Зажечь звезду Ролдугина Софья

Айне, Айне… Она всегда была самой странной из нас, и с каждым годом её становилось всё труднее понимать. Сила эстаминиэль изменила Айне меньше других – может быть, из-за её редкого дара, может – из-за склада характера. Пророчицы всегда были властью, как воздух – битвой, жизнь – познанием, а иллюзион – любовью. Прочие могли выбирать.

Я невольно вспомнила неприятный разговор с Риан незадолго до отъезда. Танцующая специально приехала в Зелёный, чтобы предупредить меня.

– Не кривись, Ар-Нейт. Я не шучу. Это всё очень важно.

– Но почему именно я! – бешусь. – Половина королев в Совете – в эпохе любви. Им ты лекции не читаешь! Им не надо заводить питомцев! Им не надо влюбляться принудительно!

– Успокойся, ты всё неправильно поняла. – Она быстро касается моей щеки прохладной рукой. – Не питомцев, а подзащитных. Не любить, а защищать…

– Да какая разница!

– Пойми, без опоры ты будешь беспомощна. Не сможешь призвать магию, кроме совсем уж элементарной. Ну подумай, Ар-Нейт, ты получишь более выгодную позицию и возможность пользоваться своей силой, а взамен просто позаботишься о каком-нибудь человеке. Сделаешь доброе дело…

– Вмешательство магии в жизнь простых людей всегда приводит к трагедии, – цежу сквозь сжатые зубы прописную истину. Риан устало вздыхает. – И не называй меня Ар-Нейт. У меня имя есть.

– Хорошо, Найта. Я не прошу решать прямо на месте. Приедешь, оглядишься… Обдумаешь всё хорошенько. Выберешь себе подзащитного…

– Нет.

– Тогда судьба выберет его за тебя.

Против ожиданий, заснула я легко, убаюканная воспоминаниями. Наверное, всё же сказалась усталость от перелёта, не утолённая коротким дневным отдыхом. Но в этот раз мне не снилось ничего…

– Вставай, деточка! Опоздаешь, – ласково проворковали за дверью. Я сдавленно хрюкнула в подушку, глуша смешки. Похоже, Габриэла за ночь свыклась с тем, что у неё появилась новая «дочка».

Деточка, как же. Уж больно это Лиссэ напоминает.

– Хорошо, Габриэла. Спасибо, что вы разбудили меня.

– Спускайся, завтрак на столе.

Умылась я быстро, но потом мельком глянула вниз через перила, осматривая столовую, и оказалось, что славное семейство Грэйменов уже в полном составе собралось за столом и ждёт только меня. Тихо ругнувшись, я метнулась обратно в комнату, напяливая на себя первый попавшийся комплект одежды, благо перед отъездом Феникс основательно перетряхнула мой гардероб, избавив его от откровенно «неносибельных» вещей. Собрала волосы в аккуратную косу, перевязала лентой – всё второпях. Чёлка никак не хотела ложиться правильно, пришлось зачесать набок и заколоть. Перед спуском в столовую я на всякий случай посмотрелась в зеркало – Айне предупреждала, что есть опасность что-то забыть.

«Так, вроде всё на месте, ничего не торчит, не напялено наизнанку, не перекручено. Синяя юбка с бежевой блузкой – глаз не режет, и ладно. Ценники оторвала… Ой, нет, один болтается. Так и знала. Наверное, Айне намекала именно на это».

– Доброе утро. – Я выжала из себя ослепительную улыбку и придвинула поближе миску с хлопьями. Конечно, хотелось бы с утра чего-нибудь поосновательнее, но, видимо, здесь так не было принято. Ничего, в школе перекушу.

– Как спалось на новом месте? – жизнерадостно поинтересовалась Габриэла. Похоже, энтузиазм этой женщины был неиссякаем – сказывался южный темперамент. Томас покровительственно улыбнулся, глядя на супругу, и опять уткнулся в свежую прессу. Интересно, как он с настолько скромным аппетитом умудряется сохранять внушительную комплекцию? Издержки сидячей работы?

Очередная заокеанская загадка.

– Неплохо. Не заметила, как наступило утро. – На этот раз улыбка вышла более искренняя. М-м-м, какие вкусные хлопья.

– Вижу, аппетит у вас отменный, – заметил Томас, сверкнув очками поверх листа. – Смена часовых поясов не слишком сбивает с жизненного ритма?

– Какой ритм после суток на ногах, – вздохнула я, отодвигая пустую миску. К хлопьям полагался довесок в виде чашки кофе с тостами, но я постеснялась просить что-нибудь посолиднее «на бутерброд». Перебивать же прекрасный кофе плохо подсушенным хлебом с подтаявшим маслом и ягодным джемом непонятного происхождения было выше моих сил. – Всё в порядке, я даже выспаться успела.

– Хорошо, – кивнул мистер Грэймен и снова спрятался за газетой.

Смешно, но с завтраком я расправилась раньше всех, хотя к столу спустилась последней. Элизбет, видимо, вообще не хотела есть и только размазывала хлопья, ожидая, когда Габриэла разрешит отставить миску. Ричи тоже был странно задумчив. После того как очередная попытка опрокинуть на себя кофе – по-другому назвать это акробатическое действо у меня язык не поворачивался – увенчалась успехом, парень несколько оживился. Чертыхнулся пару раз, нарвавшись на укоризненный взгляд матери, почему-то жутко смутился и бегом отправился наверх – переодеваться. Когда он вернулся, Томас негромко произнес: «Дети, опаздываете», после чего Лиз с радостью избавилась от размокших хлопьев, а Ричард, даже не оглянувшись на родителей, выскочил на улицу. Поблагодарив хозяйку за завтрак, я подхватила сумку и вышла.

Машина у Ричарда была старая. Очень. Но, кажется, он тащился уже от самого факта её существования, и такие мелочи, как облупившаяся зелёная краска, заметная вмятина на заднем бампере и звёздочка на лобовом стекле не сильно его смущали. Внутри салона была идеальная чистота. Сиденья закрывали чехлы, имитирующие кожу, сзади болтался освежитель-ёлочка. На зеркале висела целая связка амулетов – фигурки животных, игральные кости, брелок с непонятным символом.

– Я сам её купил, – с деланым безразличием заметил Ричи, глядя в сторону. Жадное внимание, исходившее от него волнами, мог не заметить только совсем уж слепой.

– Круто, – рассеянно произнесла я. Парень тут же надулся от гордости и повернулся ко мне с сияющими глазами.

Если честно, то таким, естественным, он нравился мне гораздо больше.

– Копил два года. Присмотрел её аж в другом городе, пришлось добираться туда на автобусе, зато обратно приехал уже на своих колёсах. – Он широко улыбнулся и с превосходством посмотрел на меня. Иллюзия милого мальчика тут же разбилась в пыль. – Сейчас собираю деньги на ремонт. Покрашу, стекло заменю – конфетка будет. Девчонкам нравится, – добавил он уже с явной провокацией в голосе. Похоже, ждал от меня комментариев.

– Э-э… здорово. Наверное, ты очень популярен в школе? – выдавила я из себя. Ладно, мне не сложно, а ему приятно будет услышать.

Я не прогадала. Ричард буквально засветился от удовольствия.

– Говорят, что да, – небрежно произнес он, внимательно наблюдая за моей реакцией. – У меня есть репутация, знаешь ли…

Я тоскливо оглянулась в окно. К счастью, появление Лиз избавило меня от продолжения этого абсурдного диалога. Надо же, только я решила, что он может быть приятным парнем… Впрочем, он и вправду молодец. Сам заработал на машину, копит на ремонт, имеет влияние на одноклассников. Жаль, что у нас немного разные ценности.

Всю дорогу мы провели в молчании. Ричард больше не хвастался, видимо, стесняясь присутствия сестрёнки, Элизбет усиленно делала вид, что повторяет домашнее задание, я наслаждалась временным затишьем. Первый день в новом месте – это всегда кошмар. Уж я-то знаю. До седьмого класса мне пришлось сменить четыре школы. Правда, все они, кроме школы в Приграничном, принадлежали людям. Каждый раз начинается с одного: на тебя пялятся, подходят, заговаривают о ерунде, стараясь понравиться, потом спешно разочаровываются – мальчики не находят ожидаемую принцессу, девочки прозревают, обнаруживая соперницу, и в итоге ты остаёшься наедине с собой, пока кто-нибудь не решится подружиться с тобой по-настоящему.

Тогда, в самой первой школе, куда я попала после Приграничного, этим кем-то оказалась Этна. Потом мы уже вместе кочевали по учебным заведениям, и «знакомство с классом» так не напрягало. Но сейчас вряд ли стоило надеяться на подобное везение…

Может, я, конечно, судила предвзято и во всём был виноват мой нелюдимый характер. Но факт оставался фактом – вряд ли и в новой школе меня встретят на ура.

Школа имени Святого Джеймса представляла собой огромный комплекс из десятка корпусов, огороженный кирпичным забором. На входе стояли металлодетекторы, дежурный открывал двери только после того, как ученик показывал пропуск. Похоже, я погорячилась, назвав этот городок захолустьем. Или школа была одна на весь город, что более вероятно.

– Она со мной, – нетерпеливо втолковывал охраннику Ричард. Я стояла рядом, ощущая себя крайне неловко. Было такое чувство, будто и впрямь дома осталось что-то важное. Запутала меня Айне… Странно, вроде бы я перед выходом погляделась в зеркало, в глаза ничего не бросилось. – Это Найта Верманова, она по обмену приехала. Вам не передали карточку?

– В администрации заберёте, – буркнул дежурный, пропуская нас внутрь. – Сегодня без карточки проходите, раз такое дело. Но в следующий раз не пущу.

– В следующий раз такого не будет, уверяю вас, – улыбнулась я. Хмурый дядька в окошке сразу как-то расслабился. Он что, думал, я кусаюсь? У меня настолько грозный вид? Или я и впрямь проглядела что-нибудь важное? Ох, Айне…

– Удачного дня, – донеслось мне в спину.

Ладно, может, я и приживусь здесь. Люди-то те же самые, только говорят немного по-другому.

У входа в один из корпусов Ричард притормозил. До начала занятий ещё оставалось время, и парень решил потратить его на короткую, но прочувствованную лекцию:

– Значит, так. Ты, Найта, здесь чужая. Можешь не делать вид, что это не так. – Меня так и подмывало рассмеяться. Да уж, Ричи, ты не представляешь, насколько я чужая. – Сейчас зайдёшь и поднимешься на второй этаж. Там кабинет химии. Лучше садись на последние парты, меньше пялиться будут. Выбери себе какого-нибудь партнёра, он тебе всё расскажет по уроку. Литература у нас общая, я тебе сам объясню. Химика я знаю, он нормальный, а вот литераторша, мисс Нэггинг, та ещё штучка. Во-первых, сразу вызовет к доске рассказать о себе, готовься заранее. Во-вторых, на следующем же уроке попробует подловить на несделанном домашнем задании. Если ты проколешься, я тебя сам убью. У нашей семьи здесь есть репутация. Всё поняла?

– Да. Спасибо за совет. – Я со вздохом развернулась к корпусу.

– Не благодари. Для себя стараюсь. Не облажайся! – Ричи махнул рукой и направился к соседнему зданию. Что ж, мы хотя бы будем рядом. Я нервно дёрнула за косу и решительно шагнула к ступеням. Была не была.

Всё оказалось гораздо хуже, чем я могла предполагать. Не думала, что в такой огромной школе проявят столько внимания к новенькой, наверняка же большинство здесь знает друг друга только в лицо, и то не всегда. И почему меня сразу отметили – из-за того, что я иностранка, или программу обмена кто-то заранее разрекламировал? Прямо на пороге класса ко мне подскочила высокая брюнетка и начала что-то верещать про приятное знакомство и помощь. Подружки её при этом стояли чуть поодаль и делали странные знаки, а одна даже шепнула: «Не провали миссию!»

Миссия, как же.

Я постаралась вежливо отделаться и от девушки… Эммы, кажется, и от её «помощи». Потом ко мне привязался какой-то парень – видимо, из местной элиты. Ещё более странно, обычно на меня такие вот «звёзды» внимания не обращают. А тут – прямо классика жанра. Блондин, чем-то напоминающий Ричи, только стрижка покороче, лоб поуже, глаза поголубее и манеры понаглее… И наверняка тоже играет в бейсбол. Специально их, что ли, подбирают? Представился он Джейкобом. Потом была Ребекка, два Майкла, Изабелла, Моника (я внутренне содрогнулась, но, к счастью, эта девушка оказалась ничуть не похожа на Мон), Кэтлин, Тайлер и Эндрю, после которого моя память взбунтовалась, отказываясь впитывать новую информацию. К счастью, прозвенел звонок – классическая мелодия, и ученики поспешили занять свои места. Я растерянно замерла, оглядывая класс. Двое из тех, чьи имена начисто вылетели у меня из головы, отчаянно жестикулировали, видимо, предлагая сесть рядом.

Слишком настойчиво, на мой вкус.

К сожалению, свободных парт практически не наблюдалось. Я уже готова была занять место рядом с Николь, невысокой девчонкой со смешными короткими косичками, спокойно отнесшейся к нашему знакомству, когда взгляд наткнулся на пустое пространство в задних рядах – как по заказу. Я уверенно направилась к нему… и чуть не споткнулась.

Потому, что на такое чудо сложно было смотреть равнодушно.

…Это был парень. Определённо. Хрупкий по сложению, как аллиец или шакаи-ар, накрашенный, бледный – но всё же парень. Белая кожа, густо подведённые каре-зелёные глаза – странный контраст. С первого взгляда казалось даже, что веки намазаны углем. Длинные ресницы, тёмные и густые, безразличный взгляд – не делано, а по-настоящему. Драные джинсы, вызывающие в голове ностальгические воспоминания о Дэриэлле, светлая майка с неприличным рисунком, тонкие запястья почти не видно за мешаниной браслетов – плетённых из ниток, металлических, кожаных ремешков с инкрустацией, деревянных и каменных бусин на леске, шнурков с колокольчиками-подвесками. Уверена, что если бы он шевельнулся, то звон был бы как от хорошего оркестра. На шее – несколько цепочек с кулонами и ошейник. Смешение стилей в украшениях было настолько диким, что производило впечатление скорее приятное, чем глупое, но несколько диссонансное. Но больше всего меня поразили волосы незнакомца.

От природы они почти наверняка были рыжевато-русыми – этот цвет ещё просматривался там, где до разномастных прядок не добралась рука сумасшедшего парикмахера. Но, кроме этого, каких только оттенков там не было! Зелёные пряди, ярко-розовые, оранжевые, чёрные, кислотно-жёлтые, нежно-салатовые, лиловые, кроваво-красные, фиолетовые, синие, цвета фуксии, белые, голубые… И всё это – безумство? великолепие? – пребывало в художественном беспорядке.

Я слегка глупо хлопнула ресницами, отходя от шока, и решительно села рядом.

– Не занято?

Существо – по-другому не скажешь – флегматично скосило на меня один глаз. Другой был лениво прикрыт.

– Ну, нет. А сказал бы занято, ты что, развернулась и свалила бы? – Голос оказался неожиданно низкий, басовитый. Да, такой с женским не перепутаешь.

– Конечно нет, – невозмутимо ответила я, доставая из сумки общую белую тетрадь. – Ведь в крайнем случае ты бы уступил мне место, я думаю.

Безразличие в каре-зелёных глазах уступило место интересу:

– Зачёт.

Я невнятно хмыкнула в ответ, расписывая ручку на последнем листе. Ой, кажется, в этой тетради я уже черкала что-то… похоже на отрывки из дневника. Точно, оно. Неужели перепутала, когда собирала сумку? Ладно, дома разберусь.

– Ками Кайл. Что фамилия, а что имя, даже мои опекуны затрудняются ответить, так что оставляю выбор за тобой.

Я обернулась. Ками – или Кайл? А, неважно – протягивал мне руку.

– Найта. – Я решительно сжала тонкие пальцы. – И обойдёмся без фамилии.

– Ну что ж, Найта-без-фамилии, будем знакомы, – усмехнулся мой сосед. – Чувствуй себя, как дома.

Что ж, возможно, в этой школе мне будет не так уж плохо…

Кайл оказался идеальным соседом по парте. Он не страдал словесным недержанием, но на вопросы по делу отвечал внятно и ёмко, не пихался локтями и не сопел в ухо, и если бы не перезвон браслетов, то о нём можно было бы забыть. Урок прошёл скучно, если не сказать больше. Я убедилась в том, что химия и алхимия – всё же немного разные науки. К счастью, недостаток академических знаний удалось чуть-чуть компенсировать незаметными манипуляциями с нитями и советами Рэма. Браслет оказался поистине неиссякаемым источником информации! Конечно, определения не всегда совпадали с классическими, ведь о перемене свойств материала в зависимости от насыщения его энергией разного типа люди и понятия не имели. Ладно, кое-что я помнила из школьного курса…

Что меня действительно напрягало, так это шепотки и взгляды через плечо. Даже для девушки, приехавшей учиться по обмену из экзотической страны, внимания было слишком много. О чём говорить, если и преподаватель, пожилой мужчина в строгом костюме, нет-нет да и посматривал в сторону задних рядов?

– Ты случайно не местная знаменитость? – вполголоса поинтересовалась я у соседа. Ками скорчил смешную рожу:

– Только если в обратном смысле. Обычно в мою сторону стараются даже не оглядываться. Ещё бы, такая заноза в за… в неудобном месте. Нет, это твой фан-клуб.

– И скоро они успокоятся? – мрачно полюбопытствовала я. Стать этакой зверушкой в зоопарке мне совсем не улыбалось.

– Вряд ли. – Кайл явно наслаждался происходящим. – Ещё и из других классов набегут. Такая красотка…

– Что? – На мой слишком громкий возглас обернулось полкласса. Кайл глумливо показал одноклассникам средний палец, а я смущенно уставилась в парту. Уж кем-кем, а «красоткой» меня назвать было сложно. И дело здесь не во внешних данных, а скорее в манере держаться, подавать себя. Неаккуратная коса, полное отсутствие косметики, угрюмость и гардероб в Дэриэлловом стиле – этого даже обаяние равейны пересилить не могло. Конечно, сейчас я не в старых джинсах, одежду мы выбирали вместе с Феникс, но…

Стоп. Обаяние. Ой, ду-ура…

Риан ведь предупреждала, что могут быть накладки. Я же теперь не просто эстаминиэль, а эстаминиэль в третьей эпохе – любви. Самое противное, что это даже не приворотная аура, её не заглушишь, разве что маской. А вот про маску-то я как раз забыла. А Айне намекала… И ведь ничего уже не поправишь. Слишком много людей видели меня настоящую.

– Эй, ты чего? – Ох, и сильно же меня перекосило, если даже Кайл занервничал.

«Так, срочно приводим выражение лица в порядок».

– Ничего. Просто поняла вдруг, что я клиническая идиотка, – вырвался горестный вздох. Кайл с мнимым сочувствием похлопал меня по плечу:

– Ну не печалься так, дитя моё, от этого не умирают… Разве что окружающие, но их не жалко.

– Шутки у тебя, – невольно улыбнулась я. На душе немного полегчало. Ладно, мне ещё повезло. А что бы началось, если бы Феникс прошлась по нашему городку без маски… Даже и без всяких третьих эпох.

Когда звонок возвестил об окончании урока, я почувствовала облегчение. Хотя и говорят, что умный человек учится всегда, школа – только один из этапов жизни. Начальный, основной… но всё же этап. И когда он пройден и изучен, то насильственное возвращение к нему воспринимается почти болезненно. Вспомнились сны Рэмерта, донимавшие его, когда он находился под властью проклятия. Вот уж не думала, что саркастичного и независимого некроманта может что-то ввергнуть в уныние, но оказалось, что достаточно одного напоминания о времени, когда он ещё не мог выбирать и подчинялся правилам взрослых – о школьных годах.

И сейчас меня мучило похожее чувство.

Я осознавала себя гораздо старше этих мальчиков и девочек вокруг. Их амбиции, вращающиеся вокруг оценок, места в негласном рейтинге популярности и независимости от родителей, вызывали почти недоумение: как можно отдаваться этому с такой страстью? Неужели не очевидно, что есть гораздо более важные вещи, например, найти свой путь в жизни и тех, кто захочет этот путь разделить, кто сможет стать твоей опорой и кого готов будешь защитить ты, в чьи глаза будешь смотреть, растворяясь, теряя себя и…

Стоп. Вот бездна! Я же размышляю, как типичная эстаминиэль в третьей эпохе. Всё, надо вытряхивать эти глупости из головы, а то такими темпами я скоро начну говорить не «люди», а «смертные» и снисходительно улыбаться, как Риан. Бр-р! Не надо мне такого счастья.

– Идёшь? – поинтересовался Кайл, опираясь на парту. Вот кому вполне подходит усмешечка а-ля Риан. Невероятный тип.

– Иду. – Я одним движением запихнула в сумку учебник и тетрадь, остро сожалея, что надо обходиться без магического рюкзака. Сумку, что ли, зачаровать… Нет, такую сложную магию я просто не потяну. – Меня у входа ждут.

– Дай-ка догадаюсь, кто… Неужели наш золотой мальчик Дик? Он уже второй месяц хвастается, что в их семье будет жить самая настоящая иностранка. Целую рекламную кампанию устроил. Разве что билеты не продаёт, как на представление, – насмешливо протянул Кайл, выпрямляясь. В тот же момент я встала… скользнула взглядом поверх макушки… и от души расхохоталась.

– Что? – Брови под разноцветной чёлкой грозно нахмурились. Потом Кайл проследил направление моего взгляда и только махнул рукой: – И ты туда же… Сама-то небось на каблуках.

Я автоматически прикинула, что на каблуках оказалась бы ровно на голову выше соседа по парте.

– Нет, Ками, к счастью, нет, – покровительственно улыбнулась я, глядя сверху вниз. Недобро сощурившийся парень на секунду напомнил мне Феникс с её невеликим ростом и неподдающимся пониманию умением казаться выше собеседника.

– Почему к счастью?

Не обращая внимания на одноклассников, заинтересовавшихся любопытной сценой, я наклонилась вперёд, доверительно шепнув в самое ухо:

– А я на них ходить не умею. Или ты хочешь, чтобы я себе шею свернула?

– Нет, не хочу, – механически ответил парень, обводя глазами класс. Интересно, а что они подумали? – А стоило бы.

– Хотеть?

– Свернуть, – ослепительно улыбнулся Ками и не спеша направился в коридор.

Выходя из кабинета, я грозно зыркнула на любопытных и демонстративно хлопнула дверью. Достали.

– Теперь куда? – поинтересовался Кайл, когда мы оказались у входа в корпус. – У меня физкультура, не совпадаем?

– К сожалению, нет, – скривилась я. – У меня литература. Ведёт какая-то мисс Нэггинг.

Настроение мгновенно испортилось. Сейчас опять начнётся урок, меня будут разглядывать, а на месте ироничного, яркого и искреннего Кайла окажется самодовольный Ричи.

– Найта?!

Ох. Лёгок на помине.

– Что ты делаешь рядом с этим… с этим… – По-арийски холодные глаза Ричарда лучились презрением. Так смотрят на жирное пятно на белой рубашке или на таракана в компоте.

Меня покоробило. Да какое он имеет право так смотреть на Кайла? На моего… неважно, кого, главное – на моего.

– Ты меня обманул, – шутливо пожурила я мальчишку. – Говорил, что непопулярен. И что я вижу? Прямо у входа нас караулит твой поклонник.

Кайл демонстративно сунул руки в карманы и ковырнул мыском землю.

– Я такой забывчивый. Совершенно вылетело из головы, что у нас здесь свидание.

Прелестнейшее и невиннейшее создание. А Ричард сейчас лопнет от возмущения. Или паром изойдёт.

– Грёбаный пидо…

– Сколько чувств! – перебил его Ками Кайл и гнусаво протянул: – Ты такой хорошенький, когда сердишься.

– Ты… – Ричард не нашёл слов от ярости.

Кайл нежно улыбнулся, вплотную подошёл к нему, встал на цыпочки и звонко чмокнул куда-то в район подбородка – выше не дотянулся. Ричард по-девчачьи взвизгнул и шарахнулся. Кайл махнул рукой и удрал, пока он не опомнился. Я старательно давила злорадное хихиканье и смотрела в сторону.

– Правда, он милый? – невинно поинтересовалась я у Ричарда. – И такие остроумные шутки.

– Остроумные, значит? – Ричард с омерзением вытер ладонью подбородок. – Так ты ничего не знаешь о Ками?

Я насторожилась:

– А что именно я должна знать?

– Он бывший приютский, – охотно поделился со мной Ричард. – И до двенадцати лет его никто не хотел забирать, потому что он со странностями. Кларсоны пошли на это, потому что им больше никто не светил. Билл выпивает, Клара попадалась на жестоком обращении с детьми. Им пятнадцать лет отказывали в усыновлении, и если бы в приюте так не хотели избавиться от этого кретина, то отказали бы и в тот раз.

Гм… я не заметила за Кайлом странностей. А внешность – личное дело каждого. В конце концов, мы же не аллийцы, у которых даже длина волос строго регламентирована! Но и там к бунтарям относятся с пониманием – делайте, что хотите, только нас, консерваторов, не принуждайте. Впрочем, люди порой проявляют даже большую косность, чем любой из Старших народов.

– Что ты подразумеваешь под словом «странности»? Я не видела ничего такого… – решилась спросить я у Ричарда. Конечно, он просто поливал Кайла грязью, но это не похоже было на приступ злости из-за неудачной шутки. Да и не бывает дыма без огня.

– Так ты ещё не видела? – нехорошо оскалился Ричард. – Значит, увидишь. И не говори потом, что я не предупреждал тебя. От таких друзей одни неприятности.

– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – вполголоса процитировала я средневекового поэта. И очень остро осознала, что не хочу дружить с Ричи. К Кайлу меня явно тянет больше.

– Вот-вот, – обрадовался парень. Я рассеянно кивнула. Пусть думает, что хочет.

Мисс Нэггинг была ужасна. Во-первых, она оказалась кайсой. К счастью, неинициированной, необученной и понятия не имеющей об Ордене, но даже подсознательных стремлений оказалось достаточно, чтобы возненавидеть меня. Охота на равейн и магов для кайсы – что-то вроде инстинкта, так что у мисс Нэггинг не было выбора. Но если врождённую неприязнь ещё как-то можно пережить и оправдать, то мерзкий склад характера – никогда. А нрав преподавательнице литературы достался воистину инквизиторский – это во-вторых.

В-третьих, мисс Нэггинг действительно вызвала меня к доске и заставила рассказать о себе, то и дело перебивая и комментируя речевые ошибки. От этого я ещё больше волновалась и сбивалась. Бубнила что-то про родилась – жила – училась – служу родине… Потом пытка, наконец, закончилась. Преподавательница милостиво разрешила занять свободное место за одной из последних парт. Когда я уже садилась, в спину мне долетело сухое:

– В следующий раз, мисс Верманова, придёте без накладных ресниц. Обильный макияж в школе запрещён.

Бах! – рухнула доска за спиной Нэггинг. Совершенно невредимая учительница ойкнула и отпрыгнула в сторону. Я медленно выпустила воздух сквозь зубы.

«Ресницы накладные, как же. Зависть не лечится».

Жгучее раздражение, спровоцировавшее выброс магии, постепенно улеглось.

Что ж, по крайней мере, теперь точно известно, что Нэггинг – кайса. Если бы я ошибалась, то литературу бы сегодня отменили в связи с сотрясением мозга у преподавателя.

– Наверное, шурупы ослабли… – неуверенно промямлила Нэггинг, разглядывая помятую доску. – Надо сообщить в администрацию. Сходите вы, Паркер, – добавила она уже более жёстко. Быстро приходит в себя… кайса несчастная.

А мне, кроме придирок ненормальной учительницы, пришлось весь урок терпеть восхищённые взгляды вполоборота от невнимательной половины класса и боязливые, исподтишка – от тех, кто умудрился сопоставить оскорбительную фразу, яростный взгляд и рухнувшую доску.

Да, сегодня я по проколам бью все рекорды. Может, смена климата влияет? Или часовые пояса? Или я просто расслабилась, проведя почти год в обществе магов и аллийцев, знающих, кто такие равейны? Не иначе…

– Как первое впечатление от школы? – вежливо поинтересовался Ричард в столовой. Видимо, попытки мисс Нэггинг унизить меня смягчили его суровое сердце, и он решил закрыть глаза на дружбу с Кайлом. Даже представил меня своей компании. Хотя, честно, я бы прекрасно без этой компании обошлась. Особенно за обедом. Любая еда доставляет гораздо меньше удовольствия, когда каждый кусок провожают внимательные взгляды. Кроме того, среди светловолосых накачанных футболистов и их загорелых подружек-болельщиц я смотрелась белой вороной… То есть бледной.

Так и хотелось противным голоском сказать, что слишком долгое пребывание на солнце вредно для кожи и провоцирует преждевременное старение.

– У вас здесь интересно, – дипломатично ответила я, не уточняя, что именно меня заинтересовало. – Всё иначе, чем у нас.

– Да? – наклонился вперёд один из парней, Майкл – уже четвёртый Майкл, встретившийся мне в школе, – не обращая внимания на ревнивый взгляд подружки. Этот, кстати, был единственным темноволосым на всю их белобрысую компанию. Ещё немного, и я начну думать, что в футбольную команду отбирают по цвету волос и количеству квитанций на посещение солярия.

– Ну… У нас классы постоянные, за десять лет все так друг к другу притираются, что получается вторая семья. Отношение, конечно, разное бывает, но класс – отдельная единица системы. А каждый ходит на свои уроки, где-то расписание совпадает, где-то нет.

– Ну, у нас более правильный подход. Научный, – безапелляционно заявила Сара. Вот она мне ужасно напомнила Монику, земля ей пухом. Та же непробиваемая уверенность в собственной правоте, только здесь ещё и помноженная на патриотизм и тяжеловесные формулировки. – В вашей стране устаревшая система, которая провоцирует отделение личности от общества, замыкание в себе. У нас человек имеет больше возможностей.

«Мы – просвещённое общество. У всех других просвещение неправильное. Мы придём и научим вас просвещению», – чуть не процитировала я изречение одного из смотрителей, но вовремя удержалась. Боюсь, здесь бы меня не поняли.

– Ната Верманова – ты? – внезапно раздался детский голосок над ухом.

– Да, это она, – небрежно кивнул Ричард. В своей компании он окончательно расслабился. – А что нужно?

– Миссис Кроуфорд просила заглянуть после уроков в двенадцатую аудиторию, в четвёртом корпусе, – пискнула девочка и убежала. Я даже толком разглядеть её не успела.

– А что это за миссис Кроуфорд? – поинтересовалась я у ребят.

– Понятия не имею, – ответил за всех Ричи. – Наверное, кто-то из учителей.

– Да, и её назначили куратором, – предположила Сара. Я раздражённо прикрыла глаза. Откровенно влюблённые взгляды, которыми эта девушка награждала Ричарда, оставляли неприятный привкус, как лишняя ложка сахара в чае. Вроде и ничего особенного, но пить уже невозможно. – Только вот я не помню, где в четвёртом корпусе расположена двенадцатая аудитория, – задумчиво заломила брови Сара.

– Как-нибудь найду, – отмахнулась я. – Там наверняка есть табличка с номером. Только интересно, надолго это?

– Скорее всего, да, – хмыкнул Грэймен. – Так что я сначала отвезу домой сестру, а потом вернусь за тобой. Часов в семь. Не возражаешь?

Я не возражала. До семи ещё дожить надо, а впереди у меня физика – вот уж где по знаниям у меня провал… И история. Интересно, скажут там что-нибудь новенькое? Вряд ли. А вот я могла бы такого порассказать…

Мечтательная улыбка вызвала у ребят искреннее недоумение.

Ничего, мы ещё повоюем.

Как мы и условились, я ждала Ричи за воротами. Он задерживался. Часы показывали половину восьмого, и почти все машины со школьной стоянки разъехались. Прилегающие улицы тоже опустели. Редкие пешеходы торопливо шли мимо, не обращая на меня никакого внимания, то ли потому, что действовала временно надетая маска, то ли от нелюдимости. Я внимательно глядела по сторонам, боясь пропустить машину Ричарда. Он-то меня вряд ли заметит, тем более в сумерках.

После шумных школьных коридоров вечерняя тишина почти оглушала. Устроившись в тени, за пределами оранжевого круга света от фонаря, я нервно теребила сумку. Поздно, темно, есть хочется, да к тому же и нервишки шалят – мерещится, что на меня смотрят. Привыкла за день…

А Грэймен-младший, кажется, решил не спешить.

Жаль, что телефон дома остался, и не узнаешь теперь, почему такая задержка. А вдруг машина сломалась, и я его вовсе не дождусь? Тут пешком-то идти всего час, не больше, а дворами наверняка быстрее получится. Доберусь до дома, обязательно занесу карты города в браслет Рэмерта, пригодится для таких случаев.

Ощущение взгляда в спину стало почти невыносимым. Ради собственного успокоения я закрыла глаза и мысленно заскользила по нитям. Ни души вокруг, только машины шныряют по соседним улицам да у ворот маячит смутно знакомая аура. Наверно, один из тех, с кем сегодня пришлось сидеть рядом. От скуки я внимательней пригляделась к незнакомцу.

Интересно…

Кажется, он даже не чистокровный человек. Или не человек вовсе… Но с такими аурами я раньше не сталкивалась. Ладно, сейчас он подойдёт ближе, и хотя бы узнаю, кто это… Общее впечатление, как от хищника, но это определённо не шакаи-ар. Не рождённый и не обращённый… Тогда кто же? Ну, подойди ближе… ещё…

За спиной взревел мотор. Я обернулась и вскинула руки, ослеплённая светом фар. В бок врезалось что-то горячее, твёрдое, отбрасывая меня на несколько метров. В ту же секунду раздался дикий скрежет. Я лежала на асфальте, придавленная чем-то, и с ужасом смотрела, как огромный чёрный внедорожник сдаёт назад, отъезжая от поваленного столба, разворачивается и, жутко грохоча, скрывается за поворотом.

– Что это было, шатт даккар? – ошалело поинтересовалась я, созерцая искорёженный фонарь. Содранные локти саднили, в правом колене горячо пульсировала боль, но, кажется, обошлось без серьёзных травм.

– Чёрт его знает, – растерянно отозвались сверху. Я вздрогнула и извернулась, пытаясь сесть. С меня слезли, ещё раз выругались, и рядышком, на асфальт плюхнулся… Кайл. Растрёпанный, с разошедшейся по шву футболкой и абсолютно невменяемыми глазами. – Ты в порядке?

Я осторожно потрогала раскровавленный локоть. Ничего, заживёт, а вот коленкой ударилась сильно. Придётся сегодня распаковывать «походную аптечку» Дэриэлла.

– Бывало и хуже, – резюмировала я, одёргивая рваные рукава. Блузку, конечно, жалко, но хозяйственные заклинания – вообще не моё, поэтому придётся отложить её на дно чемодана. – А ты как?

– Полный аут, – глупо хохотнул Кайл. Покачнулся на отставленных за спину руках – и откинулся назад, на тёплое дорожное полотно. В сумерках было не различить оттенков, и буйная разноцветная шевелюра казалась пегой, как волчья шерсть. В расширенных до черноты зрачках серебряной монетой отражалась полная луна.

– Давай лучше на лавочку пересядем, – вздохнула я, нашаривая рядом сумку. Удивительно, но во время всех этих кульбитов она нисколько не пострадала. Замечательная, практичная вещь… – А то принесёт ещё какого-нибудь придурка на машине…

Лавочек поблизости не оказалось, пришлось топать к пропускному пункту. Наверное, мы с Кайлом производили ужасное впечатление. По крайней мере, когда дежурный увидел нас, измазанных в крови, с разодранной одеждой, он побледнел, и, заикаясь, провёл в комнатку «за стеклом». Пока я судорожно пила минералку, приходя в себя, Ками рассказал об аварии. По его словам, джип специально свернул с дороги, чтобы прижать меня к столбу. От осознания, что на этой улице пять минут назад действительно могла закончиться моя непутёвая жизнь, стало тошно – и в физиологическом, и в моральном плане.

Дежурный вызвал полицию, а потом я попросила разрешения воспользоваться телефоном. Карточка с номером Грэйменов отыскалась не сразу. Два раза я сбивалась при наборе – так дрожали пальцы. Наконец, после девятого, невыносимо долгого гудка трубку сняли.

– Алло?

– Добрый вечер, Габриэла. Это Найта Верманова.

– Деточка, всё в порядке? Мы не могли дозвониться до тебя… Где ты?

– Я забыла дома телефон. Сейчас нахожусь в школе. Живая и невредимая, – выдавила я из себя, покривив душой. Ладно, зачем заранее пугать бедную женщину, позже сама всё увидит. – Вы не знаете, что с Ричардом? Он обещал меня забрать, но не приехал.

Трубка виновато вздохнула:

– Пока Ричи ужинал, кто-то забрался на нашу подъездную аллею и проткнул колеса. Мы ужасно перепугались, здесь впервые такое случается… У нас очень спокойный город, – нервно добавила миссис Грэймен. – Пришлось ждать, пока приедет Томас и одолжит Ричи машину… Сейчас он приедет за тобой. В каком ты корпусе?

– Э-э… Я не совсем в корпусе, – замялась я. – Пусть Ричард подъедет к центральному входу. Я… впрочем, расскажу дома. Хорошо?

– Деточка, что-то случилось? Почему у тебя такой голос? – разволновалась Габриэла.

Ну вот, заметила.

– Всё хорошо, не волнуйтесь. Просто небольшой инцидент… Я приеду и расскажу, обещаю. До встречи.

– До встречи, – рассеянно вздохнула миссис Грэймен.

Совершенно не умею сообщать плохие новости. Обычно после моих утешений люди только за валерьянкой тянутся.

Кайл хмыкнул, словно читая мысли. За время телефонного разговора с Габриэлой он не проронил ни слова. Сидел и теребил свои браслеты, закусив губу.

– Хорошо я начинаю учёбу… – пожаловалась я в пространство. Дежурный на улице разговаривал с полицией, так что в «стекляшке» мы с Ками остались одни. – У вас всегда такое… оживлённое движение?

– А ты всегда нарываешься по-крупному на новом месте? – съязвил в ответ Кайл. У меня вырвался нервный смешок. Надо же, в самую точку попал. Видел бы он, что я творила в Академии…

– Ты правда думаешь, что это была не случайность? Те, в джипе, действительно хотели меня размазать по тротуару? – прямо спросила я.

– Где ты видела такие случайности? – едко поинтересовался Кайл, теребя запястье. Один из браслетов не выдержал варварского обращения, и деревянные бусины, как живые, разбежались по полу. Я рассеянно проводила их взглядом. – Он свернул через две полосы, снёс столб к такой-то матери и сразу смылся. Если бы это был несчастный случай, тот тип дождался бы полицию, сто процентов. И не стал бы выключать фары, чтобы его не засекли. Повезло, что он не попробовал трюк с тараном ещё раз.

Я задумалась. А ведь действительно. Машина явно была бронированной, и фары погасли не в момент столкновения, а гораздо позже. Подъехал автомобиль достаточно тихо и опять-таки с выключенным светом. Фары загорелись, только когда неизвестный выкрутил руль, нацеливаясь на меня. Зачем? Чтобы ослепить, ошарашить? Что ж, ему удалось. Если бы не Кайл, я была бы уже трупом. Тонко-тонко размазанным по асфальту трупом.

Да остальное уж больно хорошо сходится. Меня приглашают на беседу в несуществующую аудиторию с несуществующей миссис Кроуфорд. Жаль, я не запомнила ту девчонку… Расспросить бы её. Может, Ричард запомнил. Узнаю потом. И обязательно осмотрю вспоротые колёса. В машинах я не разбираюсь, но какие-то следы на нитях наверняка остались.

Да ещё это постоянное ощущение взгляда в спину…

Сейчас я ничего не чувствовала, кстати. Если это всё не совпадение, то…

– Кажется, в этом милом городке открыт сезон охоты на ведьм, – пробормотала я под нос, подводя неутешительные итоги.

– Каких ещё ведьм? – вскинулся Кайл. Тёмные глаза подозрительно сощурились. Я прикусила язык.

– А… ну, это выражение такое. Про Средние века, не слышал? – выкрутилась я. И быстро перевела стрелки: – Кстати, а что ты делал так поздно в школе? И как умудрился меня оттолкнуть? Ты не выглядишь, э-э…

– Знаю, что не выгляжу, – нахмурился Кайл. Надеюсь, я не обидела его. Невысокие люди часто переживают по поводу своего роста. – Наверное, аффект. Знаешь, я жутко перепугался. В жизни так ни за кого не переживал. Думал – всё, хана пришла. Впервые вменяемая подружка появилась, и такой облом… – Он вдруг запнулся и громко икнул – наверное, от нервов.

Ну, как тут удержаться от смеха? Нам обоим.

– А раньше что, тебе ни одна девочка не нравилась? – простонала я, уткнувшись в ладони. Интересно, а ведь главный вопрос он проигнорировал… Случайность?

– Не-а, только мальчики, – с убийственно серьёзным выражением лица подтвердил Ками. – И исключительно старшеклассники. Они такие… высокие… сильные… белобрысые… м-м-м, Дик, ты разбил мне сердце… Ик.

– Ну не переживай, встретишь ещё ту, единственную, самую-самую, – утешительно похлопала я его по плечу, всхлипывая от смеха.

Бездна, это ведь истерика. Натуральная. И, судя по икоте и хихиканью, Кайлу было не лучше.

– Мисс Верман, – искалечил мою фамилию дежурный. – С вами хочет побеседовать полисмен. И с мистером Кайлом тоже.