Сердце Пламени Казаков Дмитрий

— Очень хорошо, — равнодушно кивнул человечек в светло-синем халате. — Пропустите его!

Олен слез с коня, снял с пояса ножны с ледяным клинком и протянул их Саттии. Та растерянно улыбнулась, но оружие взяла.

— Удачи! — бросил Гундихар громко. — Разрежь его на куски!

— Постараюсь, — ответил Олен и, протискиваясь между расступившимися людьми, зашагал к помосту.

Удивление на лице ари Карлудона сменилось злобой, он зашептал что-то на ухо своему бойцу. Тот принялся кивать, маленькие глазки злобно заблестели, рябая харя растянулась в ухмылке.

— Зачем ты влез в это дело, северянин? — поинтересовался Махрид Богалак, когда Олен влез на поле справедливости. — Ты мне не друг, не родственник… Зачем тебе это надо, съешь меня черви?

Вблизи бывший солдат показался очень старым — лицо в морщинах, опухшие суставы на пальцах. Только глаза блестели совсем не по-старчески, жестко и уверенно.

— Не люблю, когда творится несправедливость.

— Иди сюда, — поманил Олена к себе сутулый человечек. Памяти прежних императоров подсказали, что светло-синий халат положен чиновнику третьего ранга, а жезл с белым полумесяцем на конце — принадлежность судьи. — Готов ли ты?

— Да.

— Тогда начнем, во имя Синей Луны и императора, да сохранят боги его от всех напастей! — проговорил судья торжественно. — Поединок ведется до тех пор, пока один из бойцов не лишится возможности сражаться. Та сторона, представитель которой победит, считается правой и решение выносится в ее пользу. Обжалование…

Олен слушал вполуха, одновременно изучая противника. Тот отличался длинными руками и могучим сложением, но двигался легко и проворно, без свойственной многим крупным людям медлительности.

— Внесите оружие! — судья взмахнул жезлом и на помост вступили двое его помощников в голубых халатах чиновников четвертого ранга. Каждый нес завернутый в лиловую ткань меч.

Олен принял широкий и длинный клинок, освободил лезвие. Удивленно хмыкнул при виде односторонней заточки, заканчивавшейся в локте от гарды.

— Да пребудет с тобой Азевр, парень, — сказал Махрид Богалак. — Помни, что этой штукой очень трудно убить или нанести тяжелую рану. Она тупая, да и сталь поганая, так что меч может погнуться…

— Зачем?

— Каждый судебный поединок — прежде всего зрелище, и никому не хочется, чтобы оно закончилось быстро.

— Всем, кроме бойцов, покинуть поле справедливости! — прервал разговор судья. — На нем остаются два клинка и милость Синей Луны!

Он сам вместе с помощниками сошел на землю около шатра, спрыгнули с помоста Махрид Богалак и Картим ари Карлудон. Апроим Тертый поднял меч и сказал негромко:

— Я убью тебя, гоняка. Нечего лезть не в свое дело.

— Попробуй, — ответил Олен и едва не прозевал выпад противника. Сталь сверкнула у лица, клацнули столкнувшиеся мечи. Зрители заревели и засвистели, доски помоста заскрипели под ногами бойцов.

Поначалу, чтобы привыкнуть к тяжелому клинку, Рендаллу пришлось отбиваться и обступать, уклоняться от ударов и отводить их в сторону. Апроим сопел, как объевшийся меда медведь, по рябому лицу тек пот, но размахивал оружием легко, как соломинкой. Меч для поединков был Тертому не в новинку.

Вопли в толпе стали громче, когда северянин запнулся на ровном месте, потерял равновесие. Апроим бросился добивать, замахнулся и, предвкушая, как тупое лезвие с хрустом врубится в голову, ударил сверху вниз. Угодивший в пустоту клинок потянул хозяина за собой, воткнулся в доски. Тертый еще успел заметить движение сбоку, и тут свет в глазах погас.

Олен выпустил из рук меч, которым только что огрел детину плашмя по затылку. Клинок с обиженным лязгом повалился на помост, и через мгновение рядом упало тяжелое тело. Зрители смолкли, будучи не в силах осознать, что произошло. Чужак, северянин, гоняка одолел Апроима Тертого? Невозможно!

— Справедливость Синей Луны явлена! Поединок закончен победой Махрида Богалака! — объявил судья. — Картиму ари Карлудону отказано в тяжбе. Он приговаривается к уплате судебных издержек в размере двух динаров.

На площадь обрушился настоящий звуковой шторм, зрители просто взвыли. Многие принялись скакать на месте, другие бросились обниматься с соседями. Старый воин влез на помост и принялся говорить Олену что-то, совершенно неразличимое в общем шуме. Затем догадался, что собеседник его не слышит, и повысил голос:

— Воистину, тебя послали сами боги! Обязательно приходи в гости! Мне нечем отплатить тебе за помощь, но я хотя бы угощу тебя на славу!

— У нас дела в этом городе, я не знаю…

— Если откажешься — смертельно обидишь, съешь меня черви! — старик нахмурился. — Я живу на улице Красильщиков. Это между портом и замком императора. Серый дом со щитом на двери. Приходи, когда найдется время! Я буду ждать!

— Ладно, мне пора, — Олен кивнул, оглянулся в ту сторону, где судья беседовал с ари Карлудоном, и поймал полный искренней ненависти взгляд таристера. — Думаю, что загляну в ближайшие дни…

Он улыбнулся Богалаку, слез с помоста и принялся протискиваться через толпу туда, где ждали друзья. Победителя хлопали по плечам, спине, кричали что-то ободряющее в уши, так что до Кусаки Олен добрался несколько помятым и оглохшим.

— Ха-ха! Ты победил! — радостно взревел гном. — Хотя я ни мига в тебе не сомневался! Но какой удар, а? Клянусь моей бородой, так не бил сам Трани Губошлеп, лучший боец всех Льдистых гор!

Саттия, вопреки ожиданиям, не выразила радости. Она покачала головой и сказала мрачно:

— Ну что, нажил еще одного врага? И даже не одного, а двух!

— Одним больше, одним меньше — какая разница? — Олен взял у девушки ножны с мечом и повесил на пояс. — Да и что значит обычный таристер рядом с Харуготом или белоглазым?

— Они далеко, а этот рядом, — проворчала Саттия. — Хотя сейчас нужно думать не о врагах, а о ночлеге.

За время поединка солнце опустилось к самым крышам, диск его из белесого стал алым. Длинные тени от домов поглотили весь Терсалим, и жара несколько ослабела.

— Это, ну… поедем по следу, а в первом же постоялом дворе и остановимся, — предложил Бенеш.

— Можно так, — Олен забрался в седло. — Вопрос лишь в том, когда этот постоялый двор нам встретится?

Они проехали мимо помоста, где силился встать на ноги Апроим Тертый. Слуги ари Карлудона проводили северян мрачными взглядами, сам таристер зло сплюнул. Не обратив на них внимания путешественники через узкий переулок выехали на широкую, длинную и удивительно прямую для столицы империи улицу.

— Вот это похоже на постоялый двор, — заявил Гундихар, когда тянувшийся по правую руку забор из глины закончился воротами, а за ними открылся вытянутый двухэтажный дом и коновязь под навесом. — А уж пахнет-то как…

Запахи и вправду были притягательные — жареного мяса, хлеба, бобов и еще чего-то незнакомого, но вкусного.

— Плохо, что вывесок нет, — Саттия мрачно глянула на торчащий из стены шест с пуком конских волос на конце. — Съезди-ка на разведку, узнай точно. А то мало ли…

Гном не заставил себя упрашивать. Он решительно направил мула в ворота, и из-за забора донесся зычный голос. Ему ответил другой, тонкий и подобострастный, зазвучали шаги.

— Проезжайте, гости дорогие, — выглянул из-за створки слуга в сандалиях, широких штанах и неподпоясанной рубахе. — Комнаты чистые и просторные, ужин готов.

Олен дернул себя за ухо, с изумлением глядя на выпирающие клыки, зеленоватую кожу и рыжие, очень густые волосы. Не сразу понял, что перед ними — полукровка, плод союза человека и орка.

— Позаботься о лошадях, — Саттия, судя по ее сочувственному взгляду, догадалась обо всем мгновенно. — Нет ли у вас бани?

— Конечно есть, — ответил слуга, принимая поводья у Бенеша. — Вон там, за домом. Если желаете помыться, то мигом растопим.

Внутри, у самой двери гостей встретил хозяин — необъятный толстяк, завернутый во что-то, напоминающее парус. Тряся щеками, подбородками и пузом, блестя глазами и зубами, он ринулся навстречу с прытью несомого ураганом облака. Всплеснул руками и заголосил, точно увидел ближайших родственников:

— Вай, какая радость! Счастье и наслаждение видеть вас! Вай, проходите скорее!

Несколько ошеломленный таким напором Бенеш отступил, и иметь дело с пузаном довелось Саттии.

— Пройдем, — сказала девушка. — Вот только куда садиться? Я не вижу ни одного стула!

Первый этаж постоялого двора был целиком занят просторным залом. Посреди задней стенки, около ведущей во двор двери, располагался большой очаг. В нем пылал огонь, рядом суетились слуги и служанки. На невысоких тумбах горели медные лампы, сделанные в виде корабликов. Пол устилали очень толстые мохнатые ковры, зеленые и бордовые, со сложным орнаментом.

Обычной мебели не имелось вовсе.

— Э… хм, — несколько смутился хозяин. — У нас не часто останавливаются гости с севера, поэтому мы обходимся так, — на круглом лице вновь объявилась улыбка. — Но я уверен, что вы с удобством разместитесь и здесь… Пойдемте за мной.

Саттия хмыкнула, но вслед за толстяком зашагала в угол, к огороженному тумбами закутку. Вопреки опасениям девушки, сидеть, подогнув под себя ноги, оказалось довольно удобно. Как только уселись, служанка принесла кувшин с высоким горлышком и четыре чашки.

— Разведенный сок граната! — гордо сказал хозяин. — Прекрасно утоляет жажду! Из еды готово седло барашка под соусом из чернослива. Нежнейшее мясо! Крабы выловлены только сего…

— У нас не так много денег, — оборвала толстяка Саттия. — Что у вас есть недорогое, чтобы наесться всем?

— Тогда бобовая похлебка, — толстяк поскучнел.

— Отлично, вполне подойдет. И приготовьте мне баню.

Хозяин замахал руками, крикнул что-то одному из слуг и удалился, решив, что столь бедные гости не достойны его компании. Принесли похлебку в большом казане и стопку тонких лепешек на глиняном блюде. Изголодавшиеся путники уничтожили еду в мгновение, после чего Саттия отправилась мыться, а мужчины — на второй этаж, в свою комнату.

Та и в самом деле была просторной и чистой, с широким окном, откуда виднелся двор и кусочек улицы. Роль кроватей исполняли толстые ковры, расстеленные вдоль стен, с положенными на них покрывалами. Вместо подушек имелись набитые шерстью валики.

— Олен, ты это… сегодня убивал, ну… ты понимаешь? — с беспокойством проговорил Бенеш.

— Ну и что? — Гундихар кровожадно улыбнулся. — Тот не мужчина, кто не прирезал сотню-другую врагов! Ну, или не разбил их головы! — и он погладил «годморган» по рукоятке.

— Ты не знаешь, о чем речь! — ученик мага махнул рукой.

— Я попробую не спать, — сказал Олен.

Отцепив от пояса меч и сняв сапоги, он улегся на ближний к окну ковер, натянул на себя покрывало. Некоторое время лежал с открытыми глазами, отчаянно борясь со сном. Услышал, как пришла Саттия, ощутил исходящий от нее запах благовоний. Уловил, как Гундихар начал храпеть, а затем провалился в сон…

Он стоял на голой, блестящей земле, покрытой белесым налетом, похожим на мелкую соль. Из нее торчали багровые колонны, усеянные множеством белых и серых шипов. На кончике каждого висела капелька черной «смолы». Колонны, шипы и капли блестели в падающем с низкого неба слепящем свете. Он больно резал глаза, порождал желание моргнуть.

Горячий ветер дул в лицо с такой силой, что казалось — он обдирает плоть с костей. Щеки ощущали шершавые прикосновения, будто в воздухе было очень много песка. Каждый вдох давался с трудом, обжигал гортань, чудилось, что пьешь жидкий огонь.

Над колоннами поднималось исполинское, уходящее в тучи строение из больших и черных, словно обугленных камней. Мрачно нависали зубчатые стены, выглядывали из-за них уродливые, кривые башни. В бойницах и окнах танцевали языки багрового и белого огня.

Зной охватил в первое же мгновение, тело будто сжали ладони из раскаленного металла. Из глаз выступили слезы. Вскипели, оставив на веках язвочки. Олен не вскрикнул только потому, что закусил губу. Рука сама потянулась к висящему на поясе клинку, коснулась такого прохладного эфеса…

Олен отдернул ее, не обращая внимания на то, что тело, вплоть до последнего кусочка, терзаемого беспощадной болью, молило о пощаде. Судорога прошла по мышцам спины, и внутри головы зазвучал голос, не мужской и не женский, бесплотный и в то же время настойчивый.

Он вещал что-то о неизбежной погибели и о том, что прекратить мучения очень легко. Достаточно взять меч и хорошенько им помахать, срубить колонны и развалить замок из черных камней. Но Олен четко понимал, что поступив таким образом, обречет себя на что-то более жуткое, чем страдания. И он не двигался, стоял неподвижно, а жара усиливалась.

В тот момент, когда подумал, что больше не выдержит и сейчас сдастся, что-то тяжелое ударило по плечу. Яркий свет хлынул со всех сторон, Рендалл обнаружил себя лежащим на полу.

— Откройте, именем императора, да сохранят боги его от всех напастей! — прозвучал мрачный голос из-за двери.

— Кого там принесло в такую рань? — сонно пробормотал Гундихар. — Скажите оттуда, чего вам надо, а то лень вставать!

— Откройте, а не то мы войдем силой! — в мрачном голосе прозвучала угроза.

— Эх, сейчас. Поспать не дают, скалогрызы проклятые… — зашлепали шаги, Олен с трудом разлепил глаза. Обнаружил у входной двери гнома в портах и рубахе, а на пороге — тощего мужчину в темно-синем халате.

«Чиновник первого ранга!» — подсказала чужая память.

— Великий император, милость, справедливость и сила Синей Луны, блистательные врата закона и праведности, владетель Южного моря, высшая ступень величия и хозяин Теграта, — произнес тощий без единой запинки, — повелел мне, ничтожному из ничтожных, позвать вас к нему в гости!

— Когда? — не очень вежливо поинтересовался Гундихар.

— Прямо сейчас, — на узком лице чиновника появилась улыбка. — Так что поспешите, если не желаете подружиться с острым деревянным предметом, именуемым кол… Вот грамота с приглашением!

И он вытащил из рукава свиток пергамента. Когда развернул, то в руках оказался лист размером с полотенце, украшенный снизу большой фиолетовой печатью.

— С ума сойти, дайте две… — пробормотал гном. — Эй, вставайте, сони! Нас этот… величие Южного моря и закон Синей Луны в гости позвал!

Саттия распахнула глаза и открыла рот, собираясь выложить все, что она думает о тех, кто орет в такую рань. Но увидела чиновника, удивленно ойкнула и потянулась к сумочке с гребнем. Олен вылез из-под покрывала, принялся толкать посвистывающего носом Бенеша. Тот спросонья начал бормотать какую-то ерунду, но после сильного тычка в плечо торопливо вскочил.

Одевшись, вышли из комнаты и вслед за узколицым чиновником спустились по лестнице. Хозяин проводил посланца императора испуганным взглядом, забормотал что-то, похожее на молитву. Во дворе путешественников встретил новорожденный блеклый рассвет. У ворот обнаружилась дюжина воинов на лошадях, а также большая телега с высокими бортами и крышей, запряженная четверней.

— Забирайтесь, — велел чиновник. — Всем места хватит.

Через широкую дверцу на петлях, украшенную императорским гербом, Олен вслед за Саттией залез внутрь. Тут оказалось довольно уютно — сиденья вдоль стен, обтянутых синим бархатом, маленькие окошечки под самым потолком для света и воздуха. Но весь уют исчез, когда колеса закрутились, телега сдвинулась с места и начала подпрыгивать, точно взбесившийся заяц.

— О, моя задница! — простонал Гундихар. — Вы что, не могли поставить рессоры?

— Император, да сохранят боги его от всех напастей, любит, чтобы гости прибывали к нему бодрыми, — усмехнулся чиновник.

— И слегка побитыми! — добавил Олен.

Сколько продолжалась поездка, сказать он не мог. Телега скакала и раскачивалась, сиденья били по седалищу, в окошечках мелькали дома, куски светлеющего неба. Иногда через скрип доносился стук копыт по мостовой и всхрапывание лошадей.

— Ой, — сказал Бенеш, когда все закончилось.

— Прошу за мной, — чиновник распахнул дверцу и первым выбрался наружу.

Телега стояла посреди замкового двора, но такого большого, что в нем бы запросто убрались все укрепления иной из северных крепостей. Сложенные из серо-алого камня стены поднимались на высоту многих десятков локтей, наверху, вдоль зубцов ходили часовые, сверкали в лучах рассвета их шлемы. Место в центре двора занимало огромное сооружение с множеством остроконечных башенок, узких и высоких окон, забранных решетками.

— Не отставайте, — чиновник повел гостей к одной из многочисленных дверей. — Ваш визит неофициальный, поэтому особых ритуалов не будет. Когда войдем в комнату, где ждет император, да сохранят боги его от всех напастей, поклонитесь до земли. Потом два шага вперед и еще один поклон. И третий — когда остановимся в пяти шагах от повелителя. И не делайте резких движений. Все ясно?

— А что тогда бывает при официальном визите? — Олен подумал, что его предки, хозяева куда более древнего государства, никогда не утруждали себя подобной ерундой.

— Если он проводится по малому церемониалу, то десять поклонов и одно простирание ниц, а если по большому, то пятнадцать поклонов, три простирания ниц и одно омовение, — сообщил посланец императора. — А теперь тихо, мы входим во дворец! Внутри принято соблюдать безмолвие!

Двери, охраняемые двумя могучими воинами, открылись. Гостей ввели в очень узкий коридор с высоким потолком. Из него вывели на лестницу, где ноги утопали в мягких коврах. Через несколько поворотов Олен окончательно потерял направление и запутался.

Изнутри дворец выглядел не менее величественно, чем снаружи. Стены покрывала яркая роспись — сплошь сцены битв с орками, нагхами, эльфами. В нишах стояли изваяния из серого и белого камня — изящные девушки в ниспадающих до пола одеяниях, воины с мечами в руках, мудрые старцы со свитками. Серебряные светильники на высоких ножках стояли у каждого угла. В них горело благовонное масло, источая душный сладкий аромат.

Перед третьей подряд охраняемой дверью, украшенной двумя полумесяцами, чиновник остановился.

— Мы пришли, — сказал вполголоса. — И не вздумайте заговорить раньше, чем повелитель к вам обратится.

За дверью обнаружилась небольшая комната с несколькими окошками в правой стене. Вдоль левой располагались стеллажи, занятые сотнями, даже тысячами свитков и листов пергамента. Пахло тут необычно — мясом и кровью, будто в логове хищника. В центре стоял небольшой стол, на нем чернильница и поставец с перьями. А рядом со столом в кресле, положив ноги на расстеленную по полу тигриную шкуру, сидел невысокий, но крепкий мужчина. Блестели холодные голубые глаза, нити седины в рыжеватой бородке.

— Ага, — сказал он, когда с поклонами оказалось покончено и гости остановились в пяти шагах от кресла. — Ты привел их? Очень хорошо.

— Рад служить, мессен, — кивнул чиновник и отступил в сторону, к стеллажам, где и замер, будто превратился в статую.

— Ага. Вот значит, кто успел за день прославиться на весь город? — император осмотрел Олена с ног до головы, хмыкнул при виде Гундихара, подмигнул Саттии и уделил лишь миг внимания Бенешу. — В великом Терсалиме это не так уж просто…

Олен подумал, что помнит времена, когда в этих местах стояла маленькая крепость — южный форпост расселявшихся по землям Алиона людей. Затем пришла мысль, что у правителя Серебряной империи достаточно хороших соглядатаев даже в трущобах.

— Прирезать нескольких грабителей — благое дело, — проговорил хозяин Терсалима, — а вот пойти наперекор ари Карлудону — очень неразумно. Ладно, что за магию вы применили, когда отбивались от бандитов?

— Никакой, мессен, — ответил Олен.

— Да? — император поднялся из кресла, колыхнулись складки на длинном, до пола одеянии, синем с серебряной вышивкой. — А что там рассказывали насчет меча, сверкавшего, точно молния?

Вопреки ожиданиям, правитель южных земель не походил на порочного любителя удовольствий. Движения его были ловкими, как у опытного воина, в глазах светился ум, а голос звучал твердо и уверенно.

— Мой меч — к услугам мессена, — Олен очень медленно вытащил ледяной клинок из ножен и протянул рукоятью вперед.

Император взял его, повертел, провел ладонью по стальному на вид лезвию.

— Ага, этим придуркам со страху привиделось невесть что, — сказал он разочарованно. — Держи!

И он бросил меч обратно. Олен поймал и убрал на место.

— Так, а насчет судебного поединка, — император уселся обратно в кресло, закинул ногу на ногу. — Зачем ты в это влез? Ведь тот старый десятник… или сотник… он тебе не родня?

— Нет, мессен. Но я не могу видеть, когда творится несправедливость.

— Хорошо тебе, — правитель Терсалима вздохнул, глянул в окно. — А я — могу, и порой сам ее творю, ради блага народа и государства… А время от времени бываю просто не в силах понять, где справедливость, а где нет. Вот ты как разбираешься?

— Я просто чувствую, мессен.

— Да? — император вскинул одну бровь, снова вскочил и принялся ходить от стола к окну и обратно. — Тогда почувствуй за меня! Шесть дней назад орки атаковали крепости на юге Лузиании, пять — с севера во владения короля вошли дружины Харугота из Лексгольма. Что делать мне? Как союзник, я должен помочь королю Лузиании. Но если вмешаюсь, то подставлю империю под удар с двух сторон! А сил, чтобы воевать с Безарионом и со степью, у меня не хватит! И где здесь справедливость, северянин? Найди ее для меня!

— Боюсь, что в войне справедливости не бывает, мессен, — Олен пожал плечами. — Я рад, что не мне приходится делать этот выбор…

— Рад он! Ага! — правитель Терсалима остановился. — Не сомневаюсь, что ты ринулся бы в драку, сломя голову! И только потом задумался бы о последствиях! Как тогда, на площади Трех Ручьев! — он задумчиво погладил щеку и повернулся к стеллажам. — Эй, Чаглим!

— Да, мессен? — ожил чиновник.

— Отвези их туда, откуда привез, — сказал император, и посмотрел на Олена. — Желаю тебе, парень, всегда решаться на поступки с такой же легкостью! Удачи! А теперь — все, идите!

Чаглим поклонился, отвесили поклон и гости. Вслед за чиновником они вышли из комнаты и отправились в обратный путь по коридорам и лестницам. Вышли из дворца в замковый двор, залитый розовыми лучами поднявшегося над городом солнца. Забрались в стоящую у распахнутых ворот телегу.

— Одного не понимаю, — сказал Гундихар, едва колымага сдвинулась с места. — Почему нас допустили к нему с оружием? Любой мог запросто убить императора, ведь рядом не было стражи!

— Вот тут ты ошибаешься, гном, — Чаглим улыбнулся. — Ты когда-нибудь слышал о ларгах?

— Нет.

— Зато я слышал… — сказал Бенеш. — Это, ну… Они водятся на островах в Жарком океане, похожи на летучих мышей, но крупнее и умнее. Взрослый ларг может загрызть лошадь. Говорят, что их можно приручить, да.

— Все верно, — чиновник посмотрел на ученика мага с уважением, тот покраснел. — Если бы вы поглядели на потолок комнаты, где беседовали с императором, да сохранят боги его от всех напастей, то обнаружили бы четыре гнезда дрессированных ларгов. Сделай любой из вас резкое движение…

Остаток пути до постоялого двора проделали в молчании. Чаглим высадил гостей императора, пожелал им всего наилучшего, и укатил.

— Вай, какая радость! — из двери резво выскочил хозяин, похожий на облако, заколыхал телесами. — Вай, счастье! Проходите, кушайте, и не беспокойтесь о деньгах! Все за мой счет!

Судя по его поведению, императорское внимание к постояльцам явилось великой честью. Олен и компания не заставили себя упрашивать, и под горячий нол опустошили сковородку тушеных с перцем и баклажанами куриных крылышек.

— Ну что, дальше на поиски? — сказал Олен, поднимаясь.

— Да, — кивнула Саттия. — Вот только лошадей лучше оставить здесь. В городе пешком куда удобнее, чем верхом.

— Разумно, — Олен поднялся с ковра, потуже затянул ремень на несколько раздувшемся животе. — Бенеш, ты готов?

— Это… ну, да.

Гундихар решил не брать с собой «годморгон», девушка оставила в комнате лук. Избавившись от лишнего груза, спустились по лестнице и через двор вышли на улицу. Чтобы «взять след», ученику мага понадобилось несколько мгновений. Путешественники вновь зашагали между глинобитных заборов и глухих стен, мимо лавок и мастерских, харчевен и жилых домов.

Терсалим переполняла громогласная жизнь. Его обитатели предпочитали кричать, а не говорить, а о том, чтобы мыться, не думали вовсе. Улицы окутывало густое облако из запахов пота, пряностей, шерсти и грязи. В толпе встречались покрытые татуировками орки, суетились гоблины с серьгами в длинных ушах.

Один раз навстречу прошел самый настоящий старший эльф — высоченный, в черном кафтане. Блеснули на солнце золотые волосы, мелькнуло и исчезло белое, не тронутое загаром лицо.

— Родственник? — с ехидцей поинтересовался Гундихар у Саттии. Та ничего не сказала в ответ.

Примерно через час блужданий по городу вышли к рынку, занимавшему большую овальную площадь. Углубились в лабиринт между палаток и прилавков, окунулись в скопище продавцов и покупателей.

Со всех сторон толкали, пихали, норовили всучить какой-то товар или срезать с пояса кошелек. Перед глазами мелькали улыбающиеся лица, из беспорядочного гомона удавалось осознать лишь отдельные реплики:

— Какой козел? Зачем мне козел? Сам ты козел!

— Кувшины! Кувшины! Не бьются, не трескаются!

— Эх и свадьба была! Отец жениха напился и набил морду брату невесты! Но погуляли хорошо…

— Как, еще один? Брехня!

— Нет, не брехня. Вот…

Когда выбрались с рынка и оказались в довольно тихом переулке, Олен понял, что у него свербит в ушах. Но к тому моменту, когда Бенеш остановился у ворот небольшого постоялого двора, неприятное ощущение исчезло.

— Что тут такое? — поинтересовалась Саттия.

— След ведет туда, — ученик мага сплел пальцы и захрустел ими. — Внутрь. Но… это, и выводит оттуда, а затем снова возвращается… Несколько раз. И я не могу понять…

— То есть наши шустрые друзья остановились здесь? Так это здорово! — гном кровожадно усмехнулся и положил ладонь на рукоять висящего у пояса тесака. — Надо зайти внутрь и поинтересоваться, на месте ли они! Никто не сделает это лучше Гундихара фа-Горина! Я пошел!

— Кстати, а ты думал, как будешь добывать кольцо? — спросила Саттия, едва гном скрылся за воротами. — Денег у нас нет, и вряд ли беглые хирдеры отдадут добычу просто так.

— Ну, не знаю… — Олен немного растерялся. — Как-то мне казалось, что главное — догнать мародеров.

— И прирезать, — хмыкнула девушка. — Случись наша встреча на пустынном тракте, такой вариант был бы вполне уместен. Но здесь, посреди набитого стражниками города, убить кого-то — настоящее безумие.

— Я чего-нибудь придумаю, да, — заявил Бенеш. — Есть магия, управляющая человеком. Она… это, сложная, но я постараюсь…

Гундихар вышел с постоялого двора и задумчиво поскреб лохматую башку.

— Последнюю монету для дела отдал, — сказал он. — Да, живут тут двое. Один темнокожий, словно гном, но высокий, а второй — маленький и рыжий, точно пожар в собачьей будке. Только сейчас нет их. Ушли с рассветом, но лошадей оставили в конюшне.

— Значит, вернутся, — проговорила Саттия. — Осталось подождать. Вот только где?

— А вон там, в нолне, — Гундихар махнул в сторону прилепившегося к стене навеса, под которым сидели люди с чашками в руках, между ними сновали слуги с кувшинами и блюдцами.

— В нолне? — удивился Бенеш.

— Именно, — кивнул гном. — Там пьют нол. И мы опрокинем по чашечке, поедим. Не здесь же, на жаре, оставаться?

Мысль оказалась здравой. Под навесом обнаружилось свободное место, откуда можно было наблюдать за воротами постоялого двора. Путешественники уселись на ковер. Слуга, получив динар, принес бронзовую жаровенку в виде черепахи, большой кувшин, чашечки и блюдо с ломтями желтого сочного фрукта.

— Угощайтесь, — сказал он. — Это ананас. Его можно обмакивать в нол или есть так.

— Э… спасибо, — ответил Олен.

Просидеть в нолне пришлось до темноты. Опустошили не один кувшин, от запаха нола начало подташнивать. На обед съели блюдо жареной рыбы, ближе к вечеру заказали утку, фаршированную яйцами и зернами граната. К этому времени исчерпали все темы для разговоров и извелись от безделья. Даже Гундихар, само олицетворение бодрости, несколько поскучнел.

— Слушайте анекдот, — сказал он, когда слуга унес казан с оставшимися от утки костями. — Приходит как-то гоблин домой, а…

Бенеш застонал, обхватив голову руками, а Олен подумал, что болтливый гном в чем-то не лучше знойной равнины из снов.

— Пожалуй, засветло они не появятся, — сказал он, не обращая внимания на оживленно жестикулирующего Гундихара, — а заведение скоро закрывается…

Под навесом, кроме них четверых, оставались только слуги и трое оборванцев за столиком в углу. Судя по щекочущему ноздри кислому запаху и оживленным выкрикам, они курили дариум.

— Предлагаешь заночевать прямо там? — Саттия задумчиво поглядела в сторону постоялого двора. — Корни и листья, а как же лошади? Не хотелось бы оставлять их без присмотра. Да и денег на еще одну комнату у нас нет…

Гундихар захохотал над собственным анекдотом и, как обычно, не заметил, что его никто не слушал.

— Я, это… могу поставить сторожевое заклинание на след, — предложил Бенеш. — Оно даст знать, когда по нему пройдут… снова заденут кольцом, да. Ну, вы поняли?

— Это годится, — Олен с трудом удержался от зевка. — Пойдем.

Кланяющийся слуга проводил засидевшихся посетителей до выхода. Когда дошли до ворот постоялого двора, Бенеш оглянулся и, быстро присев на корточки, начал что-то рисовать на пыльной мостовой. Тусклым лиловым огнем вспыхнул первый знак, второй, третий. Сделанная Истинным Алфавитом надпись миг полыхала, словно ее выложили из светлячков, а затем потухла.

— Все, можем идти, — сказал ученик мага, поднимаясь и отряхивая руки. — Если тот, кто несет при себе кольцо, пройдет рядом, я об этом мгновенно узнаю…

Вечерний Терсалим сильно отличался от дневного. Дома поднимались темными глыбами, в окнах горел свет, а улицы и площади были пустынны. Шаги гулко отдавались от стен, порождали эхо. Казалось, что со всех сторон кто-то подкрадывается. В светло-синем небе светили огромные звезды, ветер с моря нес прохладу.

Миновали рыночную площадь, где царили шорохи — призраки бушевавшего тут днем шума. Примерно за сотню шагов до постоялого двора наткнулись на патруль городской стражи. Тут пришлось доставать и показывать полученный на границе пергамент.

— В этой стране властвует не император, а печати и подписи, — сказал Олен, когда бравые воины удалились, громко топая и переговариваясь. — Получи нужную, и ты добьешься всего…

— Но упаси тебя боги потерять какой свиток… — хмыкнул Гундихар. — Нет уж, клянусь моей бородой, лучше как у нас, на севере.

— Э… в горах, ты имеешь в виду? — уточнил Бенеш.

— Нет, на равнине. Я, честно говоря, намного больше человек, чем гном, и почти забыл всю суровость Кодекса Регина.

До постоялого двора дошли без приключений. Толстяк встретил северян улыбкой, кислой, точно сок граната. Похоже было, он робко надеялся, что северяне не вернутся. А так пришлось суетиться, изображать радушие, гнать слуг разогревать плов.

Наевшись, гости поднялись в комнату и принялись устраиваться на ночлег. Олен провалился в сон мгновенно, а проснулся лишь оттого, что в лицо ему брызнули водой.

— Вставай, соня, — улыбнулась Саттия, державшая в руках небольшой кувшин.

— А, да… сейчас, — Олен зевнул и потянулся. — Ну что, Бенеш? Как твое заклинание?

— Ну, не сработало, — ученик мага развел руками. — Либо они не вернулись на постоялый двор…

— …либо вернулись без кольца, — добавил Гундихар.

— Да, но я… почуял, что рядом с нами кто-то творил магию. Очень сильную и странную, да. Я с подобной никогда не сталкивался.

— Какой-то местный колдун? — Олен откинул покрывало и принялся натягивать колет. — Еще не хватало привлечь их внимание.

— Гундихар фа-Горин не боится никаких магов! — гордо выпятил грудь гном. — Мы им всем покажем, где драконы зимуют!

— Ага, покажем, — кивнула Саттия. — Только сначала поедим.

И они отправились вниз — завтракать.

Отряд из семи всадников переправился через Дейн ранним утром. Паромщик взял плату у предводителя, высокого и светловолосого юноши с неприятным взглядом. А когда тот забрался в седло и отъехал, сложил пальцы на левой руке в отгоняющий колдовство знак.

Светловолосый вздрогнул и обернулся, и паромщик чуть не умер от страха. А вечером спустил все заработанное за день в таверне, пытаясь рассказать, что именно произошло на переправе. Но так и не сумел — сделавшийся тяжелым от пива язык не послушался.

А Нивуч забыл про наглого старика через десяток миль, когда пришлось иметь дело с графскими хирдерами. Как выяснилось, в этих местах плохо знают Харугота из Лексгольма, зато хорошо понимают язык силы.

— Передай своему мессену, — прошипел маг, глядя в расширенные зрачки воина, пытавшегося засунуть в живот вывалившиеся внутренности, — что скоро он разделит твою участь…

— Лучше добить его, — сказал Андвайн Гедари, — чтобы он никому не мог рассказать, что здесь случилось.

В короткой схватке на перекрестке лесных дорог графские воины полегли все, а Чернокрылые получили несколько царапин.

— Вот уж нет, — Нивуч покачал головой. — Этот властитель диких земель должен знать, кого бояться…

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Новый фантастический боевик в жанре альтернативной истории! «Звездные войны» товарища Сталина! Совет...
ООО «Избавление», отвечающее за покупку человеческих душ в России, переживает не самые лучшие времен...
Она — обычная горожанка из незнатного рода, ее муж — неудачливый политик, не обладающий особыми тала...
«Дверь в библиотеку скрипела. Причем Крамер не знал, было ли это следствием небрежности строителей, ...
«В детстве в этот день я часто плакала. потому что после него дни становились короче, а ночи длиннее...