Кокон Посняков Андрей
И, словно в ответ на эту его фразу, в распахнутых воротах ангара появился наконец Сашка. Почему-то без шланга.
Немного постоял и нерешительно махнул рукой:
– Эй! Максим, давай скорей сюда! Тут одному никак.
Что-то в его поведении вдруг насторожило Макса, до этого момента трансвестит никогда не обращался к нему на «ты»… не считая, так сказать, момента знакомства… А тут с чего вдруг?
Может быть, хочет о чем-то предупредить? Или просто волнуется… Опять же – с чего? До этого ведь, пока ползли по подземному ходу, не волновался…
– Сейчас приду. – Тихомиров тоже помахал парню. – Ты шланг пока тащи.
– Хорошо. – Сашка поспешно – как-то даже слишком поспешно – кивнул и с готовностью исчез в ангаре.
А Тихомиров решил не спешить. Вытерев об рубаху руки, медленно спустился с бочки, пригладил волосы и тихо шепнул:
– Иди-ка, милая, в самолет. Во-он вокруг бочки, так, чтоб из ангара видно не было.
– Из ангара? – Олеся насторожилась. – Ты хочешь сказать…
– Некогда болтать. Иди.
Проводив немного обидевшуюся девушку взглядом, Максим снова вытер руки и уж потом неспешно зашагал к ангару. По пути споткнулся, подобрал валявшийся железный штырь, спрятал за спину, так и пошел дальше, заложив руки, – фланирующей походкой щеголя с Монпарнаса, завсегдатая какого-нибудь модного кафе – «Ля Куполь» или «Ротонды». Даже насвистывал что-то… что-то похожее на мотив «Снова мы в бой пойдем за власть советов».
Ага! Вот в воротах снова показался Сашка… со шлангом!
Все сомнения Макса отпали – парень ведь мог и раньше шланг захватить, без посторонней помощи. Зачем тогда звал? Заставили! Почему сейчас отдали шланг? Допустили ошибку… Ладно!
Остановившись у самых ворот, Тихомиров подмигнул парню и быстро шепнул:
– Займись горючим… я тут разберусь. Беги!
Сашка рванул с места, словно почуявшая добычу гончая! Бежал так, что пятки сверкали правда, Максим на него не смотрел, просто поудобнее перехватил ломик… и треснул им по первой же высунувшейся из ангара роже! А что? Тут уж не до гуманизма!
Хрюкнув, обладатель рожи повалился в траву, туда же сразу нырнул и Макс, едва только услыхал донесшиеся из ангара выстрелы.
Над самой его головой со свистом пронеслись пули… Потом все затихло, слышно было даже, как, забравшись на бочку с горючим, работает ручной помпой Сашка.
– Кажись, готов, – негромко произнес кто-то.
Послышались гулкие шаги… чья-то тень на миг застила туманный свет желтого солнца. Тихомиров тут же огрел нагнувшегося лиходея ломом, выхватил из ослабевших рук гопника пистолет и, не целясь, выпалил по воротам.
В ответ раздалась автоматная очередь – пули взрыхлили землю прямо перед Максимом. Тот откатился подальше в траву – в самую крапиву, в чертополох, в лопухи. Покрепче сжал в руке ПМ, прицелился, гадая: а сколько же там осталось патронов? Вытащить бы магазин, взглянуть… Нет! Вот снова высунулась чья-то харя, повела автоматным стволом…
Бабах!
Тихомиров выстрелил. Харя убралась.
Ага, вот и помпа затихла… Все? Заправились?
Максим оглянулся: Саша уже был у самолета, вытаскивал из заливной горловины шланг…
Черт! Теперь как бы… ведь шарахнут из автомата – собьют! Собьют неминуемо. Вот если б их задержать… Молодой человек не гадал сейчас, кого это «их», одно было ясно – в ангаре укрылись враги. Может быть, погоня, может быть, просто выставленная кем-то охрана, неважно. Куда важнее другое – они уже сделали одну ошибку, даже не одну, больше – отдали шланг, позволили убежать пилоту, пожертвовали своими людьми. Значит, кто бы там ни скрывался сейчас, не такие уж они и умные! Единственное, автомат… И патронов, по-видимому, хватает… Вот снова очередь!
Черт, как же быть-то?
Ворота рядом – вскочить, подбежать, закрыть створку… Дали бы только. Отвлеклись бы… хотя бы секунд на пять, лучше – на десять.
Пошарив глазами вокруг, Тихомиров наткнулся на обломки кирпичей и какую-то проволоку. Усмехнулся. Схватил пару обломков, подполз поближе к углу ангара, приподнялся… Метнул!
Бумм!
Чуть выждал и снова…
Бумм!
И, не тратя больше времени, кинулся к воротам.
Захлопнул! Успел! Закрыл, вставив меж ушками засова штырь, и бросился наземь – обшивку амбара вспороли выпущенные изнутри пули!
Да уж, теперь эти хмыри будут палить наугад – что остается-то?
– Заводи! – обернувшись к самолету, как мог громко закричал Макс. – Заводи давай!
Высунувшись из пилотской кабины, Сашка понятливо кивнул… Двигатель чихнул… завелся… Черт! Заглох!
Господи!!!
Ага! Вот снова зачихал… завелся… и на этот раз заработал устойчиво, ровно, довольно и сыто урча.
Самолет дернулся, разворачиваясь к ветру… Тихомиров упрямо полз к нему по траве. А очереди в ангаре теперь уже не умолкали, и пули свистели над головой… Как бы самолет не задели, и не грохнули в бочку… рано еще, слишком уж близко к ней «Аннушка», вот потом, как взлетим, – пусть.
Вот и самолет, вот он… открытая дверь салона, лесенка, Олеся…
– Уберись, дурочка…
Быстро, рывком, подняться – в салон!
– Рви, Сашка! Давай!
И рев – на форсаже – мотора!
И появившиеся, словно сами собой, дырочки в обшивке… такие ровные-ровные…
И жуткая тряска… все больше и больше… И рев…
И бежавшее под колесами «Аннушки» поле стало вдруг гладким-гладким…
– Взлетели! – Тихомиров обнял Олесю. – Черт побери, летим!
– Изоляция! – высунувшись из кабины, напомнил Сашка. – Идите-ка лучше сюда.
Ах как здорово было в пилотской кабине! Усевшись в кресло, Макс посадил девушку на колени. Какой обзор… мог бы быть. Увы, под крыльями стелилась все та же желто-туманная хмарь. Она была повсюду, не только внизу, но и впереди, позади, сверху… везде…
Самолет вдруг резко тряхнуло. Посыпались искры, и двигатель, зачихав, заглох… Жуткая тишина повисла в кабине, лишь слышно было, как свистит снаружи воздух.
– Будем планировать, – пожал плечами пилот. – Видеть бы только – куда.
– А я вижу! – подавшись вперед, с неожиданной радостью закричала Олеся. – Вон там… Да смотрите же!
Тихомиров и Сашка переглянулись – впереди сверкало голубизной небо! Лазурное, чистое, с кипенно-белыми облачками и ярким искрящимся солнцем!
Внизу шел по железной дороге пассажирский состав, работали на полях комбайны – маленькие такие, смешные, а по шоссе двигались деловитой толпой юркие жучки-автомобили.
– Вырвались! – еще не веря, прошептал Макс. – Вырвались… неужели…
Внезапно вновь заработал двигатель, пилот обернулся, подмигнул, растянув губы в широкой улыбке:
– Ну, куда летим, господа?
– Куда-нибудь! Где-нибудь да сядем… Эх! Летя-а-а-ать утки-и-и-и…
Тихомиров прижал Олесю к себе и крепко поцеловал в губы.