Смерть наудачу Михальчук Владимир

Глава 19

Расследование в темнице

Меня зашвырнули в каморку без окон. Здесь хранили разнообразные метелки, ведра и совки. Пахло моющими средствами и пылью. На прибитом к дверной створке гвозде висел траурного черного цвета потрепанный халат уборщицы. Он выглядел таким унылым, словно бы в нем повесилась его владелица.

– Мужики, – взмолился я, когда полицейские пристегнули меня к батарее центрального отопления. – Не забирайте мозгомпьютер, всеми богами заклинаю.

Юркий хват-подполковник участливо съездил мне по скуле. Я ударился затылком о стену и скривился от боли.

– Любое твое желание для нас – закон. – Второй конвоир, гиеноборотень в звании хват-полковника, отвратно улыбнулся и весьма напомнил своего звериного предка. – Просишь оставить – так оставим.

Магический думатель не отдали. Демонстративно бросили его на пол и растоптали каблуками.

– Может, тебе еще яйца оставить? – хохотнул хват-подполковник. – Вонючий княжеский террорист!

Его товарищ тут же понял намек.

Мне изо всех сил двинули между ног. Я завопил и скорчился на полу. Боль в разодранных запястьях и на грамм не сравнивалась с ЭТИМ…

Охранники разбили магический светильник под потолком – лень выключать или выкручивать. Дверь захлопнулась с зубодробительным грохотом. Зашелестели штифты замка, повеяло мощной охранной магией – меня запечатали.

Наступила спокойная темнота. Обычное человеческое зрение сменилось ночным, звериным. Тонкая полоска золотистого света между полом и дверью отчаянно резанула глаза. По щекам потекли слезы. Клянусь своим хвостом, не от безысходности или боли – от проклятого света!

Какое-то время я приходил в чувство. Поврежденные ткани потихоньку регенерировали. В причинном месте неимоверно жгло.

Цельная картина преступления уже маячила перед глазами, столь же яркая, как и полоска под дверью. Сквозь поволоку боли пробивались воспоминания: залитый кровью Люэн, измазанная красными чернилами предпоследняя запись в его дневнике: «хоть и леди Ж, но дело невыполнимое – окупилось следующим»; пустой разговор двух старушек в парке у Черного озера; мрачный дом некроманта, насквозь провонявший секрецией демонов; стычка с Бримулем и Гописом, магобомба в фитильфургоне-гробу; вечно пьяный Баглентайт, овцоборотни, старьевщик… И ухмыляющееся личико Зарилии-Лейлилеи, чтоб ее бастарками затравили!

Я никогда не интересовался политикой и всякими слухами, касающимися власти. Но мне было знакомо имя, начинающееся на «Ж». Подумать только, если бы вовремя вспомнил ничего не значащую болтовню нянюшек в парке, мог бы сейчас и не находиться в заключении.

Ж – это Жазмилия, жена Дамнтудэса! Это ее имя упоминается в записной книжке Длинного! Старушки у озера сплетничали, что она подозревает мужа в измене и хочет подать на развод. Следовательно, первая леди Валибура обращалась к Мак-Паско за тем, чтобы он поймал Мэра в объятиях любовницы! Как иначе объяснить связь между Зарилией, Люэном и Дамнтудэсом? Версия наверняка безошибочна – семьдесят процентов заказов частных детективов приходятся именно на дела о бракоразводных процессах.

Итак, предположительно, Жазмилия обращается к Длинному. Больше не к кому – только к горькому пьянице. Остальные детективы ни за что не пойдут против городского главы: каждый боится за целость собственных ягодиц.

Люэн, возможно, из-за хронического запоя или по причине глубокого финансового кризиса берется за дело. Он узнает какие-то подробности о жизни Дамнтудэса. Собирается двигаться дальше – желание клиента закон. (Я был уверен, что Длинный не отказал госпоже Жазмилии; в ином случае он бы не внес не начатое дело в свои записки.) Но считает задание невыполнимым, о чем сообщает в секретной книжечке.

И тут на горизонте появляется новая заказчица. Вероятно, платит она больше, да и задача пахнет керосином не настолько, сколь супружеская неверность самого Мэра. Мак-Паско извиняется перед госпожой Жазмилией, мотивируя отказ более выгодным предложением. И все же у него имеется некоторая информация о делишках Дамнтудэса. Уж не потому ли Зарилия обратилась к нему? Чтобы отвести любопытный нос детектива от своего высокопоставленного любовника!

А дальше у меня пока размытое пятно. Из фактов ясно, что Длинный, имевший привычку исследовать личную жизнь своих клиентов, узнает о причастности Зарилии к дому некроманта. Поддельное имя (еще предстоит узнать, зачем девица пользовалась фамилией хват-майора харр Зубарева) не обманывает Люэна.

Вероятно, Длинный озадачен: последнее дело сопряжено с предпоследним заказом. Зарилия харр Зубарева оказывается кем-то из окружения господина Люкзара. Мак-Паско вспоминает, что некая Лейлилея дел-ар Люкзар предположительно является любовницей Дамнтудэса. Даже не предположительно – точно! Несколько минут назад я в этом убедился самолично.

Люэн бесстрашно суется в логово врага. И там встречает шпионов Княжества Хаоса. Между ними завязывается драка – отсюда и пятна крови в жилище некроманта. Каким-то образом Длинному удается выбраться и вернуться домой…

– Эй! – заорал я, собираясь с мыслями. Забренчал наручниками о батарею. – Мне срочно надо поговорить с Мэром!

За дверью кто-то хмыкнул. Больше ни звука.

– Эй! Дело государственной важности! Валибур находится в отчаянном положении!

– Заткнись ты там, – неохотно ответили мне. – С тобой будут говорить только тогда, когда захотят.

Я не сдавался.

– Позовите Мэра, уроды! Скажите, что я готов сдать соучастников нападения на посла! Дело очень срочное!

– Ты их и так в скором времени сдашь, – хрипловато сообщили из-за двери. – Уже послали за мастером допросов.

У меня екнуло сердце. Мастера допросов – о-го-го какие страшные личности. Вооружены множеством серебряных иголок, топориков, спиралек и лезвий. И не знают усталости, изверги. Выбьют признание из любого оборотня.

В частности, я не сомневался, что признаюсь во всех тяжких и смертных грехах, едва в меня вонзят десяток граммов серебра.

– Передайте Мэру, что… – мой голос сломался, – … кхэ-кхэ… я знаю о его связи с Лейлилеей! Если он тотчас не придет, некоторые бумаги передадут его жене.

– Чего он там бормочет? – спросил кто-то.

– Иди лучше доложи… – прошептали тихо, но все же так, что я смог расслышать. – А то вдруг что…

За дверью раздались удаляющиеся шаги.

– Если ты наврал, демонский… – грязно выругался оставшийся охранник, – мы тебя и без мастера уделаем – мало не покажется.

Тирада завершилась красивейшей многоэтажной конструкцией из мата и описания пикантных постельных сцен.

Не прошло и десяти минут, как замок проскрипел. Цилиндрик провернулся, штифты выскочили из пазов и скрылись во внутренностях двери.

В проеме появилось невозмутимое лицо с острыми чертами. Рассеченный глубокой ямкой подбородок медленно повернулся к коридору.

– Заприте нас, – сказал Дамнтудэс.

– Очень рад нашей встрече, – признался я.

Мэр молчал, пока дверь не захлопнулась и не застрекотал замок. Тогда личоборотень щелкнул пальцами.

По комнатке просквозил ледяной ветерок. Без сомнений, какая-то магия против подслушивания.

– Мне ничего не стоит превратить тебя в бурую кашицу, – грозно заявил Дамнтудэс, прислонясь к дверному косяку. – И все же ты меня заинтересовал, шпион. Совсем страх потерял, вопя о каких-то моих связях.

– Да бросьте вы, – самоуверенный тон дался мне с заметным усилием. – По слухам, вы относитесь к той категории оборотней, которые сперва выслушают и лишь потом размахивают «Карателем».

– Большинство слухов преувеличены или ложны, – тон Мэра совершенно не изменился. А я ведь рассчитывал, что он немного подобреет.

Ну что ж, пришлось отступить и поменять тактику.

– Ну да, ну да, сообщество небожителей и светлейших политиков Валибура сегодня смогло в этом убедиться. Видели бы вы свое лицо со стороны, когда так мило болтали с госпожой дел-ар Люкзар: едва язык не вывалили от похоти… Слухи ошибаются! Вы не прелюбодей и никогда не изменяли благоверной Жазмилии… Настоящий невинный ангелочек…

– Заткнись! – Меня схватили за горло и приподняли над полом. Руки немедленно отозвались жгучей болью – магические браслеты сдавили запястья. – Ты тоже не святой. К помеченному твоей аурой магарбалету добавились несколько сотен свидетельств того, что ты повредил магенератор защитного купола сцены.

Демоны мне в почку! Я ведь действительно исследовал коробку топливного элемента. А потом еще и сидел на нем вместе… Ну конечно же! Вместе с Зарилией!

Это подтверждало мои подозрения. В запутанном деле исчезали загадочные пятна. Зато прибавлялось разноцветных кругов перед моими глазами.

В одних местах меня стискивали магиталлические браслеты. В другом – костлявая ручища многовекового старца.

– Отпу… с-с-сти-и-ите… – попросил я.

Трещали шейные позвонки, во рту проступила теплая горечь.

Мэр некоторое время душил меня, видимо наслаждаясь видом беспомощной жертвы. Затем отпустил.

Я упал, ударившись спиной о батарею, меня стошнило.

– А ведь вы далеко не тот прозорливый политик, о котором так любила пописывать пресса тысячелетие назад. Бессмертные тоже стареют… Говорят, чем длиннее жизнь – тем слабее психика. И к старости вы превратились в маразматического идиота, падкого на распутных женщин. К тому же напрочь потеряли мозги.

Вопреки моему страху, что меня таки убьют, Мэр не сдвинулся с места. Раскаленные угольки его глаз сверкали в темноте.

– Если ты думаешь, что оскорбления подействуют на меня, – ошибаешься. Я оставлю тебе немного времени – встретишься с мастерами допросов, познаешь бесконечную пытку боли, расскажешь о своих сообщниках, шпион. И лишь потом весь город придет посмотреть на дымок из трубы крематория. Это все, что останется от твоего окровавленного трупа.

– Весьма заманчивое предложение, – я приподнялся на локтях, приняв более удобную позу. – Вот только едва я умру, весь Скандалнет наводнится записями одного милого разговора.

– Какого? – ухмыльнулся Дамнтудэс.

– «Хочешь, чтобы жена наняла еще одного детектива?..» – Я в деталях пересказал короткий монолог Мэра на сцене. – Дорогой вы мой самодержец. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем речь. Распоследний беспризорник Валибура узнает, что вы изменяете своей жене. Маленький толчок: подкинуть общественности несколько обычных слов… Тогда развод, о котором давно, как говаривают, мечтает госпожа Жазмилия. Ваша политическая позиция изрядно пошатнется… Да, вы правите городом не одну тысячу лет, но все же часть ваших обязанностей с недавних пор перешла к Думателю мэрии. Отголоски демократии – проклятия из других миров, не правда ли? Нетрудно предположить, что в случае обнародования порочащих вас фактов ваши дела градоправителя плавно сведутся к войне, а городом на самом деле станут заправлять политиканы. И депутатский Думатель приобретет еще большее влияние. О, вижу, у вас слегка дернулся подбородок! Наверняка слухи не врут, и вы подвергаетесь постоянным атакам мелких администраторов дистриктов. Многие только спят и видят, как бы подвинуть вас на престоле и взобраться в нагретое кресло…

– Предположим, тебе удалось записать разговор, – интонация Мэра не изменилась. Но мне подумалось, что все-таки я его достал. – Каким образом ты передашь его в сеть? После твоего выстрела Конвент наглухо закрыт и запечатан магией до конца следующего дня. Никто не войдет и не выйдет. И уж тем более не сможет попасть в сеть Скандалнета – линия заблокирована.

– У каждого есть профессиональные тайны, – искренне улыбнулся я, очень надеясь, что моя мимика выглядит правдоподобной. – Соглашусь, умно – запечатывать Конвент и скрывать от народа правду о том, что им управляет сборище алкашей и наркоманов. А если еще и поползет слушок, что союз с островным государством пока не налажен… Хм-хм, Думатель может извлечь немалую пользу из вашей ссоры с женой и неудач во внешней политике…

– Ты угрожаешь?

Эх-эх, дорогие мои валибурцы. Действительно, прошли те времена, когда бессмертный Дамнтудэс имел могущественное влияние. Когда-то его интуиция, смекалка и магическое искусство наряду с острым умом позволяли отбивать одну атаку Княжества за другой. А что теперь? Из знаменитого личоборотня и грозы всех демонов Мэр превратился в дряхлую развалину. Никаких проблесков мысли, ни грамма разумности. Брюзгливый старикашка, изменяющий жене и дрожащий перед набирающим силы Думателем. Дамнтудэс – жалкая самовлюбленная сошка в черной хламиде. Вспомните только непрофессиональный допрос и ребяческое поведение Мэра в обществе Зарилии.

– Дорогой вы мой, – произнес я, тщательно взвешивая слова. – Поверьте, совершенно не в моих интересах находиться по другую сторону от вас. Пускай мое заявление обидно, пускай это шантаж, но… Но я хочу попросить лишь небольшую поблажку. Поверьте мне – я патриот и никогда не пожелаю Валибуру зла. Мои руки не запятнаны невинной кровью Баглентайта, клянусь! Лишь поверьте мне! Разрешите мне доказать, что на самом деле посла дра’Амора убили другие. И мы позабудем о маленьких неудобствах вашей биографии. Кроме того, я готов составить клятву на крови, что никогда не обнародую ваш разговор с Зари… кхм… госпожой Лейлилеей, если вы позволите мне отбелить мое доброе имя. Дайте мне один час – этого хватит, чтобы все вернулось на круги своя.

– Мне кажется, что ты блефуешь, – произнес глупый Дамнтудэс; по-другому я больше не мог его назвать. – Пытаешься напугать меня несуществующим компроматом. Не понимаю только зачем…

– Пожалуйста, – мой голос клокотал от гнева и понимания безысходности. – Я прошу всего лишь час, иначе случится непоправимое. Вы осудите невиновного, а сами попадете под влияние демонов Княжества.

– Демонов? – резко спросил Мэр. Затем внезапно расхохотался. – Я?!

Очень странно видеть омертвелое беспристрастное лицо, смеющееся, даже не поднимая уголки губ. Дрожащая маска в полутьме, издающая клокочущие звуки.

По моему позвоночнику проползла ледяная змея первобытного ужаса. А что, если старик уже приплясывает под дудку Хаоса? Что, если Зарилия вскружила ему голову и заставила подчиняться своей незримой воле? Ведь я тоже долгое время работал на нее, не догадываясь об истинных намерениях преступницы. Кто знает, на что способна эта загадочная женщина, красивая, как богиня любви?

– Господин Дамнтудэс, – я вздохнул, уповая на последний шанс. – Если у вас имеются свидетельства того, что именно я сломал магенератор защиты сцены, то, несомненно, члены Конвента видели еще одну особу рядом со мной. Ведь кто-то должен был заметить меня в обществе вашей любовницы.

Мэр перестал смеяться.

– Действительно… Многие из присутствующих заметили, что ты сидел на коробке магенератора вместе с Лейлилеей. Но можешь не беспокоиться на этот счет.

Во мне оборвалась какая-то струна. Я бессильно обмяк, апатически слушая градоправителя. Наверняка он действительно свихнулся, подчинившись злому гению Зарилии.

– Лейлилея сказала на это, что ты пытался ее соблазнить. Насильно затащил в укромное местечко и трепался о любви.

– И вы поверили? – Я вспомнил, что липовая госпожа харр Зубарева сама вела меня в ту сторону.

– А почему бы и нет? Слово террориста и убийцы против слова уважаемой дамы, жены известного некроманта.

– Разве вы не видите здесь несоответствия? При встрече на сцене ваша любовни…

– Прекрати называть ее моей любовницей! – впервые вышел из себя Дамнтудэс.

– Ладно-ладно, – захрипел я, глотая воздух повторно сдавленным горлом. – Кхэээээ…

На сей раз Мэр душил меня намного дольше. Тело ослабло, я чувствовал: еще немного, и отдам концы. Только бы не обделаться и не доставить этому садисту удовольствия.

Наконец, меня отпустили.

Я зазвенел наручниками, наклоняясь и потирая ноющий кадык.

– Она ведь сказала, что незнакома со мной! А потом призналась, что я пытался ее соблазнить. Неужели вы не видите лжи?!

– Довольно! – суммировал Мэр. Нет, он действительно идиот! Старый, гадкий, втрескавшийся по уши идиотина. – Через час ты познакомишься с мастером пыток. Он добирается из другой части города, но не беспокойся – прибудет вовремя.

– А как же…

– И публикуй свои записи на здоровье. – Тонкие губы раздвинулись, обнажая кривые клыки. – Если даже ты не блефовал – пускай народ узнает о моей любви.

– Но…

– Я больше девяти лет люблю свою Лейлилею, а она – меня. Едва только Люкзар вернется из странствований, он получит развод. А я брошу свою жену. Мы с Лейлилеей поженимся, и всех я имел в виду: и этот неблагодарный народ, который избегал геноцида только благодаря моим умениям, и долбаный Думатель, созданный только для того, чтобы облегчать мне работу. Не сомневаюсь, что валибурцы поддержат своего правителя. Мы закатим шумный праздник, все будут гулять целый месяц! А когда закончится свадьба – мы пойдем и разрушим Княжество Хаоса.

– Да вы не идиот! Вы мизантроп! Да еще и самовлюбленный демагог, – засмеялся я. – Вижу, у вас все распланировано. И счастливая помолвка, и праздники, и воцарение утопии. А под конец еще и падение врага, тысячелетиями едва не сжиравшего нас с потрохами.

Дверь захлопнулась за широкой спиной в черном балахоне.

Я потерял свой последний шанс.

Во многих детективных историях, которые случалось прочитать мне в детстве, сыщику внезапно начинает везти в самых безнадежных ситуациях. Именно вседозволенность и героическая романтика дешевых детективчиков заставила меня бросить работу в полиции и заняться частным сыском. Ах, как же приятно, когда герой повествования в самую последнюю минуту вдруг получает неожиданную помощь!

Если бы я был героем остросюжетного романа, не сомневаюсь, в каморке появилась бы жена Мэра, жаждущая справедливости. Или кто-то из моих несуществующих друзей уничтожил бы охрану и выпустил меня. Или через потолок ко мне пробрался бы, к примеру, Лумиль с моим конфискованным «Карателем». Или в меня влюбилась бы богиня из присутствующих на Конвенте демиургов. Да многое могло произойти.

Но, видимо, моя детективная история не подходила под книжные каноны. Никто не пришел, спасителем и не пахло.

Пришлось выручать себя самому.

Магические браслеты – невероятно дрянная штука. Под магиталлическими оковами прячутся острые серебряные зубцы. Они причиняют невероятную боль плененному оборотню при ходьбе или даже в спокойном положении. Если же пленник пытается высвободиться, порвать звенья толстой цепочки – зубцы выдвигаются и переламывают кости, перетирают сухожилия. И все же есть один небольшой шанс.

Некоторое время я раздумывал, не отгрызть ли себе левую руку. Так иногда делают дикие лисы, когда попадают в капкан.

Мужества, чтобы проделать такое, у меня не хватило. Кроме того, случись какая-нибудь драка, одной рукой не повоюешь, находясь в полубессознательном состоянии от боли. Да и прожить оставшийся отрезок жизни калекой с протезом мне не улыбалось.

Прошло примерно полчаса, пока я не решился на другой трюк. В среде бандитов говаривают, что если сломать себе кость большого пальца у запястья – руку можно вытащить. Правда ли это – я не был уверен. Из всех моих знакомых преступников большая часть либо сидела, либо почивала на Страшном судилище. Оставшиеся не являлись такими храбрецами, чтобы заниматься самоличным членовредительством.

Я схватил большой палец левой руки всеми пальцами правой. Изо всех сил надавил вниз. Не помогло.

От резкого движения браслеты впились в кожу, немного выдвинулись штыри. Руки обагрились горячим. Проклятый палец не сломался.

Я немного подождал, пока боль не прошла. Наконец, осталось тупое жжение – как раз чтобы не потерять сознание от шока.

Приподнялся на колени, снова схватился за палец, поднял правый локоть. Подвинул голову вперед и вверх, уперся теменем о стену. Зажмурился.

И всем своим весом бросился вниз, ударил подбородком по рычагу правой руки. Предплечье резко наклонилось, ногти царапнули по тыльной стороне ладони. Большой палец поддался, выгнулся вслед движению.

Что-то хрустнуло, кошмарная боль прострелила меня, казалось, до самого плеча. Крепко стиснутые зубы – чтобы не закричать – скрипнули.

Я начал валиться грудью на холодный пол. Меня рвануло, не пуская – запястья по-прежнему крепились к батарее. Тело повисло на руках, содрогаясь в конвульсиях.

Сквозь кровавый туман я смотрел на грудь. Из носа закапали горячие шарики крови. Они разбивались о воротник плаща, затекали под рубашку. Скользнула глупая мысль: а почему меня не раздели? Такой отменный плащ испортил!

Боль не отступала, серебряные зубья перетирали кости запястий. Я висел, стараясь не застонать и не в силах прекратить болевые судороги. Сам себе причинял адские мучения.

И зачем это сделал? Дурак…

Поврежденная рука, обильно залитая кровью, выскользнула из кольца наручников. Я грохнулся плечом о стену. Наполовину опустевший браслет свистнул в воздухе, гремя по батарее. Наконец, мое тело распласталось ничком на полу.

В таких случаях надо благодарить богов. Но мне удавалось лишь сдержать проклятия в их адрес.

Руки болели неимоверно. Правая еще туда-сюда, но левая… В голове барабанил бешеный пульс. Хотелось прилечь и загнуться на пару часиков. Нет, лучше на целое тысячелетие. Но времени оставалось все меньше. С минуты на минуту ожидался приход мастера пыток. Это прибавляло мне оптимизма и прыти, подстрекало к действиям.

Я смутно вспомнил о том, что если вовремя вставить поврежденную кость на место, она может правильно срастись. Прикусил губу, схватился за изувеченный палец. Рывком вернул его на место. Не могу сказать, что полегчало. Наоборот, боль окрасилась новыми, еще неизведанными тонами.

Вот тогда я не сдержался и заорал на полную.

– Заглохни там! – Кто-то из охранников стукнул каблуком по двери.

Меня трясло.

– Чтоб вам всем повылазило, палачи… – дальнейшие слова не поддавались описанию. Кажется, их не найти даже в «Большом словаре ругательств малых народностей Валибура». – …ы-ы-ы-ы-ы… подонки!..

– Может, успокоить его? – спросил за дверью хват-подполковник – по званию более глупый.

– Стой и не рыпайся, – подсказал младшему гиеноборотень. – Вдруг он хочет сбежать, а ты к нему готовенький в лапы?

Признаюсь, ответ хват-полковника меня взбесил.

– А-а-а-а-а-а-а! – закричал я. – Тут демоны! Нет! Они пришли, чтобы забрать меня в Хаос! Не-е-е-е-ет! Демоны… Хрррррр… О-о-о-о… Бэ-э-э-э…

Я завершил выступление звучным бульканьем в горле и заткнулся. В надежде, что охранники «купятся», кое-как добрался до двери и влез в рукава халата уборщицы. Одеяние с трудом налезло поверх плаща, затрещало. И все же приняло меня в пропахшие пылью и средством для чистки ковров объятия. Гвоздь немного поскрипел, но, к моему величайшему счастью, с достоинством принял дополнительную нагрузку.

Прошло несколько минут.

– Слышишь? – спросили голосом хват-подполковника. – Он молчит.

– Да пусть себе молчит на здоровье. Вот когда придет мастер пыток – будет орать, сколько душе угодно. Пускай понаслаждается тишиной пока.

– Странно, он все время что-то бормотал и бренчал наручниками. А сейчас ни единого звука.

– Может, в обморок упал? Имя мастер-палача кого угодно доведет…

– А если к нему действительно демоны пробрались?

– Вот и ладненько! – восхитился хват-полковник. – Раз его забрали – нам мороки меньше.

– Уверен? – не поверил хват-подполковник. – Побег заключенного из-под стражи означает большие неприятности охраняющим – в «Священном уставе» сказано…

– Действительно, – пробормотал высший по званию. – Но контур охранной магии никто не нарушал.

– А если они из пола вылезли? Кто его знает, какие у них теперь штучки появились? Ты ж сам видел тот магарбалет из бутылок. Додуматься до такого…

– Ладно, – согласился хват-полковник. – Загляни к нему. Но близко не подходи – вдруг у него планы на твой счет?

– Буду осторожен. Снимай защиту.

Дохнуло дезактивирующим заклятием.

В дверях провернулся замок. Створка медленно открылась внутрь комнаты. Чулан залило магическим светом.

– Демоны! – выругался хват-подполковник. Он увидел залитый кровью пол. – Его нет!

– Как? – старший офицер просунул голову в дверь и сам посмотрел. – Может, невидимость какая-то? Глянь.

Вошедший охранник ступил вперед. Взмахнул обнаженным «Карателем» у батареи.

– Никого… – с ужасом выдавил он.

Второй вошел следом, остановился в проеме.

– А за дверью ты смотрел?

Поздно догадался!

Я резко оттолкнулся ногами от стены, ударил спиной в дверную створку. Дверь со всего маху угостила хват-полковника деревянным краешком в челюсть. Какое везение!

Гиеноборотень схватился пальцами за ручку двери и плавно сполз на пол. Второй охранник только вскрикнул, поднимая оружие.

А я уже вытаскивал «Каратель» хват-полковника из ножен.

Армейские полиморфклинки имеют очень интересную способность: орудовать ими может только владелец. Если оборотня убивают или грабят, рукоять «Карателя» наносит кошмарной силы магелектрический удар. Но, хвала всем богам, с задержкой в три секунды – именно такое время требуется полиморфоружию, чтобы проверить систему «друг-враг».

Мне хватило и двух секунд.

Я рывком соскочил с гвоздя, выхватил «Каратель», упал и покатился хват-подполковнику под ноги. Хлестким ударом рубанул его по коленям.

Убивать защитников Валибура мне не хотелось. Даже в случае, если удалось бы доказать свою невиновность, мне бы не простили убийства двух офицеров. Но я надеялся, что легкие ранения учитываться не будут.

Оба охранника были облачены в боевую броню. Крепкая штуковина – одним махом не пробьешь. Но если ты изрядно навоевался с демонами и долгие месяцы ночевал-сражался-дрых, не снимая броню, тогда ты знаешь ее уязвимые места.

Под бронированными наколенниками прятались сервомоторы, позволяющие сгибать ноги. Вот по ним-то я и прошелся сверкающим клинком. И здорово сдержал себя, чтобы не отрубить противнику конечность.

– Ха! – воскликнул хват-подполковник, не ощущая боли. – Меня так просто не возьмешь!

Он сделал бо-ольшую ошибку. Не отбил мой «Каратель» своим полиморфоружием, а беззаботно схватился за рукоять моего клинка. Вырвал ее из моих пальцев – хотел покрасоваться.

Прошло ровно три секунды.

Мой трофей убедился, что пользуется им незаконный владелец.

«Пользователь несанкционирован программой», – блеснуло на маленьком дисплее рукояти.

Мощнейший магелектрический разряд, способный зажарить средней величины лошадку, хлестнул хват-подполковника в рукавицу. Посыпались искры.

Боевой доспех был на совесть экранирован от магии, в том числе и от электрической. И все же компенсаторы не выдержали. Системы брони перегрелись, не в силах сдержать мощной молнии. Магенератор доспеха вспыхнул, пошел едким дымком.

Чтобы противник не изжарился заживо в магиталлическом гробу, я выбил «Каратель» из его рук.

Хват-подполковник благодарно выругался и попытался шагнуть вперед. Он еще не понял, что сервомоторы коленей выведены из строя.

Вместо того чтобы шагнуть, охранник лишь слабо дернулся и повалился лицом вниз. Я развернул его, открыл затемненное забрало и от всей души заехал кулаком по роже хват-подполковника. Тот укатил в забвение.

Второй офицер постанывал, валяясь на пороге.

– Говоришь, яйца мне хотел оставить? – злобно рыкнул я.