Многоликая коррупция. Выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления Прадхана Санджай

Рассмотрев общие моменты, перейдем к особенностям нефтяной промышленности, которые помогут понять, почему она так подвержена коррупции.

Объем операций

Нефтяной бизнес часто называют самым крупным. В денежном выражении объем этой отрасли огромен. По оценкам Международного энергетического агентства, в мире в ближайшие 25 лет в нефтегазовый сектор будет инвестировано $3 трлн. Несмотря на размер этой суммы, она составляет менее 6 % предполагаемой выручки за тот же период. Годовой валовой доход от продажи сырой нефти в настоящее время составляет приблизительно $1,5 трлн. Принимая во внимание, что обычно в цепочке создания стоимости каждый баррель нефти перепродается три раза, в действительности объем сделок на мировом нефтяном рынке во много раз больше (International Energy Agency, 2005 г.).

Оценочные расчеты для Анголы иллюстрируют масштаб инвестиций и доходов всего для одного развивающегося производителя нефти. Размер инвестиций, которые потребуются для нефтяного сектора Анголы в ближайшие 5–10 лет, составляет от $8 млрд до $10 млрд в год. Валовой доход от этих инвестиций в годы пикового объема производства (2010–2015 гг.) оценивается в пределах $70–80 млрд в год в текущих ценах. Соответственно годовой доход правительства составит от $50 до $55 млрд{79}.

Эти цифры, относящиеся к мировой нефтяной промышленности и к отдельным странам-производителям, показывают, что даже небольшие доли сделок в нефтяном секторе связаны с очень крупными суммами и, следовательно, с серьезным риском коррупции. Кроме того, эти небольшие доли трудно обнаружить в случае их исчезновения, что делает искушение еще более сильным.

Экономическая рента

Вряд ли найдется другая отрасль, которая может сравниться с нефтяной по размеру экономической ренты. Во многом из-за олигополистического характера отрасли цены обычно значительно превышают себестоимость{80}. Средняя цена барреля сырой нефти на международном рынке в течение 2006 г. варьировала от $65 до $75, в то время как себестоимость барреля составляла от $3–5 на Ближнем Востоке до $12 в Мексиканском заливе и $15 в Северном море (International Energy Agency, 2005, p. 11). Таким образом, маржа составляет от $50 до $70 на баррель и даже больше – очевидный риск коррупции.

Концентрация финансовых потоков

В сфере нефтедобычи потоки доходов, поступающих в государственную казну, обычно бывают концентрированными, т. е. исходят от сравнительно небольшого числа налогоплательщиков, чаще иностранных, чем местных. В подобных условиях снижается подотчетность правительственных агентств, получающих потоки доходов, перед населением. Обеспокоенность широких масс по поводу использования этих доходов можно безнаказанно игнорировать. Более того, учитывая масштаб доходов, правительственным органам не составляет труда или откупиться, или запугать тех, кто ставит их поведение под сомнение{81}.

Сложность

Для нефтяной промышленности характерна высокая сложность технологических процессов и отраслевой структуры, а правовые, коммерческие и налоговые механизмы, регулирующие потоки доходов, обычно еще более сложны. Все это помогает тем, кто манипулирует потоками доходов в политических или личных целях, скрывать свои действия.

Естественные монополии

Сам масштаб нефтегазовой промышленности и ее вспомогательной инфраструктуры часто приводит к возникновению естественных монополий в таких областях, как трубопроводный транспорт, складирование и портовые мощности. Монопольный контроль создает возможности для коррупции и злоупотреблений путем произвольного регулирования доступа к ресурсам или введения платы или тарифов за пользование ими.

Стратегическая важность

Нефть практически повсеместно рассматривается как стратегически важный ресурс{82}. С точки зрения правительств стран-производителей нефть является одной из «командных высот» экономики, чем объясняется широкое участие правительства в делах отрасли. Вмешательство правительства может быть самым разнообразным: от владения ресурсами путем формулирования соответствующей политики и законодательства, контроля над доступом к инфраструктуре и регулирования операций до организации национальных нефтяных компаний. Каждая из форм вмешательства правительства может открывать бесчисленные возможности для коррупции{83}.

На уровне правительств стран-потребителей понимание стратегической важности нефти вызывает сильное беспокойство по поводу надежности ее поставок. Это беспокойство часто ведет к договоренностям с правительствами стран-производителей с целью обеспечения безопасности поставок. Такие договоренности могут создавать условия для коррупции на разных уровнях. Новые влиятельные потребители из числа развивающихся стран не делают секрета из своего стремления обезопасить поставки нефти путем заключения непрозрачных соглашений с производителями из развивающихся стран{84}. Крупнейшие потребители из развитых стран также позволяют себе ради обеспечения надежности поставок если не напрямую участвовать в коррупционной деятельности, то как минимум использовать свое экономическое, политическое или военное влияние на производителей из развивающихся стран. Одновременно они могут терпимо относиться к коррупционному поведению правительств развивающихся стран, чтобы не нанести ущерба безопасности поставок. Пресса не раз демонстрировала примеры подобного очевидно противоречивого отношения правительств развитых стран к предполагаемым случаям коррупции и нарушения прав человека{85}. Стремление к обеспечению безопасности поставок двух групп стран-потребителей – развивающихся и развитых стран – все чаще выливается в конфликт интересов{86}.

Побочные эффекты

Неудивительно, что коррупция в таком богатом и влиятельном секторе, как нефтяной, может иметь значительные отрицательные побочные эффекты для управления не только другими секторами, но и экономикой в целом. Поэтому слабые места нефтяного сектора, перечисленные выше, имеют политическое значение, выходящее далеко за рамки собственно нефтяной отрасли. Прежде чем перейти к конкретным примерам коррупции в нефтяном секторе, в двух следующих разделах этой главы мы рассмотрим распространенные виды коррупции, чтобы вы представили себе «костюмы и декорации», а также познакомимся с распределением ролей.

Коррупцию в нефтяном секторе можно охарактеризовать путем описания каналов, через которые она осуществляется. Ниже представлены четыре наиболее распространенных вида коррупции.

Политическая коррупция

Цель политической коррупции – оказание воздействия на политику в секторе, а также принятие законов и режимов налогообложения, которые приносят политическую или личную выгоду в ущерб интересам общества. Покровительственная внешняя политика, налоговые льготы, контроль цен, предоставление исключительных прав, введение специальных процедур бухгалтерского учета и масса специальных отраслевых и региональных поблажек, характерных для нефтяной отрасли, – все это вполне можно отнести к категории политической коррупции. Откровенно противозаконные действия вроде предложения взятки в этой сфере встречаются не всегда. Более важную роль здесь играет так называемая законодательная коррупция{87}. Она возникает в сфере принятия решений относительно политики в результате заботливо культивируемых близких взаимоотношений между политиками или законодателями и определенными группами заинтересованных лиц. Лоббизм – лишь один из аспектов законодательной коррупции. В обмен на нужные действия или поддержку политики могут после отхода от дел получить теплое место в группе интересов, например кресло в совете директоров или другую руководящую должность. В советах директоров нефтяных компаний очень часто оказываются бывшие высокопоставленные политики, вхожие в высшие политические круги. Понятно, что спектр действий в этой сфере может быть очень широким, от законного лоббирования до криминального подкупа{88}.

Административная коррупция

Рангом чуть ниже политической, этот вид коррупции связан со злоупотреблением служебными полномочиями и незаконным получением благ в обмен на одобрение широкого диапазона коммерческих и хозяйственных операций, на благосклонное отношение к коррупционному поведению или благоприятную интерпретацию налогового законодательства. Как и в случае с политической коррупцией, здесь вполне применимо понятие законодательной коррупции. Недавнее судебное разбирательство в США показательно в этом плане. Против Министерства внутренних дел США были поданы четыре иска с обвинением в том, что оно не позволило налоговым инспекторам взыскать недоимку по плате за право добычи нефти в Мексиканском заливе в размере $30 млн. Главный инспектор Министерства внутренних дел заявил на слушаниях в подкомитете Конгресса, что «за исключением преступления разрешено все» (Andrews, 2006). К административной коррупции также относятся прямые действия административных агентств в собственных интересах, например, когда агентство участвует в торговле государственной нефтью или регулирует доступ к инфраструктуре. Чем больше зарегулирована система, тем выше степень государственного контроля и сильнее разгул административной коррупции.

Коммерческая коррупция

Это широкая сфера злоупотреблений при закупках, включая мошенничество с тендерными предложениями, откаты и раздувание затрат. С учетом объемов отраслевых операций масштабы коррупции в этой области ошеломляют. В качестве одного из последних примеров крупномасштабных злоупотреблений в сфере закупок можно назвать широко освещавшиеся скандалы с раздуванием затрат на восстановление нефтяного сектора Ирака, в котором участвуют главным образом американские подрядчики (Walker 2004).

Крупномасштабная коррупция

Прямое присвоение значительных денежных сумм путем нецелевого использования производственных мощностей, продуктов или доходов можно квалифицировать как крупномасштабную коррупцию. Следователи утверждают, что генерал Сани Абача, президент Нигерии в 1993–1998 гг., ежемесячно перебрасывал десятки миллионов долларов из нефтяных доходов правительства на счета офшорных банков и компаний, контролируемых его семейством{89}.

В состав участников коррупционной деятельности в нефтяном секторе могут входить самые разные институты и физические лица. Основные игроки и их роли представлены ниже.

Правительство

Все правительства нефтедобывающих стран, которые мы рассматриваем в широком плане, т. е. включаем в них все ведомства, исполнительные, законодательные и судебные органы, в те или иные моменты оказываются замешанными в полном наборе видов коррупции, представленных в предыдущем разделе.

Правительства стран, потребляющих нефть, тоже редко остаются невинными. Как уже говорилось, движимые беспокойством о безопасности поставок нефти или просто желанием обеспечить коммерческий успех своим компаниям за рубежом, они могут использовать обычный подкуп или имеющиеся средства давления – экономические, политические и военные – в качестве кнута или пряника для получения благоприятных для себя решений в нефтедобывающих странах. По индексу взяткодателей, рассчитываемому Transparency International как величина, обратная индексу восприятия коррупции, Китай и Корея, две потребляющие нефть страны, активно действующие в нефтяном секторе за пределами своих территорий, попадают почти в самый низ странового рейтинга с точки зрения желаемых результатов. Когда взятки рассматриваются в широком смысле, т. е. включают в себя не только денежные подношения, но и обещания экономической помощи, политической или военной поддержки, такие страны, как Франция, Япония, США и Великобритания (все серьезно заботятся о безопасности поставок нефти) оказываются в числе тех, кто заслуживает осуждения. Пример 6.1 наглядно иллюстрирует коррупционные и квазикоррупционные отношения, которые могут возникать между влиятельными правительствами стран, потребляющих нефть, правительствами стран, добывающими нефть, и самой нефтяной отраслью.

Пример 6.1. Дело компании Elf

В 2003 г. во Франции началось судебное разбирательство, получившее известность как «Дело компании Elf», в ходе которого на свет выплыла сложная цепочка политических амбиций, использования служебного положения в личных целях, нефтяных операций и коррупции. Перед судом предстала компания Elf, бывший французский нефтяной гигант, который был создан в 1965 г. для обеспечения нефтяной независимости Франции, прежде всего путем оказания влияния на нефтедобывающие страны. С самого начала Elf была тесно связана с президентской командой, которая ввела в состав ключевых руководителей компании ряд своих назначенцев. Компания установила не менее тесные связи с политическими лидерами в «странах-клиентах». Elf практиковала подкуп практически во всех странах, где она оперировала. В 2003 г. 37 человек, включая бывшего генерального директора компании и директора по внешним связям, были осуждены за передачу в 1989–1993 гг. взяток в размере €305 млн от имени Elf с целью получения контрактов в Африке, Южной Америке, России, Испании и Германии.

Западная Африка была у Elf объектом особого внимания. Бывший руководитель компании, долгое время отвечавший за африканское направление, рассказал суду, что ежегодно президенту Габона передавали $20 млн и не менее щедрые подношения делали лидерам Анголы, Камеруна и Республики Конго. Многомиллионные выплаты должны были гарантировать Elf преимущества в доступе к нефти в этих странах, а также обеспечивать лояльность африканских лидеров по отношению к Франции. Коррупционные действия Elf, по всей видимости, не ограничивались зарубежными операциями. Компания имела во Франции значительное политическое влияние, оказывая финансовую поддержку голлистским партиям. По показаниям бывшего генерального директора Elf, компания выплачивала «как минимум» €5 млн в год всем крупным политическим партиям Франции, чтобы заручиться их поддержкой. Elf, иными словами, была не только французским активом, который должен был бороться за доступ к нефти на глобальных рынках, она боролась также на внутреннем рынке за политическое влияние. Она превратилась в раковую опухоль в сердце Франции, которая распространилась на все страны, где действовала Elf. «Вся нефтяная система была совершенно непрозрачной» – так заявил на суде бывший генеральный директор. Возможно, дело компании Elf – крайний случай, однако похожие операции можно обнаружить и в других странах развитого мира.

Источники: Robert-Diard (2003a, 2003b); Fitchett and Ignatius (2002); Henley (2003).

Нефтяные компании

Существует несколько разновидностей нефтяных компаний. В частном секторе нефтяные компании делятся на две категории – международные нефтяные компании и обычно значительно более мелкие местные фирмы. Примеров коррупции со стороны международных нефтяных компаний более чем достаточно, взять хотя бы покупку привилегированного доступа к ресурсам, благоприятного законодательства, регулирования или налогового режима. Несмотря на то, что международные нефтяные компании по-прежнему способны на прессинг правительств в нефтедобывающих странах и у себя дома, в наши дни они стараются избегать прямой коррупции. Это связано с жестким законодательством страны регистрации, таким как Закон о предотвращении коррупционной практики за рубежом, США; международными кодексами, например Конвенцией ОЭСР о противодействии подкупу и Конвенцией ООН против коррупции; надзором со стороны гражданского общества и акционеров; наконец, с репутационным риском. Обвинения и примеры прямой коррупции со стороны международных нефтяных компаний по-прежнему встречаются, однако не так часто, как в прошлом{90}.

Местные частные компании меньше ограничены в своих действиях. Немало начинающих национальных компаний всерьез стремится стать настоящими нефте– и газодобывающими предприятиями. Однако очень часто местные компании являются не более чем «формальными оболочками», принадлежащими влиятельным местным инвесторам, которых интересует не создание реальных добывающих мощностей, а получение легкой прибыли. Еще не так давно подобная деятельность процветала в Нигерии. Национальные компании с крайне ограниченным опытом и возможностями, а то и вообще не имеющие их, регулярно получали на льготных условиях права на разработку ценных месторождений лишь с тем, чтобы передать их квалифицированным международным операторам за внушительное вознаграждение{91}.

В большинстве нефтедобывающих развивающихся стран существуют собственные национальные нефтяные компании. Несмотря на то, что в ряде стран полным ходом идут реформы, национальные нефтяные компании по-прежнему славятся коррупцией и расточительством. Последние аудиторские проверки показали, что нерациональное использование средств и коррупция приводят в нигерийской National Petroleum Corporation (NNPC) к потере $1 млрд в год, а в индонезийской Pertamina – $2 млрд (World Bank, 2000b; PwC, 1998). Потери такого масштаба дают макроэкономический эффект, который нельзя игнорировать. Коррупция часто имеет коммерческий характер и проявляется в виде влияния на закупки, оказываемого иногда под флагом защиты национальных интересов, однако на деле преследуются интересы национальных нефтяных компаний и их филиалов. Национальные нефтяные компании могут также участвовать в административной коррупции, в результате которой, пользуясь неэффективностью или слабостью официального регулирующего органа, они приватизируют регулирование. Наконец в тех странах, где они управляют значительными денежными потоками от имени правительства, национальные нефтяные компании могут участвовать в крупномасштабной коррупции. Пример 6.2 показывает, как коррупция, поразившая компанию Pertamina, вынудила в конце концов провести кардинальную реструктуризацию и реформирование компании. Коррупция заставила провести серьезное реформирование и реструктуризацию и в NNPC.

Пример 6.2. Коррупция в компании Pertamina

В 1960-х и начале 1970-х гг. индонезийская национальная нефтяная компания Pertamina была гордостью индонезийцев и образцом для многих других развивающихся стран. Пользуясь капиталом американских банков, опытом независимых нефтяных компаний и всесторонней государственной поддержкой, Pertamina демонстрировала очень быстрый рост. В дополнение к значительным объемам нефтедобычи и доходам компания превратилась в гигантский конгломерат, имеющий среди прочего собственное буровое оборудование, танкерный флот, сеть АЗС, нефтехимический комплекс, туристический комплекс, стадион и сталелитейный завод.

Чрезмерное увлечение Pertamina кредитным финансированием привело к финансовому кризису не только в самой компании, но и в стране. В ответ на публичную критику в январе 1970 г. президент Сухарто назначил высокопоставленную комиссию (так называемую «Комиссию четырех») для расследования случаев коррупции в Индонезии в целом и в компании Pertamina в частности. Расследование выявило серьезные глубоко укоренившиеся проблемы, связанные с плохим управлением, коррупцией и приватизацией нефтяной отрасли влиятельными группами. Pertamina нарушала законодательство Индонезии во многих сферах. Защита компании настаивала на том, что многие законы не распространяются на Pertamina в силу ее стратегического значения и особого места в Индонезии.

В заключении комиссии говорилось, что управление доходами было непрозрачным; балансы компании никогда не публиковались, а прибыли не раскрывались. Аудит, проведенный американской аудиторской фирмой Arthur Young, показал, что в компании функционировали шесть самостоятельных систем бухгалтерского учета – настоящий очаг коррупции. Лишь малая часть проходивших через Pertamina платежей иностранных подрядчиков, занимавшихся изыскательскими работами и добычей нефти, поступала правительству. Уклонение от налогообложения было обычной практикой. Стоимость проектов Pertamina нередко завышалась в несколько раз, обогащая приближенных к компании лиц. Коррупция в таких масштабах была возможной только при соучастии высших политических кругов. По некоторым данным, приход президента Сухарто к власти финансировался со стороны Pertamina. Семейство Сухарто и его друзья заняли ключевые позиции во всех частях нефтяной промышленности, а Pertamina поддерживала военных во всех аспектах. Pertamina также должна была поставлять дешевое топливо государству и подкупать политических оппонентов.

Заключение Комиссии четырех вызвало волну антикоррупционных мер, однако привлекательность Pertamina как источника денежных средств оказалась сильнее, и компания продолжала работать без изменений. Только после ухода Сухарто с поста президента в 1998 г. появилась возможность оценить масштабы коррупции в компании в полной мере. Парламентское расследование в 2003 г. показало, что Сухарто и его ближайшее окружение, включая руководителей высшего звена Pertamina и ряд министров, получили от компании около $1,7 млрд.

В результате разоблачений в 2001 г. было принято новое законодательство, которое привело к кардинальной реструктуризации Pertamina, лишению ее особых привилегий и монопольной власти, а также к принятию мер по повышению конкурентоспособности и прозрачности компании, что положило конец разгулу коррупции.

Источники: Kobonbaev (2006); См. также Glassburner (1976), Mackie (1970), «Indonesia: Perils of Pertamina» (2003), Oxford Analytica (2000), Muljadi (2002), and Hari (2004).

Особого внимания заслуживает такая разновидность национальных нефтяных компаний, как местные фирмы импортирующих нефть стран. Эти национальные нефтяные компании нередко являются инструментом или одним из инструментов реализации стратегий обеспечения безопасности поставок (Andrews-Speed and Ma, 2005). В подобной роли регулярно выступают национальные нефтяные компании Китая, Индии и Кореи. Неоднократно высказывались опасения, что их обычно непрозрачные соглашения с нефтедобывающими странами могут служить прикрытием для коррупционной практики{92}.

Компании, обслуживающие нефтяной сектор, также могут быть участниками коррупционной деятельности. Очень значительная часть работ в нефтяной отрасли выполняется не самими нефтяными компаниями или правительством, а специализированными подрядчиками. Таких подрядчиков великое множество, и действуют они во всех звеньях отраслевой цепочки создания стоимости – от специалистов по сейсмической разведке и буровым работам и консультантов по геофизике на стадии изысканий; буровых компаний, поставщиков материалов, машиностроительных и эксплуатационных компаний на стадии освоения месторождения и добычи до трубопроводных, перерабатывающих и строительных компаний на последующих стадиях. Обслуживающие компании очень часто впутываются в клубок коррупционной практики нефтяного сектора, особенно связанной с закупками.

Большие люди

Могущественные торговцы влиянием или «организаторы», которых в Африке называют большими людьми, встречаются во всех регионах мира и в большинстве секторов экономики. Они превратились в неотъемлемый элемент нефтяного сектора особенно в странах с развивающейся и переходной экономикой. Большие люди нередко оперируют в рамках местных или международных сетей с участием как потребляющих, так и производящих стран. В случаях предложения взяток коррупционная практика очевидна. Однако действия больших людей варьируют от приемлемого лоббирования до заключения незаконных сделок и от политической коррупции до крупномасштабной коррупции. Деятельность классического большого человека в международной нефтяной промышленности раскрыта в примере 6.3. В этом примере также представлена дилемма, с которой крупная импортирующая нефть развивающаяся страна может столкнуться при попытке сбалансировать вопросы энергетической безопасности и добросовестного управления.

Пример 6.3. Дело Гиффена

«В феврале 2007 г. генеральный прокурор Манхэттена должен принять участие в судебном разбирательстве по самому крупному обвинению американского гражданина во взяточничестве за рубежом. Дело касается запутанной серии международных финансовых переводов, которая предположительно связана с отмыванием денег и разветвленной сетью национальных и международных подставных компаний. Обвинение называет соучастником Назарбаева, президента Казахстана, которого невозможно привлечь к суду. Подсудимый Джеймс Гиффен, состоятельный американский коммерческий банкир, обвиняется в передаче взятки в размере $78 млн г-ну Назарбаеву и главе Министерства нефти Казахстана. Эти принадлежащие американским компаниям, стремящимся получить доступ к огромным нефтяным ресурсам Казахстана, деньги попали в карман руководителей республики.

Дело против г-на Гиффена приоткрыло завесу тайны над размерами ставок и трансконтинентальными маневрами, которые происходят на стыке большой нефти и политики – стыке, характеризующимся широкомасштабным и дорогостоящим лоббированием, зарубежными сделками, пересечением денег, бизнеса и политики. Это теневой мир, который создается и поддерживается людьми вроде г-на Гиффена.

Прокурор обвинил г-на Гиффена в контроле разветвленной сети подкупа в 1990-х гг., которая была предназначена для приобретения доступа и влияния в Казахстане для таких нефтяных гигантов, как ExxonMobil, BPAmoco (ныне BP) и Phillips (ныне ConocoPhillips). По заявлению прокурора, платежи нарушают Закон о предотвращении коррупционной практики за рубежом, который запрещает американским гражданам и компаниям давать взятки иностранным официальным лицам с целью продвижения бизнеса. Ни одна нефтяная компания до этого не обвинялась в противоправных действиях.

Дело также иллюстрирует усилия правительства США по согласованию краткосрочных энергетических интересов с долгосрочной политической целью поддержки демократии в странах, которые международное сообщество считает коррумпированными. Адвокаты г-на Гиффена настаивают на том, что он действовал не сам по себе. «Г-н Гиффен работал с согласия нашего правительства», – заявил один из них. Адвокаты г-на Гиффена утверждают, что его нельзя признать виновным, поскольку «действия подзащитного были частью его официальных обязанностей как консультанта казахского правительства, выполняемых с благословения высших американских должностных лиц». Такое утверждение вызвало шквальный обмен ходатайствами, меморандумами и документами между федеральным правительством и адвокатами г-на Гиффена. Федеральный прокурор попытался блокировать доступ г-на Гиффена к документам на том основании, что их обсуждение может противоречить интересам национальной безопасности».

Источник: Stodghill (2006). © 2006 by The New York Times Co. Воспроизводится с разрешения.

Банки

Когда необходимо скрытно вывести или перечислить крупные суммы денег, полученные в результате коррупционной деятельности, на сцене появляются банки. Их роль рассматривается более подробно в главе 12. Широко известным примером является участие банка Riggs Bank из Вашингтона, округ Колумбия, в сомнительном переводе нефтяных денег. Сенатское расследование в 2004 г. показало, что в Экваториальной Гвинее Riggs предположительно из-за важности клиента «закрыл глаза» на «признаки перевода доходов от коррупции за рубежом». Другой банк, BNP Paribas, крупнейший французский финансовый институт, был замешан в скандале с переводом нефтяных денег и в Республике Конго, и в Ираке. В идеале ответственность банковского сектора за противодействие отмыванию денег должна распространяться и на действия, связанные с коррупцией.

В этом разделе анализируется уязвимость для коррупции каждого звена цепочки создания стоимости в нефтяном секторе – от получения прав на изыскательские работы до продажи бензина на АЗС. Здесь также идентифицируются индикаторы или сигнализаторы, указывающие на присутствие коррупции.

Изыскательские работы

Стадия изыскательских работ предполагает получение прав на разведку и добычу полезных ископаемых, получение разрешений на проведение геологоразведки и надзор за процедурой отказа или продления прав на разведку. На этой стадии на кон ставятся огромные деньги с учетом того, что успешные изыскания могут привести к разработке месторождения стоимостью сотни миллионов и даже миллиардов долларов{93}. На фоне таких перспектив не удивительно, что изыскательское звено в цепочке создания стоимости очень уязвимо для коррупции. Коррупция особенно поражает процесс получения прав и последующих переговоров об условиях контракта, среди которых наиболее существенны вопросы, касающиеся объемов работ, возмещения затрат, разделения прибылей и обязательного возврата лицензионных прав государству. Прошлая, но все еще распространенная практика предусматривала предоставление площадей для изыскательских работ на основе прямых переговоров с конкуренцией или без нее. Нефтяные компании и правительства нередко настаивают на том, чтобы такие переговоры велись конфиденциально во избежание разглашения чувствительной коммерческой информации и чтобы условия формировались индивидуально в зависимости от требований страны и компании. К сожалению, непрозрачность таких переговоров широко открывает двери для коррупции.

В число сигнализаторов коррупции здесь входят отсутствие конкуренции, предоставление прав компаниям без подтверждения способности выполнить обязательства, отказ от предоставления заявочных гарантий, сильно несбалансированные условия контракта и неожиданное продление контракта. Рост обеспокоенности относительно размаха коррупции на стадии изыскательских работ привел к тому, что ряд новых нефтедобывающих стран сделал процедуру предоставления прав полностью прозрачной. Одна или две известных нефтедобывающих страны с негативным послужным списком пытаются в настоящее время следовать их примеру.

Тимор, одна из самых молодых стран мира и новое нефтедобывающее государство с крупными запасами природного газа, с самого начала избрала путь полной прозрачности процесса предоставления прав на изыскания. Правительство публикует проекты соответствующих законов и модельных контрактов для обсуждения, проводит публичные слушания, широко объявляет о проведении конкурсов по лицензированию и об их условиях. В процессе предварительного квалификационного отбора отсеиваются претенденты, не обладающие необходимыми техническими и финансовыми возможностями. Контракты заключаются на основе международных конкурсов по одному параметру (предложенной программе работ), что резко сужает возможности для дискреционных решений. Окончательные результаты объявляются публично и объясняются. Не так давно бывшие «плохие парни», Ангола и Нигерия, тоже приняли похожие прозрачные процедуры предоставления прав. Новые процедуры, хотя и не лишены недостатков, стали огромным шагом вперед по сравнению с прошлой практикой и заслужили пусть и осторожное, но широкое международное одобрение{94}.

Вместе с тем непрозрачные процедуры предоставления прав на изыскания по-прежнему остаются преобладающими. Одним из относительно недавних примеров коррупции на стадии изысканий-освоения является случай с участием Statoil, норвежской национальной нефтяной компании, и Ирана. В июне 2004 г. Statoil была оштрафована на $2,9 млн за выплату значительного вознаграждения за консультирование, обеспечивающее получение контракта на добычу нефти и газа в Иране, одной инвестиционной фирме с хорошими политическими связями. Похожие эпизоды отмечены и в других странах. Дело Гиффена (см. пример 6.3), где сторона обвинения заявила, что высшие чины правительства Казахстана получили незаконные выплаты в размере $78 млн при заключении шести нефтяных контрактов, связано главным образом с приобретением прав на изыскательские работы и освоение месторождений{95}.

Некоторые виды практики предоставления лицензий на разведку нефти в Экваториальной Гвинее, хотя и являются законными в этой стране, связаны как минимум с конфликтом интересов, а возможно, и с коррупцией. В Экваториальной Гвинее лицензии предоставляются на основе прямых переговоров, и, по словам одного из высших руководителей правительства, они нередко достаются консорциумам компаний, принадлежащих министрам, и иностранных групп. В случае успеха министры получают «процент от суммарной стоимости заключенного с компанией контракта. Это означает, что значительная часть цены контракта перекочевывает на банковские счета членов кабинета министров»{96}.

Разработка месторождения

После обнаружения коммерческих запасов полезных ископаемых наступает стадия разработки месторождения. Хотя административная коррупция при утверждении планов разработки и размещения скважин, получением природоохранных разрешений и т. п. почти наверняка присутствует на этой стадии, наибольшая коррупционная уязвимость связана с процессом закупок. Наряду со злоупотреблениями в процессе закупок до небес взлетают капитальные и производственные затраты. На сцену выходит полный состав отраслевых игроков с богатым набором трюков.

Откаты должностным лицам – своего рода вознаграждение за успех в заключении контракта – являются, пожалуй, самой распространенной формой коррупции в сфере закупок. Платежи могут в равной мере поступать как правительственным чиновникам, так и частным подрядчикам. В 2000 г. для обустройства промысла на острове Бонни-Айленд в дельте реки Нигер Nigeria Liquefied Natural Gas Limited выбрала консорциум из четырех крупных сервисных компаний, известный как TKSJ, в который входили французская компания Technip, итальянская Snamprogetti, японская JGC во главе с Kellog, Brown & Root, филиалом американской фирмы Halliburton. Идущее в настоящее время во Франции расследование показывает, что при заключении контракта филиал TKSJ выплатил $171,5 млн в пользу TriStar – компании, зарегистрированной в Гибралтаре и возглавляемой лондонским адвокатом, который долгое время работал на Halliburton и имел тесные связи с чиновниками из нигерийского правительства (Isikoff, 2004). Обвинения против TKSJ приведены лишь в иллюстративных целях, других примеров здесь предостаточно.

Хотя большинство случаев злоупотребления при закупках относится к коммерческой коррупции, в этой сфере наблюдается также политическая и административная коррупция. Правительственные агентства, включая национальные нефтяные компании, нередко пользуются своим влиянием, чтобы передать заказы на закупку привилегированным или связанным с правительством поставщикам. Компаниям могут намекнуть, что заключение контракта с определенными местными фирмами, связанными с представителями руководства страны, благоприятно отразится на бизнесе. В наши дни случаи открытого использования влияния встречаются не так часто, как прежде, однако они по-прежнему наблюдаются, особенно в контексте защиты национальных или местных интересов в сочетании с пунктами в контрактах или положениями в законодательстве, оставляющими лазейки для злоупотреблений. Пользуясь предоставленными им преимуществами, местные или национальные фирмы предлагают свои услуги международным поставщикам независимо от того, есть ли у них что-то большее, чем имя и желание участвовать в прибылях. Сказанное, впрочем, не умаляет важности отстаивания национальных интересов, а лишь подчеркивает необходимость соблюдения осторожности и надзора за реализацией местной политики.

Нефтедобывающие страны и их национальные нефтяные компании – не единственные виновники подобной практики. Нередко правительства нефтедобывающих стран, а временами и партнеры упрекают международные нефтяные компании в предоставлении преимуществ при закупках аффилированным сервисным фирмам или фирмам из стран их регистрации.

Злоупотребления при закупках приводят к повышению затрат, однако на фоне огромных отраслевых расходов, особенно на стадии разработки месторождения, оно может оставаться незамеченным или привлекать меньше внимания, чем следует. Налоги являются вторым объяснением недостаточного внимания к повышению затрат. Нефтяные компании, хотя и стараются не допускать раздувания связанных с закупками затрат, в конечном итоге теряют совсем немного, поскольку эти затраты полностью учитываются при расчете налогооблагаемой прибыли, нередко с «аплифтом». (Аплифт – распространенная в нефтяной отрасли форма стимулирования инвестиций, допускающая зачет более 100 % затрат в налоговых целях.) В убытке оказывается министерство финансов, в чьи сейфы попадает меньше денег в результате уменьшения налогооблагаемых доходов, и в конечном итоге общество, которое получает меньше ассигнований на здравоохранение, образование, транспорт и другие базовые услуги.

В число сигнализаторов коррупции на стадии разработки могут входить необоснованные разрешения и задержки в получении разрешений, непрозрачный процесс закупок, полное отсутствие или ограниченное использование процедуры международных конкурентных тендеров при заключении крупных контрактов, заключение контрактов с фирмами, имеющими ограниченные возможности, агрессивное продвижение «национальных интересов» в сфере закупок, подозрительное заключение контрактов с одними и теми же подрядчиками, постоянно циркулирующие слухи о злоупотреблениях.

Добыча

После завершения разработки месторождения наступает стадия добычи нефти. Эта стадия особенно уязвима для крупномасштабной коррупции – хищений в крупных размерах с участием преступных элементов. Хищения могут происходить в результате занижения объемов добычи или нецелевого использования добытой нефти, а также более явных действий вроде незаконного подключения к продуктивным скважинам или трубопроводам и откачки нефти.

Хуссейн Шахрастани, министр нефти Ирака, считает хищение добытой нефти одной из самых серьезных текущих проблем его страны. Хищения осуществляются путем занижения объемов добычи и переадресации потока нефти местной мафией для ее подпольной продажи. Признавая существование проблемы, иракские власти пытаются установить устройства учета в местах добычи, однако процесс установки приборов блокируется, надо думать теми, кому выгодно их отсутствие (Reuters, 2006). В одном из случаев, задокументированных ООН в ходе расследования нарушений и коррупции при осуществлении программы «Нефть в обмен на продовольствие», хищение иракской нефти стало возможным после подкупа независимого эксперта по контролю количества добытой нефти, назначенного специально для предотвращения хищений. В заключительном отчете, опубликованном в октябре 2005 г., следственный комитет утверждал, что значительные объемы похищенной нефти незаконно добавлялись к утвержденным объемам экспорта в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие». По данным комитета, иракские официальные лица предложили эксперту по контролю количества добытой нефти, работающему на голландскую инспекционную фирму Saybolt, не замечать несанкционированную отгрузку нефти в обмен на 2 % от дохода, приносимого операцией.

В дельте реки Нигер похитители почти в открытую подключились к трубопроводу, перекачивали добытую нефть на стоящие рядом баржи и перевозили ее на танкеры, ожидающие в Гвинейском заливе. Размеры потерь оцениваются в 30 000–40 000 баррелей в день. При цене нефти $65–75 за баррель это выливается во внушительную сумму. Как и в Ираке, в определенной мере проблема заключается в отсутствии адекватного учета, и одной из первоочередных рекомендаций по результатам недавно проведенного по запросу нигерийского правительства физического аудита операций нефтяной отрасли является значительное совершенствование технических средств измерения объемов нефти. Однако корни проблемы наверняка находятся глубже. Вряд ли хищения такого масштаба возможны без соучастия больших людей, политиков высокого ранга и правоохранительных органов{97}.

Как показывает пример, расхождения в объемах между местом добычи нефти и точками учета экспортных поставок, например, явно указывают на хищения. Нарушения учета или очевидные недостатки процесса контроля объема нефти также должны вызывать подозрение.

Торговля

Торговля предполагает продажу и покупку добытой нефти. Хищения на этой стадии нередко связаны с занижением стоимости проданной нефти, что позволяет покупателю осуществить перепродажу по более высокой цене. В коррупционных сделках этого типа обычно участвуют правительственное агентство или национальная нефтяная компания в качестве первого продавца и нефтяной трейдер в качестве первого покупателя и последующего продавца. Проведенные Всемирным банком проверки продаж сырой нефти, осуществленных NNPC во времена генерала Абачи, выявили систематическое занижение стоимости нефти относительно рынка, создававшую значительную маржу для посредников, которыми нередко были большие люди (World Bank, 2000a). С тех пор практика изменилась, и цены на нигерийскую нефть, продаваемую NNPC от имени правительства, теперь близки к международным рыночным ценам.

В более поздние времена финансовый аудит Socit Nationale des Ptroles du Congo (SNPC), конголезской национальной нефтяной компании, выявил тот же самый феномен. SNPC продавала государственную долю сырой нефти по ценам на 5–6 % ниже рыночных. Поставки осуществлялись никому не известной трейдинговой фирмепод названием Sphynx, которая, как оказалось, принадлежала президенту SNPC. Это вызвало подозрение в коррупции, однако правительство отмело подобные обвинения{98}.

Один из более известных примеров коррупции на стадии торговли нефтью был обнародован комиссией Волкера во время расследования махинаций с программой ООН «Нефть в обмен на продовольствие» в Ираке. В рамках этой программы ООН размещала определенные объемы сырой нефти для продажи на международных рынках. Доходы предназначались для приобретения продовольствия и товаров первой необходимости для иракцев, которые страдали от эмбарго на продажу иракской нефти в 1990-х гг. после вторжения Ирака в Кувейт. ООН устанавливала «справедливую рыночную цену», по которой иракская нефть могла продаваться. Она оказалась ниже международных рыночных цен, и, таким образом, доступ к иракской сырой нефти давал продавцу премию. Поскольку покупателей выбирала не ООН, у Ирака появился существенный политический и экономический рычаг, который тот успешно использовал, продавая нефть тем, кто мог воздействовать на внешнюю политику и международное общественное мнение в пользу Ирака. Позднее Ирак стал требовать перевода незаконной «разницы в цене» в контролируемые им банки в Иордании и Ливане и в определенные посольства. В числе компаний, названных в отчете комиссии Волкера (Volcker Committee report, 2005), были Glencore, нефтяной трейдер из Швейцарии, которого идентифицировали как главного плательщика откатов режиму Саддама Хусейна в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие», и французский банк BNP Paribas – ведущий финансист сделок по этой программе, которого комиссия Волкера обвинила в том, что он закрывал глаза на использование подставных компаний для прикрытия реальных партнеров Ирака{99}. Не так давно в связи со скандалом вокруг программы «Нефть в обмен на продовольствие» была упомянута Total – французская нефтегазовая группа. Парижский судья обвинил нового главу Total в выплате откатов в пользу иракского режима в 1996–2002 гг. с целью получения доступа к иракской сырой нефти во времена эмбарго. Total отвергает все предъявленные обвинения (Arnold, 2006).

В торговле как сырой нефтью, так и нефтепродуктами процветают обман и мошенничество, и перечень разновидностей коррупционной практики можно продолжать и продолжать. Помимо примеров, приведенных здесь, в него входит недобросовестный выбор ценовых ориентиров в контрактах – распространенная практика повышения торговой маржи, которую трудно выявить. Однако прежде всего трейдеры выигрывают от административных ограничений (санкций или ценового контроля), поскольку прибыль, получаемая в результате обхода устанавливаемых ограничениями барьеров, может быть огромной.

В число сигнализаторов коррупции в сфере торговли нефтью входят отсутствие прозрачности при продаже государственной нефти, официальная продажа по ценам, ниже общедоступных международных ориентиров, и необычно широкое использование посредников.

Транспортировка

Транспортировка – доставка нефти на рынок по трубопроводу или на танкере – открывает дополнительные возможности для незаконного обогащения. Транспортную инфраструктуру, включая трубопроводы, хранилища или перевалочные базы, а также нефтеналивные порты, нередко совершенно справедливо характеризуют как естественную монополию. Владелец инфраструктуры, которым может быть государство, имеет все возможности для извлечения монопольной ренты и нередко пользуется ими. Коррупция появляется на сцене, когда рента извлекается не в форме официального, опубликованного тарифа, уплачиваемого государству, а путем нелегальных выплат официальным лицам, которые контролируют доступ к инфраструктуре. Доступ к российской экспортной трубе был золотым дном в 1990-х гг., когда в России сырая нефть стоила ощутимо ниже, чем на соседних европейских рынках. Условия доступа к трубопроводам были предельно непрозрачными в те времена, и, по общепринятому мнению, допуск к трубе требовал не только официальной платы государственным агентствам, но и тайного разделения разницы в ценах внутреннего и внешнего рынка между нефтедобытчиками и чиновниками, которые контролировали доступ.

Сигнализаторами коррупции в этом звене цепочки создания стоимости являются непрозрачные правила предоставления доступа к инфраструктуре, непрозрачное администрирование доступа, длинные очереди и привилегированные клиенты.

Переработка и маркетинг

Конечная стадия создания стоимости в нефтяной индустрии – переработка и маркетинг – не может похвастаться такой же соблазнительной маржей как начальная стадия разработки и добычи, однако объем операций здесь велик, а как отмечалось выше, незаконная деятельность, составляющая небольшую долю законной, может быть очень соблазнительной.

Переработка – это промышленный процесс превращения сырой нефти в пригодные для использования нефтепродукты: бензин, керосин, дизельное топливо, авиационное топливо, мазут. Дистрибуция или маркетинг связан с доставкой нефтепродуктов от нефтеперерабатывающих заводов до конечных потребителей. Возможности для незаконного извлечения прибыли нередко создаются официальной политикой. Контроль цен на продукты переработки нефти являются, пожалуй, самой главной, распространенной и возмутительной причиной коррупции в этом сегменте цепочки создания стоимости. Политика удержания внутренних цен на нефтепродукты на уровне ниже рыночного может быть ответом на популистское давление, особенно в странах, добывающих и экспортирующих нефть, однако она бывает и результатом влияния тех, кто получает выгоду от создаваемого контролем цен простора для нарушения закона. Введение контроля цен на нефтепродукты приводит к появлению дефицита и практически неизбежному возникновению черного рынка и контрабанды. Популистское давление и коррупция на уровне политики создают возможности, а коррупция на административном уровне позволяет реализовать их.

Взять хотя бы Иран, где бензин продается по фиксированной цене $0,40 за галлон. Чтобы удовлетворить спрос, который намного превосходит внутренние нефтеперерабатывающие мощности, Иран закупает иностранный бензин по цене выше $2 за галлон – самое значительное субсидирование бензина в регионе. Однако очень значительная доля импортного бензина, купленного по внутренней фиксированной цене, вновь уходит за границу. По данным парламентского отчета, примерно 2 млн галлонов дешевого бензина в день вывозится контрабандой в другие страны (Fathi, 2006). Эта история во многом повторяется в Ираке, где контрабандисты препятствуют восстановлению национальных перерабатывающих мощностей и, таким образом, поддерживают сверхвыгодную торговлю{100}. Ничем не отличается и Нигерия, где лица, которые получают навар от контроля цен через черный рынок и контрабанду и кладут себе в карман откаты, связанные с крупными импортными контрактами, похоже, являются причиной отсутствия прогресса в восстановлении внутренних перерабатывающих мощностей, способных насытить рынок продукцией при официальных контролируемых ценах. Непрекращающиеся акты вандализма, которые, по всеобщему убеждению, невозможны без поддержки со стороны официальных чинов из перерабатывающего сектора, держат выпуск продуктов переработки нефти в Нигерии на низком уровне. Хищения нефтепродуктов в местах переработки с целью их поставки на черный рынок также являются следствием контроля цен (Economist Intelligence Unit, 2004).

В дополнение к этим трудностям разница цен между различными нефтепродуктами, связанная с ценовым контролем, также может создавать возможности для незаконной деятельности, а потому поддерживается теми, кто получает от этого выгоду. Например, контролируемую цену на керосин обычно держат на низком уровне, надо думать, для удовлетворения потребностей неимущих. Нередко, однако, случается, что керосин из-за низких цен исчезает с рынка и используется для криминального разбавления более дорогого бензина. Подобная деятельность обычно контролируется организованной преступностью, и сговор с административными или правоохранительными агентствами здесь очень распространен (Kojima and Bacon, 2001).

Недавно председатель совета директоров Indian Oil Corporation на слушаниях в парламентском комитете заявил, что его инспекторы «не в силах положить конец использованию керосина для разбавления дизельного топлива». В качестве причины он, сославшись на убийство одного из работников корпорации, назвал «чрезвычайную опасность» работы{101}. К этому вполне можно добавить и низкий уровень заработной платы инспекторов, которых очень легко «убедить» не замечать действия преступных элементов.

Во многих развивающихся странах налоги на нефтепродукты составляют внушительную долю доходов бюджета (Bacon, 2001). Уклонение от налогообложения в них является обычным делом и нередко связано с занижением объемов. Главная проблема здесь – эффективный физический контроль объемов как на входе, так и на выходе. Правительство Танзании не так давно торжественно обещало положить конец уклонению от налогообложения при импорте нефтепродуктов путем порчи расходомеров в порту Дар-эс-Салама. Предположительно причиной частого выхода из строя расходомеров является сговор между национальными импортерами и лицами, обслуживающими измерительную аппаратуру (Xinhua News Agency, 2005).

Из сказанного выше со всей очевидностью вытекают следующие сигнализаторы коррупции в конечном звене цепочки создания стоимости в нефтяной отрасли: контроль цен на нефтепродукты, дефицит нефтепродуктов и очереди, разговоры о черном рынке и контрабанде, расхождения объемов, отсутствие прозрачных конкурентных торгов при заключении импортных контрактов, «сложности» с измерениями.

Корпоративный бухгалтерский учет, налоги и финансы

Коррупционная деятельность в этих областях относится ко всем звеньям нефтяной цепочки создания стоимости и ни в коей мере не ограничивается нефтяной промышленностью. Детальное рассмотрение этой темы выходит за рамки настоящей главы. Достаточно будет еще раз сказать, что нефтяной сектор является излюбленным объектом коррупционеров. Генерируемые здесь деньги позволяют получать огромные доходы путем мошенничества в бухгалтерском учете, уклонения от налогообложения и незаконных финансовых манипуляций. Помимо прочего сложность сектора снижает риск обнаружения. Широко известное дело американского энерготрейдера Enron – главный образец размаха, с которым может осуществляться мошенничество, однако недостатка других примеров здесь не ощущается. Учетная практика большинства национальных нефтяных компаний должна вызывать беспокойство. У них нередко отсутствуют учетные регистры, а если они и существуют, то отличаются непрозрачностью и противоречивостью. В целом отсутствие прозрачности, слабость или отсутствие аудиторской службы, излишне запутанный бухгалтерский учет, налоговое или финансовое структурирование следует считать сигнализаторами потенциальных проблем.