Кокон Посняков Андрей
– Да зачем они?!
– Авось пригодятся…
И вот они, монстры, все так же сидят внизу, на лестнице, словно какие-нибудь бомжи на вокзале…
Завидев, а точнее, заслышав идущих, один из монстров лениво потянулся к копью… Не видя перед собой никого, юный художник беззаботно перепрыгивал через ступеньку… Летя прямо на острое лезвие!
Приладив на перилах ружье, Максим прицелился:
– Пора, Петрович… Р-раз-два!
Бабах!!!
Выстрелы грянули одновременно. Один из трехглазых, лишившись половины черепа, тут же завалился навзничь, второй тоже упал, схватившись за брюхо и глухо, со злобой, завыл. Зеленая, со странными переливчатыми искорками, кровь залила весь коридор…
– Добить бы надо, Петрович, – обернулся Макс.
А инженера и не нужно было подгонять, ловко перезарядив ружье он подошел ближе и, почти не целясь, снес трехглазому голову.
– Ну вот, всего-то и дел! И чего мы раньше-то тянули?
– Ага, раньше попробуй к ним подойди… Это они только сейчас подустали, расслабились…
– О боже! Что это?
Мальчишка, похоже, что-то заметил! Или пытался увидеть, вглядываясь… нет, не в монстров, в Олесю…
– Вы?
Увидел что ли? Но ведь не должен же! Впрочем, и монстры его поранить не должны были, а ведь, поди ж ты…
– Смотрите, смотрите, они оживают! – в ужасе закричала Олеся.
Максим глянул и обомлел: прямо на его глазах страшные раны чудовищ затягивались, обрастали мясом… вот уже появился череп, глаза…
– Вот это регенерация! – Покачав головой, Петрович всадил в оживающих гадов последний заряд и обернулся к Максу: – У тебя осталось, чем их угостить?
– Пара зарядов найдется, – успокоил молодой человек. – Но… на этом и все.
– Надолго ли их это задержит? – покачала головой девушка.
– Вот что! – Тихомиров решительно махнул рукой. – Берем мальчишку и сваливаем! И побыстрее… Не целую же ночь нам тут вот так стрелять. Да и заряды заканчиваются. Олеся! Поговори с парнем… Ну, гитару хоть у него возьми…
Девушка осторожно вяла гитару – подросток все так и стоял, застыв словно статуя. Действительно, что-то такое увидел? Или…
– Привет, Ренуар! Что не спишь?
– Ой… – Митяй мотнул головой и похлопал ресницами. – Это и в самом деле вы! Вы… вы как здесь?
– За тобой пришла, – на ходу импровизировала девушка. – Надо нарисовать кое-что… ну, в твоей манере, она мне очень понравилась… и моим друзьям.
– Спасибо, – польщенно улыбнулся художник и тут же замялся. – А что, прямо сейчас вот идти, ночью?
– Конечно, сейчас. – Олеся улыбнулась еще обворожительнее и загадочней. – Мои друзья уже утром уедут. Им так понравился мой портрет, вернее, твой портрет… тот, что ты написал у озера. Здорово! Нет, честное слово, здорово! Мои друзья так хотят с тобой познакомиться… Я им сказала, что попробую позвать… Ну пожалуйста, пошли, а?
– Ладно, – решился подросток. – Только сначала гитару отдам и…
– Я жду тебя на улице, у забора. – Девушка протянула гитару… и тут же исчезла. В глазах паренька, разумеется…
Ой, надо было видеть его лицо!
Впрочем, удивлялся он недолго – побежал куда-то прямо по коридору, заглянул в класс, вышел уже без гитары и, распахнув окно, сиганул в ночь.
Беглецы, как и договаривались, ждали его у забора.
– Здравствуйте! – широко улыбнувшись, Тихомиров вышел на свет фонаря (вот уж когда пригодились и тапочки, и ремень – парнишка их всех видел). – Это вы и есть тот самый художник?
Подросток сконфузился:
– Наверное, я…
– Прекрасно! Прекрасный потрет я имею в виду. А пейзажи вы не пишете?
– Почему же? Пишу. Только они у меня дома… в деревне.
– А в городе у вас есть где остановиться?
– Да есть, а что?
– Мы из Прибалтики, – вдохновенно врал Тихомиров. – Из тартуского музея… Может быть, приобретем несколько ваших работ… или вы напишете специально для нас несколько пейзажей в стиле Клода Моне или Писарро, знаете ли…
– Моне знаю… – Парнишка, похоже, совсем обалдел. – И что, в город надо ехать?
– Конечно, надо.
И в этот момент из распахнутого окна послышался жуткий вой! Ожили, сволочи… или – оживали…
– Причем прямо сейчас! Чем скорее, тем лучше. Идемте, идемте поскорее отсюда, молодой человек. Ночного автобуса здесь случайно нет?
– Нет…
– Ах, жаль, жаль… Как же нам уехать? А такси?
– Ну вы и скажете! Такси! Здесь вам не Прибалтика.
– Это уж точно, точно… А может быть, на попутках?
– Ночью? Смеетесь?
– Как же нам быть? Что же делать? Нам очень, очень надо уехать отсюда именно сегодня ночью, сейчас… ну и ты бы с нами рванул, разумеется. Пойми, такое раз в жизни бывает!
– Да я понимаю…
– Ну, Митенька, ну помоги нам, пожалуйста… – Олеся умоляюще сложила на груди руки и даже пустила слезу. – Пожалуйста…
– Ладно! – Парнишка, похоже, решился-таки. – Вы тут, на площади, ждите у остановки, а я рвану к озеру.
– А там что – стоянка такси? – пошутил Макс.
– Там мотоциклы. Ну, и их хозяева. Может быть, кто-нибудь довезет. Только до самого города – вряд ли, там ГАИ, а у них номеров нету.
– Да и черт с ними со всеми! Уж там как-нибудь и пешком дойдем.
– Тогда ждите…
Паренек убежал, исчез темноте… И снова послышался вой!
– Черт… – нервно передернула плечами Олеся. – Интересно, эти твари в темноте видят?
– Очень может быть!
– А… а зарядов что, совсем не осталось?
– Увы!
Вот снова вой… уже, кажется, где-то совсем рядом с площадью… И опять тишина. И – вдруг – треск мотоциклов!
Они вылетели из темноты под призрачный свет фонарей – два «Восхода», «Ява» и «Чезет».
Митяй спрыгнул с сиденья «Явы»:
– Садитесь! Довезут. Только быстрее, им бы вернуться к утру.
Патлатые мотоциклисты дружелюбно скалились:
– Слышь, Митяй? А где твои друзья-то?
Беглецы переглянулись. Ну конечно! Их же видел только юный художник, а вот эти ночные мотоциклисты, обычные, без всяких претензий, парни – нет!
– Выбрасывайте тапки, очки… – тут же сообразил Макс. – Там, за магазином, «запорожец»… А я пока тут…
– Угу! – понятливо кивнул инженер. – Ждем у почты.
– Слышь, Дмитрий, тут такое дело… Мы уже такси вызвали, ну, из города. Вот машина и приехала… Хочешь – с нами езжай, но лучше на мотоцикле, у нас народу много… А там, у города, у самолета, встретимся, хорошо?
Тихомиров отошел в темноту и, выбросив ремень, растворился в ночи.
– Ммм… Хорошо… Парни, мне только Мишка нужен. До самолета довезешь, Миха?
– Да довезу, сказал же! Садись давай… Слушай, а с кем это ты сейчас разговаривал?
Ушастый «запорожец» цвета белой ночи, треща двигателем, уже выворачивал из-за магазина. Увидев бегущего Макса, инженер притормозил, гостеприимно распахнув дверцу:
– Прошу, такси подано!
– Долго возились? – плюхаясь на сиденье, спросил молодой человек.
– Пфф… – Петрович презрительно усмехнулся. – Эти «запорожцы»… Понимаешь, в те времена машины вообще не закрывали, как, впрочем, и квартиры, разве что на ночь. Ну, а если б кто себе стальную дверь вздумал поставить или, скажем, решетки на окна, сказали бы точно – чокнутый!
Вывернув на шоссе, Петрович прибавил скорость, и вскоре огни поселка остались далеко позади. Как и жуткий утробный вой!
Вой, впрочем, быстро приближался.
– Чего это они, снова нас почуяли что ли?
– Не знаю… Наверное, заметили, как Максим садился. Теперь бегут сзади. Бегите, бегите… Макс, где тут поворот на Огоньково?
– А зачем нам поворот? – Тихомиров устало улыбнулся.
– Ну… там же поляна… цветы.
– Цветы с поляной и на Светлом озере есть, – весело пояснил молодой человек. – Вот туда и поедем. А глупые чудища пускай себе на ферму скачут – туда им и дорога!
– Макси-и-им! – обрадованно закричала на заднем сиденье Олеся. – Дай я тебе поцелую!
Через сорок минут они уже были у самолета – зеленого Ил-2 на постаменте из железных труб.
Только теперь, когда вой голодных чудищ остался далеко позади, Тихомирова отпустило.
– Кстати, Петрович, а мы Светлое-то уже проехали. Зачем?
– Как это зачем? – возмутилась девушка. – Нас у самолета человек ждет – забыли? Вон он, кстати, стоит… Тормозите, тормозите, Григорий Петрович. Ну, Макс, думай, как теперь перед пацаном оправдываться будем?
– Да придумаем что-нибудь, главное – от тварей этих избавились! – Максим лениво вылез наружу и, увидев маячившего у памятника парнишку, помахал рукой:
– Эй, Айвазовский, привет!
– Напрасно кричишь – он же тебя не слышит. – Олеся усмехнулась. – Возьми, вон, расческу… здесь, на заднем сиденье, нашла.
– Давай…
Глава 14
Город
Поль Верлен
- Вот я пришел, тихоня сирый,
- Богат покоем глаз моих,
- Кто в городах живет больших —
- Меня нашли незлобным, мирным.
– Ну, братцы, до встречи! – Прощаясь, инженер протянул было руку, но потом распахнул объятия, обняв сначала Олесю, потом Максима. – Удачи вам.
– И тебе удачи, Петрович. Помни про Хмыреныша.
– Не бойтесь, не забыл.
Махнув рукой, Григорий Петрович поправил висящее на плече ружье и быстро зашагал в Калиновку.
Немного постояв, молодые люди пошли прямо по шоссе – к самолету, в город. От радужной полянки с цветиками-семицветиками до шоссе беглецы шли вместе, а теперь вот настала пора расстаться.
За лесом, над Светлым озером, уже занимался желто-туманный рассвет.
– Тепло как, – взяв Макса под руку, улыбнулась Олеся. – Здесь что, уже лето? Неужели мы так долго отсутствовали?
Тихомиров посмотрел вдаль:
– Кто его знает, как течет время в зазеркалье. Хотя… – Он бросил взгляд на придорожную канаву, заросшую бурной зеленью. – Что это там за цветочки? Подснежники, кажется.
– Да, подснежники. – Девушка замедлила шаг, наклонилась. – А вон там, в канаве – снег.
– Значит, май, – задумчиво промолвил Максим. – Не так уж долго мы и шлялись.
– Хорошо, что все хорошо закончилось. – Олеся поправила волосы. – Только немного совестно – художника-то мы все-таки обманули. А он, бедняга, надеется… чуть ли не на персональную выставку.
– Ага, лучше, конечно, было его на съедение оставить, – усмехнулся молодой человек. – Тогда этот Айвазовский на нас уже точно не смог бы обидеться.
Олеся вдруг сунула руку в карман кофточки, вытащила сложенный вчетверо листок, развернула…
– «Обнаженная в солнечном свете» – так, кажется, это называлось бы у Ренуара, – заглянув девушке через плечо, тихонько засмеялся Макс. – Или «Большая купальщица»!
– Почему большая-то?
– Ой… а грудь-то как тщательно выписана! – Тихомиров лукаво прищурился. – Ну совсем как настоящая… давай-ка сравним…
Рука его скользнула Олесе под кофточку, нащупав упругий сосок…
– Отстань…
– То есть как это – отстань? – Максим уже расстегивал последнюю пуговицу.
Надо сказать, девушка не особенно и сопротивлялась, больше делала вид:
– Ну… ну, не здесь же!
– А почему не здесь? Смотри, тихо тут как, спокойно… Пошли-ка во-он к тем елкам.
– Так они ж колючие!
– А мы стоя…
– Черт… Умеешь же ты уговаривать…
С разбега перепрыгнув канаву, Максим обернулся, дал руку Олесе, помог перебраться, притянул к себе, обнял, покрывая жаркими поцелуями шею и грудь…
– А ну-ка наклонись, милая…
…быстро стянул с девушки брюки, крепко обхватывая руками талию…
– Ах… – Олеся выгнулась, застонала, томно прикрывая глаза…
Поднимающееся над головами солнце дарило влюбленным свои золотистые лучи, жаркие, пробивающиеся сквозь туманную дымку низкого неба. Рядом, в можжевельнике, радостно щебетали какие-то птицы.
– Ну вы даете, ребята!
– Ай!
Подхватив одежку, Олеся быстро скрылась за елками.
Тихомиров как ни в чем не бывало подтянул штаны и обернулся:
– Здорово, мужик! Погода сегодня хорошая.
Сидевший на телеге возница – и как это он только так незаметно подъехал? – ухмыльнулся:
– Да уж, денек неплохой заладился. Ты это, извини, что напугал… Сами виноваты – вы б еще посреди шоссе встали!
– Так мы ж в лесу!
– Так лесная-то дорожка – вон. – Хмыкнув в бороду, мужик кивнул за елки.
– Да-а-а, – озадаченно протянул молодой человек. – Ну мы и выбрали. Действительно, нехорошо как-то, будто эксгибиционисты какие.
– Да ладно те переживать-то.
– А я и не переживаю, кто тебе сказал? Надеюсь, не очень шокировали?
– Что я, голых баб не видал? – обиделся возчик.
Максим нахально улыбнулся:
– Вот и я о том же. Слышь, мужик, ты нас до города не подбросишь?
– Подброшу. – Бородач кивнул на телегу. – Эвон, на солому садитесь. Девка-то твоя в город пешком не убегла?
– Да не должна б… Олеся! Ты скоро там?
– Сейчас.
– Давай подходи скорей – с комфортом поедем. – Тихомиров поудобнее умостился на телеге и протянул руку. – Меня, кстати, Максимом зовут, а подружку – Олесей.
– А меня – дядька Мелентий.
– Откуда лошадь-то, дядька?
– Так – моя. Я с хуторов… там, за Черным болотом, слыхал небось?
– Да слыхал… Олесенька, ма шери, ты долго там?
– Иду уже…
Выйдя из-за кустов, девушка уселась рядом с Максимом и вежливо поздоровалась:
– Доброе утро.
– Утро добрым не бывает, – хохотнул мужик. – Квасу хотите?
– Хотим! – Путники не стали ломаться, в конце концов, вода у них давно уже кончилась.
– Добрый у тебя квас, дядька Мелентий! – вытерев губы рукавом, похвалил Макс. – И холодный же – зубы сводит!
– Это вы еще моего сала не пробовали!
– А ты и не предлагал…
Запряженная пегой лошаденкой телега уже выехала на шоссе и неторопливо катила к самолету – зеленому Ил-2. По дороге разговорились. Дядька Мелентий, по примеру своих соседей-хуторян, решил съездить в город – обменять сало на генератор, ну и еще присмотреть чего-нибудь жене и дочкам – в голодном городе на сало можно было выменять практически все.
– Есть в городе генераторы-то? – всю дорогу беспокоился мужичок.
– Найдешь, если хорошенько поищешь. Только к генератору-то бензин нужен… или солярка…
– Да у меня целая бочка!
– Молодец ты, Мелентий, запасливый.
Проехали самолет, за поворотом, в зеленоватом мареве редколесья, показался город. Ничуть не изменившийся, да и чему там было меняться? Все те же частные домики, – правда, заборы вокруг них стали повыше, поосновательнее, многие даже с колючей проволокой, – все те же угрюмые типовые девятиэтажки. Многие квартиры подслеповато взирали на мир черными глазницами выбитых окон. На пути к рынку все чаще попадались люди, чем-то озабоченные и нервные, они, казалось, несли на своих плечах груз несбывшихся весенних надежд. Ну как же, ведь думалось: только бы зиму пережить, а там… а там все наладится, все станет как прежде, и туман этот проклятый уйдет, сгинет, и вновь заблестит солнышко, и станут открытыми все дороги…
Ан нет! Ничего подобного! Нате, выкусите!
Было плохо, а становилось еще хуже… Потому что уходила надежда, испаряясь, словно роса под горячим летним солнцем. И от этого люди начинали звереть, и так-то были не подарки, а уж теперь…
Пока ехали, Мелентий делился слухами: и о бандах людоедов, охотящихся на детей и стариков, и о торговцах человеческим мясом – ну, тут Тихомиров мог кое-что и сам порассказать, и о беснующейся уже не с жиру, а от безысходности и злобы молодежи.
У самого рынка возница остановился:
– Ну, я приехал.
– Спасибо, дядько. – Спрыгнув с телеги, Тихомиров галантно протянул руку девушке. – Пойдем-ка, милая, сестричку мою навестим. А то она небось давно с ума сходит – где я да как.
Они спустились по дорожке вниз, к речке, на берегах которой и располагался частный сектор. Идти оказалось хорошо, не топко, то ли не было в этом году паводка, то ли вода уже спала.
Свернув к знакомому забору – тоже высокому, с колючей проволокой, – Максим забарабанил в ворота:
– Эй, есть кто дома? Эй!
В ответ раздался истовый собачий лай, натужный и злобный.
– Вот те раз. – Молодой человек озадаченно почесал голову. – Сестрица собаку завела.
– Кто? – негромко осведомились за воротами.
– Настя, ты что ли?
– В стороночку чуть отойдите, – посоветовали из-за ворот. – Так, чтоб вас в щелочку видно было.
– Так хорошо? – отойдя на пару шагов, осведомился Макс.
– Ой!!! – радостно закричали за забором. – Дядя Максим! А я вас и не узнал – бородатый вы, заросший… Думаю, что за черт в ворота колотит?
– Игорек, ты что ли?
– Я, дядя Максим, я. – Послышался торопливый скрип засова. – Погодите, собаку приберу. Цыц, Тарзан, цыц! Кому говорю, пошел в будку!
Ворота натужно распахнулись – наконец-то! – и гости вошли на двор. Племянник – в штопанных зеленых шортах и босиком – радостно улыбался:
– Ну, проходите в дом, чего встали? Цыц, Тарзан! Цыц!
– Хорошая у тебя псина! – Пропуская Олесю к крыльцу, Тихомиров уважительно покосился на молодого «кавказца». – Где взяли-то?
– Да он по зиме еще приблудился, скулил… – Мальчишка присел и ласково обнял собаку за шею. – Вот мы его и взяли… Верно, Тарзанушко?
Пес махнул хвостом и, взвизгнув, лизнул юного хозяина в нос.
– Ну вот, – счастливо засмеялся Игорь. – Снова телячьи нежности!
– Игорек, а мамка-то где?
– На базар ушла. Лук-севок сейчас в цене поднялся, а его у нас с избытком, рубероид ей обещал какой-то дядька. Говорит, прямо к дому подвезет.
– А чего ж ты-то не пошел?
– А мужик тот меня не знает… Сейчас лучше никому не доверять, особенно молодым, совсем уж безбашенные попадаются… – Парнишка неожиданно помрачнел и, прикрыв за собой дверь, кивнул на скамейку: – Садитесь. Помните, у нас девушка одна жила, Лена, с дочкой маленькой?
– Ну да, ну да, помним. Они, кстати, где?
– Нет их… обеих. – Игорь вздохнул. – В феврале Лена как-то вдруг радостная пришла: работу, мол, нашла хорошую – в обменном магазине, ну, где в обмен на продукты да разную мелочь торгуют, по бартеру, такие как раз зимой появились. Большой, говорит, магазин, универмаг бывший… да вы знаете.
– Ну? – Тихомиров закусил губу. – И что?
– Да при магазине, говорит, и детский садик для работников имеется, чего тут ребенку одному торчать? С другими-то детьми куда веселее, да и обучение… В общем, ушла Лена с утра и дочку свою увела, вся такая радостная… А вечером не вернулась! Мы с матерью – к тому магазину… А там вообще все закрыто! Мы утром снова пришли – может, думаем, узнать хоть что-нибудь, да там многие собрались, витрину разбили, зашли, а там нет никого, а на полу – кровь. И запах такой стоит… гнусный, гнусный…
– Понятно. – Максим покачал головой. – Значит, с тех пор с матерью одни живете?
– Одни. С Тарзаном вот. Вы чай-то пейте – хороший, из смородинового листа.
Читать бесплатно другие книги:
