Кокон Посняков Андрей

– Что-что… Посмотрим! Но здесь уж не останемся, точно.

Монстры никуда не делись, все так же, как верные псы, принюхиваясь, ждали у входа. Переглянувшись, беглецы быстренько примкнули к самой крупной молодежной группке, кучковавшейся у танцплощадки. Туда же переместись и монстры.

– Вот ведь сволочи! – с досадой сплюнул Макс. – И чего им неймется-то?

– Небось чувствуют, что мы где-то рядом.

Местная группа – вокально-инструментальный ансамбль – гордо именовалась «У нас, молодых», как ностальгически пояснил Петрович, по названию последнего на тот момент альбома «Самоцветов»; песни этого коллектива, собственно, и составляли основной репертуар ансамбля.

Вот уже настроили гитары, грянули…

Народишко быстренько потянулся на танцплощадку.

наяривали музыканты, народ плясал, пока только в основном девушки, юноши доходили до танцевальной кондиции рядом, за тополями, накачиваясь «Солнцедаром», «Агдамом», «Анапой» и прочей бормотухой, скромно именуемой в советской торговле «креплеными винами».

Трехглазые монстры, опираясь на копья, смирно стояли здесь же, у тополей, и, как показалось Максу, с интересом посматривали на молодежь: а чего это тут такое пьют?

– О! И наши друзья здесь! – Тихомиров кивнул на давешнюю троицу – рыжего Ваньшу, Серого с вечно нечесаными патлами и юного импрессиониста Митяя. – Видать, на озере мало вина показалось.

Ну да, конечно, мало: Серый уже доставал из-за пазухи бутылку «Яблочного» – Максим даже разглядел тускло-желтую этикетку. Как же, как же – «крепленое вино».

– Митька, ириски взял?

– Не, в сельпо их не было…

– Чтоб тебя! Опять придется мануфактурой занюхивать!

– Да ладно вам, мануфактурой… Я подушечек взял. Двести грамм.

Рыжий Ваньша захохотал:

– Двести грамм! Во дает, а? Да ты, Митяй, что, чай пить собрался?

– Чем ржать, лучше б у ребят стакан попросил, – обиженно буркнул художник. – Они вроде как уже выпили.

Ну да, выпили. И теперь задымили, кто «Беломором», кто «Стрелой», а особо продвинутые – дорогим «Союз-Аполлоном».

Тут подскочил и Серый:

– Парни, стаканчика не дадите?

– На!

– Мы вернем потом.

– На дерево там, на сучок, повесьте.

И вот наконец-то вся троица по очереди принялась причащаться, точнее, приводить себя в пригодное для танцев состояние, чтоб не страшно было и быстрые танцы поплясать, покобениться, и на какой-нибудь сопливый медляк девчонку пригласить, лучше из тех, что в коротеньких юбочках, вон они какие стоят, аппетитные…

Даже Петрович глаз положил, улыбнулся мечтательно:

– Вот, раньше песня была… ммм… девчонки стоят в сторонке… примерно так как-то.

– Ой, смотри, смотри. – Макс толкнул Олесю локтем. – Стаканами хлещут! Ну, молодежь…

– А эти-то не уходят. – Девушка кивнула на монстров.

– Так тоже, видать, выпить хочется. А зуб неймет! Вот и злятся, по сторонам зыркают.

– Нас вынюхивают…

– Это понятно.

– Так что же нам теперь, до утра тут торчать?

Максим усмехнулся:

– А ты попробуй уйти раньше. Вон, черти-то трехглазые – каждую парочку провожают, обнюхивают. Так что придется ждать… Да что тут, плохо что ли?

Олеся неожиданно улыбнулась:

– Да нет, вообще-то – забавно. Нет, ну разве ж можно так пить?!

Рыжий уже заглотил стакан и теперь, набулькав, протянул следующий Серому – тот расправился с винищем одним глотком, после чего вытер мокрые губы рукавом и смачно рыгнул:

– Эх, жить хорошо!

– А хорошо жить – еще лучше! – хором сообщили рыжий с Митяем.

Серый ухмыльнулся и, забрав у приятеля бутылку, лихо выплеснул остатки в стакан:

– На, Митя! Смотри, тебе даже больше досталось.

– Ну, за здоровье.

Юный художник вздохнул, зачем-то сплюнул и, сморщившись, выхлебал вино маленькими глоточками… и вдруг, удивленно хлопнув глазами, выронил стакан под ноги. Хорошо – не разбил!

– Э! Ты че, опьянел что ли?!

– Да нет… – Митяй смотрел… прямо на монстров! Тихомиров почему-то был в этом уверен.

– Ты че застыл-то? Вино плохо пошло? Может, тебе закурить дать?

– Да.

– Во дает! Ты ж не куришь?

– Дайте…

Помотав головой, юное дарование, наконец, пришло в себя и, неумело затянувшись «Стрелой», закашлялось.

– Ну, ты даешь, Митенька! Я смотрю, ты во хмелю буйный… Стакан общественный чуть не грохнул… Да что с тобой такое? Опять голая девчонка привиделась?

– Если бы девчонка… – Митяй зябко поежился. – Такие страсти привиделись, что и… Ладно! Пошли танцевать что ли?

Местный ВИА уже наяривал очередной хит:

Обдавая невидимых монстров дешевым перегаром, парни потащись на танцплощадку. Трехглазые попятились и отвернулись, как показалось Максу – брезгливо.

– А винишко-то тварям, похоже, не нравится, – усмехнулся Петрович.

– Ничего удивительного. – Олеся раздраженно фыркнула. – Мне бы тоже вряд ли понравилось такое пойло. Ну, коли уж нам все равно тут ошиваться… А пойдемте-ка и мы плясать!

– Ну, я уж для этого стар, – засмеялся инженер. – А вы идите.

– Белый танец! – громко объявил в микрофон ломкий подростковый голос. – Приглашают девушки.

– Ну вот… – Олеся щелкнула Максима по носу. – Разрешите вас пригласить, месье?

– О, силь ву пле, мадемуазель, силь ву пле!

Ах, как здорово было! Максим даже на миг позабыл о монстрах и вообще о том, как и зачем они здесь оказались, настолько было приятно танцевать вместе со всеми, крепко прижимая к себе любимую девушку…

– Ну и наряд у нас… – тихонько смеясь, прошептала Олеся. – Хорошо, что никто не видит…

Она вдруг поцеловала Максима в губы – крепко, жарко, так что заломило виски…

И когда песня закончилась, они все стояли посреди зала и целовались. Все никак не могли насладиться друг другом, словно не виделись по меньшей мере лет десять. А над их головами, в черном бархатном небе, ярко сверкали звезды.

Солист объявил в микрофон последний танец.

Уау! Насколько он оказался энергичным… Еще бы – «Венус» из репертуара «Шокинг Блю»…

– Ой, смотри, смотри – Петрович! – со смехом показала пальцем Олеся.

Тихомиров даже присвистнул – уж никак не ожидал подобных коленцев от пожилого в общем-то инженера.

А тот, выламываясь, словно в припадке, помахал им рукой:

– Эгей! Неужели «Шизгару» не спляшу?! Да и черт-то с ними, с монстрами!

Вот именно – черт с ними! Наверное, беглецы уже устали бояться, сколько можно-то?

Когда танцы закончились, они пошли вместе с толпой молодежи, с одной из весело хохотавших групп, а поскольку таковых было много, то и трехглазые растерялись, перебегая от одной компании к другой.

– Сейчас они все разойдутся, – негромко сказала Олеся. – А мы куда денемся? Что-то не очень-то хочется монстрам в пасть!

– И мне не хочется… – Максим скосил глаза – они как раз проходили мимо небольшого деревянного магазинчика с заманчивой надписью «Вино». Вывеску освещал желтоватым светом укрепленный на столбе рядом фонарь.

– А ну-ка… – Придержав своих спутников, молодой человек кивнул на магазин. – Пошли-ка… что там за вино? Глянем!

– Максим! Мы ведь его все равно выпить не сможем, ты что, забыл?

– Да нет, не забыл, помню… Пошли!

Поднявшись на крыльцо, беглецы остановились перед закрытой на железный засов дверью.

– И что теперь? – недоверчиво усмехнулась Олеся. – Взломаем? Вообще-то я не очень понимаю…

– Сейчас поймешь…

– Нам вовсе не надо здесь ничего взламывать, Олесенька, – пояснил Петрович. – Достаточно просто разбежаться и, так сказать, бухнуться головой.

– Уж тогда, Григорий Петрович, вы первый!

– А запросто! Знаете, интересно даже…

Не тратя времени даром, инженер с силой оттолкнулся от перил крыльца и…

И исчез! Прямо вот пролетел сквозь стенку.

– Ну? – Максим посмотрел на девушку. – Давай и мы.

– Я… я боюсь… – честно призналась Олеся. – Знаю, что проскочу, но… духу как-то не хватает.

– Ничего, не бойся. Лучше дай руку… А теперь – как в воду. Раз-два… Побежали! Ухх!!!

В магазине было темно и душно. Петрович, правда, отыскал на прилавке спички и теперь чиркал ими, старательно освещая ряды таинственно мерцающих бутылок. И шепотом читал этикетки:

– «Пшеничная», «Стрелецкая», «Старка»… Эх, Максим, что за названия, ах! А вот там… там – «Агдам», «Поляна», «Золотая осень»…

– Чего они там пили-то? – Тихомиров озадаченно почесал затылок. – «Солнцедар», кажется…

Инженер обернулся:

– Не, не «Солнцедар» – «Яблочное».

– А есть оно тут?

– Да вон, целый ящик. Рядом с «Плодово-ягодным».

Вытащив из ящика бутылку, Максим грохнул горлышко о прилавок, понюхал, поморщился:

– По-моему, то, что доктор прописал. Олеся, иди сюда… Наклонись.

– Зачем это?

– Наклонись, я кому сказал?!

– Ну ладно… Ой!!! Ай!!! Ты чего творишь-то?!

Девушка взвизгнула: еще бы, Тихомиров со всего маху вылил ей за шиворот всю бутылку «Яблочного» вина.

– Так, Петрович… Давай еще одну!

– Вы… вы зачем это? – Олеся с возмущением подняла было руки… и тут же расхохоталась.

– Ну что? – натираясь «Плодово-ягодным», словно одеколоном, ухмыльнулся Максим. – Дошло наконец?

Девушка засмеялась:

– Дошло. Мог бы, между прочим, и заранее предупредить.

– А так забавнее вышло!

– Ой, мужики, ну и запах от вас! Бомжи – и те лучше пахнут.

– На себя посмотри. Вернее, понюхай.

Точно так же, как и вошли, они выпрыгнули из магазина… прямо на стоявших неподалеку монстров.

Трехглазые возмущенно зарычали и попятились, но не обратили на беглецов особого внимания, не больше, чем на всех прочих местных, что и требовалось!

– Неужели получилось? – недоверчиво воскликнула Олеся. – Неужели?

– Да уж. – Тихомиров довольно потер руки. – Теперь этим чудищам нас затруднительно будет учуять. Ну, разве что позже, когда винный запах выветрится.

– Надеюсь, к тому времени мы уже будем далеко, – усмехнулся Григорий Петрович.

– А может быть, не стоит дожидаться автобуса? – Олеся внимательно посмотрела вокруг.

Максим усмехнулся:

– Предлагаешь пешком?

– Да нет… Может быть, угоним какую-нибудь машину?

– Ого! Ты только послушай, Петрович? Какие криминальные склонности обнаружились вдруг у нашей милой спутницы! Всего-то стоило ограбить винный магазин…

– Ладно тебе смеяться-то. Я дело говорю!

– Ну ясно – дело. Кто б сомневался! – Эй, – тихо засмеялся Петрович. – Вы только посмотрите на наших монстров!

Похоже, трехглазые твари наконец утомились. Уселись на корточки – точь в точь бывшие зэки, – прислонили к ближайшему дереву копья. Задумались!

Где-то рядом, на площади, играла гитара и кто-то вполголоса напевал Высоцкого:

– Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…

То и дело по дороге, треща, проносились мотоциклы – парни катали девчонок.

– А мотоцикл – это идея, – задумчиво протянул Максим. – Но лучше, конечно, два. Или один, но с коляской. Ну что, присмотрим себе транспортные средства, а?

– Пожалуй, – нервно усмехнулся инженер. – Вот уж не думал, что на старости лет мотоциклы воровать придется.

– Кража – это кража. – Тихомиров многозначительно поднял указательный палец. – А у нас – угон. Завладение без цели хищения – статья куда более мелкая. Просто позаимствуем на время технику.

– Куда пойдем, парни? Сразу в лагерь? – По неудобной лестнице как раз спускались к площади трое… Нет, пятеро – давешняя троица плюс две девчонки, одна – темненькая, в вельветовых брюках-клеш, шла рядом с Серым, вторая – симпатичная блондиночка в мини-юбке – ухватила под руку живописца.

– Ой, мальчики, нам в лагерь вовремя надо вернуться. Проводите?

– Да проводим, проводим… Вы что в лагерь-то так спешите? Медом там намазано что ли? Погуляли бы лучше, музыку, вон, послушали…

– Ага, погуляли… На прошлой неделе одни так погуляли – живо за ушко да на солнышко! На комсомольское бюро вызвали – выговор в учетную карточку влепили!

– Выговор в учетную карточку – это слишком, – глухо прокомментировал инженер. – Могли бы просто поставить на вид.

Они, между прочим, проходили сейчас как раз мимо деревьев и монстров – вся эта шумная компашка; интересно было наблюдать, как подростки запросто проходят сквозь древки и длинные лезвия прислоненных к дереву копий.

– Уй!!!

Художник Митяй вдруг скривился и нагнулся, схватившись за ногу:

– Черт! Порезался, кажется.

– Да обо что ты тут мог порезаться-то?

– Не знаю… об стекла, наверное, вон, кровь.

– И правда кровь! – Девчонка в мини-юбке нагнулась и погладила подростка по голове. – Ах, бедненький. Надо йодом помазать.

– Ага, – оборачиваясь, ухмыльнулся Серый. – Лучше уж тогда проспиртовать. Нет, правда, девчонки, у нас еще бутылка сухого есть! Кислое, правда, но ничего, пить можно, если с ирисками.

Так, балагуря, и пошли дальше. А монстры… Монстры насторожились. Переглянулись. Один из них, взяв копье, слизнул с лезвия капельки крови и довольно заурчал. Второй посмотрел вслед только что прошедшим ребятам. Вот чудища переглянулись, что-то пробурчали… Встали! Пошли!

– Хм, интересно… – Инженер покачал головой. – Знаете, мне почему-то жаль этого паренька…

– Думаете, сожрут? – ахнула Олеся. – Но ведь… не могут же!

– А кровь? Вон как ее облизали… Тем более он их смог как-то увидеть, там, у клуба. И тебя, Олесенька, он тоже видел, рисовал даже.

– Да-да, – рассеянно отозвалась девушка. – И… как же теперь быть? Неужели мы его вот так вот оставим на растерзание? Как-то это… не по-человечески что ли…

Максим и Петрович встретились взглядами.

– Так, скорее всего, и не смогут они его сожрать, – осторожно заметил Макс.

– А если – сожрут? – Олеся прищурилась. – Я лично потом спокойно жить не смогу! Вот просто не смогу – и все тут. Мужички, ну придумайте же хоть что-нибудь, ну неужели мы вот так все оставим… монстров этих… и мальчика. Растерзают они его, у меня предчувствие! А у нас ведь ружья!

– Только зарядов мало… Ладно! – Тихомиров решительно тряхнул головой. – Пошли. Посмотрим, чем сможем – поможем. Честно говоря, мне тоже этого Айвазовского-Ренуара жалко. Да и чудища эти… Художниками закусывать – не слишком ли жирно? Пошли, пошли, испортим им ужин!

На монстров беглецы наткнулись сразу, как только подошли к трехэтажному зданию местной школы. Трехглазые выглядели озадаченными – совершенно по-человечески шептались, кажется, даже переругивались.

Олеся усмехнулась:

– Похоже, они его потеряли.

– Потеряли, так найдут, – поправляя висевшее на плече ружье, хмуро заметил Максим. – Чего тут искать-то? Чай, не Лас-Вегас, народу немного. Может, прямо сейчас пристрелить их?

– Нет. – Григорий Петрович предостерегающе покачал головой. – Стрелять нужно с близкого расстояния и наверняка, второй попытки не будет.

– Надо что-то придумать…

– Пока мы будем думать, монстры начнут искать!

Судя по всему, чудовища именно так и рассудили, потому как переглянулись и, подхватив копья, прыжком рванули в окно.

Макс даже глаза зажмурил – ожидая, что вот-вот разлетятся в стороны осколки стекла… Но нет… Конечно же, нет… еще бы… Как магазин, так и школа, точнее, как беглецы, так и монстры. И те и другие в этом мире чужие, пришельцы.

– Ну? – Тихомиров махнул рукой. – Айда с разбегу…

Очутившись в длинном, тускло освещенном коридоре, беглецы увидели в дальнем его конце обоих трехглазых, мимо которых как раз проходила какая-то девчонка с полотенцем и зубной пастой…

Максим даже не успел опомниться, как один из монстров с размаху проткнул девчонку копьем… проткнул бы… А так – вжик! Только в воздухе что-то свистнуло, а девушка как шла, так и шла себе, что-то вполголоса напевая.

– Ага, – прошептал инженер. – Вот, значит, какой у них метод.

Олеся передернула плечами:

– Да уж, метод хоть куда. Нам бы только под их копьецо не попасться!

Вот опять с лестницы спустилась группа подростков… Монстры снова взялись за копья… и снова – напрасно.

Тихомиров ухмыльнулся:

– Да уж, с ужином у наших трехглазых друзей пока не складывается. Ну что, пора на охоту? Предлагаю спрятаться на втором этаже – рано или поздно монстры туда поднимутся, у меня почему-то такое предчувствие.

– Ага, – кисло улыбнулась девушка. – Если до того мальчишка не пожалует к ним сам… А они его – копьями.

– Представляю, что тут тогда начнется, – покачал головой инженер. – Ни с того ни с сего вместо парня – кровавые клочья. Да уж, думаю, стесняться наши друзья не будут.

– Похоже, что так, – угрюмо согласился Максим. – Ну что, пошли на второй этаж? Вон, сзади – черная лестница. Кстати, оттуда, с лестницы, и более-менее прицельно выстрелить можно.

– Вот именно, что более-менее. Ладно, идем…

На втором этаже кто-то тихонько играл на гитаре и пел – музыка доносилась из распахнутой двери одного из превращенных в спальные помещения классов:

– Не надо про Виктора Хара, Митяй, больно уж песня грустная.

– Так что ж вам теперь – «Венсеремос» спеть?

– Лучше эту – «пароход белый-беленьки-и-ий…» Ну, помнишь же?

Какая-то девчонка, озабоченно стуча каблучками, поднялась по лестнице и, промчавшись сквозь Тихомирова, заглянула в класс:

– Вы у нас гитару брали? Так вот – отдавайте. Нам она тоже нужна.

– Так вас там сторож услышит.

– А мы гулять собираемся, на улицу вылезем. Короче, отдавайте!

– Ну, еще одну песенку, а?

– Тогда гитару сами принесете! – Девчонка рассерженно зацокала обратно, а у самой лестницы обернулась и крикнула: – Давайте быстрей только. Нам тоже песен хочется.

– Ага, а нас к себе не зовут, – глухо прокомментировали в палате.

– Не зовут. У них свои гитаристы есть. Митяй, сбацай-ка напоследок чего-нибудь повеселее! Про Карлсона что ли…

– Есть герой в мире сказочном… – взяв первые аккорды, начал Митяй.

– Он простой и загадочный… – тут же подхватили слушатели.

– Вот молодежь раньше отдыхала, – с оттенком зависти произнесла Олеся. – Вино пей, на танцах пляши, песни ори ночь напролет. Никому и дела нет! Вот это лагерь! И из взрослых – только сторож, и тот незнамо где. А как же воспитатели?

– Они сами себе воспитатели, Олесенька, – тихонько пояснил инженер. – Комсомольцы! Между прочим, по утрам на колхозные поля работать выходят. Целый день, до вечера, на прополке…

– Тсс!!! – Тихомиров кивнул на лестницу. – Кажется, идет кто-то…

Петрович быстро вскинул ружье, и Максим тоже последовал его примеру, но… Это оказались не чудовища – все та же цокающая каблучками девчонка.

Правда, в палату она на этот раз не пошла, дождавшись конца песни, заголосила с лестницы:

– Эй! Товарищи из второго отряда! Совесть-то у вас есть или как? Нам еще «Товарищ песню» репетировать.

– Все! – пристукнув по корпусу гитары ладонью, громко произнес Митяй. – Пойду отнесу.

– Давай… Мы пока карты раздадим.

В коридоре наконец появился Митяй – в джинсах и футболке с самодельной надписью «Led Zeppelin», с небрежно закинутой на плечо гитарой.

– Ну что? – Максим поудобнее перехватил ружье. – Пошли, что ли, следом? Как там, Петрович, поется-то? Мы красная кавалерия, и про нас… былинники плечистые ведут рассказ!

– Не плечистые, а речистые!

– А, какая разница? Сейчас главное – не промахнуться. Ты, Петрович, бери того, что слева, а я – правого. И – одновременно, на раз-два, ага?

– Понял, не дурак. Опа… что это тут, на полу? Тапочки, ремень… возьмем?