Кокон Посняков Андрей
– Да уж, и не говори.
– А ты… – Максим осекся. – Можно спросить?
– Да спрашивай. – Девушка пожала плечами. – Не захочу, так ведь и не отвечу.
– Ты часто так вот… мужиков выбираешь? Нет, не думай, я не с целью обидеть, любопытно просто.
Мужики – это была Вероникина тема! Такие разговоры она обожала… в основном, конечно, с подругами… но и с бывшим любовником – почему б на любимую тему не поболтать?
– Экий ты любопытный… Сигареты подай… Спасибо. Так вот, о мужиках – люблю я вас, гадов, что уж тут говорить. Кстати, я и с девчонками пробовала… здесь уже. Не очень-то понравилось, но, как говорят, на безрыбье и рак рыба. А мужиков – да… Их иногда мне приводят! В барак, а чаще всего – сюда. Вот как тебя! – Девушка с вызовом посмотрела любовнику в глаза. Да, я еще погляжу, повыбираю. Почему б нет? Коль есть возможность.
– Значит, уважают тут тебя?
– Сама всего добилась! Начинала как все… шлюхой и чернорабочей на кирпичах.
Чернорабочей… шлюхой… значит, что же, и Олеся вот так…
– И частенько к вам новеньких приводят?
– А у нас в последнее время все новенькие… даже не разобраться! За неделю – аж двадцать две! Ничего, вот скоро плотину закончим… там разберемся, там поглядим… Знаешь, эти дурочки еще не понимают, как им повезло, что они оказались здесь. По-крупному повезло, уж можешь мне поверить. В городе про пожар слыхал?
Максим закашлялся:
– Слыхал, конечно! Говорят, весь частный сектор сгорел.
– И это – только начало!
– Я насчет девочек… – Тихомиров лукаво поласкал пальцами Никин пупок – знал, ее это сильно возбуждало. – Это что же… любую заказать можно?
Вероника неожиданно расхохоталась:
– Вот ведь! Всегда знала, что все мужики – кобели. Ладно уж… ох… будешь со мной дружить, может, кого попробуешь… ох… если я захочу…
– Так ты захоти. – Тихомиров уже щекотал кончиком языка мочку девичьего уха.
– Гад… гад… ну что ты со мной делаешь, а?
– Скажи еще, что не нравится…
– Я и не говорю, что не нравится… ох…
Их обнаженные тела сплелись, и тихо скрипел диван, и сердца бились в экстазе, и Ника вновь закатывала глаза, стонала, кричала даже, призывно требуя: «Еще, еще, еще…»
Они расстались уже под утро. Светало, и тускло-желтый свет лился в засиженное мухами окно.
– Нет. – Обернувшись в дверях, девушка с усмешкой погрозила пальцем. – Мы не пойдем вместе. Немножко подожди… можешь даже до самого подъема, он ведь скоро уже. Потом явишься сразу на склад. Поклон от меня Коленьке… и Мафону.
– Передам. Мафону и Коленьке… Николаю что ли?
– Ему… И именно в таком порядке – сначала Коленьке. Он там у них самый умный.
– Не от тебя первой слышу. Еще увидимся?
Ника сверкнула глазами:
– Конечно же!
– Про девчонок обещанных не забудь, – цинично напомнил Максим.
Девчонка ухмыльнулась:
– А что, я тебе уже надоела?
– Так, думаю, может, попробуем втроем, вчетвером?
– Ах, вот ты о чем… Это мысль! Пока, милый, не кашляй.
Выполняя обязательство, Максим вновь улегся на диван и стал задумчиво смотреть в потолок. Потом поднялся на ноги, походил, потянулся, подошел к стоявшему в углу старому книжному шкафу, зачем-то распахнул дверцы… Книги… какие-то справочники… Тихомиров взял одну, пролистал: «Плановый ремонт материально-технической части самолета Ан-2»… Чушь какая-то! Еще, видать, с древних, аэродромных времен завалялась…
Чу! Показалось, снаружи кто-то крался!
Максим даже книгу от неожиданности выронил… прислушался… Нет, действительно показалось. Поправив волосы, молодой человек наклонился к книге – поднять… И тут вдруг увидел на нижней полке модельки. Склеенные из картона модели самолетиков, небольшие такие, с ладонь, аккуратно раскрашенные. Где-то с десяток. И наши – И-15, И-16, Ла-7, тот же Ан-2, и немецкие – сто девятый «Мессершмитт», Фокке-Вульф-190 – пикировщик «Юнкерс-87», «Штука», уж как же без него-то?
Славные такие модельки, сделанные явно с любовью… Ого! Тут и клей имеется, и картон, и фломастеры… И даже старая подшивка журнала «Техника – молодежи», старинная, начала восьмидесятых годов… с самолетами.
Максим снова застыл. Нет, все же кто-то крался! Пусть даже не крался – шел, но осторожно так, явно не желая привлекать к себе внимание.
Шаги приближались…
Быстро погасив лампочку, Тихомиров нырнул под стол. Потом – если кто от Мафона – можно будет сказать, что искал там что-то… типа запонка закатилась или карандаш со стола уронил.
Скрипнула дверь. Кто-то подошел к шкафу. Открыл… Что-то вытащил, подошел к столу…
И тут Макс не выдержал – чихнул! Как ни старался сдерживаться – слишком уж тут пыльно было.
И выбрался из-под стола – чего уж больше было скрываться?
– Будьте здоровы, – скривился у стола… давешний трансвестит Сашка!
Без косметики, в обычной затрапезной рубашке в мелкую клетку и брюках, он сейчас мало чем напоминал то женоподобное существо, что домогалось Тихомирова в закутке. Впрочем, нельзя сказать, что так уж сильно домогалось. Макс бы сейчас его и не узнал, особенно издали. Но вот черты лица, губы, осветленные локоны…
А в руках Саша держал…
– Ты, что ли, самолетики клеишь?
– Ну я. Вам какое дело? Пойдете доносить?
– А что, нельзя? В смысле – не доносить, а клеить.
– Не знаю. – Трансвестит пожал плечами. – Не поощряется, когда кто-нибудь отдельно от всех, себе на уме, ходит. Но… у меня все же кое-какие возможности…
– Красивые! – Максим взял в руки Ан-2. – Кропотливая работа.
– Да уж, не дрова рубить.
– И часто ты… так…
– Когда время бывает. И вот, возможности.
– Здорово! А почему авиация, а не, скажем, танки?
– У меня батяня покойный вторым пилотом летал. Как раз вот на Ан-2.
– А, понятно… Не знаешь, подъем скоро?
– Через примерно час.
– Ну, тогда я, пожалуй, пойду, не буду тебе мешать. Пока, Саня.
– Пока…
Трансвестит даже не обернулся, когда Тихомиров закрыл за собой дверь. Полностью занялся своими модельками. Кому что… Может, это единственное, что держит его в этой жизни?
День тянулся долго, никак не хотел заканчиваться, а все потому, что Максу по большому-то счету делать было нечего, разве что, вот, по совету Мафона написал прошение о переводе его обратно на котлован. Типа согласен на любую работу! Тихомиров старался, чуть ли не в стихах изобразил, получилось даже что-то напоминающее «Песню о Буревестнике» – так же патетически красиво.
«Не могу я среди этих недорослей, душой иссох…» – и дальше все в таком духе.
Максим писал и ухмылялся: на тех, кто его сюда бросил, это должно было произвести должное впечатление. Такое, какого они и ожидали.
А ближе к ночи, уже после ужина, к Тихомирову вдруг подбежал Микушкин. Максим как раз выходил из столовой, когда вынырнувший непонятно откуда пацан внезапно схватил его за рукав и тихо шепнул:
– Зовут.
– Кто зовет?
– Мафон и… Николай тоже. Они… я покажу где.
Ой, не понравилось почему-то Тихомирову это предложение! Зовут, ишь ты… В бараке не могли подойти, обговорить, если возникли вопросы? Для этого вовсе не нужно где-то таиться, прятаться – коли уж у них тут даже стукачи прикормлены.
Сплюнув под ноги, Максим пожал плечами и быстро зашагал следом за Микушкиным. Пацаненок петлял, словно заяц, не доходя до «молодежного» барака, резко свернул влево, затем обошел сложенные штабелем доски, груду кирпичей, какие-то камни… и вдруг совсем исчез! Вот в буквальном смысле слова – прямо на глазах. Только что был – и нету. Словно сквозь землю провалился. И действительно, сквозь землю – именно оттуда и зазвучал чуть приглушенный голос:
– Сюда, дяденька.
Сюда… Господи! Голова пацана торчала из канализационного люка.
– Это что же, мне тоже сюда лезть что ли?
– Лезьте, дяденька. Да вы не переживайте, здесь сухо, чисто… ход это.
– Ах, вон оно что – ход…
Максим хмыкнул – в конце концов, если уж так хотели, могли бы и в бараке его замочить – и полез следом за провожатым.
Под землей было темно, идти приходилось осторожно, а кое-где – и ползти, хорошо, что у Микушкина оказался фонарик.
– Долго еще? – нетерпеливо спросил молодой человек.
– Немного уже осталось. Скоро придем.
– Придем? Скорей приползем уж.
Оп! Максим больно стукнулся головой о металлическую скобу…
– Пришли, – откуда-то сверху сообщил проводник. – Тут лесенка. Поднимайтесь!
Лесенка… Раньше-то не мог сообщить, черт?
Сверху явно пробивался желтый дневной свет, мерцающе-призрачный и туманный. Почему-то пахло жареной колбасой и огурцами. Юркая тень подростка выбралась наружу первой…
Тихомиров осторожно высунул голову, осмотрелся – подземный ход привел путников в какое-то большое гулкое помещения, цех что ли? Судя по станкам…
И рядом с люком, обступив, кто-то стоял!
– Ну? Это, что ли, ваш смотрящий?
Максим обернулся и не поверил свои глазам:
– Трушин! Алексей, ты что ли?
– Макс!
Глава 17
Всё!
Поль Верлен
- Надежды брезжащий прорыв
- Залил, бледнея, весь простор…
– Понимаешь, Макс, мы здесь хотим разобраться, что вообще происходит. Да-да, именно здесь, так сказать, в неволе! – Григорий Петрович усмехнулся и перевел взгляд на сидевшего напротив него Трушина. – Ведь так, Алексей?
– Именно так, – со смаком разломив сушку, подтвердил «лесовик». – Парадокс, но тут это легче всего сделать. Достать этого чертова Микола.
– Не только достать, – азартно поправил инженер, – но и препарировать. Ты что, Максим, на самом деле веришь в эту красивую сказочку про обычного сельского мужичка, подмявшего под себя весь город? И легко, можно даже сказать, играючи справившегося с такими гм-гм… авторитетными людьми, как вот тот же Алексей, не обижайтесь, Алеша…
– Да ладно.
– Ты кушай сушки, Максим, – вкусные, – улыбнулся Григорий Петрович.
О, как рад был Максим видеть их! И Петровича, и того же Трушина. Вот они сидели сейчас в дальней кандейке электромеханического цеха – Микол восстановил и его, – пили чай с сушками, говорили… Никого по большому счету не опасаясь, как на воле… Здесь теперь было гораздо спокойнее.
– Как вы думаете, господа, – продолжал свою риторику инженер. – Зачем Микол расширяет подстанцию? Куда ему столько электричества? Менять на продукты и девочек? Так и тех мощностей, что есть, на полгорода за глаза хватит и за уши. И этот цех… инженеры, он даже квалифицированных рабочих ищет, приглашает. Токарей, фрезеровщиков, сварщиков… Опять же – зачем? Меня вот затащил… силком, правда, но я сейчас не жалею и, знаешь, Максим, даже не хочу покидать это место. Больно уж интересные здесь дела творятся! Вчера, да-да, буквально вчера я видел проект, компьютерную голограмму – это что-то… что-то такое, чего на Земле вообще нет и никогда не было! Вот именно так – на планете Земля! Это «что-то» сильно напоминает тот же адронный коллайдер… плюс – мощнейшая вихревая энергетическая установка на гравитационных полях…
– На вихревых потоках установочка? – тут же уточнил Трушин – все ж таки не зря когда-то учился в физтехе.
– Да-да… И сверхвысокочастотные генераторы… Понимаете, друзья мои, они явно смогут вырабатывать некое поле… Господи, интересно-то как!
– Да уж! – Трушин с треском разломил сушку, глаза у него горели тем же безумным огнем, что и у Петровича.
Увы, лишенный базового физико-технического образования Тихомиров здесь мало что понимал, больше догадывался, да и то в силу общего интеллектуального потенциала. Правда, в отличие от собеседников, он не забывал конкретики:
– Трехглазые? Они тут главные? Ну, в смысле, их руководство?
Трушин с Петровичем переглянулись.
– Полагаю, трехглазые – точно такие же жертвы произошедшего катаклизма, как и мы… и – как третья сила, – негромко пояснил инженер. – Та, что использует Микола.
– Так надо было давно с ним переговорить! – вскинулся Макс. – Прижать как следует… что, нет возможностей?
– Возможности есть. – Трушин вновь потянулся к сушке. – Нет желания. Рано его еще трогать, рано.
– И чего же вы будете ждать? – насмешливо скривился Тихомиров. – Пока все горожане друг друга не перегрызут, а оставшиеся не станут рабами?
– Они уже давно перегрызлись. – Григорий Петрович налил в чашку чай из большого заварочного чайника. – А насчет рабов… Весь этот мини-гулаг просуществует недолго. В данных условиях людей незачем принуждать, это и Микол начинает сознавать. Тот голод, что уже наступил… и, понимаешь, раньше была надежда, кокон казался временным явлением, думалось, что вот-вот все станет как раньше, наладится привычная жизнь… Теперь таких мыслей все меньше и меньше. И не нужно уже никого заставлять голод заставит. Миколу – тем, кто за ним стоит, – есть что предложить.
– Продукты?
– Не только. Гарантированная безопасность! Хоть какая-то уверенность не в завтрашнем даже – в сегодняшнем дне.
Тихомиров все хотел спросить про Олесю и наконец выбрал момент, когда все на миг замолкли.
– Олеся? – переспросил Григорий Петрович. – Она что, тоже здесь?
– Вы не знали?
– Нет.
– Мы и про тебя случайно узнали, Николай доложил, – зачем-то оглянувшись, сообщил Трушин. – Он у нас там за Мафоном присматривает, только ты это, не афишируй!
– Конечно, – рассеянно кивнул Максим. – Так как с Олесей-то?
Инженер положил руку на плечо Макса:
– А у тебя вообще какие планы-то?
– Для начала вырваться отсюда!
– Хм… вырваться. – Григорий Петрович хмыкнул. – Ну, допустим, вырвешься… и куда? Снова в Калиновку? Или в какую другую деревню… Помнишь Галю? Ну, из наших, из Комитета, такая, на мышку похоже? У нее хутор – так ведь рано или поздно Микол доберется и до Калиновки, и до хуторов. И скорее рано, чем поздно. Снова вас схватят, раз уж попали в списки… А в следующий раз вы уже можете и не оказаться в зоне, так сказать, нашего влияния – объектов здесь много.
– Нам главное – выбраться, – упрямо сжал губы Максим. – А там видно будет.
– Ну что ж… – Улыбнувшись, Трушин развел руками. – Коль уж ты так настроен, постараемся помочь. Не сразу – не такое уж быстрое это дело. Пока хотя бы организуем вашу встречу.
Тихомиров подавил ухмылку:
– Что ж, спасибо и на том.
Обещанная встреча состоялась через неделю, все в той же старой прорабской. Олесю привели сюда силой, даже не сказав зачем.
Увидев девушку, Максим вскочил с дивана:
– Олеся! Милая!
– Макс…
Влюбленные обнялись, с жаром целуя друг друга.
– Макс… Макс… Не могу поверить! Как ты… как ты все это устроил?
– Помогли, – коротко отозвался молодой человек. – Хорошие знакомые нашлись и здесь. Слышишь, ма шери… ты вообще как?
– Плохо, Максик. – Олеся тяжко вздохнула. – Работа не сахар. Все время в цеху, в пыли, возишься с метлами, с тряпками, скипидаром… да еще и возы разгружать приходится. Тяжело! Если б не Ника… вообще бы не знаю, как и жила бы.
– Ника?
– Это наша старшая. Какой-то она ко мне симпатией вдруг прониклась, не знаю… Ладно, не будем о грустном… Макс, родной, как хорошо, что мы встретились, пусть даже вот так…
Они снова обнялись, поцеловались. Максим осторожно расстегнул пуговицу на застиранной Олесиной блузке. Снял, осторожно стащил маечку, поцеловал грудь…
Девушка улыбалась… Улеглась на диван, заложив за голову руки, Максим быстро освободил ее от остатков одежды, покрывая поцелуями тело…
Олеся изогнулась, застонала, закусив губу…
А потом устало вытянулась, запустив руку в волосы Макса.
– Ах… просто не верится, что такое возможно! Скажи мне, Максим, это не сон? Это действительно ты? Вот здесь, рядом со мной?
Они лежали обнаженные, тесно прижавшись друг к другу, и все вокруг – эти серые, украшенные аэрофлотовскими плакатами стены, старый диван, тусклая лампа под потолком – казалось чем то далеким, нереальным, призрачным.
Снова предавшись ласкам, влюбленные и не заметили, как тихо скрипнула дверь.
– Ой!
Макс быстро обернулся.
– Извините. Я только модели возьму. Перебазируюсь в другое место.
Трансвестит Сашка в джинсах и старой темной рубашке навыпуск, не глядя по сторонам, прошел к шкафу.
– Ой, – тихо воскликнула девушка. – А кто это?
Тихомиров пожал плечами:
– Так… один знакомый. Модельки здесь клеит… симпатичные.
– Кто симпатичный? Это вот? Гм… ну да. На девочку чем-то похож.
– Да не он! Модельки, говорю, симпатичные. Самолетики.
– А чего он мокрый такой?
– А черт его… Сашка! Ты чего мокрый?
Трансвестит обернулся:
– Так дождь.
– Дождь – слышала?
Максим посмотрел в окно – похоже, действительно моросило. А ведь день вроде начинался солнечно, насколько могло быть солнечно за желтой туманной взвесью. Но после обеда ветер, видимо, нагнал тучи… Тучи… Ветер…
– Тучи, Олеся! – От осенившей его мысли молодой человек едва не свалился с дивана. – Дождь! Тучи! Ветер!
– Тучи… да при чем тут тучи, Максим?
– Ну как ты не понимаешь? Господи, какой же я дурак! Какие мы все дураки! – Тихомиров уселся на пол и, запрокинув голову, захохотал, словно сумасшедший. – Как же мы раньше-то не догадались?
– Не догадались? О чем?
– Да о тучах же! Ведь не здесь же они образуются, ветер же их откуда-то приносит! Значит, тот, другой мир, никуда не исчез! Он существует. И до него можно добраться. Так же, как тучи, – по воздуху!
– По воздуху… – Быстро накинув блузку, Олеся скептически усмехнулась. – Что мы, птицы что ли? Или воздушный шар предложишь надуть?
– Зачем воздушный шар? На худой конец можно и дельтаплан сделать… Хотя…
Тихомиров вдруг увидел, как слушает его трансвестит Сашка! Как он застыл, уронив на пол свои модельки, каким безумным светом зажглись вдруг его глаза, светом истовой надежды!
– Слышь, Сашка, – тихо произнес Максим. – Мне с тобой очень нужно переговорить.
– По воздуху? – Петрович улыбнулся. – Знаешь, я тоже об этом думал. Да и многие. Уже собирался строить дельтаплан, а вот сейчас, знаешь, не хочу! Здесь слишком много всего, мы должны, понимаешь, должны раскрыть загадку кокона! И ключ к ней – именно здесь!
Максим откинулся на стуле – он снова пришел в гости подземным ходом, все туда же – в электромеханический цех. Трушина не было – мотался где-то на территории по каким-то своим, «авторитетным» делам, так что разговаривал он только с инженером.
– Не хочу тебя расстраивать, Максим, но… – Григорий Петрович вдруг помолчал, словно бы собирался с мыслями. – Я знал нескольких таких вот… дельтапланеристов. Слышал даже рассказы – как они поднялись в это желтое небо… И приземлились… некоторые – здесь же, на лугу, у речки… Мертвые!
– Мертвые?
– Ты ведь помнишь Мишу? Приятель мой, кряжистый такой, сильный.
– Миша? Конечно, помню! Так он…
– Увы… Сильнейший электрический импульс! Поверь, я в таких делах разбираюсь. Алексей тоже собирался так же отправить отсюда семью, но не решился. Даже если и можно прорваться, кто знает – что там? Еще ни один человек не возвращался.
– Ничего, – упрямо набычился Макс. – Я попробую.
– Будешь строить дельтаплан?
– Зачем дельтаплан – самолет!
– Самолет?!
– У меня даже уже есть пилот. Правда, не очень опытный… Только понадобится ваша помощь… Поможете?
– Сделаем все, что в наших силах, – заверил инженер.
Нужна была изоляция. С помощью Трушина и Петровича Максим раздобыл несколько пластиковых листов, резину – все прятали на дальнем складе, там, где находилась приснопамятная прорабская. Оттуда же и решили уйти, лишь выбрать удачный день… так, чтоб побег был не сразу замечен. Еще, конечно, волновал самолет… Правда, Сашка заверил, что по этому поводу можно не волноваться.
– Понимаете, я и раньше хотел, уже отыскал горючее, целую бочку, осталось только перекачать в баки… и тут…
– Забрали?
– Сам попался… по-глупому. Понимаете, есть очень хотелось.
Конечно, по уму – так парня надо было послать вперед, первым. Чтоб посмотрел, если надо, подремонтировал… Однако, с другой стороны, можно ли было вполне доверять этому трансвеститу? Сказать сложно. Лучше уж держать его рядом, в конце концов, это же единственный пилот – если не врет, конечно.
– Ты точно справишься?
– Да что там справляться-то? «Аннушкой» управлять просто. Взлететь взлетим, нам бы главное – где-нибудь потом сесть.
– Ты главное, взлети. А уж потом сядем. Усе! Знаешь песню «Летят утки»?
– Нет… А что?
– Для мягкой посадки это – самое главное.
Самолет стоял на самом краю луга, ветхий на вид, с коричневыми потеками ржавчины и облупившейся краской. Подойдя ближе, Тихомиров отпустил руку Олеси и, обернувшись к Сашке, с сомнением покачал головой:
– Он хоть летать-то может?
– Спрашиваете! – ухмыльнулся трансвестит. – Нам, главное, горючее сейчас залить. Вон, видите – бочка? Отвинчивайте пока горловину, а я загляну в ангар, поищу шланг.
На небе улыбалось затаившееся за золотистыми облаками солнце, в густой траве ярко желтели лютики. Максим обнял девушку за плечи:
– Не боишься?
– Отбоялась уже. Даже не верится, неужели мы сейчас вырвемся из этого ада? Неужели… неужели там, за облаками, нормальная жизнь? Знаешь, Максим, а почему тогда они нам не помогают? Ведь целый город исчез… ну, полгорода. И МЧС должно бы тут быть, и какая-нибудь правительственная комиссия…
– А может, они и есть, – тихо промолвил Макс. – Мы же пока ничего не видим. Вот вырвемся… Подожди-ка…
Подойдя к стоявшей сразу за самолетом бочке, молодой человек ловко забрался по лесенке на самый верх, к люку. Открутив горловину, довольно улыбнулся:
– Смотри-ка, тут еще и помпа! Где ж наш пилот-то?
Читать бесплатно другие книги:
