Хадават Ковалев Вячеслав
– Я жалею, что заключила с тобой сделку, ты заслужил наказание.
Молчание.
– У меня есть еще один вопрос: кто запер тебя сюда?
– На этот вопрос я не отвечу. Тебе пора. Ты хотела знать – ты узнала, а теперь иди. Пора выбираться к свету.
И Гроздана начала свой путь к солнцу. Как она дотащилась до створок и как дотащила туда монаха, она помнила слабо. Помнила только неимоверную усталость, отяжелевшие руки, неразгибающиеся пальцы, хватавшиеся за отвороты рясы, боль в пояснице, которая стала такой же привычной, как дыхание. Наконец вот она, цель ее путешествия: обратные створки палат вечности. Она стояла перед ними, пошатываясь от усталости. Стояла, выжатая до предела. Толкнула их руками, и они на удивление легко открылись. Гроздана зажмурилась от дневного света и непроизвольно отступила на несколько шагов в тень подземелья. Постояла, привыкая к свету. Прежде чем выйти, обернулась назад.
– Мне жаль тебя, – бросила она в темноту. – Провести тысячи лет среди тех, кто стал твоим проклятием, – это страшное наказание. Жаль, что я не могу показать то, что увидела, людям. Жаль.
Молчание. Ни слова в ответ. Она и не ждала ответа. Тот, кому предназначались ее слова, услышал ее. Наемница знала это точно. Она повернулась и побрела к выходу. Собрав последние силы, вытащила все еще неподвижного монаха из пещеры, успела увидеть удивленно-радостное лицо жреца ларгов и потеряла сознание.
…Вскоре он подобрался к цели своего путешествия. Перед ним была довольно высокая для окружающего ландшафта одинокая вершина, увенчанная скалистым обрывистым пиком. Конечно, до настоящих гор ей было далеко, но все-таки ее можно было смело назвать царицей здешних мест. «Вот туда-то мне и надо». Он долго раздумывал, в каком обличье идти. То ли остаться просто человеком, то ли войти в боевой режим. Это словосочетание пришло ему на ум недавно. Он все никак не мог подобрать слов для своего когтисто-клыкастого состояния, пока однажды ему не вспомнилось это – «боевой режим». То ли в фильме каком-то услышал это, то ли в книге прочитал, сейчас и не вспомнишь. Что-то вроде о боевых роботах, у которых было два режима: обычный и боевой. Вот и у него так: обычный и боевой. За недолгое время он уже успел достаточно изучить свое новое состояние, чтобы четко понять: там в его мире, чтобы справиться с ним, находящимся в боевом режиме, нужно очень и очень постараться. Даже будучи вооруженным, даже группой. А здесь? У тех людей, которых он встречал, огнестрельного или какого-то другого серьезного оружия он не видел. С другой стороны, он помнил, что учинил Всевид с наемниками, причем вообще без всякого оружия. Так что спешить не стоило.
Все хорошенько обдумав, он решил дождаться темноты и тогда провести разведку. Естественно, в боевом режиме. Дождавшись полной темноты, отправился в путь. Трансформация проходила все легче, даже болевые ощущения уменьшились. А может, привык. Он так и не понял, как это происходит, да особо и не пытался понять. Зато научился делать это по своему желанию в любое время.
Когда темнота легла на уставшую за день землю, в округе началась другая жизнь. Просыпались ночные хищники, выползали из своих укрытий те, кто солнечному свету предпочитал лунный. Они были голодны и предвкушали хорошую охоту. Но сегодняшняя ночь была неправильной. Не такой. Потому что здесь появился чужой. Его никогда не было здесь, никто его не видел и не знал – что он и кто он. Но всех объединяло одно общее чувство по отношению к чужому – страх, переходящий в ужас. Чужой мягко и быстро двигался через ночной горный лес, и все старались убраться подальше с его пути.
Никита не осознавал себя. Он и не был собой. Человек-оборотень быстро и бесшумно двигался к цели. Остановить его сейчас стоило бы большого труда. В доме, к которому он шел, еще не спали. Вот они, цель его путешествия. Мужчина с изрядной долей седины в волосах и мальчишка. Всевид и Сашка. Всевид что-то тихо рассказывал, пацан внимательно его слушал. «Может, плюнуть на осторожность и рвануть сейчас? Нет. Торопиться не стоит». Хотя способность здраво и хладнокровно рассуждать значительно притуплялась в таком состоянии, но все же он смог себя удержать. Что-то его смущало. Звериный инстинкт, вытесняющий разум, шептал ему: «Не торопись, осмотрись, все вывери и точно рассчитай время удара». Всевид продолжал рассказывать, но при этом стал настороженно оглядывать окрестности. «Что-то почувствовал, гаденыш». Вдруг он прервал свой рассказ, что-то зашептал пацану на ухо. Тот встрепенулся, согласно кивнул и встал. «Осторожно, надо действовать очень осторожно, – мысленно предупредил себя Никита. – Пожалуй, следует немного отойти».
Он медленно, стараясь не произвести ни малейшего звука, стал пятиться назад, не спуская глаз с Всевида и мальчишки. И тут ночную тишину прорезал пронзительный крик, несущийся сверху. Он поднял голову и увидел на фоне луны четкий крылатый силуэт. Он быстро снижался, и было понятно, что он приземлится как раз на площадку перед домом. Через пару мгновений летун был на земле. Грифон!
«Вот оно! Вот что смущало. У мальчишки с этим таинственным существом явно неплохие отношения. Дело осложняется». Никита сорвался с места и мгновенно растворился в темноте за секунду до того, как грифон учуял опасность и, мгновенно взлетев, сделал круг над тем самым местом, где только что сидел Никита, но того и след простыл. Покружив еще для порядка, грифон вернулся к дому.
Еще сутки Никита в обычном облике кружил вокруг дома. Подготовку для такого рода дел он имел приличную и сейчас был в великолепной форме. Даже оставаясь человеком, он был и сильнее, и быстрее, и неслышнее себя прежнего. Разведка ничего нового не принесла. Кроме Всевида и мальчишки, в доме никого не было, вокруг на многие километры никакого жилья. Это точно. Грифон больше не появлялся. Видимо, он не жил с ними, а просто иногда прилетал на зов пацана. «Очень интересный мальчик, очень», – бормотал Никита, двигаясь к дому. Он шел, не таясь, оставаясь в облике человека. Это решение созрело сегодня утром. Не стоит сразу пугать ребят, не стоит. Увидев оборотня, они наверняка сразу же начнут драку и грифона своего позовут. А человек… с человеком сначала поговорят. Это уж точно. А там видно будет…
Глава 18
Кот был зол и голоден. За последние два дня ему ни разу не улыбнулась удача. Это раздражало. Есть хотелось все больше, а сил оставалось все меньше. Конечно, он и сейчас, и в ближайшие день-два без труда справится с взрослым оленем-секачом, но того ведь надо еще поймать.
Кот насторожился, чуткие уши замерли, ловя каждый звук большого леса. По тропе кто-то шел. Не олень, не кабан. Двуногие. Точно. Двое. Кот раздумывал. Связываться с двуногими он не любил. Он не боялся их, но в большинстве случаев обходил стороной. Он не понимал этих странных созданий, единственных, кто не жил по законам большого леса. Им вообще было плевать на лес. К тому же коту не очень нравилось их мясо, оно впитывало в себя слишком много чужих и непонятных запахов. Запахов другого мира, не леса.
Двуногие шли, не торопясь, и были абсолютно беспечны. В животе забурлило – организм напоминал, что неплохо бы поесть. И кот решился. Двуногие – легкая добыча. Он убьет их и насытится. Он подобрал задние лапы, приготовившись к прыжку. Сейчас. Еще несколько шагов, и расстояние будет идеальным для броска. Кот полностью отрешился от окружающего. Сейчас перед ним был только двуногий, шедший впереди. Второй отставал от него на целый прыжок. Это хорошо. Он убьет первого и успеет сгруппироваться для повторной атаки. Два броска. Два удара. Две смерти. Все. Пора. Он прыгнул. Это был хороший бросок. Короткий низкий рык – пусть жертва слышит. Пусть собьется ее шаг и затрепещет в страхе сердце. Глупый двуногий остановится на мгновение и поднимет голову, чтобы посмотреть, кто рычит. Они всегда так делают. Этого мгновения ему хватит. Среди листвы мелькнуло желто-черное тело, вытянулось в струну, смертоносные когти плавно вышли из мягких подушечек лап, обнажились клыки. Двуногий повел себя неправильно. Он не остановился. Он только сделал малюсенький шажок в сторону и поднял на кота глаза. Кот словно налетел на преграду. Во взгляде двуногого он увидел свою смерть. Ему вдруг захотелось стать маленьким котенком и забиться поглубже в какую-нибудь щель. Он попытался сделать невозможное, остановить свой такой просчитанный и такой глупый бросок, свернуть с линии атаки, извернуться, убежать. Стальной болт вошел в открытую пасть. Кота крутануло в воздухе, подбросило, он сделал сальто и рухнул к ногам двуногого.
…Макс шел, ни о чем не думая. Погода была чудесная, настроение по этому поводу приподнятое. Он шел, и ему было хорошо. Вдруг он почувствовал опасность. В груди кольнуло, по коже пошло легкое жжение. Не сбавляя шага, он немного изменил направление движения, самую малость, чуть-чуть влево, вскинул арбалет и только потом услышал низкий угрожающий рык. Макс поднял глаза. Сверху, выставив лапы, на него летел крупный кот. Лобастая голова, маленькие, прижатые к телу уши, оскаленная пасть, рыжая с черно-бурыми пятнами шкура. Очень похоже на леопарда. Его взгляд встретился с взглядом зверя, и Макс буквально ощутил, как того пробила волна страха. Хищник, только что считавший его добычей, испугался. Впрочем, это было уже неважно. Макс с интересом проследил, как стальной болт, сорвавшись с арбалетной дуги, плавно понесся навстречу животному. Все. Несколько судорожных движений, и матерый лесной хищник превращается в охотничий трофей. Макс опустил арбалет и подошел ближе, поднял голову кота и посмотрел в умирающие глаза. В них остывали испуг и удивление. Не совсем отдавая себе отчет в том, что делает, Макс рывком перевернул кота на спину, вытащил кинжал и вспорол желтое брюхо. Дурманящий запах крови ударил в нос.
Макс сидел на земле, тщательно обтирая руки от крови. Он вернулся в свое нормальное состояние и теперь тщетно пытался разобраться в том, что случилось. Ему не до конца верилось, что он только что вырезал печень умирающему зверю и съел ее. Сырой. Что на него нашло? Он старался не смотреть на своего спутника. Кечьо-но радостно прыгал вокруг туши леопарда, громко распевая на своем тарабарском языке. Наверняка какая-нибудь победная песнь. Макс ни на шаг не продвинулся в постижении языка зверолюда. Тот как раз, наоборот, за две недели их совместного путешествия заметно преуспел в освоении всеобщего языка. Настолько, что они могли сносно изъясняться и понимать друг друга. Макс посмотрел на дикаря. Он успел привыкнуть к нему. Уже через неделю после того, как дикий охотник привязался к Максу, он окончательно убедился, что зверолюд не оставит его и намерен сопровождать, куда бы Макс ни направился. Поначалу это раздражало. Теперь он был даже рад этому.
…Темнота накатила внезапно и так же внезапно рассеялась. Макс по-прежнему сидел на земле, только лес вокруг был другой. Черт! Опять! Давненько подобного не случалось. Он уже начал забывать про свои загадочные путешествия. И вот сейчас он сидел рядом с тем самым гнилым озером, где уже однажды побывал. Это было что-то новенькое, ибо до сего момента он ни разу не посещал одно и то же место дважды. Напротив него стоял тот же тип, что и в прошлом превращении, только одет он был по-другому. В этот раз на нем красовался весьма недурной костюм-тройка, белоснежная рубашка, строгий галстук. Классика. Верх мужской элегантности. Обеими руками незнакомец опирался на трость.
– А вы меняетесь, мой друг. – Его улыбка могла бы украсить собой глянцевые журналы.
– Это вы еще не видели, как я на рояле играю!
– Мне всегда нравились представители вашей нации. – Его улыбка стала еще шире и лучезарней. – Голливуд отдыхает. Ваша богатая фантазия, богатейший язык. Это нечто. Разве может европеец произнести подобную фразу: «Не видели, как я на рояле играю». Блеск! – Он был просто в восхищении. – Они музыку слушают, а вы, получается, на нее смотрите. И кто из вас ближе к истине, ведают только там. – Он указал в небо. – Впрочем, я здесь по другому вопросу.
– Вас не смущает, что я сижу? – перебил его Макс.
– Что вы, что вы! Меня вы смутить не можете! Так вот. Это, в общем, не мое дело, конечно, я просто хотел бы вас предостеречь! – Он многозначительно посмотрел на Макса.
– Вот как? От чего же, милейший?
– Вы встали на опасный путь, друг мой. Не совсем по своей воле. Стечение обстоятельств, так сказать, и все же. Ведь всем известно: если дети Адама и Евы не захотят, принудить их невозможно. Внутренне вы хотели этого, может быть, даже не осознавая.
– Простите великодушно, что перебиваю, – Макс подчеркнуто выдерживал стиль беседы, – не могли бы вы изъясняться более конкретно. – Он попробовал улыбнуться максимально слащаво. Ему не нравился этот разговор. И этот мужик, стоявший в дорогом костюме посреди болота, тоже.
– В последнее время вы получили некоторые знания и способности. Получили, не вполне обладая правами на них.
– Подфартило. – Макс пожал плечами.
– Это можно назвать по-другому.
– И как же?
– Воровство. Непредумышленное, конечно, – торопливо добавил странный собеседник, – но тем не менее. Человек, который поднимает валяющийся кошелек и берет то, что в нем лежит, присваивает себе чужое имущество. А это воровство, как ни крути.
– И дальше что?
– Да ничего, собственно. Я питаю к вам искреннюю симпатию, поверьте. Просто хотелось предупредить и дать дружеский совет.
– Просто так даже куры не несутся. Это еще моя бабушка говорила. Что до дружеского совета… почему вы решили, разлюбезный сударь, что он мне от вас нужен?
Незнакомец вздохнул и с сожалением посмотрел на Макса:
– За все нужно платить, молодой человек. И рано или поздно, те, кто действительно обладает правами на то, чем вы овладели, предъявят счет.
– Вы адвокат? – спросил Макс, вставая.
– Что, простите? – Незнакомец то ли не расслышал, то ли не понял.
– Вы адвокат? Правоблюститель? Добрый самаритянин?
– Зря вы язвите, – в его взгляде читался мягкий укор родителя заигравшемуся чаду, – все намного серьезнее, чем может показаться.
– Не сомневаюсь. Счастливо оставаться. Да, кстати, когда мы в следующий раз встретимся – а мы, чувствует мое сердце, встретимся, – не забудьте представиться. – С этими словами Макс развернулся на сто восемьдесят градусов и уверенно шагнул в болото. Он был уверен на все сто процентов, что сможет покинуть это место по своей воле и вернуться туда, откуда его так бесцеремонно вытащили. Снова секундное потемнение, и вот он стоит на тропе рядом с телом леопарда.
Если бы Макс видел обескураженную физиономию незнакомца, выражение лица последнего явно бы порадовало его.
– Хозяин, хозяин! – Перепуганный Кечьо-но тряс его за руку. – Проснуться! Спать нет! Проснуться! – повторял он.
– Спасибо, Кечьо-но, я в порядке.
Зверолюд недоверчиво посмотрел на Макса.
– Кечьо-но – бояться! Он звал хозяин, да! Хозяин – молчать! Да!
Макс отстранил зверолюда от себя и отошел в сторону. Голова кружилась, перед глазами плавали размытые круги. Видимо, последствия самовольного ухода от болотного щеголя. Через полчаса Макс был уже в норме, и они продолжили путь на восход. Макс абсолютно точно знал, что ему нужно туда. Почему? Нужно, и все. Вот так. Перед тем как выйти, ему пришлось гневно сдвинуть брови и повысить голос, так как его верный Санчо Панса намеревался содрать с убиенного леопарда шкуру вместе с головой и соорудить что-то такое-этакое. Макс воспротивился. Вместо этого он оттащил мертвое тело в сторону от тропы и завалил камнями и ветками, соорудив своеобразную могилу. Зачем он это сделал, он и сам не знал. Вскоре они набрели на старую дорогу, и идти стало совсем легко. Макс продолжал свои тренировки и уроки с Кечьо-но. Первое впечатление о зверолюде оказалось неверным. Чем больше Макс общался с ним, тем все больше убеждался, что перед ним не тупой получеловек-полузверь, а вполне сообразительный малый с развитым интеллектом. Народ Кечьо-но обладал своей культурой, целым набором легенд и сказок. У них существовало что-то вроде религии, в которой главная роль отводилась лесным духам, к которым Кечьо-но относил и Макса. Поначалу Макс пытался переубедить своего спутника в обратном, но потом махнул рукой. Кечьо-но был категоричен. Раз шаман сказал дух, значит, дух. И все тут. Зверолюд неимоверно быстро осваивал язык, что Макса очень радовало. Все-таки возможность полноценного общения – штука весьма полезная. На третий день пути по дороге Макс поймал себя на том, что его что-то тревожит. Все было тихо и спокойно. Светило солнышко, радостно щебетали непуганые птахи, деревья мирно шуршали ветвями. Но какое-то нехорошее предчувствие угнетало его. Он то и дело поглядывал на зверолюда. Тот был безмятежен. Значит, опасности нет. И все же. И все же. Чувство беспокойства давило все сильнее и сильнее. Да еще и в груди немного покалывало…
…Макс устало рухнул на траву. Все. Нужно передохнуть. Иначе он сдохнет. Они немного оторвались от преследования, но сильно разлеживаться не стоит. Кечьо-но тоже заметно устал. Даже двужильный зверолюд начинал не выдерживать этой гонки. Их преследовали уже второй день. Нужно было искать какое-то решение. Бежать так вечно невозможно. Нужно заканчивать с этим.
Макс погладил татуированную саламандру, которая два дня назад спасла ему жизнь. Их ждали. Он ни за что не заметил бы засаду, если бы не саламандра на его груди. Татуировка, которая покалывала последние несколько дней, вдруг налилась огнем, обжигая грудь. Опасность! О-пас-ность! – кричала она. И Макс, игнорировавший покалывание в груди, прислушался к ней. Это дало ему несколько секунд преимущества и принесло победу в той схватке. Это были йара. Те самые громилы, с которыми он столкнулся в первый свой приход в этот расчудесный мир. Из зарослей на дорогу выскочило несколько здоровенных ребят с копьями в руках. Но Макс уже был наготове. Пара стальных болтов, вылетевших разом, остановили первого. Месяц навершия посоха полетел в лицо второго, прыгнувшего на Макса. Тот уклонился, но Макс развернулся, и стальное жало, вылетевшее с другой стороны посоха, впилось тому в бок. Путь к свободе был открыт. Не ожидавшие отпора йара смешались. Первый рычал, пытаясь вырвать арбалетные болты из-под ключицы, второй вообще не жилец. Остальные опаздывали. И Макс дал деру. Напрямую, сквозь заросли. Конечно, была вероятность, что там его подкарауливают еще несколько громил, но повезло. Йара слишком верили в свои силы, и все высыпали на дорогу. Макс несся сквозь заросли что есть мочи. Скосив глаза назад, он отметил, что верный оруженосец не отстает от него. Максу повезло еще раз. Йара не сразу бросились в погоню. Он не задумывался, что заставило их задержаться. Не до этого. Задержались, и ладненько. Теперь он точно знал, почему его так тянуло на восток. Это был зов, если хотите. Он нужен этим громилам, и они вызвали его. А он пошел. Словно марионетка! Это волновало его больше всего. Это и еще одно. Его спутник. Он так же безропотно следовал за ним. Но с момента схватки на дороге не проронил ни слова и был явно напуган. Да что там напуган. В его глазах плескался неподдельный ужас. Неужели эти громилы так напугали бесстрашного охотника? Макс пробовал заговорить с ним. Бесполезно. Тот только втягивал голову в плечи и молчал. Ладно. С этим будем разбираться потом.
Макс понимал, что придется драться, йара не отстанут. Но зачем он им понадобился? Может, они просто охотились? А зов? А может, это и не они вовсе? А кто еще? После стычки с ними страстное и стойкое желание двигаться на восток исчезло. Значит, они. Они, родимые. Значит, придется драться. Сколько их? Макс закрыл глаза, стараясь в мельчайших деталях вспомнить схватку на дороге. Вот двое выскакивают прямо перед ним. Один ближе, другой, отставая на шаг. Первый получает два болта под ключицу и падает на одно колено. Второй прыгает и налетает на посох. Макс оглядывается. Сзади еще несколько. Кечьо-но сжался в комок, бессильно уронив свою дубину, на него жалко смотреть. Так, вот йара. Нет!
Макс открыл глаза и помотал головой. Образ несчастного зверолюда затмил собой все остальное. Еще раз. Так. Вот он стреляет, прыгает, бьет, поворачивается. Вот они. Двое. Нет, трое. Застыли, словно увидели чудовище. Макс устало открыл глаза. Итак, трое. Отстают они примерно часа на три-четыре. Времени немного, но оно есть. Надо подготовиться.
Йара шли быстро, но осторожности не теряли. Человек удивил их. Когда совет отправлял их на эту охоту, им сказали, что все будет просто. Прошлый раз Кош один с ним совладал. Теперь же их отправилось шестеро: пять воинов и Таш, шаман. Они должны были справиться без труда. Все шло, как задумано. Таш выбрал место и создал зов. Они ждали пять дней, а потом шаман сказал, что он нашел человека. Тот поймал зов и теперь идет прямо к ним. И они снова терпеливо ждали. Каждый из воинов гордился оказанной ему честью. Этот человек нужен их народу. Старейшины сказали, что он поможет вернуть йара былую славу. Но человек удивил их. Он дал им отпор. И не просто отпор. Он серьезно ранил двоих: Раса и, что самое страшное, Таша. Шаман вышел вперед, преградив человеку дорогу, и тот вонзил в него стальное жало. Таш был жив, когда человек удрал, но сказал, что долго не протянет, и приказал им догонять человека. Он залил свою рану специальным снадобьем, сказав, что это поможет ему продлить жизнь еще на пару дней, и группа пустилась в погоню. Они догонят человека. Догонят, схватят и доставят старейшинам. О, как воины хотели бы лично вспороть ему горло. Тому, кто убил шамана их народа. Человек умрет. Но не от их рук. Они это знали. Старейшины проведут обряд. Человек умрет, и в момент его смерти два мира сольются в объятиях. Ненадолго. На короткое мгновение. Но старейшинам этого хватит. Они используют этот момент, и сила древнего народа возродится.
Шах, шедший первым, остановился. Следом замерли и остальные.
– Я чувствую его. Он впереди.
– Мы догнали его?
– Он ждет нас.
– Он что, решил драться с нами? Тупой выродок! Он сам идет к нам в сети.
– Он убил Таша и ранил Раса, так что будем осторожными.
И воины цепочкой двинулись вперед. Они не успели понять, что произошло. Шах вдруг странно дернулся и упал на колени. Рас и Сар бросились к нему. Шах что-то прокричал, но не успел их предостеречь. Под ногами как раз между ними взвихрился маленький смерч. Они завороженно смотрели на него, не в силах оторвать взгляда. А он быстро рос, набирая силу. Вот он уже доходит до пояса, вот до лица, становится выше, все ширясь и ширясь. Вот он захватил могучих воинов и расшвырял, словно щенят. Их одежда превратилась в сплошное рванье, кожа и мышцы в кровавое месиво. Словно кто-то сосредоточенно рвал их плоть. Все заняло не больше нескольких секунд. Жур закричал. Он и Кош не бросились опрометчиво вперед, на помощь Шаху, оставшись сзади, и это спасло им жизнь. В том, что их спутники мертвы, сомневаться не приходилось. После такого не выживают. Воины видели виновника гибели своих братьев – человека, которого они гнали, словно дичь. Дичь остановилась и сама превратилась в охотника. Они убьют его!
«Черт! Их шестеро! И все здесь!» – Макс почему-то думал, что, по крайней мере, двое из громил – те, которых он ранил, – отстали. Но нет. Они все здесь! И теперь один из них несется прямо на него! Двое других остались стоять, но явно что-то замышляют. Скверно! Мысли лихорадочно проносились в сознании Макса, а руки привычно вскидывали арбалет. Противник оказался проворным. Увидев направленное на него оружие, он плашмя бросился на землю, и первый болт прошел над ним. Не останавливаясь ни на секунду, боец перекатился в сторону, и второй болт лишь оцарапал его плечо. Черт! Перезаряжать некогда. Значит, рукопашная. Плохо. Макс не льстил себе. Он, конечно, уже не тот рохля, что раньше, но справиться с опытным бойцом, да еще йара, ему будет ой как непросто. Тем более что противников трое. Первое же столкновение подтвердило это. Макс едва успел увернуться от копья. И завертелось. Он с трудом успевал отбивать удары, уворачиваться, но громила теснил его, и победа последнего казалась только вопросом времени. Макс уже начал уставать. А еще он чувствовал, будто что-то давит ему на плечи, замедляя движения. Видать, эти двое там не зря стараются. Он чуть не пропустил удар, с трудом отскочил, но громила нанес новый, тупым концом копья, и на этот раз попал. Макса подбросило, словно мячик, и он покатился по земле. Йара, радостно скалясь, не спеша приближался к нему. Они победили. Спешить некуда. Отточенный наконечник копья уперся Максу под подбородок. Громила был явно доволен собой. Подошли двое других; один остался чуть сзади, второй, с пропоротым боком, приблизился вплотную, остановился, в упор разглядывая Макса.
– Ты заставил нас побегать, человек, – зло выплюнул он.
Макс хотел ответить ему, но не успел, потому как события приняли новый оборот. Тот, что говорил, вдруг дернулся, согнувшись почти пополам, и припал на одно колено. Он харкнул кровью и часто задышал. Боец йара, что стоял ближе, бросился поддержать его. И тут третий из громил коротко вскрикнул и начал медленно оседать на землю. Изо рта торчал окровавленный наконечник стрелы. А на месте битвы появились новые персонажи. Громила, опрокинувший Макса, выругался, что-то бросил в его сторону, и того опутала тонкая липкая сеть. Выскочившие словно из-под земли люди в серых монашеских рясах молча бросились на оставшихся йара. Тот, что спеленал Макса, взревел так, что у Макса зазвенело в ушах, и ринулся навстречу противнику. Ему не повезло. Едва он сделал первый шаг-скачок, ему навстречу полетело три арбалетных болта. Он смог отбить один и уклониться от второго, но третий вошел в область шеи. К удивлению Макса, который бился в сети, словно муха в паутине, это не помешало громиле сделать сумасшедший прыжок, повалить одного из монахов и разорвать ему горло. Впрочем, это было последнее, что он смог. Йара, харкавший кровью, остался один против четверых монахов. Он медленно встал и дико рассмеялся, расставив руки. Люди в серых рясах медленно приближались. Громила что-то быстро забормотал, монахи ускорились, стараясь как можно быстрее добраться до последнего йара. Тот конвульсивно дернулся несколько раз и в следующее мгновение голой рукой отбил удар секиры. У Макса глаза полезли из орбит. Серые замедлили свой бег, кружась вокруг громилы. А тот смеялся. И это был смех безумца. Он вдруг поднес ко рту руку, и его губы окрасились красным. «Он себя укусил и напился собственной крови», – ошалело догадался Макс.
В этот момент серые разом бросились на противника. Схватка была яростной, но недолгой. Численное преимущество и явный опыт обращения с громилами йара сделали свое дело. Несмотря на свои сверхчеловеческие способности, последний из йара свалился, изрубленный секирами. Но, тяжелораненый, практически умирающий, он все же успел прихватить с собой одного из серых. Все. Бой окончен. Двое из монахов, как их прозвал про себя Макс, подошли к нему и помогли выпутаться из сети. Еще один осмотрел своих погибших товарищей. Всего их было пятеро. Двое погибли, оставшиеся трое выглядели вполне здоровыми и даже не особо уставшими. Интересно, что им нужно?
– Мы знаем, кто ты, – сказал один из монахов, по-видимому старший. – Магистр хочет тебя видеть, поэтому ты пойдешь с нами.
Вот так. Просто и лаконично. Спрашивать согласия Макса, похоже, не собирались. Просто передавали информацию. Знаем. Хочет. Пойдешь. Макс не отвечал. Он лихорадочно соображал, что делать. Идти с неизвестными монахами ему не хотелось. «Магистр, магистр…» В памяти что-то щелкнуло. Так они же храмовники! Точно. Только в храмах Единого настоятелей именовали магистрами.
– Я, наверное, сбился с пути, – сказал Макс. – Вот уж не думал, что забрел в земли храма Северной Звезды.
Кажется, на их лицах промелькнуло удивление. Промелькнуло и исчезло. Надо отдать им должное, ни вопросов, ни реплик, ничего. Только двое, что стояли по бокам, придвинулись ближе. На полшажка. Невзначай.
– Тебе нужно пойти с нами. И зверушку свою прихвати, если хочешь, – небрежно бросил монах.
Зверолюд, к которому были обращены слова, встал, унылым взглядом обвел усеянную трупами поляну и подобрал свою дубину. Поистине, этот день был переполнен неожиданными поворотами. Кечьо-но, о котором все забыли, решил тоже вступить в схватку. Он бросился на старшего, стараясь достать его дубиной. Тот успел увернуться, и примитивное оружие дикаря только задело его по плечу. Непростые ребята в серых рясах, ох непростые. И тут у Макса перед глазами все поплыло…
…Кот очнулся. Он словно вынырнул из глубокого сна. И сразу встрепенулся. Неужели он промахнулся? Этого не может быть! И вдруг он вспомнил все. Ему снова стало страшно. А через секунду еще страшнее. Потому что он смотрел на этот мир. Смотрел глазами двуногого. И вокруг была опасность…
Макс лежал, наблюдая, как над ним колышется зеленое море леса. Вставать не хотелось. Вообще не хотелось шевелиться. Он оборотень. Доигрались! Макс не успел понять, как это произошло. Все было словно во сне. Вот он падает, пытается встать. Он – человек. А через минуту на противника бросается разъяренное чудовище. Чудовище – это он, Максим Алексеевич Шелепин. В этот момент он не был человеком. И дело даже не в когтях и клыках леопарда. У него была душа зверя. А Макс-человек в это время забился в самый дальний уголок сознания и сидел там, спокойно наблюдая за развязкой. Хотя нет. Не спокойно. Азартно! Азартно, черт побери! Ясно вам? Вот то-то. Макс-человек даже умудрялся подсказывать Максу-зверю, как надо действовать. Обычный леопард вряд ли бы так легко справился с серыми монахами. Обычный. Кем же он стал? Что еще сделал с ним этот мир? Что?
Усилием воли Макс заставил себя сесть. Внимательно осмотрел свое уже вполне человеческое тело. К удивлению, обнаружил, что на нем не было ни царапины. «Повезло», – решил он и обратил свое внимание на верного Санчо Пансу. Зверолюд опять удивил его: он сидел на корточках, обхватив руками колени, монотонно раскачивался взад-вперед и при этом издавал низкий тягучий звук, похожий на мычание. Пора выяснять, в чем дело! Сейчас. Время есть. Йара благодаря вмешательству серых мертвы. Что с самими серыми, Макс не знал. Может, он их просто раскидал, может, убил. Он не помнил последней схватки. Он только помнил чужой, звериный азарт. И все. Ладно, с этим потом. Сейчас – зверолюд.
Макс встал и направился к нему. Привести Кечьо-но в чувство оказалось делом хлопотным. Сначала зверолюд вообще не произносил никаких членораздельных звуков. Он продолжал раскачиваться и мычать. Макс уговаривал, угрожал, шутил, хитрил. Наконец Кечьо-но перестал мычать и начал говорить. Это было еще хуже. Во-первых, он все время перескакивал с общего языка на родную тарабарщину и обратно. Во-вторых, его речь сопровождалась обильными вскриками, всхлипами, выдиранием волос с различных частей тела и биением головой о различные предметы. Это несколько мешало пониманию. К тому же говорил он очень быстро, глотая слова и плохо проговаривая окончания. Макс окончательно вымотался. Но зато в конце концов понял причину странного поведения своего добровольного оруженосца. Оказывается, он и йара – родственники. Причем йара в этой связке занимали главенствующее положение, а зверолюды как раз совершенно обратное. Надо понимать, йара вообще не очень высоко ценили собратьев, отводя им место слуг и рабов. Те были как бы существами низшего порядка. Короче, здешнее проявление фашизма: высшая нация и все остальные – мусор под ногами истинных. Странно, но зверолюды с таким раскладом были вполне согласны. Они свято верили, что были созданы, дабы служить великим йара. Вот так-то. Правда, как выяснилось, господа давно позабыли о своих слугах. Кечьо-но вообще впервые увидел великих. Увидел, и его душу стали терзать противоречия. Великие напали на духа. На духа, которому он, Кечьо-но, должен служить. Да! Что было делать несчастному Кечьо-но? Сотни поколений предков говорили ему: вот великие, ты прах у их ног. Но его разум говорил и другое: вот великий дух, который подарил тебе твою жизнь, и ты должен служить ему. Что делать бедному охотнику? Как поступить? Нет рядом мудрого шамана. Некому подсказать несчастному Кечьо-но. А во время схватки духа с великими хозяевами Кечьо-но сделал выбор. Он готов был поднять руку на великого. Серые помешали. Но это ничего не меняет. Он – большой грешник. Что теперь с ним будет?
– Вставай! – приказал Макс.
Зверолюд испуганно посмотрел на него.
– Вставай! – резко повторил Макс.
Кечьо-но послушался. Он стоял напротив, уныло опустив руки и скосив плечи. Несчастное забитое существо, которое посмело поднять руку на хозяина. В данный момент ничего, кроме жалости, он не вызывал.
– Я великий дух, говорящий со стихиями! – Голос Макса звучал уверенно и грозно. – Я освобожу тебя от обязательств твоих предков! Стань на одно колено!
Зверолюд повиновался. Макс вытащил кинжал, положил его плашмя на голову Кечьо-но.
– Властью, данною мне, я, великий, что говорит со стихиями, освобождаю тебя от служения и снимаю с тебя все запреты и обязательства, что несет твой народ! Ты, охотник Кечьо-но, отныне свободен в своих делах и поступках! Ты можешь выбрать холодный север, жаркий юг, мудрый восток или горделивый запад! Ибо сегодня твои обязательства исполнены! Ты свободен! Свободен! Свободен!
Макс чеканил слова, театрально сдвигая брови и воздевая свободную руку к небу. Зверолюд смотрел на него, не отрываясь. Его била мелкая дрожь. Закончив свою речь, Макс поочередно коснулся кинжалом плеч охотника, а потом наискось черканул по груди, оставив неглубокую царапину. Мазнул пальцами кровь и поставил кровяную точку на лбу зверолюда. Все. Ритуал закончен.
– Ты свободен! – еще раз сказал он, теперь уже мягко, просто по-дружески, и отошел в сторону.
«Что ты творишь? Клоун! – корил он себя мысленно. – Тоже мне рыцарь Круглого стола!» Он бросил незаметный взгляд на зверолюда. Тот все так же стоял на одном колене и тупо смотрел перед собой. «Все! Теперь у парня ступор! Тоже мне психотерапевт!» Макс подобрал свои вещи, уже привычно зарядил арбалет и пошел прямо в лес, не оглядываясь. Пройдя некоторое расстояние, он решил изменить направление и двинулся на юг. Этот мир постоянно загадывал ему загадки и задавал вопросы. Пора было искать ответы.
«Эти громилы устроили засаду и ждали меня. И вообще подстроили так, чтобы я попер прямо на них. Что им от меня нужно? Тогда они притащили меня в свой подземный дворец, только при упоминании которого у Грозданы глаза на лоб полезли. Да еще встреча с их старейшинами. Полная нелепость! Представьте, вы ловите в лесу иноземца, тащите его к себе, показываете боссам, а потом просто отпускаете. Нелепо! Лишено смысла! Но эти гориллоподобные ребята непохожи на тех, кто совершает бессмысленные поступки. Совсем непохожи. Вот природа учудила! Одно племя. Женщины очень красивы. А мужики – ну гориллы гориллами! Несправедливость. Какую роль их раса играет в этом мире? В Лунном доме ему ничего не рассказывали о йара. Только про людей. Да, еще были первые. Но те жили так давно, что некоторые вообще сомневаются в том, что они существовали на самом деле. Хотя обитатели Лунного дома к ним не относились. Теперь монахи. Они сказали, что знают, кто он, и что он должен идти с ними. Им-то что нужно? И как они узнали о нем? Ну узнать, положим, не проблема. Гроздана шла к храму. Она, наверное, и рассказала. Северный храм Единого. Он и называется – храм Северной Звезды. А что искала в проклятом городе Гроздана? Она что-то достала из того подвала, но им ничего не рассказала. А зачем она вела их к храму? Тоже хотела кому-то показать? Интересно, у них здесь есть закрытые лаборатории? Наверняка что-то такое есть. Может, их банально хотят исследовать? Провести опыты? Выяснить, что к чему? Откуда они, такие распрекрасные, взялись? Хотя… Гроздана, конечно, удивилась, когда узнала, кто они. Она как-то их назвала еще по-чудному… перевертыши! Точно! Почему перевертыши? Да-а. Их появление удивило ее, но не потрясло. Это было впечатление человека, который много раз слышал о какой-нибудь диковине и вдруг увидел ее своими глазами. Удивительно! Интересно! Но не невозможно! Это не чудо! Черт, жрать хочется, быка бы слопал!»
Последнюю фразу он сказал вслух и остановился. С головой уйдя в рассуждения, Макс пер напролом, не замечая ничего вокруг, а здесь так нельзя. Он выругал себя и пошел дальше уже спокойнее и посматривая по сторонам.
«Стоп! Тебе ж теперь, Максимка, к храмовникам нельзя, после того, что ты учудил. И откуда этот кот взялся? Если странные монахи и хотели тебя проверить на безопасность, то ты им сам и просигналил: опасен! Вот так, братец! Да и вся эта история с Лунным домом. Лунные братья были, мягко скажем, не в ладах с храмовниками. А теперь, стало быть, и он. Как ни крути, он теперь один из них, из лунных. Куда же идти?» Макс вдруг остро почувствовал свое одиночество. Он должен найти Татьяну. Они с ней теперь, считай, родня. Где она нынче? Так или иначе, а к храмовникам идти придется. Потому что другого способа узнать хоть что-то о Татьяне он не видел. Вечером его догнал зверолюд. И Макс поймал себя на мысли, что рад этому. Даже очень.
Но на следующее утро ни к каким храмовникам он не пошел. Макс не спал всю ночь. Все ворочался и думал, думал, думал. Он словно слепой котенок. Тычется мордой куда попало, пока случайно не наткнется на мамку. Тыкаться вслепую ему надоело. Ответы! Ответы! Вот что ему нужно.
Стало светать. Макс поднялся, понимая, что уже не заснет. Встряхнулся, прогоняя остатки дремы. И вдруг обнаружил, что снова провалился. Опять болото. Опять гнилой лес. И опять тот самый странный мужик. На этот раз одетый в старый дешевый спортивный костюм с дутыми коленями.
– Господи, как же ты мне надоел! – в сердцах воскликнул Макс.
– Ну-ну-ну, дружок, не стоит так волноваться. Тебе говорили, что невежливо прерывать беседу?
– А тебе говорили, что нужно интересоваться, хотят ли с тобой беседовать? Что тебе от меня надобно и кто ты такой, в конце-то концов? – зло сказал Макс, отметив, что они незаметно перешли на «ты».
– А тебе обязательно нужно знать? – в тон ему ответил незнакомец. – Ну что ж, слушай! Все упорядочено и подчинено определенным законам. Ты, – он ткнул корявым пальцем в Макса, – нарушитель закона! Знаю, знаю. – Он предостерегающе замахал руками. – Ты не хотел, все случилось помимо твоей воли и так далее и тому подобное. И ты, скорее всего, прав! Но это не имеет никакого значения! Видишь ли, дружок, – странный незнакомец извлек из кармана сухарь, внимательно осмотрел его и, оставшись удовлетворенным осмотром, откусил, – ничего не происходит просто так! Эта истина стара как мир, она даже старше мира. У тебя есть способности. Существует череда случайностей. Но! Появляешься ты, встреваешь туда, куда тебя не просят, – и они выстраиваются в цепочку. И это уже не случайности.
– Ты утомил меня.
Незнакомец расхохотался. Смеялся он громко, задорно, запрокинув при этом голову и притопывая ногой. Потом резко оборвал смех.
– Ты становишься опасен. Ну зачем, скажи, зачем тебе надо было тащиться в этот парк, влезать в драку, зачем?
– Не понимаю.
– Ты за-но-за! – продолжил он, не обращая внимания на реплику Макса. – Я тот, кто вытаскивает занозы! Вот и все!
– Так давай покончим с этим! – воскликнул Макс. – Мне надоело это! Что-то происходит, похоже, все в курсе, кроме меня. И я еще и виноват!
– Да! Ты виноват! Как крупинка, которая попадает в хорошо отлаженный механизм. Крохотная соринка. Но она может привести механизм в негодность. Соринка не виновата. Но таковы правила: соринка попадает – ее вынимают. – Он показал на пальцах, как это происходит.
– Так почему же меня не вынули сразу?
– Долго объяснять, – устало выдохнул он.
– Послушай, я тебя сегодня не узнаю. С чего это ты разговорился? И кстати, в прошлый раз ты был сама галантность, а нынче изъясняешься, словно, словно… – Макс никак не мог подобрать образ для сравнения.
– А может быть, мне скучно. Ты что думаешь, это лучшее место среди миров? А может, ты мне симпатичен? За тобой интересно наблюдать. Что еще ты выкинешь? Кстати, ты знаешь, что трое из пяти, принявших эликсир Саламандры, отправлялись рассказывать предкам о своих достижениях?
– Слушай, я не знаю, кто ты и какого рожна тебе нужно, но мне надоело, что ты вытаскиваешь меня на это чертово болото и лепишь всякую ерунду! – выкрикнул Макс. – Я не просился сюда, – продолжал он, горячась. – Меня никто не спрашивал, хочу я этого или нет. Если ты и твои дружки думают, что мне доставляет удовольствие вся эта бодяга, то вы ошибаетесь!
– Ты хотел этого… – спокойно ответил он, – и они мне не дружки.
– Кто не дружки?
– Стражи.
– Какие еще стражи? Ты о чем?
– Ты хочешь знать – знай! Есть мир, и есть грань! За нее выходить нельзя. Иначе нарушится порядок. А там, где есть граница, есть те, кто за ней следят: стражи, – глухо сказал он и замолчал.
– И ты один из них?
Тот усмехнулся и покачал головой. Улыбка вышла не очень веселой.
– Как тебе помочь? – вдруг спросил Макс.
– Ты о чем? – В глазах собеседника промелькнуло смущение.
– О том! Ты ведь служишь им, ведь верно? Заметаешь хвосты, – ехидно добавил Макс.
– Ты не понимаешь. – Незнакомец ссутулился и смотрел себе под ноги. Макс чувствовал, что затронул что-то больное. Он ткнул пальцем в небо и вдруг – попал.
– Я не хочу понимать, я хочу тебе помочь, если тебе это, конечно, нужно.
– Не искушай меня, ты даже не представляешь, что сейчас предлагаешь мне.
– А ты просвети меня.
Он напрягся, собираясь с мыслями, а потом выпалил на одном дыхании:
– Нужна кровь. Добровольно отданная кровь освобождает… таких, как я… навсегда.
– Всего-то? – Макс явно бравировал. – Ты что, вампир?
Тот зло посмотрел на Макса.
– Ладно, ладно, прости, я не то хотел сказать… – Макс замолчал. – Это не убьет меня?
– Вряд ли, хотя еще никто из людей не отдавал свою кровь добровольно.
– Утешил… Никто, говоришь? – Макс почесал затылок. – Значит, я буду первым! – Он отстегнул браслет и заткнул его за пояс. Затем выставил руку вперед. – Давай, действуй. Если я еще раз увижу это болото, я чокнусь!
Незнакомец смотрел на подставленную руку так, как ребенок смотрит на конфету, которую протягивает чужой человек. И хочется, и боязно.
– Я постараюсь не убить тебя, – сказал он.
В следующее мгновение у Макса помутилось в глазах. Проваливаясь в темноту, он представил себя коктейлем, который тихо потягивают через трубочку.
Макс очнулся на той самой поляне, где они с Кечьо-но остановились на ночлег. Поднялся, сел. Рука, к которой приложился его новый дружок, была в синюшных пятнах и ныла. Хорошо хоть левая. Голова немного кружилась. «Сколько ж ты из меня кровушки выпил, хрен лысый? Дорвался, на дармовщинку!»
Все утро Макс думал, почему он вдруг так поступил. Какое ему дело до этого мужика? Тем более что он вообще неизвестно кто. Может, все дело в том, что Макс сам очень не любил когда его напрягали. И когда напрягали других, тоже не любил. «И все же ты дурак!» – вынес он вердикт сам себе.
К полудню они двинулись на восток. Идти к храмовникам Макс передумал. Он знал, что Татьяну там не найдет. Болотный подсказал. В благодарность, так сказать. Макс теперь точно чувствовал женщину из своего мира. И шел туда, где их пути пересекутся.
Глава 19
Гроздана смотрела с высокого холма на поселение ларгов, лежавшее внизу. Она специально забиралась сюда, чтобы посидеть одной. Отсюда городок казался игрушечным. С тех пор как они пришли к ларгам, прошло уже почти два месяца. Путешествие через палаты заняло чуть больше трех дней. Гроздана выбралась из чертова подземелья утром, попав в объятия к удивленным жрецам. Удивление последних возросло во сто крат, когда они обнаружили Горана. Их с монахом перенесли в отдельно стоящую усадьбу, которая специально была построена для таких, как они. Она проспала тогда весь остаток дня и всю ночь, проснувшись только к полудню дня следующего. А Горан пришел в себя еще через два дня. Оказывается, он слышал все, что происходило. А несколько дней назад к нему вернулось зрение. Все это время ларги заботливо ухаживали за ними, кормили, поили и почти не разговаривали. Гроздана была рада этому. Собственно, за все это время с ними поговорили только один раз. Их посетил наместник. Они поужинали вместе. Наемница и монах заслужили неподдельное уважение у его народа. То, что они совершили, достойно быть воспетым в песнях. Обряд очищения проведен. Такого не случалось уже больше ста лет. Теперь они всегда могут рассчитывать на их помощь. Сам скорш подтвердил это. Все пленники отпущены, а та женщина, о которой они спрашивали, скоро прибудет к ним, если они того пожелают. Да, с ней все в порядке. Смогут ли они помочь Горану? Госпожа наемница может не волноваться. А потом Гроздана спросила про первых. Наместник замолчал. Он долго смотрел на нее внимательным изучающим взглядом.
– Он действительно существует? – очень тихо спросил он после долгой паузы. – Вы видели его?
– Нет. Не видела. Слышала. Зато я видела другое. Вы знаете о битве Гнева?
Наместник медленно повернулся к окну.
– Мы прокляты, – он говорил очень тихо, почти шептал, – прокляты. Прошли тысячелетия. И пусть мы всего лишь потомки тех, но проклятие лежит и на нас. Наши предки приняли добровольное затворничество, заперев себя в этих лесах. Заперев вместе с теми чудовищами, которых создали. Пытаясь хоть так искупить вину… будто это можно искупить.
– А смысл?
– Смысл? Вы были там, вы должны были видеть все своими глазами. Там, глубоко под землей, заперто проклятие этого мира. Оно не может выйти на поверхность, пока мы живем вокруг. Как и мы не можем спуститься туда. Печати вечности одинаково держат как их, так и нас.
– Странная штука. Первые давно сгинули. А творения их рук остались, – проговорила Гроздана, разглядывая заходящее солнце сквозь бокал с вином.
– Вы не поняли. Первые не ушли, вернее, не все ушли.
– Вот как? – Гроздана удивленно приподняла бровь. – Поясните.
– Что вы знаете о том, как ушли первые? – спросил он.
– То, что они жили здесь, потом была война, и они создали этих чудовищ, а они стали тупо жрать всех подряд.
– Да, да, так принято считать. Но все было не совсем так. Война длилась очень долго, не одну сотню лет. Противники постоянно совершенствовались в искусстве убивать, придумывали все новые и новые способы. И еще. Они постоянно совершенствовались сами. Они так хотели создать идеальных воинов. Первые не вызвали чудовищ, они сами превратились в них…
В комнате повисла тяжелая тишина. Тайна, будоражившая столько поколений людских историков, оказалась открытой. Для них. Для наемницы из дома умелых и монаха из храма Единого.
– Он назвал вас «взявшими кровь», почему?
Наместник долгим взглядом посмотрел на наемницу. Ему явно был в тягость этот разговор.
– Когда это случилось и появились мутанты, все вышло из-под контроля. Этот процесс был необратим. Это было в чем-то схоже с болезнью. Заразился один, потом другой, потом целые города. И тогда главы кланов заключили мир. Забавно, да? Они воевали сотни лет и заключили мир, оказавшись на грани исчезновения. И тогда появились мы. – Наместник сделал длинную паузу. – Мы не их потомки. Наши предки были людьми. И они согласились помочь им… и себе. Потому что переродившиеся угрожали всему живому. «Взявшие кровь». – Он усмехнулся. – В общем, можно нас и так назвать. Люди не были подвержены этой напасти, которую они прозвали напастью ариман.
– Ариман?
– Так они называли себя сами. Это для людей они – первые. Люди не перерождались, а значит, могли сражаться. Но люди были слабы. И тогда аримане нашли выход. Они смешали свою кровь с кровью людей. Так появились ларги. Мы уступаем по силе ариманам, но куда сильнее людей. Началась еще одна война. Ларгов и переродившихся. Зараза распространялась с неимоверной скоростью. Наступил момент, когда ариман не осталось. Последние представители великого народа, кого еще не коснулась мутация, заперлись в Звездной цитадели. Это была мощная крепость на одном из островов. А потом… – Он снова сделал паузу. – Те, кто дал нам свою кровь, исчезли неизвестно куда вместе со Звездной цитаделью и островом. Остался только один. Сейчас уже никто не знает – почему. События тех лет описывались много позже, поэтому в хрониках существует масса пробелов, ошибок и неточностей. Мы подозреваем, что он был одним из высших магов ариман, которые проводили обряд передачи крови. То, что он остался в палатах, как-то связано с этим. Так что в каком-то смысле он наш прародитель. – Наместник грустно улыбнулся. – Он остается там, а мы остаемся рядом, потому что, если мы уйдем, древнее проклятие вырвется наружу. Переродившиеся и так иногда появляются в солнечном мире, но это капли по сравнению с тем, что… вы меня понимаете, – он смотрел на монаха, – ваше братство тоже когда-то охотилось на них. Когда-то…
– Вас тяготит то, что вы вынуждены жить в этих краях?
– Понимаете, не то чтобы эти леса и горы не нравились моему народу, просто когда понимаешь, что живешь здесь не потому, что тебе это нравится или что это земля предков, а потому, что не можешь уйти, это как-то… Знаете, у меня мурашки по коже бегут, когда я представляю, что здесь рядом – только руку протяни – живет существо, которое принимало участие в рождении моего народа.
– Интересно, – подал голос Горан, – интересно.
– И весьма расходится с тем, что вы слышали до сих пор, святой брат, не так ли?
Горан кивнул.
– Могу добавить, что те, с кем сражались вы, не имеют к первым никакого отношения. Откуда они взялись, мы не знаем. Перед тем как остатки ариман ушли, они заключили с моими предками еще один договор. Раз в три года мы должны были проводить особый обряд – очень простой: отправлять в палаты вечности двух людей – мужчину и женщину. Считается, что это обряд очищения всего народа ларгов. Постепенно обряд оброс всякими дополнениями: песнопениями, хороводами. – В его голосе послышалось плохо скрываемое презрение. – Но суть обряда нам так и осталась непонятна. Я рассказываю все это вам, потому что вы вошли туда добровольно и, по моему мнению, имеете право знать. Надеюсь, мой рассказ не станет предметом обсуждения на широких просторах империи.
– Я дала ему обещание провести ритуал, – вдруг сказала Гроздана.
Наместник покивал головой.
– Я думаю, что иначе он бы не выпустил вас.
– Значит, все остальные… послушайте, зачем тогда ваши жрецы…
– Так лучше, – прервал он ее. – Добровольцы появляются крайне редко. А остальные, – наместник развел руками, – лучше, если они будут в таком состоянии. Это легкая смерть.
И вот тогда она нагрубила наместнику. Она говорила долго и зло, выливая на него все, что накипело. А он молчал. Как и монах. Теперь Гроздана жалела о своей выходке. О том, что не сдержалась. По большому счету он, родившийся через тысячелетия после битвы Гнева, совсем ни при чем. После того разговора она часто забиралась сюда.
Еще через три дня они покинули ларгов. Горан поправился, Татьяна и Гроздана тоже чувствовали себя великолепно. Наместник пришел их проводить.
– Я проведу ритуал, – сказала Гроздана, прямо глядя ему в глаза.
– Я буду молиться за вас, – ответил он.
– Это что-нибудь изменит?
– Спасет вам жизнь.
Гроздана смотрела на него в упор. Она ждала. И ждала не этого ответа.
Но наместник молчал.
Горан и Татьяна наблюдали за их разговором со стороны. После ухода наместника проводник поинтересовался, на какую из границ они хотят попасть.
– Мы пойдем на север, – глухо протянул монах.
– На север? С чего это? Эй, парень, а с нами посоветоваться? – Гроздана была сильно удивлена таким решением соратника.
– Нам нельзя возвращаться назад, – глухо сказал Горан. Он сидел, ссутулившись, наклонив голову и положив руки на колени, огромные ладони безжизненно свисали вниз. – Нам нельзя назад, никому, – еще раз повторил он, – вчера был третий раз. – Он посмотрел на Гроздану.
Та сразу напряглась, поняв, о чем идет речь. Татьяна смотрела на них, ничего не понимая.
– Что происходит? – спросила она. – Объясните мне…
– Вчера я разговаривал с магистром. – Горан повернулся к ней. – Он приказал мне доставить тебя в храм как можно скорее.
– В храм? Но зачем? Зачем я ему?
Горан только покачал головой.
– Почему ты молчишь? Зачем я вашему магистру? Он ведь выпустил меня, я не нужна ему. Но если так надо, я… пойдем, что здесь такого? Мне все равно некуда идти.
Горан снова покачал головой.
– Если ты вернешься в храм, то вряд ли выйдешь обратно.
– Судя по тому, что ты это рассказываешь, ты отказался от этого плана? – Гроздана стояла, по обычаю широко расставив ноги и чуть раскачиваясь.
– Да, наемница, я отказался, – твердо сказал он, – и теперь я отступник.
– Но зачем? Зачем? – Татьяна никак не могла понять, что происходит.
– Послушай, Татьяна, давай на время оставим святого брата в покое, он нам потом все объяснит, потом. А сейчас нам надо идти, вон ларги уже волнуются.
Татьяна хотела что-то сказать, передумала, просто пожала плечами и взяла свою котомку.
– Тогда пойдемте, – и первой пошла к ждавшему их проводнику.
Монах тоже встал, радуясь окончанию неприятного разговора. Но это был не конец.
– Скажи мне, Горан, – Гроздана положила руку ему на плечо, – а что еще ты отказался сделать вчера?
Монах пристально посмотрел ей в глаза.
– Я отказался убить тебя, наемница из дома умелых, – четко проговорил он.
Они шли на север. Монах, который в одночасье стал отступником, наемница, от которой магистр решил избавиться, и женщина из чужого мира.
Возвращаться обратно смысла не было. Запад был для них закрыт. На юге – дикие, поэтому тоже не вариант.
Горан решил двигаться к восточному храму. Предложил Татьяне пойти с ним. Он очень надеялся, что восточные братья помогут и ему, и ей. Но пойти сразу на восток было невозможно. Порубежные горы хоть и были полуразрушены, но в этих местах казались непроходимыми, поэтому нужно было пройти на север, к перевалу, а потом уже двинуться на восток. Наемница, поразмыслив, пошла с ними. Пока.
– Я должна добраться до Темного материка и провести этот ритуал, будь он неладен. И у меня есть год. Порты империи для меня закрыты. Значит, либо на юг, в Хлису, либо на север, в Гардарик. Мне не нравится ни один из этих грязных городишек, но выбирать особо не из чего. Хочешь не хочешь, все одно топать на север. Чтобы добраться до любого из них по суше, надо перебраться через эти чертовы горы. А там уж я решу, куда пойти. Так что пока я с вами.
Границы владений ларгов совпадали с границами леса. Перед ними лежали обширные холмистые равнины со множеством оврагов и мелких речушек. Повсюду поодиночке или небольшими группками, а также вдоль рек росли деревья.