Четыре сестры-королевы Джонс Шерри

«Вы никогда не простите меня. Как и я не прощаю себя – вот почему я должен покинуть этот мир. Я убил невинную женщину. Не мою прекрасную Флорию – которую вы тоже любили, мой господин, да, я знаю. Хотя в ее смерти обвинили меня, это не я ее убил. И все же я убийца и потому должен умереть».

Читая, она наконец узнает обстоятельства смерти еврейки Флории шестнадцать лет назад. Она читает, как молодой слуга Авраама Самуил пришел к нему, когда тот считал свои монеты, и его глаза были наполнены ужасом, отчего Авраам бросился через луг в свой дом. Там на полу он нашел жену, кровь лужей растеклась из-под ее затылка, и рядом лежала большая шахматная фигура – «королева, мой господин, из набора, который я подарил вам» – вся в окровавленных волосах. «Самуил сказал мне о ссоре между Флорией и леди Санчей, которую услышал всего за несколько мгновений до того». Авраам послал Самуила за его отцом Иосифом, но тут появилась Санча и стала звать Ричарда.

«Как жестоко с ее стороны, подумал я, обвинять меня в своем преступлении, убить мою Флорию, а потом позволить заключить меня в лондонский Тауэр, где я подписал ложное признание, которым оклеветал собственную расу. Если бы не вы, мой господин, меня бы повесили. Вы спасли мне жизнь, отчего мое преступление против вас стало еще более вопиющим.

Это я убил вашу жену, леди Санчу, добавив яд в ее вино».

– Санча! – Слова расплываются в глазах. Слеза капает на письмо, размазывая свежие чернила.

«Я убил ее в отмщение, как сделал бы любой, и я больше никогда не думал о ней. Око за око, зуб за зуб. Но сегодня ко мне пришел Самуил. Его отец умирает, и Самуил винит в этом себя. “Это пятно на моей совести, – сказал он мне. – Я должен покаяться в грехе, иначе Бог убьет моего отца”».

Это Самуил убил Флорию, он сознался в этом, убил в порыве страсти. Он признался ей в любви (увы, кто не любил ее?), а она отвергла его, сказав, что она замужняя и порядочная женщина. И он удовлетворился тем, что стал шпионить за ней. Однажды он подсмотрел, как она обнималась с лордом Ричардом в саду. Тогда он убежал, чтобы не видеть ужасной сцены, и столкнулся с сестрой леди Санчи Беатрисой, которая тоже видела их. Флория – распутница, сказала она ему, и разбила много сердец в Беркхамстеде.

Увидев муки Самуила, Беатриса стала подливать масла в огонь. Флория насмехалась над ним, поведала она, всем рассказала, как он плакал от любви к ней. Раззадорив его, она стала подстрекать его убить Флорию.

Парень отказывался, говорил, что всю жизнь будет мучиться чувством вины и стыда за такое деяние. «Возможно, это облегчит твою боль», – сказала Беатриса и дала мешочек серебряных монет – столько денег он никогда не видел.

И все же он колебался. Он провел много дней и ночей, в муках подглядывая за своей любимой из-за забора у переднего окна. А однажды до него донеслись изнутри крики Флории и Санчи. Он услышал, что Флория носит ребенка Ричарда, и его ум помутился от ярости. Когда Санча попыталась уйти, Флория вцепилась в нее. Санча швырнула ее на пол и убежала, и Самуил увидел возможность отомстить. Он набросился на Флорию и ударил первым, что попалось под руку, – шахматной фигурой, лежавшей на полу рядом. Авраам простил парня, зная, что он пострадал от женского коварства. И Ричарда он тоже давно простил. «Будучи стариком и не в состоянии доставлять жене радость, я отводил глаза, когда видел вас вместе. Но женщины – ревнивые создания и очень хитрые. Если бы вместо невинной Санчи я убил леди Беатрису! Надеюсь, вы найдете в сердце милосердие, чтобы когда-нибудь простить меня за это желание».

Дочитав, Элеонора бросает пергамент в огонь, пока никто не узнал скандальной правды про Ричарда (Роман с еврейкой! Его имя было бы вовек не отмыть!) и страшном злодействе Беатрисы. Эдуард с сердитым видом – его обычное выражение лица по отношению к ней в эти дни – протягивает руку к камину.

– Пусть горит, – говорит она.

– Я узнаю, что там написано. – Он тянется к документу.

– Я еще королева и к тому же твоя мать, и я говорю: пусть горит.

Он выпячивает челюсть и касается края пергамента, словно собираясь вытащить из огня. Элеонора бьет его по руке и треплет за уши – как он смеет дерзть, да еще перед всеми! – но тут вмешивается Ричард:

– Твоя мать права, Эдуард. Пусть горит. Признание Авраама имеет значение только для меня.

– Но матушка прочла его.

– Да, прочла, – подтверждает она.

– Как наследник трона…

– Который пока что принадлежит мне и твоему отцу. Я пока что королева. И говорю тебе: пусть горит.

Его друзья, положив тело Авраама на стол, собираются вокруг. Амо складывает покойному руки на груди, закрывает лицо. Роджер Лейбурн глупо ухмыляется, а лузиньянские кузены настороженно смотрят на Элеонору, словно боясь, что она нападет на своего сына.

– Пора возвращаться в Лондон, – говорит Ричард. – Не хочу, чтобы Эдуард узнал о моем неблагоразумии.

– Мне кажется, как раз сейчас ты за него расплачиваешься.

– Да. – Слеза скатывается по его щеке.

– Я и не представляла, что Беатриса способна на такую низость.

– Это с моей стороны низость. Я тоже винил Санчу в смерти Флории. И мучил ее за это до конца дней. А Беатриса только защищала сестру от бесчестья – и, возможно, от развода.

– Многие мужчины имеют любовниц. Но, как правило, не женятся на них и не разводятся с женами. Особенно когда любовница – еврейка.

– Да, но если бы Флория родила мне ребенка, об этом наверняка распространился бы слух. Что бы сказали твои дядюшки?

В частности, дядя Томас настоял бы на расторжении брака с Санчей. Она каждую неделю исповедовалась в своем грехе, что вышла за Ричарда, хотя обещала себя Иисусу. Как бы этот развод – и лишение детей наследства – повлияли на нее? Позор бы покрыл всю семью. И все же – задумать убийство и нанять простака совершить его…

– Не знаю, почему я была так потрясена, – говорит Элеонора Генриху ночью, лежа в постели. – Беатриса никогда не была похожа на всех нас. Она жила по своим правилам.

– Для меня это звучит так, будто она выполняла самое главное правило из всех.

– Какое же, дорогой? – Она целует мужа в щеку, радуясь, что его не отлучили от церкви, и благодаря судьбу за то, что она рядом с ним, любит его и любима.

– «Семья прежде всего». – Он с нежностью улыбается. – Ты забыла? Или теперь есть другое правило, важнее?

Позже, когда храп Генриха мягкими переливами заполняет темноту, Элеонора лежит и думает о сестре. Мы никогда не знали тебя, Беатриса. Самая младшая и полная амбиций, – или так они думали, – она никогда не казалась одной из них. Но в то время как они забывали о ней, она никогда не забывала о них – или о том, что они ее сестры. Маргарита рассказала, как Беатриса спасла ее от жизненного краха, а Элеонору – от мятежа. Но никто из них ничем ей не помог.

Маргарита

Вкус персиков

Париж, 1271 год

Возраст – 50 лет

Она медленно озирается. Все вокруг лежат в своих украшенных драгоценностями гробах: Людовик, Изабелла с мужем, Тибо, Тристан. Перед ней стоит Филипп – неожиданно он оказывается мужчиной в королевских одеждах и с модным пятнышком волос под нижней губой. Ей хочется поплевать на палец и вытереть эту кляксу.

– Они умерли с честью, – говорит он своим новым мужским голосом. Говорит так, будто ему больно. Она поворачивается к нему, но медленно.

– С честью? Утонуть в луже блевотины и дерьма? Я видела твоего отца с этой болезнью много раз. Он беспомощнее ребенка. – Она смотрит на его гроб. Просила же его не брать с собой детей. – Был беспомощнее.

Они высадились в Тунисе, вдали от Святой земли, во время удушающей июльской жары. С незначительными силами, Людовику не удалось взять столицу, и им пришлось ждать Карла с обещанными сицилийскими войсками. И они стали ждать. Больше месяца стояли лагерем у Карфагена, у его стен, терпя палящее солнце, мух и жажду. Вскоре начали пить из грязного пруда – это была единственная вода, которую удалось найти. И почти сразу все заболели.

– Он умер, служа Богу, – говорит Филипп.

– В таком случае Бог должен съежиться от стыда.

Спина Филиппа деревенеет:

– Мама, ты богохульствуешь!

– Ты думаешь, Бог хотел этого? – она указывает на гробы. – И не только этого, но еще сотен и тысяч смертей. Поверь мне, сынок, Господь не затеял бы этого похода так бездарно и не завершил так трагично. – Ее взгляд падает на гроб дочери. Изабелла, любимица отца, такая набожная, что без молитвы не могла выбрать, какое надеть платье. – Но твой отец не посоветовался с Богом. Он был слишком тщеславен для этого.

Филипп вздрагивает:

– Не говори плохо о моем отце!

Она смеется:

– Еще один Капет боится правды? Не живи иллюзиями, как Людовик, а то умрешь так же напрасно.

– Ты забываешь, что мы теперь король Франции. И мы запрещаем тебе говорить о нас неуважительно.

Маргарита закрывает глаза, чтобы сын не увидел, что она их закатила. Как это она родила такого зануду?

– Почему в Тунисе, Филипп? Я думала, они отплыли в Акру.

– Это предложил дядя Карл. Он сказал папе, что тунисский эмир настроен дружелюбно к христианству. Папа надеялся обратить его, а потом объединить свои войска с его и монгольскими, чтобы напасть на Египет.

Маргарита прищуривается:

– Откуда Карлу известны религиозные взгляды тунисского эмира?

– Эмир задолжал дяде Карлу деньги. Кучу денег. – Сын пожимает плечами. – Дядя Карл много раз встречался с ним в надежде получить долг.

Значит, Карл использовал поход Людовика, чтобы обогатиться.

– И где же теперь Карл? – спрашивает она.

– После папиной смерти он пошел на Тунис. Но эмир запросил пощады, и он не стал нападать. – Филипп хмурится. – Дядя Карл сказал, что и так достаточно людей умерло.

– Конечно, непопулярное было бы решение. – Маргарита вспоминает горящие глаза пехотинцев – крестьян, – которые участвовали с ними в первом походе на Утремер. Когда они говорили о своих надеждах и мечтах, мало кто упоминал Иерусалим или Бога. Эти люди воевали ради грабежа. Они наслышались о нескончаемом золоте Утремера и шли на смерть и болезни в надежде обогатиться. В этом походе они даже мельком не увидели сарацинского золота. Карл же получил свою долю, в этом она не сомневается, и даже гораздо больше. А Людовик и ее дети умерли.

– Дядя Карл подписал с эмиром договор и послал меня домой к тебе. Ты не рада, мама?

– Конечно, я рада видеть тебя живым. Но… – Она смотрит на гроб Жана-Тристана. Мир не видел сердца чище и нежнее. Жан Печальный[69], родившийся и умерший в Утремере, на безрадостной земле, орошаемой только слезами. Теперь они падают, как дождинки, у ее ног, и она следует за ними, оседая на пол, пока не оказывается окруженной смертью.

Если бы был в руках кинжал или пузырек мышьяка! Какой смысл жить? Все ее мечты, все усилия изменить этот мир привели лишь к этому – к потерям, скорби, печалям и смерти. Какой смысл быть королевой? Какой смысл вообще в чем-либо?

«Женщины обладают лишь той властью, которую дают им мужчины», – говорила Беатриса. Как верны оказались ее слова. Маргарита дала жизнь одиннадцати детям – казалось бы, величайшее достояние из всех; но нет: выжили только шесть, а теперь двоих из них убил Людовик. Она спасла мужа от гибели в Египте только для того, чтобы его настигла еще более бесславная смерть в Тунисе. Она восстановила французскую казну, но Людовик истратил все до последнего ливра на свою плохо продуманную кампанию.

Даже момент ее высшей гордости – мирный договор с Англией после двухсот лет войны – не привел ни к чему. Их королевства прекратили воевать друг с другом, но ни то ни другое не стало жить в мире. Англичане восстали против короны, погрузив страну в кровавую гражданскую войну. Французы стали сжигать катаров у столбов, грабить евреев и при первой возможности устремились в Утремер. Мужчины не могут жить в мире, думает она, пока не обретут его внутри себя.

А теперь Людовик мертв, убит Карлом, и королевской власти она тоже лишилась усилиями Карла. Он отобрал у нее все: мужа, детей, Беатрису, Прованс. Ее сердце болит. Никогда больше она не увидит Прованса. Карл не разрешил ей даже проехать через свое графство. Ее внуки не узнают поэзии, фруктовых деревьев, благородных и добрых людей с теплыми, как прованское солнце, сердцами. Теперь все это для нее потеряно, и только из-за Карла. Он заставил ее сестру изменить завещание отца, и папа римский согласился на это. Теперь только папа мог бы все изменить.

Маргарита роется в своей сумке в поисках носового платка и находит письмо, которое получила утром и забыла прочесть. Она ломает печать и разворачивает. Ей пишет мэр Марселя, приглашает ее в Прованс. Пока король Карл находится в Утремере, пишет он, Марсель пошлет войско в Тарасконский замок, чтобы освободить его для нее. «Если вы предпочтете воевать за ваше право на Прованс оттуда, то найдете много сторонников, потому что мы уже сыты тиранией Карла».

Она подавляет слезы. В прошлом году, когда она скорбела по скончавшимся детям – и Маргарита тоже умерла в родах в тот год, – на римский трон взошел новый папа. Может быть, он благосклоннее отнесется к ее петициям? Изменить завещание после смерти человека – это неслыханно, сказал канцлер Людовика. А новый король Германии, взошедший на трон после смерти Ричарда в прошлом году? Не примет ли он ее сторону, так как соперничает с Карлом за императорскую корону? Она может оказаться ценным союзником, если будет владеть Тарасконом и располагать войском.

Ее пульс учащается. Маргарита сидит выпрямившись, гробы забыты. Даже Бог не в силах изменить последнюю волю умершего. А что, если новый папа опасается притязаний Карла на Неаполь, Геную и Венгрию? Может быть, он захочет ослабить могущество Карла, лишив его Прованса? Тогда он определенно передаст графство Маргарите, старшей дочери Раймунда Беренгера и изначальной наследнице.

Королева встает. Если она вернет Прованс, то поможет его народу. Дни вина и поэзии могут вернуться, как и спокойствие, на эту миролюбивую землю. И, по крайней мере, она проживет остаток дней в Тарасконе, на берегу тихой Роны.

Незачем жить? У нее есть Тараскон, и любовь к Провансу, и собственная мудрость, обретенная за столь тяжкие годы. Она попробует отобрать графство у узурпатора. И отберет! Вкус персиков наполняет ее рот, когда она спешит в свои покои, и в голове складываются письма мэру Марселя и королю Германии.

Королева Франции Маргарита жила в Провансе и, при поддержке своего племянника короля Англии Эдуарда I и короля Германии Рудольфа Габсбурга, воевала с Карлом Анжуйским за право пользоваться властью. После смерти Карла в 1285 году ее сын король Филипп Смелый пожаловал ей доход от Анжу в обмен на Прованс, сделав наконец графство владением Франции. Маргарита умерла в 1295 году в почтенном возрасте 74 лет, пережив восьмерых из своих одиннадцати детей – и наотрез отказавшись засвидетельствовать святость Людовика, которая была признана в 1298 году. Маргарита была похоронена под ступенями к алтарю в базилике Сен-Дени близ Парижа, где ее могила – без надписи – вероятно, сохранилась по сей день.

Королева Англии Элеонора после смерти мужа играла активную роль в воспитании своих внуков. Какое-то время она жила в Виндзоре, потом в разных замках, переданных ей королем Генрихом как часть ее приданого. В 1286 году она ушла в монастырь Эймсбери в Уилтшире, куда по преданию удалилась королева Гиневра после смерти короля Артура. Элеонора умерла в Эймсбери в 1291 году и была там похоронена, а ее сердце – в Лондоне. Ее сын король Англии Эдуард I установил ей памятник в церкви Королей в Вестминстере. Ее сын Эдмунд Горбатый стал первым графом Ланкастером и, в отличие от матери, любившей белые розы, сделал своей эмблемой розу алую.

Приношу искренние благодарности моему редактору Кэти Саган (Kathy Sagan) за ее ободрение, поддержку и бесподобные идеи; литературному редактору Мэнди Кейфец (Mandy Keifetz) за ее превосходную работу; остальным членам редакторского коллектива в «Гэллери Букс»; Шерифу Эль-Талави, моему египетскому гиду, который добился, чтобы я смогла увидеть дом в Мансуре, где был заточен король Людовик IX, и который отвез меня в Дамьетту на место, где высадились крестоносцы; Бобу Спитталу (Bob Spittal) за его подсказки, когда я терялась в событиях, о которых могла повествовать эта книга: «Почему просто не сосредоточиться на эмоциональной жизни персонажей?»; моей дочери Марии Джонс Брукс (Mariah Jones Brooks) за то, что слушала, как я читаю вслух, и сделала такие прекрасные авторские фотографии; Ричу Маерсу (Rich Myers) и Тодду Моубрэю (Todd Mowbray) за прочтение первых набросков и полезные комментарии; Шанти Перес (Shanti Perez) за ее разрешение представить одну из глав во «Флаинг Пиг Реадинг Сериез»; людям из «Ред Рум», сообществу онлайн-писателей; Луису, Линде и другим чудесным людям в «Аунти’с Букс» за их поддержку местных авторов; и Пиа Халленбергу Кристенсену (Pia Hallenberg Christensen), Сэму Мэйсу (Sam Mace), Рене Роэлю (Rene Roehl), Сюзанне и Полу Маркхэмам (Suzanne and Paul Markham), Нетти и Дэну Симонсенам (Nettie and Dan Simonsen), Эми Уотсон Логан (Amy Watson Logan), Карли Эттер (Karlee Etter), Паварти К. Тайлеру (Pavarti K. Tyler), Майклу Смиту (Michael Smith), Сиаре Майрон (Siarah Myron), Майку Петерсену (Mike Petersen), Андреа Хаббард (Andrea Hubbard), Чарити Дойл (Charity Doyl) и многим другим друзьям и почитателям по всему миру, которые верят в меня и мою работу и помогают мне держать марку.

Страницы: «« ... 1819202122232425

Читать бесплатно другие книги:

Юрий Герман (1910–1967) – автор множества повестей, рассказов, романов, сценариев к популярным фильм...
Послевоенные месяцы 1945 года. Бывший полковой разведчик Владимир Шарапов поступает на работу в Моск...
В книгу замечательного писателя-натуралиста Виталия Валентиновича Бианки вошли: «Лесная газета» (в с...
В сборнике представлены самые глубокие по содержанию литературные произведения великого художника и ...
«В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ё...