Зомби Чекалов Денис

– Всякое дерьмо, брат, может случиться. Зона не терпит мусора. Все у нее в дело идет. Из обычного трупа, – даже из обрывка руки, – такая тварь может вырасти, танком не убьешь.

Он постучал пальцем о палец, – охранный жест, принятый у нового поколения сталкеров.

– Здесь, вдоль Рубежа, везде ходят бригады чистильщиков. Ну а пепел? Чего добру пропадать. Ученые говорят, мол, он безопасен.

Я порадовался, что надел высокие ботинки.

В углу потренькивал на гитаре какой-то сгорбленный человечек. Перед ним стояла помятая коробка, из-под патронов, – там валялись деньги. Их было немного.

– А вот это дело, – пробормотал Питбуль.

Он повернулся к трактирщику и велел:

– Пива.

Хозяин перестал размазывать грязь по стойке, и взялся за кружку.

– Они добавляют немного крови зомбей, – пояснил негр. – Так, чуть-чуть, чтобы кайф словить.

– И люди пьют?

– Люди сожрут любое дерьмо, что им на стол поставят. А чего ты так удивляешься? Думал, в «Смартбаксе» или «Мак-Рональдсе» чего получше дают?

Он усмехнулся.

– Я знавал сталкеров, что ели зомбятину. Ничего, говорят, если полить кетчупом.

Хозяин подошел к нам, поставил кружку.

Та погрузилась в стол, почти наполовину, и закачалась плавно, – словно утонула в сиропе.

Питбуль отдал деньги.

– Платят тут сразу, – пояснил он. – А то до конца обеда можно и не дожить.

За соседним столом, двое сталкеров рвали тупыми вилками какое-то мясо.

Я не решился спросить, кого они там едят.

– Знаешь, в чем соль?

Питбуль взял кружку.

Несколько капель столешницы остались на ее дне; дрогнули, и упали, разбудив широкие круги.

– В каждом таком трактире, своя добава. Кровь зомбей – как наркотик. Чуть выпьешь, и больше уже без нее не можешь.

Негр потыкал пальцем в кабатчика, что успел вернуться за стойку.

– Так вот, у каждого хозяина свой коктейль. И если подсел ты, скажем, на болотное пиво, – то больше никакое другое в глотку уже не лезет. Пол-Зоны прочешешь, но пить будешь только в этом трактире. Хитро, да?

Я заглянул в его кружку.

Спросил:

– И что, ты собрался выпить?

– Ну нет, конечно. Я же не идиот.

Он поднялся, размял плечи, и подошел к певцу.

Вынул из кармана сложенную бумажку, – видно, заранее припас деньги на такой случай.

Выплеснул пиво барду в глаза. Врезал по лицу наотмашь, и парень стек по стене плевком. Питбуль наклонился, схватил его и поднял. Вмазал пять раз, – в пузо, по рылу, в пах.

Я вмешаться хотел, – но негр уже отшвырнул певца в сторону.

Посмеялся, белозубой улыбкой, и вразвалочку зашагал ко мне.

– За что ты его так? – спросил я. – Парень, вроде, неплохо пел.

– Чудак ты человек, – Питбуль покачал головой. – Думал, он здесь сидит для этого? Музы’чку играть? Да разве этим скотам…

Он мотнул головой, показав на сталкеров.

– Нужны его дурацкие песенки? Нет, брат. Парню платят за то, что все дают ему в морду.

Видно, глаза мои выкатились от удивления.

Питбуль засмеялся.

– Местная такая забава. Нравится она мне. Жаль, у нас в Штатах такого нет.

Я посмотрел на паренька.

К тому подбежал хозяин, пытался соскрести певчую птичку с пола.

– Знаешь, я всегда удивлялся, – заметил Питбуль. – С чего бы человек за такую работу взялся.

– А что тут странного? – хмыкнул я. – Работа непыльная. Трудиться-то особо не надо. Разве там, вне Зоны, – люди не ведут себя точно так же? Берутся за ремесло, где будут огребать лишь колотушки и зуботычины.

Питбуль задумчиво кивнул.

– Пожалуй, ты прав.

– Безделье и голод, великое сочетание, – бросил я. – Двухголовый бог, что правит людьми, и толкает их на добровольное рабство…

Хозяин отвел паренька к стойке, и плеснул ему водки.

– Что шахтер в забое, что клерк на дрянной работе. Корчатся за гроши, получают звезды от босса, – а потом идут в бар и плачутся, мол, жизнь у них не сложилась.

Я кивнул на парнишку.

– Этот хоть чуть умнее. Стойка, чтобы напиться и проплакаться бармену, всегда под рукой.

– А разве мы с тобой не то же самое делаем? – спросил Питбуль. – Подставляем хлебальник, чтоб нас лупили.

– Не скажи, – живо ответил я. – Нас, может, и лупят все почем зря, – но мы ведь можем давать им звезды в ответ. Или даже авансом. А этот парнишка всегда будет неудачником…

– Это да, – кивнул негр.

– А вот откуда весь этот сброд? – спросил я, оглядывая трактир. – Там, вне Зоны, – все думают, что сталкеры сплошь герои да победители.

– Ну, о наемниках такое тоже болтают, – согласился негр. – Только в любом ремесле асов мало, а задниц много.

Я задумался.

– Думаю, понял, – заметил я. – Есть одно нехитрое правило. Первым идет дурак. Вторым – герой. Третьим – служака. И последними бегут неудачники. Все они притащились в Зону, в надежде разбогатеть.

– Только поздно, – крякнул Питбуль.

– Да, – согласился я. – Много есть историй о тех, кто смог здесь разбогатеть. Быстро. Одна-две ходки, парочка артефактов, и ты уже в шоколаде. А тем, кто набежал сейчас, опоздавшим, – остались только объедки.

– Верно, – кивнул Питбуль. – Черте во что превратилась Зона. Всякую шваль сюда тянет. Одно хорошо. Дохнут они все быстро. Говорят, пару дней назад вышли такие вот новички, за добычей.

– И что?

– Сдохли в двух шагах от трактира. Даже до болот не добрались. Знаешь?

Питбуль вдруг оживился, осененный внезапной идеей.

– А ведь это дело. Слышал, мол, что волки – типа как санитары леса? Едят лишь больных и слабых. Так вот, и Зона эта, типа как… крематорий. Всякая шваль, весь человеческий мусор сюда стекается, чтобы сдохнуть, – и мир наш от этого чище будет, смекаешь?

– Хорошие слова, – хмыкнул я.

Особенно, если их высекут на наших с тобой могилах, – добавил я про себя.

К нам поспешил хозяин.

Морда у него была встревоженная и угодливая. Он наклонился к Питбулю, что-то прошептал.

Тот безразлично пожал плечами.

Хозяин помялся еще. Потом ушел, – поняв, что от Питбуля большего не дождешься.

– Ошибочка вышла, – заметил негр. – И правда певец.

– Стоило ему повесить табличку: «Джентльмены. Просьба не бить мне морду».

– Да, он сам виноват, – согласился Питбуль.

– Вы Старый Матрос? – спросил Ричард.

Незнакомец нахмурился.

– Я никогда не служил на флоте, – ответил он. – Да и старым себя, малец, не считаю.

Он шагнул вперед.

– Но да… У Рубежа меня знают под этим именем.

В руке сталкера появился короткий нож, из кости мутанта.

– А теперь скажи, зачем ты меня искал.

Ричард задохнулся.

Он так долго шел к этому моменту. Столько хотел сказать. Вопросы, один за другим, толпились в его мозгу, – но юноша не мог ничего сказать.

– Вы были в экспедиции Дэрринга? – спросила Оксана.

Матрос кивнул.

– В обеих. Искали обломки одного самолета.

– Нашли? – спросил Ричард, тщетно пытаясь скрыть волнение.

– А тебе зачем знать?

Юноша выпрямился.

Голос его зазвенел от гордости.

– Я Ричард Монтегю Теннеси.

Старый Матрос вскинул брови.

– И что?

– Сын Кэтрин Дэрринг, – пояснила Оксана. – Женщины, что разбилась в том самолете.

– Понимаю…

Матрос провел по подбородку рукой.

– Стойте, – сказала Оксана. – Здесь были бандиты Молота. Они от кого-то бежали.

– Бывает, – кивнул Матрос. – Эти люди Зону не уважают. Ходят по ней, как у себя дома. Мало каких демонов они могли разбудить.

Ричард перебил его.

Юношу сейчас волновало совсем другое.

– Я должен знать… Что вы нашли? Обломки?

Матрос присел на плоский камень.

Вынул из кармана небольшую флягу, отвинтил крышку неторопливо, и сделал пару глотков.

– Нам велели ничего не рассказывать. А тебе так особо. Да я и не видел ничего; они ушли впятером, потом я услышал взрыв…

– Кто?

– Этот громила Питбуль, и двое его подручных. Вацлав и Бойер. Я никогда им не доверял. А еще с ними пошел тот очкарик, Перельман, и помощника с собой потащил. Как тот не хотел идти, бедолага…

– Перельман погиб? – спросила Оксана.

– Так мне сказали. А вот сам он откинулся, или помог кто, – сказать не берусь. И этот наемник, Вацлав, он тоже не вернулся. Нам сказали, что умер. Но могу поклясться…

Старый Матрос задумался.

– Когда мы возвращались домой… на привале, ночью, – я увидел его. Стоял у лагеря, и просто смотрел на нас. Я окликнул – мол, Вацлав, это ты? А он повернулся, луна тогда была яркая…

Сталкер перекрестился.

– Это был он, но боже… Как же он изменился! Только вспомню, до сих пор по коже мороз. Я стал будить всех, но когда люди проснулись, Вацлава уже не было. А еще…

Он поднял голову.

– Там, в Проклятых Болотах… В тот момент, когда прогремел взрыв, – я могу поклясться, что видел в небе Лицо.

– Лицо? – переспросил Ричард.

– В тот миг, мне казалось, что Бог смотрит на меня с неба. И тогда я вспомнил слова профессора Перельмана…

– Какие?

– Он часто их повторял, вот я и запомнил. Ей-богу, хотел бы я их забыть.

Сталкер помолчал, собираясь с мыслями.

– «Алая слеза скатилась по щеке Господа, и пала в наш грешный мир, в ожидании Ангела Шестикрылого; и Свет Небесный придет из бездны, и Зло обратится в прах, а Добро станет хуже Зла».

Несколько секунд они стояли в молчании.

– Что это значит? – наконец спросила Оксана.

– Кто знает! – ответил Старый Матрос. – Мне казалось, очкарик сошел с ума. Вечно это твердил. Он вообще был странный…

Ричард покачал головой.

То, к чему он шел так долго, – его цель, казавшаяся такой далекой, почти недосягаемой, – вдруг обрела реальность.

– Вы отведете нас? – спросил он. – На Проклятые Болота?

– Туда, где Питбуль что-то взорвал?

Старый Матрос коснулся амулета, что висел у него на шее.

Повертел в пальцах.

То был свисток.

– Нет, малыш. Боюсь, не смогу.

Ричард побледнел.

Он протянул руку к Матросу.

– Но почему?

Сталкер пожал плечами.

– Все очень просто, дружок. Вы умрете; и вам повезет, если умрете быстро.

Он поднес к губам костяной свисток.

Тонкий, протяжный звук пронесся над забытым ущельем.

– Что ты сделал? – процедила Оксана.

Девушка уперла дуло винтовки в горло Матроса.

Сталкер лишь засмеялся.

Вспыхнул ослепительный свет, и седой человек исчез в водовороте дыма.

– Бежим, – прошептала девушка.

Три высокие тени появились из пещеры.

Ричард и Оксана медленно отступали, не опуская оружия.

– Вот они! – прогремел сталкер.

Теперь он стоял высоко над ними, на краю ущелья.

Твари вышли на свет.

У них были людские тела, – но вместо голов колебались и дергались стрекала-щупальца, как у актинии. Внутри этих корон, плавали глаза.

Супермутанты.

– Убейте их, – приказал Матрос.

Справа Ричард увидел узкую расщелину. За ней переливался солнечный свет, – то был выход из ущелья. Но сможет ли человек протиснуться там?

Мутанты шагнули ближе.

Руки их поднялись; вместо ладоней и пальцев, на них росли такие же щупальца.

– Не пытайтесь бежать, – сказал сталкер. – Это невозможно…

Молнии заиграли в коронах мутантов.

Юноша, не раздумывая, толкнул Оксану к расщелине.

Он был не из тех, кто слепо кидается в бой, – не зная ничего о враге.

Девушка нырнула к выходу из ущелья; Ричард прыгнул за ней.

Острые, холодные камни сомкнулись на нем, как пасть чудовищной твари. Он не мог двигаться, не мог даже дышать.

Боль, страх, отчаяние накатили на юношу.

Все, – теперь он умрет.

Оксана уже стояла по другую сторону от провала, – свободная.

Ни бежать, ни сражаться Ричард не мог. Каменный капкан крепко схватил его. О чем я думал? – пронеслось в голове.

Будь расщелина достаточно широка, через нее ушли бы и люди Молота.

– Беги! – крикнул он Оксане. – Беги, я их задержу!

Да уж, – подумал Ричард. – Так плотно застрял, что никто мимо меня не проскочит.

Супермутанты повернулись к нему.

Щупальца на их шеях стали расти, молний становилось все больше. Ричард напряг все силы, чтобы вырваться. Оксана схватила его за руку, и одним рывком выдернула из трещины.

Столб огня ударил в расщелину.

– Скорей! – шепнула Оксана. – Там, за хребтом, – аномалия Кракена. Мы спрячемся в ее тени. Ни один мутант нас там не найдет.

Они взбежали на вершину горы.

Там, – впереди, через пустоши, бежали трое из клана Молота. Спотыкались, падали, – и снова спешили вдаль.

Казалось, им уже удалось спастись; но вот из ущелья вышли супермутанты. Щупальца на их шеях стали такими длинными, что словно касались неба. Багряные молнии метались меж ними.

Длинные стрекала тянулись вместо рук, все дальше и дальше, сплетались в алую, дрожащую паутину.

Трое людей побежали еще быстрее.

Один отставал; он махал руками, кричал, чтобы не бросали его. Молния ударила ему в спину.

Человек вспыхнул, забился ожившим факелом.

Его товарищи теперь бежали в разные стороны.

Второй упал, и покатился по склону. Он выронил бесполезное оружие, – казалось, вот-вот, и он уже скроется за спасительной грядой.

Сразу четыре молнии грянули в него.

Яркая вспышка, – и вместо беглеца остался лишь сухой пепел.

Оставшийся в живых обернулся.

Ослепительный разряд ударил ему прямо в лицо. Человек пошатнулся, и упал на колени.

– Боже, – прошептал Ричард. – Что же это за твари…

Беглец медленно поднимался.

Кожа начала сползать с головы, череп стал крошиться. Из-под него показались алые щупальца. Пальцы отваливались с кистей.

Вот о чем говорил сталкер, когда говорил, что беглецам лучше умереть.

Новый супермутант выпрямился во весь рост.

Молнии метались над ним в почерневшем небе.

– Что, Жак, не нравится тебе здесь? – спросил Ковач.

Ренье плелся за ним, бормоча себе что-то под нос.

– Я просто хочу сказать, полковник, – отвечал тот. – Что лучше бы мне остаться в лаборатории. Толку от меня будет больше…

Мимо, на ховеркрафте, проехали трое бандитов Молота.

Ренье испуганно шмыгнул в сторону, споткнулся, чуть не упал.

– Странный ты человек, – усмехнулся Ковач.

В его голосе и правда звучало искреннее недоумение.

– Ты готов весь день торчать среди своих пробирок.