Кровь королей Цормудян Сурен

– Как, ты оставишь меня одну?!

– Не одну. Ты с лошадью.

– Но… куда ты?

– Разузнать, в чем дело. Не бойся, я недолго. Никуда не уходи.

– Да куда я уйду?!

Нэйрос прошел не более двух десятков шагов, когда обнаружил хищника. Матерый волчище с необычным черным окрасом лежал под кривым деревом и скулил, то и дело облизывая переднюю левую лапу и рыча на дребезжащий металл. Увидев человека, зверь оскалился, но не попытался убежать или напасть. Присмотревшись, Вэйлорд понял, что лапу сжимает капкан, прикованный цепью к дереву.

– Не рычи, – пробормотал Нэй. – Не я ловушку ставил.

Зверь, будто поняв, что от Вэйлорда угрозы нет, перестал скалиться и вновь принялся облизывать больную лапу.

Десницу поразили глаза волка. Умные, тоскливые и полные отчаяния. А он, человек, лорд, правая рука короля, в лучшем ли положении, чем этот зверь? Конечно, нога или рука не сжата железом. Но совсем недавно он мерил шагами крохотный каменный мешок в подземелье королевского замка. Он был на волосок от смерти и метался по темнице в отчаянных поисках спасения… Похоже, волк пытался отгрызть себе лапу, но боль остановила его, и теперь он облизывал нанесенные самому себе раны.

– Бедолага.

Вэйлорд приблизился, и тут же волк встретил его угрожающим рычанием.

– Дурень, я же помочь хочу.

Позади зашуршала от легких шагов опавшая листва. Десница обернулся и увидел Элиссу.

– Я же просил оставаться там, ваше высочество.

– А еще сказал, что ты недолго.

Принцесса держала перед собой гладиус, так нелепо смотревшийся в ее хрупких ладошках.

– Ой! – Она только сейчас заметила зверя. – Какой жуткий!

– Не бойся. Он попал в капкан, – вздохнул Нэйрос.

– Куда попал?

– В капкан. Жестокое изобретение кузнечной гильдии Лютеции. Я о них слышал, но вижу впервые.

– Но волк ведь живой!

– Капкан не убивает, пташка. Он лишает свободы. И причиняет отчаяние и боль. На седле висит мешок. В нем веревка, полоски чистой ткани для перевязки и коричневая склянка с настойкой арники. Принеси их мне.

– Что? Но зачем?

– Надо его освободить и обработать лапу.

– Что-что?! Нэй, ты с ума сошел? Зачем освобождать дикого хищника?!

– Из сострадания.

– Но это же волк!

– Я вроде как тоже, – невесело усмехнулся Вэйлорд.

– Ну, у тебя это прозвище! Ты же овец не воруешь!

– Да, ваше высочество. Я ворую только принцесс. Мы теряем время.

– И еще больше потеряем, если освободишь зверя!

– Проклятье, ты бы уже все принесла, пока мы спорим! – повысил голос Нэй.

Элисса уткнула кулачки в бока и прищурилась.

– Лорд Вэйлорд, вы, кажется, забываете, что я принцесса!

– С этим я не спорю! Я прошу об услуге! Это так трудно?!

Что-то проворчав, принцесса ушла. Через некоторое время она вернулась и швырнула к ногам Вэйлорда мешок.

– Сдается мне, ты забыл свое место, десница!

Волк в капкане зарычал сильнее.

– Волею за что-то озлобившихся на меня богов мое место едва не оказалось на плахе. Я должен был с этим мириться? – ворчал Нэйрос, роясь в мешке. – Ваше высочество не поранились?

Гнев принцессы пропал. Она с удивлением осмотрела себя.

– Н-нет… Кажется… А почему я должна была пораниться?

– Ну, ведь вашему высочеству пришлось совершить невероятное деяние – принести мешок!

– Что?! – взвизгнула Элисса. – Прекрати так со мной разговаривать!

– А ты прекрати вести себя как избалованная пигалица!

– Пигалица?! – Голос дрогнул, на глазах выступили слезы. – Нэй, зачем ты… Я тебя не узнаю!

– О боги, Элисса, прости. Ну прости меня…

– Ни за что! Черствый, злобный волк!

Она удалилась.

– Проклятье, да как же трудно с этими женщинами. И чем они моложе, тем труднее.

Он обернулся к волку.

– Правда, приятель?

Зверь облизнулся, пристально глядя на человека.

– Ну ладно. Пожалуй, приступим.

Нэйрос извлек из мешка все необходимое. На веревке он сделал скользящую петлю. Затем подобрал сухую ветку и приблизился к волку. Тот насторожился.

– Послушай, дружище, тебе, конечно, не понравится, но я пытаюсь помочь.

Вэйлорд вытянул руку и стал дразнить волка веткой. Зверь оскалился и зарычал. Но поначалу отворачивал от ветки морду. Затем все же вцепился в нее зубами. Нэй потянул ветку к себе. Самое подходящее время… Он накинул на морду петлю и, мгновенно затянув ее, принялся обматывать веревку вокруг челюстей. Волк поздно понял свою ошибку и уже не мог разжать пасть. Он отчаянно задергался, но тут же заскулил от боли в потревоженной лапе.

– Тише, тише.

Вэйлорд придавил зверя к земле.

– Все, не рыпайся. Только хуже себе делаешь.

Теперь можно было изучить капкан. Надо было понять, как разжать его створки с первого раза, чтобы не нанести хищнику новых ран. Неизвестно было, оправится ли он от этих. Если капкан раздробил кость, то волк обречен.

Немного погодя Нэй понял, что разжимаются створки посредством рычага в месте их сочленения. Наверняка усилие придется приложить немалое. Понадобятся обе руки. Тогда Нэй сел на волка, и взялся за капкан. Ошибки он не совершил. Распахнув створки, он тут же убрал капкан от лапы зверя и отшвырнул в сторону. Челюсти капкана вновь захлопнулись, но на сей раз их добычей была охапка осенней листвы. Хищник жалобно заскулил, дергая раненой конечностью.

– Ну вот и все, дружище. Главное позади. Теперь я обработаю твою рану и перевяжу лапу. А потом ты уйдешь к своей стае и расскажешь ей, что люди бывают разные. Одни ставят капканы, другие освобождают от них.

Первый раз настойка арники, видимо, сильно ожгла рану. Волк завизжал сквозь обмотанную веревкой пасть. Во второй раз волк был более терпелив, хоть и попытался вырваться. Нэй перевязал лапу и стал поглаживать волка по голове и чесать за ушами.

– Слушай внимательно. Сейчас я сниму веревку. Если укусишь, я тебя прибью. Договорились?

Затихший волк слушал, искоса глядя в глаза человеку. Он будто понимал, что ему говорят. Продолжая поглаживать зверя, Вэйлорд медленно размотал веревку, приготовившись в любой миг сжать челюсти руками, если хищник попытается укусить. Однако волк этого не сделал. Он облизнулся. Затем лизнул человеку руку.

– Ну вот и все, – улыбнулся Нэй. – Ты свободен.

Десница поднялся и сделал два шага назад. Волк неуверенно встал, поджимая раненую лапу, и лизнул несколько раз повязку. Затем бросил прощальный взгляд, в котором можно было прочесть благодарность, и поковылял прочь. Он чуть задержался подле капкана, одарив его свирепым рычанием.

Вэйлорд запустил руку в мешок.

– Постой!

Волк обернулся.

– Держи. – Нэй кинул кусок вяленого мяса, что забрал у хозяина телеги. – Больше не попадай в ловушки.

Волк взял мясо, но не стал есть сразу и, сжав его в зубах, заковылял восвояси.

«Хорошо, что Элисса не видит. Запасов у нас хватит, но мы ругаемся и по меньшему поводу», – подумал Вэйлорд, глядя волку вслед.

Не дать хищнику мяса он бы просто не смог. Уж очень попавший в ловушку зверь напомнил волчьему лорду самого себя.

Элисса при его появлении даже не обернулась. Она стояла возле кобылы и неторопливо перебирала волосы в гриве. Похоже, заплетала косичку.

– Освободил дружка своего? – тихо, но сердито произнесла она.

– Освободил.

Элисса медленно осмотрелась, стараясь не глядеть на Вэйлорда. Видимо, ее пугала мысль, что где-то поблизости волк.

– Не тревожьтесь, ваше высочество. Нас не тронет. Да и слаб он.

– У тебя доброе сердце, Нэй, – с упреком сказала принцесса. – К злобным зверюгам вроде тебя. Но только не к маленькой беззащитной пташке.

– Право же, Элисса, я прошу прощения…

– И не в первый раз.

Она все еще не смотрела на него.

– Вспыльчив я стал. Многое случилось за последние дни, не спал долго. Прости.

– И как часто еще мне придется слышать твои извинения?

– Элисса, я не могу исключать, что не выйду опять из себя и не позволю себе лишних слов.

– Обрадовал, чтоб тебя.

– Родное сердце, от тебя ведь это тоже зависит. Давай не будем спорить на пустом месте. Просто слушайся меня, и…

– Слушайся?! – Теперь она обернулась в его сторону c распахнутыми глазами. – Я твоя принцесса! А ты мой вассал.

– Да, но… – развел руками Вэйлорд. – Я старше, опытней, сильнее.

– Силой меня заставишь?!

– Да я не к тому, Элисса! Просто я твой защитник.

– Хорош защитник! Волка ты освободил, чтобы меня защитить?!

– То мой долг, Элисса.

– Долг? Перед кем?!

– Перед моей совестью. Каждый из нас – вассал собственной совести. Быть может, когда-то я прошел бы мимо. Но не сейчас. Поступи я так, это не давало бы мне покоя до конца жизни. Но я подарил волю несчастному зверю и остался в ладах со своей совестью.

– Велеречивый какой. – Она гордо подняла голову. – И все же. Кто я?

– Ты моя принцесса, – улыбнулся Нэй.

– Так-то.

Она протянула руку. Нэйрос наклонился, и только он поцеловал руку, как получил щелчок по носу.

– Вот тебе, – озорно прищурилась Элисса.

Что ж, и в этот раз прощение далось легко. Или она просто не может злиться на него долго? Вэйлорд хмыкнул, потерев кончик носа.

– Пора двигаться дальше, – сказал он, крепя мешок к седлу.

– Я больше не желаю сидеть боком, – заявила принцесса. – Очень неудобно.

– А как же ты хочешь сидеть? – удивился Нэй.

– Как всадники сидят.

Десница потер лоб, глядя на Элиссу и подыскивая слова.

– Видишь ли… Это ведь мужское седло. И ты… Ну, ты…

– Не мужчина? Кто бы мог подумать!

– Да нет же… То есть да, но я не об этом. Ты же, ну…

– О боги, благородный лорд может назвать меня пигалицей и дурой, но произнести слово «девственница» он не в силах? – покачала головой принцесса.

Вэйлорд вздохнул, прикрыв глаза. О подобных вещах с невинным созданием должна говорить няня или матушка. Уж никак не посторонний мужчина.

Элисса провела рукой по седлу.

– Видишь, Нэй, здесь ничего не торчит, так что угрозы для моей невинности нет.

– Да что ж ты говоришь такое, – поморщился десница.

– Не я начала. Просто помоги мне взобраться, и двинемся дальше.

Вэйлорду ничего не оставалось, как исполнить волю принцессы.

– И еще, Нэй. Найди пруд или речку. Мне порядком надоело быть чушкой. Это приказ.

– На дворе осень, Элисса. Вода холодная.

– Тогда разведи костер пожарче. Это тоже приказ.

На небольшое озеро они набрели ближе к вечеру. Вода в нем стояла прозрачная, а осень избавила его от роев насекомых. Озеро плотно обступал лес, и только в одном месте к берегу выходила полянка. Весьма кстати лежало давно упавшее дерево. Ветки его были на месте, а значит, крестьяне, которые давно бы обломали их на растопку, здесь не появлялись.

Вэйлорд привязывал лошадь, выбирал место для костра, а Элисса присела у небольшой заводи и стала разглядывать многочисленные розовые лотосы. Она опустила кисть в озеро.

– Нэй, вода не холодная.

Вэйлорд подошел и тоже опустил руку. Над озером стоял зыбкий туман, и деревья на противоположном берегу росли будто из облаков.

– Похоже, ты права. Не успела остыть после лета.

– Может, мы оба искупаемся?

Он вперил в нее недоуменный взгляд.

– Прошу прощения?

Девушка тихо засмеялась.

– Да не вместе, похабник ты эдакий. Сначала я, потом ты.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Почему?

– Если сюда пожалует хищный зверь или, того хуже, человек, я должен буду защитить тебя. А какой с меня толк, коли я буду плескаться в водичке?

– Ну и ходи грязный, – шутливо поморщила нос принцесса. – Будешь ты не волчий лорд, а поросячий.

– Ладно, будь по-твоему. Искупаюсь.

Вэйлорд извлек из-за пояса гладиус и принялся ковырять им землю.

– Что это ты делаешь? – спросила Элисса, с любопытством глядя на его занятие.

– Ищу глину, особую, серую.

– Зачем?

– Затем, что мыла у нас нет.

– Ты хочешь, чтобы я обтиралась глиной? – возмутилась девушка.

– Я же говорю, это особая глина. И народ твоего королевства ею моется, ею же и одежду стирают. Сомневаюсь, что тебе известна стоимость куска мыла, но поверь, что простолюдину он не по карману.

На глубине двух футов он нашел, что искал. Слой светло-серой глины. Он извлек несколько больших кусков и нарезал их гладиусом на прямоугольные бруски. Получилось восемь. Вполне достаточно. А если не хватит, сделает еще.

Разобравшись с глиной, Вэйлорд стал готовить костер. Благо дождей здесь не было много дней, так что сухая трава и мох нашлись быстро. Поваленное дерево подарило сухие ветки. Вскоре затрещало пламя. Нэйрос бросил мимолетный взгляд в сторону берега. Элисса стояла, нюхая сорванный лотос.

– Ты чего не купаешься? – крикнул десница.

– Как это? Жду, когда ты уйдешь. Не буду же я при тебе раздеваться.

– Ах да, прости. Я сейчас больших поленьев брошу, чтобы дольше горело, и отойду.

Вэйлорд навалил в костер столько дров, что едва не задушил огонь. Все же пламя вышло на поверхность, и вскоре костер горел огромным факелом. Теперь можно было уйти подальше, собирать хворост.

– Все! Меня нет! Далеко не заходи! – крикнул он уже из чащи.

– Как скажешь, милорд!

Элисса осмотрелась. Рядом росло дерево, ветки которого опускались к самой воде. Еще раз оглядевшись, девушка сняла одежду и повесила на дерево. Принцесса осторожно вошла в воду, пробуя носком дно перед каждым шагом.

Вэйлорд полностью сосредоточился на сборе хвороста, и это успокаивало. Тревожные мысли отступают, когда занимаешься делом. Он, однако, не забывал прислушиваться. Не крадется ли зверь, не зовет ли принцесса, не бродят ли поблизости люди.

Сейчас он отдал бы золотой пегас за самый завалящий топор. Иные поленья неплохо бы порубить, а старый бронзовый гладиус для этого не годится.

Собранную для прожорливого пламени пищу он не относил к костру, а сваливал возле пощипывающей траву лошади. Все же в каких-нибудь сорока шагах от костра купалась Элисса.

Он наткнулся на ореховые деревья. Орехи тоже не помешают. Они полезные. Да и разнообразить еду будет кстати. Он решил запастись орехами завтра, но добрую горсть набрать для принцессы сейчас.

Нэй направился к лошади. В мешке, притороченном к седлу, среди прочего лежала сумка того бедолаги, которого он ограбил. В нее он и будет класть орехи. Сумка отыскалась под ворохом одежд ее высочества. Нэй извлек ее и стал перекладывать содержимое сумки в мешок.

Сам не зная зачем, Вэйлорд повернул голову в сторону озера. Просто позабыл на миг, что смотреть туда не следует. Отсюда, с небольшой возвышенности, поляна с пылающим костром и покрытое лотосами озеро просматривались хорошо. Но взгляд невольно остановился не на костре и не на лотосах…

Мягкие волны лениво расходились от обнаженного тела и покачивали водяные цветы. Отблески прощальных лучей заходящего солнца подмигивали в каплях воды на теле Элиссы, и им отвечали качающиеся на воде собратья. Медленно, почти незаметно ползущий к берегу туман делал картину, и без того необыкновенную, воистину сказочной.

Вэйлорд остолбенел. Он совершенно не думал о том, что нарушает не только наказ Элиссы, но и все мыслимые приличия. Рыцарский кодекс в том числе. Но подобным мыслям просто не было места в голове, которая кружилась от вида обнаженной девичьей спины. И каждое движение волновало и пьянило его еще больше. Как грациозно она зачерпывает воду, чтобы смыть остатки глины, и гладит ладонями нежную кожу. А теперь она осторожно стала отходить в сторону и… Она шла на мелководье!

У волчьего лорда перехватило дыхание и неистово забарабанило сердце. Теперь вода доходила ей чуть выше колен, и его одурманенный, немигающий взгляд скользил по ее бедрам и ягодицам. Элисса приподняла одну ногу и стала намазывать ее глиной…

«Мать твою, что ты творишь, недоумок», – прорвался наконец в его голове голос разума.

Десница отбежал от лошади и спрятался за деревом, зажмурившись и тяжело дыша.

– Ну и дур-р-рак! – простонал он. – Совсем стыд потерял…

Отдышавшись, вне досягаемости заворожившего его зрелища, он понемногу стал приходить в себя, но вдруг почувствовал, как непреодолимая тяга заставляет снова посмотреть на озеро.

– О-о боги, нет, – прорычал он. – Не делайте этого. Не делайте этого со мной! Да чтоб вас!

И он выглянул из-за дерева. Как бы рассудок ни проклинал его за то, что он, не совладав с искушением, продолжал подглядывать за купающейся девой, но даже рассудок признавал, что Вэйлорд не видел в жизни ничего прекраснее. Он за свою жизнь повидал немало женщин. И в одежде, и обнаженных. Но это было иное. Нынешнее зрелище очаровывало, а не пробуждало низменные желания. И дело было не в тумане, не в янтарных лучах заходящего солнца, которые золотили влажную кожу принцессы, как бы показывая, что перед Вэйлордом самое драгоценное сокровище в мире. Дело было в самой Элиссе. Это не окружающий мир превращал ее в сказочную нимфу. Это она украсила собой мир. Не хватало лишь нежного перелива струн арфы и ласкового пения флейты. Хотя… Неслышимая музыка заиграла в сердце Вэйлорда.

Наконец он переборол себя. Последней каплей стало то, что Элисса развернулась и его опьяненному взору предстала девичья грудь. То ли он испугался, что она заметит, то ли решил, что вид персей Элиссы окончательно сведет его с ума… Ломая ветки, он бросился прочь.

– Мальчишка! Дурило! Ведешь себя как глупый юнец! – зло бормотал он, бесцельно бродя сквозь кусты и папоротник; он позабыл, зачем вообще здесь.

– Нэ-э-эй! – послышался крик Элиссы.

Он метнулся стрелой. Возглас и перепугал его, и позволил возомнить себя важной особой, ведь его звала божественная нимфа, лесная фея. Она кричала его имя, а значит, нуждалась в нем!

Вэйлорд неловко остановился, едва не упав в воду.

– Что случилось?!

Он не видел ее, но вот тихий голосок раздался среди лотосов.

– Ты чего такой напуганный?

Элисса присела так, что была видна только ее головка: прекрасные цветы окружали прекраснейший цветок.

– Ты звала. Я подумал, случилось что-то.

– Я чистую одежду забыла. Грязную постирала. – Она кивнула на дерево, где висело ее мокрое белье. – Принеси чистую, пожалуйста. И что-нибудь обтереться.

– Конечно. Сейчас.

Он быстро зашагал к лошади. Схватив мешок, двинулся обратно, на ходу шаря внутри в поисках одежды потеплее. Достав все необходимое, стал на берегу.

Элисса смотрела на него какое-то время, затем укоризненно покачала головой, и рядом вразнобой закачались головки лотосов.

– Ну же, Нэй. Я ведь не могу встать и взять у тебя платье. Повесь, пожалуйста, на ветку и уходи.

– Ах да.

Он растерянно улыбнулся, повесил одежду и стал уходить. Через несколько шагов вдруг обернулся. Элисса вскрикнула и, обхватив себя руками, нырнула обратно.

– Ты чего!

– Я… Прости… Я там деревья ореховые нашел. – Он махнул рукой в неопределенном направлении. – Ты орешков хочешь?

Она засмеялась.

– Милый волк, ты и так много делаешь.

– Но мне совсем нетрудно.

– Ну тогда маленькую горсточку. Хорошо?

– Хорошо. Маленькую горсточку.

Вэйлорд улыбнулся и хотел добавить, что для нее он и звезд горсточку соберет, только бы попросила. Но сдержался. Как же глупо он, наверное, сейчас выглядит.

Вслед деснице неслось:

– Но если ты еще раз обернешься, бесстыдник, я тебя прибью!

– Твоя красота того стоит, – беззвучно прошептал Вэйлорд.

Орехов он собрал не горсточку и не две. Благо ветки спускались низко, а пожинать урожай тут было некому.

Вскоре голос прекрасной девы вновь прокричал его имя. И вновь он бежал как юнец.

Элисса стояла одетая, но по колено в воде, придерживая край платья, чтобы не замочить.

– Что, принцесса?

– Я обувь тоже помыла, а другой-то нет. Не хочу перепачкать ноги. Ты мне поможешь?

– Конечно.

Вэйлорд шагнул к ней и взял на руки.