Афганские каскадеры Соболев Сергей

ГЛАВА 23

Московская область

Без четверти девять в подземный гараж одного из зданий комплекса «Алые паруса» въехал знакомый «BMW X5». Анна поджидала Котова у своей «Шкоды». Увидев напарника, она достала из открытого багажника легковушки два пакета – в одном хранится сложенный аккуратно плащ-дождевик, в другом резиновые сапожки и пара шерстяных носков.

Анатолий, выйдя из салона, взял у нее пакеты и определил их в багажник джипа.

– Привет, Кот! – Козакова уселась в кресло пассажира. – Спасибо, что ждал меня в гараже.

– Да я тут по ходу еще в одно местечко завернул…

– Я так и поняла. – Она искоса глянула на напарника. – Какая-то у тебя сегодня физиономия… загадочная.

Котов сдал кормой; бодро посигналил, проезжая мимо поста охраны на выезде из гаража.

– Нормальная физиономия, – улыбаясь чему-то, сказал он. – А ты чего такая… пасмурная? И зачем столько вещей набрала? Мы ж не на дачу едем!

– Это точно.

– И не за грибами… хотя какие сейчас уже грибы.

– Погода дрянь, – глядя через мокрое от дождевых капель стекло куда-то вдаль, сказала Козакова. – Стою один среди равнины голой… а журавлей относит ветер в даль… я полон дум о юности веселой… но ничего в прошедшем мне не жаль…

– Что это? – удивленно спросил Котов.

– Не что, а кто. Поэт Сергей Есенин.

– Я про тебя спрашиваю! Что за грусть, что за вселенская тоска? Ты молода, умна… – Котов покосился на женские колени. – И в общем-то недурна собою. Так какого же хрена?

– Я всего лишь прочла фрагмент стиха.

– Что-то ты, подруга, в последнее время мне не очень нравишься.

– Главное, Толя, чтобы тебе нравилась твоя жена. А я уж как-нибудь переживу.

– У тебя что-нибудь случилось, Козакова?

Анна вздохнула про себя. Котов не имеет полного «допуска», он лишь временно задействован в тактических целях. Да, он проверенный товарищ. Да, как и Козакова, Анатолий Котов – сотрудник ГРУ, действующий под залегендированным прикрытием. Журналистика, медийная сфера, если брать шире, являет собой самое удобное прикрытие для тех, кто собирает информацию, кто добывает разведданные, будь то промышленный, коммерческий, военно-политический шпионаж. Котов – «свой»; но она может быть с ним откровенна лишь до определенной степени. Он кое-что знает, о чем-то догадывается, но это не ее дело. Она не может ему рассказать о сделанном только что открытии. Не имеет права.

– Не обращай внимания. Просто настроение такое… осеннее.

– Заведи себе кого-нибудь. И срочно!

– С ума сошел, Кот?

– Ты же сама говорила… «Живу как монашка»… «Одна-одинешенька в своей келье»… «Стою одна… и вся голая»…

– Я такое говорила? Хм.

– У тебя депресняк на почве хронического… эмм… одиночества.

– Да при чем тут это?

– Ты не маленькая девочка… Посмотри сама на себя!..

Козакова достала из косметички зеркальце; глянулась в него, поправила волосы, забранные под косынку, затем убрала обратно в сумочку.

– Да нет же, я не про внешность. Я про то, что внутри.

– Я люблю его, Толя. По-своему… так, как умею. Во-вторых, то, что внутри меня, тебя точно не касается.

– Ну, так и продолжай любить. Да на здоровье! Но кого-нибудь все равно надо завести. Иначе… иначе – чокнешься.

– Как ты себе это представляешь? – Анна бросила на водителя косой взгляд. – По Интернету с кем-нибудь познакомиться? Снять мужика в баре? Или завести служебный роман… да хоть с тобой?

– А я разве что-то сказал про мужиков? – Котов опять широко ухмыльнулся. – Заведи себе какую-нибудь живность, подруга. Ну, типа собаки. Или хомяка. Впрочем, – он облизнул нижнюю губу, – если выберешь кота – не прогадаешь.

Джип свернул с Кольцевой на Симферопольское шоссе. Водители прибавили скорость. То ли день выдался удачный, то ли Котов такой фартовый водитель, но на всем пути следования они ни разу не попали в серьезный затор.

– Так с какой стати ты сегодня сияешь лицом? – спросила Анна. – Вчера был хмурым… Ты, никак, у себя ночевал? В домашнем адресе то есть?

– Не-а, в служебной квартире.

– К тебе приставили в качестве «гарда» особу противоположного пола?

– Не угадала. Это тебя, подруга, начальство опекает. А я обхожусь без охраны.

– Может, ты разгадал тайну «черных пещер»?

– Че-его?

– Я тут бьюсь над разгадкой… – хмуро произнесла Анна. – Два месяца хожу вокруг да около… Мне уже эти пещеры снятся по ночам…

– Когда заведешь себе кого-нибудь, тогда перестанут сниться дурацкие сны.

– А тут товарищ Котов подключился… Большого ума человек. Умище! Мозг! Пришел. Увидел. Как там дальше? Наследил? Пометил?

– Обаял. – Улыбка не сходила с лица Котова. – Я утром, с самого ранья, своей позвонил.

Анна скользнула глазами по установленному на въезде в Подольск указателю – знакомая, примелькавшаяся картинка.

– Помирился, что ли?

– Умгу. – Котов свернул в центре на улицу Кирова. – И опять любим.

Анна вымученно улыбнулась.

– Поделись технологией, Кот. Раскрой секрет, как тебе удается ладить с ближними? И порой… порой даже влюблять их в себя?..

Джип свернул в незаметный переулок, носящий название Архивный, – они подъезжали к огромному комплексу Центрального архива Министерства обороны, чьи строения занимают немалую территорию этого подмосковного города.

– Поделюсь, а чего ж не поделиться, – сказал Котов. – Во-первых, заказал по Интернету доставку цветов. С посыльным.

– Жене цветы отослал?

– А кому ж еще. Во-вторых, послал эсэмэску. «Скучаю. Люблю. Через пару-тройку дней будем в Шарм-эль-Шейхе. Твой Кот»…

Козакова удивленно повернулась к нему.

– Ты так уверен в этом? В том, что уже в начале следующей недели начальство отпустит тебя на все четыре стороны?

– В-третьих, дослушай! Предпринял еще кое-что… Не без помощи наших начальников, конечно.

– Ты говоришь загадками.

– Хочу к теплому морю! Заколебали хмурые, вечно недовольные лица… это я не о тебе, подруга. Но и о тебе – тоже!

– Ты хочешь сказать, что пытаешься сам ускорить процесс?

– В точку! Хочу, чтобы та пещера, о которой ты талдычишь уже неделю, наконец раскрыла перед нами свои секреты… Ты получишь те доки, за которыми гоняешься два месяца. Ну а я, Козакова, получу свое – отправлюсь с домочадцами в солнечный курортный рай.

Внедорожник притормозил у КПП. Охранник, едва взглянув на джип и на двух пассажиров в салоне, – так показалось Козаковой – поднял стрелу шлагбаума. Анна была озадачена таким приемом: даже ее «Шкоду», хотя она и ездит сюда почти ежедневно, не пропускали так легко, без проверки документов.

Но это, как выяснилось вскоре, был не единственный повод для удивления. В последние несколько лет на территории ЦАМО ведется интенсивное строительство: возводят новые корпуса, обновляют инфраструктуру, реновируют некоторые из порядком обветшавших хранилищ. По сути, весь этот комплекс превратился в огромную стройплощадку – со всеми сопутствующими строительству неудобствами. Огороженными остаются лишь главный корпус да еще три или четыре строения. На всей прочей территории, принадлежащей уже многие десятилетия ЦАМО, кипит работа: какие-то объекты завершены, в иных ведутся отделочные работы, а в некоторых местах еще только роют котлованы и забивают сваи.

Джип как раз ехал вдоль сетки ограждения, за которой находятся сразу несколько возводимых объектов. В будние дни там многолюдно; причем большинство строителей, судя по внешнему виду, гастарбайтеры (куда ж без них). А сегодня, хотя день на дворе будний и время уже вполне рабочее, стройплощадка по другую сторону сетки пустует – только лениво шевелится стрела крана у ближнего строения, перемещая подстропленный груз с площадки на плоскую крышу.

– А где народ? – тихо произнесла Анна. – Куда это все подевались? Странно.

Джип остановился на ближней к «третьему» корпусу стоянке. Покрытие здесь уже когда-то было снято строителями; предполагалось, что новый асфальт уложат до конца лета. Но, как это часто бывает, не случилось, «не вписались в график работ». Осенние ливни превратили перекопанную площадку в раскисший огород. Парковаться здесь можно лишь в определенных местах – на относительно сухих пятаках почвы, у самого края. И еще хорошо иметь под рукой резиновые сапоги, особенно, если тебе приходится перемещаться по раскопанной территории от одного здания, одного хранилища к другому…

Анна не без удивления отметила произошедшие здесь перемены. Она была здесь не далее как позавчера. За прошедшие неполные двое суток большую часть «паркинга» выложили бетонными плитами, так что теперь он уже не напоминает раскисшую пашню. Вдобавок к этому строители выложили серой дорожной плиткой две дорожки – одна ведет к запасному входу в главный корпус, вторая – к соседнему строению, в котором хранятся документы Минобороны СССР периода восьмидесятых годов прошлого века.

– Чудеса… – пробормотала Анна. – Глазам своим не верю.

– То ли еще будет. – Котов, довольный произведенным эффектом, небрежно махнул рукой. – Я не такой башковитый, как ты, подруга… по части разных высоких материй. Но если надо чего-нибудь откопать или, наоборот, закопать – это ко мне.

Анна вопросительно посмотрела на напарника.

– Чего ждем, Кот? Какие еще приготовил «чудеса»?

Напарник обернулся, кого-то высматривая через заднее стекло.

– Едут, – наконец сказал он. – Вот теперь можем выходить.

На площадку, проследовав от КПП, въехал темно-синий микроавтобус. Водитель припарковался рядом с «иксом». От здания главного корпуса к микроавтобусу уже спешили двое: мужчина средних лет в сером костюме и дородная женщина в расстегнутом плаще, без платка. Анна без труда опознала обоих. Мужчина занимает должность первого заместителя Росархива – Федерального архивного агентства. Женщина – заместитель директора ЦАМО. В свое время Анна пыталась заручиться у обоих поддержкой, но столкнулась с чиновничьей хитростью. На словах обещают «помочь», «тщательно разобраться в вопросе», «всячески содействовать», но на деле палец о палец не стукнули. И это при том, что и Козакова ведь к ним не с улицы пришла.

Из микроавтобуса вышел рослый статный военный – в плаще, фуражке, в начищенных до зеркального глянца ботинках, с полковничьими звездами на погонах.

– Товарищи журналисты? – пробасил он, оглядев поочередно подошедших к нему молодых людей. – Фамилия моя Макаров, звание на погонах. Должность моя – заместитель начальника аппарата министра обороны.

– Котов Анатолий.

– Козакова, – коротко представилась Анна.

– Будем знакомы. – В адрес журналистов последовал приязненный кивок. – Мне приказано оказать вам содействие… Ага! – сказал он уже громче, адресуясь к подошедшим к ним от главного корпуса двоим. – Явились?! Плохо работаете, товарищи! – Полковник брезгливо посмотрел под ноги. – Грязь! Бар-рдак! Я лично доложу министру, в каком состоянии находится этот объект!

Директриса побледнела. Она стояла, закусив губу; но при этом не забывала подобострастно смотреть на приехавшего из Москвы военного. Казалось бы, экая невидаль – полковник. В Подольск нередко наведываются генералы и даже маршалы. Правда, все они были отставными военными. А этот полковник, примчавшийся в Подольск из Москвы, не только не отставник, но и, как можно понять по реакции встречающих, способен серьезно подпортить им жизнь.

– Грязь повсюду! Бедлам! – гремел полковник на басах. – Ни в чем у вас нет порядка! Ни в документации, ни в финансовых сметах, ни в головах!

Анна злорадно усмехнулась. Она так намаялась, так устала от равнодушия или даже прямого саботажа «архивной мафии», что теперь даже рада была видеть, как визитер отчитывает этих двоих.

– Вам было передано поручение по линии нашего ведомства?! – Полковник буравил глазами местную начальницу. – Вы должны были оказать максимальную помощь этим товарищам! – Он кивнул на «журналистов». – Мне что, самому искать в ваших завалах документы, которые у вас запрошены?! Или самому министру обороны нужно сюда приехать, чтобы привести вас в чувство? И заставить вас выполнять свои должностные обязанности?!

Полковник, обернувшись, посмотрел на Козакову.

– Командуйте, товарищи журналисты! Я здесь пробуду столько, сколько нужно… А вам скажу вот что… – Он перевел взгляд на дородную женщину. – Если ваши сотрудники проявят нерасторопность, если будут новые жалобы на вас, то пеняйте на себя.

«Директриса», напуганная устроенной ей выволочкой, сама повела «журналистов» в одно из соседних строений – в этом здании находится отдел с нужными Козаковой и ее реальным работодателям архивами. На входе их встречали сразу четверо сотрудников. Анну и ее спутника сопроводили для начала в рабочий кабинет. Там быстро сверили запросные листы, а также договорились о том, кто из сотрудников будет помогать «журналистам» и с чего им следует начать.

Спустя четверть часа Анну и Котова повели в подземную часть хранилища. Заведующая данным отделом архива, дама бальзаковского возраста с выступающими над верхней губой усиками, была уже хорошо знакома Анне по прежним визитам. «Милочка, у нас фонды на консервации»… «Трубу прорвало, завтра обещают починить»… «Крыло опечатано, санэпидемстанция травит грызунов»… «Неисправна вытяжная система, нельзя работать, инструкция не позволяет»… «Электрик все еще не починил проводку»… Это лишь часть отговорок, которые довелось слышать Анне от этой грымзы. Даже те документы, которые все же доставлялись «журналистке» для ознакомления по запросу, подчиненные усатой дамы приносили с такой неохотой, с таким трудом сдерживая негодование, как будто само присутствие в их строении этой молодой симпатичной женщины было оскорблением для них. Естественно, пасли каждую бумажку – вдруг эта «журнализдка» унесет что-нибудь или сфотографирует на свой смартфон или на иную пронесенную тайно аппаратуру…

Они спустились в подземную часть хранилища. Миновав запорную люковую дверь – здесь не было охранника, поэтому пришлось крутить «штурвал» самим, – вошли в большой зал, уставленный металлическими стеллажами. Двинулись по центральному коридору, от которого ответвляются другие проходы.

На стеллажах составленные в ячейках, в пять или шесть ярусов, хранятся папки, журналы, тетради, листы, прочие единицы хранения, упакованные в картонные ящики. На каждом, на лицевой стороне наклеены архивные карточки с непонятными непосвященным сокращениями вроде ЦАМО РФ. Ф-49А. Оп. 1. Ед. хр. 4. Д-1. Л. 56.

На диво проворно семеня полными ногами, эта обычно вальяжная старшая сотрудница прокладывала курс к известному ей стеллажу. Свернули в боковой проход. За старшей хранительницей и «журналистами» шли еще две женщины – местные архивариусы, обе в возрасте, обе чем-то похожие на свою начальницу. Они-то в нужный момент и подсказали, где именно, у какого стеллажа нужно остановиться.

– Да, это здесь, – отдуваясь, сказала усатая дама (перед этим она глянула на карточку одного из ящиков). – Вы хотели лично посмотреть, как выглядит? Вот, смотрите.

– И не только посмотреть, но и потрогать, – ухмыльнулся Котов. – Руками пощупать, так сказать…

Анна, сверяясь с наладонником, куда она загрузила необходимую ей информацию, медленно шла вдоль стеллажа – от прохода к стене. В этой части хранилища собраны документы штаба 40-й армии, а также аппарата советников ограниченного контингента Советских войск в Афганистане. Не все документы, а лишь относящиеся к определенному периоду времени, ко второй половине восемьдесят четвертого года.

Отдельный стеллаж, возле которого она остановилась, предназначен для хранения документов, имеющих отношение к «Кандагарско-Забульской операции «Юг-1984». Да, именно так, не «Кандагарская», как она упоминается в некоторых книгах, в отрывочных воспоминаниях участников тех событий и в просочившихся документах, а «Кандагарско-Забульская»…

– Все документы в данном фонде имеют гриф «Совершенно секретно», – уточнила дама. – Для работы с ними требуется специальный допуск.

– А мы имеем все допуски. – Котов усмехнулся. – Могу показать, если настаиваете, – добавил он, подмигнув заведующей, из-за чего та окончательно смешалась.

Козакова слегка шикнула на расшалившегося некстати напарника. Затем, обратившись к сопровождавшим их хранительницам, сказала:

– Нас интересуют боевые журналы некоторых воинских частей из состава ограниченного контингента войск в Афганистане.

– Каких именно? – спросила сотрудница. – Местонахождение, период, номер части, полевая почта?

– Двадцать вторая отдельная бригада спецназначения… Лашкаргах, провинция Гильменд, Афганистан… Полевая почта «Один-один-шесть-пять-девять». Август тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.

Одна из хранительниц, взяв стремянку, стала подниматься по ней.

– И еще два боевых журнала нужны, – уточнила Козакова. – Отдельных подразделений… – Она посмотрела на экран. – Отдельного отряда особого назначения… он базировался в Кандагаре. И отдельного отряда спецназа с постоянным местом дислокации на тот момент в городе Лашкаргах. И тоже за август восемьдесят четвертого года.

– Минутку, – сказала другая сотрудница. – Сейчас я посмотрю…

Котов принял у взобравшейся на стремянку хранительницы снятый ею с полки стеллажа картонный ящик.

– Я сама открою, – сказала она.

Спустившись с лесенки, женщина поставила коробку на приставной стол. Открыла верхнюю крышку. Достала оттуда опись вложения, затем извлекла в два приема стопку журналов – стандартного вида для того времени.

Уже по тому, как напряглась спина «хранительницы», как она затем растерянно обернулась, глядя на старшую, Анна поняла, что-то идет не так.

– Что случилось? – спросила она, подойдя ближе.

– Н-не хватает одного д-документа.

– Ты сличила с описью? – дрогнувшим голосом спросила завотделом. – Посмотри еще раз! И хорошенько!

Женщина вновь стала перебирать эти несколько уже пожелтевшие журналы. Спустя минуту она тем же слегка заикающимся голосом сказала:

– Н-нет, одного н-не хватает.

Анна ощутила смутное беспокойство.

– Какого именно недостает? – спросила она.

– Журнала б-боевых действий б-бригады за август в-восемьдесят четвертого.

К ним подошли Котов и вторая хранительница – эти держали перед собой каждый по ящику.

– Сюда! – сказала старшая хранительница, на которой сейчас не было лица. – На этот стол! Дайте… я сама открою!

Котов, поставив ящик на стол, присоединился к напарнице, стоявшей в проходе и наблюдавшей за действиями местных архивариусов.

– Что случилось? – полушепотом спросил он.

– Пропал один документ, – шепотом ответила Анна. – Журнал боевых действий бригады спецназа за тот период, что нам нужен.

– Фига себе…

Старшая принялась выкладывать на стол из очередного ящика хранящиеся там журналы. И вновь что-то пошло не так…

– Не понимаю… – пробормотала дама с усиками, пересчитав выложенные стопкой журналы. – Как такое может быть?

– Что, еще одна пропажа обнаружилась? – подала голос Анна.

– Две «единицы» не можем найти, – сказала вторая хранительница, взявшаяся перепроверять соответствие хранимого в ящике архивной карточке и вложенной внутрь описи. – Странно…

Козакова подошла к ним.

– Это доки по «лашкаргахскому» отряду спецназа?

– Что? А… Да.

– Что именно пропало?

– ЖБД…

– Журнал боевых действий? За какой период?

– Август восемьдесят четвертого.

– Вот как. И что еще не можете найти?

– Пропала папка со штатным и списочным составом данного подразделения…

На этот раз у Анны похолодела душа.

– Проверьте второй ящик! – сказала она. – С сохраненным архивом «кандагарского» отдельного отряда спецназа!..

Результат осмотра оказался таким же: в ящике отсутствовали некоторые из документов, перечисленных в описи и карточке хранения. Более того, отсутствовали документы отчетности за интересующий Козакову и ее начальство период: за август восемьдесят четвертого…

Даму с усиками, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар. Лицо ее стало таким багровым, что хоть прикуривай от него. Две хранительницы, ее подчиненные, тоже были на грани обморока. Котов, сделавшийся серьезным – улыбка сошла с его лица, – воспользовался своим сотовым.

– Товарищ полковник? – сказал он в трубку, косо посматривая на замерших у стеллажей женщин. – Возникли серьезные проблемы… Думаю, вам следует самому взглянуть… Добро, ждем вас.

Спустя примерно час Анна и ее напарник выбрались из хранилища.

– Вот это облом… – сказал Котов, когда они уселись в салон «икса». – Я позвонил куратору, он в полном ох… охренении! Как думаешь, что или кто за этим стоит? И как вообще смогли вынести эти доки из хранилища?

– Не знаю, Толя… – задумчиво сказала Анна. – Вынести их мог только кто-то из своих, из числа работников Подольского архива. Хотя, может быть, их, эти документы, никуда не выносили.

– Как это? – Котов бросил на нее удивленный взгляд. – Поясни.

– Пока пришли на ум два возможных объяснения случившемуся. Первое… всех этих документов здесь не было изначально.

– То есть их изъяли еще в советскую эпоху? Я правильно тебя понял? А в карточке и в описи этот факт не стали отображать?

– Да, такое могло быть. Тогдашним начальникам ведь в голову не могло прийти, что кто-то без их высочайшего соизволения будет рыться в этом деле.

– Второй вариант?

– Эти документы хранились в тех ящиках, которые мы видели… Тогда можно предположить, что кто-то из местных сотрудников, из тех, кто имеет доступ непосредственно в хранилище, произвел некую акцию… – Анна достала из сумочки косметичку и, глядясь в зеркальце, стала наносить на губы гигиеническую помаду. – К примеру, мог изъять какие-то бумаги из этих ящиков и переложить их в другие. То есть спрятать подобное среди подобного…

– Бумаги среди других бумаг?

– Именно! В одном только этом хранилище около полумиллиона единиц хранения!

– Да, есть где спрятать… – задумчиво сказал Котов. – В любой ящик в другом секторе отдела закинул, и ищи-свищи!.. Как бы им не пришлось теперь делать полную инвентаризацию хранилища…

– Представь, сколько уйдет на это времени!

– Даже думать об этом не хочу! – Котов, недовольный таким разворотом, процедил под нос ругательство.

– При этом не исключаю, что тот, кто за этим стоит, мог отснять эти «доки», – сказала Анна. – Сам видел, что в этом нет ничего невозможного.

– Если завелась «крыса», ее найдут. – Котов, увидев через лобовое стекло выбравшихся через дверь третьего корпуса «директрису» и приехавшего из Москвы полковника, криво усмехнулся. – И пропавшие документы найдут, и того, кто это устроил… Но как скоро?

– Кот, скажи товарищу полковнику, чтобы нас не припутывали к этому ЧП… Да, и пусть изымут все мои заявочные запросы и регистрационные данные в местной картотеке.

Котов, выбравшись из джипа, направился к полковнику и директрисе. В салоне «икса» прозвучал знакомый рингтон – «Миленький ты мой…» Анна достала из сумочки смартфон. Она предположила, что звонит кто-то из начальства, Антонов или Митрохин. Но номер, выбившийся на экране, был ей незнаком.

Поколебавшись немного, она решила ответить на вызов.

– Анна Козакова? – женский голос, прозвучавший в трубке, показался ей смутно знакомым. – Вас беспокоит Ирина, дочь Смольникова… Мы с вами на днях говорили по телефону. Помните меня?

Анна связалась с этой женщиной в тот же день, когда та через оставленный у опера Бирюкова номер дозвонилась до Котова. Но договориться о немедленной встрече не удалось. Более того, Анна так и не поняла из состоявшегося тогда между ними разговора, зачем ее разыскивала, да еще через следственную бригаду, эта женщина: она говорила односложными предложениями и даже как будто была слегка не в себе.

– Здравствуйте, Ирина Валерьевна. Конечно, помню. Мы даже договорились с вами встретиться как-нибудь…

– Извините, я была немного занята.

– Не стоит извиняться. Примите мои соболезнования. Чем могу быть полезна, Ирина Валерьевна?

– Вы ведь журналистка, Анна… простите, не знаю вашего отчества?

– Да, я журналист, – после небольшой паузы сказала Козакова. – А что случилось?

– Я разбираюсь с архивом отца. У него пропали кое-какие бумаги…

Анна едва удержалась, чтобы не спросить, что именно пропало из личного архива Смольникова. Другие опросят эту женщину, зададут нужные вопросы. Ей же, пожалуй, не стоит показывать свою осведомленность, равно как и свою вовлеченность в эту историю.

– Я вас слушаю.

– Пропала тетрадь с воспоминаниями одного военного товарища… ветерана-«афганца»… Отец когда-то давал мне отксерить эту тетрадь, у нас в учреждении есть аппарат… Так вот, у меня нашлись дома несколько листков сделанных тогда ксерокопий.

– Вы полагаете, вашего отца убили из-за этой тетрадки?

Женщина ответила после паузы.

– Я не знаю, – сказала она. – Но я подумала, раз вы хотели встретиться с моим отцом… Подумала, что вам это может быть интересно.

Козаковой это было интересно, даже очень-очень интересно. Но случившееся в архиве ЧП сейчас занимает все ее мысли. К тому же ее уже вызванивает по другой линии куратор.

– Ирина Валерьевна, конечно, давайте встретимся и поговорим, – торопливо сказала она. – Но не сейчас… я вам позже сама перезвоню!

Переключившись на другую линию, Козакова коротко переговорила с одним из кураторов.

Инструкции, полученные ею от Антонова, были таковы. Во-первых, следовало немедленно покинуть архив. Во-вторых, приказано «лететь пулей» в известный «журналистам» адрес – их ждут с докладом на конспиративной квартире.

ГЛАВА 24

База Кемп Бастион

На этот раз уоррент повез «частника» не к штабу военной базы, не в местный офис командующего британскими войсками генерала Уилера, как того ожидал Козак, а сразу к полевому госпиталю.

Вскоре джип въехал на уже знакомую Ивану площадку, расположенную с тыльной стороны госпиталя. Припарковались возле реанимобиля, стоящего рядом с продолговатым полукруглым ангаром, кормой к сдвижным дверям медблока, на которых видна уже знакомая эмблема с обвившей жезл змеей.

– Обождите у входа, сэр, – сказал уоррент. – К вам подойдут.

– Спасибо, старина, – буркнул Козак, выбираясь из армейского джипа. – Вы что, уезжаете?

– Всего доброго, сэр.

Джип развернулся на площадке и вскоре исчез, свернув в проезд между медицинскими палатками. Козак недоуменно пожал плечами. Впрочем, ему не пришлось пребывать долго в одиночестве. Изнутри открыли дверь; первым, кто выбрался из медблока, был его непосредственный начальник – Грэй.

– А! – сказал он. – Айвен?! Как дела? Как настроение, как самочувствие?

– Сэр? – Козак с некоторым удивлением посмотрел на босса. – Все в порядке, сэр.

Он решил не докладывать о небольшом инциденте, случившемся в расположении его команды. Не то чтобы решил умолчать, опасаясь упреков – мол, распустили вы своих сотрудников, совсем они от рук отбились. Отнюдь, скрывать ему нечего, от ответственности он тоже никогда не бегал. Просто шестое чувство подсказало, что его пригласили сюда по какому-то другому поводу и потому грузить босса «бытовухой» сейчас не следует.

– Здоровье, значит, у вас отменное?

– Не могу пожаловаться, босс, – все еще не понимая, куда клонит Грэй, сказал Иван.

Грэй смерил его загадочным взглядом. Иван с трудом сдержался, чтобы не спросить: «А в чем, собственно, дело?» Обернувшись на звуки голосов, он увидел уже знакомых ему по прежнему визиту медиков – они катили через проход к открытому люку реанимобиля тележку с больным. За ними увязался смуглый пацаненок. Иван, скрывая свой интерес к этому странному парнишке, лишь ненадолго сфокусировал взгляд на маленькой фигурке. Одет в несколько великоватый для него халат и в шапочку. Парень дичится, держится особняком. Более всего он сейчас напоминает звереныша, отбившегося от своей стаи… и не сумевшего стать своим в другой стае.

– Минутку, – сказал Грэй, обращаясь к медикам. – Боб хотел попрощаться с этим человеком… – Он указал на своего сотрудника.