Тайный орден Лукьянов Тимур

—Но некоторых я убил не будучи на службе.

—И за что ты убил их?

—Они пытались убить меня, и я защищался.

—Защита жизни сама по себе грехом быть не может.

—Но в Священном Писании сказано: «ежели ударят тебя по одной щеке,

подставь другую»…

—Неверно трактуют слова Господа нашего Иисуса Христа.

—Как так?

—Многое искажено и в Писании, ибо люди грешные трактовали и переписывали

его по своему разумению. Говорил Христос сию фразу в кругу учеников Своих и речь

только об отношениях между учениками в ней шла, только об отношениях внутри

Общины Христовой, а не обо всех людях и, тем более, не о врагах.

—Почему же тогда я чувствую тяжесть на сердце? Разве это не грех тяготит мою

душу?

—Я не вижу зла в твоем сердце, но ты принял на себя темную тяжесть душ

павших, убивая врагов и не умея очиститься. Но я помогу тебе. Сейчас мы с тобой

помолимся за убитых. Помолимся за павших на полях сражений. Помолимся за

убитых твоей рукой. И пусть все они обретут покой за гранью этого мира. — И в

тишине садовой часовни аббат начал читать нараспев молитву на древней латыни. Но,

когда Гуго вслушался в смысл, молитва показалась ему несколько необычной.

—Господи, Владыка Светлого Огня Вселенной, попирающий смерть, пошли луч

Твой и очисти нас от тяжких оков темного пламени врага мира и освободи нас от его

братии тьмы. И пусть темные сущности развоплощенных врагов наших осветлятся

Твоим Светом и окрестятся Твоим Пламенем. И, Господи, во имя Света и Жизни

помоги сыну Твоему Гуго из Пейна обрести равновесие духа.

Произнося свою молитву, священник развернул руки ладонями вверх и почти

тотчас небольшие огненные язычки свечек, зажженных перед иконами, взмыли ввысь,

превратившись на миг в целые фонтаны ослепительного золотистого пламени, отчего

в часовне стало светлее, чем днем.

—Что это? — Невольно вырвался вопрос из уст рыцаря.

—Господь послал огонь очистительный. И посему, Он отпускает грехи тебе, Гуго

из Пейна. — Сказал аббат Мори.

—Иисус Христос? Он отпускает мне грехи? — Спросил удивленный Гуго.

—Он, Господь наш, отпускает грехи твои. — Кивнул аббат.

И де Пейн вдруг почувствовал, что словно тяжелый камень свалился с его души.

Ему впервые за очень долгое время сделалось вдруг легко, радостно и спокойно.

Аббат, по-видимому, заметил произошедшую с де Пейном перемену и спросил:

— Как ты себя теперь чувствуешь, юноша?

— Я словно бы обрел крылья. Эта ваша молитва… Я никогда не слышал такой…

Но откуда взялись такие столбы огня?

—Запомни, юноша, что каждая церковь, даже самая маленькая, — это не просто

храмовое здание, это Врата в Град Божий. Только мало кто из нынешних священников

по-настоящему может использовать силу этих Врат. Я же лишь слегка приоткрыл тебе

вход в Град Божий. И он открыт для тебя, ибо в твоем сердце узрел я ключ к Граду

Божию. И когда-нибудь ты и сам сможешь открывать двери в Него, ибо есть люди,

которым для входа в Град Божий не нужно ничего внешнего: ни молитв вслух, ни

икон, ни храмов. Многие же, напротив, ищут Град Божий всю свою жизнь, молятся на

коленях дни напролет, самозабвенно постятся, кочуют от одних святых мест к другим,

но не находят Его нигде. Ибо сокрыт Он от лукавых и корыстных. Глупцы, они не

ведают, что Град Божий не нужно искать, потому что Он всегда рядом с нами. И не

количеством посещенных святынь вымощена дорога к Нему, а благими делами и

чистыми помыслами. И только те, кто полностью преодолел самого себя, кто

искоренил в себе тьму, могут входить в Град Божий, ибо ключи от этого Града есть

внутри каждого сердца. Нужно только заглянуть к себе внутрь и выбросить из своего

существа весь мусор, все незначительное, недоброе и суетное. Нужно строить храм

свой внутри своего собственного сердца. Нужно сознательно очищать свою душу от

всего наносного и всегда поступать по совести, и тогда, когда кристалл души

засверкает как горный хрусталь в первозданной своей чистоте, откроются заветные

Двери. Но люди пока, увы, этого не умеют и не скоро этому научатся. А Град Божий

повсюду. Он внутри нас, и Он вокруг нас. Он, как и Творец его, пронизывает все. Но

большинство обыкновенных людей, увы, еще не способны увидеть Град Божий. Вот

для того чтобы помочь им выйти на правильную дорогу и нужны вещи внешние:

молитвы, иконы, обряды и храмы. Но я знаю, когда-нибудь наступит такое время, что

граница исчезнет, внешнее станет ненужным, и Град Божий придет в этот мир. Но

чтобы это время приблизить, нам всем, всем добрым людям, необходимо непрерывно

бороться, ибо Сатана не дремлет. Он затуманивает взор глядящим вдаль и направляет

на ложный путь странников. Он путает понятия и заставляет мужей мудрых

погружаться в ненужные споры о пустых словах. Он извращает благие порывы целых

народов, обращая их на погибель. Он разобщает людей и губит их поодиночке. Он

коварен и страшен, наш Враг. Но мы встанем стеной на пути его. И мы будем упорны

в битве с ним. И верные уже собираются. Я видел тебя на нашем собрании, добрый

рыцарь. Вынес ли ты оттуда что-либо полезное для себя? Готов ли ты принять участие

в предстоящем сражении за Святую Землю?

—Конечно, любезный аббат, все то, что я слышал на собрании и сейчас услышал

от вас, созвучно порывам моего сердца. И я готов принять ваши цели, как свои

собственные и присоединиться к той организации паломников, которую вы

представляете.

—Да, не скрою от тебя, добрый рыцарь, создана эта организация не без моего

участия. Создана с целью противостояния новой волне дьявольской мощи,

надвигающейся ныне с Востока. Но много усилий пришлось приложить, чтобы

собрать даже сегодняшнее собрание. Ибо люди ныне сильно разобщены дьяволом. И

светлых сердцем очень мало теперь. Добрых людей мало ныне, и таятся они. И все же,

под знаменем этого братства мы, я и ближайшие соратники мои, сейчас собираем

всех, в чьих сердцах еще пылает светлый огонь. Начало положено. Пока эта

организация тайная, но скоро она перестанет быть тайной, и десятки тысяч

паломников со всей Европы встанут в ряды ее. И недалек тот час, когда рати воинов

Христовых двинутся к Иерусалиму.

—И я тоже хочу встать под ваше знамя, если это возможно. Я хотел бы пройти

послушничество и принять посвящение. – Твердо сказал молодой рыцарь.

—Этого не потребуется. Некоторые с этим рождаются, и ты из таких. –

Неожиданно повернув голову и взглянув прямо в глаза де Пейну, произнес аббат

Мори.

—С чем рождаются? — Не понял Гуго.

—Со светом в сердце, мой мальчик. Ты идешь дорогой Рыцаря Света. И именно

поэтому ты и так уже один из нас, Гуго, ибо только для чистых сердцем открываются

двери Града Божия. — Сказал аббат Мори, и повернулся, собираясь уходить из

часовни. Гуго последовал за ним к выходу, но что-то заставило его обернуться на

пороге, и он увидел, как сами собой с уходом аббата погасли все свечи в помещении

храма.

—Спокойной ночи, шевалье. — Сказал аббат де Пейну уже в саду.

—К сожалению, вряд ли эта ночь будет для меня спокойной. Послезавтра мне

предстоит судебный поединок с Бертраном де Бовуар. А завтра мне вместо

празднования Пасхи нужно подготовить снаряжение и немного поупражняться с

тяжелой булавой. — Грустно сказал Гуго аббату, неожиданно вспомнив о

предстоящем судебном поединке с разбойным баронским отпрыском.

—Не стоит беспокоиться. Бертран де Бовуар только что скончался в Сторожевом

замке. — Сказал аббат, удаляясь в темноту по аллее, ведущей ко дворцу графа

Шампанского.

—Не может быть! — Воскликнул ошарашенный Гуго. — От чего же он умер?

—Как мне кажется, его хватил удар. Видно, бедняга перенервничал на суде. Его

выступление было слишком многословным.

—Господь милосердный! — Произнес де Пейн.

—Воистину так! — Донеслись до молодого рыцаря слова удаляющегося аббата.

Аббат уже давно пропал из виду, а Гуго все стоял и смотрел на звезды и на их

отражения в поверхности пруда, пораженный странными событиями прошедшего дня.

С ним ли происходит все это? И что это? Сон или невероятное везение? Он не знал.

—Это помощь, — вдруг произнес голос, очень похожий на голос Мори.

Но возможно ли? Ведь аббат давно уже ушел. Гуго де Пейн огляделся, но вокруг

никого не было. Ночь уже окончательно вступила в свои права, цвет неба сделался

почти черным, и Луна висела на нем подобно огромному желтому светящемуся глазу

исполинского чудовища, затаившегося в темноте. По освещенному лунным светом

саду гулял холодный ветер, и ясные до этого звезды начали затягивать облака, хотя

Луна все еще не была затронута облачным покрывалом. Но вскоре ветер усилился, в

саду сделалось неуютно и молодой рыцарь предпочел закончить прогулку.

По дороге ко дворцу графа Де Пейн перебирал в уме все события этого вечера, и

посчитал произошедшее в последние часы весьма странным: заступничество дяди,

внимание к себе герцога, молитвы аббата Мори и его речи о Граде Божием, этот голос

в пустой ночи… И вообще, откуда мог аббат знать, что Бертран «только что

скончался», ведь весь последний час они с аббатом проговорили в уединении садовой

часовни, и к ним никто не подходил? В конце концов, Гуго решил, что самое лучшее

после такого странного дня — это пойти в свою комнату в гостинице и лечь спать, что

он и сделал.

Гуго де Пейн лег в постель, но уснуть быстро не мог. Вновь и вновь думал он о

странном повороте своей жизни и карьеры. Подумать только, отныне он ни кто-

нибудь, а доверенный рыцарь, приближенный самого графа Шампанского! И еще этот

аббат, который так запросто раскрывает ему свои тайны… Да, зачем-то он нужен им,

графу и аббату. И, несомненно, кто-то из них убрал с его пути разбойника Бертрана.

Де Пейн не верил в совпадения.

Действительно, многое в тот вечер менялось в судьбе Гуго де Пейна. Но всей

значимости этих изменений молодой рыцарь еще не мог осознать. Сейчас он словно

стоял на пороге. Простое и понятное прошлое оставалось за спиной, а впереди ждал

другой, совсем неизведанный, опасный, но такой манящий путь! Путь борьбы со злом.

Путь светлого рыцаря, путь воина Христова, путь к Свету.

Гуго не мог знать, что незадолго до его появления в родных краях, вдали от

человеческого жилья, на одном из отрогов Альп, посреди удивительно круглой

полянки, в центре которой возвышался большой белый камень, встретились двое

странников в серых плащах с капюшонами. И именно тот разговор с глазу на глаз этих

двоих и решил судьбу молодого человека.

— Рад приветствовать тебя на древнем месте Праведной Силы, мой светлый

брат, хранящий Знания этого мира. — Произнес один из пришедших, а второй учтиво

поклонился, приложив правую ладонь к сердцу.

— Учитель, пять долгих лет прошло с момента нашей последней земной

встречи, но я не терял времени. Я выполнял возложенное, я организовывал движение

христиан против тьмы…

— Не продолжай, я знаю, и деятельность твоя похвальна, хотя и не

безупречна. Я не мог встретиться с тобой раньше. Ибо битва с тьмой идет во

множестве мест в разных мирах. Ты знаешь. Но я пришел сюда к сроку. Поэтому не

медли, говори, о том, о чем хотел сказать мне.

— Учитель, мне кажется, что я уже отыскал того, о ком говорили вы мне,

того, кто может встать на Путь и продолжить на земле Благое Дело, — Сказал второй

из серых странников, в котором читатель без труда смог бы узнать аббата Мори.

— Я видел его отражение в тонком мире, но расскажи мне о нем земном. —

Попросил первый, лицо которого полностью скрывала глубина капюшона, и лишь

зрачки глаз, излучая внутренний свет, сверкали из этой затененной глубины

искрящимся огнем, подобно крупным бриллиантам.

— Это один из поданных графа Шампанского, молодой и не слишком

знатный, но хорошо образованный дворянин. Его зовут Гуго де Пейн. Он побывал на

войне. Наша встреча произошла там, очень далеко отсюда, в горах Испании. Юноша

оказался за границей вечных снегов, спасаясь от многочисленных преследователей,

разграбивших караван, примкнув к которому он рискнул путешествовать по тем

неспокойным местам. Я же почувствовал необходимость придти ему на помощь и

подоспел как раз вовремя, чтобы спасти его жизнь. И я увидел на нем печать Света, а

еще я увидел над ним ангела Божьего. И я вывел юношу к людям. Он был ранен, но

наши братья выходили его и помогли добраться до Арагона, где этот молодой человек

вновь поступил на военную службу. Насколько я знаю, он и сейчас там.

— Нет, мой светлый брат, этот юноша уже на дороге домой. Пока ты

рассказывал мне о нем, я направил свое внутреннее зрение на его пути. Скажу больше.

С той твоей встречи с ним Иерархия Небесная ведет за ним наблюдение.

— Значит, я сделал правильное предположение о его предназначении? Не

случайно мне было видение, что именно этот человек продолжит Благое Дело.

— Тебя привели к нему, ибо на нем печать Господа. Но каждый человек, как

тебе известно, имеет право на выбор путей.

— А если мы все же ошибаемся насчет него?

— Не думаю. Вероятность выбора им пути Света высока. К тому же, мы

вправе показывать направление.

— И как же показать ему направление? Он воин, он силен и вряд ли станет

слушать других.

— Вполне уместно будет помочь молодому человеку и немного просветить

его.

— Каким же образом, Учитель?

— Окажи ему посильную земную помощь и приоткрой перед ним завесу

неведения. Для начала подружись с ним, пригласи его на собрание созданной тобой

организации и постарайся, чтобы граф Шампанский взял его к себе на службу. В

дальнейшем он может принести пользу на этой службе.

— Но не опасно ли посвящать неподготовленных в наши замыслы?

— Не забывай, брат Хранитель, что на нем печать Господа, а это значит, что

свет преобладает в душе его, и огонь маяка от рождения зажжен в его сердце. Такие,

как он, не колеблются в выборе. Так пусть смело начинает свой путь. Скоро мы

испытаем его в деле и увидим, каков он.

Глава 10. Праздничные дни