Убийство с первого взгляда Макнил Фергюс
Он чувствовал, что сейчас ему все под силу.
Высмотрев просвет в плотном потоке автомобилей, он быстро перебежал на противоположную сторону улицы и зашел в паб. Это было старинное здание с низкими потолками, целиком отделанное деревом. Проникающего сквозь узенькие окошки солнечного света было недостаточно, чтобы рассеять царящий внутри полумрак, и в первые секунды Нэйсмит почти ничего не смог разглядеть. Он поморгал и направился к барной стойке, с трудом сдерживая себя, чтобы не начать вертеть головой. Это подождет. Он — самый обыкновенный парень, который зашел в паб пропустить кружечку-другую пива.
— Что желаете, сэр? — безразличным тоном поинтересовался бармен, молодой человек лет двадцати пяти, с прямыми волосами.
— Пинту «Стеллы Артуа», пожалуйста.
Он специально сделал такой заказ, чтобы, пока бармен будет наливать пиво, успеть осмотреться и отыскать полицейских.
Прислонившись к стойке, Нэйсмит рассеянным взглядом обвел помещение. Ему хватило выдержки никак не проявить чувств, когда он заметил сидящих за столиком в углу Харленда и его товарища. Он с невозмутимым видом взял меню и изучал его, пока бармен не поставил перед ним выпивку.
Примерно посередине между углом, в котором расположились полицейские, и выходом был пустой столик. Нэйсмит неспешной походкой подошел к нему, поставил пиво на подставку, сел и открыл газету.
И стал прислушиваться.
— Не думаю, что последуют какие-то радикальные меры. Серьезно. Ты же знаешь, как оно бывает: неделю-другую будет много шума, а потом все вернется в свою колею.
У крупного мужчины был звучный голос и легкий лондонский акцент. Несомненно, он тоже был не рядовым констеблем.
— Ты считаешь, он так это и оставит?
Да, он узнал этот унылый голос, который хорошо запомнил по телевизионной передаче. Нэйсмит прикрыл глаза и полностью обратился в слух.
— А по-твоему, нет? — ответил крупный полицейский. — Сам посуди: даже такой идиот, как Поуп, должен понимать, что есть некая черта, которую нельзя переступать.
— Мне кажется, ты его недооцениваешь, — сказал Харленд. — Я думаю, этот маленький засранец легко мать родную продаст, если посчитает, что это для него будет выгодно.
Разговор на некоторое время прекратился. Нэйсмит открыл глаза, отхлебнул пива, потом развернул газету и устремил невидящий взгляд на последнюю страницу. Он порадовался, что прихватил газету с собой, — подобная бутафория позволяет чувствовать себя более раскованно и не привлекать повышенного внимания окружающих.
— Посмотри на это с другой стороны, — посоветовал звучный голос с лондонским акцентом. — Ты все равно сейчас ничего не можешь изменить, так что нет никаких причин волноваться, тратить нервы.
Последовала пауза, потом Харленд хмыкнул и произнес:
— Умеешь ты утешить, Мендель.
Значит, Мендель. Нэйсмит запомнил фамилию и задумался, кто из этих двоих кому подчиняется или же они равны по званию.
Двое мужчин в серых комбинезонах прошли мимо Нэйсмита и уселись за столик между ним и полицейскими. Они сразу же начали громко болтать, так что Нэйсмиту больше не было слышно ни слова из беседы Харленда и Менделя. Но это уже не имело значения. Он сидел всего лишь в нескольких футах от своего противника, так близко, что смог подслушать его разговор с коллегой. Да, это было действительно волнующее и неожиданное приключение.
Он неторопливо перелистывал газетные страницы, бегло просматривал заголовки статей, когда заиграла мелодия мобильного телефона. Нэйсмит оторвался от чтения и кинул непринужденный взгляд в угол, где сидели полицейские. Харленд рылся во внутреннем кармане пиджака — звонили ему. Нэйсмит улыбнулся и вернулся к изучению газеты.
«Покоя нет для грешников, — подумал он. — Даже во время ленча».
Нэйсмит потянулся за бокалом, но в этот момент громкий голос, почти крик, заставил его поднять голову и посмотреть по сторонам.
— Ни в коем случае! — Кричал Харленд, но Нэйсмит в первое мгновение не поверил своим ушам — настолько этот злобный рык не подходил его обладателю. — Мне наплевать! Просто скажите ему подождать до… О, мать твою за ногу, придется все делать самому!
Нэйсмит недоуменно наблюдал, как разъяренный детектив швырнул телефон на стол и пробурчал что-то Менделю. Тот покачал головой, положил товарищу руку на плечо и попытался его успокоить, однако Харленд отдернулся, вскочил на ноги и шваркнул кулаком по столу. Бокал подпрыгнул, пиво выплеснулось и тонкой струйкой потекло на пол. С пылающими от ярости глазами Харленд отбросил в сторону стул, рванул к выходу, и через мгновение его и след простыл. Мендель с недовольным видом тоже встал и направился за инспектором.
Некоторое время Нэйсмит сидел с озадаченным видом и пытался сообразить, чему только что стал свидетелем. Что привело Харленда в такую ярость? Чего-чего, а подобного поведения от угрюмого полицейского он никак не ожидал.
Нэйсмит оценивающе посмотрел на бокал с пивом, но решил его не допивать. Никаких причин засиживаться здесь не было, и внезапно ему очень захотелось поскорее убраться отсюда, подальше от полицейского участка и подальше от Портисхеда. Он поднялся, сунул газету в карман и направился на улицу.
Когда он уже подошел к выходу, дверь внезапно распахнулась, в помещение устремился яркий солнечный свет, и на пороге появился человек, которого Нэйсмит моментально узнал. И замер на месте.
Черт!
Харленд стоял, придерживая дверь, и смотрел на него.
На мгновение Нэйсмита посетила шальная мысль броситься бежать, умчаться прочь от этого странного человека, от буравящего тяжелого взгляда глубоко посаженных глаз. Это все безрассудство — безрассудство и самоуверенность — заставило его зайти в паб, и вот теперь он стоит прямо перед тем самым человеком, который его разыскивает.
Но Харленд только оскалился в улыбке и мотнул головой:
— После вас.
Нэйсмиту показалось, будто голос полицейского доносится откуда-то издалека. У него внезапно ослабли ноги, но он все же заставил себя пошевелиться, мелкими шажками миновал инспектора и буквально вывалился на улицу под нежаркое послеполуденное солнце.
Харленд зашел в паб и закрыл за собой дверь.
31
Вторник, 21 августа
Харленд вихрем вырвался из паба в холодный день. Он пребывал в ярости. Нельзя отлучиться буквально на полчасика выпить бокал пива без того, чтобы какой-нибудь кретин не напортачил и не заставил его спешно возвращаться в чертов участок! Этот идиот Джош прекрасно знал, что не стоит ввязываться в разговор с Блейком, который может неизвестно чем завершиться, но именно так все и произошло! Ну почему, почему люди не могут просто делать то, что им говорят, черт бы их побрал?!
На секунду он остановился, чтобы перевести дух и помассировать виски.
«Успокойся и включи мозг!»
Это снова начиналось, а он не мог допустить повторения вчерашнего «представления». Харленд сунул руку во внутренний карман пиджака, чтобы достать мобильник, но телефона на месте не оказалось. Он нахмурился, похлопал по другим карманам, потом повернулся и увидел, как из паба выходит Мендель. На лице сержанта застыло озабоченное выражение.
— Не волнуйся, — криво усмехнулся Харленд и поднял руки, — я не собираюсь совершать никаких глупостей. Я сначала пережду, успокоюсь и потом только буду разговаривать.
Мендель окинул его испытующим взглядом:
— Это хорошо, потому что я не стану больше покупать тебе кружку, если ты раскокаешь и эту.
Харленд помимо воли рассмеялся, и ярость его, казалось, немного поутихла.
— Возвращайся пока в участок, — сказал он, — а я пойду поищу телефон. Кажется, оставил на столике.
Он неуклюже похлопал Менделя по плечу и быстрыми шагами направился обратно в паб. Что бы он делал без поддержки большого и доброго сержанта?
Подойдя к двери, он рванул ее на себя и едва не столкнулся с посетителем, который в ту же самую секунду собирался выйти из паба.
Перед ним застыл в нерешительности высокий и стройный, хорошо одетый мужчина, с темными короткими волосами. Харленд посмотрел на него и тоже остановился. Ему не понравилось выражение лица незнакомца — тот же крайний испуг, который он увидел накануне на лице Джоша, когда тот наблюдал за его нападением на мерзавца Поупа. Что же, черт возьми, видят в нем другие люди? Что приводит их в такое смятение?
Он растянул губы в улыбке, отодвинулся, чтобы дать мужчине пройти, и пробормотал:
— После вас.
Мужчина пару секунд словно решал, что делать, потом неуклюже проскочил мимо Харленда и быстро зашагал в сторону парковки. Инспектор проводил его взглядом, пожал плечами и зашел в паб.
Телефон лежал на столе, там, где он его бросил. Харленд подошел, протянул руку и вдруг замер, пораженный внезапной мыслью.
Мобильный телефон!
Надо, конечно, еще уточнить, но он практически не сомневался, что среди вещей, обнаруженных у жертвы убийства в Хэмпшире, мобильника не было. Вдохновленный новой надеждой и исполненный желания действовать, Харленд повернулся и поспешил в участок.
32
Среда, 22 августа
— Прошу вас, Грэхем, проходите и садитесь.
Комфортно расположившийся за столом Блейк демонстративно медленно закрыл папку, которую изучал перед приходом инспектора. На губах его играла привычная вежливая улыбка, однако глаза цепко осматривали Харленда.
Инспектор закрыл дверь и уселся на свободный стул. Он сразу обратил внимание на необычную напряженность позы суперинтенданта, его ссутуленные плечи. Пальцами правой руки Блейк отбивал дробь по краешку стола. Что-то было не в порядке.
«Черт! Похоже, Поуп меня все-таки заложил».
— Я полагаю, что хорошие взаимоотношения между сотрудниками являются ключом к успешной и эффективной работе полиции, — начал суперинтендант. Слова звучали неестественно, как будто он много раз репетировал свою речь. — Поэтому я и захотел переговорить с вами один на один, чтобы объяснить, где мы находимся в расследовании убийства в Северн-Бич.
— Да, сэр, — кивнул Харленд.
Он ошибался. Его вызвали не для беседы о нарушении дисциплины — первой в ряду многочисленных увещеваний и порицаний, которые неизбежно должны были закончиться увольнением. Он тихонько выдохнул. Слава богу! Но если разговор пойдет не об этом, тогда о чем же?
— В это расследование мы вложили много времени и большое количество драгоценных людских ресурсов. С самого начала я полностью доверял вам лично и вашей команде, и это доверие было вознаграждено рядом значительных достижений. Именно благодаря нашему упорному труду удалось обнаружить связь преступления в Северн-Бич с несколькими другими. И я горжусь этими успехами.
У Харленда упало сердце. Подобные пустые похвалы всегда предшествовали дурным известиям. Похоже, Блейк намеревался спустить дело на тормозах.
Суперинтендант сделал глубокий вдох, откинулся в кресле и слегка наморщил лоб, будто размышлял, что сказать дальше.
— Однако… — произнес он и сделал короткую паузу. — Точно так же, как бывают случаи, когда расследование целесообразно проводить нам, нужно уметь отличать и ситуации, когда лучше справятся другие.
Он замолчал, надеясь прочитать по лицу Харленда его отношение к сказанному, но не преуспел и продолжил:
— Я считаю, мы сделали очень значительный вклад в расследование этого дела, Грэхем… но я также думаю, что настало время передать его полностью в ведение хэмпширской полиции. Насколько нам известно, последнее по времени убийство было совершено на их территории — что ж, тогда им и карты в руки.
— Прошу прощения, сэр, — возразил Харленд. Он понимал, что ничего не добьется, но все же не мог промолчать. — Как можно передать это дело в Хэмпшир? Ведь общую картину из нескольких преступлений сложили именно мы. Только нам известны все доступные факты.
Блейк посмотрел на него через стол.
— Никто ведь с этим и не спорит, — мягко произнес он. — Но пока конкретных результатов это не принесло, а за последнюю пару недель мы вообще практически не продвинулись вперед.
— Это неверно, — горячо заявил Харленд. — Что вы скажете насчет мобильного телефона?
— А что с мобильным телефоном?
— Мы почти уверены, что у каждой из жертв имелась при себе одна вещь, которая ей не принадлежала и которую убийца забрал у предыдущей жертвы. Так?
— Да, но…
— Послушайте, — начал Харленд и сделал небольшую паузу. Нужно успокоиться и говорить медленно. Нельзя допустить, чтобы эмоции взяли вверх. — Мы говорили об этом. О том, что мы вечно оказываемся на два шага позади убийцы, поскольку очень тяжело определить, какие именно убийства связаны друг с другом. Говорили, что если мы сами толком не знаем, что искать, то как возможно подключить к поискам коллег из других регионов?
— Ну и что? — пожал плечами Блейк.
— Тогда мы попытались выяснить, что преступник мог забрать у самой последней жертвы. Узнать, что это за предмет, чтобы искать целенаправленно именно его, так как сейчас он находится у убийцы.
Он замолчал, перевел дух и снова заставил себя успокоиться.
— Когда мы нашли тело преподавателя, при нем не было мобильного телефона. Мы просмотрели все отчеты, связались с его родными — никто не знает, куда подевался телефон.
Блейк в задумчивости потер подбородок:
— А у него точно был мобильник?
— Да, — кивнул Харленд. — С предоплаченным тарифом. Если вы разрешите, мы можем проследить за номером и увидеть, если им кто-то воспользуется.
Даже такой пекущийся только о своих интересах ублюдок, как Блейк, должен был понять перспективность данной зацепки. Если они смогут выследить нового владельца телефона, появится шанс найти убийцу.
Блейк откинулся в кресле и сцепил руки на животе.
— Очень хорошо, — произнес он после долгого молчания. — Поставим номер на учет и посмотрим, что из этого выйдет…
На короткое мгновение Харленд в душе возликовал, но, как оказалось, суперинтендант еще не закончил.
— А тем временем, — продолжил Блейк, — я думаю, нам нужно перераспределить силы. Это дело уже не является исключительно прерогативой нашего участка, и я должен с максимальной пользой использовать людей.
Вот оно и случилось. Незначительный умелый маневр, благодаря которому расследование моментально оказалось задвинуто на второй план.
— Сэр, я вынужден согласиться с вами, что расследование сейчас идет, наверное, не столь активно. Обязательно заберите Поупа, даже Менделя, если будет необходимо, только не нужно пока отстранять меня от этого дела.
Блейк выпрямился и едва заметно улыбнулся.
— Согласен, — произнес он тихим, спокойным голосом. — Возможно, сейчас самое подходящее для вас время, чтобы немного отдохнуть.
— Прошу прощения, сэр? — Харленд едва не потерял дар речи от такого предложения.
— Вы слышали, что я сказал. — Блейк буквально поедал глазами собеседника, а за его спокойным тоном слышалась угроза. — Хорошие взаимоотношения — залог успеха, и я слежу за этим. Вы в самом деле полагали, будто я не в курсе насчет вашей стычки с Поупом?
Харленд опустил глаза. Его переиграли.
— Отдохните немного, Грэхем, — мягко повторил суперинтендант. — Это все.
Часть 3
Лондон
33
Вторник, 28 августа
Темнело. Он знал, что должен возвращаться домой. Носки промокли, ноги замерзли, однако на ходу было терпимо. Он посмотрел на свои школьные туфли и повозил подошвами по траве, чтобы стереть грязь. В общем-то, они еще не так плохи. Мама запихнет в них побольше газет и оставит на радиаторе сушиться до утра.
Но беспокоили его совсем не туфли.
Он наклонился и подобрал толстую ветку, потом отломал с нее мелкие веточки, чтобы получился посох. Тот удобно лег в руку, и мальчик размахивал им, рассекал траву и представлял себе, будто это меч. Если бы только возможно было задержаться еще на часик, отложить возвращение домой. Но в лежащей внизу деревушке уже зажигались фонари. Поначалу они часто мигали, и свет был красным и тусклым, однако вскоре по улочкам разлилось ровное оранжевое сияние.
Пора было идти.
Он вздохнул и стал спускаться с холма.
Над горизонтом собирались темные тучи. Он свернул на свою улицу и зашагал — одной ногой по тротуару, другой по проезжей части. Посох он волочил за собой и с удовольствием слушал, как тот грохочет по крышкам дренажных канав. Затем свернул на подъездную дорожку к дому и начертил палкой длинную извилистую линию на гравии. Внезапно он почувствовал, что ему нездоровится.
Задняя дверь была открыта. Он медленно прошел в дом и постарался как следует очистить туфли о коврик от остатков грязи.
— Опять, как я вижу, гулял без пальто.
В кухне появилась мать. Она улыбнулась мальчику и быстро прошла к раковине. Он молчал, пока мать мыла руки. Потом она повернулась и взглянула на сына.
— Это твои школьные туфли? — спросила она, недовольно глядя на грязную обувь. — Роб, я ведь просила тебя надевать на прогулку старые ботинки.
Мать присела перед ним на корточки и долго возилась с промокшими насквозь шнурками. Наконец она сумела их развязать и помогла мальчику разуться.
— Сколько раз я повторяла тебе… — начала она, но, когда посмотрела на сына и увидела несчастное выражение на его лице, сразу же перестала хмуриться, вздохнула и продолжила совсем другим тоном: — Только не надо изображать такую печаль. — Она устало улыбнулась. — Я ведь всегда могу высушить их на радиаторе. Иди сюда.
Она встала, заключила сына в объятия, крепко прижала к себе. Теперь ощущения были иными, но по-прежнему было хорошо. Мать по-прежнему его любила, и он постарается, чтобы так оно и было всегда. Если быть осторожным, не говорить всяких глупостей, она все так же будет его любить. Это будет сродни действительно сложной игре…
— Прибыли, приятель.
Нэйсмита рывком выдернуло из дремы, и несколько секунд он бессмысленно моргал, пытаясь понять, где находится. Он заснул на заднем сиденье машины, привалившись к дверце. Придя в себя, Нэйсмит выпрямился и кивнул таксисту, который нетерпеливо глядел глубоко посаженными глазами на пассажира в зеркало заднего вида.
— Задремал, наверное.
Он посмотрел на счетчик, нахмурился и полез за бумажником.
— Это будет моя самая спокойная поездка, — без энтузиазма заметил таксист.
Нэйсмит вытащил пару банкнот и протянул их водителю через открытый лючок в защитном стекле. Подавив зевок, схватил дорожный чемоданчик, открыл дверь и вышел из машины. Едва он ступил на тротуар, как на него обрушился не умолкающий ни на секунду шум забившего Парк-лейн транспорта, однако чуть прохладный воздух раннего вечера благотворно действовал на него после неспокойного сна в такси. Он поправил куртку и кинул взгляд на нависающую над ним громаду отеля, потом выдвинул у чемодана ручку и покатил его, обходя машину сзади.
Высокая вращающаяся дверь с легким шелестом пропустила его внутрь. По трем широким ступенькам Нэйсмит спустился в хорошо знакомый просторный вестибюль отеля и, негромко стуча каблуками, зашагал по мраморному полу. Неяркий рассеянный свет падал на отделанную темными деревянными панелями стойку ресепшена, создавая атмосферу уюта и покоя. Сидящая за стойкой женщина с волосами цвета воронова крыла, в стильном темно-синем пиджаке одарила Нэйсмита профессиональной улыбкой.
— Роберт Нэйсмит, — назвался он и поставил чемоданчик на пол. — Номер на трое суток. Вероятно, был забронирован для меня как для участника конференции.
— Подождите минуточку.
Женщина перевела взгляд с Нэйсмита на монитор и набрала на клавиатуре его имя и фамилию. У нее был очень приятный голос — тихий, но уверенный — и живые ясные глаза. Нэйсмит украдкой любовался женщиной, пока та изучала списки в компьютере. Затем она опять посмотрела на посетителя:
— Мистер Нэйсмит, очень приятно снова видеть вас в нашем отеле.
Всегда одно и то же.
Он не сомневался, что на мониторе появилась подсказка, говорящая, как вести себя с постоянными клиентами отеля с приоритетной банковской картой. Возможно, кто-нибудь другой и был бы этим обстоятельством разочарован, но не он. Вид электрического провода под стойкой — а Нэйсмит из своего опыта хорошо знал, что это такое, — наполнил его глубоким чувством удовлетворения.
— Вы очень добры, — сказал он вслух.
Администратор протянула магнитную карту-ключ:
— У вас номер двенадцать-ноль один. Лифт находится вон там, и он доставит вас на двенадцатый этаж. Если мы еще как-то можем вам помочь…
— Большое спасибо. Если понадобится, я обращусь.
Он слегка наклонил голову, подхватил чемодан и направился к лифту.
В номере, сплошь состоящем из прямых линий, окрашенном в тщательно подобранные цвета, было тихо и прохладно. В общей обстановке особенно выделялись широченные окна почти во всю стену. Из них открывался великолепный вид на верхушки деревьев Гайд-парка — кусочек яркой зелени посреди унылого серого города. Нэйсмит уселся на подоконник, оперся лбом о стекло и стал смотреть на кажущуюся с такой высоты узкой полоской улицу, почти игрушечные машинки и снующие туда-сюда по тротуару крошечные фигурки людей.
Людишки!
Он вздохнул, спрыгнул с подоконника и отвернулся от окна. Глаза постепенно привыкали к царящему в номере полумраку.
Что ж, пора приступить к делу.
Нэйсмит поставил чемодан на стойку для багажа и расстегнул молнию. Из бокового кармана высунулся уголок небольшого белого конверта. Нэйсмит несколько секунд внимательно на него смотрел, после чего затолкал обратно.
С глаз долой — из сердца вон.
Из чемодана он достал три чистые рубашки, потряс каждую так, чтобы расправились рукава, и внимательно исследовал на наличие складок. Потом открыл гардероб, вытащил несколько деревянных вешалок, аккуратно развесил на них рубашки и тщательно разгладил, после чего убрал в шкаф. Белье и носки он, как обычно, разложил на верхней полочке. Наконец, извлек из чемодана пластиковую сумочку на молнии, в которой хранились туалетные принадлежности, и отнес ее в большую, залитую светом ванную комнату.
Поместив зубную щетку в стакан на полочке над раковиной, Нэйсмит посмотрел на себя в зеркало и, приблизив голову к стеклу, поправил волосы, встопорщившиеся в том месте, которым он прижимался к дверце, когда уснул в такси. Из зеркала на Нэйсмита глядели беспокойные глаза. Он долго изучал собственное отражение, маску, заглянуть под которую мог лишь только он один. Наконец Нэйсмит поморщился, вышел из ванной и выключил свет.
Солнце медленно опускалось за крыши лондонских домов и отбрасывало на пол длинные тени. Внезапно Нэйсмит почувствовал себя до крайности неуютно, точно запертым в тихом и пустом гостиничном номере, обстановка которого начинала действовать на нервы. Немного поколебавшись, он взглянул на наручные часы, взял куртку, которую перед этим аккуратно положил на кровать, открыл дверь и вышел в тихий, освещенный неяркими лампами коридор.
Дожидаясь лифта, Нэйсмит подумал, не отправиться ли в бар, но было еще слишком рано — одинокие женщины приходят туда выпить перед сном стаканчик-другой, а также в поисках возможных приключений значительно позже. Если у него появится такое желание, времени для этого будет предостаточно. Нэйсмит зашел в лифт и поднес руку к сенсорной панели, собираясь набрать номер 28 — на этом этаже находился ресторан, — но потом понял, что на самом деле еще не проголодался. Он подумал немного и поднес палец к букве «Х», то есть «Холл». Приятный голос в динамиках произнес: «Начинается спуск…», и лифт бесшумно помчался вниз. Сейчас ему больше всего хотелось прогуляться и подышать свежим воздухом.
Когда он вышел из-под козырька над крыльцом отеля, небо, казалось, стало еще темнее. Нэйсмит прошествовал между поджидающими клиентов такси с урчащими на холостом ходу двигателями, потом, повинуясь внезапному импульсу, повернул направо и зашагал по изгибающемуся дугой широкому тротуару Парк-лейн мимо растущих вдоль проезжей части деревьев в направлении Мраморной арки. Однако вскоре он передумал и свернул на одну из боковых улочек Мейфэра.
Уродливые современные архитектурные «творения» быстро уступили место домам в стиле английского ампира с роскошными портиками, начищенными до блеска металлическими перилами и полуподвальными окнами, которые, казалось, подозрительно разглядывают прохожих. Вывешенные на стене ящики с ухоженными комнатными растениями отражались в полированных поверхностях дорогущих автомобилей вдоль тротуара. Периодически раздающиеся взрывы смеха отражались эхом от старинных каменных стен, сплошь увешанных мемориальными табличками. Возле входов в питейные заведения приходилось огибать толпы вечерних гуляк, вынужденных отправляться на свежий воздух, где только и можно было покурить. Мысли Нэйсмита плыли впереди него, словно дым от сигарет.
Он свернул с Керзон-стрит и пошел по узенькой улочке, с трудом прокладывая путь через толпы бездельников, снующих между многочисленными барами. Прямо за ближайшим поворотом находилось казино. Нэйсмиту несколько раз доводилось его посещать, и постоянно ему сопутствовала удача. Может быть, именно туда и несли его сейчас ноги? Он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился в нескольких ярдах от входа, чтобы подумать. Мимо спешили люди и толкали застывшего Нэйсмита.
Людишки!
Он посмотрел на горящую вывеску казино, нахмурился и зашагал дальше.
Нет, казино его не устраивает. Хотелось испытать себя по-настоящему, так, чтобы пробудиться от спячки, чтобы сердце забилось сильнее и попыталось выскочить из груди. Хотелось сыграть в игру, где на кону стоит намного больше, нежели цифра пусть даже и с несколькими нулями.
Впереди, в конце улицы, показался отель «Ритц» — его легко было узнать по характерным аркам и освещенным колоннам. А вдоль по Пикадилли медленно двигались многочисленные прохожие…
Ну конечно же!
Лучше и не придумаешь. Дойти до конца улицы, повернуть направо — и можно начинать игру. Он пойдет по Пикадилли в сторону Парк-лейн, и первый человек, который встретится с ним взглядом, станет очередной мишенью.
Приняв решение, он уверенно двинулся в сторону «Ритца». Пронзила приятная дрожь, в крови забурлил адреналин. С каждым шагом вялость проходила, тело наполнялось энергией. Люди расступались перед ним, словно чувствовали, что этого человека лучше сторониться. Ему приходилось заставлять себя расслабить мышцы и придать лицу более спокойное выражение, чтобы встречные пешеходы не начали в страхе разбегаться.
Остался еще один квартал.
Проходившая мимо женщина, с кожей оливкового цвета и длинными черными волосами, в дорогой одежде, встретилась с ним взглядом, но ей повезло: столкнись они ярдов на сто подальше, судьба ее была бы решена. Нэйсмит улыбнулся — если бы только она знала, чего ей удалось избежать, — и с интересом посмотрел на проезжающий мимо двухэтажный автобус. В окнах второго этажа маячили размытые лица пассажиров. Нэйсмит покачал головой и опустил взгляд на тротуар — не стоит искушать себя, пока он не достигнет самим же определенного места.
Шум уличного движения становился все громче, до Нэйсмита донеслась вонь выхлопных газов, и вот наконец он вышел с боковой улочки на Пикадилли, свернул направо и поднял голову.
Игра началась.
Чуть впереди шли, держась за руки, парень с девушкой. Казалось, на весь остальной мир они не обращали внимания. Нэйсмит замедлил шаг и пристроился немного сзади парочки. Взгляд его беспорядочно скользил по лицам идущих навстречу пешеходов.
Двое очень похожих друг на друга мужчин чуть за сорок, с ослабленными по случаю наступления вечера узлами галстуков, прошли, не поднимая головы. Молодая женщина, судя по всему арабка, с красивым скуластым лицом и экзотической формой носа, двигалась грациозной походкой, привлекая внимание мужчин, но сама устремила взор огромных глаз в сторону Грин-парка. Погруженная в раздумья, она миновала Нэйсмита, и он остановился, чтобы посмотреть ей вслед. Проводив взглядом стройную фигурку, улыбнулся и зашагал дальше.
Он смотрел на людей, обедающих и просто выпивающих в барах, сидящих друг напротив друга за столиками, беседующих и даже не подозревающих о его существовании. В полированных фасадах темного мрамора он видел свое отражение — оно двигалось вместе с ним.
Давешняя юная парочка свернула на Халф-Мун-стрит, и дальше Нэйсмит шел один. Улица медленно понижалась. Вокруг по-прежнему было полно пешеходов, но все же количество их постепенно уменьшалось. Он прошел мимо скукоженного мужчины, сидящего с низко опущенной головой в темноте на крыльце одного из домов. Мгновение спустя навстречу проковылял бродяга с мертвенно-бледным лицом — невидящим взглядом он таращился прямо перед собой.
Нэйсмиту уже было рукой подать до площади Гайд-парк-корнер, но пока так никто и не посмотрел ему в глаза. Но нужно обязательно найти жертву до возвращения в отель. Возможно, ему повезет с кем-нибудь из толпы туристов, которые вечно вьются вокруг «Хард-рок кафе»? Не хотелось, чтобы вечер прошел впустую.
С мрачным выражением лица он медленно двигался в направлении расположенных в конце улицы роскошных старинных отелей. Невысокий мужчина средних лет стоял между парой пустых столиков, выставленных на тротуаре, за натянутым тросом. В одной руке он держал зажженную сигару, в другой — мобильный телефон и, опустив голову, изучал его дисплей. Вот он чему-то улыбнулся, выпрямился и поднес сигару к окаймленному бородой рту. Чуть наклонив голову, он посмотрел поверх очков, взгляд его на несколько секунд задержался на Нэйсмите, после чего снова вернулся к телефону.
Он будет следующим.
Нэйсмит постепенно замедлял шаг и внимательно, фиксируя в памяти каждую деталь, рассматривал мужчину, который теперь находился от него в каких-нибудь нескольких футах. Возраст около пятидесяти или чуть больше, рост пять футов и десять дюймов, обычного телосложения. Тонкие волосы зачесаны назад, а лицо украшает густая, уже тронутая сединой бородка клинышком. Маленькие глазки глядят через очки с круглыми стеклами в тонкой оправе, напяленные на острый нос.
На нем был отлично пошитый пиджак, на ногах очень дорогие, судя по их виду, туфли, однако поверх рубашки он носил простенький темный шерстяной джемпер без рукавов. Рядом на столе лежала элегантная кожаная сумочка на ремешке.
А в следующее мгновение мужчина остался позади. Прикрыв глаза, Нэйсмит прокручивал в памяти все характерные приметы новой жертвы: форму ушей, намечающийся двойной подбородок. Он снова пошел быстрее и бросил мимолетный взгляд на часы, чтобы зафиксировать время. Стрелки показывали 20:16. Он улыбнулся и через несколько минут уже подходил к своему отелю.
34
Среда, 29 августа
Нэйсмит прошел через старинный вестибюль и, миновав тяжелые двойные двери, оказался в красивом, отделанном в стиле ар-деко коридоре, пол которого был выложен мраморными плитками в шахматном порядке. В дальнем конце коридор плавно поворачивал и проходил мимо бара, а перед ним несколько ступенек вели на возвышение, где помещался ресепшен. Удобные диванчики и мягкие плетеные кресла в помещении бара окружали низкие, накрытые льняными скатертями столики. Пространство между колоннами на стенах было украшено фресками в японском стиле, здесь и там стояли пальмы в кадках, а на каждом столике имелась лампа с кремовым абажуром, дающая мягкий, спокойный свет.
Нэйсмит выбрал столик у стены таким образом, чтобы в поле зрения попадал вход в отель, и расположился в удивительно удобном кресле. До его ушей долетали приглушенные обрывки разговоров других посетителей бара. Чуть приподняв бровь, он подозвал официанта, который тщательно выверенной походкой приблизился к столу и предупредительно наклонил голову.
— Что угодно, сэр?
— Пожалуйста, джин с тоником.
— Конечно, сэр, — кивнул официант. — У нас есть «Карун», «Плимут», «Бомбейский сапфир», а также «Лондонский номер один».
— Отлично, — улыбнулся Нэйсмит, наслаждаясь возможностью выбора. — Дайте, пожалуй, «Карун».
— Хорошо, сэр.
Проводив официанта взглядом до стойки, Нэйсмит откинулся на мягкую спинку кресла, принял расслабленную позу и стал любоваться роскошными витражами на потолке. Попутно он обратил внимание на то, что, судя по всему, камер слежения здесь не имелось. Что ж, это было не самое худшее место для ожидания.
По мере того как день клонился к закату, народу в баре все прибывало. Шум голосов и смех, раздающийся то в одной, то в другой стороне большого зала, делался все громче и заглушал льющиеся откуда-то сверху звуки джаза. Сначала, чтобы убить время, Нэйсмит читал газету. Затем он развлекался тем, что обменивался двусмысленными взглядами с прекрасной брюнеткой лет сорока, сидевшей в противоположном конце бара. Вертя в руках бокал, она хитро улыбалась Нэйсмиту, пока ее муж пялился на проходящих мимо официанток. Когда в конце концов он встал и повел супругу к выходу, она виновато улыбнулась и пожала плечами. Нэйсмит в свою очередь наградил ее шаловливым взглядом и приготовился скучать дальше.
Жертва появилась вскоре после половины десятого.
Распахнулись двойные двери, и в отель вошли двое мужчин, поглощенных беседой. Нэйсмит повернул голову в их сторону, сохраняя непроницаемое выражение лица, однако глаза его цепко обшаривали пришедших. Да, это, несомненно, был тот самый человек: маленькие круглые очки, остроконечная бородка и этот чудной джемпер без рукавов, выглядывающий из-под пиджака.
Когда будущая жертва со спутником приблизились, Нэйсмит неторопливо свернул газету и положил под недопитый бокал двадцатифунтовую купюру. Затем он так же не спеша встал, задвинул стул на место, зевнул и сделал вид, будто задумался, а на самом деле ждал, когда мужчины пройдут мимо. Когда они поравнялись с ним, Нэйсмит кинул последний взгляд на газету, оставил ее на столе и медленно направился к лестнице, пристроившись в нескольких шагах позади беседующих мужчин.
— Но знаете что? Их ценные бумаги здорово подскочат в цене, если только они не решат в скором времени уйти с рынка.
У жертвы был акцент уроженца западного побережья.
— И вы сообщили ему об этом?
Его спутник был моложе, выше ростом, с короткими темными волосами, а говорил с легким шотландским акцентом. Он придержал перед Нэйсмитом дверь, и все трое вышли в большой, залитый ярким светом холл и направились к лифтам.
— Я трижды обращался к нему по этому поводу, но он просто не желает меня слушать, — повел плечами обладатель остроконечной бородки и нажал кнопку вызова. — Им должно быть стыдно, ведь за последние несколько лет они достигли фантастического роста.
Вскоре открылись двери, и все трое вошли в кабину. Нэйсмит заходил последним, при этом он как бы случайно кинул взгляд наверх и под потолком обнаружил единственную камеру слежения. Младший из его попутчиков нажал на кнопку с цифрой 5 и повернулся к бородатому спутнику.
— Вам ведь четвертый?
— Да, благодарю, — кивнул тот.
— И я тоже еду на четвертый, — пробормотал Нэйсмит и подвинулся так, чтобы оказаться чуть сзади и левее жертвы.
Молодой нажал на сверкающую полированным металлом кнопку четвертого этажа и, когда двери закрылись, снова обратился к спутнику:
— Тем не менее надо признать, что сегодняшний вечер прошел позитивно.
Лифт поехал вверх.
— Безусловно, так, — хмыкнул бородатый.
Сумочка висела у него через левое плечо. Она определенно была очень дорогая — из мягкой черной кожи, окантованная латунными полосами. На крошечной кожаной петельке болталась маленькая пластиковая бирка. Нэйсмит придвинулся к зеркалу, занимавшему почти всю заднюю стенку лифта и, наклонив голову, попытался прочитать, что там написано.
Это оказался значок почетного пассажира с логотипом авиакомпании «Америкэн эйрлайнс» и рельефными цифрами — видимо, членским номером, — а также именем: «Мистер Д. Леннокс».
— В любом случае, — продолжил Леннокс, — полезно было встретиться с их представителями. Думаю, у нас также есть возможности для взаимного сотрудничества.
Нэйсмит снова выпрямился и продолжил незаметно разглядывать жертву: одежду, сумочку и манеру держать себя, что было всего важнее. По всем признакам мистер Леннокс был состоятельным человеком. Роскошные наручные часы, значок почетного пассажира — все эти вроде бы незначительные детали вместе говорили о больших деньгах. Впрочем, на Нэйсмита это не произвело особенного впечатления. Да, деньги дают власть, но только отчасти. То, чем занимался он, давало ему куда большую власть, практически абсолютную. И когда настанет время и он встанет лицом к лицу с этим богатеньким Буратинкой, все деньги в мире не смогут спасти его жалкую жизнь.
— Кажется, я приехал. — Леннокс дождался, когда откроются двери, и повернулся к коллеге. — Увидимся утром.
— Да, увидимся утром, — повторил второй мужчина.
Читать бесплатно другие книги:
