Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия

— Типа, если о нас не сплетничают — нас как бы и нет? — спросила Анджелла.

— Что-то около того, — ответил Андреа.

Анджелла тяжело вздохнула.

— Давай спать… — предложила она.

Она лежала, прижимаясь к его груди, и улыбалась во сне. Андреа нежно поглаживал спину девушки ладонью, запустив руку под шелк пеньюара. За окном ярко светило солнце. Шумел ветер. Внезапно громко запиликал мобильник, нарушая утреннюю тишину. Анджелла открыла глаза, подняла голову, окинула сонным взглядом окружающее пространство.

— Доброе утро, дорогой, — ласково произнесла она.

— Доброе утро, моя малышка, — Андреа дотронулся губами ее щечки.

Анджелла продолжала лежать, не обращая внимания на надрывающийся телефон.

— Почему ты не берешь трубку? — спросил Андреа.

— Это префект, — коротко ответила девушка голосом, полным презрения.

— А может, что-то случилось? — спросил Андреа.

— Это его проблемы, — отмахнулась девушка.

Андреа не выдержал, встал, взял с туалетного столика мобильный телефон и отдал его любимой.

— Да… — Анджелла ответила на вызов.

— Почему так долго берешь трубку? — фон Штернгольдт еле сдерживал гнев.

— Сплю, — ответила Анджелла устало. — Чего тебе нужно?

— Свяжись немедленно с Брантом, он сам тебе все расскажет. Так что не сильно увлекайтесь, — ответил князь и повесил трубку.

— Скотина, — плюнула словом Анджелла и выключила телефон. Потом будто опомнилась, включила и набрала номер своего подчиненного.

Брант был предельно лаконичен — условились, что он заедет за своей начальницей и все детали они обсудят уже в дороге.

— Так значит, этот префект имел неосторожность запасть на мою невесту? — спросил Андреа, одеваясь.

— Что-то около того, — ответила Анджелла, подражая манере любимого, и обиженно надула губки. — Эта сволочь продолжает испытывать свою судьбу на прочность.

Она сняла комбинацию, взяла с изголовья кровати лифчик, застегнула крючок на спине, поднялась с постели и подошла к платяному шкафу. Андреа с интересом наблюдал за действиями любимой. Анджелла вынула свое вчерашнее платье, одевшись, она подошла к зеркалу и критически осмотрела себя со всех сторон. Андреа подошел к ней сзади, обнял за талию, поцеловал в шею.

— У тебя потрясающая кожа, — прошептал он и снова поцеловал ее.

— Ах, милый, я бы с удовольствием понежилась с тобой в постельке, но сегодня у меня, судя по всему, будет дел по горло, — сказала Анджелла грустно. — С моей работой никакой личной жизни не получается.

— Тогда прими душ, а я придумаю нам завтрак, — предложил Андреа. Анджелла согласно кивнула.

В дверь громко постучали. Анджелла по привычке взяла свой любимый пистолет и отправилась открывать. На пороге стоял Вячеслав Брант. Увидев ее, он изумленно присвистнул.

— Привет, — сказала девушка. — Входи.

Брант вошел, запер за собой дверь.

— Ну, как я выгляжу? — спросила Анджелла, повернулась вполоборота, соблазнительно согнула ножку в колене.

Вячеслав окинул взглядом платье, чулки.

— Знаешь, я бы тебя трахнул, — изрек он глубокомысленно. — Выглядишь просто обалденно.

— Спасибо, — сказала девушка. — Проходи. Можешь не разуваться. Что там такое приключилось, что префект заранее позвонил и предупредил о твоем визите?

Они прошли в столовую.

— Привет, Андреа. Неплохие у вас тут хоромы, как я погляжу, — Брант пожал Грейхарту руку, небрежно скинул свою куртку с плеч и сел за стол. — Префект рвет и мечет. Расхерачил за сегодняшнее утро три фарфоровых вазы. Отрывается на Вернере, на нас срываться не решается.

— Правильно делает, — заметила Анджелла. — А что по существу?

— А по существу у Хорста Дике была любовница, — сказал Брант. — И надо сказать, отношения у них были настолько доверительные, что все свои рабочие документы он держал у нее — видимо, знал, что за ним установлена слежка. Нужно забрать их у бедняжки, и чем быстрее — тем лучше.

— Хорошо, сейчас поедем, — Анджелла допила кофе, бросила в рот конфету и вышла из-за стола.

Любовницу Дике звали Маргарет Шеффер. Она жила в небольшой аккуратной однокомнатной квартире недалеко от центра города. Ей было 27 лет, она работала секретаршей в небольшой компьютерной фирме. Девушка весьма удивилась, когда на пороге появились три человека, и один из них предъявил удостоверение внутренней службы безопасности «Объединенного медицинского концерна», на который работал Дике. Маргарет Шеффер быстро взяла себя в руки, провела гостей в комнату и предложила кофе с рулетом. Парень с удостоверением и жгучая брюнетка в черном плаще согласились. Маргарет была очень хозяйственной девушкой, поэтому быстро управилась с кофе и теперь сидела на кровати, отвечая на вопросы гостей.

Брант и Анджелла сели в небольшие кресла у стены, Крозье стоял в проходе.

— Маргарет, все это чудесно, кофе просто великолепен, — Брант сидел в кресле, закинув ногу на ногу. В одной руке он держал небольшую чашечку, в другой — ломтик рулета. — Но пришли мы к Вам не только кофе попить. Хорст держал у Вас документы.

Брант вопросительно посмотрел на девушку.

— Да-да, конечно, — Маргарет вскочила, подбежала к прикроватной тумбочке и принялась рыться в выдвижном ящике. — Он очень переживал, говорил что-то про новые исследования, про свой авторский эксперимент. Боялся, что из его квартиры документы могут выкрасть конкуренты. Вот.

Она протянула Бранту небольшую пластиковую папку. Вячеслав поставил кофе на журнальный столик, сверху положил на чашечку надкусанный ломтик рулета, открыл папку. В папке была подшита толстая кипа листов формата А4, на титульном листе была оттиснута эмблема концерна и заголовок «Хорст Дике; проект 240, повышение иммунного статуса».

— Он говорил, что его лекарство сможет вылечить все болезни, даже рак и СПИД, — сказала Маргарет. — Он очень переживал, говорил, что за ним следят, и вот теперь…

Она расплакалась. Брант продолжал невозмутимо листать бумаги.

— Больше он ничего не говорил? — спросил Вячеслав.

— Нет, — ответила Маргарет, вытирая слезы.

— Что ж, по-видимому, больше нам здесь делать нечего, — Брант захлопнул папку, поднялся. — Спасибо за гостеприимство, мадемуазель Шеффер.

— Подождите, — сказала девушка. — Еще он держал у меня свой пистолет, говорил — мне он нужнее, чем ему…

Она подошла к изголовью кровати, вынула что-то из-под подушки. Анджелла в мгновенье ока оказалась рядом с ней, выдернула оружие из рук Маргарет.

— Это не пистолет, а револьвер, — поправила она, разглядывая оружие. — шестизарядный «Кольт Питон» 357-ого калибра. Одна из тех милых игрушек, с которыми можно охотиться на медведей. — Она отомкнула замок, вынула патроны, затем взвела курок и нажала на спуск. Ударно-спусковой механизм громко хрустнул. — Спусковой механизм надпилен — это чтобы легче срабатывал. К тому же — не взят на предохранитель. Стоило тебе хоть раз неудачно повернуться во сне — и он бы снес тебе голову.

— Ладно, хватит, не нагоняй жути, — сказал Брант, забирая у Анджеллы револьвер и барабан с патронами. — Прощайте, мадемуазель Шеффер.

Вся компания направилась в прихожую.

Анджелла сидела за рулем, облокотившись на баранку. Черный седан «Ауди А8» стоял возле многоэтажной свечки, в которой находилась ее старая квартира.

— Я вот что думаю, — сказала она, наконец. — Дике знал, что за ним следят. Просто так биохимик за такую гаубицу не схватится. Значит, кто-то пронюхал о его эксперименте. Интересно, на что же такое важное он наткнулся? Брант, ты сможешь узнать, над чем работал Дике?

— Проще простого, — Брант сидел на заднем сиденье и игрался «Кольтом» Дике. — Самым сложным будет разобраться во всей этой медицинской херне под названием терминология.

— Надо будет съездить в усадьбу Эрлиха, забрать мой «Кадиллак», — сказала Анджелла. — Заодно проедем по маршруту колонны, осмотрим место, где на нас напали. Крозье, возьми джип с правительственными номерами и езжай сюда, сегодня же займемся этим. Я спинным мозгом чувствую — среди нас завелся крот. И более того — судя по всему, Дике знал, кто это…

Она вылезла из машины и вошла в подъезд. Брант перебрался за руль, бросил револьвер в перчаточный ящик, завел мотор.

— Чтобы попасть в Джи-2, надо быть настоящим профессионалом, лучшим из лучших. А чтобы продержаться там хотя бы неделю, нужно быть полным психом, — сказал Крозье, задумавшись.

— Ты это о чем? — удивился Брант, оглянулся на Виктора.

— Да мой бывший командир из М-6 сказал мне напоследок эти слова, — сказал Крозье. — А мне тут подумалось — неделю в Джи-2 я уже продержался…

— Ну, значит, не маленький ребенок, сам вывод сделаешь, — сказал Брант, снимая машину с ручника и включая передачу.

Седан фыркнул двигателем, развернулся, и выехал из квартала.

Анджелла быстро поднялась на этаж и вошла в свою квартиру. Здесь царило запустение пополам с беспорядком. Она прошла в спальню, села на полу и попыталась поддеть ногтями плитку паркета возле стены. Наконец ей это удалось, участок пола размером в половину квадратного метра приподнялся. Девушка отложила квадратную доску в сторону. Тайник был заложен скомканным поролоном. Анджелла развернула поролон и извлекла из тайника два пистолета «Зиг — Зауэр», два пистолета «ФН Файв Севен», два пистолета «Дезерт Игл» и несколько картонных коробок с патронами разных калибров. Затем развернула газету, принялась чистить и смазывать оружие. Когда она уже заканчивала, зазвонил телефон. Звонил Крозье — сказать, что машина подана.

Спустя десять минут Анджелла вышла из подъезда, окинула взглядом двор. Возле угла дома стоял черный «Шевроле Сабарбен» с правительственными номерами. Девушка села в джип. Автомобиль взвыл восьмицилиндровым мотором…

Джип давно выехал из города и теперь плавно катил по загородной трассе.

— Как и просила, — Крозье указал пальцем на перчаточный ящик. Анджелла вынула оттуда небольшой диктофон.

— Запись нашего разговора с Альком, — пояснил Виктор.

Анджелла включила диктофон на воспроизведение. Из динамика раздался приглушенный голос Густава Петера Алька:

— Где Фрэнк? — спросил он звучным тенором.

— За товаром поехал, — отвечал ему Крозье. — Крупная партия прибыла, много людей потребовалось. Меня он за старшего оставил.

— Постойте, а мы с Вами раньше не встречались? — спросил Альк. — Вы случайно не из Польши?

— Я француз, — коротко ответил Крозье. — С Лазурного Берега.

— Весьма интересно, — сказал Альк. — Но я адресовал свой вопрос Вашей спутнице.

— Я из Праги, — ответила Бернски. — Из семьи Альфреда Химмеля.

— Я имел честь познакомиться с ним пару лет назад в Вене, — ответил террорист. — Скажите, кем Вам приходится Альфред Химмель?

— Это мой дядя, — ответила Джиллиан.

— Ну что ж, — сказал Альк. — Несомненно, Фрэнк поведал Вам о моей скромной персоне. Позвольте представиться! Густав Петер Альк.

— Виктор Крозье, — сухо представился Виктор.

— Джиллиан Бернски, — представилась девушка.

— Теперь, дамы и господа, когда мы знакомы, позвольте перейти к делу.

Альк сухо щёлкнул пальцами.

— Виктор, будьте любезны, укажите любой слиток, — сказал террорист.

Раздался щелчок, обозначивший открывшийся дипломат. Анджелла нажала на ускоренное воспроизведение, диктофон противно зашелестел, перематывая пленку.

— Скажите, Виктор, а можете ли Вы, то есть Ваша фирма, разумеется, поставить мне под заказ то, без чего невозможен ни один взрыв?

— Радиодетонаторы, часовые механизмы?… — отвечал Крозье.

— Нет, скорее то, что имеет тенденцию взрываться… — уклончиво произнёс Альк.

— Тротил, пластид…

— Нет, мне на ум приходит несколько иное вещество… — Альк помедлил с ответом, и выдержав паузу, сказал коротко — Уран.

— Вообще… — замялся Крозье. — Вообще ничего невозможного нет.… Свяжитесь с нами недели через три, мы попытаемся выяснить, насколько возможно удовлетворить Вашу просьбу.

— Благодарю Вас, Виктор, — сказал Альк. — А теперь, не угодно ли Вам показать мне мой товар?

Анджелла остановила воспроизведение, перемотала пленку.

— Скажите, Виктор, а можете ли Вы, то есть Ваша фирма, разумеется, поставить мне под заказ то, без чего невозможен ни один взрыв?

— Радиодетонаторы, часовые механизмы?… — отвечал Крозье.

— Нет, скорее то, что имеет тенденцию взрываться… — уклончиво произнёс Альк.

— Тротил, пластид…

— Нет, мне на ум приходит несколько иное вещество… — Альк помедлил с ответом, и, выдержав паузу, сказал коротко — Уран.

— Вообще… — замялся Крозье. — Вообще ничего невозможного нет.… Свяжитесь с нами недели через три, мы попытаемся выяснить, насколько возможно удовлетворить вашу просьбу.

Анджелла нажала на «стоп», задумалась.

— Виктор, тебя ничего не смущает? — спросила она спустя некоторое время.

— Нет, — ответил Крозье, сосредоточенно глядя на дорогу. — А должно?

Анджелла снова перемотала пленку, включила диктофон на воспроизведение.

— Нет, скорее то, что имеет тенденцию взрываться… — уклончиво произнёс Альк.

— Тротил, пластид…

— Нет, мне на ум приходит несколько иное вещество… — Альк помедлил с ответом, и, выдержав паузу, сказал коротко — Уран.

— Вообще… — замялся Крозье. — Вообще ничего невозможного нет.… Свяжитесь с нами недели через три, мы попытаемся выяснить, насколько возможно удовлетворить вашу просьбу.

Анджелла вновь перемотала пленку, и снова включила воспроизведение.

— Нет, скорее то, что имеет тенденцию взрываться… — уклончиво произнёс Альк.

— Тротил, пластид…

— Нет, мне на ум приходит несколько иное вещество… — Альк помедлил с ответом, и, выдержав паузу, сказал коротко — Уран.

Анджелла вопросительно посмотрела на Крозье. Тот неотрывно смотрел на дорогу. Девушка вновь перемотала пленку, и, глядя на Крозье, включила воспроизведение.

— Тротил, пластид…

— Нет, мне на ум приходит несколько иное вещество… — Альк помедлил с ответом, и, выдержав паузу, сказал коротко — Уран.

Диктофон противно запищал перематываемой пленкой, клацнул приводом.

— Нет, мне на ум приходит несколько иное вещество… — Альк помедлил с ответом, и, выдержав паузу, сказал коротко — Уран.

Анджелла вновь надавила пальчиком на кнопку перемотки.

— Уран, — сказал Альк коротко.

Девушка вопросительно посмотрела на Крозье. Некоторое время тот сидел не реагируя. Джип плавно катил по трассе, чуть кренясь в поворотах. Внезапно Виктор включил аварийные огни и остановил автомобиль у обочины.

— Что все это значит? — спросил он.

— Ты все слышал сам, — Анджелла сидела на пассажирском сиденье, скрестив руки на груди, весьма довольная собой.

— Подожди, я за тобой не успеваю, — сказал Крозье. — Альку был нужен уран. А зачем? Строить атомную электростанцию? Я не улавливаю твоей логики. Не для атомной же бомбы, в конце концов!

— Я понимаю, это звучит нелогично, но… — Анджелла сделала паузу, затем продолжила. — А ты знаешь, что, например, конечным продуктом атомной реакции изотопа урана-235 является плутоний? Хороший материал для оружия массового поражения…

Крозье ошалело смотрел на нее.

— А с таким товаром можно и на мировой оружейный рынок выходить, — усмехнулась Анджелла. — Или, может, он бы стал торговать электроэнергией, производимой его станцией? Что, тоже маловероятно?

— Все, хватит, замолчи! — замахал Крозье руками. — Ты меня окончательно запутала. Что ты хочешь всем этим сказать?

Анджелла достала сигару, прикурила, затянулась. Некоторое время они сидели молча.

— Небольшой экскурс в историю. 6 августа 1945-ого года, — проговорила она с наслаждением. — Тебе ни о чем не говорит эта дата?

Крозье пожал плечами. Он уже ждал всего, чего угодно. Но Анджелла в очередной раз превзошла абсолютно все его ожидания.

— тихо и с выражением продекламировала девушка. — 6 августа, 1945-ого года, Хиросима. Атомная бомба «Малыш», сброшенная американцами, несла в себе заряд на основе изотопа урана-235. Цепная реакция сровняла с землей японский город Хиросиму.

Крозье изумленно посмотрел на нее. Девушка продолжала курить как ни в чем ни бывало. Крозье облегченно вздохнул.

— Мы вовремя убрали Алька, — сказал он.

— Да, — согласилась Анджелла. — Вот только…

Крозье внимательно посмотрел на нее.

— Вот только если Альк пытался купить у нас уран для атомной бомбы несколько дней назад и потерпел неудачу, то где гарантия, что кому-нибудь из его сотоварищей до сих пор не удалось сделать этого? — спросила Анджелла и выжидающе посмотрела на Крозье.

Виктор ничего ей не ответил. Он выключил аварийный свет, схватился за торчащую из рулевой колонки кочергу селектора коробки передач, с хрустом воткнул переднюю передачу и выехал на трассу. Анджелла вновь перемотала пленку, включила воспроизведение.

— Постойте, а мы с Вами раньше не встречались? — спросил Альк заинтересованным голосом. — Вы случайно не из Польши?

— Я француз, — коротко ответил Крозье. — С Лазурного Берега.

— Весьма интересно, — сказал Альк. — Но я адресовал свой вопрос Вашей спутнице.

— Я из Праги, — ответила Бернски. — Из семьи Альфреда Химмеля.

— Я имел честь познакомиться с ним пару лет назад в Вене, — ответил террорист. — Скажите, кем Вам приходится Альфред Химмель?

— Это мой дядя, — ответила Джиллиан.

Анджелла нажала на «стоп», скрестила руки на груди, задумалась.

— Что-то не так? — насторожился Виктор.

— Да нет, ничего особенного, — сказала Анджелла.

Тот самый мужчина 45-ти лет, который с таким энтузиазмом проводил Виктора Крозье к деревенскому доктору, сидел теперь в полицейском автомобиле, а Фредерик Форсберг торопливо записывал его показания.

— Значит, их было несколько человек? — спросил он.

— Да — ответил мужчина. — Отвел я их к Райерсону, взял деньги, ну и спать пошел. А через день смотрю — самогон кончается, надо доктора срочно навестить, прихожу — а он уже холодный, застывший весь. Ну, я полицию и вызвал-то.

Приехавшие по вызову мужчины-полицейские осмотрели дом Райерсона, но так ничего и не нашли. Убийца не оставил следов, лишь окровавленную простыню на диване. Закончив работать со свидетелем, Форсберг тщательно перечитал его показания. Затем мысленно прикинул, сколько крови должен был потерять пациент, чтобы так сильно испачкать простыню, и сколько преступникам пришлось проехать с раненым товарищем, чтобы добраться до этой деревушки.

Они тщательно осмотрели практически каждый метр пути, пройденного колонной. Ни следа. Было ясно, что для такой операции потребовалось много людей, но все было организовано столь быстро и точно, что эта маленькая армия просто не успела наследить. Что еще раз подтвердило догадку Анджеллы — они знали, когда и где проедет колонна, поэтому все свои приготовления осуществляли в самый последний момент.

— Смотри, — Анджелла подошла к краю оврага, присела на корточки, посветила фонариком на почти высохший ручеек. На застывшей от холода глинистой почве четко отпечатались следы широких военных покрышек с грунтозацепами.

Виктор встал рядом, достал фотоаппарат, сфотографировал оставленные автомобилями колеи.

— Было восемь автомобилей, — сделал вывод Крозье, покончив со съемкой. — Судя по глубине следа — машины тяжелые, скорее всего армейские вездеходы.

— Хаммер Н1. Армейский вариант называется М998. У Пентагона был пятнадцатилетний контракт с фирмой АМ GENERAL на поставку этих автомобилей в ряды армии США, — подсказала Анджелла. — Видишь? Ширина колеи практически 2,2 метра, длина автомобиля больше пяти метров, колеса расположены почти по углам кузова — чтобы нельзя было опрокинуть машину. Конечно, они занимали позиции в самую последнюю минуту. У них все было рассчитано заранее, они двигались синхронно с колонной. И ведь такая толпа людей сумела оставаться незамеченной до самого последнего момента. Да, кстати, возьми себе на заметку — когда они шли по нашему с Андреа следу, они прекрасно ориентировались в лесу, мне стоило большого труда запутать их так, чтобы они потеряли след. Вывод — они знали не только маршрут колонны и время проезда, они успели прекрасно изучить местность; выходит — у них было много времени на подготовку операции, то есть информация утекла не из усадьбы Эрлиха, а из особняка префекта фон Штернгольдта. Так что, у меня действительно паранойя?

— Вот дерьмо! Черт возьми. Вполне оправданно, — согласился Крозье пораженно. — Подозревать можно абсолютно всех, без исключения. — Внезапно его осенило. — Вернер. Он прекрасно видел, что этот путь опасен, но все равно настоял на своем. И он — начальник личной охраны префекта…

Анджелла посмотрела на него, подняв брови.

— Ты знаешь, а это мысль, — произнесла она задумчиво.

Он сквозь сон почувствовал аромат свежего кофе, повел носом и проснулся. Комната была залита солнечным светом, за окном шумел, словно потревоженный улей, проснувшийся город. Андреа сел, натянул джинсы, не спеша обулся, поднялся с кровати и только теперь увидел лежащую на постели у изголовья скомканную леопардовую сорочку. Он прошел на кухню и увидел Анджеллу. На ней был короткий красный шелковый халатик, тоненькие прозрачно-черные чулочки с широким кружевом, и строгие вечерние туфельки-лодочки из черной замши на высоких шпильках. Она стояла возле стола и разливала кофе по двум небольшим фарфоровым чашечкам. Рядом лежал пакет со свежими, горячими булочками.

— Доброе утро, — сказал Андреа, любуясь девушкой. — Когда ты успела приехать?

— Привет, любимый, — Анджелла поставила кофейник на стол, подошла к нему, поцеловала в щеку. — В два часа ночи. Я боялась, что разбужу тебя, но ты спал как убитый. Хочешь кофе?

— Конечно, — Андреа обнял Анджеллу, бережно прижал к себе. — Мне было так одиноко, весь день без тебя…

— Мне тоже, — грустно сказала Анджелла.

Они сели за стол. Андреа достал булочку, откусил, пригубил кофе.

— Как у тебя прошел вчерашний день? — спросил он.

— Да как тебе сказать… — задумчиво произнесла Анджелла, попивая кофе. — Вопросов все еще больше, чем ответов. Гораздо больше.

— И ты даже не можешь предположить, кто напал на конвой? — спросил Андреа.

— Нет, — ответила девушка. — Есть кое-какие догадки, — она откусила булочку. — Но это всего лишь догадки, пока что все еще слишком туманно.

— А я вчера ездил к модельеру, — сказал Андреа. — Тебе надо сходить снять мерки.

Анджелла недовольно скривила губы.

— Зря ты так. Констанс сказала, что он один из лучших, — сказал Андреа.

— Прости, я не могу сейчас думать о свадьбе, — сказала Анджелла.

— А тебе и не надо думать. Тебе надо сходить к модельеру, чтобы он снял с тебя мерки, а думать о свадьбе буду я, — сказал Андреа. — И пора бы тебе уже потихоньку завязывать жить этой войной. Скоро у тебя будет совсем другая жизнь.

Анджелла на мгновение закрыла глаза.

— Как тебе сказать? — она вновь взялась за чашечку с кофе, пригубила ее. — Для меня война — смысл существования. Ничего другого я не умею, да и не желаю заниматься чем-то еще.

— Но ведь война не вечна, — сказал Андреа. — Когда-нибудь и она закончится. Что станет с тобой тогда?

Анджелла задумалась, помедлила с ответом. Они молча допили кофе, Андреа убрал со стола, девушка вымыла чашки.

— Когда война окончится — я стану никому не нужной, отходом производства. Надеюсь, я не доживу до окончания войны, — сказала наконец Анджелла, вытирая руки полотенцем. Затем повесила полотенце на крючок, подошла к окну, скрестила руки на груди и окинула взглядом город. — Любите мир как средство к новым войнам! И притом короткий мир — больше, чем долгий. Война и мужество совершили гораздо больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, но ваша храбрость спасала доселе несчастных! — продекламировала Анджелла вдохновенно.

Андреа удивленно смотрел на нее.

— Ницше, — коротко объяснила Анджелла. — Мой любимый поэт. Но ему не всегда так везло с поклонниками.

Виктор Крозье вернулся в особняк префекта глубокой ночью. Он первым делом отправился на кухню, взял несколько яблок, груш, слив, бутылку сухого красного вина и отправился в свои покои. Приняв ванну, он поужинал фруктами, выпил полбутылки, лег в постель и уснул крепким сном.

Проснулся Виктор спустя семь часов. Едва он открыл глаза, как вновь вернулись мысли о нападении на конвой и Вернере. За последние почти две недели слишком большой объем информации свалился на голову Крозье. Смерть близкого друга — Дике, охота на Алька, эта ночная перестрелка в подземном переходе, затем нападение на конвой, и вот теперь — крот. Вернер.

Виктор протянул руку, взял с тумбочки пачку сигарет, зажигалку, закурил. Да, Вернер. Все указывает на него. Он знал, когда и где проедет конвой.

Знал, что колонна будет тщательно охраняться и поэтому понадобиться большая команда для такой операции. И он так рьяно настаивал на этом маршруте, что даже проигнорировал доводы двух штурмовиков. Брант — еще куда ни шло, Вернер его видел впервые в жизни, да и кто он такой? Обычный штурмовик, как Бернски или Веймар. А вот Анджелла — командир подразделения, и она в равной с Вернером степени отвечала за колонну. И, несмотря на все ее обоснованные доводы — Вернер ведет конвой по своему маршруту. К засаде.

С другой стороны — какой смысл Вернеру открыто настаивать на своем маршруте? Ведь сразу станет ясно — он привел колонну в ловушку. Выходит, Вернер подставил самого себя? Что-то не то. Не вяжется это как-то. Да, Вернер — крот. Выходит, он по глупости своей раскрыл карты там, в гостиной у Эрлиха, отстаивая свой план. Или он на это и рассчитывает? На то, что все будут думать, что такой шаг лишен всякого смысла, а потому — Вернер ни в чем не виновен?

Крозье затушил недокуренную сигарету в пепельнице, достал новую, закурил.

Дике… Черт с ним, с Вернером. Дике знал, кто работает на два фронта. Но не сказал. Никому. Ни ему, Виктору, ни Анджелле, ни даже префекту фон Штернгольдту. Почему? Не верил. Никому. Значит, крот — далеко не пешка. Кто-то из высшего эшелона.

«Вывод — они знали не только маршрут колонны и время проезда, они успели прекрасно изучить местность; выходит — у них было много времени на подготовку операции, то есть информация утекла не из усадьбы Эрлиха, а из особняка префекта» — раздался в его голове голос Анджеллы.

«Черт!» — мысленно воскликнул Виктор. — «И все встало на свои места! Вернер — всего лишь пешка на побегушках у фон Штернгольдта! А наш князь, как закулисный кукловод, дергает за ниточки…».

Крозье бросило в жар. Это было уже слишком. Виктор выскочил из постели, принялся в спешке одеваться.

— Анджи! — позвал он.

Она не откликнулась.

— Анджи! — повторил Андреа настойчиво.

— Мммм… — простонала девушка в ответ.

Она лежала на его груди, спрятавшись под одеялом.

— Ты спишь? — спросил Андреа.

— Угу… — сонно простонала Анджелла.

— Не спи.

— Угу…

— Не спи.

— Угу…

— А если за ухо?