Чистая книга: незаконченный роман Абрамов Федор

Ангел и бес… Ангел по доброте, по справедливости, по сердцу и бес по языку, по слову, часто срамному и даже злому. Ангел по сердцу. Бессребреница, все отдает людям. Но на языке бесы…

– Душа да сердце у тебя Богом деланы, а язык-то сатаной. Бог отвернулся, сатана-то и всунул в тебя язык.

Махонька самая богатая натура. Она и язычница и христианка (любит духовные стихи). Но она не чурается и ссыльных. Ей и ссыльные нравятся. Потому что в них немало хорошего: вежливость, взаимовыручка, культура (хотя она и слова-то этого не знает). Да, она охотно ходит к ссыльным. Она, как пчела, отовсюду собирает хорошее, красивое… В Махоньке объединяются три начала: языческое, христианское, революционное. Махоньке нравятся песни ссыльных (заучивает, может быть), чистота, учтивость. Не пьют. Культура нравится.

Махонька очень, очень интересуется интеллигентным людом. Всех хочет вызнать, у всех выведать, кто чем дышит. Вот так она и ходит от интеллигента к интеллигенту. И про себя отмечает, кто чем дышит…

А как с Порохиными? У Порохиных бывала раз или два. Но Огнейка запомнила ее приход на всю жизнь. И вообще нисколько не стесняется. Махонька у всех вызывала доверие. Но если не понравится кто, могла и поиздеваться.

Можно было бы не ходить в Копани, много дел, много завелось на Пинеге интересного, да подумала, как Марьюшка будет всех стращать да запугивать, – пошла. Счеты с Марьюшкой не кончены. Разговор не кончен. За людей постоять надо.

А еще зачем идет в Копани? Новый дом у Ставрова посмотреть. (Огнейка удивляется: из-за нового дома двести верст шлепать.) Послушать нового певца в монастыре… Еще по Огнейке соскучилась. Больно девчушка ласкова. А в семье родилась худой – заклюют. Надо поддержать…

Из Копаней Махонька уходит раньше обычного. Может, потому, что стало известно: ссыльных пригоняют в Ельчу…

Легка на ногу Махонька. Собиралась до Выи, а обратно барыней, с доверенным Володиных, часто так делала. А тут вдруг поворачивает из Копаней. Ссыльные появились в Ельче. Так как же идти на Выю? Терпенья нет месяц целый ждать. Выя никуда не уйдет. Выю видала. А ссыльных – впервые. В общем, скорехонько повернула на низ. А перед этим подробно-подробно рассказывала, где побывает. Всю Пинегу обойдет. Монашенок давно не видала – в Сурском монастыре не была. Дом у Ширяевых больно красивый построили (Поганец) – такого по всей Пинеге, говорят, нет…

И она ходит от одного кружка интеллигентов к другому, интересуется, кто чем живет, и жалеет людишек.

Вознесся, возомнил о себе – думает дерево, выше его нет, а травинка. Первый ветер сомнет.

Самый великий грех – печаль.

Махонька – язычница? Нет, она и язычница, и христианка, все хорошее приемлет. От церкви – красоту. Пенье. Высоту. Чистоту. А еще ей нравилось в церкви – люди красивые. Такие все благостные. Еще на работе такие. Да во сне. Но она не любила самоистязания Марьюшки и прочих.

Красоту природы любила еще больше. Огнейке с ней радостно: все-то видит, всем любуется. Неравнодушна. В четыре але в шесть глаз смотришь, когда с ней бываешь.

Вне обычных человеческих измерений. В ней соединилось настоящее с прошлым, жизнь с вымыслом, земное с духовным.

У нее нет какой-то одной привязанности. Она принадлежит всем. И недаром Федосья говорит Огнейке:

– Зачем ушла? Тебе она нужна, да нужна она и людям.

Махонька возвышается над всеми благодаря слову. Сила ее – в слове. Убежденный убеждает.

Люди обычно ходят дорогами земными (у людей одна дорога – земная), а Махонька ходила еще дорогами времен.

Она знала дороги, ведущие на двор к князю Владимиру Красно Солнышку.

В Гражданскую войну Махонька пытается словом своим просветить людей, уговорить их не воевать. Может быть, обращается к соседям. И впервые убеждается: слово ее бессильно. Впервые люди не принимают ее слова, даже больше: отвергают. Слово отцов и дедов, на котором стоял весь мир.

Людьми овладел Кощей. Люди попали под власть Кощея, который не терпел новой жизни.

Кончился мир, созданный словом былины, скоморошины. Наступило на земле другое царство – царство Кощея, Змея Горыныча.

Дурынины и монастырь Почему Дурынины отвергают монастырь

1. Землю отобрал. По воспоминаниям стариков, вся лощина, богатая сеном, принадлежала лаям.

Сейчас, со строительством часовенки, монастырь отберет новые земли. Монастырь уже залез в земли лаев: место для часовенки завещала одна выжившая из ума старуха.

Но у них не было дороги к часовенке.

2. Жители Лаи не любили монахов за неправедное житье. В монастыре не Бог главный хозяин, а деньги.

Поминовение покойников за деньги (вклады).

Отправление треб – за деньги.

Никакой помощи беднякам. Наоборот, ты дай. Ты нам дай, мы тебе – ничего.

Молитвами купленными можно отмолить любой грех. А потому грешим, грабим без зазрения совести. Все равно потом отмолим.

Все святые великие – первые грешники. Значит, не обязательно жить свято. Воруй, убивай, грабь, но только плати церкви.

3. Потому лаи стали староверами.

Ежемень (Лая. – Л. К. ) – как короста, как чирей для монастыря. Гнездо еретиков-раскольников. Пускали огонек, не раз сжигали. Главное – подрыв жития Артемия Праведного.

Как, каким образом мог выйти из этого гнезда мерзости (осиное гнездо) святой отрок? Ну ладно, вышел. Но почему же они переметнулись в старую веру? Вот вопрос вопросов. И на этот вопрос пытались ответить многие из ученых монахов (легенды).

В свою очередь ежемена ненавидели монахов. Люто, непримиримо. Ефтя стал заигрывать. Да и Максим всю жизнь грозился перейти к никонианам. Награда – архиерейский чин…

Монастырь и Ежемена

Распри у ежемен с монастырем давнишние. В старину Ежемень была гнездом староверов. Ежемень издавна, с легкой руки монахов, окрестили жидами, Иудеей.

Подоснова тут такая: жиды предали Господа Бога, Христа, а разве у ежемен менее тяжкий грех – преступление совершили? Они же отреклись от Артемия Праведного, имя которого носит монастырь.

Но вековечная распря между ежеменами и монастырем имела не только религиозную основу. Точнее, не из-за веры, не из-за Артемия Праведного цапались ежемена и монастырь. А из-за земель.

Монастырь оттяпал у ежемен ложбину – сколько полей, какой луг! Затем Валмас на Усть-Сямженьге. Затем луг под Николой – в старые время сена были. Да и теперь огради – сено бы было… А сколько рыбы, сига под Николой ловят монахи по веснам!

Но и на этом не остановился монастырь: залез в поля ежемен под самым носом – построил часовенку Артемию Праведному. А сейчас требует прилегающие поля – чтобы дорога была (широкая межа) Крестному ходу богомольцев во время празднования Артемьева дня.

И вот тут ежемена восстали. Буквально восстали. Тем более, что их положение как раскольников изменилось: раньше преследовали, а теперь нет.

Началась многолетняя тяжба. Уж ежемен гнули власти, монахи уговаривали (полвалмуса возьмите или еще какой другой лакомый кусок) – нет и нет. Как быки уперлись ежемена, и нет к ним лаза, ни одного не купишь.

Не давали топтать свои земли. Собак завели. Из ружей стреляли. Это во время Крестного-то хода. Ежемен пороли, одного зачинщика засадили в тюрьму – ничего не помогло. На время стихали, а потом еще больше ожесточались, с еще большей яростью подымались на борьбу.

Между тем приближался 1912-й год – 380-летие со дня рождения Артемия Праведного. Стыд, срам.

Стали подбирать ключи. Стали думать, как купить ежемен. Вот тут-то и подвернулся Иван Порохин. Предложил выбить дорогу к часовенке.

– Как?

– Мое дело. Ваши деньги.

Монастырь, конечно, не поскупился на деньги.

И вот Иван соблазняет богатствами: открыть лесозаготовки. Нажиться. А потом и в борьбу с монастырем вступить. А так кто с голодранцами будет разговаривать?

Первого обработал Ефтю: проведал – тот сохнет по сестре, сказал: будет твоя сестра.

Раскалил жадность и отца Ефти, и других. Только один Максим непримирим был: умру, а с монахами не буду ладить.

Иван уломал ежемен. Открыл лесозаготовки. Жульнические… Щепоткины обнаружили махинации. Да и соперник вырастал. Они сами облюбовали лесок по Хорсе, а их перебил доверенный. Нет, такой доверенный не годится. Хотя и ловок парень, жаль расставаться. А надо расставаться.

Видная роль в разжигании распри между ежеменами и монастырем принадлежит ссыльным. Ссыльные подогрели, взбудоражили ежемен. Ибо к их появлению в Копанях конфликт, как затухающий костер, лишь чадил. А ссыльные подбросили дров: на вашей стороне права. И полетели во все инстанции жалобы, прошения, да не холопские, а грамотные, опирающиеся на закон, квалифицированные, которые нельзя положить под сукно. Включили людей, оставшихся в Архангельске, в Петербурге – видных адвокатов.

И тяжба между горсткой ежемен и монастырем – очень рядовая сама по себе – стала достоянием чуть ли не всей России.

Иван учитывает все это. Он оказался ловчее ссыльных. Ибо что надо, чтобы погасить раздор? Согласие враждующих сторон, их договоренность, мирное решение спора.

Щепоткиным не понравилось, хотя монастырь и взял под свою защиту Ивана. Дал гарантию. Нет, не годится своими руками делать соперника. В армию! И ежемен снова восстановить против монастыря. Денег подкинули.

Железное правило Щепоткиных – не дать рядом сопернику подняться…

Дурынины

Дурынины когда-то жили богато. Но десятилетиями, а может, и столетиями ведя борьбу с монастырем, они начисто растранжирили денежки.

И вот Иван Порохин подает им идею, как разбогатеть – уступить монастырю землю для прокладки дороги к часовенке. Идея соблазнительная. Но старшие – и отец Ефти, и дядя – отказываются. Устояли от соблазна. Тогда Иван нажимает на Ефтю. Дескать, все равно, рано или поздно монастырь завладеет землей, так не лучше ли уступить добровольно и разбогатеть?

– Нет, – говорит Ефтя, – за деньги не продамся.

– А за что продашься?

– За молодое мяско. Непонятно говорю? Отдай за меня сестру, и будет твое поле.

– Сестру? Агнию? Да ты ведь против нее… Ей 17 лет.

– А зачем мне старушонка?

– Ты такую задачу задал… Нет, я не распоряжаюсь сестрой.

– Ну и я не распоряжаюсь полем. Поле-то отцовское.

Долгое молчание.

– А если я уговорю Агнию?

– Тогда и я уговорю отца и дядю.

– Как?

– А уж это мое дело.

После этого – переживания Ивана. Жалко Огнейку (подумать только – за Ефтю выйти), а с другой стороны, единственный способ достать деньги. А деньги – позарез.

Зачем нужны деньги Ивану? Чтобы создать кооперативное общество крестьян и купить пароход.

Иван идет домой и выкладывает все Агнии. Зачем ей нужно выйти замуж за Ефтю. Чтобы осуществить мечту Саввы, всех нас. Чтобы раздавить Щепоткиных, Кыркаловых…

Ивана предает Варсонофий. Жалко стало выплачивать все деньги, и сообщил Щепоткиным, что затевает их приказчик.

Купцы Богачи

Савва и Иван едут в Ельчу. Савва рассказывает о деревнях, о богатеях. Иван:

– А как они богатыми стали?

– Ты что, не разбогатеть ли хочешь? Не получится. Отец у нас тоже хотел разбогатеть, но картежнику проиграл…

Савва подумал.

– Не знаю, верить, нет, а люди говорят: неправдой все это богатство. Грабежом. Да убийством.

И начал рассказывать. Про Володиных… А вот Кыркаловы своровали и брата отравили… Щепоткины как разбогатели. Строили церковь, а потом дом. Люди говорили:

– Григорий Степанович оторвал угол от церкви себе на магазин.

Ельчанские богачи

1. Ширяевы (Ставровы).

2. Коровины (Володины) – отец кассиром в Питере был. Женился выгодно. Жену извел.

3. Копаневы – от земли, от расчисток. Честно – один Копанев. Старик землю умел наращивать.

4. Щепоткины. Подряд взял на строительство церкви. «Оторвал угол от церкви на каменный магазин».

5. Кыркаловы (Рыкаловы). По-разному. Лесную охрану спаивали. Пошлину в три раза меньше платили. Клейма с леса срубали. Украли деньги. Заставили брата принять вину на себя и отравиться.

6. Урасов. За пятерку ночевать к купчихе ходил. С согласия жены. Настойно, видно, ходил. Через год торговлю открыл.

Володины, лесное дело Необходим хорошо знал лесное дело. В делянках лес не считал – на глаз определял, сколько чего выйдет. Все дивились. И Иван учился у него.

Володину Необходим сказал, когда привез Ивана:

– Вот сыночка тебе доставил.

– Какого сыночка?

– А сыночка по уму. Не хуже меня считает…

Изразцы в доме Володиных

По старинке. Все стены выложены голубыми и цветными изразцами. Поэзия. Патриархальность. И поучения назидательные, кодекс моральный. Надписи:

Не пей. Не чревоугодствуй. Эта чара мне не нужна. И т. д. Теплом веет от них.

К построению книги

Все взять крупно, с охватом страны.

Володины – не просто провинциальные купчишки. С размахом и замахом. В их делах и нравах – порыв русской буржуазии.

Дела их. Лесопильный завод на родине – на 300 человек.

Завод в Тюмени – к Сибири подбираются. Так сказать, первая разведка Сибири.

Лесозавод на Северной Двине.

Братья Володины свои люди в Москве и в Петербурге.

А о чем подумывают Володины?

1. Завести морские промыслы – зверем, семгой. До Новой Земли гулять. А что? Простые мужичонки с Пинеги в прошлом ходили по Студеному морю. И на чем? На кораблишках каких-то. А теперь-то, слава богу! Суда.

2. Завести торговлю с Англией, с заграницей. Долой посредников. Пора иметь своих представителей в Англии.

3. И конечно, покрепче, поувереннее сесть в Архангельске. Торговля. На рынке где володинские ряды? Потеснить кое-кого, в том числе друзей Рыкаловых.

Организация дела. Кооперирование. Акционерное общество.

Внутренняя борьба. В стане Володиных все время борьба между людьми патриархального склада и дельцами современными, нового склада.

Торговый дом купцов братьев Володиных учрежден в 1882 году.

Братья: Егор, Михаил, Алексей и Павел Иванович. Павел Иванович умер.

Сперва Торговый дом действовал под фирмой: «Е. М. и А. Братья Володины» по 2-й гильдии, а с 1890-го – по 1-й гильдии.

Основан Дом для производства розничной торговли: бакалейным, мануфактурным и галантерейными товарами, вином.

Капитал при открытии Дома равнялся 6000 р.

Братья Володины разные. Алексей Иванович – старорежимный. Все с Богом (староста в церкви)… По протекции подряд на лес (см. «Пинежскую правду» о Кыркаловых). Ел крестьянскую еду. Но это – с мужиками. А с благородными – и он благородный. Во всяком случае, не осуждал. И понимал, что время движется и надо быть в ладу со временем. Соединение старины с новью. Партия Севера

Кто глава? Кто идеолог? Кто-то из архангельских купцов, адвокатов или дельцов.

Портрет… Сухой, спортивный, подтянутый. Гладко зачесанные волосы. Красивый нос… Внутренне очень сложный человек. Труженик. Глуховатый голос. Но – страсть, убежденность. Под его влияние попадает Иван. Он где-то поет гимн Северу.

– Иные у нас стыдятся. Север. Конец света. Дыра… Стыдно, господа, не знать истории!

Северяне – это золотые слитки русского народа. Самый предприимчивый, самый неунывающий народ. Кто создал морскую культуру в России? Кто бесстрашно бороздил по Ледовитому океану? Кто первые землепроходцы?… Где родилась мысль о Великой России? У людей Севера, которые с детства вкусили сладкого, опьяняющего воздуха, который называется – воля. И который разлит на Севере. И ради которого все стремятся на Север. Птицы. Зачем? Затем, чтобы зарядиться его энергией. Север – величайший, самый великий аккумулятор энергии.

Мы обленились после Петра. Пора подниматься. Кто Сибирь открыл? Мы, северяне. Откуда Ермак? А кто спас Россию в эпоху Смуты?

Север… Поморье… Богатства Севера… Решение классовой проблемы. Север богат, чтобы всех сделать сытыми и счастливыми.

Два пути у России: или все разрушить и начать заново. Или признать, что фундамент заложен неплохой (возьмите Соловки. Стену в Соловках) нашими отцами и дедами и что на этом фундаменте можно строить здание.

Дом отчий. Годится ли он на что-нибудь? Или все, что делали наши отцы, деды, – впустую?

Последний богомольный старик Володин… ушел в Бога. Отдыхал в церкви. Но каждый день механически торговал.

Дела вершил Ефим Семенович Вальков, которого окрестили Необходимом. И если бы не он, все рассыпалось бы. К нему шли приказчики. Некоторые даже предлагали дело взять в свои руки и вообще сковырнуть Володиных.

Но Вальков был честный слуга, дальновидный, имел отношения с ссыльными. Он советовал и Володиным не прижимать ссыльных. А Володины боялись за своих сыновей – свяжутся с ссыльными. Нынче пошла молодежь другая. От отцов отрекается.

Последний Володин торговал и в день прихода белых, и в день прихода красных.

Ссыльные

Ссыльные в Верколе начали появляться после 1900 года. Особенно много появилось их после революции 1905 года. Временами их число доходило до 20 и больше.

Среди ссыльных были разные категории – политические, общественные (высланные обществом), уголовники и т. д.

Мужики на ссыльных смотрели, как правило, с высокомерием и со страхом. Особенно дурной славой пользовались политические ссыльные – политиканы. Подумать только – против самого царя идут.

Политические ссыльные стали привлекать к себе молодежь. Из веркольцев их посещали Сергей Ларионович, Артемий Ионич, Ефим Калиныч, Иван Терентьевич. Одни ходили ради любопытства, другие в надежде выпить.

Николая Ивановича Белоусова привели к ссыльным Иван Терентьевич и Ефим Калиныч («просили-де привести»).

В верхней избе Веры (рядом со ставровским магазином) было до семи ссыльных. Среди них особенно выделялся молодой путиловский рабочий Сорокин. Этот Сорокин стал говорить с ними о политике: об устарелости политической формы правления по сравнению с Западом, об эксплуатации и т. д. Николай Иванович сидел развесив уши – ему это нравилось. А другие парни, посидев с час, стали прощаться: надо было идти на вечеринку. Так у молодых парней сердце металось между политикой и девками. Верх, как правило, брали девки. Но, надо полагать, беседы с Сорокиным сыграли свою роль, впоследствии дали всходы. Итак, ребята ходили к ссыльным, пока не были женатыми. О них в деревне шла дурная слава. Иван Фалилеевич, например, проклинал своего сына и долгие годы не шил сыну пальто, чтобы тот не увлекался девками (в ущерб хозяйству) и не знался с политиканами. Да и вообще с политиканами поддерживали связь только «незнатные» – богатые не вязались. Ссыльными бабы пугали детишек.

Однажды горена пригласили ссыльных на игрище – девок много, а ребят мало. К тому же верхнокона пообещали разогнать игрище, так как горена отбивают и сманивают девок. И они выполнили свою угрозу.

Двадцать человек ворвались ряженых – кто с дубиной, кто с чем. Среди ссыльных был молодой парень.

Алеша, человек необыкновенной силы. Он мог, например, взять под мышки по мешку муки и еще положить по мешку на каждое плечо. И вот этот Алеша быстро повыбрасывал ряженых.

В другой раз на игрище у Кости Бурачкина вышла драка между ссыльными и мужиками. Один мужик нечаянно, размахиваясь, вырвал у одного ссыльного часы (торговал конфетами). Тот выхватил нож, кинулся на мужика. И только благодаря тому, что его заслонила девушка (может быть, дочь Анисимовой), ссыльный не зарезал его. Мужик выбежал, крикнул:

– Наших бьют.

Мужики устроили настоящее побоище. Некоторых ссыльных избили до полусмерти, за другими гонялись с ангпугами. [8] Может быть, одного из них, пришедшего впоследствии с отрядом Щенникова или батареей Максимова, спасла дочь Анисимовой – пустила к себе.

Ссыльные, по-видимому, рассчитывали на поддержку Ивана Терентьевича, который у них был постоянным гостем. Но Иван Терентьевич не поддержал их – скрылся в толпе.

И вот ссыльные решили отомстить Ивану Терентьевичу. Через некоторое время они пригласили его в гости вместе с Николаем Ивановичем. Посадили за стол. Потом Николай Иванович видит, что в воздухе гроза, простился, вышел из избы – дело было в передней избе у Оленьки. И только он дошел до малой избы – вдруг с криком на крыльцо выбегает Иван Терентьевич:

– Коля, Коля, помоги.

Иван Терентьевич был весь в крови – один из ссыльных всадил ему нож (хлебник) в спину. Николай Иванович кое-как довел его до дому, все время преследуемый ссыльными (одним надо дорезать, другие – против). Терентий, увидев окровавленного сына, закричал с печи:

– Так и надо, ссыльная собака, допрыгался, доигрался.

Но все-таки запряг лошадь и отвез в Карпогорскую больницу. Иван Терентьевич выздоровел, но дела не возбудил.

Как убрали ссыльных из Верколы

Убрали их перед войной. Возможно, с помощью провокации богатых веркольцев или монастыря… Донесение приставу урядником, что ссыльные готовятся к грабежу… Возможно, ходатайствовал монастырь. Ссыльные слишком нападали на религию, авторитет монастыря стал падать. И тогда в монастыре сочинили версию о попытке ссыльных ограбить казну монастыря или напасть на казну во время переправы ее через реку.

Итак, основные страсти между: 1. Богатые мужики и верующие. 2. Ссыльные. 3. Молодежь. 4. Жаждущие разбогатеть, вырваться в люди.

Еще одна картинка из тогдашних нравов

Однажды каменщики, работавшие в монастыре, переезжали за Пинегу. Перевозчик Терентий замешкался. Каменщики стали бить его. Сын Иван, увидев это, закричал. А был праздник. На крик сбежались мужики. А Оленька прискакал на коне, заехал в воду, догнал лодку, выхватил весло и насмерть забил каменщика. Остальные кто вплавь, кто в кустах скрылись.

Дело было передано в суд. Вину на себя взял Иван Терентьевич. Дело вышло из-за отца, у Оленьки семья, а ему все равно где сидеть.

Ссыльные и мужики

Михаил Александрович Постников десять лет служил во флоте. В 1904 году демобилизовался, и снова призвали – на русско-японскую войну. Отслужился в 33 года. Приехал с деньгами. Как кочегар на крейсере получал 38 рублей серебром, сдавал на хранение командиру. В общем домой привез 400 рублей. Плюс к этому – льгота на лес, билет на 2500 хлыстов (с его помощью построен целый ряд построек в Верколе).

Одно плохо: нет земли. Отец жил на одной душе с семьей в девять человек (дети: Михаил, Алексей, Евгения, Катерина, Анна, Дмитрий, Артемий). А между тем был в самой богатой общине – ставровской (Постниковы, Бурачкин Константин, Сергей и Ставров Михаил).

Ставров Михаил вкупился в общину (жил на Прокшине), а затем отхватил половину пашни и покосов. Пашня самолучшая: под горой, в Запрокшенье, покосы – Грибово, Гладыши (на Устьсямженьге), домашнее в Волчьем. Кроме того, был еще ставровский телятник в Запрокшенье (туда на все лето ставили скотину).

Михаил Александрович купил две коровы, лошадь, а как быть с землей? Можно жить вдесятером на одной душе? Подал прошение в Правление Ярушевской области (Явзора), как участнику войны полагалась земля. Правление сказало: наделим. Только надо согласие общины. Ставров, разумеется, против. Тогда Михаил пришел к нему в лавку, взял гирю, стукнул по прилавку:

– Я 33 года живу на крохах с отцовского стола. Я за царя кровь проливал. Я заработал землю. А если вы не дадите – сожгу.

Ставров закрыл на несколько дней лавку (из-за поломки). Но согласия на передел не дал. Не дали и другие члены общины – все плясали под его дудку.

Тогда в борьбу вступились политические ссыльные. В архангельских и петербургских газетах появились статьи на эту тему. «Возвратился домой герой войны…» Словом, дело приняло широкую огласку. Приехал чиновник из Архангельска (там был Артемий – брат, по судам таскался). Запрос был сделан чуть ли не в думе. Ставровых заставили поделиться землей. Но все равно Ставров увез с поля рожь. Михаил взял силой.

На Михаила психологически революционеры делали большую ставку, но он всех послал к такой матери – въелся в хозяйство. Это человек-то, который объехал весь мир, которому помогли завоевать землю. А толк? Земля победила! Собственность взяла верх над всем. Тогда-то и восторжествовал Буров. Он разработал целую теорию о природе крестьянства.

В свою очередь возрадовались и правые: вот вам русский крестьянин. Верный сын предков, не прельстился жидовской крамолой. За Михаилом стали ухаживать. Он пошел в гору. Из бедняков сразу стал хозяином. И знаться с мелочью не захотел.

Брат Алексей убил казначея в монастыре. Правые связали с влиянием революционеров. На самом деле – хотел разбогатеть.

Революция 1905 года и ее уроки

Вся книга – осмысление революции 1905 года. Споры ссыльных. Споры земской интеллигенции. Споры среди деловых людей. Разговоры среди крестьян.

Движение за возврат крестьянам монастырских земель.

Ссыльные. У каждого своя биография. Надо найти человека, которого страшно напугала революция 1905 года своей кровью, своей бессмысленной жестокостью.

– Революция – классовая борьба… Слова. А на самом деле?

Разве рабочие с буржуазией сражались? Ни одного буржуа на баррикадах не было. Рабочие с крестьянами сражались. А это уж политики назвали братоубийственную, гражданскую войну классовой.

Классы воевали, дрались. Да какие? Рабочие и крестьяне (солдаты).

Революция 1905 года и ссыльные

Поражение революции наложило глубокий отпечаток на ссыльных. Одни скисли совершенно, ударились в личную жизнь, в разврат, другие – в ужасе от того, что предстоит России.

У каждого ссыльного своя биография. Кто-то из них был даже на баррикадах на Красной Пресне, где шла настоящая война. Война братоубийственная – вот чем обернулась классовая битва. Ибо кто сражался на баррикадах? Рабочие с буржуа? Простые люди с простыми. Труженики с тружениками (солдатами-крестьянами).

Так ведь это война, которая захлестнула только один район Москвы. А будущая революция во что выльется? В братоубийственную, гражданскую войну всей страны. И сколько погибнет людей, сколько принесет эта война крови, опустошая и разоряя.

Надо ли взывать к революции?

В Красной Пресне какой-то революционер, участвовавший в революции, увидел будущее России – страшное будущее, и он делает радикальный для себя вывод: все сделать, чтобы избежать братоубийственной войны. Его называют ренегатом, изменником.

А кто взывает к боям? Тот, который не участвовал непосредственно в революции.

Революция 1905 года – лишь репетиция. Избави Боже, чтобы развернулся по всей стране кровавый спектакль.

Ссыльные создают коммуну. Кто-то предложил более нейтрально: общество ссыльных. Нет, коммуну. Наша цель – коммунизм, так покажем людям на практике, что это такое.

Председателем коммуны избирают Бурова. Сперва его хотели назвать старостой. Но он решительно возразил: нет, коммунизм и пособник царизма (а кто же иной сельский староста) несовместимы.

Начинается жизнь коммуны. И сразу же неравенство.

1. Жилье разное. Получше и отдельно – у Максимовой – для руководителя. Остальные по три, по четыре в доме.

2. Питание. Тоже разное. Бурову дополнительно подбрасывают – находятся подхалимы. Оправдание: он же руководитель, теоретик, ему лучшие условия нужны.

3. Работа. Бурова освобождают от кухонных работ.

4. Вклад в коммуну. Одним – посылки, другим – нет. Одним – деньги, другим – нет. Опять неравенство.

5. Руководители и подчиненные. Коммунары рангом выше и пониже. Одно дело руководитель, другое – рядовые.

Сперва объединились все. Платформа: жертвы царизма. Однако вскоре же выяснилось – жертвы-то разные. Чернорабочие и белоручки. Начинается страшная грызня. Каждый день споры. Да чуть ли не до драки.

Крестьяне дивятся. Молодежь дивится: что же вы за коммунары? Хотите революцию делать, жизнь изменять, в коммуны всех согнать, а сами передрались начисто. Чуть ли не на ножах.

Буров изрекает: мы забыли, что, прежде чем объединяться, надо разъединиться. Распад коммуны закономерен. Это значит, что среди нас есть живые элементы, есть мертвецы и даже предатели. Вот что выяснила коммуна. И потому опыт ее полезен. И нечего хныкать: коммуна не оправдала себя. Плохие люди. Коммуну создадут только рабочие, только люди, прошедшие через горнило революции.

Еще о коммуне: элементарная несовместимость. Н. не может терпеть К. И тут хоть сколько ни толкуй о классовой солидарности, ничего не выйдет. Зарежут друг друга. Физически не выносят.

Другие из опыта распадения коммуны делают другие выводы. Если мы, интеллигенция, не сумели ужиться друг с другом, мы, сознательные, грамотные, то что же мы хотим от крестьян неграмотных, привыкших к частному хозяйству?

– Если надо, мы силой заставим.

– Рай коммунистический силой?

– Да, силой. Жертв боитесь… А капитализм мало притеснял? Мало жертв?

– Так зачем же брать с него пример?

Одно из первых собраний ссыльных – о чем?

1. Организация быта. Коммуна. Бурные аплодисменты. Все охвачены энтузиазмом, ибо у всех мечта – построить новую справедливую жизнь.

2. Как наиболее разумно провести время в ссылке. Теоретическая подготовка. Лекции. Учеба.

Но ссыльные люди молодые. Этого им мало. И скоро выясняется – куда же девать себя от безделья? Помогите, дайте работу, дайте занятия (царское правительство запретило работу, и это было самое страшное наказание). Да, сперва: учиться, овладевать знаниями. А когда же еще? Для настоящих ссыльных ссылка всегда школа, учеба, просвещение, пополнение знаний. Скоро, однако, учеба надоедает. Люди хотят работать. И многие находят себе занятия.

1. Юра Сорокин. Народознание. Надо науку такую организовать…

2. Вехов – работа. Агрономия.

3. Медик – фельдшер. Разрешили работать.

Другие, с безгласного разрешения властей, помогают крестьянам.

Ссыльные испытывают счастье. Естественное счастье сделавших полезное дело, помогших живым, конкретным людям.

А Буров клеймит их как вероотступников, как предателей революции. Как людей, отдаляющих революцию.

– Помочь людям – предать и отдалить революцию?

– А как же. Лечите, учите, облегчаете якобы жизнь. А на самом деле наносите огромный вред этим людям.

– То есть помогать – это вред?

– Вред. Это теория малых дел, которая давно осуждена.

– Вы не любите людей.

– Нет, именно вы не любите. В повестку дня России давно уже поставлена революция. Но одно из условий создания революционной ситуации – усиление гнета эксплуататоров, ухудшение жизни трудящихся. Диалектика: чем хуже жизнь у крестьян, тем скорее грянет революция.

– Да вы, да вы… Вы хотите сделать из нас угнетателей народа, да?