Сердце Пламени Казаков Дмитрий
Внизу лестницы начался самый настоящий лабиринт из узких и темных коридоров. Пошли по нему наугад, а вскоре потеряли направление. После часа блужданий вышли в большой зал, в центре которого стоял кубический алтарь из черного камня, а в стенах виднелись ниши. Занимавшие их изваяния будто вышли из-под резца безумного мастера, но казались живыми.
— Где-то я такое видел, — Олен вгляделся в одноглазого карлика с непропорционально большими удами, и вздрогнул от омерзения.
— И г-г-г-де? — пискнул Бенеш.
— В заброшенном городе посреди Вечного леса. Ой, это мне кажется, или они и в самом деле шевелятся?
Карлик издал скрип плохо смазанной двери, его тонкие руки дрогнули. Из соседней ниши шагнула каменная тварь, снизу до пояса напоминающая человека, а выше состоящая из одних щупалец. Блеснули усеивающие их присоски, посыпалась на пол мелкая пыль.
— Интересно, насколько они крепкие? — Гундихар приподнял «годморгон», а Олен взялся за рукоять меча.
Рендалл помнил о том, что обнажать его нельзя, но решил, что если погибать, то лучше в бою.
— Не вздумай! — горячо прошептал Бенеш. — Это те самые тени! Злость, отвращение, страх и ненависть, вложенные в удары, только напитают их силой, наделят жизнью и позволят убивать!
— Так что, мы должны просто стоять и смотреть? И тогда они не смогут причинить нам вреда? — Олен облизал губы, вгляделся в приближающиеся статуи — многогрудых женщин с волчьими головами, четырехногих тварей вовсе без голов, но со ртами на животе. Все они двигались неравномерно, рывками, словно тащили себя по полу. Но неумолимо сжимали кольцо вокруг троих роданов.
— Да, именно так!
— Ну, я попробую… — Гундихар засопел.
Страшилища обступили со всех сторон, стал ощутим запах гнили, старой плесени, какой обычно царит в заброшенных подвалах. Олен с трудом удержал руку от того, чтобы выдернуть клинок и обрушить на подобравшуюся вплотную каменную тварь. На спине и шее выступил пот, соленые капли потекли по лицу, глаза защипало.
Бенеш тонко пискнул, как задавленная мышь, и в то же мгновение десятки щупалец метнулись к нему. Гундихар издал сердитый рык, но не пошевелился, Олен закрыл глаза и стиснул челюсти. Постарался забыть о том, где они находятся, что именно им угрожает, отодвинуть в сторону страх и злость. Вспомнил, как пятнадцать лет назад свалился с воза и ободрал ногу, как плакал тогда, а мама утешала…
Сколько они так простояли, сказать не мог. Просто в лицо неожиданно пахнуло свежим воздухом, и зал опустел. Остался только алтарь и статуи в нишах, неподвижные и неопасные.
— Эт-то все? — зубы Бенеша звучно клацнули друг о друга.
— Если нет, то быть мне выпоротым ремнем моего старшего прадеда, — Гундихар обтер лицо. — Это оказалось сложнее, чем сражаться с троллем! Стоять и терпеть, зная, что смерть рядом. Брр…
— Идем, — Олен решительно зашагал вперед, к виднеющемуся в дальней стене выходу. За ним началась еще одна лестница, а она вывела в знакомый коридор с бугристыми красно-черными стенами.
— Тот или не тот, как думаешь? — спросил Гундихар. — Хотя я согласен и на другой, лишь бы тут имелся выход…
— И я… — вздохнул Бенеш.
Когда прошли локтей пятнадцать, Олен почувствовал, как под сапог что-то попало. Опустив глаза, обнаружил, что наступил на блестящий темно-багровый камушек, один из тех, что торчали всюду из стен. Наклонился и, сам не понимая зачем, положил его в карман штанов. Несколько мгновений ощущал там холодную тяжесть, а потом забыл о находке.
Коридор закончился тупиком. Образующие его валуны лежали не так плотно, а в щели между ними сочился дневной свет.
— Навалимся? — предложил гном, постукав по одному из камней, розовому и гладкому, как поросячий бок.
— Давай, — Олен уперся ладонями, нажал.
Налегший плечом Гундихар засопел, сбоку втиснулся Бенеш. Надавили втроем одновременно, каменная стена качнулась. Перед глазами Олена потемнело, в спине захрустели жилы. Он почувствовал, что теряет равновесие, попытался удержаться, но запнулся и упал вперед. Кувырнулся через плечо, в лицо кольнули стебли высохшей травы, рядом кто-то ойкнул.
— Неужели выбрались? — прошептал Бенеш, точно не веря себе. Выглядел ошалелым, как жеребенок, год проведший в тесном и темном загоне и впервые увидевший бескрайнее поле.
— А то… — подтвердил гном.
Издалека донесся радостный крик, за ним еще один. Олен сел, обнаружил, что они находятся на западном склоне холма, прямо под большой башней с плоской верхушкой, и что от места стоянки к ним бежит Саттия, а за ней большими скачками несется Рыжий.
— Явились! — сердито и одновременно радостно закричала девушка еще издали. — И где вас носило столько времени?
— Сколько? — удивился Бенеш. — Солнце еще даже не зашло?
— Не зашло?! Да мы тут двое суток сидим, вас дожидаемся! — Саттия подскочила, обняла вставшего Олена. Но не успел он что-либо сказать или сделать, как она отстранилась, на изящном лице сошлись вместе светлые брови. — Ну, гуляки, надо выпороть вас всех так, чтобы сидеть в седле не могли!
— Двое суток? — Гундихар звучно сглотнул. — Это как? Невероятно, клянусь всеми богами Алиона…
Подбежавший Рыжий принялся яростно тереться об его колени, громко мурлыча при этом. Гном потерял равновесие и со всего размаху сел на задницу, чуть не выронил «годморгон».
— А нам показалось — несколько часов… — сказал Бенеш.
— Едва вы исчезли из виду, башни принялись светиться, — начала рассказывать девушка, — а Рыжий забеспокоился…
— Мяу, — подтвердил кот.
— А потом лестница просто взяла и исчезла! Втянулась в стену, как язык в рот! Согалис влез к самой крепости, обошел кругом несколько раз, но ни единого входа не обнаружил. Ну а когда к утру башни погасли, мы решили, что вы не вернетесь. А что там внутри?
— Долго рассказывать, — Олен покачал головой, — но я думаю, что Гундихар этим займется, только уже на ходу. Мы потеряли два дня, так что надо отправляться в путь немедленно.
И они зашагали вниз по склону, туда, где стояли лошади и слабо дымил небольшой костер. Тут их встретил радостно ухмыляющийся Пьяный Маг и бесстрастный, как валун, Ктари.
— Вылезли! — завопил проводник так, что Чайка испуганно прижала уши. — Эх, как жаль, а я уж надеялся, что получу в наследство ваших коней и спокойно пропью их в Терсалиме!
— Рано обрадовался, — шутливо толкнул его в бок гном. — Гундихар фа-Горин вернется и с того света, особенно туда, где есть друзья и выпивка!
Костер затушили, а кострище забросали землей. Оседлали лошадей и поехали дальше. Только в этот момент Олен понял, что хочет спать так сильно, будто в самом деле провел на ногах двое суток. Бенеш начал клевать носом и зевать, и только Гундихар сохранил бодрость.
— Эй, бородатый, — попросила его Саттия, когда холм и крепость исчезли за горизонтом. — Расскажи, что там было?
— С удовольствием, — гном прокашлялся, выпучил глаза и принялся излагать. Рассказ его затянулся на несколько часов, и из него даже Олен с Бенешем узнали много нового — о бродячих скелетах в ржавых кольчугах, о жутких чудовищах, которых Гундихар сразил без помощи спутников, чуть ли не голыми руками.
Ктари слушал равнодушно, Саттия в самых напряженных местах хихикала, глаза Пьяного Мага горели. Чувствовалось, что эту историю, украшенную и перевранную, он станет рассказывать по всем кабакам Терсалима.
— Ну а кто мне не верит, — заявил гном в завершение, — тот может сам отправиться внутрь и поглядеть!
Саттия хмыкнула и посмотрела на улыбающегося Олена.
— Вранье? — спросила она.
— В меньшей степени, чем хотелось бы, — признал он. — Мы и в самом деле попали в руки какой-то могучей и враждебной силе. А уж уцелели и вышли обратно только чудом.
Ехали до самого вечера, и к закату впереди показалась речушка с темной водой. Встали на ночлег около нее, рядом с зарослями ивняка. На следующий день Пьяный Маг поднял всех очень рано. Маленький отряд переправился на другой берег и продолжил путь. За целый день, проведенный в седлах, не увидели ни единого живого существа. Степь будто вымерла, исчезли птицы, пропали даже норки сусликов. Ближе к вечеру достигли опушки занимающего предгорья букового леса.
Деревья тут стояли голые, под копытами лошадей шуршали опавшие листья, их сладкий запах витал в воздухе. В тишине, нарушаемой лишь вздохами ветра, далеко разносилось журчание многочисленных ручьев, сбегающих на равнину. Пелена из холодных брызг висела над порогами и небольшими водопадами. Из белесой воды торчали лысины камней.
— Странно, — проговорила Саттия, когда солнце уползло к горизонту, и начали сгущаться сумерки. — Почему тут все такое безжизненное? Ни зверей, ни птиц, даже насекомых нет.
— Э… ну, — без обычной бравады ответил Пьяный Маг. — Тут, вдоль гор, отдельно от сородичей, обитают оркские маги. Они, как вы знаете, владеют силой огня. А живые существа чуют ее и стараются держаться подальше…
— Так что, тот парень, за которым мы гонимся, колдун? — Гундихар нахмурился. — Тогда отобрать у него кольцо будет не так просто.
— Я слышал, это… маги орков очень сильны, да, — подал голос Бенеш. — И что в открытой схватке их одолеть невероятно сложно… Но если надо, готов… ну, сражаться, сделаю все, что смогу.
— Спасибо, — кивнул Олен. — Но я надеюсь уладить дело миром.
Пьяный Маг посмотрел на него удивленно, но ничего не сказал. Примерно через полчаса, когда стемнело настолько, что стало трудно различать дорогу, остановились у одного из ручьев. Первую половину ночи Олен просидел на страже, а когда белый диск луны спустился к горизонту, разбудил себе на смену Гундихара. Тот занял место у костра, а Рендалл спихнул с одеяла угревшегося Рыжего и уснул, едва голова коснулась земли.
Проснулись все еще до рассвета. Лязгая зубами, сошлись к костру и принялись ждать, когда закипит налитая в котел вода. Несколько теплее стало, когда взошло солнце и двинулись в путь. К полудню основательно разогрело. Буковый лес к этому моменту закончился, потянулся густой, сырой ельник. Рыжий, увлеченно исследовавший заросли, немного отстал и пропал из виду.
— Кажется, я узнаю эти места, — заявил Пьяный Маг, когда меж деревьев показался серый валун, напоминавший чудовищного размера гриб. — Ну, я не был тут, но знакомые орки рассказывали. Это межевой знак, а за ним лежит долина реки Стога…
— Ты прав, человек, — раздался из зарослей гортанный голос. Ветви качнулись, посыпались иголки, и на открытое место вышел орк.
Зеленое лицо его бороздили десятки морщин, голова была лысой, будто коленка, но белесые глаза блестели, как драгоценные камни. На поясе висел нож, рядом с ним — маленькая фляжка, безрукавка из медвежьего меха выглядела так, словно ее носили, не снимая, лет тридцать. Правый верхний клык отсутствовал, а лишенные татуировки руки и плечи выдавали в уроженце степи мага.
— Э… руз бахир, — несколько растерянно сказал проводник. — Мо…
— Не утруждай себя, человек, — орк улыбнулся, обнажив редкие желтые зубы. — Мне ведомо ваше наречие. Почти сто лет прожил на свете, но никогда не думал, что кому-то из бледнокожих или малорослых понадобится мудрость Пламени.
— Но мы не… — попытался влезть в разговор гном.
— Все приезжают сюда за мудростью, даже те, кто об этом и не догадываются, — старый орк покачал головой. — Меня зовут Рашну, и семь десятков зим назад я поставил первый дом у истоков Стоги. Многие акрыны и ханы побывали у меня в гостях за это время, но людей и гномов не было. Молодой колдун, не потей и не суетись, а ты, девушка с кровью лесного народа в жилах, оставь меч. Я вам не враг.
Бенеш покраснел и опустил взгляд, Саттия пожала плечами, но ладони с рукояти оружия не убрала.
— Вы в этом точно уверены? — сказал Олен. — Я собираюсь забрать то, что принадлежит мне по праву, и любой, кто встанет у меня на пути…
— Не надо громких слов, — орк снова улыбнулся. — Мы почуяли Сердце Пламени еще много дней назад, когда оно только приблизилось к границе степей. Поняли, что нельзя оставлять такую вещь без присмотра и отправили гонца в Терсалим. Ты считаешь Сердце Пламени своим — ну что же, мы спросим у Сердца, и если оно подтвердит твои права, то отдадим его тебе.
— Вот так просто? — усомнился Гундихар. — Что-то не верится. Тут какой-то подвох. Ты, старикан, меня не обманешь, я тебя насквозь вижу! Хочешь заманить нас в ловушку и убить!
— Не суди о других по себе, гном, — голос старого мага сделался грозным. — Желай я вашей смерти, не стал бы тратить времени на разговоры. Просто сжег бы вас вместе с лошадьми, не выходя из зарослей.
— Я верю…верю тебе, — спешно проговорил Бенеш. — Мой наставник рассказывал, что идущие-в-пламени не привязаны к вещам и полностью лишены жадности.
— Таково свойство огня — дарить, отдавать. Тот, кто использует его силу, не может быть жадным. Так же гномий колдун не способен на предательство, эльф, знающий пути воды, не умеет быть равнодушным, а краснокожий Повелитель Воздуха не ведает, что такое упрямство. Но я немного отвлекся. Пойдемте в поселок. Гостей там ждут ужин и теплая постель.
— Мы принимаем приглашение, — кивнул Олен, и исподтишка показал Гундихару кулак.
— Мрряу, — донеслось гневное мяуканье, и к камню вышел оцилан. Уши с кисточками были прижаты к голове, рыжая шерсть на загривке и спине стояла дыбом, хвост нервно хлестал по бокам, а глаза пылали золотым огнем.
— О, какая киса… — старик присел, подобрался.
Кот выпустил когти и прыгнул, орк выбросил навстречу зверю руку. С пальцев потекли струи фиолетового пламени. Окутали Рыжего и отбросили в сторону. Затрещали ветки.
— Нет! — крикнула Саттия, выхватывая меч.
— Не бойся, девушка, — сказал орк, не поворачивая головы. — Этому зверю не повредит весь мой огонь…
И точно, оцилан выбрался из зарослей как ни в чем не бывало. Чихнул и благодушно замахал хвостом.
— Будем считать, что знакомство состоялось, — старик распрямился, глянул на Олена и покачал головой. — Ну а вам удалось меня удивить. Я, честно говоря, полагал, что такие звери давно вымерли.
— Мяу! — довольно убедительно возразил Рыжий.
— Все, больше не буду, — орк выставил перед собой ладони. — А теперь пойдемте, дорога неблизкая…
И, развернувшись, он зашагал в обход межевого камня. Всадники последовали за ним. Рыжий проводил их взглядом и, только когда хвост последней лошади исчез из виду, неторопливо поднялся. Так и побежал, чтобы не терять кавалькаду из виду, но самому не показываться.
— Интересно, почему колдун на острове не увидел силу кольца, а местные чародеи почуяли ее за сотни миль? — поинтересовалась Саттия, когда камень исчез из виду, и они выехали на узенькую тропку.
— Ну… это, маги орков находятся в сродстве с силой огня, да, — сказал Бенеш. — Поэтому они могут заметить нечто родственное… похожее, имеющее тот же источник на очень большом расстоянии… А людям такое колдовство недоступно, поэтому я или кто угодно другой ничего не ощущает.
— И все равно, этот тип мне не нравится! — упрямо заявил Гундихар, буравя спину старика подозрительным взглядом. — Не отрасти мой троюродный дядя самую длинную бороду в Льдистых горах, он что-то затевает!
— Кто? Дядя? — ухмыльнулся Пьяный Маг.
Гном обиделся и замолчал.
Тропинка переползала с холма на холм, вилась между черными, серыми и бурыми скалами, похожими на обломки разрушенной крепости. Под копытами хрустели камни, в вышине ветер гнал напоминающие длинные перья облака. На востоке высились горы, и меж них выделялась одна, исполинский снежный конус, чья вершина напоминала голову белой ящерицы.
Орк шагал равномерно и неутомимо, не сбиваясь с быстрого темпа даже на крутых склонах. Он не оборачивался, то ли слышал лошадиные шаги, то ли ему было просто все равно, следуют за ним всадники или нет. Покачивалась фляжка на поясе, блестела потная лысина.
Ближе к вечеру углубились в лес из невероятно высоких сосен с желтыми, как мед стволами. Окунулись в густой запах смолы и хвои, от которого у Олена зачесалось в носу.
— Осталось немного, — Рашну первый раз за всю дорогу оглянулся, изобразил что-то вроде ободряющей улыбки.
— Еще пара горок и десяток перевалов, — хмыкнула Саттия. — Вообще наш путь напоминает мне древнюю эльфийскую балладу, сочиненную в стиле Малого Плюща.
— Что, такое же интересное? — поинтересовался Олен.
— Нет, такое же занудное и ритмичное. То вверх, то вниз, то вверх, то вниз…
Но тут тропа вывела к краю крутого обрыва, и девушка замолкла на полуслове. Стала видна лежащая внизу, меж двумя лесистыми отрогами долина. Блеснула, отражая лучи заходящего солнца, извилистая река, у берега которой стояли круглые, похожие на шатры дома.
— Вот наш поселок, — проговорил Рашну торжественно. — Готов заложить остатки своих волос, что до заката мы будем там.
После неудачной попытки бунта Чернокрылые стали вести себя куда более смирно. Прекратили ворчать и жаловаться, безропотно исполняли приказы Нивуча. Из обращенных на него взглядов исчезла ненависть, и даже Сераф Мокрый перестал злобно бурчать себе под нос.
Они ехали на юго-восток день за днем, а вокруг ничего не менялось. Шуршала под копытами сухая трава, холодный ветер трепал плащи и шевелил волосы, выползали из-за горизонта облака. Никто и ничто не нарушало спокойствия Великой степи. Чернокрылые дремали в седлах.
На третий день след беглецов неожиданно сделал петлю к югу. А в ее крайней точке, на берегу небольшого озера, обнаружились следы большого становища — кострище, следы от колес, куски дерева, черепки от кувшина, обрывки ткани и сваленные в кучу бараньи кости.
— Орки, — уверенно определил Картил Одлан, спрыгнув с седла и изучив отпечатки вокруг кострища. — Довольно много.
— А что у них делали наши робкие «друзья»? — поинтересовался Нивуч.
— Судя по всему, заезжали в гости, — сказал Андвайн Гедари. — И что самое странное — их отпустили.
— Уж мы-то не отпустим, — маг ухмыльнулся и пришпорил коня.
На следующий день стали встречаться перелески, спустившиеся в степь из близких предгорий. А еще через сутки показался холм, увенчанный странного вида развалинами. Едва взглянув на черно-алые стены, покосившиеся башни и темные провалы арок, Нивуч почувствовал, как по позвоночнику пробежала холодная дрожь, а волосы на макушке зашевелились.
— Это еще что такое? — удивился один из близнецов. — Поедем, посмотрим?
— Нет! — возразил маг. — Это место смертельно опасно! Не вздумайте соваться близко! Нас интересуют следы, и только следы!
Чернокрылые посмотрели на предводителя с удивлением, но никто ничего не сказал. А затем у подножия холма обнаружились признаки того, что беглецы провели на этом месте достаточно много времени.
— Чем они тут занимались? — пробурчал Картил Одлан, чуть ли не на карачках изучивший место стоянки. — Ждали кого-то? Или лазили по тем руинам?
— Нужно быть безумцем, чтобы отправиться туда, — Нивуч даже не попытался скрыть, насколько он напуган. — То, что находится на холме, лишь выглядит, как разрушенная крепость. На самом деле это сгусток древней, враждебной всему живому магии.
— Но кое-кто в этот сгусток сунулся, — Одлан подошел к первой ступени широкой и крутой лестницы. — Вопрос в том, насколько далеко зашел?
— Вопрос в другом, — Нивуч повысил голос, — насколько мы от них отстаем?
— Ну… — следопыт почесал щеку, — примерно на сутки или даже чуть меньше.
— Тогда нечего терять время. Попробуем догнать их как можно быстрее. Не знаю как вам, а мне эта погоня надоела.
Поскакали быстрее, а когда на степь опустились сумерки, Нивуч предложил не останавливаться на ночь, а продолжить дорогу в темноте.
— Вам-то хорошо, а вот кони во мраке не видят. Только ноги переломают, — сказал на это Андвайн Гедари.
— Сегодня будет луна, — возразил маг, — ну а когда она зайдет, я что-нибудь придумаю.
Он не ошибся — когда закатилось солнце, на небосклоне засияла почти полная луна. Света давала достаточно, чтобы видеть дорогу, и кони шли резво. Пар вырывался из их ноздрей и рассеивался в холодном, чистом воздухе.
Заполночь проехали валун, напоминавший окаменевший гриб размером с башню, и оказались на узкой тропе.
— Приготовьте оружие, — проговорил Нивуч, — с этого места начинаются владения орочьих магов.
Чернокрылые вытащили клинки, Картил Одлан натянул тетиву на лук. Но никто и не подумал напасть на посланцев Харугота. Небо посветлело, вершины гор на востоке засияли, подобно исполинским факелам, а тропа вывела к обрыву.
— Мне кажется, там стоят дома… — заметил Картил Одлан, указывая вниз, на окутанную темнотой долину.
— Надеюсь, что около них наше путешествие окончится, — усмехнулся Нивуч и повернул коня туда, где начинался спуск.
Сеговхар бежал и бежал, останавливаясь лишь для того, чтобы поспать, утолить голод и жажду. Дремал, забравшись поглубже в траву, ел все, что попадалось по пути — личинок насекомых, зазевавшихся птиц, сусликов и даже корни. Иногда в ночной тьме возвращал себе истинный облик, чтобы вспомнить, каково это — ходить на двух ногах.
На третий день в степи едва не погиб. Слишком поздно понял, отчего трясется земля. Перевоплотился и взмыл в воздух перед самыми копытами несущихся стеной диких лошадей. Успел разглядеть их выпученные глаза, почуять запах пота. Ну а через несколько миль еле удрал от вздумавшего пообедать коршуна.
В том, что выполнит приказ императора даже в одиночку, Сеговхар не сомневался. Был уверен, что превосходит любого из волшебников младших народов в десятки раз, а уж в хитрости и знании всяких уловок — в сотни. Не боялся и порождения Осколка — знал, что обманет его хозяина.
Но стоявшее на холме черно-алое сооружение заставило Сеговхара испытать давно забытое чувство — удивление. Он остановился и некоторое время потратил на изучение того, что лишь выглядело развалинами замка. Пробраться внутрь не сумел, но узнал достаточно, чтобы возжелать немедленно вернуться домой и рассказать об увиденном сородичам-магам. Путь продолжил только после некоторых колебаний.
Горы приблизились, потянулось редколесье, но находить пропитание стало много сложнее. Поначалу это его удивило, но затем Сеговхар почуял далеко впереди источник яркой, очень горячей силы, так не похожей на его собственную. Судя по всему, именно к нему и направлялся тот, кого нагх преследовал.
Он летел над холмами и ручьями, над лугами, буковыми лесами и ельниками, и с высоты в несколько сотен локтей хорошо видел след. Различал, где примята трава, где остались отпечатки копыт. Замечал повисшие на кустах клочья рыжей, чуть искрящейся шерсти, но не придавал им значения.
Мало ли какие звери могут бродить по этим лесам?
Границу владений орочьих магов пересек поздней ночью. По телу прошла горячая волна, крылья ослабли, и Сеговхар резко пошел вниз, к земле. Понял, что если и дальше полетит по воздуху, выдаст себя. Приземлившись у большого камня, втянул крылья, а взамен отрастил четыре мускулистые конечности. Дальше побежал в виде твари, похожей на громадную ящерицу с волчьими лапами.
Ближе к утру догнал небольшой отряд всадников. Принюхавшись, определил, что это люди, и что среди них имеется маг. Почувствовал в нем какую-то необычность, но не обратил на нее внимания. До самого рассвета бежал прямо за людьми, отставая примерно на дюжину шагов, а когда всадники вместе с тропой повернули на юг, остановился.
И вовсе не родившийся за горами рассвет стал тому причиной.
Впереди, под кручей лежала деревня из десятка домов. Там жили орки, владевшие магической силой. Но там же, рядом с зеленокожими, находился человек, вынесший из Осколка предмет, что нарушил равновесие. До цели оставалось сделать лишь несколько шагов.
Сеговхар негромко зарычал, мгновение помедлил, а затем двинулся вниз по склону. Из-под лап посыпался песок, полетели мелкие камушки.
Небо над долиной медленно светлело.
Глава 13. Гнев небес
Появлению людей в поселке никто не удивился. Попавшийся навстречу молодой орк низко поклонился старику, но в сторону всадников бросил лишь мимолетный взгляд. Неодобрительно посмотрела на чужаков белая коза, пасущаяся у крайнего дома. Тявкнул несколько раз большой серый пес, но, заметив Рыжего, поспешно спрятался в конуру.
Вблизи селение магов напоминало обыкновенную деревню около Терсалима или Безариона. Круглые дома стояли в два ряда вдоль единственной улочки, один, самый большой, располагался к северу от остальных, на холме. Около каждого жилища имелся небольшой огород и загон для скотины. Над крышами поднимался дым, пахло теплым молоком и сеном.
— Вот мы и пришли, — Рашну остановился у одного из домов по правой стороне, поднялся на крыльцо. — Эй, Шахревар, принимай гостей!
Донеслись шаги, закрывавший вход полог качнулся, к старому магу вышел очень мускулистый орк, голый по пояс, с ожерельем из зубов хищника на шее. Блеснули алые, точно у альбиноса глаза, в них появилось удивление.
— Хамена?[23] — спросил он. — Манна не упа-манайен онха адха аурва.[24]
— Забан ба хаменски,[25] — отозвался Рашну. — Это наши гости, и ночь они проведут у тебя.
— Как повелишь, — язык людей Шахревар знал несколько хуже старшего сородича. — Добро входить ко мне.
— Я думал, мы все решим прямо сейчас, — сказал Олен.
— В таких делах спешить не стоит, — Рашну улыбнулся. — Кроме того, на закате огонь переменчив, может обмануть. Мы спросим его утром.
— Хорошо, — он слез с Кусаки, вслед за ним спешились спутники. Шахревар крикнул что-то, из дома появились трое обритых наголо орков с широкими бронзовыми обручами на шеях.
— Рабы, — определил Пьяный Маг с первого взгляда.
— Увидимся завтра, — Рашну кивнул, повернулся и неторопливо зашагал в сторону дома на холме.
— О конях будет забота, — пообещал Шахревар. — Прошу за мной в дом.
Один из рабов взял под уздцы Чайку, другой подошел к Кусаке, и каурый жеребец позволил погладить себя по боку.
— В лошадях орки толк знают, — заявил Пьяный Маг. — Накормят, напоят и вычистят. Так что не беспокойтесь.
Он поднялся на крыльцо, но его опередил оцилан, рыжей молнией проскочивший в дом.
— Большой кот, — Шахревар покачал головой и приподнял полог перед гостями. Стал виден короткий коридор с голыми стенами. Вступив внутрь, Олен уловил аромат жареного мяса. Вслед за хозяином роданы миновали коридор и, поднырнув под еще один полог, вышли в большую комнату.
Пол тут покрывали толстые ковры, багровые, с золотыми узорами. Их висящие на стенах оранжевые собратья были много тоньше. В потолке имелось круглая дыра, под ней располагался очаг. В нем тлел слабый огонь, мягко, уютно потрескивали угольки.
— Снимать обувь. Садитесь, — Шахревар повел рукой. — Сейчас будет умываться с дороги. Потом есть.
Пока гости разувались, он вышел. И, как оказалось, поступил очень дальновидно. Едва Гундихар стащил тяжелые сапоги, комнату заполнила могучая, крепкая как самогон вонь задубевших до каменной твердости портянок. Учуяв его, лежавший около очага кот недовольно чихнул.
— Корни и листья, ты когда последний раз мыл ноги? — проговорила Саттия. — У меня глаза режет от этого запаха…
— Ну, хмм… — гном первый раз на памяти Олена смутился. — Давно что-то возможности не было.
Вошедший с большим тазом раб покачнулся и едва не расплескал воду. Второй, принесший полотенце, выпучил глаза, став похожим на зубастую зеленую рыбу.
— Еренави,[26] — сказал им Пьяный Маг. — Мохва.[27]
Таз поставили на пол, полотенца перекочевали в руки проводника, и рабы, шумно отдуваясь, выскочили из комнаты.
— Так, портянки размотай и на улицу выстави, — принялась командовать Саттия. — А ты, Бенеш, чего стоишь? Давай, умывайся. А то рожа в пыли, точно у полевой мыши.
К тому моменту, когда вернулся Шахревар, вода в тазу стала грязнее, зато лица гостей — чище. Портянки очутились на улице, рядом с входной дверью, а запах немного рассеялся.
— Еда! — провозгласил орочий маг, настороженно принюхиваясь.
В очаг подкинули дров, пламя затрещало и в комнате стало светло. Рабы внесли большой серебряный поднос, где тесно лежали крохотные птички, зажаренные целиком. За ним последовал огромный казан, заполненный блестящим от жира рисом, из которого торчали бараньи кости. В завершение притащили множество плоских чашек и два пузатых кувшина с козьим молоком.
— Приятной еды, — пожелал Шахревар, усевшийся у самого входа. — Я вместе с вами. Если чего хотите — говорите.
Ужин прошел в молчании, ничего не сказал даже гном, потрясенный зловонием собственных конечностей. Гости наелись до отвала, но истребить всей снеди не смогли. Кот слопал целую птицу, не оставив даже костей, проглотил, не жуя, кусок баранины, и выхлебал две чашки молока. Живот его после этого стал напоминать наполненный до предела бурдюк.
Еле доковыляв до нагретого места у очага, Рыжий свалился и уснул.
— Вижу, что не голодны, — сказал хозяин, поднимаясь. — Сейчас принесут одеяла, подушки и тихой ночи.
— Вот именно, что тихой, — пробурчал Гундихар, едва хозяин вышел. — Как все это странно. Орки, маги, а принимают нас так, будто мы им родня. Эй, Бенеш, ты яда в еде не почувствовал?
— Э… ну, нет…
— Ерунда все это, — благодушно махнул рукой Пьяный Маг, — они же живут за счет гостей, за счет тех, кто сюда приезжает за помощью и советом. Хотя с вас им выгоды и правда никакой…
— Это мы завтра узнаем, есть выгода… уаааа… — Саттия зевнула, потерла кулаками глаза, — или нет… уаааа…
Принесли одеяла, а вместе с ними маленькие подушки. Девушка улеглась у стены, по другую сторону от очага устроился Ктари и рядом с ним — Согалис. Гном расположился у двери, а Олен — около Рыжего, вовсю сопевшего и видевшего далеко не первый сон.
Некоторое время лежал, глядя на ползавшие по потолку багровые отблески от угасающего очага. В голове неспешно, как снежинки, кружились мысли — о том, что забрался невероятно далеко от дома, и что дома этого на самом деле нет. Не считать же таковым пепелище на месте Заячьего Скока или Золотой замок, где расположился узурпатор.
А потом не заметил, как уснул. И тут же, как показалось, открыл глаза.
— Эй, сони, пора вставать, — донесся бодрый голос Саттии. — Приходил этот, с зубами, велел собираться. Вот-вот солнце взойдет, отправимся к тому морщинистому.
— Что, на голодный желудок? — поинтересовался Гундихар.
— Ну, там на блюде еще что-то осталось, — девушка фыркнула. — Если поторопишься, то набьешь свое бездонное брюхо.
Олен потянулся и сел. Есть не хотелось. Остатки вчерашнего ужина плотным комом лежали в животе и место освобождать не собирались. Струившийся через дыру в потолке бледный свет намекал, что время еще очень раннее.
— Интересно, что за церемония, куда нас зовут? — Пьяный Маг зевнул. — Сколько раз бывал на орочьих праздниках, но никогда не видел ни единого ритуала с участием магов. Парни эти такие скрытные, что мама не горюй. О-хо…
— Ну, не совсем церемония… это что-то вроде призыва к первооснове стихии, — Бенеш, как всегда, просыпающийся с трудом, понес какую-то чушь, — силовой резонанс позволяет, да… войти в соприкосновение, осуществить персонификацию, и практик может получить ответ…
— Слово «ну» я поняла, — заметила Саттия, не прекращая расчесывать волосы. — А вот все остальное — не очень.
— А я понял, — неожиданно подал голос Ктари. — Вот только что толку с того? Кстати, вы не хотите вернуть мне мое оружие?
— Зачем? — голос проводника сделался подозрительным. — Хочешь кого-нибудь прирезать?
— Я чувствую опасность, — островитянин не обратил внимания на насмешку. — Она где-то рядом…
— И я! — гном отвлекся от выскребывания казана. — Как вижу любого из орков, тут же ее чувствую! Эх, как же пива не хватает!
— Увы, в этих местах его не варят, — Олен потянулся туда, где рядом лежали ледяной меч и клинок, отобранный у Ктари. — Если бы он хотел кого зарезать, то давно попытался бы это сделать. Так что держи.
Островитянин принял оружие и благодарно поклонился.
— Вы собрались? — в комнату заглянул Шахревар, с некоторым удивлением посмотрел на Гундихара, вытиравшего пальцы о бороду. — Настало время идти. Обращение к Пламени надо проводить на рассвете.
— Конечно, — Саттия вскочила на ноги. — Сейчас, только наш малорослый друг сбегает за своими вонючими тряпками…
Гном мрачно засопел и бросил на девушку испепеляющий взгляд, но ничего не сказал. Прихватил сапоги и первым вышел на крыльцо, за ним последовали остальные. Утренний холодок заставил поежиться, бесцеремонно забрался под одежду, принялся покусывать кожу сотнями крохотных зубов.
Солнце еще не взошло, чистое в зените небо было голубовато-розовым. Горные хребты кутались в серые облака, точно в одеяло. Деревушка магов выглядела спящей, ее окутывала тишина.
— Ух ты, бодрит, — Пьяный Маг несколько раз щелкнул зубами. — Напоминает, что не лето красное…
Когда вышли со двора, Олену показалось, что он ощутил внимательный взгляд, направленный откуда-то с запада. Оглянулся, но ничего и никого не увидел. Разглядел только дома и за ними — поросший лесом холм.
— Что такое? — насторожилась Саттия.
— Не знаю. Мне…
Всполошено завопил петух у соседнего дома. Завыл ветер, холодный порыв ударил в лицо Олену, глаза запорошил непонятно откуда взявшийся снег. В воздухе посреди улицы сгустилось туманное облако. Из него неспешно выступило голое, похожее на родана существо.
— Не стоит так дрожать, — медленно проговорило оно, — если бы вы только знали, что такое настоящий холод…
На этот раз на нем не было никакой одежды, и тело, ни мужское и ни женское сверкало ослепительной белизной. Волосы казались нитями из снега, а светлые, почти белые глаза смотрели холодно. На длинных руках шевелились украшенные ледяными когтями пальцы.