Воспитание свободной личности в тоталитарную эпоху. Педагогика нового времени Ермолин Анатолий

Школа с открытыми дверями

Государственные школы обычно очень похожи на национальные политические системы, в которых они существуют. Особенно по степени свободы и закрытости в прямом и переносном смыслах.

«Открытые двери» – один из главных принципов педагогической системы Марии Монтессори: «Наши дети свободно перемещаются из комнаты в комнату, попадая туда, где занимаются более старшие. В занятия обычной школы это внесло бы ужасный беспорядок. Представим: четверо-пятеро учителей, до предела напрягающих свой голос, пытающихся что-то объяснить, сказать, одернуть. И каково детям разобраться в том, что хочет сказать им учитель. Все понимают, что двери в обычной школе надо держать закрытыми: ведь если детям, которые все время скучают, дать свободу, они исчезнут (курсив мой. – А.Е.) – пойдут гулять по улицам или бродить по саду, и учитель может оказаться в одиночестве»[19].

Это достаточно общая декларация, и Монтессори можно было бы легко уличить в демагогии, если бы свои заявления она не подтверждала технологиями и практическим опытом.

«Каковы следствия такой свободы, где у детей не только свобода выбора, но и свобода передвижения? Проводя многочисленные эксперименты, мы заметили, что в ситуации свободы ребенок ищет и занимает по своему желанию какое-то определенное место. Видимо, в натуре человека потребность к собственному дому, прибежищу. “Мне нужно хоть немного места, чтобы назвать его своим”. Поэтому в наших школах есть маленькие стенные шкафчики, где у каждого ребенка свой ящичек, в котором он может хранить, что ему хочется»[20].

А ведь именно с таких шкафчиков и начинается одна из основных свобод демократического общества – «прайвеси» (privacy), право быть оставленным в покое.

«Любопытная штука – стремление детей к порядку! Они хотят, чтобы вещи стояли на одних и тех же местах; они берут материал, работают с ним в саду, а потом ставят на полку точно на то место, откуда взяли. Свобода передвижения развивает в человеке настоятельную потребность в фиксации места. Вот почему ребенок, покидая класс, не убегает на улицу, а ходит по другим группам и видит, что интересные вещи имеют свое продолжение»[21].

Из своих многолетних наблюдений Монтессори делает заключение о существовании человеческого инстинкта автономности, который приводит к дисциплине и порядку. Убедиться в правильности этого вывода может любой родитель, замечавший за своими малолетними детьми стремление все делать самостоятельно. «Я – сам!» – чуть ли не первая фраза в лексиконе начинающего говорить ребенка.

Дисциплина, самоограничение, самоконтроль при таком подходе становятся осознанной необходимостью, персонально открытой каждым ребенком в стремлении к самостоятельно найденной цели. Обратите внимание, насколько диаметрально противоположно подходит к понятию «дисциплина» Макаренко (рис. 9). В его методе и персональная цель развития, и технологии дисциплинарного воздействия всегда лежат вне личности ребенка. Понимаете? Не я сам открываю необходимость дисциплины, а меня приучают к порядку через систему накладываемых ограничений. Дисциплина свободы и дисциплина ограничений – вот два полюса педагогических методов Монтессори и Макаренко.

Есть замечательный анекдот, подчеркивающий различие в ментальности «гражданского» и «военного» человека (беру в кавычки, потому что в чистом виде ни того ни другого в природе не существует). Итак, реплика службиста «пиджаку» (то есть гражданскому интеллигенту): «Если вы, гражданские, такие умные, то почему строем не ходите?»

Шутка шуткой, но Антон Семенович не шутил, с восхищением рассказывая, как организованно коммунары посещают театр: «Мы в Харькове демонстрировали, как нужно входить в театр: колонна в 600 человек проходит к театру, дается сигнал – справа по одному бегом, и 600 коммунаров вбегали в течение одной минуты. Это просто разум, просто логика, никакой хитрости»[22].

Четыре года, будучи курсантом, по этой «бесхитростной» логике я и сам забегал в столовую: по команде «Бегом…» весь курс наклонялся вперед и сгибал руки в локтях, по команде «Марш!» мы начинали топтаться на месте и, когда доходила очередь, пулей неслись обедать в колонне по одному. Возможно, поэтому идея подобным образом посещать театр мне кажется полным идиотизмом!

Но логика в этом действительно есть! Логика авторитарного педагога. Как человек в прошлом военный, я мог бы позавидовать дисциплинарным достижениям Макаренко, организованности детей и четкости в его коммуне. Чего стоит только сбор командиров: «Я не помню случая, чтобы между сигналом горниста и открытием заседания прошло больше трех минут», – свидетельствует сам Антон Семенович. Скажу честно – это круто даже для «Вымпела» и «Альфы».

Но надо ли такое ребенку? Поможет ли столь жесткая дисциплина развитию его личности? Откровенно говоря, не знаю. Кому-то, возможно, и поможет. Тем не менее, следя за дисциплиной, не следует слепо гнаться за военной четкостью и исполнительностью. Грань между «личностью уничтоженной» и «личностью дисциплинированной» (термины Монтессори) стирается очень легко.

Великий конфликт воспитательных систем и великая подмена педагогических ценностей

Я уже рассказывал о том, что, описывая модель устройства педагогического пространства в своих школах, Мария Монтессори настаивает на том, чтобы у каждого ребенка был свой собственный шкафчик с маленьким ящичком для хранения личных предметов. Это территория неприкасаемости, территория личной свободы каждого маленького человека. Как объяснить прагматику, что такой шкафчик не бытовое удобство, а самый интимный инструмент формирования внутренней свободы личности, фундамент будущей индивидуальности?

Снова и снова не могу удержаться от противопоставления Монтессори и Макаренко. Как сильно они верили в диаметрально противоположные истины!

Монтессори: «Детская жизнь не абстракция, это – жизнь отдельных детей. Существует лишь одно реальное биологическое проявление – живущий индивид, и воспитание должно иметь объектом отдельных индивидов, наблюдаемых поодиночке»[23].

Антон Семенович – как известно, классик теории «советского коллектива» – категорически не согласен с такой постановкой вопроса; хотя, казалось бы, и он выступает за сохранение индивидуальности. Которая, правда, должна быть ограничена марксистскими социальными ценностями:

«Достойной нашей эпохи организационной задачей может быть только создание метода, который, будучи общим и единым, в то же время дает возможность каждой отдельной личности развивать свои способности, сохранять свою индивидуальность, идти вперед по линиям своих наклонностей.

Совершенно очевидно, что, приступая к решению такой задачи, мы не имеем уже возможности возиться с отдельным “ребенком”. Перед нами сразу встает коллектив как объект нашего воспитания. И проектировка личности от этого приобретает новые условия для решения. Мы должны выдать в качестве продукта не просто личность, обладающую такими или иными чертами, а члена коллектива, при этом коллектива определенных признаков»[24].

Очевидно, то, что для Монтессори – «великая тайна» и «дух, творящий себя», для Макаренко – деталь («винтик», пусть даже «приводной ремень») советского коллектива. В вопросах социального воспитания личности Антон Семенович сразу все расставляет по своим местам: «Социалистическое общество основано на принципе коллективности. В нем не должно быть уединенной личности, то выпяченной в виде прыща, то размельченной в придорожную пыль, а есть член социалистического коллектива. В Советском Союзе не может быть личности вне коллектива и поэтому не может быть обособленной личной судьбы и личного пути и личного счастья, противопоставленных судьбе и счастью коллектива»[25].

С легкой руки Макаренко самое страшное обвинение в адрес пионера все 70 лет советской власти состояло в том, что «он ставит личные интересы выше общественных»! Это звучало как приговор. Индивидуализм неизменно подразумевал эгоизм, корыстолюбие, наплевательское отношение к коллективу и всем хорошим людям на свете. Между тем сомнительная честь оклеветать индивидуализм принадлежит все тому же Платону Афинскому. Именно он 2000 лет назад успешно использовал такие популярные у сегодняшних политтехнологов приемы манипулирования сознанием, как «подмена смыслов» и «наклеивание ярлыков».

По Платону, единственной альтернативой коллективизму является эгоизм. Он просто отождествляет всякий альтруизм с коллективизмом, а любой индивидуализм с эгоизмом. Причем делает это абсолютно сознательно, словно ему неведомо существование альтруистического индивидуализма.

История человеческой культуры знает множество примеров, когда антиколлективист, то есть индивидуалист, мог одновременно быть альтруистом вплоть до самопожертвования ради других людей. Не менее известен коллективный эгоизм, о котором по какому-то странному стечению обстоятельств Платон также не вспоминает.

Разоблачил античного манипулятора Карл Поппер[26]. «Такое отождествление – бесспорное достижение антигуманистической пропаганды, надолго, вплоть до наших дней, запутавшее рассуждение на этические темы», – писал он в «Чарах Платона», первом томе монографии «Открытое общество и его враги».

Любопытно, что Макаренко, подаривший нашей педагогике учение о советском коллективе, был увлечен теорией немца Карла Маркса, а Мария Монтессори со своей «чуждой» для России системой воспитания находилась под огромным влиянием великого русского писателя Льва Николаевича Толстого.

Кредо демократического воспитания

Цели, задачи и философию современного демократического воспитания нетрудно понять, зная, как европейцы трактуют такие понятия, как «детство» и «молодость». Так вот, согласно официальным документам стран – членов ЕС, в том числе национальным законодательствам в области молодежной политики, «молодость» – это период перехода ребенка от тотальной зависимости и беспомощности к автономности и самодостаточности взрослого человека (рис. 10).

То есть нет разделения государственной политики на воспитание детей и работу с молодежью. В отличие от России, где за детей отвечает одно ведомство, а за молодежь – другое.

Отсюда для европейских стран очень логично вытекает цель всех современных институтов воспитания, образования и социализации будущего гражданина – создать условия для формирования независимой, автономной, гармонично развитой личности. Самодостаточность и автономность растущего человека заявляются в такой парадигме воспитания как цель.

Лично мне больше нравится, когда говорят не «независимая личность», а «автономная». Этот термин корректнее, так как мы все даже во взрослой жизни в той или иной степени несвободны от огромного количества обстоятельств – от собственного здоровья и здоровья своих детей, от настроения близких, размера зарплаты, пробок на дорогах, исламских экстремистов, алкашей-соседей, комаров, мешающих спать теплой летней ночью. Я уже не говорю о гаишниках, правительстве, парламенте и президенте. Автономность – это не независимость. Это персональная способность жить, поддерживать личную экономическую самодостаточность и организовывать свою жизнь в соответствии с личными убеждениями, ценностями и амбициями.

Рассмотрим подробнее, через что надо пройти, чтобы из тотально зависимого грудничка превратиться в автономно развивающегося взрослого человека (рис. 10). Попробуем составить список зависимостей маленького человека, начинающего свой путь к, говоря языком Александра Сергеевича Пушкина, «самостоянью». Путь от овладения умением ходить без посторонней помощи к обретению способности достигать свои индивидуальные цели и удовлетворять собственные желания. Вот далеко не полный перечень таких зависимостей:

• физиологическая зависимость (младенческая);

• физическая зависимость (неспособность к самостоятельной физической защите);

• эмоциональная зависимость (как часть общей психологической зависимости ребенка от окружающих его людей: родителей, социума и т. п.);

• морально-нравственная зависимость;

• юридическая (правовая) зависимость;

• идеологическая зависимость (отсутствие у ребенка возможностей выбора жизненных установок, закладывающих его мировоззрение);

• образовательная зависимость;

• социальная зависимость (отсутствие возможностей выбора социальных установок, моделей социализации, жизненных стратегий и т. п.);

• культурная зависимость;

• аналитическая зависимость (с точки зрения несформированности аппарата познания мира и создания собственных суждений).

Если мы попробуем обобщить этот список, то обнаружим тотальную потенциальную зависимость ребенка от трех видов власти: а) родительской; б) государственной (точнее, от официальной образовательной, культурной и информационной политики); в) корпоративной, то есть от власти непосредственных начальников. Последняя в стране авторитарного типа мало чем отличается от государственной власти, полноправными «полпредами» которой являются учителя и директора школ.

Выдающийся мыслитель второй половины XX века, философ, публицист и аналитик Иван Иллич в работе «Освобождение от школ» назвал власть учителя над школьником «тройной короной»:

«Школа по самой своей природе требует всего времени и всей энергии всех участников педагогического процесса. Это, в свою очередь, превращает учителя в жреца, проповедника и врача… Учитель-жрец действует как мастер церемоний. Не обольщаясь иллюзиями глубины изучения, он натаскивает своих учеников в некоторых базисных установившихся практиках… Учитель-моралист замещает родителей, Бога или государство. Он указывает ученику, что правильно и что неправильно, причем не только в школе, но также и в обществе. Он стоит на месте родителей и таким образом создает у всех ощущение, что они дети одного и того же государства… Учитель-врач чувствует себя вправе копаться в личной жизни ученика, чтобы помочь расти ему как человеку…».

Человечество не научилось и, похоже, еще долго не научится обходиться без института власти, но нормальные люди и придуманные ими воспитательные системы все-таки стремятся свести влияние любой власти к нулю. Как бы ни велика была мощь различных государственных систем, во все времена даже в самых закрытых, самых тоталитарных странах появлялись носители либеральных идей.

Для развития этой темы вновь обратимся к Карлу Попперу: «Тот факт, что эта чудовищная система образования не смогла уничтожить человечество, служит самым лучшим доводом в пользу оптимистического взгляда на человечество и лучше всего доказывает, что люди стойко привязаны к истине и порядочности, что они самостоятельны, неподатливы и здоровы. Несмотря на вероломство лидеров, многие люди – и старые, и молодые – порядочны, умны и преданы стоящей перед ними задаче»[27].

Навряд ли такое положение дел было бы возможным, если бы человеческое сознание было чистым листом. Tabula rasa – мечта любого тирана. Пиши, программируй, клонируй вождей, пастухов, овчарок и овец. И никаких проблем. Однако почему-то не выходит. Почему?

Философы-гуманисты, психологи-гуманисты и педагоги-гуманисты видят объяснение этому в наличии у человека с зачатия (даже не с рождения!) потенциальной энергии будущего развития. Ученые-ядерщики никогда не видели объект своих исследований, но могут судить о нем по целому комплексу внешних проявлений и реакций, зафиксированных с помощью специальных приборов.

Ученые-психологи также выявили целый ряд природосообразностей в этических и нравственных проявлениях человеческой психики. Почему любого нормального человека всегда рвет после первого убийства себе подобного? Потому что «Не убий!». Этот факт давно известен не только психологам, но и фронтовикам.

Можно сформулировать еще целый ряд «почему» и научно обоснованных ответов, но я вернусь к основному предмету нашего исследования, а всех заинтересовавшихся темой врожденных внутренних потенций человека отошлю к Эриху Фромму. Он мне гораздо симпатичнее Фрейда, потому что доказывает, что миром движет все-таки не секс, а Любовь.

Так вот, либеральная педагогика категорически не признает никаких моделей человеческой личности, никаких программ и бизнес-планов по их выполнению. Значит ли это, что либеральная педагогика беспомощна? Нет. Где же логика? В том, что метод воспитания свободной, гармонично развитой личности базируется на принципе создания вокруг маленького человека особой формирующей среды. Рассола! Гумуса! Питательной среды! Ребенок и его психика обладают врожденными механизмами саморазвития, как зерно, брошенное в землю. На плодородной почве семечко превращается в высокое стройное дерево. В лесотундре дай бог, чтобы выросло карликовое подобие заложенного в проекте образца.

Наблюдать за ребенком, не вмешиваться в логику его естественного развития, создавать вокруг маленького человека условия, необходимые для проявления и развития его лучших черт, – вот философия педагогики, уважающей принципы свободы.

Отрицать единый рецепт формирования личности ребенка не означает отвергать плановую работу по созданию вокруг него различных педагогических систем и обстановки, способствующих его развитию на разных этапах физиологического и психического развития.

«Мы не должны ни душить, ни коверкать таинственных сил, заложенных в формах роста ребенка (речь идет о теле и психике. – Прим. авт.); мы должны дожидаться от них проявлений, которые, как мы знаем, последуют одно за другим, – пишет Монтессори. – Среда, без сомнения, вторичный фактор в жизненных явлениях; она может содействовать, может препятствовать, но она никогда не может создавать, творить… Ребенок растет не потому, что его кормят, что он дышит, что находится в благоприятных условиях температуры; он растет потому, что заложенная в нем потенциально жизнь развивается, становится видимой»[28].

Надо особенно подчеркнуть, что в педагогике свободы есть слово «нельзя». Оно базируется на заповедях Нового Завета. В либеральной педагогике нельзя делать то, что наносит ущерб другому человеку. Карл Поппер, разъясняя принцип ограничения действий свободного человека, ссылается на пример хулигана, попытавшегося на суде оправдать избиение человека правом на свободу движения своих кулаков. На что судья резонно заметил: «Свобода движения вашего кулака по закону ограничена свободой перемещения носа пострадавшего».

Подавлять в ребенке мотивы, способные причинить ущерб себе и другим, – такое право педагогика свободы за собой оставляет. Но, пожалуй, это единственный ограничивающий принцип либерального метода.

Как я не справился с поручением Кремля, или Бунт «кремлевских» экологов

Однажды администрация президента обратилась ЮКОСу за помощью – нужно было в очень сжатый период создать на базе сети специально отобранных региональных университетов молодежное экологическое движение. Нас, как специалистов в сфере молодежной политики, попросили подключиться. Ходорковский и другие акционеры компании согласились профинансировать это начинание.

На Старой площади, опираясь на опыт развития «Новой цивилизации», я предложил план, состоящий из нескольких этапов: шаг первый – информационное письмо ректорам региональных вузов с предложением поддержать проект и прислать на установочный семинар своих заместителей по воспитательной работе. Шаг второй – провести обучающий семинар для проректоров по воспитательной работе и деканов экологических факультетов, обсудить с ними концепцию работы и попросить подобрать из числа своих студентов тех, кто мог бы запустить этот проект в качестве организаторов на местном уровне. Третий шаг – летний обучающий лагерь с элементами игровой мотивации, обучения лучшим экологическим практикам; и на «хвосте» лагеря – съезд: формирование региональных групп актива, объявление о создании молодежного экологического движения. На все про все – четыре месяца работы.

На Старой площади идею одобрили и утвердили алгоритм работы. Методистам «Новой цивилизации» была поставлена задача начать поиск лучших программ и технологий по экологической тематике внутри страны и за рубежом. Неожиданно раздался звонок со Старой площади: «Анатолий! Срочно приезжайте: обстановка изменилась, все надо делать немедленно».

Войдя в кабинет к куратору нашего проекта, я обнаружил там коллег из министерства образования, призванных помогать нам своим оргресурсом. Все были явно обескуражены. Вскоре выяснилась и причина кардинального ускорения:

– Сергей Миронов хочет приехать на нашу первую конференцию лично. Принято решение учредительный съезд движения экологов организовать под его приезд. Это сильно путает наши планы, но надо что-то придумать. Прошу быть откровенными: если кто-то считает такое решение ошибочным, прошу высказываться.

Коллеги из минобра и руководители «молодежки» сидели тихо, словно набрав в рот воды. Абсурдность переноса срока ради приезда, как потом выяснилось, заказчика проекта была очевидна.

– Конечно, ошибочное! – сразу сорвалось у меня с губ. – Подумайте сами: к нам приедут со всей страны сто человек, которые до этого ничего слыхом не слыхали про эту идею. Возможно, там и экологов не будет вовсе! Что мы им скажем? «Здрасьте, к нам едет Миронов, давайте срочно создадим под него общероссийское молодежное движение экологов»? Это же будет чистой воды фикция. А что, если Миронова пошлют на три буквы?

Куратор со старой площади нахмурился:

– Анатолий Александрович уже забыл, что такое государственная дисциплина, поэтому ему легко делать поспешные выводы. Есть еще желающие аргументированно возразить принятому решению?

Я чуть не рассмеялся:

– Если решение принято, то что тогда мы обсуждаем?

Такая управленческая культура была для меня в новинку. Ни в ЮКОСе, ни ранее в «Вымпеле» ни с чем подобным я не сталкивался.

По ходу выяснилось, что ни программы, ни технологии, ни интересные авторские находки, которые в ходе многочисленных мозговых штурмов сгенерировала команда «Новой цивилизации», здесь никого не интересовали: перелистывая страницу за страницей наших предложений, чиновник бормотал себе под нос: «Это нам не надо. Это, пожалуй, тоже не представляет интереса». Скоро от оригинальной, тщательно продуманной концепции не осталось и следа. Я поймал себя на мысли, что за семь лет работы с Ходорковским наши разработки на предмет их профессиональной компетентности никто никогда не рассматривал: оценивали меня, команду, которая стояла у меня за спиной, результаты по итогам года, но в содержание, далекое от производственной деятельности ЮКОСа и компетенций самих нефтяников, никто никогда не вникал!

– Вы же видите, Анатолий Александрович! Это никуда не годится. Надо переделать, – пожилой мужчина с до боли знакомыми густыми черными бровями на старческом лице резюмировал свой беглый обзор документа, над которым работали несколько докторов наук, с десяток кандидатов, не считая лучших педагогов России – лауреатов всероссийского конкурса «Учитель года».

– Не вижу! – к ужасу всех присутствовавших в кабинете чиновников возразил я чернобровому. – Давайте так: Ходорковский сказал мне дать вам деньги и оказать всяческое содействие. Я готов. Если вас не устраивает содержание работы, которое мы предлагаем, делайте все сами. Мы ответим за организацию заезда, питание – «хозобоз», по-армейски говоря, – ну разве что за вечерние программы. А остальное – за вами!

– Да, Анатолий Александрович, – в очередной раз по имени-отчеству обратился ко мне чернобровый старик и укорительно покачал головой, – говорили нам, что вы хитрый, но чтоб настолько…

Теперь у меня от удивления брови полезли вверх:

– Да где же тут хитрость? Вы хотите, чтобы я отвечал за содержание программ, которые мне неведомы? Нет уж – увольте. Я лучше буду отвечать за свои.

В итоге конференция состоялась в том виде, в каком ее задумали на Старой площади. Приехавший народ не скрывал разочарования:

– Наобещали интересных программ, сорвали под конец года из университетов, заставили подписаться под какими-то липовыми протоколами, а ничего толкового, кроме вечерних тренингов «Новой цивилизации», мы так и не увидели. Нет чтоб вам самим организовать эту конференцию! – сетовали приехавшие со всей страны представители университетов.

Нам оставалось только разводить руками.

Прошло два месяца. В разгар наших летних лагерных забот раздался звонок со Старой площади:

– Анатолий, вы нам летнюю смену экологов обещали! – с укором пробурчала телефонная трубка.

– Так вам ведь не понравились наши предложения! – обомлел я.

Лагерь экологов в чистом виде мы уже организовать не могли. Пришлось выделить им отдельную площадку в кемпинге «Истра», где одновременно проводились обычные для «Новой цивилизации» деловые игры. Профессиональный экологический блок взяли на себя спикеры от Старой площади. Закончился такой симбиоз неожиданно – во время подведения итогов дня к нам в штабную палатку ввалилась целая делегация:

– Анатолий! Ну сколько можно мурыжить нас этими тупыми лекциями, – в запале набросились на нас парламентеры. – Они ведь ни черта не понимают в том, чему пытаются нас обучать! А гонору – как у нобелевских лауреатов! Вот, смотрите…

Они протянули мне что-то вроде петиции:

– Мы категорически против той модели экологического движения, в котором нас хотят заставить участвовать. Это никакая не экология, а политика! Вот наше открытое письмо, которое мы хотим направить президенту. И вообще, мы тут со стороны наблюдаем, как вы со студентами работаете. Короче: как вы посмотрите, если мы в полном составе выйдем из этой бодяги и вступим в «Новую цивилизацию»?

Сюрприз был приятный, но чреватый проблемами:

– Ребята! Давайте рассуждать здраво: своим письмом вы нас только подставите. А что касается «Новой цивилизации», так она уже ваша: вы находитесь на нашей территории и можете участвовать в любой из программ наряду со студентами из профильных вузов ЮКОСа. Мы молодежь на «нашу» и «не нашу» не делим.

Как «Новую цивилизацию» закрывали-закрывали, но так и недозакрыли

С арестом Ходорковского в 2003 г. у «Новой цивилизации» начались большие проблемы. Никакой публичной кампании против детских и молодежных программ ЮКОСа развернуто не было. Оно и понятно – за годы существования проекта наш репутационный капитал просто зашкаливал, особенно в заброшенных государством малых провинциальных городках! А за проект «Федерация Интернет Образования» многие из нас, в том числе автор этих строк, так и вовсе стали лауреатами премии Президента РФ в области образования. Не чернить же тех, кого только что чествовали на всю страну!

Вместо дискредитирующих наш проект кампаний черного пиара начались кадровые репрессии. Самых преданных руководителей клубов «Новая цивилизация» просто выкидывали на улицу. В Москве, где по программе нашего движения работал целый дворец пионеров и школьников – Перовский дом творчества юных, – директора вызвали в районный отдел образования и предупредили: «Либо закрываете “Новую цивилизацию”, либо заявление об увольнении на стол». Слава богу, в данном случае был достигнут своеобразный компромисс: клуб переименовали в «Цивилизацию юных», из наглядной агитации убрали все про ЮКОС и Ходорковского, но содержание работы серьезно не пострадало.

В регионах ЮКОСа клубы «Новой цивилизации» держались, пока на финансировавшие их предприятия не пришли внешние управляющие и процесс банкротства компании не был запущен на полную мощность. С прекращением финансирования большинство клубов было распущено.

К моему удивлению, спустя несколько месяцев после этих событий я убедился, что сетевые структуры нашего движения продолжали жить. Собственно говоря, я тогда и понятия не имел про термин «сетевая структура», но де-факто наше движение после прекращения финансирования стало именно сетевым.

Основы сетевого строительства «Новой цивилизации» были заложены нами довольно случайно. Просто в какой-то момент, особенно после того, как толстый педагогический журнал «Народное образование» выпустил специальный номер под названием «Основы, создание и функционирование воспитательной системы “Новая цивилизация”», к нам на методические курсы стали проситься педагоги со всей России.

Понимая, что обучение слушателей из городов, не имевших отношения к компании, может быть обращено против меня (деньги ЮКОС выделял только на свои регионы), я улучил момент, когда у МБХ – как его между собой называли сотрудники – было хорошее настроение, и поинтересовался, на каких территориях он хотел бы видеть плоды «Новой цивилизации». Михаил отшутился: «Только в тех из них, где нужен бензин!» Этого было вполне достаточно, чтобы мы без оглядки на кураторов из управления делами начали учить всю страну.

Сто человек в месяц – такой была пропускная способность семинаров «Новой цивилизации». Около двух тысяч человек за два года прошли через наш обучающий конвейер. Летние «Ньюландии» открывались по всей стране: максимальный рекорд – 74 обучающих лагеря, работавших в четыре смены, за одно лето! Черноморские здравницы России чуть ли не в полном составе взяли на вооружение хотя бы один из элементов нашей воспитательной системы. Детские лагеря, имитирующие жизнь демократического государства, росли по всей стране, как грибы. Терялись имена разработчиков, забывались бренды ЮКОСа и «Новой цивилизации», но технологии, разработанные нашим коллективом, продолжали жить.

Совсем недавно к нам приехала группа активных молодых политиков из Татарстана. Ребята, среди которых были депутаты местных законодательных собраний, предприниматели и лидеры некоммерческих организаций, искали выход на заявившего о себе как о лидере партии «Гражданская платформа» Михаила Прохорова. Я обещал помочь.

В конце разговора автор этих строк с удивлением обнаружил, что на визитных карточках наших визави было написано «Лига Дела».

– Хорошее название, – невольно вырвалось у меня. – Сами придумали?

– Нет – это название нам подарили: к нам в Казань из Омска девушка переехала, Ира Сербина. Привезла книжечку, маленькую такую – в карман влезает. По описанной в ней методике мы в Набережных Челнах целую систему социальной помощи развернули. Уже за две тысячи жителей в наших волонтерских центрах поддержку получили.

Это был хороший знак – когда технология работает без авторов и без грантов, значит, ее можно мультиплицировать. А именно этого от нас всегда ждал Ходорковский.

Но вернемся к выпускникам наших семинаров. Ровно в тот момент, когда мы посчитали, что движения «Новая цивилизация» больше не существует, раздался звонок из Ростова-на-Дону. Звонил Михаил Чупров, ставший к тому времени председателем комитета по делам молодежи этого крупного южного города. Михаил не только приезжал на наши курсы, но и пропустил через них всю свою команду.

– Анатолий Александрович, приезжайте! Отдохните хоть пару дней от своих проблем! Заодно с активом «Новой цивилизации» пообщаетесь – конференция у нас по обмену опытом будет.

В Ростове меня ждал настоящий сюрприз: в зале городского Дворца молодежи собрались две сотни педагогов, взявших на вооружение наши технологии.

– Михаил, – не скрывал я своего восхищения, – мы ведь тебе денег ни копейки не дали!

– Зачем деньги, Анатолий Александрович? Деньги у нас в бюджете у самих есть. А вот интересных программ, идей и современных технологий явно не хватает.

Из этой истории мы сделали для себя важный вывод: учить надо не просто специалистов, учить надо лидеров! У меня нет и никогда не было претензий к директорам клубов «Новая цивилизация» из регионов ЮКОСа: школу закрыли – учитель пошел искать другое учебное заведение. Так всегда бывает в ситуации со специалистами, по-настоящему не прикипевшими к Делу. Совсем по-другому происходит с лояльными идее лидерами: если настоящий «драйвер» поверил в тебя и твое Дело, то ему и денег не надо – он достанет их из-под земли.

Вскоре после моего публичного выступления в Госдуме против «плана закручивания гаек», предложенного президентом Путиным, я был исключен из фракции «Единая Россия» (членом самой партии я никогда не был). Тогда впервые почувствовал, что значит быть «обложенным флажками»: куда бы я ни ехал с лекциями и выступлениями по педагогике, официальные власти включали мне красный свет. Дружественные министры образования откровенно признавались, что меня объявили персоной нон грата. Чтобы не подставлять «подневольных» под удар, я поменял целевую аудиторию.

Теперь я проводил родительские собрания. И это были не замаскированные под встречи с родителями выступления оппозиционного депутата. Я действительно встречался с местными элитами – бизнесменами, политиками, общественными лидерами, региональными журналистами – как с родителями. Объяснял им, как в новых условиях надо воспитывать современную молодежь и почему наша новая власть не заинтересована в том, чтобы в стране подрастали самодостаточные, критически мыслящие, подготовленные к жизни дети.

Помню, как тогдашний главный редактор независимой газеты «Псковская губерния» Лев Шлосберг, впоследствии прославившийся своей бескомпромиссной речью в законодательном собрании Пскова против «закона подлецов»[29], недоумевал: «По звонку из Москвы всех журналистов, представляющих у нас центральные СМИ, в приказном порядке вывели из зала прямо перед твоим выступлением. Народ в шоке – такого здесь еще не было!»

Жизнь показала, что все когда-нибудь бывает в первый раз. Шли годы. Мне казалось, что страх перед проектами и людьми, не отказавшимися от ЮКОСа и Ходорковского, стал ослабевать. Работая над новыми образовательными проектами в сфере инновационного бизнеса, я принес самые последние разработки своей команды в одну очень уважаемую академию. На следующий день напуганный ректор сообщил мне по телефону: «Толя! Мне твои программы разве что в лицо не швырнули. А сказали буквально следующее: “Вы нас всех подставить хотите! Разве вам неведомо, что он – ходорковец?”»

Мне же в голову пришла философская мысль: вот так живешь-живешь, делаешь из года в год одно и то же, – а тебе не только правительственных наград больше не вручают, но еще и «пятой колонной» объявили. Великое дело – исторический контекст!

От «Истры» до «Селигера»

К кремлевским молодежным проектам у меня особое отношение. Когда-то я сильно недооценил их возможности и влияние на молодых людей. Многие годы успешной работы с детьми и молодежью сформировали у нас стойкое и, как стало ясно, ложное ощущение неуязвимости – нам казалось, что в условиях честной конкуренции наши аргументы в общении с юношами и девушками всегда будут сильней и убедительней, чем аргументы того же Якеменко[30] и других комиссаров движения «Наши». Без всякой боязни мы раскрывали все свои технологии и организационные находки, не подозревая, что совсем скоро увидим их модернизированные копии, служащие совсем другим целям и ценностям.

Одной из таких главных находок «Новой цивилизации» стал кемпинг «Истра». Когда движение навигаторов стало набирать силу, я рассказал Ходорковскому о том, как устроены во всем мире лучшие молодежные кемпинги и, в частности, скаутские лагеря. Причина их успешности лежала на поверхности: уникальное по красоте место, а также удобные современные палатки, гигиенические сооружения, хорошая столовая – все, что обеспечивает привычными благами цивилизации: вкусной едой, теплом, горячей водой, чистыми комфортабельными туалетами и возможностями для сушки промокших одежды и обуви.

Такие кемпинговые сооружения при очевидных преимуществах эстетической привлекательности еще и гораздо экономичнее своих пионерских «предшественников». Но стереотипы есть стереотипы! Вот и в ЮКОСе меня долго убеждали в необходимости построить для наших воспитанников традиционные щитовые домики. «Да поймите вы наконец, что домик для ребенка – это ухудшенная квартира, а палатка – это другое качество жизни, другой дух, другая среда!» – отбивался я от не понимающих меня строителей.

К счастью, Ходорковский был на моей стороне. В итоге на месте бывшего подмосковного пансионата появился молодежный кемпинг, отвечавший всем стандартам мирового уровня. Он включал в себя четыре площадки, каждая из которых была рассчитана на проживание ста человек и имела свой санитарно-гигиенический блок (душевые, туалеты, сушилки); на общей территории построили современную кухню-столовую, оборудованную немецкой кухонной техникой. Открытые пространства были превращены в английский газон. Все это – в нескольких шагах от Истринского водохранилища в тени прохладного в летнюю жару подмосковного леса. От старой инфраструктуры оставили одно административное здание.

За строительство кемпинга отвечал Борис Николаевич Попов, бывший начальник штаба группы «Вымпел», который пришел работать в команду Михаила Ходорковского раньше меня на несколько лет. Как выяснилось потом, именно он рекомендовал меня в далеком 1994-м Ходорковскому в качестве человека, способного рискнуть и взяться за столь ответственное дело, как лицей «Подмосковный».

Когда лагерь был почти готов, мы закупили утепленные палатки, созданные специалистами МЧС для лагерей беженцев. Палатки были обшиты изнутри ватином и укомплектованы печками-буржуйками. Жить в них можно и зимой, а спать прямо на полу (естественно, в спальных мешках и на туристических ковриках), могут 12 человек – по стандартам МЧС. Так то МЧС!

Мы же, сдавая лагерь инспекторам истринской санэпидемстанции, никак не могли убедить пожилую тетечку, уткнувшуюся в нормативы по оборудованию детских палаточных лагерей от 1937 г. (других СНИПов[31] в этой области в России нет до сих пор), в том, что наши палатки не просто отвечают всем мировым стандартам, но и далеко опережают их.

– Вот смотрите, – тетечка словно из детского мультика «мышите-не-мышите» тыкала пальчиком в пожелтевшие странички довоенного документа. – Тут написано, что в основании палаток должны быть прибиты щиты, сверху которых натягивается парусина палатки. А вас таких щитов нет!

– Правильно, – пытался я пробить дремучую невежественность инспектора СЭС. – Палатки, о которых идет речь в вашем наставлении, давным-давно сняты с вооружения даже в армии. Я жил в подобных, будучи курсантом, на курсе молодого бойца. Так у тех палаток и пола не было! А парусина действительно натягивалась по периметру врытых в землю щитов. Наши же стоят на деревянных поддонах, плюс утепленные ватином стены!

– А еще я что-то не вижу кроватей!

– Каких кроватей? – оторопел я от неожиданности. – Это же походный лагерь. Все дети будут спать в спальных мешках!

– У меня здесь про спальные мешки ничего не сказано! – продолжала диктовать свои условия вредная Старуха Шапокляк. – Без кроватей лагерь не подпишу!

Пришлось и покупать кровати, и даже прибивать бортики к деревянным поддонам.

– Идиотизм какой-то! – ругался себе под нос Борис Николаевич. – Неужели не понятно, что теперь – с бортиками, – когда пойдет дождь, вода будет течь прямо под палатки!

– Только не спорьте! – уговаривал я своего бывшего командира. – Как только бабка уедет, оторвем все на фиг!

– Вот так у нас все, – не унимался опытный полковник спецназа. – Дурак при власти будет диктовать тем, кто в своем деле собаку съел!

За неделю до открытия в лагере первой смены Борис Николаевич Попов умер от сердечного приступа. Программа, которую он так и не увидел, была посвящена его памяти и называлась «Честь имею!».

Ходорковский по достоинству оценил возможности «Истры». В один из его очередных приездов я предложил ему такую идею:

– Михаил Борисович! Смотрите: делать модульные лагеря на четыреста человек мы научились. Таких у нас по стране уже десятки. Почему бы не построить лагерь, где в одном месте будет десять «Истр» – на четыре тысячи человек! Я такие в мире видел – это Кандерштег в Швейцарии, Филмонт в США[32]. Круглогодично такой молодежный центр работает в режиме небольшого хостела, человек на пятьдесят – семьдесят. В межсезонье там осуществляются программы повышения квалификации для вожатых. А летом, когда разворачиваются палаточные лагеря и приезжают дети, численность участников может быть увеличена до пяти тысяч.

Идея Ходорковскому понравилась. Начались работы над проектной документацией. Я начал переговоры с одним из собственников живописного участка на побережье Черного моря недалеко от Лазаревского, что под Сочи. Но у нас ничего не вышло – Михаилу Ходорковскому быть на свободе оставалось считаные месяцы. Зато вскоре мы увидели «Селигер»[33]…

В штабе молодежной контрреволюции

Должен сразу сказать, что для себя я четко разделяю ребят, попавших под влияние движения «Наши», и демиургов этого уродливого эксперимента по клонированию послушной Кремлю молодежи. Один раз я даже выступил перед комиссарами Якеменко, работавшими в проекте «Кадры модернизации страны». Этому предшествовали долгие переговоры с их начальниками, начатые по их же инициативе.

Когда разработчики программ для «Селигера» предложили мне провести с их лидерами тренинг по проектированию, я выдвинул три условия. Первое – я выступаю не как частный эксперт Анатолий Ермолин, а как руководитель молодежных программ политической партии «Союз Правых Сил». Второе – никакой цензуры и запретных тем. И третье – если зайдет разговор о самом движении «Наши», я буду говорить то, что думаю о нем.

«Нам надо посоветоваться, – сообщили мне визитеры и после недолгих консультаций по телефону объявили: – Мы согласны!»

Штаб «Наших» на Белорусской запомнился мне своим креативом – в помещениях бывшего садика рябило от бело-красной расцветки и огромных плакатов квазиреволюционного содержания. Вдоль коридоров, как когда-то аппараты с газированной водой, были установлены антивандальные интернет-станции. Почему-то подумалось: «Интересно: зачем надо было тратиться на дорогую защиту – здесь же кроме них самих никого не бывает?»

Осторожно переступив через вмонтированные в пол коридора портреты моих друзей из числа лидеров оппозиции – Владимира Рыжкова, Гарри Каспарова и не помню кого еще, – я прошел в лекционный зал, где уже собрались мои будущие слушатели. Аудитория показалась мне подозрительно доброжелательной.

Выступая, никак не мог отделаться от мысли, что нахожусь не в «тылу врага», а в дружеской компании старых знакомых. Неожиданная догадка заставила меня прекратить занятие: «Так, друзья! Поднимите, плиз, руки, кто хоть раз в жизни участвовал в программах “Новой цивилизации”?»

Вверх поднялись десятки рук. По моим оценкам, таких в зале оказалось больше 50 %!

Отпаивая меня чаем после лекции, руководители «Селигера» со своими-моими комиссарами уважительно посмеивались:

– А как вы догадались спросить про «Новую цивилизацию»? У нас ваших действительно много – в регионах, чтобы найти самых активных и перспективных, достаточно было разыскать списки ваших клубов. – Помолчав, директор «Селигера» осторожно спросил: – А можно вопрос? Какие специальные технологии КГБ вы применяли у себя в ЮКОСе для формирования лояльности? Для них ведь Ходорковский до сих пор – самый большой авторитет!

Услышав про «секретные технологии психологического влияния КГБ», я чуть не поперхнулся:

– Все намного проще, чем вы думаете, ребята. Просто за все время существования наших программ мы ни разу не попросили у наших выпускников чего-либо взамен!

«Нашисты» изнутри

Не секрет, что я, как никто другой, был осведомлен о том, как создавалось, развивалось и чем жило движение «Наши». Некоторые мои бывшие выпускники, ставшие комиссарами «передового молодежного отряда» Кремля, с удовольствием делились впечатлениями о своей новой роли и сравнивали устои «Новой цивилизации» с традициями, заведенными по рецептам Суркова и Якеменко.

Именно из этих рассказов я понял, что против наших педагогических ценностей всегда найдутся антиценности, цепляющие молодых ребят ничуть не меньше. И тогда победа в борьбе за неокрепшие молодые души будет зависеть от количества воли и, в прямом смысле, ресурсов, стоящих за противоборствующими сторонами. Мы же после ареста МБХ и уничтожения всех его проектов находились не в лучшем состоянии.

О том, что Кремль и Сурков придумали для молодежи что-то особенное, я узнал сразу после «судьбоносного», страшно засекреченного выступления Владислава Юрьевича перед питерскими студентами[34]. Главный идеолог тогдашней кремлевской администрации прямо сформулировал задачу нового движения: остановить «оранжевую угрозу», «не допустить американского вторжения в Россию».

«Сначала у Суркова была специальная молодежная идеологическая группа, – рассказывал один из моих выпускников, – но он ее разогнал: работали без драйва. Название перекупили у Невзорова[35], идеологию писали в ФЭП[36] у Павловского». Сам Глеб Павловский прокомментировал журналу «Новое время» свое участие в разработке концепции «Наших» так: «Было сильное желание не отдать, не дать увести у себя страну, сопротивляться оранжевым революциям. Опыт Украины налицо, все были о нем наслышаны, заявления американского правительства были известны. Я тогда главную задачу сформулировал, извините за грубость, так: дать революции в морду. Эта задача молодежь, надо сказать, заводила»[37].

Но перспективы активистов движения, нарисованные Василием Якеменко, были куда более привлекательными, чем призыв к борьбе против американской экспансии: «Вы смените всех некомпетентных, трусоватых начальников, чиновников, журналистов, губернаторов и прочих ребят, которые давно утратили желание и право управлять страной». Тезисы о молодежи как последнем оплоте страны были озвучены в апреле 2005 г. на учредительной конференции «Наших» в Российской академии наук.

В стенах РАН (!) был принят проект манифеста движения, который расставил все по своим местам: обозначил врагов, друзей и методы борьбы и дружбы. Врагами был назван «союз коммунистов, фашистов и либералов, объединенных ненавистью к нашему президенту Владимиру Путину». В друзьях оказался курс Владимира Путина и все, кто его поддерживал.

По мнению моего визави (согласившегося дать интервью комиссара «Наших»), вся организация «Наши» держалась исключительно на харизме и энергии Якеменко: «Когда я принимал решение вступить в движение “Наши”, никакой идеологической мотивации у меня не было. Да ее ни у кого не было – ни у яблочников, ни у “Обороны”, все за бабло! Из общего ряда выбивались разве что нацболы. Все ходили на митинги из корысти: кому деньги платили, кого по партийной линии двигали, но драйва не было нигде. Что бы про Васю ни говорили, а он реально жжет: у Бронзового солдата на пикете три дня в палатке жил, на оцепление первым бросался. Он хоть и с прибабахом, но харизматик»[38].

Особенно нравилось ребятам, пришедшим в движение Якеменко после «Новой цивилизации», что в командировки тот всегда летал экономклассом, часто не заказывал никаких встреч в аэропортах, брал самое обычное такси. С восхищением ребята говорили о напористости своего кумира: «Вася хлесткий, ему любого осадить ничего не стоит. Он, когда на Машук[39] к нам приехал, его все ждали, готовились. Безопасности понагнали: рядом с нами стоял лагерь ОМОНа, с каждой региональной делегацией приехали по два фээсбэшника, Кадыров для защиты чеченской группы выделил взвод личного спецназа. Большая шишка из аппарата полпреда приехала, священники разные. А он посмотрел вокруг и говорит: “Фигня полная, ничего не готово, не пойду я ни на какое открытие”. И спать пошел. Мы открытие провели, а он отоспался и говорит: “Ну ладно, так и быть – пойду”. Так для него лагерь второй раз открывали! Снова людей согнали. Дядьке из полпредства не в лом было второй раз то же самое с трибуны повторить. Никто слова поперек не сказал».

Восхищало наших бывших навигаторов даже то, что Якеменко может походя и жестко унизить человека. «Один раз к нему на Селигере на 14:00 записались крутые общественники по линии МЧС для вручения медали. А у Васи есть привычка без графика принимать наиболее доверенных комиссаров. Народ с наградой пропускал ходоков, а когда сами прорвались, Вася спрашивает: “Вам на сколько назначено было? До свидания!” Дело скандальное, люди не последние, помощники объяснили, на что Вася ответил: “Хорошо, у вас одна минута. Награждайте”».

По мнению Алексея Чадаева – одного из разработчиков идеологии движения «Наши», руководителя политического департамента исполкома «Единой России» в 2010–2011 гг. и автора книги «Путин. Его идеология», – основным рекрутинговым ресурсом движения является бедная провинция.

«По моим многолетним наблюдениям, – отметил идеолог, – основной контингент движения “Наши”– дети уважаемых, но бедных родителей. Родителей, имеющих репутацию и статус, например, в небольшом провинциальном городе или поселке – учителей, чиновников, врачей, рабочих. Их родители – люди, которые в советское время обладали высоким социальным статусом. Но в новые времена, когда мерилом стал достаток, они много потеряли в этом статусе. Дети предпринимателей или крупных начальников в “Наши” не идут»[40].

Соблазнял ребят карьерными лифтами и Владислав Сурков. Вот как описал уже упомянутую «совсекретную» встречу со студентами мой бывший воспитанник: «Подкупил Сурков всех своей прямотой: мы, говорит, предоставляем вам уникальный шанс: кто-то из вас станет министром, кто-то – депутатом Госдумы, кому-то поможем в бизнесе. Только не надо думать, что это относится ко всем. Большинство останется ни с чем. Жалеть вас также никто не собирается – кто даст повод, разведем по полной». Не скрывал Владислав Юрьевич и принципов движения. «Ваша главная задача будет состоять в том, чтобы обаять, обволочь и создать иллюзию» – именно эти слова главного кремлевского «иллюзиониста» больше всего запомнились моему визави.

«Бесы» из кремлевской пробирки

Вникая все глубже в то, чем и как команда Суркова соблазняет и очаровывает нашу молодежь, я никак не мог отделаться от мысли, что где-то об этом уже читал или слышал. Ощущение дежавю развеял мой знакомый журналист из Рен ТВ. После интервью со мной, где в оценках «нашистов» я использовал метафору «бесы», он открыл мне один «секрет»: «А ты знаешь, со слов самого Суркова, одна из его самых любимых книг – “Бесы” Достоевского».

Вернувшись домой, я поспешил достать этот роман с полки, недоумевая: «Неужели Сурков решил воплотить в жизнь страшное предупреждение великого мыслителя и смоделировал в реальной жизни описанный классиком “бульон” шигалевщины?!»

Мурашки поползли по коже, когда я нашел главу, где в диалогах своих героев Достоевский раскрывает природу людей, обозначенных такой емкой и пугающей метафорой, как «бесы». Примечательно название этой главы – «У наших».

Напомню, что у создателя тех «наших» – главного «беса» романа, Петра Верховенского, – была страстная цель поставить во главе собранного им человеческого материала настоящего харизматичного лидера, каким, по его мнению, являлся Ставрогин. Еще по пути к «нашим» Петр Верховенский делится со Ставрогиным своими рецептами «оргстроительства»: «Я вас посмешу: первое, что ужасно действует, – это мундир. Нет ничего сильнее мундира. Я нарочно выдумываю чины и должности: у меня секретари, тайные соглядатаи, казначеи, председатели, регистраторы, их товарищи – очень нравится и отлично принялось. Затем следующая сила, разумеется, сентиментальность… Ну и, наконец, самая главная сила – цемент, все связующий, – это стыд собственного мнения. Вот это так сила! И кто это работал, кто этот “миленький” трудился, что ни одной-то собственной идеи не осталось ни у кого в голове! За стыд почитают».

Когда Ставрогин не выдерживает и дает оценку команде Верховенского – «И все этакая-то сволочь!», – демиург «наших» не моргнув глазом отвечает: «Материал! Пригодятся и эти».

Далее, идя на конспиративное собрание кружка, предполагаемый вождь «наших» (Ставрогин) и идеолог будущего движения (Верховенский) формулируют свое отношение к ценностям.

Верховенский: «В сущности наше учение есть отрицание чести и что откровенным правом на бесчестье всего легче русского человека за собой увлечь можно».

«Превосходные слова! Золотые слова! – вскричал Ставрогин. – Право на бесчестье – да это все к нам прибегут, ни одного там не останется!»

Тут Верховенский дает имиджевый совет Ставрогину, который, как мне кажется, легко обнаружить в поведении уже современных вождей «нашизма» – Суркова и Якеменко: «Довольно, пришли. Сочините-ка вашу физиономию, Ставрогин; я всегда сочиняю, когда к ним вхожу. Побольше мрачности и только, больше ничего не надо; очень нехитрая вещь».

Демиургу-Верховенскому, чтобы его система работала, очень нужен вождь. И не просто вождь, а «вождь вождей», титан, энергетический гигант, наделяющий своей силой слабых и неуверенных! Удивительно, как точно Достоевский предвидел самые последние открытия психологии авторитаризма и управления массами, активно применяемые политтехнологами в наши дни: «Ставрогин, вы красавец! …Вы мой идол!..Вы ужасный аристократ. Аристократ, когда идет в демократию, обаятелен! …Вы предводитель, вы солнце, а я ваш червяк… Что вы глядите на меня? Мне вы, вы надобны, без вас я нуль. Без вас я муха, идея в склянке, Колумб без Америки».

Продолжая вербовать Ставрогина на трон верховного правителя России, главный «бес» Верховенский распаляется до безумия и раскрывает все нюансы своего дьявольского плана: «Мы проникнем в самый народ. Знаете ли, что мы уж и теперь ужасно сильны? Наши не только те, которые режут и жгут да делают классические выстрелы или кусаются. Такие только мешают. Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха! Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их Богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтобы испытать ощущение, наши. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши… Русский Бог уже спасовал перед дешевкой. Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты, а на судах: “Двести розог или тащи ведро”. О, дайте взрасти поколению!» (Курсив мой. – А.Е.)

Есть у Верховенского и конкретный план по взращиванию «поколения наших»: «Шигалев гениальный человек! …У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны… Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей! …У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность… одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, – вот что надо! А тут еще “свеженькой кровушки”, чтоб попривык».

Самым главным качеством, которое может помешать его планам, Верховенский считает чувство собственного достоинства: «Знаете, что я вам скажу, Ставрогин: в русском народе до сих пор не было цинизма, хоть он и ругался скверными словами. Знаете ли, что этот раб крепостной больше себя уважал, чем Кармазинов себя? Его драли, а он своих богов отстоял, а Кармазинов не отстоял».

Модно считать, что Достоевский дал портрет грядущей советской власти, уходящей корнями в западные либеральные идеи. Но, на мой взгляд, он слишком велик, чтобы опуститься до обличения социализма или либерализма. Писатель указывает на гораздо более глубокий конфликт – противоречие между чувством собственного достоинства, растущее из внутреннего бога человека, и попыткой уничтожить этот духовный стержень с помощью самых разных средств, от подавления в крови до насаждения разврата и цинизма. Как нация Россия выстояла в эпоху террора, но сегодня мы, живя под гнетом лжи, манипулирования и насаждаемого телевидением той самой «дешевки», рискуем попасть в расставленные капканы шигалевщины и променять изумруды смыслов на пустые стекляшки политтехнологов.

Сегодня не надо искать правды в идеологии. Каждое время приносит свои «измы». «Бесы» легко маскируются под любой из идеологических лагерей. Я видел много достойных, свободных, служащих своему народу, преданных идеям коммунизма людей в СССР и не раз наблюдал за хапугами и подлецами, скрывающимися за либеральной риторикой в постсоветский период. Острие противостояния добра и зла лежит сегодня в другой, далеко не теоретической плоскости. Это противостояние – между стремлением людей сохранить свое человеческое достоинство и все более изощренными попытками «бесов» управлять нашими детьми. Надо держаться.

Лидерство наоборот, или Растворение в силе

Думающие люди России, особенно если они уже стали родителями, должны отдавать себе отчет в том, что политтехнологи, обслуживающие действующее российское государство, давно занялись амбициозным проектом – выведением особой, потребной власти породы людей.

Реализуемая современной российской властью стратегия в отношении молодежи – это курс на воспитание тотальной психологической незрелости. Как будто власть стремится воплотить в жизнь рецепт не только Достоевского, но и героини повести Мишеля Уэльбека «Возможность острова»: «Через несколько лет все изменится: мы пытаемся создать ненастоящее легковесное человечество, которое уже никогда не будет понимать ни серьезных вещей, ни юмора, и вся жизнь вплоть до самой смерти уйдет на отчаянные поиски fun и секса, это поколение вечных кидс».

Если внимательно присмотреться к тому, что делали кремлевские идеологи «Наших», то становится очевидным, что молодым людям упорно вдалбливали в голову тезис: «Нам нужен тот, кто даст нам силу». По сути, в стране активно формировалась идеология неосталинизма, а на замену разрушенной советской идентичности власть старалась создать новую – «суверенную» – с использованием таких проверенных рецептов, как сильный вождь, образ врага и обязательное разделение страны на «наших» и «ненаших».

Что дает современному молодому человеку поклонение силе? Для психологов ответ на этот вопрос очевиден: это способ слабого, недостаточно подготовленного к жизни человека ощутить собственную полноценность, собственное превосходство через идентификацию себя с силой извне.

Питерский исследователь в области кросс-культурной психологии Елена Корнеева утверждает: «Сила – наркотик, и для поклоняющихся их лидер – их дилер. Активное вещество наркотика по имени Сила заполняет болезненную пустоту от ощущения собственной ничтожности, обещает утоление тоски по своей полноценности, величию и свободе. Ведь если ты априори ощущаешь себя полноценным и свободным, будешь ли ты беспокойно искать возможность поиграть своими бицепсами на публику?»

Самые лояльные своему вождю лидеры движения «Наши» в разговоре со мной подтвердили эту мысль, признавшись, что вне «комиссарского круга» даже самые активные из них чувствуют себя ущербными неудачниками.

Кремлевские создатели и покровители движения «Наши» не скрывали, что по своей концептуальной модели оно будет напоминать банку с пауками, где все блага получит только тот, кто сумеет «развести» остальных. И это тоже далеко не случайный ход. Елена Корнеева объясняет: «Поклоняющиеся cиле “заряжены” на конкурентную борьбу и ужасно боятся ее проиграть, потому что, если ты не выигрываешь достаточно атрибутов достоинства, важности и cилы, – тогда у тебя нет вообще ничего! И раз борьба идет за индивидуальную ценность и значимость, то задача – отобрать у другого: показать ему, что он ниже тебя».

Образцом такого демонстративного «опускания» тех, кто ниже, является лидер движения «Наши» Василий Якеменко. При этом сами его соратники восхищаются крутизной своего вожака и насмехаются над униженными им людьми.

Отвратительно, но и это тоже – результат сработавшей технологии влияния. Елена Корнеева: «Человеческое достоинство в системе таких отношений не воспринимается как неотъемлемое свойство личности, присущее каждому от рождения. Оно понимается только как видимое (документированное!) наличие определенных атрибутов и кодов силы (денег, власти, умения влиять или держать в страхе людей). И тот, кто не может предъявить эти атрибуты, воспринимается как слабак или изгой, даже если он образован и порядочен».

Важнейшая функция здорового общества – создавать пример для подражания, отражающий социально приемлемые нормы в обществе. Достаточно вспомнить голливудский образ предприимчивого героя-одиночки, полагающегося только на себя, но служащего при этом интересам всей нации. У современного российского государства таких образцов нет. Власти сегодня нужны прагматичные циники – Сайферы[41] с жизненным кредо «Жизнь одна. Сотрудничай с системой и получай от нее блага, если ты не дурак». Сравните с «бесами» Достоевского: «Необходимо лишь необходимое».

К сожалению, если за пропаганду подобного образа жизни берется вся государственная машина, то это работает. Похоже, прав был Михаил Бакунин, когда писал, что если к власти придут интеллектуалы (не интеллигенция с ее идеалистическими представлениями о ценностях, а именно холодные интеллектуалы, имеющие доступ к знаниям и технологиям), то это будет в высшей степени деспотия, так как они будут использовать эти знания и технологии, чтобы управлять тотально.