Любовь и хоббиты Иванов Алексей

1. Бай-джанские фрукты

По дороге в приемную я, конечно же, был весь в себе после бессонной ночи, и поэтому не обратил внимания (хотя стоило), что агенты и прочий персонал активно двигались в противоположную сторону, можно сказать, смывались, и ни одно существо не пыталось меня обогнать, как это обычно происходит. Не придал значения черному апельсину, лежащему на полу (в другой раз на любой утерянный фрукт нашлось бы три-четыре голодных хоббита), спокойно дотопал до приемной и проскользнул в первую овальную дверь, за которой начинался «предбанник» секретарши. Обычно очередь выстраивается задолго до «предбанника», но не сегодня – я тихо-спокойно добрался до стола уродины и только там понял, что ее нет, однако стол со всех сторон обступили крупные двуногие ребята в джинсах и с голыми волосатыми спинами, всего их было около десяти – каждый ростом в полтора человека, а то и выше, великаны. Башки лысые, заостренные, как яйца, и маленькие оттопыренные ушки, растущие на разной высоте. Гости заглядывали за стойку и, судя по всему, выманивали оттуда Грызольду Вервольфовну:

– Вах, какой жиенщина сэрдитый!

– Ни абижайса, пажалста, красавица, э!

– Ми тибя ни абидим, йэслы ти нас ни абидишь!

– Пошли вон! Вон! Вооон! – орали из-под стола, и я видел только, как она отбивается толстыми зелеными руками от длинных волосатых рук пришельцев. Теперь понятно, почему все смылись, я тоже отошел в сторонку, стараясь не попадаться великанам на глаза.

Дураков, мечтающих встретиться взглядом с циклопом-тепегёзом из вселенной Бай-джан, не существует, а если такие и появились на свет, то говорить о них надо в прошедшем времени, скорбно снимая шляпу. Если вы встретились с тепегёзом и посмотрели в его единственный глаз, то выбор у вас весьма скудный. Хотите жить? Выполняйте любую просьбу и бегите как можно быстрее. Останетесь живым – радуйтесь и пляшите, а если вдруг обидите великана отказом, грубым словом или отсутствием желания общаться, то, скажу я вам, можно складывать ручки и прощаться с жизнью: смерть приходит мгновенно.

Поэтому здравомыслящие создания предпочли исчезнуть из приемной, оставив гостей Грызольде.

– Зачэм так киричат, жиенщина?!

– Дажэ баран так нэ киричит, кагда я его кушаю, да?!

– Узбагойса!

– Что ти хочишь брат, она же биландинка!

– Нэт, эта парик, брат! На пасматри, она лысый, как ми с табой!

– Отдайте волосы, отдайте! – визжала тетка, размахивая наманикюренными руками; выбираться из-под стола она не собиралась.

Только сейчас я обратил внимание на то, что проход к шефу закрыли шкафом для верхней одежды, затем диваном, а третьим слоем стояли два ведра с меркурианскими фикусами – растения известны тем, что больно кусаются и спокойно перегрызают титановые пластины (эти кусты нам здорово помогли, когда мы с Урманом проделывали секретный лаз в столовку; расплатились мешком стандартного цветочного грунта, фикусы остались довольны). Хорошая замена сторожевому псу, особенно если учесть такие жирные плюсы, как отсутствие какашек, блох, привычки вылизывать себя при посторонних и стопроцентную преданность.

Я тихо, в сторонке, наблюдал за происходящим безобразием.

Опасные гости, завладев париком, переместились к фикусам.

– На, дарагой, панюхай!

– Хазяйкой пахнит!

– Ми тваей хазяйки братья!

– Лючши скажи йему, что ми его дяди!

– Вах, как скажищь, старщий брат, ми все хазайкины дяди, э!

Фикусы с подозрением обнюхали парик, но неожиданно вцепились в него и разодрали на две половинки. Шеф мог бы гордиться бдительными сторожами.

– Уй, шайтан-трава! Жаль, чито у тибя глаз нэту!

Секретарша воспользовалась заминкой и, кряхтя, поползла вдоль стенки. Она использовала любую возможность укрыться за коробками с двойными бананами, квадратными яблоками, черными апельсинами и хиппующим киви. Все перечисленное – типичные бай-джанские фрукты. Когда где-нибудь во вселенной появляются такие коробки, а с ними одноглазые бай-джанские тепегёзы, случается большой караул. Все знают, насколько опасны кочующие торгаши. Принцип их торговли прост: хочешь не хочешь, а купить придется. Какой дурак откажется?

Я угадал нехитрый план Грызольды: тихо покинуть помещение, пока захватчики увлечены общением с фикусами. Собрался составить ей компанию, но… судьба распорядилась иначе. Судьба порешила оставить меня здесь, и всё потому, что зеленая подлюка, едва заметив случайного гнома, вскочила на бугристые ноги, поправила тонкие колготки (я заметил две дырки и одну длинную затяжку), зажмурилась и заорала противным дребезжащим голосом:

– Господа! Вот мой начальник! Разговаривайте с ним, пожалуйста!

Слабое колебание воздуха слева – Грызольда торпедой вылетела вон.

Блин! Блин! Блин! Она что, совсем а… а… абалдела?

!!!

Стою, как дурак, стопроцентный гном, пузом наружу, с вытаращенными глазами, и эти десять глазюк на меня враз взяли и уставились. Ой, и страшно сделалось, до того жутко, что можно было десять раз в штаны наложить. Стою, дрожу, слушаю, как они носищами воздух гоняют, и ОЧЕНЬ жалею, что я не хоббит. Телефон у Грызольды на столе разрывается, только дела до него никому нет.

– Дарагой ты наш, гыноммм! – разом пропели они и как по команде взяли меня в кольцо. – Брат!

– З-здравствуйте, – говорю, чтобы не обидеть, а то сами понимаете, жизнь на кону.

– Войди в палажэние, да? Таргавать нада, фрукты минога вирасли, продать нада!

– Памаги, брат!

– Век помнить будим, брат!

Ситуевина не фонтан… Что я им сказать должен был? Что их обманули и никакой я не начальник Базы?

– Место нада!

– Хароший миесто!

– Пакупатиль нада!

– Миного пакупатиль!

– Тры працэнта даем!

– Вах! Зачем такому бальшому чилавэку тры, барт, а? Бальшому чилавэку бальшой працэнт нада!

– Правилна!

– Пят!

Стоят, смотрят, ждут ответа, а я киваю и улыбаюсь, улыбаюсь и киваю.

– Вай, маладэц!

– Бальшой чилавэк!

– Куда ехать сыкажи, да?

– Гидэ палатка ставить, а?

– А вы езжайте к гоблинам в телепортационный отдел, по зеленым неоновым стрелкам идите, не заблудитесь, – говорю и понимаю, что вот он – звездный час мести, настал. – Езжайте к гоблинам, они всё купят, им для мозга надо.

Одноглазые повеселели, я тоже. В качестве подарка преподнесли мне корбоку с черными апельсинами, а прочий ароматный товар погрузили в антигравитационные тележки, стоящие у входа в приемную, и с песнями укатили мстить.

2. Только без обмороков!

Телефон продолжал трезвонить, я нажал кнопку приема вызова и услышал голос шефа:

– Грызочка, почему я не могу выйти? Что с дверью?

– Извините, – говорю, – Грызочка вышла. Это Боббер. Примите меня?

Клянусь грибным супом-пюре, гном смутился, и пару секунд раздумывал над ответом. Хобитту не полагалось знать, КАК главный называет свою секретаршу. Ну, извините! Так получилось.

Я знал, как поладить с фикусами: у них есть слабое место; спасибо за это испытаниям, в которых участвовал Федор. Он заработал десять бубликов и восьмой нервный тик. Внимание! Открываю тайну, только держите язык за зубами; короче, чтобы фикус стал добрым, надо подуть цветочку в открытую пасть, просто подуть, как будто задуваешь свечи на торте. Полминутная процедура, и на целый час злобные создания превращаются в обычные растения. Я подул, спокойно расставил кадки по углам, сдвинул диван и шкаф; овальные двери разъехались, и явился шеф.

– Добрый день, Боббер, а где все? – он прищурился и зыркнул наружу. – Что случилось?

– Ничего не случилось, – говорю. – Вы заняты?

– Нет, заходи, – он отошел в сторонку и слегка поклонился. – Милости прошу.

– Апельсин хотите?

– Давай.

Тут меня и пробило! Боббер! Шеф назвал меня по имени! Узнал, чтоб мне лопнуть! Весь кабинет заходил ходуном, колени задрожали, лоб покрылся капельками пота. Узнал! Я стоял с вытянутой рукой, пальцы разжались, черный шарик выпал и покатился вперед. Шеф подобрал его и засунул в карман штанишек.

– Эй, агент! Только без обмороков!

– Мне так стыдно! – я не знал, куда деть себя, а он стоял и улыбался.

– Почему? – вот зачем только прикидываться, а?

– Я провалил миссию! Никого не нашел, меня самого укусили!

– Знаю, – спокойно сказал гном, обошел вокруг стола, выдвинул ящик…

– Давно?

– С того самого дня, как ты вернулся, мой мальчик, – ответил он, доставая вещицу, похожую на шариковую ручку. – Определитель кровососущих весьма многофункциональное устройство, сочетающее в себе помимо самого определителя возможности «черного ящика» и антидота. Разве я не говорил тебе?

– Нет, – выдохнул я.

– Извини, закрутился… В любом случае твои передвижения и звуки в радиусе ста ярдов записаны посекундно. Укушен ты был ровно в полночь гномопырем по имени Уни-Говорящие-Слюни, компьютер установил его по голосу. Цель миссии была полностью достигнута. Мне остается поблагодарить тебя, и предложить новую миссию, это будет довольно простая…

– Что вы сказали? – перебил я срывающимся шепотом. – Значит, меня не отправят в отдел утилизации???

– Нет, а что, есть желание? Могу посодействовать, – он потянулся к переговорному устройству на столе, но я оказался рядом и задержал его руку.

– Я хочу быть агентом. Хочу! Больше всего на свете.

– Замечательно! А гномом хочешь остаться?

– Ни за что! – вряд ли он был в восторге от такого ответа, но никак не выдал себя. – Согласен на любую операцию, только бабушке не говорите, у нее слабое сердце.

Гном замер, вспоминая, и внезапно кругленькое личико его сделалось хитрым-прехитрым:

– У кого слабое сердце? У госпожи Клавдии?

– Ага.

– Ой, не смешите меня! У Клавдии слабое сердце, ха! Чтобы у меня было такое слабое сердце. Чтобы оно у каждого агента такое было. Твоя бабушка – кремень, запомни это, малыш. А ты – истинный внук своей бабушки, это следует зарубить на носу, и ничего не бояться. Ни-че-го! Понял?

– Понял. А долгая она, эта операция?

– Какая операция?

– По превращению гнома в хоббита.

– Не знаю, секунда, может быть две…

– Так мало! А готовиться надо?

– Надо высморкаться, – сказал он. – Платок есть?

Я высморкался в шаровары; гном подал определитель и проинструктировал:

– Вставить этим концом в левую ноздрю, дождаться щелчка, извлечь. Достаточно просто?

Я выполнил указания: вставил «ок» в широкую ноздрю цверга, дождался щелчка (как будто щелкнули пальцами), и… случилось чудо. Прибор я вытащил уже из миниатюрного хоббитского носика. Чтоб мне сдохнуть на этом месте! Вот счастье-то привалило! Сладости космоса! Оливье и селедка под шубой! Как еще передать мою радость? Я с визгом пробежался по кабинету, распугав рыбок в аквариуме, крутанул два сальто над столом для переговоров, чуть не сшиб красноколпачника и едва не вписался в троллеподобную секретаршу. Явилась, не запылилась. В огненно рыжем парике, губы поджаты – сразу видно, прямиком из засады. Сидела, ждала, когда я спасу ее зеленую корму.

3. Грызольда в нокауте

– Грызольда! – торжественно начал гном. – Есть поручения. Во-первых, наш маленький герой нуждается в униформе. Конечно, я часто вижу на улице голых хоббитов, но, как правило, эти экземпляры страдают неизличимыми формами мордорского синдрома…

– Ой! – я подпрыгнул, как ошпаренный, и прикрылся ручонками: малиновые шаровары, пока я носился туда-сюда и вертелся в воздухе, слетели и повисли на углу аквариума, распугав любопытных рыбок.

– Срочно подберите Бобберу униформу, Грызольда Вервольфовна, он зачисляется на службу.

– Угу, – зеленая уродина встретила мой довольный взгляд испуганными свинячьими глазками: бьюсь об духовку с индейкой, боялась, что доложу шефу про то, как отдала меня на растерзание бай-джанцам.

Я великодушно молчал, внимая указаниям гнома:

– А ты, дружок, беги в отдел трудоустройства, получай документы и сразу ко мне за заданием. Всё. Грызольда, Боббер, вопросы есть?

– Угу, – тетка подлетела к аквариуму и сняла с уголка подарок Хая Гадовича. – Скажите, джентльмены, ЭТО так и будет здесь висеть? Боббер! – бросила шаровары в мою сторону. – Прикройся, бесстыжий…

Я ловко поймал малиновые штаны и обмотался ими, после чего стал похож на странствующего тибетского монаха.

– И вот еще, Грызольда… – гном полез в карман и достал черный апельсин. – Будь добра, порежь кусочками и подай вместе с кофе. Поймаешь? Грызольда?… Грызочка, что с тобой?

Ворчливое создание, едва поняв, что летит ей в руки, пожелтело, сменило оттенок на фиолетовый и, побледнев до цвета лба венерианской многоножки, рухнуло к моим ногам в полной отключке. Перед тем как сознание покинуло ее, секретарша, перевернулась на спину и распласталась по полу объевшейся морской звездой, издав противный звук сдувающегося шарика. Просто сказка! Молодец, господин Большая Кувалда, разве мог я мечтать о подобном подарке? Столько горя и радости в один день…

4. Большой талант маленького хоббита

Стены переходов Базы, всегда гладкие и серые, сегодня излучали радугу и согревали добрым теплом. Я мчался в отдел трудоустройства, а за мной воздушным змеем едва поспевали счастливые мысли – о том, какой Боббер молодец… просто герой. Сегодня Боббер принят на службу, Боббер получит форму, и будет на равных с Алиной и Алексом. Сегодня Боббер стал хоббитом, настоящим хоббитом, полезным хоббитом, трудолюбивым хоббитом.

Я ВЫПОЛНИЛ ЗАДАНИЕ. Я СНОВА ХОББИТ. Я СПАС И ПРОУЧИЛ ТРОЛЛЬЧИХУ. Я СТРАШНО ОТОМСТИЛ ГОБЛИНАМ-ТЕЛЕПОРТАМ. Я ЛУЧШЕ ВСЕХ, БРАТЦЫ! Герой, молодец, клевый парень, зашибительный, надежный и славный. Рискуя жизнью, честью и достоинством, великий мохноногий агент пожертвовал собой ради спасения целого рода цвергов и таки вылечил чумазых альвов раз и навсегда. Сколько страданий, нервов и риска для жизни! Да здравствует Боббер! Ах, ах, ах…

Конечно, страданий можно было избежать, но шеф так торопился, отправляя меня спасать Древнюю Скандинавию, что не раскрыл до конца суть моего тренировочного задания и всех возможностей приборчика, похожего на шариковую ручку. Да я и не в обиде. Кто сказал, что начальство должно обо всем помнить? В следующий раз надо больше вопросов задавать, а не лететь на миссию, как ошпаренный дурак. Главное, наработать опыт. Я верил – с шефом мы обязательно сработаемся, тем более, мы в каком-то смысле с ним породнились. Разве не носил я такие же бороду и живот? Да, борода была зеленая, а не белая, ну и что? Зато как славно, по-гномьи, пил я «Треск и скрежет», презирал хоббитов и чинил все подряд…Я чувствовал себя крутым мужиком.

Красноколпачник правильно сделал, что поставил на меня. Он разглядел большой талант в маленьком хоббите, желание и готовность приносить пользу. Мог бы доверить спецоперацию бездельнику, тунеядцу и вору вроде Брандакрыса и ему подобным хоббитам-бандитам, но не сделал этого. Что и говорить, шеф тоже крутой мужик.

Счастье – такое чувство, будто тебя щекочат сотни пушистых малюсеньких фей, главное поворачиваться нужным местом. В моей радости осталось, правда, одно серое пятнышко – бабуля. Я был ужасно груб с ней, но прав, и, надеюсь, там, в запертой переговорной, она поняла, кто такой на самом деле наш знахарь. Серое пятнышко вины мелькнуло и забылось, я проскочил под аркой и оказался в секторе Базы, в котором размещались тихие и пустынные помещения отдела трудоустройства.

5. Комплименты для мумии

Бюрократический мир этого сектора Базы мгновенно вернул меня в реальность; странно, что я здесь вообще не нашел даже намека на свое славное агентское будущее. Серые строгие стены, серый несвежий воздух и серые лица кадровичек – если то, что я увидел, можно назвать лицами.

Три вечно медлительных мумии в строгих женских платьях – вот наши кадровички; брови, глаза и губы нарисованы поверх бинтов, парики на головах (что они, что Грызольда – одна мода).

«Почему им дали эту работу?» – задумался я, наблюдая за их неестественными движениями. У меня есть два возможных объяснения. Вполне могло так случиться, что на скучную бумажную работу у нас на Базе просто не было желающих. Подумайте сами, кто на это согласится?

Гномы? Понятное дело, слишком многое умеют и без того востребованы.

Хоббиты? С хоббитами и подавно все ясно.

Гоблины? Горбоносы расценили бы это как унижение, а про орков и троллей всяких и говорить не надо, они ребята активные, подвижные и злобные, они от скуки сами перегрызутся и сотрудников покалечат.

Люди? Эти разумные существа у нас только агентами числятся, а джинны и духи морально неустойчивы, каждый на своем зациклен, одному подавай самых лучших красавиц, второй вечно ищет собственного убийцу, а третьего оставьте в покое, похоронив под золотом, бриллиантами и марш Мендельсона. Вот и получается, что самыми подходящими для скуки оказались мертвецы, то бишь мумии.

Но возможно и то, что три мертвеца женского пола силой забрали себе отдел, распугали сотрудников, уселись на чужие места и принялись перекладывать бумажки. А что им, плохо? Всё лучше, чем в гробнице лежать, пыль собирать, да слушать, как тебя туристы обсуждают.

Нарисованные рты всегда безмолвствовали, глаза не моргали и не вращались, тихо было в отделе. У каждой мертвой мымры на столе специальное переговорное устройство – на прием работает как телефон, а передача сообщений идет морзянкой. Кипы бумаг, папки, канцелярские принадлежности, на журнальном столике в углу вечно подогревался чай, но сотрудницы чая не пили по причине отсутствия исправных внутренних органов. Традиция – отдел кадров все-таки, не солидно без чая. Понимать надо.

Итак, при своей немоте кадровички прекрасно слышали; выходя на связь, они принимали указания гнома, чаще от его секретарши, кивали и без суеты принимались за работу. Писали чернилами, печатали на машинках, а в дополнение ко всему прилагались чашка, ложечка, маникюрный набор, тени для век, макияжные карандаши, губная помада.

Тишина стояла адская, и на фоне ее шуршали бумаги: ШУР-ШУР-ШУР, стучали рычаги: ЧАГ-ЧАГ-ЧАГ, булькал кипяток в чайнике: КУРЛАХ-КУРЛАХ…

Уж лучше бы сюда роботов посадили…

Одна из тетушек встала и, не передвигая ног, «поплыла» ко мне, забинтованные руки вытянула вперед, словно собираясь придушить маленького живого хоббита.

– Прекрасный маникюр! – я заметил накладные синие ногти на обеих кистях. Соседки приподнялись, оторвались от дел и уставились на предмет моего комплимента. – А у вас, – обратился я ко второй страшилище, – превосходные волосы сегодня! А у вас, – не забыл я и о третьей подруге, – восхитительный цвет губ!

Мумии закивали, переглядываясь вечно распахнутыми зенками, и начали хлопотать с моими документами. Фуффф, пронесло! А я ведь почти поверил, что меня всерьез душить собираются за прибытие в неположенное время. Та, что с ногтями, представляете – сама забота – налила мне чашку горячего чая и, поглаживая по головке, плюхнула туда шесть ложек сахара, прям как я люблю! Обладательница «превосходных волос» открыла коробку печенья, а та, что с «восхитительными губами», включила музыку и принялась вальсировать.

Им явно не хватало общения с посторонними обходительными мужчинами вроде меня! Посудите сами, представьте только: вы – немолодая древняя женщина, целыми днями сидите среди бумаг, а рядом две точно такие же коллеги, а всякий, кто поживее, обходит ваше общество стороной, чего тут ждать, на что надеяться? Ясный фаршированный перец, в этих условиях и пылью покроешься, и сам себя пугаться начнешь, фантазии нездоровые одолеют.

Выдали мне тетушки три документа: трудовой контракт на год, в котором было указано, что хоббит Боббер принимается на действительную службу в должности заштатного агента первого уровня с испытательным сроком в три месяца; направление в костюмерную для снятия мерок и пошива форменной одежды и (етишкин винегрет!) талон на трехразовое питание, по которому можно было обслуживаться в течение месяца! Тетушки, подергивая плечами под бодрые звуки стереосистемы, помахали забальзамированными ладошками, и я, счастливый и гордый, помчался обратно к шефу.

6. Молочное задание

Второе задание поражало серьезностью и масштабом. Слушая и конспектируя инструкции (главный подарил мне свою записную книжку, обтянутую кожей веснушчатой черепахи с Тортильона-12), я с трудом сдерживался. Меня ждала миссия на остров Комодо, затерянный в Бронзовом океане на планете под названием Зубной Камень. Планета известна как родина свирепых летающих рептилий, то бишь драконов. Планета вошла в список красивейших мест Вселенной, но еще пару лет неконтролируемого размножения драконов, и все ее прелести – тропические и хвойные леса, зеленые горы со снежными шапками и крендельками облаков – превратятся в горы золы посреди пустыни.

– Чешуйчатые, безусловно, прекрасны, коллега Боббер, – гном задумчиво вышагивал вокруг меня, время от времени поглядывая в сторону аквариума, – и хорошо смотрятся на винном фоне заката, многие особи показывают отличные умственные способности – считают до тридцати тысяч, рассказывают стишки собственного сочинения и строят за`мки из кубиков ими же спрессованного мусора, но, если бы не одно но! Природа подарила драконам страшное оружие – способность изрыгать пламя!

– Пламя, – вывел я на первой странице; признаюсь, за всю жизнь столько не написал, сколько пришлось за последние дни. Ух, если бы не отчеты и письменные заметки, работа агента была бы просто идеальна!

– Эти опасные создания активно расплодились за последнюю тысячу лет, вся планета кишит ими! – шеф помесил руками воздух, показывая, как сплелись между собой драконы Зубного Камня; я был само восхищение, что не осталось незамеченным; затем гном выдал целый научный доклад: – Ты отправишься на остров Комодо! Прекрасный остров глубоко в океане, окружен водами, богатыми рыбой, моллюсками и прочей белковой пищей; идеальный климат, раз в сто лет самки слетаются туда с материка и откладывают яйца, после чего улетают, так как все чрезвычайно заняты, у них, знаешь ли, целая цивилизация: драконоофисы, драконозаводы и прочая драконятина. Самцы драконов на остров не прилетают, им вообще некогда, на материке мужики вечно ссорятся с другими мужиками, каждый хочет урвать себе лучшие земли и водоемы, ну и лучших самок, ты понимаешь… Беда планеты – повышенная воинственность драконов, помноженная на избытки тепловой энегрии, то есть огня, как я уже говорил. В периоды особенно острых конфликтов материк пылает так сильно, что дым виден из космоса! Год за годом выгорают тысячи гектаров природной территории…

Слушая его размеренный профессорский доклад, я в красках представил, как, затянутый в кольчугу, размахивая мечом, вступаю в неравную битву с зубастыми гигантами, вижу их сердитые, налитые кровью глазищи, расправленные на полкилометра крылья, слышу запах собственного героического пота вперемешку с дымом и копотью… Нет ничего странного в том, что, отпустив на волю воображение, я уже через пять минут всем сердцем рвался доказать, что готов пройти новую миссию и набрать пятнадцать баллов из десяти возможных! Кажется, так сказал Урман…

– Уничтожение драконов противоречило бы всем нормам межгалактического права, поэтому нашли другое решение, – гном поправил съехавший на бок колпак, – простое, но требует постоянного присутствия агентов на острове. Гоблины придумали безболезненное средство раз и навсегда отключать механизм образования огня в драконе – для этого новорожденных поят молоком единорога, а привозят его туда и проводят кормление агенты Базы. Мы действуем на основе специального межпространственного соглашения, подписанного представителями шестидесяти галактик.

Я не все понял про механизм образования огня, но зато сразу просек, что махание мечом отменяется, и вообще задание, доселе обещавшее кучу адреналина, грозит превратиться в обычную поездку на ферму, только без коров и свиней.

– Концентрат молока получишь в биохимической лаборатории, и если есть вопросы, то лучше задать их прямо сейчас!

Я решил не стесняться и задал их все:

– Это опасное задание?

– Более чем!

– А какая у меня будет легенда?

– Никакой. Там совершенно не с кем разговаривать; Комодо – песчаный остров с пальмовой рощей, заваленный драконьими яйцами. Из разумных существ на планете только одни драконы сейчас, а что касается флоры и фауны, то они пока весьма внушительны и, надеюсь, благодаря твоему участию, сохранятся на том же уровне.

– Значит, меня не будут больше рядить в…

Он опередил с ответом:

– В лохмотья? Не будут! Можешь одеться по своему вкусу, только помни – климат на Комодо прекрасный, но жаркий, так что пальто, куртки и сапоги отпадают.

– Можно поехать в форме?

Шеф понимающе улыбнулся.

– Будут еще вопросы? – вежливо спросил он, оглядываясь на стол, заваленный документами.

Я уже было развернулся, чтобы уйти, и вдруг вспомнил вещь, о которой хотел спросить:

– Уважаемый гном, мне разрешат взять с собой оружие?

– Сомневаюсь.

– Только не думайте, что мне нужен аннигилятор или, там, вакуумная взрывчатка направленного действия, но можно взять хотя бы лазерный пистолет, маленький, во-от такой? – я изобразил большим и указательным пальцами нечто крохотное, вроде пуговицы. – Для самообороны?

– Исключено.

– Эльфийский арбалет, стреляющий в рифму?

– Не-а.

– Лук-арфу?

– Пфссссссс!

Плечи мои поникли, первоначальная бодрость сошла на нет:

– И что, даже огнетушитель не полагается?

Гном захихикал, взбираясь на дубовый стул-лесенку:

– Пойми, агент, там тебе придется работать со полуслепыми малышами, изрыгать пламя для них также нереально, как и для тебя, – птенцы этого не умеют в силу возраста – зато могут зализать тебя до смерти или придавить. Ты хоть понимаешь разницу в размерах?

– Я думал, что смогу брать их на руки…

– Ха! На руки!

– Я ошибаюсь?

– Конечно, ошибаешься! Новорожденные драконы на Зубном Камне достигают размеров взрослой овчарки, а через месяц – это целые коровы, еще через месяц – слоны, а со слонами шутки плохи, Боббер!

– Как же я буду их поить???!!!

– С новорожденными ты вполне справишься, мой мальчик, драконятам нравятся маленькие добрые зверушки… – гном зарылся в бумаги, мысленно отгородился от меня и замычал какой-то мотивчик. – Мы-мы-мы-мы-мы-мы-мы… Гоблины распечатают тебе инструкцию, мы-мы-мы-мы-мы-мы-мы… можешь не беспокоиться, извини, сынок, но дела… Мы-мы-мы-мы-мы-мы…

– Простите, я понял. Спасибо. Вопросов больше нет.

7. Форма и летающий мопед

Талончик с заданием и отдельное направление к портным для снятия мерок Грызольда выдала, цедя сквозь зубы что-то вроде «береги себя», я вежливо кивнул и попросил зеленокожую подержать коробку с черными апельсинами у себя. Мымра поморщилась, но просьбу выполнила: затолкала подарок тепегёзов под секретарский стол. Чувство вины ей к лицу. Из убийственно безобразной пупырчатая жабоподобная груша превратилась в просто страшную – прогресс! еще парочка таких случаев, и чудище станет девушкой месяца.

Из приемной я помчался к Юдаашу снимать мерку на форму. Двери костюмерки тихо разъехались, и гоблин высунулся посмотреть на меня, из-за плеча коллеги выглянул Раабан. Крокодилы. Я заговорил первым, опуская положенные «здрасте», «извините» и «я вас не отвлекаю?»:

– Эй, портные, у меня, к вашему сведению, срочный вылет, – я был важен и напыщен. Горбоносые переглянулись. Впустили, но до талончика дотрагиваться постеснялись (уж больно я распетушился и при каждом случае упоминал шефа, будто мы с ним в детстве с одной горки катались и одну игуану за хвост таскали). – Будете шить мне форму, понятно?

Я держал направление на снятие мерок и пошив формы на безопасном расстоянии. Читайте, мол, а в руки не дам. Желтые глазенки на крокодильих рожах медленно провожали строчку за строчкой.

– Шеф долго плевался от дешевки, что ты пошил для меня на прошлой неделе, – грандиозно соврал я. Юдааш вздрогнул и воздел ладони к небу, мол, не знаю, чем и угодить. Боятся шефа, подлюки. Я поправил красные шаровары, которыми был трижды обмотан, как странствующий монах, и, открыто глядя Юдаашу в глаза, добавил: – Большая Кувалда поручил зеленой мымре отправить твои лохмотья на экспертизу в отдел по контролю качества, слышал о таком?

– Не-ет, – судя по выпученным глазам, Юдааш перестал дышать.

– Скоро услышите.

– Новый отдел? – насторожился Раабан. – И кто там работает?

– Высококвалифицированные хоббиты с повышенным коэффициентом интеллекта, многократно выше вашего! – я поднял глаза к потолку, чтобы эти зазнайки оценили масштабы своей ущербности.

– А что, такие уже есть? – челюсти у них заметно отвисли к моему удовлетворению. Поверили, идиоты.

– Угу, – подтвердил я и позволил себе еще капельку наехать на них. – Ну чего болтаем? Чего болтаем? Работайте!

Как и в первый раз, Юдааш взял все хлопоты на себя: мы переместились в пошивочный цех, где день и ночь строчили трудолюбивые гоблинши. Бедным теткам и посплетничать было некогда; сняли мерку, и Юдааш извиняющимся тоном попросил заглянуть к нему через полтора часа.

– Раньше никак? – я сощурился на него, потеряв последнюю скромность.

– Это предел возможного, агент Боббер! – он обернулся к швеям, те дружно закивали, с опаской поглядывая на маленького нахала.

– Смотрите! – я пригрозил пальчиком и поскакал укомплектовываться дальше.

Неплохо укомплектовали, надо сказать, и без арбалетов с лазерами солидно получилось. Место называлось блоком технологического оборудования, как я вычитал из задания. Это говорило о многом, обычно агентов направляют в реквизиторскую, где работают домовые. В реквизиторской много разного полезного инвентаря, в основном мелкого: оружие из разных эпох и планет, символы власти (скипетры, жезлы, дубины), несложный транспорт (тележки, велосипеды, скейтборды), но если агенту нужно что-то более сложное, дорогостоящее и опасное, его посылают прямиком в БТО.

На бланке задания было напечатано, что помимо концентрата молока единорога мне полагается безколесное транспортное средство для перемещения по острову. Вот, опять – вечно главный не договаривает. Я пришел в БТО, где мне выдали прекрасный маленький мотороллер под названием эйр-роллер, то бишь летающий по воздуху. Он был без колес, на подушке, слегка ободранный и тарахтел, как бешеный жук, а в остальном просто класс! И дали белую канистру с концентратом из биохимической лаборатории, тоже небольшую, литра на два.

– Как разводить, знаешь? – спросил угрюмый одноглазый орк в спецовке.

– Не впервой, – соврал я и с видом знатока побултыхал канистру в руке.

– Закрепи как следует, – тем же холодным тоном посоветовал кладовщик. – Другую не выдам, если разольешь.

Я смерил его оскорбленным взглядом и принялся колдовать над крепежными ремнями, но пристегнуть багаж быстро и круто, как мне того хотелось, не получалось. Кладовщик грубо прервал мои потуги, оттолкнул и сделал все сам – быстро и круто; я молча стерпел унижение и стоял, не зная, куда себя деть и старался больше не смотреть на орка, пока тот заполнял бумаги и протягивал мне листочки для подписания.

До времени, назначенного Юдаашем, оставалось чуть больше сорока минут, и я решил выхвалиться перед Урманом, влететь к нему во двор на рычащем роллере и, быть может, сделать мертвую петлю.

– Эй, мелкий, – кладовщик нагнулся ко мне и ткнул когтистым пальцем в плечо. – Тебе кто-нибудь объяснял, что такое эйр-роллер?