Сердце Пламени Казаков Дмитрий
Что это за сила, Олен не мог даже представить.
— Остановись, Гедари. Он мой. И не беспокойся, этот меч не в силах причинить мне вреда, — проговорил светловолосый маг, и воин с двумя клинками вновь послушно отступил.
Олен поднял меч, заскрипел зубами, понимая бессмысленность сопротивления. Ученик Харугота злорадно улыбнулся. И в этот момент неожиданно задвигался Ктари. Противостоявший ему воин прозевал рывок островитянина. Тот очутился рядом со светловолосым колдуном, крикнул что-то и вонзил кинжал тому в грудь. Узкое, самое обычное на вид лезвие вошло в тело легко, словно то состояло из тумана. Из разреза вместо крови потекла черная густая жидкость. Раненый удивленно выпучил глаза и пошатнулся.
— Вот проклятье! — Гедари взмахнул мечами. Первый его удар Ктари отразил, но второму противостоять не смог и лезвие глубоко вонзилось ему в живот. Островитянин захрипел, кинжал вывалился из его руки. Но пораженный маг упал и остался лежать неподвижно.
Только после этого задвигались все остальные. Олен сделал несколько обманных движений, заставив противника завертеться, а затем достал его прямым ударом в локоть правой руки. Гедари выронил один из мечей, но и одного ему хватило, чтобы перейти в контратаку.
Гундихар воспользовался мгновенным замешательством противника. Махнул цепом так, что цепочка обмоталась вокруг огромного меча. После рывка смуглый воин остался без оружия. Получив могучий удар по лбу, он зашатался и упал на колени, но гном не сумел его добить. Едва успел развернуться, чтобы отразить нападение одного из братьев.
Второй опять сцепился с Саттией. Серые нити вокруг Рыжего растаяли. Тот с негодующим мяуканьем шлепнулся на землю.
Олен отчаянно атаковал, двигался на предельной скорости, понимая, что иначе ему Гедари не победить. Тот отражал удары спокойно и сосредоточенно, не обращая внимания на рану и не отступая ни на шаг. Но затем потеря крови дала о себе знать, воин Харугота запнулся, ледяной клинок вонзился ему в горло. Кровь потекла по светящемуся лезвию и то неприятно запульсировало, как огромная пиявка.
Олен с трудом вырвал его из раны. Бросился на помощь к Саттии, по дороге ткнул в спину пытавшегося встать здоровяка со слипшимися от крови косичками. Услышав шаги, противник девушки повернулся, но никакой растерянности не отразилось на лице с широкими скулами.
— Вы все умрете… — в голосе воина прозвучала абсолютная убежденность в своей правоте. — Он убьет вас…
— Но это потом, — ответил Олен. — А сейчас мы прикончим тебя!
Братья сражались отчаянно, но вдвоем против троих выстоять не смогли. Первого убил Олен, точным выпадом в глаз. А второго завалил Гундихар, разбивший противнику череп.
— Все? — прохрипел гном, забрызганный кровью с ног до головы, точно мясник. — Это была славная драка, клянусь топорами прародителей! Эх, сейчас бы пива!
— Посмотри, может у них в поклаже есть, — Олен бросил взгляд на Саттию, убедился, что девушка невредима. — А я погляжу, что с Ктари.
Островитянин лежал рядом с убитым им учеником Харугота и тяжело, прерывисто дышал. Рубаха на животе у него была мокрой от крови, вонь не давала усомниться, что распороты кишки.
— Это ты, да? — услышав шаги, Ктари открыл глаза. — А ведь не верил, что я… что мы — союзники… — он закашлялся, — если бы была вода, я бы попросил пить… хотя знаю, что это меня убьет…
— Нет, ты выживешь! — Олен опустился рядом с ним на колени. — Сейчас очнется Бенеш и…
Укоризненный взгляд стал ему ответом.
— Не говори ерунды… — просипел островитянин, — тут нужен опытный маг, полный сил, а не оглушенный ученик…
— Но как ты сумел убить его? Ведь он неуязвим даже для моего оружия?
— Многие века люди… мы, противостояли Тьме и ее орудиям, убивали то, что приходило от нее… но мы… — Ктари прервался. — А теперь слушай меня, Олен Рендалл. Это очень важно! — голос раненого делался все тише, приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова, — отправляйся на Тенос, туда, где под горами прячутся храмы Предвечной Тьмы… именно там источник силы Харугота… когда-то, много лет назад… мои братья допустили его туда… если не уничтожить, консул Безариона будет становиться сильнее… пока не воплотит Ее и не сожрет весь мир…
— На Тенос? Но что именно я там должен сделать? Уничтожить храмы? Или найти твоих братьев?
Но Ктари не ответил. Глаза его закатились и островитянин впал в забытье.
— Чего он там бормотал? — поинтересовалась Саттия.
— Похоже, что в будущем нас ждет еще одно дальнее путешествие. Но сейчас мне нужен Бенеш, — Олен встал, — а ты иди, пригляди за Гундихаром, чтобы он на радостях не слопал все, что найдет.
Гном обшаривал седельные сумки и, судя по восторженным воплям, не впустую.
Ученик мага обнаружился в глубине зарослей, лежащий на спине, бледный и с закрытыми глазами. Олен испытал немалое облегчение, когда понял, что Бенеш дышит. Отвел в сторону ветки и осторожно похлопал друга по щекам.
— Эй, очнись! Или снова позвать Рыжего, чтобы он укусил тебя за нос?
— Мяу, — оцилан появился рядом, потерся о ногу и подставил спину для поглаживаний. Стало видно, что кое-где роскошный мех пострадал от магической атаки — колтуны и махры чередовались с проплешинами, где розовела голая кожа.
— Э, что? — Бенеш поднял веки и резко сел, в глазах его метнулся страх. — Где он? Этот маг?
— Мертв. Но тот, кто его убил, нуждается в твоей помощи.
Увидев Ктари, Бенеш поскучнел. Ножом разрезал рубаху на животе островитянина, некоторое время принюхивался. Когда заговорил, уверенности в голосе ученика мага оказалось еще меньше, чем обычно.
— Э, ну… как бы сказать… ну, боюсь, что моих сил не хватит, чтобы вылечить его… я сам несколько пострадал, когда этот, — он покосился на светловолосого колдуна, — шарахнул по мне, да…
— Но хотя бы привести его в чувство ты сможешь?
— Попробую.
Бенеш потер руки и нарисовал на груди Ктари кривой символ. Рядом с ним второй, похожий на перевернутую галку и закончил третьим, отдаленно напоминающим алебарду. Островитянин вздрогнул, глаза его открылись, на лбу выступил пот, а руки беспокойно задвигались.
— Зачем? — выдавил он из себя. — Нельзя… Обычная магия… Избавьте от мучений!
— Ответь на вопросы и я сам прекращу твои страдания! — пообещал Олен. — Что за Тьма, которой служит Харугот? Что мне делать на Теносе? Где там искать твоих братьев?
Бенеш удивленно вытаращил глаза, приоткрыл рот, но ничего не сказал. Ктари задергался, точно его мучила чесотка, потом островитянина выгнуло дугой. Из горла раненого вырвалось сипение. Остекленевшие глаза уставились в небо.
— Я… ну, никогда такого не видел, — прошептал ученик мага. — Эти знаки… они должны были подействовать по-другому. Что-то странное есть… было в этом человеке. И о чем ты его спрашивал?
— Позже узнаешь, — в этот момент Олен почувствовал, что невероятно устал. Подумал, что долгое путешествие, наполненное схватками и опасностями, измотало настолько, что он готов прямо сейчас плюнуть на все и отказаться от кольца, за которым охотился почти полгода.
Вот только неподвижный взгляд Ктари не давал покоя.
— А, ну это… как знаешь, — проговорил Бенеш с сомнением в голосе. — Но ты выглядишь как-то… ну, немного странно.
Кот подозрительно глянул на Олена, отвернулся и потрусил в сторону.
— Эй, поглядите, что мы нашли! — донесся восторженный крик Гундихара. — Копченое мясо!
— Пойдем, — ученик мага осторожно прикоснулся к руке Олена. — Что бы там ни было связано с мертвыми, мы-то живы. И я, если честно, просто умираю с голода…
Но гном сам подошел к ним, держа в руках «боевые трофеи», улыбнулся широко и белозубо.
— Вот! — сказал он торжественно. — Фляга с водой! Сухари! Сушеная рыба! Копченое мясо! На зависть всем богам Алиона мы устроим настоящее пиршество! И больше не пойдем пешком! Саттия там спутывает ноги лошадям, чтобы не разбежались. А коняги сильные, выносливые, даже я вижу… — тут до Гундихара дошло, что его не слушают. — Эй, ты чего?
— Мы должны похоронить их, — Олен указал на тела Ктари и Пьяного Мага.
— Но, это… у нас нет даже лопаты, — покачал головой Бенеш.
— Бросим в реку. Эти волны поглотят все, что угодно, и не оставят следа.
— Как скажешь. Держи, — гном сунул флягу и мешок с продуктами в руки ученика мага и зашагал туда, где лежал проводник.
Олен поднял на руки Ктари и пошел в сторону реки. Не обратил внимания, когда черные брызги начали оседать на лбу и щеках. Кожу защекотало, но больше ничего не произошло. Тело островитянина опустилось в кипящую «воду», рядом с ним окунулся Пьяный Маг. Течение закрутило их и понесло, волны принялись облизывать погибших тысячами агатовых языков.
— Вечная память, — сказал Олен. — Теперь можно и поесть.
На ужин устроились у самой границы кустарника, в тени, подальше от трупов. Кот получил рыбину, уволок ее в сторону и принялся упоенно обгладывать. Гундихар разрезал мясо на четыре одинаковых куска и с видимым сожалением понюхал открытую флягу.
— Эх, жалко, что не пиво, — вздохнул он.
— Да, кстати, — Саттия внимательно поглядела на Олена. — Что там Ктари говорил тебе перед смертью? Про храмы, про какой-то остров?
Рассказ не занял много времени. К его окончанию на лицах слушателей появилось удивление.
— Предвечная Тьма? — захлопал глазами Бенеш. — Никогда не слышал о ней. Что это такое, интересно узнать, да.
— А мне интереснее другое, — девушка хмыкнула. — Как я поняла, если мы выберемся из этих гнусных мест, то отправимся к Закатному архипелагу?
— Я — точно, — твердо сказал Олен. — Если там лежит источник силы Харугота, то я должен его уничтожить. Попробую найти соратников Ктари, тех, кто знает больше. Но вы вовсе не обязаны следовать за мной…
— Потом подумаем, — Гундихар проглотил последний кусок рыбы и облизнулся. — Сейчас у нас другие проблемы. Что, отправляемся дальше? А с этими что будем делать, — он кивнул в сторону лежащих на месте схватки трупов.
— Оставим гнить, — неожиданно сердито проговорил Бенеш, — тот, кто служит Харуготу, не достоин погребения.
Глава 16. Сердце Пламени
Прежде чем отправиться в путь, пришлось слегка укоротить стремена на самой низкорослой лошади — иначе гном до них просто не доставал. Для того, чтобы залезть в седло, Гундихару понадобилась помощь Олена и невероятное количество разнообразных проклятий.
Пустились в путь и не покидали седел до самого вечера. Проехали не одно изуродованное магическим катаклизмом жилище, обогнули несколько озер со сладко пахнувшей зеленой «водой». Едва холодное солнце уползло за горизонт, а в подпирающих небо колоннах свет начал мешаться с тьмой, стали отыскивать место для ночлега.
— Мне кажется, что сторожить смысла нет, — сказал Олен, когда лошадей расседлали и накормили остатками овса из седельных мешков. — Прошлой «ночью» ведь никто не заметил опасности?
— Но это не значит, что она не появится сегодня, — возразила Саттия. — Понятно, что мы устали, но нельзя терять бдительности. Я готова сторожить последней. Все равно встаю раньше всех.
— А я — первым, — кивнул Бенеш. — Ведь уж если засну, то разбудить меня под силу только ему.
И ученик мага поглядел на дремлющего, свернувшись в клубок, оцилана.
— Ну а уж мы как-нибудь поделимся, — Гундихар намотал на палец клок бороды. — Ты как думаешь?
Олен кивнул и принялся готовиться ко сну. Когда лег и закрыл глаза, явилась мысль, что забыл нечто очень важное. Но ухватиться за нее не успел, провалился в хорошо знакомый сон.
Он стоял посреди выжженной пустоши, усыпанной белыми хлопьями. Небо едва не касалось макушки, исходящий от него свет жег глаза, но не мешал видеть. Черные тучи висели на месте и казались плотными, как скалы.
Напоминающую уголь почву покрывали тысячи трещин, разломов и рытвин. Из них кое-где торчали фиолетовые, белые и серые столбы высотой в полдюжины локтей. Благодаря свисающим «веткам», длинным и разветвленным, покрытым белыми иглами, они походили на уродливые ели. Каждую окружало облако тумана, ядовитого даже на вид, на кончиках иголок посверкивали капли черной «смолы».
Раскаленный воздух отдавал горечью. Каждый вдох врывался в гортань как поток расплавленного металла и стекал в грудь, вызывая судорогу боли. Горячий ветер дул в лицо с такой силой, что едва не выдавливал глаза.
Сложенное из камней строение в этот раз стояло на вершине пирамиды. Над ним танцевали, меняя цвет, языки пламени. Многочисленные окна пылали белым огнем, а по стенкам пирамиды текли ручьи лавы.
Зной ощущался всем телом, даже мозгом, зубами, желудком и позвоночником. Казалось, что Олена разорвали на миллионы кусочков, и каждый поместили в чан с кипящей водой. На то, чтобы кричать, просто не было сил.
«Вот про это я и забыл, — подумал он. — Мне нельзя убивать роданов».
Но в следующее мгновение мысли исчезли, заглушенные чужим, настойчивым голосом. А тот принялся за старую песню, заговорил о том, что гибель неизбежна, что растянется она надолго. Намекнул, что единственный способ выжить — выхватить меч, разрушить пирамиду.
Олен слушал его, корчился от боли и изо всех сил боролся с желанием выместить ее хоть на ком-то, на чем-то… взяться за такую холодную рукоять, и броситься рубить, крушить все, что попадется…
Когда яркая вспышка проникла под опущенные веки, не поверил, что пытка закончилась. Почувствовал, что его трясут за плечо. Разлепив слезящиеся глаза, обнаружил встревоженного Бенеша, и только тут понял, что вырвался из сна.
— Эй, ты чего? — прошептал ученик мага. — Ты это… зубами скрипел, точно бобер при виде дерева… а?
— Сон дурной, — с трудом шевеля челюстями, ответил Олен. — Что, моя стража?
— Да. Она самая.
Чтобы встать, пришлось приложить немало усилий. Ноющие от «приснившейся» боли мускулы послушались далеко не сразу. Поднявшись на ноги, Олен пожалел, что у них нет воды, чтобы умыться — лицо было в поту, волосы сбились в колтун, а одежда кое-где прилипла к телу.
Бенеш улегся и вскоре его ровное посапывание присоединилось к храпу гнома и тихому дыханию Саттии. Олен походил немного, чтобы охладиться, а затем уселся на землю и принялся гладить дрыхнущего без задних ног кота. Тот открыл глаз, муркнул что-то приветственное, и вновь заснул.
Стража прошла безмятежно. Ни единое живое существо не нарушило спокойствия бесплодной равнины. Через положенное время Олен разбудил Гундихара, выслушал от него парочку анекдотов и вернулся на место. Лег на спину и стал глядеть в белесое, с рыжими разводами небо, изо всех сил стараясь не заснуть.
Возвращаться во владения испепеляющей жары не хотелось.
Но веки опустились сами собой, и почти тут же Олен понял, что кто-то толкает его в бок.
— А мы уже отчаялись, — донесся насмешливый голос Саттии. — Думали, что ты уснул навечно…
— Не дождетесь, — Олен открыл глаза.
— Ты убивал вчера, — сказала девушка, глядя на него с тревогой. — Как прошла сегодняшняя ночь?
— Похоже, Бенеш все рассказал, — хотя под утро спал без каких-либо видений, следы пережитой боли еще сохранились, вызывали судороги по всему телу. Мучительно хотелось содрать с себя кожу и почесать зудящие внутренности.
Саттия вздохнула и отвела взгляд.
После завтрака, состоявшего из остатков сушеной рыбы и сухарей, отправились дальше. Через несколько часов пути на северо-западном горизонте проглянуло что-то, напоминающее горы. В вышине стали появляться кусочки нормального, голубого неба, усеянного облаками.
— Это… хмм… — заметил Бенеш, задрав голову. — Или мне кажется… или скоро мы… ну, все это свернется обратно…
— Хорошо бы, — вздохнула Саттия, — а вот мне кажется, что впереди что-то журчит…
Словно разобрав человеческую речь, могучий черный жеребец под Оленом всхрапнул и пошевелил ушами.
— Не одна ты так думаешь, ха-ха, — ухмыльнулся Гундихар и облизал пересохшие губы.
Через полмили стал виден самый настоящий ручей, заполненный не черным огнем, а обычной прозрачной водой. В ней отражалась стена из камыша, растущего на другом берегу, волны негромко плескали, виднелось песчаное дно, темнели в нем глубокие ямы. Ощущался запах влаги.
— Это может быть ловушка! — воскликнул Бенеш, придерживая за поводья рванувшего к ручью коня. — Надо проверить, да!
— Ну так проверяй, — благодушно разрешил гном, — или попроси главного проверяльщика, того, что с хвостом. Где он, кстати?
Но кот исчез, либо сделался невидимым, либо отстал. Но в любом случае, на зов он не явился.
— Ладно, сейчас посмотрим, что это такое, — сказал Олен и спрыгнул с коня. Показалось, в камышах на другом берегу что-то шевельнулось, и ладонь сама легла на рукоять меча.
— Ты чего? — насторожившаяся Саттия потянулась к луку.
— Так, почудилось… — Олен склонился к воде, осторожно коснулся ее кончиком пальца. Почувствовал холодное и мокрое прикосновение. Услышал, как за его спиной кто-то покинул седло. И тут же, повинуясь непонятному импульсу, отшатнулся в сторону.
Камыши зашуршали, мускулистое тело метнулось через ручей. Зубы лязгнули там, где мгновением ранее было горло Олена. Что-то острое и тяжелое врезалось в плечо, затрещала ткань колета. Сам Рендалл полетел кубарем, услышал вскрик Саттии, злое рычание Гундихара. Перекувыркнувшись через плечо, одним движением вскочил и выдернул меч.
Припав к земле, у воды стоял не очень крупный, лишенный шерсти зверь. Он напоминал одновременно лягушку и волка. В широкой пасти блестели острые зубы, длинные изогнутые когти вонзались в землю, на брюхе и боках поблескивала матовая, белая кожа. Крупные, с человеческий кулак глаза смотрели без злости и ярости, почти разумно.
— Ну и тварюка! — спешившийся Гундихар поднял «годморгон», а Саттия спустила тетиву.
Но зверь подпрыгнул, и стрела вонзилась в землю. Следующую пропустил над собой, а третью поймал пастью. Сердито зашипел и скакнул к Олену, даже не глянув на клинок в его руке.
— А ну стой! — гном шагнул наперерез твари, замахнулся. Дальше все произошло очень быстро. Мелькнули разогнутые лапы, раздался вскрик и глухой удар. Боднутый в грудь Гундихар отлетел прочь и остался лежать неподвижно. Саттия выстрелила еще раз и опять промахнулась.
— Нет… надо попробовать, да… — неожиданно подал голос Бенеш. Из его вскинутой руки ударил луч белого-белого света, коснулся уродливой головы. Зверь повернулся к ученику мага, его выгнуло, развернуло, начало мять и корежить, будто тварь схватили невидимые ручищи.
Олен невольно отступил на шаг, когда на том месте, где только что билось хищное животное, поднялось во весь небольшой рост двуногое существо. Моргнули огромные зеленые глаза навыкате, руки с перепонками между пальцами потерлись друг о друга, издав неприятный шелест.
— Нагх? — в голосе Саттии прозвучало удивление, а глубоко под ним — ненависть.
— Он самый, — неожиданно на сносном человеческом языке ответило существо. — А ты молчи, эльфийское отродье…
Он дернул головой, и конь под девушкой взбесился. Заржал, взбрыкнул и замолотил копытами по воздуху, норовя сбросить всадницу. Та вцепилась в поводья, вскрикнула что-то, выпущенный из рук лук упал наземь.
Олен в ярости прыгнул вперед, ударил наискосок, чтобы разрубить мерзкого, похожего на жабу карлика пополам. Но рассек только воздух, с трудом сохранил равновесие. Услышал за спиной мерзкий смешок. Развернувшись, обнаружил нагха на том месте, где сам только что стоял.
Бенеш зашептал что-то, задвигались его руки. Но нагх только ухмыльнулся, зашевелил кожей на лбу. Ударившая в круглую голову молния не причинила похожему на жабу родану вреда, а растрескавшаяся было под его ногами земля стала твердой через мгновение.
— Ты слаб, молодой, для того, чтобы сражаться со мной, — сказал представитель народа, появившегося в Алионе за многие тысячелетия до эльфов. — Много уроков предстоит усвоить тебе…
Он сместился в сторону, увернувшись от выпада Олена, сложил ладони вместе перед ртом и дунул в них. Из дланей ордана выскользнуло нечто черное, птица или летучая мышь, бросилась на Бенеша. Тот бестолково замахал руками и вывалился из седла. Попытался встать, но крылатая тварь метнулась ему в лицо. Раздался хлопок, какой бывает, когда из бутылки вытаскивают пробку, ученик мага качнулся и рухнул лицом вниз.
Мгновением позже с продолжавшей бесноваться лошади упала Саттия.
— Зачем ты это делаешь? — с отчаянием в голосе спросил Олен, мелкими шажками подходя к нагху. — Чего тебе от нас надо?
Он понимал, что против могучего колдуна-ордана, многие века упражнявшегося в своем искусстве и умеющего менять форму тела, не имеет никаких шансов. Но сдаваться без боя не собирался и крепко надеялся на ледяной клинок, до сих пор отказавший всего дважды — в схватке с магами, опиравшимися на силу, призванную извне Алиона. Но нагх выглядел обычным, пусть и очень могущественным порождением этого мира.
Мучительно хотелось повернуться, посмотреть, как там Саттия, не повредила ли девушке лошадь, чье истошное ржание потихоньку удалялось. Но Олен знал, что этого делать нельзя.
— Зачем? — повторил он.
— Много чести — отвечать тебе, червяк, — проговорил нагх. — И какой смысл? Все равно ты сейчас умрешь…
За спиной у него из воздуха появился Рыжий. Вздыбил шерсть на спине, оскалился и двинулся вперед, мягко переставляя лапы и потихоньку увеличиваясь в размерах. Олен замер, понимая, что во что бы то ни стало должен удержать врага на месте.
— Дело в этом мече? — потряс ледяным клинком и подпустил в голос отчаяния. — Если так, то я готов отдать его! Возьми!
— Не все так просто! — на жабьей морде нагха возникла мерзкая усмешка. — Не для того я шел сотни миль, следил за вами, чтобы отпустить! Все четверо сегодня погибнут, и лишь тогда я смогу с чистой совестью вернуться на Солнечный остров и принести меч Вечно…
Выросший да размеров крупной собаки Рыжий прыгнул. Обрушился колдуну на затылок. Нагх потерял равновесие, но вместо того, чтобы просто упасть, начал видоизменяться. Зубастая тварь, та самая, что атаковала Олена у ручья, встала на четыре лапы и попыталась ухватить оцилана пастью. Тот заработал когтями. По песку покатился рычащий и фырчащий шар из двух сплетенных тел.
— Саттия, ты как? — Олен позволил себе отвернуться.
— Ничего, — слабым голосом отозвалась сидящая на земле девушка. — Ногу только чуть подвернула…
— Я ему тоже сейчас что-нибудь подверну! — пообещал Олен и, бросив взгляд на лежащих неподвижно Бенеша и Гундихара, ринулся к месту схватки. — Рыжий, в сторону, быстро!
Но кот то ли не услышал, то ли решил проявить самостоятельность. Он терзал превратившегося во что-то круглое, волосатое врага всем четырьмя лапами, в стороны летели клочья серой шерсти. Нагх попытался стать змеей и это стало его последней ошибкой. Кот увернулся от выпада чешуйчатой гадины, а Олен перерубил ее пополам. Длинный хвост бессильно ударил по песку, из пасти высунулся раздвоенный язык, но ничего больше ордан сделать не смог. Глаза его потухли. Длинное белесое тело забилось в агонии, орошая песок бурой кровью.
— Мяууу! — Рыжий издал торжествующий вой.
— Ты молодец… — Олен наклонился и погладил мохнатую голову, почесал оцилана за ушами.
— Эй, а меня? — с обидой в голосе позвала Саттия.
— Что, тоже за ухом почесать?
— Для начала можно и за ухом.
Но почесывания пришлось отложить, поскольку подвернутая лодыжка распухла и потемнела. Олен сделал из нескольких толстых стволов камыша лубок, примотал его к пострадавшей конечности тряпкой из запасной рубахи, после чего девушка смогла встать на ноги.
— Ничего, — сказала она через стиснутые зубы, — как-нибудь переживу… Давай приведем в сознание остальных…
Гундихар очнулся легко, стоило только брызнуть ему в лицо водой.
— Как он меня башкой саданул, — гном потер грудь и закашлялся, — точно бревном. Что это хоть за зверь?
— Нагх-колдун, — ответил Олен и пошел к Бенешу, около которого уже хлопотала Саттия. Ученик мага выглядел плохо, лицо его покрывали красные пятна, лоб блестел от пота, а изо рта вырывалось невнятное бормотание.
— Все каких-то черных птиц вспоминает, — сказала девушка озабоченно, — и ни на что не реагирует. Я его уж и по щекам хлестала, и водой поливала. Без толку.
— Придется, похоже, таким везти, — Олен почесал в затылке.
Вчера, после схватки с посланцами Харугота, забрали всех коней, и это оказалось очень кстати. Взбесившийся скакун пропал из виду, и на то, чтобы искать его, не было ни времени, ни сил.
— Посадим передо мной, все-таки я полегче, — предложил Гундихар. — Я придержу, чтобы он не свалился.
— Дельная мысль, — сказал Олен.
Сначала он помог забраться в седло гному. Затем поднял дрожащего, шепчущего что-то в беспамятстве Бенеша и взгромоздил его перед Гундихаром. Могучий боевой конь, принадлежавший ранее хозяину двуручного меча, недовольно захрапел и присел на все четыре ноги. Саттия, которую Рендалл подсадил, показалась после ученика мага очень легкой.
— Все, клянусь Селитой? — Олен поглядел на Рыжего. — Или ты тоже желаешь поехать верхом?
Кот ничего не ответил.
Олен забрался в седло, толкнул скакуна пятками. И они поехали, медленно, едва ли не шагом. Через час на северном горизонте появилась черная точка, вскоре стало ясно, что это большой дом с двумя крыльями и многочисленными пристройками.
Выглядел он совершенно целым.
— Я не я буду, если это не жилище Рашну, — сказал Олен.
— Скоро узнаем, — пропыхтел в ответ Гундихар, пытаясь выглянуть из-за Бенеша. — Что-то там никого нет…
— Ты думаешь, хозяин ждет нас на пороге? — Саттия поморщилась. — Он вообще мог уйти подальше.
Остановились они в полудюжине шагов от крыльца, и Олен первым слез с седла. Но не успел сделать даже шага, как входная дверь открылась и на крыльцо вышел старый орк в потрепанной безрукавке. Широкая ладонь поднялась, чтобы закрыть белые глаза от солнца.
— А, это вы, — без особого удивления проговорил Рашну. — Честно говоря, я не ждал вас так скоро. Вижу, что вы раздобыли чужих коней, хотя и лишились кое-кого из спутников…
— Что значит — ждал? — ворчливо спросил гном. — Ты верил, что мы выживем в этом… ну, — от возмущения он задохнулся, показал куда-то вверх, на висящее в зените солнце, больше похожее на кусок льда. — И дойдем сюда?
— Не верил, а знал. Роданы, сумевшие забраться так далеко, способны выжить где угодно.
— Так ты что, предвидел нападение слуг Харугота, знал, что по нашим следам идет нагх? — Олен нахмурился.
— Нет. Я просто видел, что опасность нависла над вами, точно ястреб над сусликом и что вы в состоянии с ней справиться. Но довольно разговоров, — орк сбежал с крыльца. — Тут кое-кто нуждается в помощи.
Вдвоем с Оленом помогли слезть с седла Саттии, опустили на землю так и не пришедшего в себя Бенеша. Старый маг снял лубок, ощупал лодыжку, резко дернул, словно выкручивая ногу. Девушка вскрикнула, но больше от испуга, а не от боли, на лице ее отразилось удивление.
— Ну что? — спросил Рашну.
— Не болит. Ничего не чувствую… Спасибо.
— Это ерунда, — орк величественно кивнул и повернулся к Бенешу. — Вот с ним дела куда хуже. Следов такого нападения я не видел очень давно, хотя прожил на этом свете почти век. Магия орданов столь же чужда нам, как и вам, и разобраться в ней мне не проще, чем пауку научиться летать…
Не переставая говорить, он водил рукой над грудью Ьенеша и морщинистое зеленое лицо становилось все более мрачным.
— Будь он моего племени, я бы просто искупал его в огне, но не знаю, перенесет ли такое человек.
— А если не сделать ничего? — спросил необычайно мрачный Гундихар.
— Ваш друг умрет, терзаемый жуткими видениями, причем не сразу, а через несколько дней.
— Тогда давай огонь, — твердо сказал Олен. — Уж лучше смерть от чистого пламени, чем от поганого колдовства нагхов.
— Хорошо, — орк встал, потянулся, заведя руки за спину. — Только отойдите от него на пару шагов.
Олен, Саттия и Гундихар отступили. Рыжий, наоборот, подобрался поближе и уставился на Рашну немигающими глазами. А тот закрутился на месте, выбросив руки вверх. Вращение ускорилось, старик будто превратился в огромный волчок. Из-под его ног полетела пыль.
Затем Олену показалось, что в орка ударила молния. Упавший с неба огонь окутал Рашну и перекинулся на Бенеша. Тот вспыхнул весь, целиком, в стороны прянула волна обжигающего жара.
— Ой! — Саттия от волнения ухватила Рендалла за руку, но тот не отвел глаз от безмятежно-спокойного лица ученика мага.
Белые и желтые язычки трещали, поднимались на несколько локтей, но одежда Бенеша оставалась неповрежденной, а сам он лежал тихо, ничем не показывая, что ему больно.
— Атар![29] — возгласил Рашну, прекратив вращаться. — Яожда![30]
— Ох, не нравится мне это… — пробурчал гном. — Совсем не нравится, клянусь сединой в голове моего…
Он прервался на полуслове, когда столб пламени с ревом ударил в небо. Бенеш содрогнулся всем телом, закашлялся. Изо рта его вылетела черная птица, заметалась, трепеща крыльями. Старый орк поймал ее одним стремительным, гибким движением, разорвал на части.
— Вот и все, — сказал он.
— Где… где я был? — спросил Бенеш, вращая налитыми кровью глазами. — Эти птицы… где они?
— Их больше не будет, — Олен повернулся к Рашну и низко, в пояс, точно отцу, поклонился. — Спасибо, во имя всех богов. Ты спас жизнь моего друга. Я перед тобой в большом долгу.
— Пустое. Ты вряд ли сможешь его отдать, — лицо орка стало мрачным. — Что бы ты ни сделал, ты не вернешь из царства Адерга всех, кто погиб в нашем селении из-за тебя.
Олен пошатнулся, словно от удара, нервно сглотнул. Подумал, что и правда — не появись человек с ледяным клинком в деревне у устья Стоги, ее обитатели остались бы живы. Эта мысль заставила сердце сбиться с ритма. Грудь пронзила острая боль, перед глазами потемнело.
— Ты прав, — слова пришлось из себя выдавливать. — Но я… я сделаю все, чтобы их гибель не была напрасной. Но для этого ты должен вернуть мне достояние моих предков. То, что вы называете Сердцем Пламени.
Долго, очень долго Рашну смотрел в глаза отпрыску безарионских императоров, и лоб его шел морщинами.
— Ладно, — сказал он. — Никто не должен стоять на пути другого. Но учти, если Сердце Пламени не захочет признать тебя своим хозяином, ты погибнешь. И я вовсе не уверен, что ему понравится вот эта штука, — взгляд старика уперся в висевшие на поясе Олена ножны с ледяным мечом.
— Эту опасность я беру на себя.
— Как знаешь, — Рашну повернулся и, неожиданно сгорбившись, заковылял к дому. Два раза хлопнула дверь, и старик вернулся. Раскрыл кулак, на ладони блеснуло массивное, очень толстое кольцо из красноватого металла. — Вот оно… и то, что представляется твердым, на самом деле выглядит по-иному…
— Ух ты, что это за материал? — влез Гундихар. — Какой-то сплав меди? Или красное золото?
— Это огонь, заключенный в твердь, — сказал орк.
Олен протянул руку. Двигаясь медленно, словно во сне, он взял очень тяжелое кольцо и надел на средний палец левой руки. Перестал чувствовать тяжесть тела, ощутил, что куда-то летит. Перстень словно лопнул, раскрылся, металл стал золотым пламенем. Палец обожгло, окружающий мир куда-то исчез.
Огненное кольцо не выглядело твердым, оно то увеличивалось в размерах, то становилось меньше. Пульсировало, как самое настоящее сердце, билось с необычной мощью.
Олен почувствовал, что начинает трепетать вместе с ним. Все тело стало огнем, жидким и текучим, то рвущимся в стороны, то собирающимся вокруг некой единой точки. Возникшая боль показалась сладостной, захотелось, чтобы она продолжалась бесконечно. Но приятное ощущение закончилось быстро. Олен понял, что вернул себе облик человека, в правой руке держит пылающий синим меч, а в левой — лучащееся желтым кольцо.
И тот и другой предмет казался очень тяжелым и каждый тянул в свою сторону. Рендалла просто разрывало на части, хрустели жилы, мускулы растягивались, грозя лопнуть. Ледяная корка покрывала кожу, но тут же отступала, и на смену ей приходил жгучий огонь. Олена трясло, как попавшую в бурный поток ветку, сердце бешено колотилось, а зубы лязгали.
В один момент понял, что натяжение слабеет, что и кольцо и меч становятся как бы легче. Огонь перестал обжигать, а холод — пронизывать до костей. А затем желто-голубой кокон словно лопнул и Олен вывалился в обычный мир. Обнаружил, что стоит на коленях в высокой траве, что глаза жжет от попавшего в них пота, а мускулы гудят от слабости.
Небо было самым обычным, синим. Белели в вышине облака, а заходившее солнце подкрашивало их оранжевым. На востоке вздымались горы, их вершины блестели в лучах заката. Ветер нес запахи травы, журчала речушка. Только выстроившиеся вдоль нее дома, большей частью разрушенные, с обвалившимися крышами, напоминали, что недавно тут все выглядело по-другому.
Трупы жителей поселка и незваных гостей исчезли без следа.
— Ты вернулся, — голос Саттии дрогнул, выдавая волнение, и девушка подскочила, обняла его за шею.
Читать бесплатно другие книги:
