Уровень атаки Огай Игорь

Для Павла это слово было пустым звуком, к тому же иметь дело с боевой элитой ассамблейщиков, похоже, входило в дурную привычку.

— Тихо сиди, высокорожденная!.. Подберем кое-кого…

Сработавшая, наконец, «пауза» застала площадь почти пустой. Угроза терроризма сделала москвичей бдительными хотя бы задним числом — при звуках первого взрыва толпа бросилась врассыпную, развязывая руки воинам. Первый луч скользнул рядом с водительской дверцей, испарив остатки разбитого зеркала. Второй — ударил в лобовое стекло и пронизал машину насквозь. Раскаленные капли стегнули Павла по рукам и щеке, заставив недобро осклабиться: инки слишком боялись навредить будущей священной жертве, чтобы взрывать «Лендкрузер» целиком. Пока они пытались убить водителя.

— Стреляй же!.. — выкрикнула Анна. Новый заряд, пущенный ею почти наугад через боковое окно, уничтожил остатки павильона. Не успевший отбежать от погибшего строения воин покатился по асфальту, словно сбитая кегля, остальные рассыпались в цепь и, наконец, переключились с водителя на машину.

Рассекая порядки противника, Павел открыл огонь с левой руки. Попасть в таких условиях было невозможно, испугать — тем более. Сразу два луча — слева и справа — пронизали моторный отсек. Капот вскинуло вверх, ударила струя перегретого пара из рассеченного радиатора, и сразу за ней — сноп огня. Дизель харкнул крошащимся металлом шатунов и умер, однако машина двигалась слишком быстро, чтобы остановиться сразу.

— Пригнись! — выкрикнул Павел, сунув опустевший «макаров» за пазуху. Совет совершенно бесполезный — лучемет одинаково легко прошивал стекло и листовой металл.

— Они не посмеют в меня стрелять!

— Да? — уточнил Павел. — А вот в меня — запросто…

Черный дым из горящего мотора ворвался в салон, и оставаться в машине стало невозможно. Не дожидаясь полной потери скорости, Павел развернул «Лендкрузер» поперек прохода, и тот, наконец, замер, боднув бампером витрину какого-то магазинчика. Когда выключится «пауза», толстое стекло разлетится вдребезги, пока же оно только прогнулось, словно горячий плексиглаз.

— Вылезай, вылезай!..

Но подгонять Анну не было нужды. Индианка выскользнула из салона, Павел перекатился на ее место и тоже спрыгнул на асфальт. Фора у беглецов была мизерная — метров пятьдесят. Но теперь между ними и преследователями оказалась горящая машина, которая…

Попятившись на несколько шагов, Анна переключилась на луч и аккуратно прострелила «Лендкрузеру» бак. Обреченный автомобиль вздрогнул всем корпусом и выпустил новый клуб огня из-под своей обширной кормы.

— Сумасшедшая, — прокомментировал Павел. — Хорошо — бак полный, иначе костей бы не собрали.

Но отвлекаться на такую ерунду Анна не собиралась.

— Уходим! Это их не задержит!

У выхода тротуара к Пресненскому валу людей было больше. Здесь горожане уже не бежали от первых взрывов, а наоборот — останавливались поглазеть, в чем дело. Толпа могла сдержать инков от применения оружия — Ассамблея не была заинтересована в массовых побоищах среди местного населения. Но, с другой стороны, если оскорблена вера, любые тормоза могут отказать, и тогда после отключения «паузы» асфальт покраснеет от крови из рассеченных тел.

— Анэтахитэ! — среди застывших людей навстречу спешила нескладная фигура. — Госпожа укатэ…

На бегу Анна вскинула руку с оружием, готовая, не разбираясь, открыть огонь по толпе.

— Отставить! — рявкнул Павел. Одним прыжком он настиг легкую на ногу индианку и перехватил ее запястье.

— Госпожа… — пролепетал Алик, падая ниц пред своей богиней. — Ты будешь спасена!..

— Кто это? — высокорожденная остановилась перед неожиданным препятствием. — Этого такинэ ты хотел подобрать?

— Его… Алик, вставай, уходим.

Тот поднял голову.

— Нет! Там интаи — воины бога!

Анна обратила на Павла гневный взор.

— Безумец! Ты подверг нас опасности ради!.. Ради!.. — Госпожа укатэ никак не могла подобрать подходящий эпитет, и несчастный белый ждал оскорбления едва ли не с благоговением.

— Вот такие мы безумцы — жители ствола! — выпалил Павел. Расовые предрассудки мало интересовали его в этот момент так же, как и то, каким образом группа инков сумела отрезать путь к отступлению.

Он судорожно огляделся. Метро отрезано… Пересечь улицу и затеряться в домах? «Пауза» иссякнет раньше. Отобрать ствол у такинэ и дать бой?..

— Машина… Черт возьми, была бы машина…

Алик вскочил.

— Машина есть, я не выстрелил! Сюда, скорее!

— Она же на «паузе»!

— Нет, я включил ее в контур. Тебе ведь нужен был отвлекающий взрыв?..

Даже если парень ошибался — время на рассуждения кончилось. Первые воины просочились мимо полыхающего джипа, и кто-то из них уже указал рукой в сторону беглецов…

— За ним, — скомандовал Павел и, схватив Анну за руку, увлек ее в толпу.

Потертый жизнью «Мерседес» стоял на прежнем месте, а в двух шагах от него замер на бегу немолодой гражданин с озабоченным выражением на лице и связкой ключей в руках.

— Из-за него я не стал взрывать, — Алик аккуратно выудил из пальцев гражданина ключи и бросил их Павлу. — Он хотел уехать, когда вы начали стрелять.

— Не важно. В машину, быстро!

Белый раб подскочил к «Мерседесу», распахнув переднюю дверцу для своей госпожи. Павел успел сделать лишь пару шагов к водительскому месту, когда заметил краем глаза движение…

— Головин, стой!

Трое в белом выступили из-за огромной фуры, замершей на подъезде к перекрестку. Интаи — воины Золотого бога, во имя веры готовые стирать с лица земли города. Они были слишком далеко для рукопашной схватки, да и оружие на изготовку не давало шансов.

— Назад! — выкрикнул Павел, уже понимая, что опоздал. В толпе на тротуаре тоже мелькали белые силуэты, рассыпаясь полумесяцем.

— Головин, руки за голову! Госпожа Анэтахитэ — на колени! Опустите лучемет!

Но Анна не собиралась подчиняться. Она только проронила несколько мягких слов на языке ацтеков и вдруг метнула Павлу свое оружие.

— Они не посмели стрелять в меня!

Интаи сообразили, в чем дело, на мгновение позже землянина.

Этот рывок потребовал от него всех оставшихся сил. Павел почувствовал, как резануло связки правой, когда-то травмированной ноги. Стопа едва не соскользнула с бордюра, и прыжок через капот получился почти неконтролируемым, однако все это не имело значения — главное, что он успел раньше…

Алик был отброшен в сторону, правая рука легла на тонкий стан высокорожденной, теплый ствол лучемета уперся ей в горло.

Ощутив это прикосновение, Анна непроизвольно прижалась к Павлу.

— Она нужна вам живой! — крикнул он, срывая голос. — Назад, или я стреляю!

И воины Золотого бога замерли.

Две секунды такой тишины способны порвать любые нервы. Когда интай с золотой полосой на рукаве, наконец, шагнул вперед, Павел осознал, насколько близок был к тому, чтобы открыть беглый огонь на поражение.

— Зачем нужна тебе священная жертва, белый? — осведомился индеец.

— Кому — жертва, а кому — человек, — процедил Павел. — Бросьте оружие и отойдите назад. Мы уезжаем.

— Она должна быть доставлена в храм, — интай и не собирался выполнять требование. — Предлагаю тебе сделку — жертва в обмен на возможность уйти с миром.

— Не интересует, — с ходу отмел Павел. — На мне все равно висит приговор, любой из ваших грохнет меня при первой встрече. Так что…

— Мы не можем позволить тебе увести ее! — воин почувствовал, что упускает инициативу, и в его голосе послышалось напряжение. — Я не понимаю твоих намерений, но жертва должна быть на церемонии!

— А ничего, если по частям? — осведомился Павел и демонстративно переключил лучемет на разряд.

— Ты снова покушаешься на священный обряд, — уведомил его инка.

— Да, — согласился землянин. — Мне это не впервой.

Он скосил глаза в сторону поднявшегося на ноги Алика и кивнул на машину. Тот без лишних слов распахнул заднюю дверцу и полез внутрь.

— Мы уезжаем, — повторил Павел. — Хотите остановить — стреляйте. Но лучше вспомните, что до церемонии почти четыре часа и вам еще может повезти.

Если противник получает моральное право на отступление, битву можно считать выигранной. Когда Павел, пятясь вместе с Анной, погрузился в машину через пассажирскую дверь, старший инка уже обдумывал доклад своему начальству, объясняющий бездействие группы в этот момент.

— Можешь убрать это, — Анна аккуратно отвела пальчиком ствол направленного в ее горло лучемета. — Они уже не видят.

Ревя раскрученным двигателем, старый, но вполне исправный «Мерседес» миновал перекресток и вынес беглецов на улицу 1905 года в сторону Кутузовского проспекта.

— Приготовьтесь! — провозгласил Алик. — Мы выходим из радиуса их «паузы»!

Предупреждение поступило вовремя, транспортный поток на дороге ожил. Павел едва успел увести срывающуюся в юз машину от столкновения с новеньким «Лексусом» и тут же выжал газ до упора. Покинуть район следовало как можно быстрее.

— Госпожа Анэтахитэ, пристегнитесь! — совет такинэ был не лишен здравого смысла, и высокорожденная, помедлив секунду, все-таки потянулась за ремнем.

— Что ты собираешься делать дальше? — осведомилась она у Павла.

Этот ответ был готов заранее.

— Выбираться из Москвы и залечь где-нибудь на недельку-другую. А когда утихнет первый шум, позвоним твоему папочке.

Анна подумала.

— Не все в этом плане разумно, но первая его часть хотя бы выполнима. Ты, вообще, молодец — неплохо сработано для белого.

— Благодарю… — похвала прошла мимо ушей Павла, все его внимание было занято дорогой.

— Я очень испугалась, когда увидела, что тебя арестовали. Приходить в представительство было ошибкой, лучше бы ты дождался, когда я выйду.

— Что? — Острое чувство, что он снова чего-то недопонимает, напомнило Павлу прежние его вопросы. — Почему я должен был дожидаться?

— Потому что иначе все чуть не сорвалось. Такого безрассудства я не ожидала даже от жителя ствола. Впрочем, после новой твоей выходки, — Анна кивнула на заднее сиденье, — я удивляюсь меньше.

— Стоп, — Павел потряс головой. — Почему ты вообще решила, что я приходил на фабрику за тобой?

— Мне сказал ящер по имени Чщахт. Ты его вряд ли знаешь, но это не важно. Главное, что они очень редко ошибаются… А ведь после гибели сестры я почти смирилась с тем, что сегодня мне придется умереть.

Павел мысленно усмехнулся. Ну да, все правильно, и к тому же очень хорошо вписывается в интригу смарров. Чщахт должен был предупредить девчонку, если планировал ее освобождение. Ящер снова оказался впереди на целых три хода, и это начинало серьезно давить на нервы. Может быть, Градобор был все-таки прав и следовало позволить ацтекам сжечь дочь своего посла?

Павел глубоко вздохнул, и миг ослабления внимания едва не стоил удара в противоподкатный брус огромного самосвала, выехавшего из переулка… Возмущенный сигнал подрезанной в левом ряду иномарки не в счет — слишком быстро он затих позади.

— Как ты узнала, что я смогу быть у метро через десять минут после звонка?

— Очень просто. Если тебе не удалось выкрасть меня с фабрики, значит, следующим шагом должна была стать моя местная квартира. Получить ее адрес для тебя, конечно, не составляло труда, и, скорее всего, ты был уже где-то неподалеку. Ну а для верности у меня было вот это…

Она достала из какого-то потайного кармана прозрачный камешек очень знакомой формы.

— Артефакт ящеров, — кивнул Павел. — Понятно. Чем заряжен?

— Поисковым заклинанием. Одноразовым — к сожалению. Похоже, они все время знали, где ты находишься, хотя почему-то не выдали воинам Ассамблеи.

Павел кивнул еще раз — это не стало для него неожиданностью.

— Ясно, — проговорил он. — Непонятно только, откуда взялись интаи, если ты не собиралась сопротивляться?

Анна пожала плечами.

— Из прокола, ты же видел. Жрецы, конечно, прослушивали мой телефон. Твой спектакль был хорош, но не обманул их. Правда, я надеялась, что за десять минут организовать перехват они все же не успеют.

— Ясно, — повторил Павел. Это был не первый случай переоценки его тактических талантов, но придуманная за землянина ложь снова пошла ему на пользу. Сомнительную, впрочем, — в призы досталась приговоренная к жертвоприношению девчонка, которую разыскивают все доступные жрецам воины Золотого бога.

— Машин в область сейчас немного… — выговорил Павел скорее для самого себя, чем для пассажиров. — Может, и прорвемся.

Индианка взглянула на него с удивлением, для нее этот вопрос был давно решен.

— Мы должны прорваться, — проговорил Алик с заднего сиденья. — Самое трудное уже позади. У нас есть оружие и машина, кроме того, смарры на нашей стороне.

— Помолчи, белый, — Анна проговорила это без злости или раздражения. Просто отмахнулась, словно от мухи. — Оставь право думать и воевать рожденным для этого. А лучемет отдай-ка мне.

Павел поморщился. Вопросы кастовых противоречий не могли не обостриться со временем, и чтобы протянуть в этой компании дней десять-пятнадцать, пресекать разногласия следовало жестко и решительно.

— Этот «белый» рисковал жизнью, вытаскивая меня из-под носа твоего краснокожего папочки, лишь бы тебя не сожгли во имя самого цивилизованного из богов…

Благородная кровь имеет очень низкую температуру кипения, порой достаточно лишь намека на отсутствие преклонения.

— Да как ты смеешь, такинэ! — Высокорожденная сорвалась мгновенно. — В твоем варварском мире белые правят только потому, что Ассамблея не позволяет нам восстановить естественный порядок вещей! И если ты еще раз…

— Отставить! — гаркнул Павел. — Мне плевать на твои амбиции и расовые предрассудки, девочка! Но если ты еще раз откроешь свой рот на эту тему — я разобью тебе твои красивые губки. Ясно?

Индианка действительно открыла рот, но, задохнувшись от возмущения, не вымолвила ни слова. Ответить было выше сил укатэ, но и молчание тоже стало ответом.

— Осторожно! — Алик оказался единственным, кто смотрел в этот момент на дорогу, но изменить режим движения автомобиля он был не в силах.

Павел отреагировал раньше, чем осознал опасность, но скорости человеческой реакции было уже недостаточно. Перестроившаяся из правого ряда белая «семерка» оказалась для «Мерседеса» непреодолимым препятствием, и два массивных тела встретились…

Павел поднял лицо от плотной белой ткани, окутавшей руль. Осмотрелся. Головная боль от контузии придет позже, а потерю устойчивости и тошнотворные спазмы можно преодолеть. Главное — понять степень угрозы.

Он пнул дверь и вывалился на асфальт. Под руку попался незаряженный «макаров», но оценивать свою боевую эффективность землянин был сейчас не в состоянии. Замершая в двадцати метрах дальше по шоссе «семерка» пострадала меньше «Мерседеса», и каждую секунду из нее мог полоснуть луч, сметая не только Павла, но и начавшую скапливаться позади пробку. Значит, оставался только один выход — успеть раньше. Впрочем, как всегда…

Павел преодолел только половину пути, когда из погибшего «немца» выбралась Анна. Как и прежде, легкая на ногу и совсем не пострадавшая, она нагнала его около «Жигулей». Пускай. Лишний ствол не помешает…

Землянин рывком распахнул водительскую дверь:

— Сидеть смирно! Руки за голову!

Индианка молча направила лучемет в правое окно.

— Мамочка!..

Истошный визг резанул по травмированному сознанию, словно тупая пила. Тошнота снова подступила к горлу, но Павел уже узнал слишком хорошо знакомый ему голос: «Что, мамочка?! Я тебе сколько раз говорила: поворачиваешь — гляди в зеркало!.. Что теперь мамкать?!.»

И рука с незаряженным «макаровым» опустилась сама собой.

— Так… — выдавил Павел, пытаясь собраться. — Вы здесь…

— Павел? — Тамара-младшая оторвала ладони от лица.

— Это кто? — резко спросила Анна, — Ты их знаешь?

— Да… Черт! Откуда вы взялись?!

— Так вы же сами велели… — пробормотала бухгалтерша с пассажирского сиденья, начиная осознавать, что ситуация выходит за рамки рядового ДТП. — Из города… На дачу на две недельки…

— Я? — тупо переспросил Павел, морща лоб. — Да, правда, велел…

Прежде размытый план бегства начал, наконец, вырисовываться в деталях. Ну а то, что в него оказались вовлечены двое гражданских, — так не до жиру сейчас.

— Дача где? — осведомился Павел, прислушавшись к устойчиво работающему на холостых мотору «Жигулей».

— В Ромашково, — проговорила бухгалтерша и осеклась, сообразив, куда клонит Павел. — Но там нет горячей воды и санузла…

— Ерунда. Тома, освободи-ка место. Анна, тащи сюда Смехова.

— Но… — та все еще не решалась опустить лучемет: рассеять подозрения высокорожденной было не просто. — Ты уверен?

— Я давно ни в чем не уверен. Давай живо!

Кузов «семерки» серьезно пострадал при аварии. Багажник с нехитрым дачным скарбом оказался смят в лепешку, пассажирские двери заклинило, но задний мост все еще держался. Дребезжа железками и вихляя кормой, перекошенная и перегруженная пятью пассажирами машина с трудом сдвинулась с места. О нормальной скорости можно было и не мечтать, но держать пятьдесят-шестьдесят километров в час в общем городском потоке ей было вполне по силам.

— Главное — выбраться за Кольцевую, — пробормотал Павел. — Не хочется быть под колпаком у ящеров.

— Почему? — спросила Анна, вынужденная делить заднее сиденье с такинэ и местной белой девчонкой. — Они ведь помогали тебе.

— Конечно, пока это было выгодно. Не верю я в такую помощь.

Павел увидел в зеркало, что Анна пожала плечами, но возражать она не стала.

— Позвольте… — вдруг подала голос бухгалтерша. — Павел, я хочу знать: мы заложницы?

Тот честно подумал, прежде чем ответить. И покачал головой.

— Нет. Людям, с которыми мы можем столкнуться, на вас плевать.

— Тогда высадите нас, пожалуйста. Я не хочу ничего знать о вашей уголовщине и не позволю втягивать в это мою дочь! К тому же машина пойдет легче.

Последняя мысль была здравой, но Павел только посильнее надавил на газ.

— Нам нужно выбраться из Москвы, — повторил он, — а машина оформлена на вас. Меньше всего нам нужны неприятности с ГАИ. Если захотите, выйдете за постом у Кольцевой.

Тамара Фоминична сжала полные губы, сообразив, что настаивать бесполезно. Но младшей этого оказалось недостаточно. Она долго изучала свою соседку и, наконец, выпалила:

— Ты ведь не Анна, верно?

— Что? — индианка посмотрела на обитательницу ствола вероятностей, как на заговоривший вдруг пень. Потом перевела вопросительный взгляд на Павла.

Тот вздохнул.

— Нет, Тамара, она не Анна. Во всяком случае, не та Анна.

Высокорожденная соображала быстро. Она внимательнее всмотрелась в девушку, потом смерила взглядом Алика:

— Я поняла! — сообщила она. — Это ты помогла моей сестре умереть!

— Что?! — теперь вскрикнула Тамара. — Я?!

— Тихо! — рявкнул Павел. Разъяренная вооруженная индианка и вспыльчивая студентка в изуродованной, пропахшей бензином машине — худшее соседство, которое только можно себе представить. — Анна! Предупреждаю тебя в последний раз — ты знаешь о чем. Тома, еще один вопрос, и я сам тебя застрелю.

— Как хотите, — хмыкнула студентка. — Я просто хотела понять…

— Не стоит, — отрезал Павел. — Поверь на слово.

— Как хотите, — повторила Тома и, наконец, замолчала.

Некоторое время в салоне было слышно только дребезжание расшатанных железок. Потом в лобовое стекло ударили первые капли дождя. Дворники принялись размазывать воду, и Павел сосредоточился на дороге. Несколько минут, еще только несколько минут… Пост перед МКАД уже виднелся впереди, и надо продержаться без инцидентов еще три-четыре сотни метров…

Павел притормозил и перестроился в левый ряд, огибая перекрывавший полторы правых полосы отбойник. Укрытый от дождя ядовито-желтой накидкой страж порядка рассеянно пронаблюдал за эволюциями разбитой машины. Дождавшись подходящего момента, он поддернул автомат за спиной и вяло махнул жезлом.

— С-собака… — прошептал Павел. До последнего момента он надеялся, что этот оценивающий, предвкушающий поживу взгляд относится не к нему.

Ждали? Вполне может быть. Об аварии на посту, должно быть, уже известно, о бегстве одного из участников с места ДТП — тоже. Возможно, кто-то из свидетелей ляпнул и про пистолет. Пожалуй, глупо было продолжать движение по Кутузовскому. Полностью занятый угрозой со стороны интаев Павел упустил из виду возможные земные проблемы. Два новеньких милицейских «Форда» у поста не оставляли шансов проехать мимо. Скрепя сердце Павел выжал сцепление.

— Доставайте бумаги, — бросил он бухгалтерше, подруливая к обочине. — Страховка у вас, надеюсь, в порядке? — И, поймав затравленный взгляд попавшей в такую жуткую передрягу женщины, добавил: — Спокойно и без глупостей. Мы едем к вам на дачу, багажник нам разбили два дня назад на «Профсоюзной», справка есть, но ее забрала страховая компания…

Ярко-желтый силуэт заслонил боковое окно, и Павел принялся вертеть ручку.

— Сержант Горбунов, — постовой вяло козырнул. — Документы, пожалуйста…

Павел сунул в открытое окно права и свидетельство. На миг ему показалось… Да нет, человек как человек, разве что движения какие-то замедленные, сонные… Ну так и погода не весенняя.

— Я не понял, — проговорил вдруг Алик. — Это…

— Ящеры!

Павел уловил в зеркальце, как высокорожденная сделала попытку извлечь лучемет, но на заднем сиденье было слишком тесно. Он обернулся, уже будучи внутренне готовым ко всему. От милицейской будки к машине неторопливо приближалась фигура, закутанная в темный плащ. На простертой вперед ее руке мерцал алым светом кристалл артефакта, и двигатель исстрадавшейся машины, дернувшись в последний раз, с лязгом остановился.

— Говорил же я!.. — неизвестно кому посетовал Павел, но рефлексы уже делали свое дело.

Сержант отлетел в сторону, сбитый распахнувшейся дверцей. Пальцы нашарили за пазухой знакомую рукоятку, и Павел склонился в классической полицейской позе — стойка на одном колене, обе руки с оружием на капоте… Пустое — предсмертная агония кролика под гипнозом удава. Даже если бы «макаров» был заряжен — эта игрушка не годилась против такого врага.

— Ос-становис-сь, ч-человек… — шепот смарра перекрыл шум транспортного потока. Не чувствуя для себя угрозы, ящер ни на секунду не замедлил движения.

И Павел сдался. Бесполезно. В этот раз — по-настоящему.

— Стоять! Руки на затылок!.. — дульная насадка автомата в руках у сержанта больно ткнулась в затылок, и Павел уперся щекой в мокрое, пахнущее грязью железо капота. Послушно выпустил из рук пистолет: вот и все, наконец-то… Сколько можно проигрывать в течение дня? Только Анна еще не поняла, еще пыталась выбраться из машины, которая стала ловушкой…

Ящер приблизился к Павлу и внимательно посмотрел в его глаза. Долго, слишком долго. Словно пытаясь пробить блокаду, недавно установленную сотрудникам Земного отдела его же соплеменниками. Сквозь непроницаемый занавес тьмы в капюшоне смарра по обыкновению ничего нельзя было разобрать, зато периферийным зрением Павел уловил, как к площадке перед постом подрулил знакомый до боли микроавтобус. Должно быть, землянин непроизвольно напрягся, потому что ствол автомата снова надавил на шею.

— Стоять смирно!..

— Тих-хо… — шепот смарра остудил бдительного постового.

Дверца микроавтобуса откатилась, и из недр машины выбрались двое… Черт возьми — двое гипербореев! Ведь Градобор говорил, что.

Однако хрупкая надежда рассыпалась, прежде чем Павел успел поверить в нее, — следом за бойцами Общины из автобуса появился человек в белом. Один — значит, заранее знал, что драки не будет.

Интай подошел к смарру.

— Приветствую тебя, — произнес он. — Я уполномочен передать благодарность посла империи Инка за неоценимую помощь твоего народа…

— Лиш-шние с-слова… — ящер остался недвижим и бесстрастен.

Воин Золотого бога помедлил секунду, решая, как реагировать, но в итоге только слегка поклонился.

— Ты отдашь мне виновников?

— Нет… Лиш-шь, жертву…

— Но я вынужден напомнить, что эти люди преступили…

— Лиш-шь жертву!.. Не прос-си больш-ше!..

И гордый интай снова только поклонился. Он сделал шаг к машине и без видимых усилий с корнем выдрал заклинившую заднюю дверь. Осторожно двумя руками достал пребывавшую в ступоре Тамару-младшую — прислонил к изуродованному багажнику. Затем сделал церемониальный поклон.

— Госпожа Анэтахитэ, я прошу вас выйти. Отдайте мне оружие — оно бесполезно.

Анна, прищурившись, осмотрела его одежду, которую так и не запятнал дождь, и обреченно опустила лучемет. Свет бога Инти был так же бессилен против защиты интая, как и капли воды.

— Выходите, госпожа, — повторил воин с поклоном.

Высокорожденная прикусила губу, ее взгляд с ненавистью скользнул по ящеру, потом с мольбой нашел глаза распластанного на капоте Павла… Помощи было ждать неткуда — индианка покорно выбралась под дождь. Интай протянул руку, но она отвергла помощь, предложенную больше из опасения побега, чем из уважения.

Павел прикрыл веки.

Все правильно, все встает на круги своя… Вот так же, с гордо поднятой головой через три часа эта девочка войдет в огонь, сколько бы ни пыжился малознакомый ей землянин — презренный белый. Что ж, от судьбы не уйти… Вот только, помнится, этот землянин обещал кое-что одному гиперборею…

Несмотря на всю свою бдительность, милиционер не ждал от задержанного столь молниеносного движения локтем, указательный палец стража дорог среагировал недостаточно быстро. Короткая, из двух выстрелов очередь «калашникова» уперлась в капот и без того мертвой машины и прервалась, когда сжатые щепотью пальцы ударили постового в лоб. Сержант откинулся назад прямо в объятия ящера, который и не подумал сдвинуться с места.

Слишком знакомая, вызывающая глухую тоску воспоминаний тяжесть автомата упала на ладони Павла. Жесткий раскладной приклад, нагретое чужой рукой цевье, запах сгоревшего пороха из ствольной коробки… И забранная полукольцом мушка, снова перечеркивающая чью-то жизнь. Сколько раз такое уже было там, в горах?.. Сколько раз это еще должно повториться?..

Анна обернулась одновременно с интаем. Воин солнечного бога моментально выкинул руку с лучеметом, но удержался от выстрела — если смарры сами не отдали преступников, разумно ли вступать с ними в разногласия, уничтожая землянина? Этого мгновения с лихвой хватало, чтобы спустить курок автомата. Простое движение пальцем, и Анна упадет навзничь с крошечной дырочкой во лбу, не почувствовав боли и не успев испугаться, — не то что ее сестра… Павлу даже показалось, что в обреченном взгляде будущей жертвы вспыхнула надежда, а губы шевельнулись: «Стреляй!..»

Такое простое решение: индейская девочка избавится от мучений, а интрига смарров, в чем бы она ни заключалась, окажется сорванной. Простое, эффективное и необратимое решение…

Павел ослабил палец на спуске, а в следующий миг интай заслонил собой пленницу. Пятясь, он втолкнул Анну в салон микроавтобуса. Гипербореи погрузились следом, и, взвизгнув колесами, машина рванула с места.

— Отс-ставить, с-сержант… — прошипел ящер, и милиционер послушно остановил молодецкий замах дубинкой.

Павел уронил автомат себе под ноги и, придерживаясь за крыло «семерки», поднялся с колен. Стрельба над самым ухом не прошла даром — голова раскалывалась, к горлу снова подступил тошнотворный комок.

— Почему?.. — Это слово вырвалось из глотки неразборчивым хрипом, но смарр понял. Он ответил сразу на все, что Павел так и не смог вложить в свой вопрос.

— Не тебе с-спраш-шивать, ч-человек… Ух-ходи и жди… Приговор с-снимут…

Ящер повернулся и неторопливо зашагал к помещению поста. А милиционер шумно вздохнул над ухом у Павла, напомнив о своем присутствии. Потом, нагнувшись, подобрал из лужи автомат, бережно обтер оружие ладонью и перекинул ремень через плечо.

— Да-а-а, дела… — неопределенно протянул он и полез под световозвращающую накидку. — Курить будешь?

— Что? — такого предложения Павел ожидал меньше всего.

— Курить, говорю?.. Нет? Зря, — Сержант покосился на будку, потом махнул рукой и щелкнул зажигалкой. — Часто у тебя так?

— Нет, — честно признался Павел. — Только сегодня.

Что увидел стоящий перед ним человек в развернувшемся действе? Операцию по обезвреживанию террористов? А Павла принял за агента под прикрытием? Почему нет — с ящеров станется заморочить голову кому угодно…

— Ясно, — сержант затянулся. — Ладно, можешь не говорить, сами понимаем… Куда отвезти-то тебя?

Павел подумал. Пожалуй, подставы от смарров больше ждать не стоит. Они получили свое и если б хотели — давно уже прихлопнули бы настырного землянина…