Тайный орден Лукьянов Тимур

здесь — военный или церковный совет.

Какое-то время с разных концов длинного стола слышны были перешептывания.

Наконец, улучив момент, когда все затихли, архиепископ Шартрский, как самый

старший из присутствующих по возрасту и положению в духовной иерархии, встал,

произнес благословляющую молитву, и начал речь:

— Мы собрали вас, братья, в эту Страстную Пятницу во Имя Иисуса Христа.

И я рад приветствовать тех, кто смог прибыть, ибо всех нас объединяет Свет Господа

и праведное дело. Сегодня среди нас впервые, кроме лиц духовного звания,

присутствуют владетельные сеньоры: графы славного рода Блуа; наш

благороднейший гость, могущественный правитель Нижней Лотарингии герцог

Готфрид Бульонский; посол графа Фландрии Роберта барон Адальберт Лоранский.

Впервые присутствуют на нашем собрании и влиятельные люди купеческого

сословия, представители торговых домов Генуи, Венеции, Флоренции, Милана,

Тулузы, Барселоны и Парижа. Поэтому, думаю, излишне напоминать о том, что

решения, которые мы здесь примем, могут повлиять на расклад сил во всей Европе. —

По залу прокатился гул голосов, но, впрочем, почти сразу же голоса стихли, и

архиепископ продолжал:

— Итак, мы собрались в этом зале, чтобы обсудить то, что давно волнует

любого из нас. Плохие вести идут с Востока, из мест поистине бесценных для каждого

христианина, из Святой Земли. После разгрома Византийских армий при Монцикерте,

полчища неверных захватили не только все сухопутные, но и все морские пути в

Святую землю. Уже не пройти паломникам к Гробу Господню. Уже не приблизиться к

Вифлеему, не подойти к Назарету. И уже сам император Византии Алексей Комнин

взывает о помощи ко всем нам, к христианам Запада. Посол графа Фландрского, барон

Адальберт Лоранский привез письмо императора Алексея. Прошу вас, мессир

Адальберт, зачитайте письмо присутствующим.

Поднялся человек высокого роста в красном плаще, достал пергаментный свиток

и, откашлявшись, начал.

— Вот послушайте, любезные сеньоры, что пишет византийский правитель

нашему славному графу Роберту Фландрскому. — Барон развернул свиток тонкого

дорогого пергамента и стал читать громко, так, чтобы слышали все:

«Правители и сеньоры Европы, жители Запада, я, милостью Божьею,

император Восточной Римской Империи Алексей Комнин обращаюсь к вам с

просьбой о помощи.

Величайшая держава христиан восточных, славная наша Византия, наследница

великой славы старого Рима находится в немалой опасности. Турки, сарацины и

другие варвары угрожают нам со всех сторон, разграбляют страну и захватывают

большие христианские области. Неверные перекрыли все сухопутные и морские пути

в Святую Землю. Страшные орды кочевников заняли многие города на суше, а на

море огромный сарацинский флот не дает нашим кораблям прохода. Константинополь

уже почти окружен врагами. Из последних сил сражаемся мы, но не можем

положиться даже на солдат наших, ибо страх начинает проникать в сердца их, когда

до них все чаще доходят известия о зверствах кровожадных завоевателей, о

разрушении церквей и уничтожении святынь христианских. Мы не перестаем

молиться Господу, и с Его благословения, быть может, сдержим этот натиск, но нет у

нас возможности отбить то, что мы уже потеряли. Посему я обращаюсь к вам, как к

братьям во Христе: не медлите! Собирайте войска ваши и идите на выручку наших

святынь христианских, ибо сам Святой Гроб оказался в страшной опасности, в любую

минуту неверные могут уничтожить его, как могут они разрушить и священные

города, колыбели веры нашей Иерусалим, Вифлеем и Назарет. Так помешайте же им

сотворить непоправимое, ударьте со всей силой своих армий, обрушитесь со всей

мощью оружия вашего, освободите землю священную от поругания. Мы же всеми

своими силами и средствами поможем вам в нелегкой борьбе, дадим продовольствие и

золото вашим солдатам и военачальникам, и пусть ожидает вас не призрение

потомков, а великая слава земная и блаженство рая небесного».[34].

Зачитав письмо императора, фландрский посол грузно опустился обратно на свое

место, а архиепископ снова поднялся и окинул взглядом присутствующих, словно

ожидая их реакции. Возгласы негодования наполнили воздух, когда они стихли,

архиепископ Шартрский вновь взял слово:

— Я знаю, что все описанное в этом письме соответствует истине. Наши братья в

тех землях сообщают то же самое. Бесчинства неверных не знают пределов. Недавно

мусульмане разрушили наш последний опорный пункт в Иерусалиме и предали

страшной смерти братьев древнейшего монастыря на горе Сион. Только нескольким

монахам чудом удалось спастись. Но об этом лучше расскажет сам настоятель

Сионской общины.

И аббат Мори встал и заговорил:

—Все вы знаете, что с некоторых пор христианских паломников перестали

пускать в Святой город. Более того. За последние годы те последователи пророка

Мухамеда, за которыми стоит тайная власть Сатаны, превратили почти все храмы

христовы в мечети, а в самое последнее время изгнали из города даже

милосерднейших братьев госпиталя Святого Иоанна. Наше аббатство на горе Сион

долгое время оставалось единственным островком сил света в море тьмы,

захлестнувшем землю Израилеву. И мы знали, какая участь, в конце концов, ожидает

и нас, и мы были в готовности. Мы почувствовали волну наступающего мрака заранее.

Но противостоять атаке сатанинского воинства мы, будучи в одиночестве, не смогли.

На нас напали ночью. Фанатики из мечети Аль-Акса, подстрекаемые магами из

Магриба, с согласия и при попустительстве местных властей окружили аббатство и

прорвались за стены. Мы защищались до последней возможности, но нас было

слишком мало. И ужасной была смерть товарищей наших. Их, даже поверженных,

неверные продолжали остервенело рубить до тех пор, пока тела не превращались в

кровавые лоскуты. Только я и несколько братьев сумели пробиться к подземному ходу

и спастись благодаря милости Божьей. Остальные погибли. Помещения общины, а

среди них имелась и священная комната, в которой когда-то собрались на тайную

вечерю Апостолы и Христос, были захвачены и осквернены, а все содержимое их

подверглось разграблению и огню. Утрачены безвозвратно древнейшие реликвии,

рукописи и архивы нашего братства. Пропали труды многих веков. Сгорели летописи

и бесценные документы первой христианской общины. Темный огонь поглотил все. И

теперь нет больше у христиан оплота в Иерусалиме.

Скорбная тишина повисла в зале. Кто-то даже заплакал. Но аббат Мори

продолжал:

—Зло наступает, братья. Новая волна мрака катится с Востока. Еще одно

подтверждение этому вы все получили только что из письма императора Византии. И

если мы будем и дальше бездействовать здесь, спокойно сидя в Европе, то скоро силы

тьмы, используя исламскую религию, турок, сарацин и магов Магриба, стоящих за

ними, уничтожат единственный поток, идущий от Великого Источника. Тот самый

поток Тончайшего Огня, когда-то почти закрытый уже Сатаной, но открытый вновь

Иисусом Христом, Тайный Ручей[35], который проходит через Иерусалим и берет

начало свое в Кладезе Света Божественного, питающем добром души людские. А если

тьма добьется своего в этот раз и перекроет русло Свету, наш мир погибнет.

Когда аббат закончил свою речь, на минуту снова воцарилось молчание, а потом

со всех сторон, с разных концов длинного стола, послышались реплики:

—Хватит ждать, братья! Сколько времени мы можем терпеть осквернение

святынь наших? Пора действовать! Настало время переходить от слов к делу! Нужно

собирать войска и идти на Иерусалим! — Кричали одни.

—Но у нас не хватит сил для большой войны с турками и сарацинами! Мы и

мавров-то в Испании до сих пор победить не можем! — Кричали другие.

—Истинные Христиане должны сражаться духовно, но не силой оружия! ––

Кричали третьи.

Но председательствующий, громко постучав по столу ладонью, прервал их.

—Все мы, кто собрались здесь, желаем одного и того же: освобождения святынь

наших из рук неверных. Церковь думает об этом со времен папы Григория-седьмого,

представители рыцарства — с битвы при Залакке, люди торговли — с момента

схизмы, когда рынки Византии оказались почти что потерянными для Запада. Для

того мы и пригласили всех вас сегодня, чтобы окончательно объединить наши усилия.

Любой, из вас, находящихся сейчас в этом зале, как нам известно, поддерживает идею

борьбы за освобождение Святого Гроба. А посему, предлагаю уладить разногласия,

выработать план действий и именоваться отныне братством Воинов Христовых.

В ответ зал одобрительно загудел.

—Ну, что скажет духовенство? — Спросил председатель.

Тут же какой-то незнакомый де Пейну священник поднялся со своего места,

представился дьяконом собора в Клермоне, и произнес:

—Нужно поднимать на борьбу народы, а для этого необходимо задействовать

всю силу проповеди и использовать весь авторитет церкви. Но лишь именем

понтифика можно сейчас объединить христиан стран Европы, чтобы поднять их на

битву. А дальше следует попытаться добиться объединения и с византийским

христианством. Только тогда мы станем сильны и сможем победить.

—Объединение с греками невозможно! Они — схизматики, раскольники и

предатели. — Послышались несколько голосов с разных сторон, но сразу затихли,

когда над столом поднялась могучая фигура в герцогской короне.

—Я полностью поддерживаю предложение объединяться. Объединение христиан

необходимо. — Неожиданно для всех сказал Готфрид Бульонский, герцог Нижней

Лотарингии, больше всего известный до недавнего времени нетерпимостью к Святой

церкви, своим военным союзом с императором Священной Римской империи

Генрихом Четвертым против папы Римского, взятием Рима и походами на монастыри.

Говорили, что его люди разгромили множество христианских общин Германии и

Италии и перевешали сотни монахов. И вдруг такое неожиданное заявление об

объединении христиан!

Все взгляды устремились на герцога, и Годфрид Бульонский продолжал:

—Мы живем в великое время, сеньоры. Мир меняется. Прошлое отступает. Мы

не можем больше проводить свою жизнь в распрях с соседями и родственниками из-за

власти и наследства. Мы должны поумнеть, разорвать порочный круг глупой

повседневной суеты, и обратить, наконец, свои взоры на наши святыни. Я сам долгое

время был слеп сердцем и разумом, сражался за власть, воевал против церкви. Но я

прозрел. Я просил прощения у папы, тайно отправился я в Святую Землю и много

недель провел в молитвах в Иерусалиме у Святого Гроба. И я говорю вам, если мы не

сплотимся сейчас перед лицом угрозы с Востока, которую я узрел своими

собственными глазами, завтра может быть слишком поздно. Посмотрите вокруг.

Испания под властью мавров. По Средиземному морю невозможно плавать без риска

погибнуть или попасть в рабство — настолько оно кишит сарацинскими пиратами.

Более того, они уже давно открыто нападают и на южные побережья Италии и

Франции. В Святую Землю пути закрыты. Я, с помощью Господней, совсем недавно

вернулся из Иерусалима, и знаю, какие бесчинства творятся там неверными. Они

силой насаждают повсюду свою религию, убивают христиан, рушат древние святыни.

Но я был бессилен помешать им. И никто не сможет противостоять полчищам тьмы в

одиночку. А что будет дальше? Мавры, сарацины и турки захватили уже весь Восток,

скоро все они объединятся под знаменем ислама и тогда непременно двинутся на

христианские страны. Сначала они покончат с Византией, которая день ото дня

слабеет, а потом, окрепнув окончательно, дойдут и до нас. Они улучат момент, когда

мы будем разобщены и заняты обычной бессмысленной грызней между собой. Мы

даже не заметим, как их кривые сабли отрубят наши беспечные головы. А посему, нам

следует немедленно начинать объединение всех христиан на борьбу с общим врагом.

Сеньоры, призываю вас: внемлите голосу разума, прекратите споры, объединитесь

хоть на время, во имя Господа и во благо наших детей, и выступайте в поход. Врагов

нужно упредить хорошим ударом, а то завтра может быть уже слишком поздно, и тьма

поглотит мир.

После такой неожиданной речи, которую мало кто ожидал услышать от этого

сурового герцога, опять воцарилась тишина, которую нарушил

председательствующий.

— Кто еще желает высказаться?

Встал какой-то человек неопределенного возраста с бритой макушкой и в

дырявом шерстяном плаще, по виду странствующий монах. Он назвался Петром из

Амьена и произнес целую речь:

— Братья мои! То, что мы только что слышали — ужасно. Опасность

небывалая нависла над всем христианским миром. Быть может, не все из нас еще

осознали ее полностью, но медлить и вправду нельзя. Я тоже бывал в Святой земле, в

Иерусалиме. Я тоже молился у Святого Гроба и видел все ужасы, творимые там

сарацинами. И, уверяю вас, эти варвары не имеют ни крупицы доброты в сердцах

своих, ибо они дети Антихриста. А сам Антихрист уже давно пришел в мир очень

далеко на востоке, но прямая власть тьмы пока не распространяется дальше границ

владений пресвитера Иоанна, ибо он с войсками своими сдерживает легионы

Антихриста там, где тянется через пустыни на тысячи лиг огромная каменная стена, и

где великие неприступные горы превращены в крепости духа. Не будь его воинства,

тьма поглотила бы давно уже и Византию, и Европу. Но гнусные орды огибают

владения пресвитера Иоанна[36] с севера и наносят постоянный урон Византии, которая

уже много лет подвергается нашествиям турок. А само распространение

магометанства тоже есть дело рук Антихриста, сделанное им через своих посыльных.

И если Европа станет и дальше бездействовать, Антихрист победит и воцарится

повсюду. Мы, простые странствующие монахи уже давно проповедуем поход в

Святую Землю среди бедных людей. На них можно опереться в битве с неверными,

ибо осталась еще в их душах чистая вера, которой, увы, не в обиду присутствующим

будет сказано, нет ныне у многих сильных мира сего. Я уже больше трех лет подряд

открыто призываю христиан Европы к походу против неверных, к великому походу во

славу Господа. Потому что еще папа Григорий седьмой призывал к этому. И наш долг

выполнить его завет. Я, и сподвижники мои, неустанно творим об этом проповедь

нашу и вас всех призываем к тому же самому. И я уверен, что многие уже понимают

опасность, и стоит только папе сказать хоть слово о походе, простой народ с радостью

пойдет к Иерусалиму, потому, что беднякам терять нечего. Стоит им показать цель,

пообещать новые наделы, и они двинутся в Святую землю великим человеческим

потоком. И никакое войско сарацинское не сможет остановить их.

— А что скажут рыцари? — Спросил председательствующий.