Ягодка Вуд Алекс
— Не родственник того парня, который…
— Да, — кивнула Ягодка. — Отец.
Ей совершенно не хотелось встречаться с Артуром. Но негласные законы ведения бизнеса требовали от нее быть вежливой с таким человеком.
На этот раз Артур выбрал незаметный столик в углу. Ягодка шла к нему через весь ресторан и гадала, какие у Артура отношения с Питером. Знает ли он о том, что было между ней и Питером? Наверное, нет. Вряд ли взрослый сын делится с отцом подробностями своей жизни.
— Мистер Сорелли, какая честь видеть вас снова в нашем ресторане! — воскликнула Ягодка, подходя к столику Артура.
— Честь для меня видеть вас снова. — Артур взял ее руку и поцеловал. — Надеюсь, вы окажете мне еще большую честь и посидите со мной немного.
Обычно Ягодка так не делала, но любопытство победило. Питер совершенно не похож на отца, и все-таки между ними должно быть что-то общее. Может быть, он все-таки рассказывал отцу о ней, и поэтому Артур так любезен?
Им принесли по бокалу сухого вина, лучшего в погребе «Джеффро». Ягодка чувствовала, что все это неспроста, и с замиранием сердца ждала, когда Артур перейдет от любезностей к делу.
Но, к удивлению Ягодки, Артур заговорил вовсе не о Питере.
— Отличный человек наш мэр, вам не кажется? — спросил он как бы между прочим, но быстрый взгляд, брошенный исподлобья, сказал Ягодке, что светская болтовня закончилась.
— К сожалению, мое знакомство с господином мэром ограничилось двумя встречами, — улыбнулась Ягодка и подняла свой бокал с вином. — Если бы не первая, мы с вами сейчас не смогли бы пить это.
— Но вам бы хотелось узнать его получше?
Ягодка усмехнулась.
— Неужели вы решили выступить в роли свахи, мистер Сорелли?
Это подействовало. Артур закашлялся, замахал руками.
— Что вы, Элисон?! Я уверен, что у такой красивой девушки отбоя нет от поклонников. Мне просто показалось…
— Смею вас заверить, что с моей стороны нет ни малейшего сексуального интереса к господину мэру, — рассмеялась Ягодка.
— И это чудесно! — подхватил Артур. — Но знаете, когда вы так улыбаетесь, вы чем-то мне напоминаете Грэма.
Улыбка Ягодки застыла.
— Но если бы я решил вас сватать, — невозмутимо продолжал Артур, — я бы в первую очередь подумал о своем сыне. Их у меня трое, младший не женат. Из вас получилась бы прекрасная пара.
Ягодка залпом осушила свой бокал. В одном можно было не сомневаться — Артур понятия не имеет о том, что они с Питером знакомы. Иначе он вряд ли заикнулся бы о сватовстве.
— Благодарю за заботу, мистер Сорелли, — сказала Ягодка. — Но у меня есть друг.
— Я и не сомневался, — кивнул Артур. — Но если вдруг что изменится, дайте мне знать. Мой младший неплохой парень, хотя немного сумасбродный… Питер!
Ягодка вздрогнула и обернулась. У входа недалеко от их столика стоял Питер Сорелли.
— А вот и мое сокровище собственной персоной, — проворчал Артур, и Ягодка порадовалась тому, что он хотя бы забыл о Грэме Джефферсоне. — Питер, иди сюда!
Ягодка вжалась в спинку стула. Ее место от входа не просматривалось, и Питер ее не видел.
Пока не видел. Ягодка в панике огляделась по сторонам. Пути к отступлению были отрезаны, разве что она встанет на четвереньки и поползет под столами.
— Питер!
Артур помахал рукой, и Питер с явной неохотой пошел к их столику. Выглядел он не лучшим образом: синяк и разбитый нос его явно не украшали. Артур смотрел на сына и хмурился.
— Почему ты в таком виде?! — воскликнул он вместо приветствия, когда Питер подошел. — Что опять случилось?!
Но Питер не ответил. Он не сводил глаз с Ягодки. Она натянуто улыбалась, проклиная про себя всех Сорелли на свете.
— Привет, — пробормотал он и плюхнулся на свободный стул.
Щеки Артура побагровели. Ягодка видела, что он едва сдерживается.
— Познакомься, это мисс Элисон Эпплберри, владелица «Джеффро», — сказал Артур.
Под насмешливым взглядом Питера Ягодка поежилась.
— Привет, — сказал Питер жизнерадостно. — Питер Сорелли.
Ягодка кивнула, чувствуя себя очень глупо. Почему она сразу не сказала, что знакома с Питером? Почему он ломает комедию?
— Закажи мне что-нибудь, — небрежно бросил Питер. — Когда еще так повезет на отца родного наткнуться.
Ягодка недоумевала. Она была уверена, что в присутствии влиятельного отца Питер будет вести себя как шелковый, а он, наоборот, больше походил на распоясавшегося мальчишку-подростка, для которого довести родителей до белого каления главная цель жизни. И доводить Артура у Питера получалось замечательно. Через пять минут в обществе отца и сына Ягодке стало казаться, что один только вид Питера раздражает Артура. Она его понимала: у нее Питер вызывал похожие эмоции. Но Артур был его отцом…
Когда официант принес заказ, Ягодка с облегчением поднялась. Ее миссия выполнена, и она может с чистым сердцем вернуться в тишь своего кабинета. А эти двое пусть разбираются наедине.
— Надеюсь продолжить разговор в другом месте и в другое время, — сказал ей Артур на прощание, метнув свирепый взгляд на Питера. — Без лишних свидетелей.
Ягодка почти пожалела Питера, но тут он вставил:
— А я надеюсь продолжить наше знакомство. Без лишних свидетелей.
И Ягодке вновь захотелось его убить.
Два часа она занималась счетами в своем кабинете. Наконец позвонил Спайк, который долго извинялся за дуру ассистентку, вздумавшую отвечать по его телефону, и клялся сегодня приехать к Ягодке. Ягодка рассеянно слушала его, перебирая бумаги, и говорила, что будет рада его видеть, но на самом деле радости не испытывала. Спайк вечно занят, у нее тоже работы по горло. Не стоило им начинать романтические отношения. Ведь на них нужно время, которого у них нет.
Они договорились, что Спайк заедет за ней в «Джеффро», и Ягодка снова с головой ушла в работу. Вот это она любила по-настоящему. Свою работу. Готовить на кухне изысканный мусс, заказывать продукты или форму для официантов, подписывать счета, сортировать накладные — никакая работа не была для нее скучной или неприятной. В памяти Ягодки были еще свежи дни после открытия «Джеффро», когда ей приходилось самой мыть полы во всем ресторане. И даже это она делала с удовольствием, хотя и валилась с ног от усталости. Спайку придется извинить ее. Он всегда будет занимать в ее сердце второе место после «Джеффро»…
Что даже хорошо.
Ягодка на секунду отвлеклась от счетов. Для ее матери не было ничего важнее любви к мужчине. И много счастья это принесло ей? Ягодка покачала головой. Она должна благодарить небеса за то, что у нее есть единственная надежная любовь, которая хранит от горьких разочарований…
Вечером Ягодка спустилась на кухню, переоделась в белый халат и поварской колпак и принялась колдовать над десертом. У нее все получалось как никогда удачно, словно день стремился компенсировать плохое начало. У нее все спорилось — пирожные, пудинги, муссы, крем, — любой десерт в меню вечера был шедевром, и официанты один за другим приносили восторженные отзывы клиентов.
Вот где настоящее наслаждение, думала Ягодка, украшая тарелку с фруктами кремовыми розочками. Разве поцелуи мужчины могут с этим сравниться?
Вскоре ресторан опустел. Ушли последние клиенты, оставив щедрые чаевые. Убежали официанты, разошлись повара, и даже Трэвис, впустив в зал ночную уборщицу, ушел домой раньше Ягодки. Оставшись на кухне одна, она начала готовить для себя шоколадный мусс. Когда все разошлись, почему бы немного не побаловать себя?
— Работаешь в третью смену?
Резкий мужской голос кнутом ожег Ягодку. Ее руки дрогнули, и шоколадная масса перелилась через край.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела она поворачиваясь. — Ресторан закрыт.
Питер Сорелли стоял как раз там, где до него стоял Спайк в тот памятный день, когда они снимали передачу о «Джеффро», и Ягодке это было неприятно.
— Я могу пройти куда угодно, — сказал он.
— А уйти откуда угодно ты тоже можешь? — огрызнулась Ягодка.
Ей хотелось плакать от досады. Питер не имеет права тут находиться. Он недоразумение, которое вдруг ворвалось в ее жизнь и все в ней перепутало. Так не должно быть.
— Ты со всеми клиентами так груба или только со мной? — усмехнулся Питер, подходя ближе.
— По-моему, с тобой я чересчур мила! — Ягодка взбивала мусс с усилием, способным расколоть миску.
— Хорошо, — кивнул Питер. — Как скажешь. Я пришел не ссориться. У меня к тебе дело.
Что-то в голосе Питера заставило Ягодку замедлить движение венчика.
— Спайк Дентон досаждает моей семье. Я бы хотел, чтобы ты его осадила.
— Мафиози не в силах сами разобраться с проблемой? — усмехнулась Ягодка.
Питер побагровел.
— Забудь, — отрывисто бросил он. — Дурацкая идея.
— В любом случае я не буду ничего делать для тебя! — отрезала Ягодка и снова принялась за мусс.
— А я был уверен, что как твой спаситель имею право на элементарную благодарность. — Рука Питера потянулась к вазочке с цукатами, стоявшей перед Ягодкой.
Она проворно шлепнула его венчиком, до локтя забрызгав ему рубашку шоколадным муссом.
— Ой! — Ягодка отшвырнула венчик и схватила полотенце. — Прости, я не хотела.
Питер с интересом разглядывал шоколадные капли на белоснежном рукаве.
— Красиво, — улыбнулся он. — Но за это мне точно полагается компенсация.
Спросить, какая компенсация нужна Питеру, Ягодка не успела. Он стремительно прижал ее к себе. Его горячее дыхание обожгло ее губы. И, прежде чем Ягодка осознала, что происходит, Питер поцеловал ее.
Практически на том же месте ее в первый раз поцеловал Спайк. Но о Спайке она даже не вспомнила. То, что творили губы Питера, лишило ее всякой способности соображать. Это был поцелуй-натиск, поцелуй-ураган, поцелуй-сумасшествие… И самым сумасшедшим была реакция ее собственного тела на прикосновение Питера. Потом, когда подключился рассудок, оскорбленный его поведением, Ягодка с негодованием оттолкнула Питера, но в первые мгновения ее тело жарко прильнуло к нему, а руки обняли за шею. Потом Ягодка могла бушевать и возмущаться сколько угодно, но в первую секунду она с жаром ответила на его поцелуй…
— Убирайся! — воскликнула Ягодка, опомнившись. — Вон отсюда!
Она ожидала от Питера любой выходки, но он только посмотрел на нее без тени улыбки и вышел из кухни. Ягодка схватилась за стол, не замечая, что пальцы ее попали в остатки мусса. О, если бы Питер не ушел, с каким удовольствием она высказала бы ему все, что думает о его поведении, и, видит бог, стесняться в выражениях не стала бы!
— А вот и я, солнышко. — На кухню заглянул улыбающийся Спайк. Он заметил шоколадный беспорядок на столе, и улыбка сползла с его лица. — Что здесь произошло?
Ягодка с усилием улыбнулась.
— Все в порядке. Я готовила мусс.
Спайк оглянулся.
— На входе я встретил парня. Чертовски похож на Питера Сорелли.
Ягодка почувствовала, что краснеет.
— Он случайно не имеет ко всему этому отношения? — продолжил Спайк.
— В какой-то степени, — усмехнулась она. — Я чуть было не вылила мусс ему на голову.
Спайк заразительно расхохотался. Только, как показалось Ягодке, смеялся он слишком уж заразительно и чересчур долго.
— Этот Сорелли никак не желает оставить тебя в покое, — заметил Спайк, отсмеявшись. — Мне это не нравится.
— Мне тоже. — Ягодка отдраивала полотенцем пятна мусса и гадала, почему она так мало радуется тому, что Спайк не застукал их с Питером. Приди он на пять минут раньше, то застал бы картинку, которая понравилась бы ему еще меньше. Но сейчас она вся горела от возмущения после поцелуя Питера и на другие эмоции ее просто не хватало…
По дороге домой Спайк увлеченно и смешно рассказывал о сегодняшних съемках. Ягодка слушала вполуха и улыбалась невпопад. Она размышляла над тем, почему до сих пор не рассказала Спайку о Питере. Конечно, о поцелуе стоило умолчать в любом случае, но пожаловаться на поведение Питера, который никак не оставит ее в покое, следовало. И все-таки она молчала. А Спайк говорил и говорил. О микрофонах и ассистентках, камерах и операторах, сюжетах и рейтингах, а Ягодка никак не могла придумать, как же упомянуть о Питере.
— Почему ты такая грустная? — вдруг спросил Спайк.
— Слишком редко вижу тебя, — сказала Ягодка и выругала себя за нерешительность.
— Прости, детка. — Спайк сжал ее руку. — Я постараюсь выбираться почаще.
Дома Ягодка поняла, что сегодняшнее появление Питера так и останется ее тайной. Она просто не могла начать разговор. Спайк примется расспрашивать и, возможно, шутить. А ей надо хорошенько подумать, определиться. Как она относится к Питеру на самом деле? Он безумно раздражает ее, ведет себя как хам и идиот. Но этот поцелуй — внезапный, возмутительный — всколыхнул что-то в ее душе. Она вспоминала, как Питер сгреб ее в охапку, вспоминала вкус его губ и охватившее ее смятение…
— Ты меня совсем не слушаешь, — сказал Спайк, садясь на диван к Ягодке. — О чем ты думаешь?
— Прости. Трудный день в ресторане. — Ягодка положила голову Спайку на плечо, чтобы не смотреть ему в глаза.
— Тогда тебе срочно нужен расслабляющий массаж. — Спайк поцеловал ее в висок.
Она подставила ему губы, надеясь, что поцелуй Спайка сотрет из памяти тот поцелуй. Напрасная надежда. Она могла сколько угодно говорить себе, что Питер отвратителен. Ее тело знало лучше. Поцелуи Спайка не вызывали в ней и сотой доли того трепета, который она испытала сегодня с Питером.
Руки Спайка расстегивали ее рубашку.
— Подожди. — Ягодка мягко остановила его. — Я не очень хорошо себя чувствую.
— Секс — лучшее средство от головной боли, — улыбнулся Спайк. — Расслабься, ягодка моя. Я же вижу, ты сама на себя не похожа.
— У меня болит живот, — солгала Ягодка. — Наверное, съела что-то не то. — Она поднесла руку ко рту и правдоподобно икнула.
Спайк проворно отодвинулся.
— Ты отравилась в «Джеффро»? Какой поворот для сюжета.
— Я обедала в забегаловке на Мэйпин-стрит. Ездила туда по делам, — с достоинством сказала Ягодка. — В «Джеффро» отравиться невозможно.
— Я пошутил. — Спайк погладил ее по щеке. — Неужели ты думаешь, что я способен сделать сюжет во вред тебе или ресторану? — Он встал. — Есть аптечка? Буду тебя лечить.
Ягодка на самом деле ощутила спазм в животе.
— Не надо, это пройдет. Попью крепкий чай — и все будет в порядке. Не люблю лекарства.
— Ты уверена?
Она могла бы поклясться, что в голосе Спайка прозвучало облегчение.
— Абсолютно, — кивнула она. — Даже нет смысла сидеть у моей постели и держать меня за руку. У тебя в кои-то веки выдался свободный вечер, так что иди, развлекайся.
— Мне так жаль, детка. — Спайк присел рядом с диваном на корточки. — Я ужасно по тебе соскучился.
— Я тоже. Но мы наверстаем в другой раз.
Когда он наконец ушел, Ягодка заварила себе чай с мятой, набрала целую вазочку печенья, устроилась на диване под пледом и включила телевизор. Она чувствовала себя преступницей и искренне жалела Спайка. Он так огорчился, бедняга. Она обязательно вознаградит его сегодняшнее разочарование. Завтра, послезавтра, через неделю или когда-нибудь. Когда она окончательно избавится от наваждения по имени Питер Сорелли.
9
Но Ягодка напрасно переживала из-за Спайка. Сегодня ему выдался настолько удачный день, что даже ее недомогание, фальшивое или искреннее, не могло ничего испортить.
Ночная вылазка в кабинет мэра Джефферсона принесла роскошные плоды. Он рассчитывал найти мелкую рыбешку, чтобы идти по следу дальше, а обнаружил кита, способного уничтожить карьеру мэра. Должно быть, Джефферсон считал свой дом абсолютно неприступной крепостью, раз оставил такие важные документы здесь.
Спайк снял копии с каждого листа, воспользовавшись ксероксом в кабинете. В спальне Марго он положил тщательно сложенные листы во внутренний карман своего пиджака и с чувством выполненного долга нырнул к ней под одеяло. Она недовольно заворочалась во сне, и Спайк похлопал ее по плечу. Какой неприступной бы ни была крепость, туда всегда найдется лазейка…
Утром, как и следовало ожидать, Марго проснулась с дикой головной болью. Спайк приготовил крепкий кофе, достал аспирин и ушел в душ, обдумывая лучший способ расставания. Она наверняка строит планы на его счет, а он больше не собирается с ней встречаться.
Спайк вышел из ванной комнаты, остановившись на стандартном «исчезнуть и не отвечать на звонки». Но в спальне Спайка поджидала разъяренная Марго. Она помахивала его сотовым, и Спайк понял, что возникли непредвиденные обстоятельства.
— Она тебе звонила! — выпалила Марго. — С какой стати она тебе звонит?!
— Ты о ком?
Спайк отобрал у нее телефон и открыл журнал принятых вызовов. Первой в списке шла Ягодка. Спайк спрятал улыбку. Какая удача!
— С каких пор ты отвечаешь на мои звонки? — холодно спросил он.
— С тех пор как снова сплю с тобой! — На щеках Марго заалели пятна. — Ты двуличный сукин сын! Плачешься, что она тебя бросила, чтобы залезть ко мне в постель, а на самом деле…
Марго замолчала, чтобы перевести дыхание, и Спайк немедленно воспользовался паузой.
— У нас еще ничего не решено. Мы просто поссорились. Но это… — Спайк поднял телефон, — доказывает, что она готова помириться.
Марго презрительно расхохоталась.
— Думаешь, она помирится с тобой после того, как я ответила на звонок?
Спайк невозмутимо принялся натягивать брюки.
— Ты Меня слышишь или нет, Спайк Дентон?
— Прекрасно слышу, — поморщился Спайк, затягивая ремень. — Только мы с Ягодкой сами разберемся, без твоего участия.
Марго на миг лишилась дара речи, чего Спайк и добивался. В тишине он спокойно надел рубашку. Но, когда потянулся к пиджаку, Марго опомнилась.
— Погоди. — Она схватила его за рукав. — Ты хочешь сказать, что это все для тебя ничего не значит? — Она кивнула на разобранную кровать.
Спайк вспомнил о листах во внутреннем кармане пиджака и улыбнулся.
— Значит. И очень много, — сказал он искренне. — Ты чудесна. Когда не пьешь так много.
Марго замахнулась для пощечины, но Спайк вовремя перехватил ее руку.
— Побереги силы, дорогая. Они тебе понадобятся для новых поклонников.
Из особняка Джефферсонов Спайк не вышел — вылетел, сопровождаемый криками Марго. Она гналась за ним с антикварной вазой наперевес, и Спайк предпочел не испытывать на прочность свой череп. Он добежал до машины, запрыгнул внутрь и быстро выехал из ворот. В зеркальце заднего вида он видел, как Марго в ярости швырнула вазу на каменные ступени.
Спайк усмехнулся. Прелестная непосредственная девочка. Как удачно она ему подвернулась! Спайк нажал на газ. Нужно поторопиться, у него еще много дел. Где бы ни ночевал сегодня Грэм Джефферсон, он очень скоро пожалеет, что не дома.
Спайк Дентон не подозревал, что Грэм уже жалеет об этом. Как раз в тот момент, когда его любимая ваза превратилась в груду осколков на крыльце его дома, Грэм открыл глаза в незнакомой спальне. Он приподнялся на локте, осматриваясь и восстанавливая в памяти события вчерашнего дня. Встречу с Келли и первый бар он помнил четко, но то, что было дальше, сливалось в калейдоскоп коктейлей, забегаловок и чужих лиц…
Одно оставалось неизменным — Дельфина Фокс. Грэм с облегчением выдохнул. Вот он, надежный якорь его жизни. Она наверняка обо всем позаботилась. И о том, чтобы никто не опознал в нем мэра, и о гостинице. Правда, на гостиничный номер эта комната походила мало, но на этот счет можно было не волноваться. Дельфина все продумала и устроила наилучшим образом.
— Интересно, где она сейчас… — пробормотал Грэм, плюхаясь обратно на кровать.
— Здесь, — раздался голос Дельфины.
Похолодевший Грэм повернул голову. Дельфина Фокс лежала рядом.
Но что стало с ее обликом? Куда подевался неизменный классический костюм, что случилось с прической, из которой не выбивался ни один волосок? Волосы Дельфины были растрепаны, с голого плеча сползала кружевная лямка. Глаза Дельфины были томные, припухлые, с заметной синевой, как будто она не спала всю ночь. Она лежала, положив руку под голову, и нежно улыбалась Грэму.
Он в панике вскочил с кровати и судорожно обмотал одеяло вокруг талии.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотал Грэм, пытаясь вспомнить, зачем и при каких обстоятельствах он накануне разделся догола. Увы, джина было выпито слишком много…
— Ты ничего не помнишь? — Дельфина улыбнулась еще шире.
Грэм занервничал. Он привык полагаться на свою помощницу во всем. Но сейчас перед ним была не просто помощница. Перед ним была женщина. Молодая, полуобнаженная, соблазнительная. Грэма прошиб холодный пот. Он ведь не сделал вчера ничего, о чем сегодня пожалеет?
Грэм огляделся, нашел свои брюки на полу у кровати. Поднял их, сел. Всему найдется логическое объяснение. Холодный душ, таблетка аспирина, разговор с Дельфиной — и все встанет на свои места.
— Почему ты позволила мне столько пить вчера? — проворчал Грэм, натягивая брюки. — Голова раскалывается.
— Не волнуйся. Тебя никто не узнал. Здесь ты в полной безопасности.
Вкрадчивые нотки в голосе Дельфины были Грэму незнакомы и неприятны.
— Где это здесь? — недовольно спросил он.
— У меня дома.
У Грэма отлегло от сердца. Хоть как-то можно объяснить то, что она лежит в его постели.
— Я и не знал, что у тебя такая маленькая квартирка, — сказал он с улыбкой. — Но, честное слово, меня ты могла бы положить на пол. Я бы вряд ли почувствовал разницу.
Рука Дельфины коснулась обнаженной спины Грэма, пригвоздив его к месту.
— У меня нормальная квартира. В гостиной есть большой диван для гостей… — Дельфина сделала паузу. Грэм затаив дыхание ждал продолжения. — Но двое обычно ложатся вместе не потому, что нет места.
Грэм заставил себя повернуться к Дельфине.
— Что ты хочешь этим сказать?
Дельфина подвинулась ближе и положила голову на колени остолбеневшему Грэму.
— Ты совсем ничего не помнишь? Нам было так хорошо.
Грэм оттолкнул Дельфину и вскочил с такой поспешностью, что она чуть не скатилась с кровати.
— Этого не может быть! — Грэм схватил рубашку. Руки его дрожали, он никак не мог попасть в рукав. — Я бы запомнил. Я не мог!
— Ты очень много выпил. — Дельфина встала и с мягкой настойчивостью помогла Грэму надеть рубашку. — Не нужно этого бояться. Это было прекрасно… — Она провела рукой по груди Грэма. — Можно повторить…
Грэма передернуло. Дельфина сошла с ума. Между ними ничего не могло быть!
— Но почему? — спросила Дельфина с изумлением, и Грэм понял, что последнюю фразу сказал вслух. — Мы оба свободны, мы давно знаем друг друга. Ты был настойчив вчера. Я не смогла тебе отказать. — Дельфина гладила Грэма по плечам и груди.
Он схватил ее за запястья.
— Я должен был хоть что-нибудь запомнить!
— Я просила не налегать на джин.
Дельфина подставила ему лицо, словно ждала поцелуя.
— Бред какой-то! Я мэр, ты моя подчиненная!
— Я не стану подавать на тебя в суд за домогательства, — музыкально рассмеялась Дельфина и потерлась щекой о грудь Грэма.
— Нет! — Он отпустил ее руки и принялся быстро застегивать рубашку. — Это ошибка. Я бы никогда не сделал этого, будь я трезв. Прости. Об этом лучше забыть.
— Почему? — В голосе Дельфины послышалось отчаяние.
— Потому что это бессмысленно! — Грэм схватил пиджак, носки и ботинки. — Я домой. На сегодня можешь взять выходной.
Дельфина обняла его сзади. Грэм вырвался и с отчаянием воскликнул:
— Господи, Делл, ты мне даже не нравишься как женщина. Это все проклятая выпивка. Это не я!
Он выбежал из квартиры Дельфины босиком. Захлопнул дверь, сбежал вниз по ступенькам и только тогда остановился и надел носки и ботинки. Из дома Дельфины Фокс вышел уже не взъерошенный полуодетый мужчина, а собранный и сосредоточенный господин мэр.
Грэм поймал такси и доехал до дома. Марго отсутствовала, что только обрадовало Грэма. Он принял долгожданный душ, выпил две больших чашки крепкого кофе. Самообладание постепенно возвращалось к нему. Не надо было паниковать и убегать от Дельфины. Теперь она подумает о нем невесть что. Но при мысли, что у них с Дельфиной что-то было спьяну, Грэм содрогнулся. Такого он никогда себе не позволял. Перепить и улечься в постель с первой попавшейся женщиной? Только не Грэм Джефферсон и только не с Дельфиной Фокс. Он уважал ее как профессионала, ценил как сотрудницу, но как женщина она не вызывала у него никаких чувств. Ему нравились другие. Кроткие, нежные. Пусть и без университетского диплома.
Но факт оставался фактом: утром он проснулся в кровати Дельфины.
Сегодня же к ней съезжу и поговорю, решил Грэм. Мы взрослые люди и сумеем восстановить статус-кво.
Однако ехать никуда не пришлось. Дельфина была на работе, несмотря на разрешение Грэма взять выходной. В строгом темно-синем костюме, причесанная, накрашенная, как всегда деловитая. Она кратко перечислила основные дела на сегодня, напомнила о важных звонках и встречах, принесла кофе.
Грэм вздохнул с облегчением. Что бы ни произошло ночью, Дельфина предпочла не переносить личное на работу. Визит в «Яблоневый сад» уже поблек в его памяти. Очень жаль, что Келли заболела, но это лишний раз доказывает, как он был прав, когда выбрал Эйлин. Женился бы он на Келли, и неизвестно, кем бы был сейчас. Точно не мэром.
Грэм принялся тихонько напевать, как делал всегда в хорошем настроении.
Он не догадывался, что очень скоро ему надолго расхочется петь.
К четырем часам Грэм справился со всеми срочными делами и даже успел пообедать. Он стоял у окна, размышляя, не отправиться ли ему домой и хорошенько отдохнуть, когда интерком на его столе произнес голосом Дельфины:
— Господин мэр, к вам Спайк Дентон.
Этому еще что понадобилось? — подумал Грэм с неудовольствием, но вслух сказал:
— Пусть заходит.
Одного взгляда на Спайка Дентона было достаточно, чтобы понять, что ничего хорошего тот ему не скажет. Он вошел в кабинет с улыбочкой, которую Грэм немедленно окрестил мерзкой, и плотно прикрыл за собой дверь. По-хозяйски взял стул, подставил его к столу Грэма и сел, закинув ногу на ногу.
— Что все это значит? — холодно спросил Грэм.
Спайк улыбнулся.
— Для начала распорядитесь, чтобы нас не беспокоили и желательно не подслушивали.
— Как вы смеете?! — вспыхнул Грэм.
Спайк вскинул руки.
— Это в ваших интересах, господин мэр, не в моих. — Он положил на стол небольшой кейс, который принес с собой. — У меня для вас кое-что есть. Вам лучше сесть и посмотреть.
Садиться Грэм не стал, но бумаги из рук Спайка взял. После первой же страницы он побелел как мел. Опустился в свое кресло, нажал кнопку интеркома.
— Дельфина, меня нет. Ни для кого.
Спайк понимающе ухмыльнулся.
Читать бесплатно другие книги:
