Кровь королей Цормудян Сурен

– Извините, милорд, – послышался сзади голос капитана, – но он и вправду очень болен. Как бы не подцепить от него заразу.

Лорд-молниеносец обернулся.

– Вы всю деревню опросили?!

– Нет еще, милорд…

– Так почему ты здесь?!

– Слушаюсь…

Тандервойс прикрыл глаза и вздохнул. Ему порядком надоели эти поиски. И воняющие дерьмом деревни. Это уже пятая за сегодня. И никаких следов. В одной деревне видели, как по лесу шли мужчина и женщина. Их догнали – оказалось, кожевник с соседнего хутора ходил в лес совокупляться с младшей сестрой жены. Тандервойс велел всыпать прелюбодеям плетей.

На жителя другой деревни напали и отняли коня. А Эродин понимал, что Вэйлорду непременно понадобится конь. Но вскоре конокрада поймали. Подмастерье каменотеса обрюхатил дочь своего мастера и решил бежать на восток, в Змиевы леса к лесным разбойникам, о которых столько разговоров среди черни.

А теперь этот бородач, беспрестанно шмыгающий носом.

Вдруг лорда кто-то бесцеремонно толкнул и вошел в опочивальню. Эродин был настолько изумлен неслыханной дерзостью, что даже не успел разозлиться. В недоумении он смотрел на спину вошедшей женщины. Та запихнула мужу по зубцу чеснока в каждую ноздрю и, не обратив внимания на знатную особу, вышла, громко ворча на нечестивцев, которые наносят грязь в дом сапогами своими. Лишь теперь в груди лорда вспыхнул гнев.

– Ты! – рявкнул он на больного.

– Чего? – устало отозвался тот.

– Говори!

– Чего говорить-то?

– У тебя был конь?!

– Кобыла.

– Какая, к тринадцатому, разница?!

– Известно какая, – усмехнулся простолюдин, в очередной раз шмыгнув носом.

– Ты что, первый шутник на деревне?! – заорал Тандервойс. – Может, тебе сорок плетей всыпать?!

– Простите, сир, но по королевским законам более двадцати плетей зараз на одну спину нельзя. Да и за что?

– Заткнись и говори!

– Заткнуться и говорить? О боги, но как?

Тандервойс шагнул к больному и тут же скривился. От того жутко воняло чесноком и печеным луком.

– Как у тебя отобрали кобылу?! Говори, ибо я теряю терпение!

– На лесной дороге это было. Я возвращался уже. Взобрался ко мне на повозку мужик какой-то и говорит: продай кобылу.

– Чего? – поморщился лорд («Неужели опять пустая трата времени?»). – Так он у тебя, олуха, не украл лошадь, а купил?

– Да нет же! – ответил Патрик и сильно чихнул.

Сопли брызнули на одеяло, и Эродина затошнило.

– Как бы я ему лошадь продал? Мне телегу с трюфелями и ягодами домой волочь.

Никаких трюфелей в телеге, конечно, не было, но отчего-то Патрик решил сказать так.

– К тому же сапоги совсем прохудились. А кузен Неметт…

– К тринадцатому твои сапоги! Дальше что было?!

– Послал я его куда подальше. А он мне все твердит, продай, дескать, или силой заберу.

«Весьма странный разбойник», – подумал Эродин.

– Ну а ты что?

– Ну а я на него с мечом.

Тандервойс прищурился.

– С мечом? У тебя, собака, меч есть? А знаешь ли ты, что по твоим любимым королевским законам…

– Да не меч, сир. Так, гладиус.

– Чего? Проклятье! Да выплюнь ты уже изо рта сопли и говори по-человечески! Какой еще гладиолус?!

– Тьфу ты… Гла-ди-ус. Не гладиолус.

– Что за гладиус?

– Фамильная ценность моя. Мой прадед воевал в битве за Торнай на мысе Чертов Перст. Там он из рук убитого тассирийского воина взял этот гладиус. Не запрещен он. Бронзовый меч, такой коротенький. А этот пес его отнял!

– Ничего не понимаю, тринадцатый тебя навести!

– Да что тут не понять. Побил он меня, весьма умело. Забрал и кобылу, и еду, и гладиус. Очнулся я в телеге, а на груди – два золотых. Проходимец этот оставил. Взамен похищенного.

– Он оставил тебе два пегаса за то, что ограбил? – изумился Тандервойс.

– Ага… А-апчхи! – И снова сопли по одеялу.

Эродин призадумался. И было отчего. Непростой человек напал на мужика в лесу. Ясно, что ему была нужна лошадь, но понапрасну навредить хозяину он не желал. Даже деньги оставил. Очень похоже на показушное благородство проклятого волка.

– Какой у него меч был? – спросил Тандервойс после недолгих раздумий.

– У него? Не было у него меча.

– А у тебя был и он тебя побил?

– Говорю же, ловок, негодяй.

– Ну а выглядел он как?

– Да как… мужик, – пожал плечами Майлз.

– Это я уже понял, мать твою! Опиши внешность!

– Ну, ростом пониже вас, конечно. Волосы короткие и черные. Щетина недельная. И глаза такие… такие… волчьи.

Тандервойс вздрогнул, словно позади него возник сам Вэйлорд и ткнул мечом в спину. Это он!

– Как он был одет?

Патрик стал описывать, а лорд-молниеносец прикрыл глаза и вспоминал, каким возведенный предстал перед ним в ночь побега. Теперь сомнений не оставалось. Это был Нэйрос Вэйлорд. Десница короля Хлодвига.

– С ним была девица?! – прервал Тандервойс.

От неожиданности Майлз вздрогнул и чихнул.

– Девица? Не было с ним никого. Один, проходимец, был.

– Ну, может, от него пахло девушкой?!

– Пахло? Вы нос мой видели? Это же, мать его, Вистиганский водопад! Я запаха неделю не чую, если не больше!

– Повезло тебе, свинья. Я скоро умом тронусь – так в твоем доме воняет.

Из-за стены послышался голос жены:

– Вот покуда гостей не было, так и не воняло!

– Перестань кудахтать, курица, пока я всю вашу деревню не пожег! – заорал Тандервойс и двинулся на выход.

Он узнал все, что нужно.

– Сир, коли поймаете его, так велите мне гладиус вернуть! Его мой прадед из-за Срединного моря привез! – крикнул вдогонку Майлз и чихнул.

Лорд-молниеносец встал у выхода и обернулся.

– Ты место показать сможешь?

– Какое?

– Где тебя ограбили, тринадцатый тебя растарабань!

– Смогу, но… я больной ведь…

– Плевать я хотел! Покажешь место! Далеко это?

– Ну, полдня пути, если на лошади. Пешком да с телегой я почти двое суток…

– Все, заткнись!

Эродин вышел на улицу, где воняло хотя бы чуть-чуть меньше.

– Вардис! Вардис, мать твою, где твоя небритая рожа?!

На крик спешил высокий рыцарь в блестящем шлеме. Забрало шлема то и дело падало при ходьбе с узнаваемым скрипом.

– Милорд?

– Возьми какую-нибудь телегу с лошадьми. Положите туда этого полумертвого недоумка. – Эродин кивнул на хижину. – Да укройте его одеялами, чтоб не помер по дороге. Он покажет путь, а затем место. Возьми полдюжины всадников. И столько же алаунтов [7]. Пустите их по следу и за ними без остановок! Хоть коней загоните! Ясно?!

– Да, милорд. Неужто след варвара нашелся? Или возведенный?

– Возведенный, будь он неладен! И запомни, живой он мне нужен! Ноги перебить можете, чтоб больше не бегал, но язык и дыхание должны быть при нем! Не на все вопросы этот пес ответил! И поосторожнее там. С ним, скорее всего, принцесса Элисса. Вперед, и не медлить!!!

– Да, милорд! – кивнул Вардис, и забрало с грохотом упало.

– Тринадцатый… – послышалось изнутри шлема.

Лорд Тандервойс отошел к коню и, издали наблюдая за суетой своих людей, предался размышлениям. Вэйлорд – а это был он – напал один. Значит, он был без варвара. Или же скифарий мог сторожить принцессу в стороне. В этом был бы здравый смысл. Внешность у скифария весьма приметная. Хотя бы одежда его. Сопливый бородач непременно запомнил бы ее. Если Вэйлорд и Славнозар вместе, то лорд наверняка не дает князю высовываться. А если не вместе? Как найти скифария? На паромные переправы Дамары и Висталисы и на Вистиганский мост уже отправлены дозоры. Если варвар рвется на восток, то вряд ли сможет их миновать. Право же, не станет он делать огромный крюк, обходя Междуречье и Триозерье. Это займет недели, а он, конечно же, спешит к папаше.

Эродин вздохнул, потирая ладонью лоб. Как же это он упустил молодого князя? Прикончи он его на месте, все бы сейчас было много проще. И поганый Фэтч не срывал бы на лорде злобу. Как это унизительно – выслушивать оскорбления от недоноска, возомнившего себя королем. Ну да ничего. Он еще ответит за каждое слово. Как ответили скифарии. Оставалось надеяться, что должок придется ждать не восемнадцать лет.

Со стороны окольной дороги, скрытой зарослями, послышался шум. Тандервойс поднял голову. Из-за поворота возник отряд пеших латников. Поначалу лорд-молниеносец решил, что это его люди возвращаются из других деревень. Однако на щитах отсутствовал знак Тандервойса. Тандервойс был одним из немногих лордов, солдаты которого носили герб господина. Это обходилось недешево, но честолюбие Эродина было сильнее любой скупости.

Следом появились всадники. У троих на поднятых копьях развевались знамена. Красные треугольные полотнища с головой черного единорога. За знаменосцами показались всадники в дорогих доспехах и среди них, по всей видимости, лорд. Далее плелся обоз из нескольких повозок.

Лорд, обладатель рыжей копны волос и столь же рыжей бороды, что-то грозно крикнул латникам Тандервойса. Те стали кланяться и указывать в сторону своего молниеносного господина.

– Ханте Уорн, – прорычал Тандервойс и зашагал навстречу.

Лорд Уорн уже спешился и двигался к нему. Ему было за сорок. Крепок на вид, взгляд с прищуром.

– Дин! Сказал бы, что рад встрече, но дя начала потрудись объяснить, что делают твои латники в моих владениях?!

– В твоих владениях? – усмехнулся Тандервойс. – Это владения Гринвельдской короны. Не забыл?

– Я-то не забыл. А вот ты, похоже, запамятовал, что находишься во владениях, которые подчиняются мне! Почему твои архаровцы запугали моих крестьян?

– Я выполняю прямой приказ короля, – недовольно произнес Эродин, мысленно пожелав этому королю поскорей отправиться в преисподнюю.

– Какой еще приказ?!

– Найти особо опасных преступников.

– Особо? Кто такие и что натворили?

Тандервойс осмотрелся и, взяв Уорна за локоть, отвел в сторону.

– Послушай, Ханте. Дела скверные. Но болтать не следует. Это взбудоражит чернь. Понимаешь?

– Ни черта я не понимаю, ибо ты говоришь так, что ни черта не понять. Что случилось?

– Скажи лучше, мой друг, куда ты держишь путь.

– Получил королевское послание о созыве большой ассамблеи в столице.

– А скажи, не попадался ли тебе по дороге, – Тандервойс снова осмотрелся, – королевский десница Вэйлорд?

– Нэй? Нет, а отчего он мне должен был попасться? – удивился Ханте. – Что ему здесь делать?

Эродин молчал, сомневаясь.

– Уж не его ли вы ищете, – вдруг вскричал рыжебородый лорд, – и не его ли ты назвал опасным преступником?!

– Потише, Уорн, прошу…

– Так и есть?

– Проклятый волк выжил из ума. Он убил Рональда Глендауэра и похитил принцессу. Покушался на жизнь короля, и, похоже, с ним в сговоре варвары из Скифарии.

– Ты что несешь, Дин?! Я знаю Нэя двадцать лет! Сражался с ним на Мамонтовом острове! Они с Хлодвигом все равно что братья! Нэй может сделать худое себе, но не тем, кто ему дорог!

– Все равно что братья? А про войну богов слыхал? Они ведь тоже все братья и сестры.

– Не надо мне этой чепухи от клиров Двенадцати! Благородней и преданней Вэйлорда еще поискать надобно!

– Правда? – усмехнулся Тандервойс. – Ты пробовал приручить волка? Возможно, тебе покажется, что это удалось. И он почти перестанет отличаться от твоих верных собак. Он не будет рычать и скалиться. Даже лаять не будет. Будет есть с рук. Но однажды тихо перегрызет тебе глотку.

– Перестань пороть чушь. Мы не о звере говорим, а о человеке!

– Да он и есть самый настоящий зверь, Ханте! Хищный и очень опасный!

Тандервойс задумался и заговорил тише:

– И во всем виноват болван Хлодвиг. Сколько ему говорили, что нельзя такого человека делать вторым в государстве. Помнишь недавнюю ассамблею в Брекенроке? Но он не слушал никого. Смутные времена настают в Гринвельде, и король тому виной.

– Проклятье, да что ж творится-то? Сначала прибили магистра вестников, потом умыкнули хранителя Гретанвудской цитадели…

– Хранителя цитадели вестников?!

– Именно! Мыслимо ли такое вообще?

– Да уж, – нахмурился озадаченный Тандервойс.

– Вот и я говорю. А на днях моего квартирмейстера едва не убили. И не так далеко от этих мест. Будто лесные разбойники из Змиевых лесов уже повсюду в королевстве!

– А что с квартирмейстером?

– Он нас обгонял, готовил нам постои на пути в столицу. Недалеко от дороги Эвера на рассвете на него напал некто. Забрал коня. Тяжело ранил. У злодея при себе меч был. Витолд кинулся в лес. Разбойник догонять не стал. То ли торопился, то ли решил, что с такой раной квартирмейстер все равно долго не протянет.

– Ну-ка, ну-ка. Твой человек описал злодея?

– Описал, как смог. Темно еще было. Говорит, рост огромный, волосы светлые. Так что не Вэйлорд это.

– И все же. Какие еще приметы?

– Меч полутораручный. Добротный и, похоже, не наших мастеров ковка. Гарда необычная, с шипами. И одет был странно. Вроде туника как туника, но узоры вышиты не гринвельдские. Кольчужка с круглой пластиной на груди. Вроде даже золоченой. Сапоги красные, носы острые, кверху загнуты. И вроде как раненый он был. Однако он и одной рукой выбил Витолда из седла. Ты что же, знаешь, кто это мог быть?

– Похоже, знаю, – покачал головой Тандервойс.

Перед его глазами отчетливо предстал тот миг, когда восточный варвар одним махом отрубил капитану руку.

– Где этот твой Витолд? Он может показать место?

– Квартирмейстера я отправил обратно в замок, к лекарю. Рана серьезная. Но показать может мой сквайр. Витолд в суматохе обронил бумагу – мой приказ предоставлять ночлег и пищу. Так сквайр ездил за ней. Бумага, хвала богам, нашлась. Так что дорогу он знает.

Тандервойс позвал капитана.

– Да, милорд!

– Бери шесть всадников и шесть собак! Сквайр лорда Уорна укажет место, где взять след! Иди по следу, не щадя лошадей! Арбалеты держите наготове! В схватку не вступать! Он очень силен и опасен! Истыкайте его болтами!

– Это второй? – спросил капитан.

– Да. Приметы ты знаешь. Ступай, что встал?!

– Слушаюсь, милорд! – сказал капитан и бросился прочь.

– Второй? – спросил Уорн. – Что еще за второй?

– Скифарий. Подельник волчий.

– Проклятье, Дин, что ж это творится-то?

– Думаю, на большой ассамблее ты все узнаешь в подробностях. А сейчас, друг мой… Не трепись пока об этом.

Тандервойс похлопал Уорна по плечу.

Уже стемнело. Уолтер Ферлонг впервые был в краю Трех великих озер. Рядом грохотал Вистиганский водопад. Уолтер стоял на большом подвесном мосту и глядел вниз. В бездну, где бурлили воды, дающие начало реке Висталисе. Он одновременно испытывал искушение прыгнуть вниз и острый страх поддаться этому искушению. Это напоминало его первый раз с женщиной. Хотя что тут может быть общего?

Их было четверо: трое пеших латников и всадник. Все с перекрещенными молниями на щитах. Пешим пришлось забрать в каком-то селении запряженную телегу, чтобы не отставать от командира. Крестьяне прекратили возмущаться, лишь только всадник хлестнул двоих плетью поперек лица.

Они расположились с западной стороны Вистиганского моста.

– Уолт! Что ты там высматриваешь?! За костром следи, потухнет же! – окликнул его кто-то из товарищей.

Он вернулся к очагу, поворошил и подбросил веток. Вскоре другие дозорные принесли еще дров. Всаднику этим заниматься не пристало. Он разглядывал следы, ведущие к мосту, пока позволяло заходящее солнце. Хотя что там можно было разглядывать? На десятки лиг этот мост был единственной переправой. И натоптано было так, что никакой следопыт не разобрался бы. К тому же он уже осматривал их вчера.

Поначалу они, как было велено, наблюдали за мостом из засады. Но за сутки осенний холод пронял их до костей. Решили развести костер как можно ближе к мосту, чтобы никто не проскочил. И хотя близость пропасти немного пугала, все же это было лучше, чем дрогнуть в кустах.

Когда солнечный диск оказался за кронами деревьев, у костра сидели все. Жарилось мясо. Достали вино и хлеб. И конечно же, кости для игры.

– А что делать будем, если придется здесь торчать еще не один день? – вздохнул Ферлонг, с досадой обнаружив, что его фляга наполовину пуста.

– Милях в десяти или пятнадцати рыбацкая деревушка. Там можно разжиться и вином, и пищей. Пошлем гонца, – ответил другой латник, по имени Гленн.

– Проклятье, не могли деревню ближе отстроить, тупые рыбаки.

Всадник расхохотался:

– Они бы рыбу под водопадом ловили?

– А вдруг, – спросил Ферлонг, – того, кого мы ищем, уже поймали?

– Да не забудут про нас, не переживай.

Сидели долго. Играли в кости, подначивали друг друга, травили байки, вспоминали своих девок и несли прочую чепуху, на которую горазды мужчины в часы отдыха и вина.

Давно стемнело, когда Уолтер Ферлонг почувствовал странное щекочущее ощущение в спине, словно кто-то за ним пристально наблюдал. Сначала он не обращал внимания. Потом несколько раз попытался прогнать ощущение, почесав спину. Но оно переместилось к затылку. Ферлонг не выдержал и резко обернулся, всматриваясь в черную лесную чащу.

– Ты чего, Уолт?

Несколько мгновений латник не отвечал, затаив дыхание.

– Мне кажется, там кто-то есть, – прошептал он.

Все посмотрели туда, куда смотрел Ферлонг. Но не видели ничего, кроме отсветов костра. Слышно было только, как трещат поленья, лошади жуют траву, а рядом гудит водопад. Но вскоре появился новый звук. Все, за исключением Гленна, поднявшего арбалет, взялись за мечи.

На лесной дороге показалась кобыла. Она неторопливо брела, кивая головой, таща за собой скрипучую телегу, в которой сидели двое.

– За мной, – скомандовал всадник.

– Только не загородите мне их, – сказал Гленн.

Трое воинов Тандервойса перегородили въезд на Вистиганский мост.

– Стоять! – властно крикнул всадник.

Повозка остановилась, двое с испугом смотрели на вооруженных людей. Один седок был высокий и худой, без правого глаза. Второй – низкий, тучный, с перебитым носом и заячьей губой.

Старший подошел к ним, покачивая обнаженным мечом.

– Вы кто такие?!

– Я Штефан, – отозвался тучный. – А это Гнобс.

Высокий косился на двух латников, что обходили телегу по сторонам, заглядывая внутрь.

– Куда направляетесь? – продолжил старший.

– В рыбацкий поселок, – ответил Штефан, растерянно вертя головой.

– А в бочонках что?! – воскликнул Ферлонг. – Вино?!

– Да нет, смола там…

– Смола? – переспросил всадник. – И зачем вам столько смолы?

– Рыбакам на продажу везем. Им лодки смолить надобно! У нас все по-честному, подати платим!

– Ясно, ясно.

Всадник разочарованно вздохнул. Под приметы эти двое никак не подходили.

– Проезжайте своей дорогой.

Уолтер взял из телеги бочонок.

– Это мы себе оставим.

– Так ведь… Оно денег стоит! – заговорил до сего времени молчавший Гнобс.

– А жизнь ваша чего-нибудь стоит?! – рявкнул Ферлонг. – Проваливайте!

Седоки переглянулись. Было бы опрометчиво продолжать спор с облеченными властью латниками. Гнобс дернул поводья, и колеса застучали по бревнам моста.

– В следующий раз, болван, без спроса путников не обирать! – прикрикнул всадник. – На кой ляд тебе смола?

– Как это? На выпивку и еду выменяем, коли задержаться придется.

– А отобрать у них еду не проще было? – усмехнулся другой латник.

– Да какая еда у этих доходяг.

Вновь рассевшись у костра, дозорные возобновили игру в кости. Ферлонг даже позабыл тревожащее его недавно ощущение.

И напрасно…

Некто подбирался к ним, прижимаясь к земле. Лицо он вымазал сажей. Кольчугу снял, чтобы не позвякивала. Сверху накинул снятую с коня темно-бурую попону. Под ней он прятал обнаженный полутораручный меч. Невидимый в ночи, он был все ближе и ближе…

Первым незваного гостя увидел всадник, когда тот поднялся во весь свой громадный рост на краю обрыва, за спиной одного из латников. Всадник выронил мех с вином и вскочил, хватаясь за меч. Но нападавший уже сделал выпад, пронзая самое незащищенное место – шею. Свободной рукой он схватил ближнего латника за шиворот и сбросил в пропасть. Латник полетел навстречу смерти со стремительно удаляющимся воплем.

Гленн, чьи руки были заняты игральными костями, не успел дотянуться до арбалета. Он получил сокрушительный удар красным сапогом по лицу и едва не упал в костер. Меч, только что пронзивший горло всадника, обрушился ему на голову.