвела итог девушка. – Я немедленно объявлю в розыск номер, который они используют. Может, это очередная ловушка, но мне так не кажется. Они нервничали, а их уровень подготовки сильно не дотягивает до уровня НТ. Может, это наш шанс.

Марк покачал головой.

– У меня плохое предчувствие. Очень плохое. Все случится сегодня, Лудивина.

Его темные глаза скользнули по ее лицу.

– Они уехали ради этого, – убежденно повторил он. – Они нанесут удар.

66

В повседневной работе служб по борьбе с терроризмом обычно фигурируют огромные массивы данных: их собирают на местах и затем подвергают эффективной обработке. Многочисленные следы, по которым идут спецслужбы, появляются благодаря работе сотрудников ГУВБ, и прежде всего в результате слежки за цифровым пространством – за деятельностью в интернете, телефонными переговорами, – но, кроме того, еще и благодаря более или менее добровольным показаниям обеспокоенных членов семей, представителей образовательных учреждений, полицейских и жандармов, соседей, осведомителей, имамов, у которых вызывают подозрения некоторые верующие, порой журналистов; и, конечно же, благодаря анонимным звонкам и письмам. Трудность повседневной работы состоит вовсе не в поиске данных, но в том, чтобы найти сотрудников, необходимые средства и как следует разобраться во всем, что сумела собрать ГУВБ – или хотя бы определить основные приоритеты.

Зато в начале конкретного расследования собрать точные сведения о нужных людях порой куда сложнее. Круговая порука в спальных районах, страх проговориться полиции, царящий в рабочих кварталах, страх мести, намеренное замалчивание – из симпатии к подозреваемым или, реже, к их убеждениям: допросы не дают почти ничего, так что человеческий фактор отступает на второй план, а на первое место чаще всего выходят технологии. В мире, зависимом от средств связи и механизмов, уже не способном отличить себя от своего виртуального дублера, технологии стали несравненным подспорьем для следователя – вездесущим, жизненно необходимым.

Обнаруженные в гараже следы колес и осколки фары позволили быстро определить марку оставившей их машины. Проверка по базам данных производителей автопокрышек указала на модель автомобиля, на котором они могли быть установлены. Радиус поворота колеса и шасси, рассчитанный по следам, и анализ фрагментов фары – каждый автопроизводитель использовал стекло с четко определенными параметрами, – позволили сузить круг: в гараже стояла «БМВ» модели X5. В стремлении во что бы то ни стало предотвратить грядущий теракт все службы работали во много раз быстрее, чем обычно. На полный анализ потребовалось чуть больше часа. Часа, на протяжении которого все агенты, работавшие на месте, сходили с ума от беспокойства, терзались мыслью о том, что тратят время зря.

Когда в мастерскую приехали специалисты по идентификации преступников, Лудивина потребовала, чтобы Филипп Николя выдал ей комбинезон: она хотела участвовать в их работе. Она оставалась в стороне, ничего не трогала, но по крайней мере не чувствовала себя бесполезной. Она изучала каждый найденный в мастерской предмет, помогала снимать отпечатки пальцев, передвигать тяжелые ящики. Под одним из таких грязных ящиков они обнаружили билет на электричку. Медон – Париж, вокзал Монпарнас.

– Выглядит как новый, – заметил один из специалистов по идентификации преступников.

– Покажите мне, – попросила Лудивина, пока билет еще не убрали в прозрачный пакет.

Не касаясь билета, она принялась его изучать. Билет был прокомпостирован.

– Его использовали неделю назад.

Она тут же вышла из мастерской и, даже не сняв белый комбинезон, подозвала Марка:

– Кто-то из известных нам террористов как-то связан с Медоном?

Марк задумался, затем повернулся к Татьяне. Та покачала головой:

– Нет.

Он не успел спросить ее, с чем связан ее вопрос: в этот же миг затрещали все рации.

Сразу после того, как жандармы определили номер машины, ее объявили в розыск со строгим предписанием – не предпринимать никаких действий.

Со временем к номеру добавилось описание марки и модели автомобиля. Камеры наблюдения на Парижской кольцевой только что засекли эту машину.

Она ехала по внутренней стороне Кольцевой, на уровне Порт-де-Сен-Клу.

Лудивина схватилась за телефон, чтобы предупредить бригаду ГВНЖ, дежурившую в районе Порт-Дофин; все бросились к фургонам.

Несмотря на царившую вокруг суету, Лудивина вдруг замерла, о чем-то задумавшись.

– Марк! – окликнула она. – Можете забросить нас на вокзал в Медоне?

– Мы едем к «БМВ»!

– А мы нет.

Марк на секунду изумленно замер, затем указал пальцем на седан с тонированными стеклами:

– Попроси Ренана.

Захлопали двери, скрипнули шины, включились сирены и мигалки, и две трети армады вмиг скрылось из виду.

Сеньон уселся в машину вместе с Лудивиной, спросил:

– Почему мы не едем с ними?

– Зачем мы там? Мы и так обо всем узнаем по телефону. Кое-что не дает мне покоя. Хочу проверить одну вещь.

– Поясни, чтобы я был уверен, что мы не потратим время зря.

– Пятеро подозреваемых выехали отсюда рано утром. Сейчас их обнаружили к юго-западу от Парижа, при этом они едут в нашу сторону. Что они делали все это время?

Водитель резко тронул с места. Сеньон ухватился за кресло сидевшей перед ним Лудивины:

– Откуда мне?..

– Что, если они все это время высаживали террористов – по одному? Первого – непонятно где, но явно где-то далеко. Второго – в Медоне… Может, билет на поезд подтверждает, что они ездили туда на разведку?

– Слишком легкая разгадка!

– Они сильно нервничают. Они готовятся совершить теракт и умереть. При этом они – не профессионалы. Даже если НТ все время ошивается поблизости, он все равно не следит за ними днем и ночью, а сами они не слишком аккуратны. И потом, к чему им аккуратность? Скорее всего, они уверены, что, даже если мы и доберемся до мастерской, это случится уже после того, как они выполнят свой план. Им плевать на то, что они могут по неосмотрительности оставить какие-то следы. На самом деле мне даже кажется очень странным, что следов так мало. Их пятеро: скорее всего, они хотят совершить пять взрывов одновременно, и «БМВ» сейчас как раз развозит их по местам.

Сеньон закусил губу, не зная, что и думать.

– Пригородный вокзал недалеко от Парижа. Что мы будем делать в толпе пассажиров?

– Ничего, просто внимательно посмотрим по сторонам.

– Попроси ГВНЖ выслать нам подкрепление.

– У них и так достаточно дел с «БМВ». Если спецназовцы полезут в толпу, паника обеспечена. Эвакуировать вокзал из соображений безопасности тоже нет смысла – вдруг никакой опасности там нет? А если, наоборот, там окажется один из террористов, он может взорвать себя в толпе или сбежать, изменить свою цель, и в результате мы останемся ни с чем. И потом, ты и сам говоришь, что это слишком легкая разгадка. Но я хочу во всем убедиться сама. Если мы что-то найдем, вызовем подмогу.

За окном проносились улицы, дома. Водитель включил сирену, прокладывая себе дорогу через пробки.

Лудивина пристегнулась, а затем бросила Сеньону:

– Застегни куртку, чтобы никто не заметил твой жилет, когда мы приедем на место. На всякий случай.

67

Двигатель «Порше Кайен GTS» мерно урчал, движение вокруг становилось все более свободным. В машине с сильно тонированными стеклами, конфискованной жандармерией в ходе расследования давнего дела о наркоторговле, а затем переданной ГВНЖ, ехали четверо спецназовцев в полной боевой готовности.

Второй автомобиль той же модели ехал следом, за ним на некотором отдалении следовали три фургона, набитых людьми и оборудованием.

Они не теряли из виду своей цели, ехали вперед, ожидая приказа.

Руководитель группы, сидящий во втором джипе, только что отчитался о ситуации и о ресурсах, которыми располагает спецназ. Теперь он ждал обратной связи.

Правильнее всего было бы вынудить террористов на «БМВ» свернуть с Кольцевой, направить их в оцепленный район, заранее эвакуировав оттуда всех жителей, и лишь затем приступить к задержанию. Но времени на то, чтобы действовать по подобному сценарию, просто не было. Кольцевую решили не перекрывать, чтобы террористы не услышали объявлений по радио и не поняли, что их выследили; поэтому даже сейчас прямо за фургонами спецназа двигались невинные люди, не имеющие ни малейшего представления о том, что неподалеку от них со скоростью семьдесят километров в час мчится настоящий пороховой склад.

Вертолет держался поодаль. Его вызвали для обеспечения поддержки в момент штурма, но пока велели ни в коем случае не приближаться.

Текущий сценарий развития событий был одним из худших: террористов окружало слишком много людей. Но в отсутствие альтернатив штаб ГВНЖ – на всякий случай – уже разработал свой собственный план действий. Совершенно безумный план. Вполне соразмерный грозящей опасности.

Теперь все ждали, пока на самом верху иерархической пирамиды, выстраивающейся в подобных случаях, – в Елисейском дворце – будет принято окончательное решение. Президент прервал официальный завтрак с представителями профсоюзов и присоединился к кризисному штабу, куда отовсюду поступали всевозможные сведения.

Часть советников предлагала выждать в надежде на то, что «БМВ» сама выедет из чересчур людной зоны: после этого задержать их было бы куда проще и безопаснее. Другие, напротив, настаивали на том, что террористы рано или поздно заметят слежку, тогда ГВНЖ лишится всех своих преимуществ и не сможет напасть неожиданно. В худшем случае, то есть если «БМВ» была заминирована, и при этом в ней действительно находилось огромное количество взрывчатки, террористы могли взорвать автомобиль прямо на Кольцевой. Силы охраны порядка не успели бы принять никаких мер предосторожности, и взрыв имел бы катастрофические последствия. Повсюду вокруг ехали машины, мотоциклы, автобусы, в том числе и школьные, – иными словами, это был бы кромешный ужас… Самые старые и опытные военные утверждали, что важно остановить «БМВ» на Кольцевой, на прямом шоссе, где окружить преступников, в конце концов, довольно легко; если же «БМВ» успеет въехать в Париж, то предугадать ее маршрут и окружить будет гораздо сложнее. Основная задача состояла в том, чтобы в момент захвата удалить от машины террористов как можно больше гражданских лиц, но это казалось практически невозможным на оживленном шестиполосном шоссе. Обстановка в кризисном штабе накалялась, президенту предлагали самые разные варианты поведения, рассчитывали риски, готовили заявления на случай успеха и провала операции; каждая служба хотела применить свой план действий, заменить им план ГВНЖ, старалась дать ответы на все возможные вопросы. В то же время все задействованные подразделения с бьющимся сердцем готовились выступать по приказу.

Решение нужно было принять быстро. Значение имела каждая секунда.

Сидящий во втором «Порше Кайен» руководитель группы спецназовцев выслушал указания своего начальства, кивнул и повернулся к подчиненным:

– Мы не станем терять то незначительное преимущество, которым сейчас обладаем. Нам дан приказ атаковать. Они не должны въехать в Париж.

При этих словах человек у него за спиной открыл свой ноутбук и спросил:

– Сколько у меня времени?

– Они запустили процедуру, у тебя меньше двух километров. Остается молиться о том, чтобы «БМВ» прямо сейчас не свернула с Кольцевой.

Он хлопнул водителя по плечу, и тот рванул вперед.

– Поравняйся с ними. Но сделай это медленно, чтобы они ничего не заметили. Парни, готовьтесь.

68

Здание вокзала в Медоне соединяло намеки на ар-деко с более современной, не представляющей никакого интереса архитектурой. Лудивина решительным шагом пересекла его безликий главный зал. Сеньон неотступно следовал за ней.

Она сразу же обнаружила первую, хорошо видимую отовсюду камеру видеонаблюдения. Но прежде чем засесть в кабинете и начать просматривать долгие часы записей, она хотела ознакомиться с устройством вокзала, обследовать его, обнаружить все входы, понять, что здесь могло заинтересовать преступника, что заставило его выбрать именно это место в качестве цели теракта. Она ничего не знала о плане террористов. Почему Медон? Почему направление на вокзал Монпарнас? Она предполагала, что правильнее всего будет сесть в поезд, проверить, к какой конкретной мишени ведет эта пригородная ветка. Может, она проходит мимо полицейского отделения? Или школы? Или храма?

Платформы располагались под вокзалом, на подземном уровне, примерно на десятиметровой глубине. Двое жандармов спустились по череде лестниц и оказались на длинной центральной бетонной полосе, разделяющей четыре пути. Вот уже несколько месяцев, оказываясь на каком-нибудь вокзале, Лудивина должна была делать над собой огромное усилие, чтобы прогнать жуткие картины – воспоминания о первом крупном расследовании, которое она вела вместе с Сеньоном и их бывшим коллегой Алексисом.

«Настоящий момент. Только здесь и сейчас».

Из котлована под вокзалом рельсы охряным языком бежали к горизонту, постепенно выходя к поверхности земли. Ухоженные частные дома, голые деревья, прохожие на улицах: все вокруг словно напоминало о том, что Медон – довольно зажиточное предместье. Может, как раз поэтому террористы его и выбрали? Потому что хотели ударить по всем слоям общества? Лудивина не была в этом уверена, ей казалось, что должно быть что-то еще. Что-то связанное с маршрутом пригородного поезда.

– Прокатимся на электричке? – спросил у нее Сеньон. – Ближайшая через пять минут.

– Нет, пока подожди.

Она наблюдала. Поезда ждала плотная толпа служащих, студентов. У большинства в руках были телефоны, кто-то уткнулся носом в книжку, кто-то тихо беседовал или просто смотрел в пустоту.

На платформе было холодно: солнце закуталось в одеяло из серых облаков, почти не светило, не грело.

«Что здесь привлекло ваше внимание? Что здесь имеет для вас символическое значение?»

Лудивина осматривала вокзал – медленно переводила глаза с колонн на погашенные фонари, разглядывала провода над рельсами, снова принималась изучать платформы, – но ее взгляд ни за что не цеплялся. Впереди, вдали от вокзала, пути поднимались над домами, выходили на насыпь.

«Почему именно Медон? Зачем уезжать так далеко от убежища? А потом ехать в Париж? В этом нет никакой логики…»

Если только их цель не находится где-то рядом. Следователь вновь взглянула на насыпь и пришла к выводу о том, что из поезда должен открываться хороший вид на частные дома и многоэтажки, стоящие ниже уровня путей.

– Давай все же прокатимся на ближайшей электричке.

– Уверена?

– Ты сядешь у окна справа, я – слева. Ищем все, что могло бы стать для них символической целью. По пути мы наверняка увидим виадуки или что-то подобное – хорошая мишень. Место, которое мы ищем, должно быть совсем рядом, иначе они не поехали бы так далеко.

– Да, но стрелять из поезда не так-то просто…

– Не нужно быть метким стрелком, чтобы выбросить из окна взрывчатку. Хотя я ни в чем не уверена… Высовываешь руку в окно и в нужный момент отпускаешь. Да, можно и промахнуться, но…

– Вот черт… Ладно, я сяду справа.

Они медленно пошли вдоль платформы, слушая, как рельсы гудят при приближении поезда. Они уходили все дальше от здания вокзала, и толпа вокруг становилась все менее плотной. Многие пассажиры подошли ближе к краю платформы.

Состав въехал на вокзал, скрипнули разогретые лезвия колес. Холодный воздух наполнился запахом резины от тормозов.

Лудивина заметила в самом конце платформы одинокого человека: он сидел на последней скамейке, не сводя напряженного взгляда с кабины машиниста.

Девушка нашарила руку Сеньона и как можно более незаметно схватилась за нее ладонью.

Это лицо она бы узнала из тысячи.

До сих пор он был для нее лишь фотографией в деле. Но сейчас Абель Фремон сидел прямо перед ней, всего в двадцати метрах.

69

До спецназовцев, сидящих в кабине «Порше Кайен», не доносилось почти никаких звуков извне. Они молчали, сосредоточенно наблюдая за своей целью. «БМВ» ехала прямо перед ними, по скоростной полосе.

Головная машина довольно сильно оторвалась от всей группы, чтобы при необходимости перекрыть дорогу – в случае, если «БМВ» вдруг соберется свернуть с Кольцевой. Террористов необходимо было удержать на шоссе. Сейчас вся группа ехала по почти прямому участку, с обеих сторон от шестиполосной дороги высились толстые стены: они смогут защитить фасады ближайших домов от случайных пуль.

Руководитель группы приказал водителю:

– Догони их и пристройся справа. Нам надо поравняться с ними.

Урчал мотор, готовый в любой миг резко набрать обороты, но водитель пока щадил педаль газа. Он слегка надавил на нее, и машина скользнула вперед по асфальту, оказалась на уровне Х5.