Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки Бонд Алма

И Телма Риттер внесла свою лепту прекрасным легким штрихом.

Да, иногда хорошо быть Мэрилин Монро, даже если я замужем за Артуром Миллером.

Весьма иронично то, что мы снимали фильм главным образом в Рено, в котором было зарегистрировано пять тысяч разводов за прошлый год. Этот город напомнил мне мой злополучный брак с Джо, который был расторгнут именно там.

Артуру, которого я терпеть не могу, съемки в Рено вернули неприятные воспоминания о его первом неудачном браке. И он, казалось, вымещал свое раздражение на мне. Наши отношения были настолько ужасными, что я не знаю, как мы вообще смогли пережить этот период совместной работы. Мы с Артуром разговаривали все меньше и меньше, пока в конце концов не перестали общаться вообще.

Мне кажется, я уже упоминала раньше, что как-то Хьюстон, отозвав Артура в сторону, умолял его не позволять мне злоупотреблять таблетками. Если он не справится с этим, сказал он, то будет чувствовать себя виноватым всю оставшуюся жизнь. Говоря откровенно, Хьюстон не имел ни малейшего представления о том, как Артур устал от бесплодных усилий помочь мне. Мы ладили все хуже и хуже, пока однажды, как это ни удивительно, я бросила его посередине дороги в пустыне, уехав одна на своей машине.

К счастью или к сожалению, его спас Хьюстон, который позже рассказывал, что если бы он не заметил Артура, ему пришлось бы стоять там очень долго.

Я безумно злилась на него и ничего не могла поделать с этим!

Мне приснился сон, который показывает, до какой степени он меня раздражал. Во сне город атаковали вражеские самолеты, и наш дом был разрушен. Бомбы разрывались повсюду, а на дома, которые устояли, заползали огромные, отвратительные водяные жуки. Я проснулась в ужасе и снова пыталась убедить себя, что это лишь сон. Но вы слишком многому научили меня, чтобы я поверила в это, доктор, и мы обе знаем, что разрушение во сне символизирует то, что происходит на самом деле между мной и Артуром.

Я просто должна была уйти от него. Мне нужно было оставить его. Мы были бесконечно далеки друг от друга, и мне был невыносим тот факт, что он постоянно игнорирует меня. Я не могла терпеть его мрачное лицо. С каждым днем пропасть между нами становилась все шире. Было невыносимо жить в той ненависти, которую мы испытывали друг к другу.

Мы все время ругались из-за самых тривиальных жизненных мелочей, как, например, в тот раз, когда он поскользнулся на носке, брошенном мной на пол. Он несколько дней мучил меня этим. Большое дело! Я бросила носок! Я не виновата, что он больно ударился спиной. Ему не следует быть таким неуклюжим.

Постоянные перепалки были нестерпимы. Он довел меня до нервного срыва. Я чувствовала себя покинутой и беспомощной. Я стремилась уединиться, чтобы расслабиться и успокоиться, но мне было очень одиноко, так же как когда-то в сиротском приюте. Точно так же я себя чувствовала, когда была замужем за Джо. В присутствии Артура я ощущала большее одиночество, чем когда на самом деле была одна.

Артур притворяется заботливым человеком, но в глубине души он настоящий мерзавец! Он говорил, что его приводит в отчаяние наше расставание. Если это отчаяние, я не хотела бы увидеть счастье. Он всегда писал о том, как сильно он меня любил. Какая любовь!

Мы даже не были официально разведены, а он болтался по съемочной площадке, повсюду таскаясь за этой тощей, коротко стриженной Ингой Морат, работавшей фотографом. Все в группе знали, что Артур изменяет мне. Мне было очень неловко! До меня дошли слухи, что он даже собирается жениться на Инге. Как он мог, после того, как был женат на Мэрилин Монро?

Итак, возможно, я и секс-бомба мирового масштаба, но эта непривлекательная маленькая нацистка украла его у меня прямо из под носа! Как сказала Бетт Дэвис в драме «Бремя страстей человеческих»: «Скатертью дорога!» — а это по чистой случайности один из моих любимых фильмов. Я бы с удовольствием исполнила ее роль, если бы снимался ремейк, но никто никогда не предложит мне сыграть ничего подобного.

Я тут подумала: вы знаете мою песню «Получив то, что ты хотел, ты больше не хочешь этого»? Что ж, я получила то, чего хотела, — великого Артура Миллера, и, поверьте мне, больше я его не хочу.

Даже Джо поступал лучше, чем Артур. Джо всегда любил меня, даже после нашего развода. Он все еще любит меня, и, насколько я знаю, никто ему меня не заменил. Такова любовь. Может, мне стоит вернуться к нему. У него есть несколько маленьких недостатков, но он во всем превосходит Артура, когда речь заходит об отношении ко мне.

Я должна кое-что добавить, чтобы вы знали, что я говорю вам всю правду, доктор: я была несправедлива по отношению к Инге. Я встретила ее, когда она фотографировала актеров, и она действительно милая и нисколько не нацистка. Надо будет постараться не забывать — я сержусь на Артура, а не на нее.

Мэрилин.

17 ноября 1960 г

Уважаемая Психоаналитик,

В четыре часа утра меня разбудили и сообщили самую страшную новость в моей жизни. Мой дорогой названый отец Кларк Гейбл скончался от обширного инфаркта в относительно молодом возрасте пятидесяти девяти лет. Кларк, мой великолепный неподражаемый Кларк Гейбл, ушел из моей жизни навсегда! Теперь нет никакой надежды когда-нибудь встретить моего духовного отца.

Я не могла смириться с этой мыслью. Именно в тот момент, когда я наконец нашла его, после стольких лет поисков он навсегда оставил меня. Кроме горя, нахлынувшего на меня, я терзалась чувством вины. Я была в ужасе от мысли, что долгие часы ожидания под палящим солнцем Невады ухудшили его состояние, не говоря уже о моем поведении, вызывавшем у него стресс на съемочной площадке. На самом деле Кей, жена Гейбла, сказала журналистам, что она уверена в том, что напряжение совместной работы со мной ускорило трагическую развязку.

Мэрилин.

Зная об угнетающем чувстве вины, которое преследовало Мэрилин, и о том влиянии, которое оно может оказать на ее психику, я написала ей в ответ:

Дорогая Мэрилин,

Мне очень жаль.

Я знаю, как сильно вы любили Кларка Гейбла.

Я очень сожалею, что не в моих силах утешить вас, но знайте, что я всем сердцем скорблю о нем вместе с вами и его семьей.

Доктор Дейл.

Все слова бесполезны в подобных случаях, но как бы мне хотелось что-нибудь сделать или сказать, чтобы утешить ее.

20 ноября 1960 г

Уважаемая Психоаналитик,

После расставания с Артуром и смерти Кларка Гейбла у меня началась глубочайшая депрессия. Я не могу даже есть. Я просто лежу в постели целыми днями.

Нет конца боли. Все серое, мрачное и далекое. На самом деле я не могу описать, что я чувствую, потому что не позволяю себе чувствовать. Если я когда-нибудь действительно решусь сделать это, я точно умру.

Однажды вы спросили меня, как можно помочь мне. Я вам скажу как: скажите доктору Гринсон, чтобы он помог мне умереть.

Мэрилин.

Меня охватила паника в сотый раз с тех пор, как началась моя работа с Мэрилин. Я действительно испробовала все, что знала, и не понимала, как поступить.

Я чувствовала, что не в силах спасти ее от крайнего отчаяния и скорби. Даже читать о ее страданиях было нестерпимо.

Единственное, что я могла сделать, — сказать, что я понимаю, какая нестерпимая боль терзает ее, и я снова написала короткую записку.

22 ноября 1960 г

Уважаемая Психоаналитик,

Я была в таком смятении из-за смерти Кларка, что решила выпрыгнуть из окна моей квартиры на тринадцатом этаже. Я понимала, что должна осуществить задуманное до того, как выйду на карниз, или кто-то наверняка узнает меня, позвонит в полицию и помешает мне.

Меня очень пугало, что будет невыносимо больно, когда я упаду на землю. Но я вспомнила, что читала где-то о том, что люди, которые выпрыгивают из окон, теряют сознание до удара в конце падения.

Я подошла к окну и начала забираться на подоконник, когда заметила женщину, проходившую мимо по тротуару. Я знала ее! Дело в том, что она жила в соседней квартире. Как я могла выпрыгнуть из окна, рискуя убить соседку?

Поэтому я отказалась от этой идеи и решила найти лучший способ убить себя.

Мэрилин.

23 ноября 1960 г

Уважаемая Психоаналитик,

Я подумываю о том, чтобы прекратить посещение психоаналитика. Когда я так чувствую себя, все становится черным и тщетным. Все, что я могу делать, — это лежать под одеялом, день за днем, день за днем. Все, чего я хочу, — это умереть… умереть… умереть.

Мэрилин.

Предчувствуя такие письма, как эти, я понимала, что у меня нет иного выбора, и необходимо срочно предупредить доктора Гринсона, который был хорошо осведомлен о ситуации Мэрилин, и написать ее ответ.

27 ноября 1960 г

Уважаемая Мэрилин,

Я знаю, вам не понравится моя идея, но вы должны лечь в больницу. Вы нуждаетесь в более существенной помощи, чем я могу вам дать. Нет никаких причин стыдиться того, что вы находитесь в серьезной опасности и вам нужна помощь. Я могу организовать для вас прием в медицинском центре «Гора Синай» завтра. Я буду приходить к вам в больницу и продолжать наши сеансы. Или вы можете попросить доктора Гринсона сделать то же самое для вас в Лос-Анджелесе.

Что вы об этом думаете?

Доктор Дейл.

30 ноября 1960 г

Уважаемая Психоаналитик,

Что я думаю? Вам следовало бы знать, что я думаю! Нет! Нет! Вот что я думаю! Я не пойду в больницу! Если бы я обратилась туда, они наверняка сказали бы, что мое положение безнадежно. Ни один аналитик в мире не согласился бы работать со мной, кроме вас.

Так как же вы можете предлагать мне такое? Я сказала вам, это конец пути. Либо я покончу с собой с помощью кого-то, кому я не безразлична, или я не буду делать этого вообще.

Мэрилин.

22 марта 1961 г

Уважаемая Психоаналитик,

Кей Гейбл пригласила меня на крестины сына Кларка, Джона Кларка Гейбла, и я с удовольствием согласилась приехать. Я даже с нетерпеньем ждала, когда увижу лицо миниатюрного Кларка Гейбла. Как только я приехала, тут же заглянула под огромный белый чепчик для крестин. Какое разочарование!

К моему ужасу, ребенок совсем не был похож на Кларка, а скорее напоминал сморщенного старичка. Я подумала, о, он — сын Кларка и будет, вероятно, выглядеть лучше, когда станет старше. Он просто не может быть заурядностью.

Затем я нежно прижала его к моей груди и постоянно принюхивалась, надеясь, что он, по крайней мере, пахнет, как его отец. Но нет. Он пах как любой ребенок.

Тем не менее я держала его так долго, что люди начали волноваться, думая: «Что там за идиотка?» Но я не обращала внимание, потому что в своих фантазиях представляла себе, что Джон Кларк был нашим с Кларком Гейблом ребенком. Я всем сказала, что теперь Джон Кларк — моя истинная любовь и самый значимый мужчина в моей жизни, хотя он немного молод для меня.

Мэрилин.

1 марта 1962 г
  • Зеркало, зеркало, что на стене,
  • Кто всех мудрее кажется мне?
  • Угадайте, кто?

Привет, Психоаналитик!

Я хотела бы поделиться с вами некоторыми из моих последних размышлений, если вы все еще интересуетесь звездой кино, которая нигде не снялась в последнее время. Я хочу поговорить с вами в любом случае, и хотелось бы верить, что вы разделяете мои чувства, хотя это не стало бы первым случаем в моей жизни, когда кто-то сначала изображал интерес ко мне, а потом бросил меня. Обычно я первая оставляю всех.

Я никогда не упоминала вам об этом, но я очень увлечена Джеком Кеннеди. (Я без ума от Джако, а он просто сходит с ума по мне!) В настоящий момент он — главный человек в моей жизни и в моих мечтах.

Вот о чем я хотела написать. Я человек, у которого сбылись все мечты. Я грезила о том, что буду великой кинозвездой, и я стала. Я мечтала быть великой актрисой, и я слышала, профессионалы говорят, что я почти гений. Я хотела спать с Марлоном Брандо, и это случилось. Всю мою жизнь я воображала, что Кларк Гейбл любит меня, и, чудо из чудес, сбылось и это! Я осмелилась мечтать, что я, маленькая Норма Джин из детского приюта, обрету независимость от магнатов кино, и я смогла. На самом деле я первая женщина, победившая главную голливудскую студию. Я намеревалась стать президентом моей собственной продюсерской компании, и я — глава и единственный акционер «Мэрилин Монро Продакшн»! Неплохая биография для маленькой девочки из сиротского приюта.

Доктор, человек, который думает, что все его мечты исполняются, страдает манией величия? Я сомневаюсь в этом. Люди, которые думают, что сказки никогда не сбываются, не встречали Мэрилин Монро. Я сражалась, как банши (кто бы эти банши ни были), чтобы сделать мои мечты реальностью, и к настоящему моменту большинство из них исполнены.

Я только что посмотрела определение «банши» в словаре и обнаружила, что в кельтском фольклоре это сверхъестественные существа, которые предупреждают семью о приближающейся смерти одного из ее членов завыванием или скорбным пением.

Ох боже мой, надеюсь, я не банши! Я не хочу думать, что я предвестница смерти Кеннеди. Не обращайте внимания на это слово, пожалуйста! Вообще забудьте, что я называла себя банши, и, может быть, мысль бесследно растворится во Вселенной.

В любом случае вернусь обратно к цели этого письма. Моя последняя мечта: я стану женой президента Соединенных Штатов Америки и, соответственно, Первой Леди Соединенных Штатов Америки. Возможно, я смогу сделать реальностью и эту мечту.

Я сошла с ума, доктор? Аналитик Гринсон думает так. Зная мое прошлое, я надеюсь, что вы согласитесь со мной, а не с ним.

Люблю,

МММ (Мэрилин Монро и Мания величия).

3 марта 1962 г
(Поется на мотив «Ты мой солнечный луч»)
  • Вы по-прежнему мой Психоаналитик,
  • Мой самый лучший Психоаналитик,
  • Вы мне приносите покой и утешенье,
  • Из серых мрачных будней воскрешенье.
  • Вы не поймете, как мне, дорогая,
  • Жить тяжело вдали от вас, скучая.
  • Давайте встретимся сегодня снова.
  • О, Психоаналитик, я готова.

Уважаемая Психоаналитик,

Я надеюсь, вы в добром здравии и не очень скучаете по мне. Сейчас четыре часа дня, раньше это было время наших регулярных встреч для анализа, поэтому я подумала, это идеальный момент, чтобы написать вам пару строчек. Сейчас все хорошо, но я не хочу тратить ваше время на скучные подробности.

Для начала одна история двухлетней давности. На самом деле она начинается в тот самый день, когда я вернулась в Лос-Анджелес. Я сомневаюсь, что со мной могло случиться что-нибудь еще более интригующее на следующий день после моего приезда. Я встретила Патрицию Кеннеди Лоуфорд на вечеринке. Она почти моего возраста, ей тридцать пять, и на случай, если вы не знаете, она — шестая по счету из девяти детей Джо и Роуз Кеннеди и сестра нашего красивого президента, Джека Кеннеди. (Ням-ням!)

Мы с Пат сразу понравились друг к другу, и я подумала, что она станет моим лучшим другом вместо вас, моего давнего задушевного друга. Мы провели весь вечер тет-а-тет и были настолько поглощены друг другом, что я фактически не обращала никакого внимания на мужчин, пришедших на вечеринку. Когда я назову причину, я уверена, что вы поймете.

Встреча с Патрицией вызвала одно из самых странных чувств, которые я когда-либо испытывала. Когда ее муж, Питер Лоуфорд, представил меня ей, я была готова выпрыгнуть из моего кресла и схватить ее за руку! Она — живое воплощение мой дорогой покойной тетушки Грейс. Пат также энергична, как она, говорит, как она, думает, как она, также благочестива, как она, и даже смеется, как тетушка Грейс. Услышав ее смех в первый раз, я подумала: осторожно, Мэрилин! Ты слышишь голоса, как твоя мать.

Без сомнения, Пат была реальным, живым человеком, а не только голосом из моего далекого прошлого. «Видимо, тетя Грейс была настолько набожной женщиной, что она вернулась с того света, как Иисус», — изумленно подумала я. Подобно Грейс, Пат ни одного мгновения не сидит на месте и имеет такое же неукротимое чувство юмора. Их легко можно было бы принять за сестер. Познакомиться с ней — это почти то же самое, что вновь оказаться рядом с моей любимой тетушкой. На самом деле мы сразу почувствовали нашу духовную близость. Пат даже говорила позже, что я была ей как сестра.

Я должна привести вам образец чувство юмора Пат. Этот забавный случай вызывает у меня смех каждый раз, когда я его вспоминаю. Мы вместе поехали в Лас-Вегас, и Пат взяла с собой свою дочь Викторию, которой тогда было два с половиной года. Хотя обычно дети не допускаются в казино, Пат, используя влияние Кеннеди (и деньги), получила разрешение провести Викторию с нами. Пат посадила ребенка на карточный стол и сказала:

— Моя ставка, Мэрилин. Сейчас я сыграю. Если мне не повезет, я оставлю мою девочку здесь. Если же удача мне улыбнется, она будет моим призом.

Затем она начала игру, а я стояла рядом и наблюдала. Проиграв, она встала и пошла прочь. Я встревожилась и закричала ей вслед:

— Пат… П-П-Пат… Вернись! Вернись немедленно! Ты не можешь так со мной поступить! Я не умею заботиться о маленькой девочке.

Она, разумеется, вернулась и забрала со стола дочь. К этому моменту я сообразила, что она просто шутила и хохотала до истерики. Она любит дразнить меня, потому что знает, как легко может вывести меня из себя.

Пат поведала мне по секрету (и я надеюсь, вы никому не расскажете) все о ее браке с Питером. Кажется, Джо Кеннеди презрительно относился к Питеру и открыто возражал против их брака с самого начала. Он сказал:

— Что я ненавижу даже больше, чем актеров, так это британских актеров!

На самом же деле он поручил директору ФБР Эдгару Гуверу собрать все данные о Питере, и оказалось, что Питер не был ни гомосексуалистом, ни коммунистом. То, что он был протестантом, нисколько не прибавило ему очков в католических глазах Джо. И как он ни старался, Питеру так и не удалось добиться расположения своего будущего тестя.

В последней отчаянной попытке разлучить Пат с Питером до намеченного бракосочетания Джо отправил ее в кругосветное путешествие. Это не помогло. Пат была влюблена, и маневр Джо провалился. Не успел самолет Пат коснуться земли в Токио, как она развернулась и полетела назад к Питеру.

Ей потребовалось немало мужества, чтобы противостоять старику. Многие люди не смогли бы сделать это. Я лично сомневаюсь в своих силах. Тем не менее вскоре после свадьбы Пат пожалела, что не слушала отца, так как почти с самого первого дня их союз был омрачен пьянством Питера, его многочисленными изменами и почти сладострастной привязанностью к «Крысиной стае»[8] Фрэнка Синатры.

Ходить на сторону Питер начал сразу после свадьбы, и его не остановила даже беременность Пат. Но, глядя на возмутительные интрижки своего отца прямо под носом у его жены Розы, Пат, как и Джеки Кеннеди, привыкла не обращать на это внимания. Тем не менее она настаивала на отдельных спальнях. Она заявила:

— Я отказываюсь спать рядом с мужчиной, который занимается сексом с другой женщиной. — И крестилась каждый раз перед тем, как выполнить свой супружеский долг. Она, возможно, самая сильная и храбрая женщина, которую я знаю. Хотела бы я иметь ее характер!

Я сочувствовала ей до тех пор, пока не подумала про себя: «Кто ты, чтобы ее жалеть? Твои последние два брака никак не назовешь удачными». Некоторые люди имеют талант создавать хорошие, крепкие семьи. К сожалению, мы с Пат к ним не относимся, по крайней мере пока.

Мне было любопытно, почему такая знаменитая женщина так тесно общалась со мной. (Как вам хорошо известно, уверенность в себе не является моей самой яркой чертой, несмотря на все часы, проведенные на вашей кушетке.) Тогда я решила, что для Пат была естественной любезность с кинозвездой (помните, у ее отца был долгий роман с Глорией Свенсон), и, как весьма популярная актриса, я, вероятно, добавляла голливудского гламура в великосветский образ жизни Пат.

Она любит шоу-бизнес и в течение некоторого времени была телевизионным продюсером. Кроме того, она настолько обожает мир кино, что известна как «Голливудская Кеннеди» и дружна со многими известными звездами кино. Не случайно она вышла замуж за актера. Но она чувствовала, что ее основной обязанностью по отношению к семье была политика.

Последние пару лет мне нравилось находиться в кругу семьи Кеннеди, с их оравой детей и стаей собак, бегающих всюду и тявкающих на кого-нибудь из Кеннеди, играющих в тач-футбол. Меня глубоко взволновали слова Пат, сказанные вскоре после того, как мы подружились:

— Мэрилин, ты теперь тоже Кеннеди.

У меня даже была своя роль в семье. У Пат аллергия на животных, и она старается держаться от них как можно дальше, но я любила их зверинец и, приходя к ним в гости, всегда следила за тем, чтобы собаки были всегда чистыми и ухоженными.

— Я не понимаю, почему ты не любишь собак, Пат, — сказала я однажды. — Они как маленькие люди.

— Да? — ответила она. — К счастью, Мэрилин, маленькие люди не гадят на мои белые ковры!

Тот факт, что Пат дружила со мной, известной кинозвездой, давал ей занимательный повод для разговоров с ее весьма успешными братьями и сестрами, особенно Джеком, президентом Соединенных Штатов, к которому, как я уже говорила, я давно питала слабость.

По-видимому, он так же давно интересовался мной. У него была серьезная операция на спине в 1954 году, когда ему исполнилось тридцать семь лет. На стене в его больничной палате висел плакат, на котором я в синих шортах стояла, расставив ноги. И вы знаете что? Плакат был прикреплен вверх ногами, так что нетрудно себе представить, как это выглядело.

В этом году Питер сказал мне, что Джек всегда хотел встретиться со мной и спрашивал, может ли Питер организовать это. Питер мог и сделал.

После нашей первой встречи на ужине в начале этого года — в феврале, кажется, — мы встречались время от времени. Для тайных свиданий мы регулярно снимали номера в мотеле «Холидей Хаус» в Малибу и иногда в старом отеле на бульваре Сансет. Однажды мы зашли выпить в «Коттедж Малибу», самый грязный бар, который вы когда-либо видели. (Ну, может быть, не вы, мой чистосердечный психоаналитик. Самый грязный бар, который я видела в своей жизни!) Там только восемь барных стульев, а пол покрыт опилками. Но какая разница, что валяется под ногами, когда у вас свидание с таким стильным мужчиной, как Джек Кеннеди! Мы выпивали всю ночь напролет, между перерывами на отдых в спальне.

Но чаще всего мы встречались в доме Пат и Питера на пляже в Санта-Монике. Я сразу влюбилась в Джека, но часто задавалась вопросом, имел ли наш роман для него такое же важное значение, как для меня. Без сомнения, ему нравилось заниматься сексом со мной, и я убедила себя, что его прохлада — это просто надменная сдержанность, характерная для представителей высшего класса, но где-то глубоко в душе я никогда по-настоящему не чувствовала уверенности в его любви. Я вздохнула с облегчением, когда нечаянно услышала, как Питер сказал своему гостю:

— Президент в абсолютном восторге от Мэрилин. Он считает, что она обворожительна, хотя с ним она не чувствует себя непринужденно. Его харизма и шарм производят на нее такое впечатление, что она относится к нему с таким же восхищением, как ученица средней школы, влюбленная в самого популярного парня в университетском городке.

Питер был прав. Именно такие чувства я испытывала к Джеку.

В первый раз мы встретились на ужине, устроенном в честь президента. Пат и Питер пригласили меня. Джек, как все Кеннеди, начиная с отца, увлекается кино, особенно красивыми белокурыми актрисами.

К слову об отце: на этой вечеринке между нами кое-что произошло. Джек попросил меня:

— Вы не могли бы сказать «привет» кое-кому, пожалуйста.

Потом он позвонил отцу и спросил:

— Угадай, рядом с кем я сижу? Мэрилин Монро! Я попросил ее сказать тебе привет. — И передал мне трубку.

Его отец перенес инсульт несколько месяцев назад, но было интересно поговорить со старым джентльменом, который был частью истории Голливуда, не говоря о США. Мне было приятно рассказать ему, как все мы любим Джека, и поблагодарить его за содействие в его избрании. Позже Джек говорил, что его отец, казалось, был взволнован этим разговором не меньше меня.

На одну из наших тайных встреч я приехала в отель к Кеннеди, опоздав лишь на час. Я приложила особые старания, чтобы в честь президента быть вовремя. Меня сопровождал Милт Эббинс, деловой партнер Питера Лоуфорда. Я остановилась в дверном проеме комнаты, полной известных лиц, выпрямилась во все мои метр шестьдесят семь, расправила морщинки на облегающем платье, таком узком, что я едва могла в нем дышать, и произнесла своим, как мне казалось, особенным глубоким голосом Мэрилин Монро:

— Я готова.

К сожалению, это прозвучало скорее как кваканье лягушки. Насколько мне известно, никто, кроме меня, не заметил, если только это была не простая вежливость.

Когда я вошла, люди в зале разошлись по сторонам с моего пути, как расступилось Красное море, чтобы дать пройти Моисею. Только Моисеем была я. Там собрались около двадцати пяти знаменитостей, и можно было подумать, что никто из них никогда не видел раньше кинозвезд. Все замерли, как поставленные загадкой в тупик во время игры в «шарады». Гости перестали разговаривать и даже пить, и в комнате воцарилась тишина. Я никогда не видела ничего подобного. Сначала я подумала, что одна из моих грудей выскочила из платья, но потом я поняла, что в светском кругу новости распространяются быстро, и им, вероятно, было просто любопытно, кто был последним сексуальным завоеванием Кеннеди.

Ну, им было на что полюбоваться. Джек подошел ко мне с широкой улыбкой, взял за руку и проводил в сторону от основного стола, но сначала он обернулся и подмигнул Питеру Лоуфорду, без сомнения, в благодарность за его сводничество.

Продолжение напишу как можно скорее.

Люблю,

Мэрилин.

P.S. Я так рада, что вам нравятся мои «стихи». Мне кажется, что это хороший способ самовыражения. Возможно, вы будете сожалеть о том, что поощряли меня, потому что теперь я буду посылать вам мои поэмы.

20 марта 1962 г
(С извинениями к Эмили Дикинсон)
  • Надежда — яркая приманка,
  • Религия моей души,
  • Поет мелодию печально,
  • Когда в разлуке с Джеком мы.
  • В краю холодном ее слышу
  • И в глубине моей груди,
  • И если я его не вижу,
  • Что пожелать себе? Умри…

Уважаемый Психоаналитик,

Я не удивилась, что Джек лично позвонил мне на следующее утро после ужина, о котором я рассказывала вам в одном из моих последних писем. Я даже не против проснуться пораньше, чтобы принять вызов. Он сказал:

— Доброе утро, Мэрилин. Я вас разбудил?

— Конечно нет, мистер Президент, — солгала я. — Я давно не сплю.

— Так вы меня узнали?

— Ну что вы, мистер Президент. Разве есть на земле такой человек, который не узнает этот гарвардский акцент?

— Мэрилин, — продолжил он, переходя сразу к делу, — я собираюсь в Палм-Спрингс в эти выходные. Не хотите ли присоединиться ко мне? Мой частный самолет «Кэролайн» доставит вас туда. Джеки, — добавил он небрежно, как будто в раздумье, — не будет со мной.

Я едва сдержалась, чтобы не сказать: «Лучше, чтобы ее не было!»

— Благодарю вас, мистер Президент, — ответила я строго, скрывая охватившую меня радость.

Люблю,

Мэрилин.

  • Джек Кеннеди, ты — безупречен,
  • Я не могу дождаться новой встречи.
  • Все мысли о тебе,
  • Мой командор,
  • Так почему ты с Джеки до сих пор?

Уважаемая Психоаналитик,

В Палм-Спрингс ужин был накрыт в восемь часов, но теперь, когда я знала, что Джек заинтересовался мной, я не спешила присоединиться к нему. В девять часов я все еще сидела перед зеркалом моего туалетного столика, нанося завершающие штрихи вечернего макияжа. Приятно чувствовать, что меня ждет президент Соединенных Штатов Америки и ничего не может поделать с этим. Я полагаю, вы, психоаналитики, сказали бы, что я свожу счеты за все те годы, когда ждала моего отца. Может быть. А может, мне просто нравится ощущать свою власть.

Когда я наконец пришла на час позже, президент стоял у двери, и я могу сказать, между прочим, что его лицо засияло, когда он увидел меня.

— Наконец-то! Вы здесь, — сказал он с улыбкой, показывая свои белые, приведенные ортодонтом в идеальное состояние зубы.

Затем я услышала, как он шептал Питеру Лоуфорду:

— Какая задница! Какая задница!

Повернувшись ко мне, он сказал:

— Здесь есть несколько человек, которые до смерти хотят с вами встретиться.

Несколько человек? Меня окружила целая толпа. Я думаю, они просто хотели рассмотреть новую девочку Джека. Питер Лоуфорд снова сыграл роль прикрытия, сопровождая меня на другую вечеринку, во время которой мы с Джеком приятно провели некоторое время в гостевом доме. Я наполнила его бокал шампанским, но он сделал лишь пару глотков. Он был слишком занят, с вожделением рассматривая меня поверх фужера. Я включила музыку и начала танцевать. Он схватил меня и направил мои танцевальные шаги в сторону спальни.

Я сделала его очень счастливым, но не могу сказать, что испытала с ним то же чувство. Он не говорил мне комплиментов или нежных слов. Я знала подростков, которые были лучше в постели. Но как Энджи Дикинсон однажды пошутил о своей сексуальной особенности: «Это были лучшие двадцать секунд в моей жизни». Тем не менее после того, как мы закончили, я сказала:

— Ты знаешь, Джек? Я думаю, я стала бы прекрасной Первой Леди.

— Боюсь, ты не подходишь для такой роли, Мэрилин, — ответил он, не раздумывая.

Эти слова просто ошеломили меня. Под предлогом, что у меня разболелась голова, я извинилась и, оставив его одного, побежала прямо в свою комнату. Я пыталась убедить себя, что он просто пошутил, но это не помогало, и я безутешно рыдала, пока не заснула. В отношениях с Джеком Кеннеди существовали и другие сложности, с которыми раньше мне не приходилось встречаться. В любое время и в любом месте, во время наших любовных свиданий, Джеку всегда приходилось оставлять свет включенным. Если бы лампы погасли, охранники тут же выбили бы дверь и ворвались к нам. Поверьте, толпа телохранителей у нашей постели в самый пикантный момент не очень радостная перспектива.

Однажды, когда мы были в доме Питера в Санта-Монике, мы вместе принимали душ. Когда мы вышли из ванной в чем мать родила, кто мог оказаться у двери, кроме охранника?

Небольшое удовольствие!

Люди понимали, что любовь Джека к женщинам и его интрижки наносили непоправимый урон его политической репутации и создавали благоприятные условия для шантажа и даже убийства. Мне немногое известно об этом, но я полагаю, что президента Соединенных Штатов Америки, который собирается баллотироваться на следующий срок, должно беспокоить всеобщее внимание к его адюльтеру с самой горячей кинозвездой страны. Но не Джека Кеннеди. Казалось, что он готов рисковать ради женщины. Как-то он сказал:

— Отец говорил, что все парни должны заниматься сексом как можно больше. Я всегда следую его советам.

Он хвастался мне, что никогда не отступает, если дело касается красивой женщины. Мне ли не знать! Даже в дни его службы в военно-морском флоте, когда у него было прозвище «Жлоб», он беспрестанно крутил романы. Я знала об этом раньше, еще до начала наших отношений, поэтому, вероятно, я не имею права жаловаться, но любопытно вот что: миллионы мужчин хотят меня. Так почему для Джона Кеннеди я не достаточно хороша?

Однажды я предупредила моего друга и массажиста Ральфа Робертса, от которого не скрываю почти ничего, что собираюсь в ближайшее время увидеться с Джеком, и поинтересовалась у Ральфа о камбаловидной мышце, которая беспокоила президента. Я как раз читала книгу Мэйбл Элсуорс Тодд «Мыслящее тело» и рассказала Ральфу о том, что обсуждала строение мышечной системы с Джеком, массируя ему спину. В тот раз я позвонила Ральфу и соединила его с Джеком, чтобы они поговорили о его проблеме. Джек поблагодарил меня и сказал, что совет Ральфа ему кажется полезным. Но в действительности я больше думала о других моих стараниях помочь ему.

Всякий раз, когда я слышу его имя, чувствую себя как одержимая знаменитостью девчонка. Я так горжусь, что сплю с самым значительным человеком в мире, который, я уверена, войдет в историю как величайший президент, подобно Аврааму Линкольну. В глубине моей души я все еще маленькая сирота, которая, как невероятно это бы ни звучало, состоит в интимных отношениях с лидером свободного мира. В конце концов, я выросла без отца, а президента называют «отцом нации». Так что некоторые сочли бы меня патриоткой.

Любовь,

Мэрилин.

21 марта 1962 г

Уважаемая Психоаналитик,

Вот еще один забавный факт обо мне, который вы наверняка оцените. Даже когда я занимаюсь любовью с Джеком Кеннеди, я обращаюсь к нему главным образом «мистер Президент». Хотя я в восторге от него, возникает ощущение, что я занимаюсь любовью не с мужчиной, а с общественным институтом. Или, можно сказать, с Белым домом.

Это имеет какой-нибудь смысл для вас? Была я замужем за американским институтом бейсбола или за Джо Ди Маджио? Был ли это институт театра, за которого я вышла замуж в лице великого драматурга Артура Миллера, а не человек? Может быть, поэтому мои любовные отношения никогда не длились долго? Кто хотел бы быть любимым как представитель какого-то института, а не как человек? Я не была бы счастлива, если бы почувствовала, что кто-то любит меня как воплощение Голливуда. Я бросила бы его. Может, мои мужчины чувствуют себя так же?

Я думаю, что меня всегда очень пугала перспектива быть на самом деле чьей-то женой, с тех пор, как жизнь научила меня, что никто никогда не может по-настоящему любить другого человека. Моя сексуальная жизнь в законном браке или без него часто была отвратительной. Одна из причин, как я теперь подозреваю: трудно достигнуть оргазма, когда занимаешься любовью с институтом. Я не легкомысленная девчонка и никогда не изменяю мужчине, если не готова с ним расстаться. Вначале человек не кажется институтом, поэтому и секс лучше.

Вот еще одна смешная мысль о Джеке, хотя не хотелось бы, чтоб это было правдой. Даже несмотря на то, что ему, кажется, очень нравится спать со мной, у меня есть мучительное чувство, что глубоко внутри, я не имею для него большого значения. Я полагаю, что он не уважает женщин, даже свою жену. Он любит только Джона Фицджеральда Кеннеди.

Он наводит меня на мысль об Александре Великом, о котором я читала в школе. Александр хотел завоевать весь мир, включая всех женщин. (Мне представлялось, что я живу в те времена, он встречает меня и не может сопротивляться моей неописуемой красоте. Я становлюсь первой женщиной в его жизни, которую он смог полюбить.)

В темноте моих бессонных ночей я тревожусь, что для Джека я только еще одно завоевание, сексуальный трофей, королева экрана, дополнительная отметка на его поясе, а не настоящая любовь.

Говорят, что люди склонны судить по себе. Если это справедливо в отношении меня, как и для Джека, значит, все, что мне нужно, — это очередная большая победа, а не любовь? Если так, то мы идеально подходим друг другу.

Мэрилин.

22 марта 1962 г
(С извинениями к Перси Биши Шелли)
  • Я — Мэрилин, звезда киноэкрана.
  • В своих работах я прекрасна и печальна!
  • Всё рушится. Нет ничего быстрей
  • Песков, которым словно не пристало
  • Вокруг развалин медлить в беге дней,
  • Где королева секса грустно исчезала.

Уважаемая Психоаналитик,

Может быть, это только мое воображение, но мне кажется, что чувства президента ко мне охладевают. Возможно, что он просто очень занят как президент и у него есть более важные вещи, чем маленькая Норма Джин. Но в глубине души я не думаю, что это причина. У меня есть шестое чувство. Я всегда знаю, что люди думают обо мне, и могу обнаружить малейшие изменения в их голосе или взгляде. Не удивительно! В детстве я привыкла постоянно бояться, что меня выгонят из очередного приемного дома.

Я действительно боюсь, что мой роман с Джеком Кеннеди заканчивается. Этой весной стало очевидно, что его отношение ко мне теперь лишь немного больше, чем нежное, даже небрежное, шаловливое. Он по-прежнему приглашал меня покувыркаться на сеновале, но, казалось, потерял к этому интерес, а один раз даже забыл, что мы договорились о встрече. Я сидела и ждала его несколько часов и чувствовала себя как сирота, которая ждала и ждала свою мать, которая так и не пришла. Как тогда, я плакала, пока не заснула.

Сегодня произошло кое-что ужасное. Президент выделил специальную персональную телефонную линию для меня в Белом доме, чтобы я могла связаться с ним в любое время, когда захочу. Я часто звонила ему, и он всегда отвечал, даже если не мог говорить (когда рядом была Джеки). Он всегда перезванивал мне в ответ, как только освобождался. Это было здорово. Мы могли поговорить в любое время, даже когда у нас не было возможности встретиться.

Так вот, я позвонила сегодня, как обычно. Ответила оператор и сказала, что линия отключена. Я надеялась, это шутка и что Джек немедленно перезвонит мне и скажет:

— Привет! Слушаю тебя!

Или, может быть, это было ошибкой и телефонная компания случайно разъединила линию.

Это не ошибка! Меня охватывало все большее отчаяние, и я продолжала названивать на коммутатор Белого дома каждые несколько минут. Наконец оператор ответила:

— Линия отключена. — И собиралась прервать разговор.

Я сказала:

— Подождите секунду! Один момент! Это Мэрилин Монро говорит, и мне нужно срочно связаться с президентом. Если вы сейчас же не соедините меня, я прослежу, чтобы президент уволил вас.

Оператор ответила нахально:

— Я знаю, кто это, мисс Монро, но я боюсь, что президент сейчас не принимает никаких звонков. — И она повесила трубку, прежде чем я смогла что-нибудь узнать.

Меня пугает то, что все это может значить. Моя единственная надежда — что Джек вскоре свяжется со мной и все объяснит. В конце концов, может существовать вполне внятная причина, по которой линия была отключена.

Как вы думаете, он бросил меня? Все из-за моей недостаточной образованности? Или я не из того круга, что его ледышка-жена Джеки? Держу пари, ей было бы интересно узнать некоторые вещи, которые он говорил мне о ней. Я была нужна ему только как игрушка? Он получил то, что хотел, как в песне, и теперь больше не хочет меня?

Ну, очень скоро я выясню это. Только что мне звонила секретарша Бобби[9]. Он собирается навестить меня завтра. Когда я спросила ее, зачем, она ответила, что не может сообщить мне никакой дополнительной информации. Мне придется найти способ скоротать ближайшие двадцать четыре часа. Возможно, я приму столько таблеток, что они собьют меня с ног до тех пор.

Люблю,

Мэрилин.

P.S. Я прилагаю чек на тысячу долларов в качестве компенсации за ваше время и работу, при условии, конечно, что вы действительно читали мои длинные письма.

27 марта 1962 г
  • Вниз по бушующей реке
  • Плыви, мой жалкий бриг.
  • Джек не поможет больше мне,
  • Вся жизнь — лишь долгий крик.

Уважаемая Психоаналитик,

Ну, Бобби приезжал, и ситуация оказалась даже хуже, чем я думала. Оказывается, Джек отправил Бобби как эмиссара, чтобы сообщить мне, что между нами все кончено. По-видимому, Джеки была обеспокоена серьезностью наших отношений, как и его политические соратники. Католик, который развелся со своей женой непосредственно перед выборами на второй президентский срок, никогда не одержит победу, и это будет означать конец политической карьеры не только для него, но, возможно, и для всей династии Кеннеди тоже.

Бобби старался быть настолько неприятным, насколько мог. Он сказал, что я была досадной неприятностью, требующей постоянного внимания, и мне лучше исчезнуть из жизни Джека немедленно! Я — досадная неприятность? Я? Мэрилин Монро, суперзвезда, которая считается самой гламурной женщиной в мире?

Доктор Дейл, я убита горем. Какой жестокий способ порвать любовные отношения! Наш президент может противостоять Кастро, но когда дело касается меня, он — трус! Меньшее, что он мог сделать, — это прийти и лично сообщить мне дурную новость. И, понимая, как важна для него его карьера, я попыталась бы понять.

Я знаю, вы скажете, что я реагирую так, словно снова потеряла своего отца. Как бы то ни было, я не сомневаюсь, смогу ли пережить такую потерю еще раз.

Я чувствую себя абсолютно бесполезной, как кусок мяса, слишком старого даже для того, чтобы его бросили собакам. Я как беспризорница, которой всегда и была, как прежде уродливая Норма Джин, с которой люди любезны только если надеются что-то получить от меня. Никто не любит меня. И даже не использует. Мне больше незачем жить.

Все это напоминает мне страшный сон, который я видела прошлой ночью. Я сидела за моим маленьким белым письменным столом, который мне очень нравится, и открыла ящик, где я держу бумагу для письма. В нем кишели тараканы, так много, что они высыпались на меня, а потом и на пол. Вы знаете, как я ненавижу тараканов. Я закричала от ужаса.

Ну, доктор, я знаю, что означает этот ужасный сон. Меня переполняет гнев на Джека Кеннеди. В начале сна ящик закрыт. Это символизирует то, что я сама не понимала, как злюсь.

Ярость, которой я переполнена, душит меня, и я боюсь, что не смогу содержать ее и, забыв о здравом смысле, сделаю что-нибудь непоправимое.

Вы согласны с моим толкованием? На самом деле мне не нужно подтверждения, доктор. Я знаю, что права.

Я могу обещать вам следующее: так или иначе, как только я успокоюсь, я отомщу! Ни один мужчина, даже президент Соединенных Штатов, не может так отвратительно поступить с Мэрилин Монро и выйти сухим из воды!

Мэрилин.

25 апреля 1962 г
  • Свой даже самый скромный дом
  • Милее, чем чужой.
  • Когда тебе, как Мэрилин,
  • В нем не жить одной.

Уважаемая Психоаналитик/Друг,

Большое спасибо за вашу милую записку и за возвращенный чек. Дело, конечно, не в деньгах. Я тронута, что вы действительно читаете мои письма — это значит, вы находите их интересными.

Люблю,

Мэрилин.

30 апреля 1962 г
  • Купить иль не купить,
  • Вот в чем вопрос.

Уважаемая Психоаналитик,

Что ж, сегодня я с отличными новостями! Раньше у меня не было своего дома. В самом деле, мне тридцать пять лет, и я никогда в жизни не имела собственного жилища. Доктор Гринсон предложил мне купить дом, который, по его мнению, принесет мне чувство безопасности и поможет справиться с тем, что он называет «одержимостью Джоном Кеннеди». Я подумала: «Почему бы и нет? Ничто другое не помогло».

Я устала жить в квартирах. За последние шестнадцать лет я арендовала больше тридцати пяти (!) разных домов, квартир и гостиничных номеров. Разве не настал момент, чтобы приобрести постоянное место жительства? Возможно, забота о доме и его устройство в соответствии с моими предпочтениями отвлекут меня от навязчивых мыслей о Джеке и заставит больше думать о себе.

Страницы: «« ... 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

Автор этой книги Станислав Белковский – самый популярный российский политолог, учредитель и директор...
Два клинка, рождённые древним мастером ещё в начале времени и давно утерянные, могут вернуться в мир...
Сегодня многие говорят о кризисе британской монархии, о том, что монархия себя изжила и сохранила ли...
Артефакты, сколько их разбросано по земле, сколько их найдено, а сколько ещё скрывается от людей. Не...
Они пришли из других вселенных – и теперь Москва в их власти. Варханы: раса воителей, раса захватчик...
Дослужившись, к своим тридцати семи годам до звания полковника, пройдя все мыслимые и немыслимые гор...