Поверь своим глазам Баркли Линвуд
— Я вылетаю к вам завтра прямо с утра, — произнесла она. — Назовите ваш адрес.
Октавио продиктовал адрес мотеля.
— Когда выйдете из аэропорта, просто дайте любому таксисту это название. Его тут все знают.
Повесив трубку, Октавио был очень доволен собой. Он сделал доброе дело.
А Адель-Эллисон ожидал потрясающий сюрприз.
44
В два часа пополудни в понедельник у меня была назначена встреча с Дарлой Курц — директором «Глейс-Хауса», где предоставлялись квартиры для людей с психическими отклонениями. Уезжая из дома, я оставил там Джули, которая практически все утро провела на телефоне, безуспешно пытаясь найти в фирме «Уирл-360» нужного человека, с кем можно было бы обсудить наш вопрос.
«Глейс-Хаус» оказался приятной на вид викторианской постройкой бледно-зеленого цвета в старой части Промис-Фоллз с прямо-таки пряничными украшениями и террасой, обрамлявшей дом с двух сторон. Построенный в 1920-х годах, он стоял на пересечении двух улиц, и просторный двор перед ним окаймляла высокая живая изгородь. Машину я оставил у тротуара и, войдя во двор, сразу встретил очень худого мужчину с редкой, как паутина, шевелюрой, в джинсах и футболке, который накладывал свежий слой белой краски на перила ступеней террасы со стороны фасада.
— Привет, — сказал он мне.
— Здравствуйте, — откликнулся я.
— Не бывает такой вещи, как чрезмерная осторожность, — заявил мужчина.
— Что, простите?
— Никакая мера предосторожности не может быть излишней.
— Это вы о чем?
— Просто так все говорят. — Он улыбнулся, заговорщицки мне подмигнул и вернулся к работе.
Я нажал кнопку звонка, и мне открыла дверь низкорослая женщина лет пятидесяти.
— Добрый день, — произнесла она.
— Мисс Курц? — спросил я.
Она кивнула.
— Меня зовут Рэй Килбрайд. Мы с вами разговаривали о моем брате Томасе, помните? Вам должна была звонить по этому поводу доктор Лора Григорин.
— Конечно. — Она снова кивнула, глядя на меня поверх очков для чтения.
Будь она мужчиной, я бы сказал, что у нее стрижка «под ежика», но это едва ли было применимо по отношению к даме. Мисс Курц пригласила меня в свой кабинет, куда вела дверь прямо из вестибюля. Много лет назад этот дом был, вероятно, особняком, принадлежавшим обеспеченной семье, но теперь даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы заметить, что его давно переделали под многоквартирное жилье. На ступенях, ведущих на второй этаж, сидела полная женщина в плотном зимнем пальто. Поскольку сейчас было одинаково тепло и внутри, и снаружи, я не мог понять, зачем ей понадобилась такая одежда. Но она лишь окинула меня невидящим взглядом, когда я входил в кабинет.
— Прежде всего позвольте поблагодарить, что согласились меня принять, — сказал я, заметив на стене кабинета оправленные в рамки свидетельство о прохождении курса психологии и аттестат социального работника. — О «Глейс-Хаусе» я пока слышал самые положительные отзывы.
— Что ж, стараемся, как можем, — с улыбкой ответила она.
В свою очередь, я посчитал своим долгом рассказать ей немного о Томасе.
— Мне кажется, вы бы отнесли его к типу вполне дееспособных людей. Но все-таки жить самостоятельно он не может, и именно это вызывает тревогу. Мы недавно потеряли отца, раньше он брал заботу о Томасе на себя. Готовил еду, занимался стиркой, уборкой дома и ничего не требовал от него, что, как я теперь понимаю, лишь усилило зависимость брата от посторонней помощи. Однако если поместить его в определенные условия, он на многое способен. Отцу было просто удобнее все делать за него. Впрочем, даже если приучить Томаса заботиться о себе, готовить пищу и так далее, ему все равно нельзя поручить содержать собственный дом. Оплата счетов, налога на недвижимость — для него сложно, и я не уверен, что брат этому научится. Ну и, конечно, за ним водятся странности.
— Уверена, что он прекрасно впишется в наш коллектив. Вы познакомились с Зигги?
— С Зигги?
— Он красит дом снаружи.
— Ах да. Он сказал мне что-то о недостатке осторожности.
— Это потому что один из нас может оказаться инопланетянином. Хорошо замаскированным.
— Ясно, — протянул я. — В таком случае он дал мне прекрасный совет. Я не в курсе, сказала вам Лора об этом или нет, но мой брат очень привязан к своему компьютеру.
— По-моему, она упоминала об этом.
— Томас постоянно сидит на сайте, который позволяет изучать улицы разных городов мира. Это может стать для него проблемой, если он переселится сюда?
Она покачала головой:
— Ни в коей мере. Компьютеры есть у многих наших постояльцев. Они помогают им не только поддерживать связь с внешним миром, но и развлекаться. Хотя не всегда их развлечения мне по вкусу.
— В последнее время Томас посылал электронные письма, которые обернулись неприятностями, — признался я и посвятил ее в детали.
— Что ж, — отозвалась она, — такое случается. Но если кто-нибудь провинится подобным образом у нас, мы на время лишим его возможности пользования Интернетом. А в случае повторного нарушения снимем линию совсем. Но как правило, первого предупреждения оказывается достаточно.
Потом она устроила для меня экскурсию по дому. Содержался он в чистоте и порядке. В кухне один из жильцов складывал тарелки в посудомоечную машину, а второй сидел за столом и уплетал бутерброд с холодцом. На втором этаже обнаружились две пустующие комнаты. Окна одной из них выходили на фасад дома, а другой — на задний двор.
— Вид из окна не имеет для Томаса особого значения, — заметил я. — Так что вам, может, стоит приберечь ту, что получше, для другого жильца.
Каждая из комнат была размерами примерно двенадцать на двенадцать футов. Из мебели — кровать, пара кресел и стол. На каждом этаже находились две ванные.
— Вы, наверное, захотите сначала привезти его сюда, чтобы он все увидел сам? — предположила она.
— Непременно, — ответил я, ощутив волнение.
К нам приближалась еще одна женщина в кардигане, казавшемся на пару размеров больше, чем нужно, простой крестьянской юбке и паре ярких до неонового свечения красных пластиковых сабо. Ее длинные волосы спутались, но вид при этом она имела достаточно суровый. Остановившись перед нами, она обратилась ко мне:
— Рэй Килбрайд — это вы?
— Да, — робко ответил я.
Она протянула мне руку.
— А я — Дарла Курц.
Я медленно взял ее руку и пожал, все это время не сводя глаз со своей недавней собеседницы. Но она лишь ответила мне невинной улыбкой. Настоящая Дарла Курц сказала:
— Прошу меня извинить. Задержалась на заседании городского совета. — А потом обратилась к моему «экскурсоводу»: — А ты, Барбара, снова хулиганишь, как я погляжу.
— Виновата, мисс Курц.
— Ладно, с тобой я разберусь позже.
— Хорошо, — кивнула Барбара и повернулась ко мне. — Надеюсь, ваш Томас переедет сюда и останется. Мне он кажется очень интересным мужчиной.
Уехать оттуда мне удалось через час. Подлинная Дарла Курц оказалась столь же приветливой, как и притворщица, однако задала мне больше практических вопросов. Она тоже посоветовала мне привезти к ней Томаса для предварительного знакомства.
Я как раз садился в машину, когда зазвонил мой сотовый телефон.
— Ты не представляешь! — услышал я голос Джули.
— Что случилось?
— Я разговаривала с людьми из «Уирл-360». Там сейчас все в жуткой панике.
Захлопнув дверцу, я свободной рукой стал натягивать ремень безопасности.
— Так их атаковали хакеры?
— Нет. Все значительно хуже. Один из их ведущих сотрудников был убит.
— Что? Когда?
— Вчера. Причем убили и его, и жену.
— О ком конкретно идет речь?
— Подожди секунду, у меня все в записях… Так вот, его звали Кайл Биллингз, а жену — Рошель. Они жили в Оук-парке, в Чикаго, где, кстати, располагается штаб-квартира компании. Сестра жены пыталась до нее дозвониться вчера вечером, но никто не подходил к телефону — ни она, ни муж, хотя обе машины стояли на месте. Тогда она вызвала полицию, и копы нашли их в подвале. Уже мертвыми.
— Господи!
— Да, все очень серьезно. И догадайся, за что отвечал в «Уирл» Кайл Биллингз?
— Не томи!
— Именно он написал программу, которая размывала на их картинке лица людей, номера автомобилей и прочие излишние подробности.
Я собирался повернуть в замке ключ зажигания, но замер.
— Ничего себе!
— И есть еще кое-что. Нашла это на сайте газеты «Чикаго трибюн». Они цитируют анонимный источник в местном полицейском управлении. Подробности смерти этих людей.
— Говори же!
— Биллингза зарезали. Чем-то длинным и тонким. Вероятно, ножом для колки льда. Но вот его жену… Ты сидишь или стоишь?
— Джули!
— Ее задушили, Рэй. Кто-то накрыл ей голову полиэтиленовым пакетом.
45
Льюис Блокер вошел в Интернет и прочитал все, что нашел о Кэтлин Форд и ее новом сайте. За ней стоял кто-то с очень большими деньгами, и это, по слухам, позволило ей привлечь к сотрудничеству известных авторов. Писать для нее согласился самый знаменитый обозреватель «Нью-Йорк таймс». Регулярно выступать у нее собирались телеведущие с каналов «Фокс» и Эн-би-си. Ждали много пикантных сплетен из жизни звезд. То есть во многих отношениях сайт обещал походить на тот, который они брали за образец. Но Кэтлин Форд стремилась отличаться от прототипа, удивить аудиторию новизной. К примеру, она завлекла двух или трех ведущих литераторов — таких, как Стивен Кинг и Джон Гришэм (опять-таки если верить слухам), — чтобы они частями публиковали у нее свои новые произведения. По одной главе в неделю, как в старых газетах викторианской эпохи. Упоминалось также об использовании анимации в разделе политической карикатуры, но фамилий тех, кто будет создавать рисунки, пока не называли.
Льюис отметил это особо.
Потом он составил список вопросов, продумал линию поведения и нашел контактный номер телефона отдела по связям с общественностью фирмы, принадлежавшей Кэтлин Форд. Его соединили с Флоренс Хайголд. Льюису фамилия показалось похожей скорее на псевдоним,[24] но поскольку она действительно там работала, то не все ли ему равно? Он представился внештатным журналистом, мол, ему поручили написать статью о новом сайте Форд для «Уолл-стрит джорнал». Его особенно интересовала та крупная группа талантливых людей, которая формировалась вокруг необычного проекта.
— Меня поразила идея публикации романов с продолжением, — сказал Льюис. — Я слышал, что даже прославленный ныне автор «Кода да Винчи» согласился предоставить материал.
Флоренс рассмеялась.
— Даже при тех внушительных ресурсах, какими располагает мисс Форд, я не уверена, что он нам по карману.
— Ну уж если вы можете себе позволить Кинга и Гришэма…
— На данный момент я не могу подтвердить информацию, что кто-либо из упомянутых вами писателей дал согласие на сотрудничество с нашим сайтом.
Льюис спросил о приблизительной дате появления сайта в Сети, об ожидаемом количестве ежедневных посещений. Будет ли это сайт, за подписку на который взимается плата? А если нет, то как, помимо рекламы, можно окупать подобный проект?
А потом, сделав вид, будто эта мысль осенила его в последний момент, задал еще один вопрос:
— А как насчет художественного оформления? Такой сайт нуждается в большой группе иллюстраторов.
— Да, необходимы художники и дизайнеры для разработки внешней концепции сайта, — кивнула Флоренс. — Нужно, чтобы она была броской и запоминающейся. Но как только эта работа закончена, оформление уже существует дальше как бы само по себе.
— Значит, вы не станете привлекать мастеров изобразительного искусства, подобно тому как собираетесь пользоваться услугами писателей?
— Это не совсем так. Мы, например, уже делились планами размещать у себя анимированные политические карикатуры.
— И у вас уже есть художник, который возьмет работу на себя?
— Да, — ответила Флоренс. — Вы знакомы с творчеством Рэя Килбрайда?
Она еще только произнесла это имя, а Льюис уже забил его в поисковик своего компьютера. При появлении набора ссылок он выбрал строку «Изображения». На дисплее возникли десятки картинок размером с почтовую марку.
— Да, кажется, знаком, — произнес Льюис.
Он щелкнул по карикатуре на Ньюта Гингрича,[25] опубликованной ранее в одном чикагском журнале, под которой стояла подпись Рэя Килбрайда.
— Он нарисовал шарж на Гингрича?
— Наверное, — сказала Флоренс. — Он сделал их великое множество.
Льюис щелчком увеличил карикатуру на нью-йоркского криминального авторитета Карло Вачона, державшего на мушке статую Свободы.
— А еще помню, как он смешно изобразил одного известного гангстера.
— Рэй Килбрайт работает весьма активно.
— Точно, — кивнул Льюис, открывая вторую страницу изображений.
Причем одно из них было не рисунком, а фотографией. Он увеличил ее. На экране возник мужчина, он, закатав рукава, стоял рядом с листом ватмана на столе. В руке держал баллончик с краской и широко улыбался в объектив фотоаппарата.
Снимок был взят с сайта профессионального журнала для художников и сопровождался небольшой статьей о Рэе Килбрайде, который жил в Берлингтоне, штат Вермонт.
— Эй, вы еще на связи? — спросила Флоренс.
— Да, да, конечно, — ответил Льюис, держа рядом с монитором компьютера распечатку, какую показывал продавцам в магазине, и сравнивая лица.
— Что вас еще интересует?
— Спасибо. Думаю, теперь я знаю все, что нужно.
— Вы можете сказать, когда ваша статья появится в «Джорнал»? — спросила Флоренс. — Потому что мисс Форд захочет…
Но Льюис уже дал отбой. Он тут же прошелся по выложенным в Сети телефонным справочникам и нашел координаты некоего Р. Килбрайда в Берлингтоне. Снова взявшись за сотовый, набрал номер Говарда.
— Слушаю тебя, Льюис.
— Я нашел его.
46
Октавио Фамоса не мог решить, как ему поступить. Должен ли он сообщить Эллисон Фитч — про себя он теперь называл девушку ее подлинным именем, — что созвонился с ее матерью в Огайо? Что Дорис Фитч прилетит сегодня? Или лучше промолчать и устроить ей настоящий сюрприз? И хотя он подозревал, что поначалу Эллисон сильно разозлится на него, в итоге лишь скажет ему спасибо. Да, он без спроса залез в ее сумочку и позвонил матери без ведома Эллисон. Но ведь как часто члены семьи жили в разлуке из-за уязвленной гордости и упрямства, хотя хотели быть вместе! Оскорбленное самолюбие может иметь самые печальные последствия, размышлял Октавио. Именно оно часто мешает людям стать счастливыми.
Одна из причин, почему ему ничего не хотелось сообщать заранее, заключалась в том, что он предвкушал выражение лица Эллисон, когда ее мама приедет в мотель. Октавио смотрел по телевизору немало передач, среди которых выделялось «Шоу Опры Уинфри». В студии встречались люди, прожившие в разлуке много лет. И он обожал наблюдать за изумленными и счастливыми лицами, когда блудный сын или дочь выходили на сцену и обнимали стариков родителей. Октавио сам признавал за собой этот грех — он был излишне сентиментален.
Но все же, как ни хотелось ему сохранить все в секрете от Эллисон, он сознавал, что стал для нее другом, а с друзьями всегда следует быть честным. За короткое время, которое они проработали вместе, между ними установились близкие и доверительные отношения. Они много разговаривали друг с другом. Октавио излил перед Эллисон свою душу, и она открылась ему почти во всем, утаив лишь детали, например свое настоящее имя.
Но только потому, что девушка попала в беду. Октавио догадался об этом в первый же день знакомства. А попавшей в беду девушке, как никому другому, нужна поддержка матери.
Когда на следующее утро Эллисон проснулась и вышла из подсобки, потирая глаза после сна, он решился сразу все ей рассказать. Но растерялся. А Эллисон уже скрылась в ванной комнате, примыкавшей к конторе управляющего, чтобы принять душ и переодеться. В половине девятого она была готова приступть к работе.
Прошлый вечер выдался для Октавио не слишком беспокойным. У него оказались заняты всего восемь номеров, и только из трех постояльцы уже успели выехать. Люди, останавливавшиеся здесь на всю ночь, как правило, не торопились покинуть мотель утром. Они пили, принимали наркотики и занимались сексом до глубокой ночи, а потом отсыпались до десяти, одиннадцати часов или даже до полудня, когда им уже официально нужно было освободить номера. Октавио часто приходилось будить проспавших стуком в дверь, зная, что большинство из них — и особенно уже хорошо знакомые ему личности — едва ли пожелают платить за вторые сутки.
— Где мне сегодня начинать? — спросила Эллисон.
— Третий, девятый и одиннадцатый готовы к уборке, — ответил Октавио. — Надеюсь, тебе спалось хорошо?
— Да, вроде бы.
— Вот и прекрасно. День сегодня будет чудесный. Я слышал прогноз: дождя не обещали.
Эллисон промолчала. Ей было глубоко наплевать, шел дождь или нет, а вот Октавио полагал, что в жизни этой девушки каждый день выдавался ненастным, даже если на небе не виднелось ни облачка.
— Ладно, тогда я приступаю, — сказала она.
— А завтрак? Съешь что-нибудь.
— У меня нет аппетита.
Как же она несчастна! Октавио захотелось немедленно всем с ней поделиться, чтобы доставить ей хотя бы немного радости. Но только часом позже он набрался наконец смелости. Застал ее за уборкой ванной в девятом номере. Когда Октавио вошел, она стояла на коленях и отдраивала унитаз.
— Адель!
— Что такое? — Эллисон посмотрела на него сквозь проем двери ванной, сдувая вверх непослушную прядь, которая постоянно падала ей на глаза.
— Я хочу отвлечь тебя ненадолго и поговорить.
— Так говорите, — отозвалась она и пустила струю чистящего средства в пол.
— Нет. Мне нужно, чтобы ты на минутку остановилась.
Эллисон поставила моющее средство, положила губку и поднялась. Затем вошла в комнату и встала рядом с телевизором.
— Я уволена? — неожиданно спросила она. Причем в ее словах не прозвучало никаких эмоций — лишь усталость и безразличие.
— Нет. С чего ты взяла? Ты хорошая работница. Я бы никогда не уволил тебя. Хотя… — Его голос предательски осекся. — Возможно, ты сама не захочешь остаться.
— Что случилось?
— Прежде всего хочу, чтобы ты поняла: все, что я сделал, было от чистого сердца, от желания помочь тебе.
— О чем вы?
— Меня постоянно тревожило, что ты… такая грустная.
— Октавио! И что же вы сделали?
Он уперся взглядом в потертый, местами покрытый уже несмываемыми пятнами ковер.
— Когда ты спала прошлой ночью, я был в твоей комнате.
— И что дальше?
— Это совсем не то, что ты подумала! — Октавио даже поднял руки, словно защищаясь от несправедливого упрека. — Я вел себя как джентльмен. Но я… Я заглянул в твою сумочку и…
— Вы рылись в моей сумке?
— Просто выслушай меня, хорошо? Позволь мне все рассказать. Я нашел письмо. От твоей мамы.
— О мой Бог! — простонала Эллисон.
— И теперь я знаю, что ты не Адель Фармер, но для меня это не имеет значения. Я не вправе осуждать тебя за…
— Как вы могли это сделать? Кто дал вам право копаться в моих вещах? — У нее раскраснелись щеки, участилось дыхание.
— Не горячись! — воскликнул Октавио, поняв, что совершил ошибку, но чувствуя себя обязанным рассказать ей все до конца.
— Я позвонил ей.
Эллисон вздрогнула и уставилась на него.
— Что?
— Прошлой ночью я позвонил твоей матери. Сообщил, что ты тут и у тебя все хорошо. Эллисон, Эллисон! Не надо так… Она была просто на седьмом небе от счастья! Безумно обрадовалась, узнав, что с тобой все в порядке, ты жива и здорова.
— Нет. Этого не может быть, — прошептала Эллисон.
— И она летит сюда, — продолжил Октавио. — Скоро будет здесь, чтобы повидать тебя. Она так тебя любит! Сделает все, чтобы помочь тебе! Какие бы неприятности…
Эллисон оттолкнула его и едва не сбила с ног, бросившись вон из комнаты.
— Мне так жаль! Прости меня! — крикнул Октавио ей вслед.
Она не знала, сколько времени у нее оставалось. Может, они уже перестали прослушивать телефон матери? Но надежды на это не было. Ей следовало исходить из того, что прослушка продолжалась. Октавио позвонил матери домой поздно вечером, когда она уже легла спать…
Все равно кто-то уже мог успеть добраться до Флориды.
— Нет-нет-нет-нет-нет, — задыхаясь, твердила Эллисон, вбегая в подсобку.
Она сгребет в охапку одежду, запихнет в рюкзак и бросится бежать отсюда во всю прыть. Куда? Но сейчас это не имело значения. Эллисон понимала одно: ей нужно срочно исчезнуть отсюда. Прямо сейчас и как можно скорее.
В подсобке она встала на колени, чтобы достать из-под матраца сумочку, а из-под раскладушки — рюкзак. Но внезапно ее бок пронзила резкая и острая боль.
Когда ближе к вечеру к мотелю подъехало такси Дорис Фитч, его территория уже была обнесена желтой заградительной лентой полиции.
47
Джули встретила меня перед домом. Подъезжая к террасе, я увидел, что она стоит рядом со своей машиной.
— Расскажи мне все еще раз, — попросил я, выходя из автомобиля.
Она повторила то, о чем я уже слышал от нее по телефону. Сотрудника «Уирл-360» Кайла Биллингза и его жену убили у них в доме. Женщину задушили с помощью затянутого вокруг головы полиэтиленового пакета, и это невольно наводило на мысль о сходстве с тем, что увидел Томас в Интернете. Меня поразило известие, что Биллингз был тем самым человеком, который отвечал в «Уирл-360» за программу, скрывавшую лица людей.
— Только некто с его доступом в систему имел возможность стереть изображение, — заметил я.
— Именно, — кивнула Джули. — Мне это тоже сразу пришло в голову.
— Даже не знаю, что теперь делать. Ты ведь пока ничего не рассказывала Томасу, надеюсь?
Она покачала головой:
— Нет, конечно. Я даже не уверена, знает ли он, что я здесь. Боюсь, подобные новости могут взволновать его сверх всякой меры.
— Признаюсь, что я сам взволнован сверх меры. Ты выяснила что-нибудь еще?
— Как раз собиралась навести справки об Эллисон Фитч. Проверить, значится ли она все еще среди без вести пропавших.
— Хорошо. — Я положил руку Джули на плечо. — Но ты ведь знаешь, что не обязана ничего делать. Наверное, тебе не следует вмешиваться в эту странную ситуацию.
Но Джули меня словно не слышала.
— Тогда я поеду и займусь этим. Позвони мне позже.
— Почему ты все-таки это делаешь?
— Не знаю… А если я просто ловлю кайф?
— Неужели такое возможно? А иных причин у тебя нет?
Она пожала плечами:
— Похоже, я влюбилась в тебя, а пока помогаю тебе, пока вокруг нас происходят необычные события, у меня создается ощущение, будто сексуальное притяжение, возникшее между нами, нарастает.
— Правда?
— Да. Надеюсь, что однажды оно достигнет пика и мы наконец займемся сексом.
— Я тоже надеюсь.
— Я люблю тебя, Рэй. И твоего брата. Мне очень нравится помогать вам. А еще могу сообщить тебе уже как профессионал: если Томас действительно увидел в Сети то, о чем мы думаем, это станет потрясающей темой для репортера.
— Так ты меня просто используешь?
— Вот! Ты все понял! Я подвергаю тебя сексуальной и профессиональной эксплуатации.
— А я не возражаю. Но я все равно не знаю, что сейчас предпринять. Звонок в полицию успехом не увенчался.
— Да уж, тот звонок был полным провалом, — согласилась Джули. — Но, Боже милостивый, после всего этого? После того, что случилось в Чикаго? Теперь кто-то обязан будет воспринять все серьезно.
— Самое сложное — заставить полицию выслушать всю историю до конца, а не швырнуть трубку в самом начале.
Я обнял Джули за талию, и мы двинулись к дому. Зазвонил мой мобильник. Вызов был из конторы Гарри Пейтона.
— Привет, Рэй! — услышал я голос Элис. — Не могу найти бумаги относительно страхования жизни твоего отца. Они, случайно, не у тебя?
— А нельзя немного повременить? — произнес я. — Я мог бы к вам заехать завтра.
— При иных обстоятельствах я бы не возражала, но завтра у меня выходной, а Гарри нужно в суд.
Мне в голову уже пришла неожиданная мысль.
— А Гарри сейчас у себя? — спросил я.
— Да.