На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811-1917) Штутман Самуил

Время реформ

России не миновать преобразований. Это прекрасно понимал новый государь, особенно после подписания унизительного для России Парижского мирного трактата. Старые николаевские порядки получили почти единодушное осуждение. Поражение в войне грозило опасностью превратиться во второразрядную державу. А от крепостного крестьянства всегда исходила, а теперь и усилилась, угроза поколебать трон и все, на чем он держится. Вообще поражение в войне создает предпосылки к революции. Но нельзя было стоять и топтаться на месте, нужны решительные шаги на пути от заскорузлости к прогрессу. «Революция, – как писал поэт В.А. Жуковский, который был воспитателем Александра II, – есть безумно губительное усилие перескочить из понедельника прямо в среду. Но и усилие перескочить из понедельника назад в воскресенье столь же... губительно»¹⁷⁴. Страна переживала государственно-политический кризис и необходимо было искать выход из него. Общество ждало либерализации жизни, послабления режима. Отвечая или уступая этим настроениям, император согласился на долгожданную отставку нескольких, казалось, непоколебимых персон. Ушли с государственно-политического олимпа министр внутренних дел Бибиков, главноуправляющий путями сообщений и публичными зданиями Клейнмихель, бывший военный министр, председатель Государственного совета Чернышев, министр иностранных дел Нессельроде. Пришли новые государственные деятели, возглавившие важнейшие ведомства: С.С. Ланской – Министерство внутренних дел, Д.А. Милютин – Военное министерство, A.M. Горчаков – Министерство иностранных дел и др. Но среди сановников было немало консерваторов, противников реформ. Грядущие преобразования тревожили крепостников, но тут уж император проявил дальновидность и решительность. Выступая перед дворянами в Москве, он постарался рассеять всевозможные слухи, сказав, что он не намерен отменить крепостное право одним махом, но и дал понять, что лучше это сделать сверху, чем ждать, пока оно отменится снизу. Началась очень серьезная подготовка, приведшая, в конечном итоге, к тому, что Манифестом от 19 февраля 1861 г. была провозглашена отмена крепостного права в России¹⁷⁵. Крестьяне освобождались от крепостной зависимости, становились лично свободными, хотя до гражданского равноправия оставалось еще далеко. Всевластию помещиков-крепостников был положен предел, но крестьяне остались недовольны реформой из-за непоследовательности в ее проведении, вызванного ею «земельного голодания», ограниченной возможности пользоваться дарованной волей. Землю давали за выкуп помещикам в размере в 1,5 раза превышающем ее рыночную стоимость. И хотя выплату 80 % выкупной суммы брало на себя государство, крестьяне обязывались в течение 50 лет возместить долг с процентами. Земельные наделы были меньше участков, которыми пользовались крестьяне в крепостном состоянии. Крестьяне платили подушную подать, несли рекрутскую повинность. Сохранялось общинное землевладение.

Отмена крепостного права открыла эпоху великих реформ. Одна за другой были проведены: Университетская реформа (1863 г.), предоставившая высшим учебным заведениям большую самостоятельность; Земская реформа (1864 г.), которая ввела выборные органы местного самоуправления – уездные и губернские земства (позже – в 1870 г. – провозглашена Городская реформа); Школьная реформа (1864 г.), демократизировавшая сферу начального и среднего образования; Судебная реформа (1864 г.), введшая гласность судопроизводства, состязательность судебного процесса, суд присяжных, провозгласившая независимость новых судов; Реформа печати (1865 г.), отменившая предварительную цензуру для большинства книг и журналов.

Шла усиленная подготовка военной реформы, призванной заменить рекрутский набор всеобщей воинской повинностью и внести существенные изменения в одну из самых консервативных сфер государственной системы.

Великие реформы сыграли выдающуюся роль и заняли достойное место в истории России, они вызвали большой подъем в стране, воодушевление, вселили надежду на коренное обновление политической и экономической жизни в городе и деревне, возможное формирование правового гражданского общества в рамках конституционной буржуазной монархии.

Ретивый Лауниц

9 мая 1857 г. высочайшим приказом командиром Отдельного корпуса внутренней стражи был назначен генерал-лейтенант фон-дер-Лауниц Василий Федорович. Рассматривалось несколько кандидатур (генералы Фролов инспектор пехоты, Перфильев – начальник округа корпуса жандармов, Желтухин – директор Пажеского корпуса, Шепелев – начальник 4-й пехотной дивизии) и Лауниц, против фамилии которого сделана, очевидно, военным министром, пометка: «всех способнее»¹⁷⁶.

11 мая Лауниц, именуя себя командующим ОКВС, доложил военному министру генералу Сухозанету о вступлении в должность. Происходил он из старинного дворянского рода, берущего свое начало от Юргена Шмидта фон-дер-Лауница, которому в 1568 г. было пожаловано поместье в Курляндии¹⁷⁷. В.Ф. Лауниц родился в 1802 г. в г. Гробине (Курляндская губерния) в семье местного пастора (пробста). Два сына пробста пошли по военной стезе и оба стали генералами, положив начало военной династии Лауницев. Василий службу начал юнкером в 1819 г. в Елизаветградском гусарском полку, затем переведен в л.-гв. конноегерский полк, в составе которого участвовал в войне с Турцией (1829 г.), за боевые отличия был награжден орденом Св. Владимира 4-й степ.; переведен в адъютанты к начальнику штаба 2-й армии генералу Толю. Позже усмирял польский мятеж в 1831 г., за что награжден золотым оружием. С 1834 г. командовал Кинбурнским, затем Каргопольским драгунскими полками, с 1835 г. – Одесским уланским полком. В 1843 г. произведен в генерал-майоры, в следующем году назначен начальником штаба 2-го резервного кавалерийского корпуса. С 1848 г. возглавляет штаб инспектора резервной кавалерии, в 1851 г. назначен в Свиту е.и.в., в следующем году произведен в генерал-лейтенанты, продолжая заниматься делами штаба и инспектированием войск и округов военных поселений. Лауниц был службистом, человеком требовательным и педантичным. Вместе с тем, это был весьма компетентный военачальник, знаток кавалерийского дела. Он автор нескольких статей по военному искусству: «Из военно-походных записок о кампании 1829 г. в Турции» (Военный сборник. – 1874. – № 7), «Штурм Варшавы 25 и 26 августа 1831 г.» (Военный сборник. – 1873. – № 9) и др.

В помещенной о нем в Военной энциклопедии статье, в частности, говорится: «Суровые требования Лауница создали ему немало врагов из подчиненных. Сам Лауниц сознавался, что в первое время командования им Одесским полком он был вынужден принимать офицеров с заряженным пистолетом на столе. Но начальствующие лица... ценили честность, добросовестность, исполнительность и желание внести во всякое дело порядок».

Приняв ОКВС, Лауниц обратил внимание прежде всего на самые отдаленные подразделения – уездные команды. Анализируя причины побегов арестантов и других происшествий, он пришел к выводу о необходимости в первую очередь изменить состав этих команд и ликвидировать то неустройство, в котором они пребывали. «Состоявшие в них в большомчисле нижние чины порочной нравственности и порочные, нигде не могли быть столько вредны, как в сих командах, предназначенных для конвоирования арестантов, охранения казначейств и тюремных помещений, содействия гражданскому начальству в наблюдении за порядком и общественным спокойствием в уездах»¹⁷⁹. Поэтому Лауниц потребовал быть разборчивее при выборе офицеров, назначаемых начальниками этих команд, а всех штрафованных нижних чинов перевести в гарнизонные батальоны, заменив их преимущественно старослужащими «испытанной нравственности» (приказы № 216 от 21.Х.1857 и № 190 от 19.V.1858 гг.). Кроме того, все прослужившие вне родины 15 лет, хорошего поведения, имеющие установленные нашивки, переведены были в родные уезды. Точно так же переведены неспособные, имеющие ранения, особенно «украшенные знаками отличия и медалями, если они бодры и местную службу нести могут» (приказ № 148 от 22.IV.1858 г.). Он добился упразднения исправительных отделений при батальонах внутренней стражи, которые были учреждены в 1840 г., так как пользы от них не было, исходило лишь разлагающее влияние на нижних чинов (высочайшее повеление по этому поводу объявлено приказом по военному ведомству № 94 от 18.V.1861 г.). Одним из главных зол во внутренней страже Лауниц считал «дурное содержание нижних чинов». В упомянутом сборнике распоряжений по ОКВС по этому поводу говорится:

«Ни в одной части войск солдат в мирное время не несет столько служебных трудов, сколько во внутренней страже, ибо кроме фронтовых занятий наравне с армейцами и караульной службы в усиленном против сих последних размере, нижние чины внутренней стражи исполняют исключительно одни конвойную службу по препровождению арестантов и пересылаемых не в роде их людей» (имеются в виду рекруты, опоздавшие отпускники и т. п.).

Поэтому он занялся наведением порядка в обеспечении батальонов и команд продовольствием, потребовал от офицеров следить за правильным приготовлением пищи, обработкой выделенных огородов, чистотой помещений, опрятностью подчиненных (приказ № 128 от 11.IV.1858 г.). Особое внимание обращено на приращение денежного фонда (капитала) внутренней стражи. В 1861 г. были приобретены облигации Главного общества российских железных дорог на сумму 208437 руб. 73 коп. по биржевому курсу. Купили для батальонов и команд 143 швейные машинки. Лауниц потребовал от окружных генералов лично проверить состояние бань и наблюдать за обогревом казарм. Следуя правилам Свода военных постановлений, предписывал начальству при вступлении в брак офицеров «строго рассматривать... пристойность самих браков, а при браках нижних чинов – состояние, как жениха, так и невесты» (имеется в виду, конечно, материальное положение)¹⁸⁰. Он категорически запретил использование солдат на работах, не связанных с военной службой, предупредив, что «всякое покушение извлечь какую-либо собственную пользу от мастерства строевого солдата, хотя за плату, подвергает виновного преданию военному суду» (приказ № 374 от 18.XI.1858 г.). При осмотре ночлежных этапных пунктов по сибирскому ссыльному тракту, он установил, что «нигде не приняты какие-либо меры к доставлению конвойным нижним чинам возможности отдохнуть после трудов похода, и они принуждены, часто в мокрых от дождя и ненастья шинелях ложиться на голые нары», и потребовал прекратить это, обеспечить нормальные условия для отдыха, изготовив «соломенные маты толщиной в 11/2 вершка и подушки соломой же набитые» (приказ № 49 от 1860 г.).

Лауниц потребовал, чтобы в каждой роте был Устав гарнизонной службы, и люди знали его. В приказе по корпусу (№ 307 от 11.Х.1858 г.) он обратил внимание начальников на необходимость обучать нижних чинов грамоте. Позднее, проверив, как же выполняется его приказ, нашел, что «обучение нижних чинов батальонов внутренней стражи грамоте производится с меньшей заботливостью со стороны ближайшего их начальства». В циркуляре от 8 марта 1861 г. он требует ежегодно при инспектировании батальонов и команд обратить на это особое внимание и проверять успехи нижних чинов в грамоте¹⁸¹. Специальным циркуляром от 4 апреля 1861 г. он потребовал, чтобы проба пищи была с котлов, запретив носить ее на дом. Он взял под свой личный контроль комплектование корпуса, особенно офицерским составом. Он предлагает «наблюдать неослабно, чтобы офицеры, не приносящие пользы для службы, не оставались в батальонах, преграждая достойным производство в следующие чины» (циркуляр от 19 июля 1861 г.), приказы о зачислении прибывающих в корпус для продолжения службы военно-срочных арестантов после отбытия наказания отдавать каждый раз только после его разрешения (циркуляр от 30 июня 1861 г.).

Безусловно приведенные распорядительные документы отражают новые веяния в армии, связанные с состоянием общества и начавшимися реформами, но они также характеризуют и личность командующего ОКВС.

«Это был человек строгий, требовательный, прекрасно знавший строевую службу, но в то же время заботившийся о солдате», – сказано о нем в той же Военной энциклопедии, в словарной статье, посвященной внутренней страже.

Грубые нарушения дисциплины и службы Лауниц не прощал. Ознакомившись с делом рядового Юрченко из Витебского батальона, совершившего четвертый побег, но все же явившегося в полицию, Лауниц распоряжается: «Наказать шпицрутенами чрез сто человек три раза и вторично отправить в арестантские роты инженерного ведомства в крепость Вильно на шесть лет».

По делу «об упуске» двух окованных наручными кандалами преступников тремя конвоирами из Новоалександровской инвалидной команды Лауниц вынес решение подвергнуть последних наказанию розгами по полтораста ударов и предупредить, что при повторении подобного они будут преданы военному суду¹⁸².

Число присланных на ревизию судебно-следственных дел возросло. Во второй половине 1857 г. их было 14 (из 56), в 1858 г. – 37 (из 115), в 1859 г. – 38 (из 120), в 1860 г. – 43 (из 116)¹⁸³.

Однако усилением репрессивных мер по отношению к нижним чинам исправить положение, создавшееся в ОКВС, было невозможно. «Порочными» солдаты становились не в корпусе, а раньше, из-за чего они зачислялись в разряд «штрафованных» и при первой возможности отчислялись из состава полевых войск и переводились в ОКВС. Палочная дисциплина, прогнание сквозь строй, заимствованное от прусской армии, к которой, в свою очередь, этот варварский обычай перешел от немецких ландскнехтов, только еще больше озлобляли людей, вызывали сочувствие к наказуемым. Когда 17 апреля 1863 г. Александр II в день своего рождения отменил, наконец, телесные наказания, этот анахронизм средневековья, облегченно вздохнули все. «Снята была, наконец, с русского народа эта позорная язва, много веков тяготевшая над ним, даже до половины просвещенного XIX века, и в просвещенной Европе», писал генерал от инфантерии князь Н.С. Голицын¹⁸⁴.

Состояние дисциплины в ОКВС отражало положение в стране, особенно после Крымской войны, которое в определенных кругах считали «нравственной порчей». «При нынешнем составе внутренней стражи, – писал помощник окружного генерала 9-го округа ОКВС полковник Дворжи[ц]кий, – сохранение дисциплины в них требует крайних мер, при этих мерах главная цель не достигается. Никакие силы не в состоянии переделать массу, большинство которой охватилось нравственной порчей»¹⁸⁵. Весьма характерное признание.

В корпусе было немало офицеров, которые своим человеческим, справедливым отношением к солдатам заслужили их уважение и любовь. Подчас это приводило к конфликтам с вышестоящим начальством, как это имело место в Херсонском ВГБ, где 12 июня 1858 г. было заведено дело «О поступке командира 4-й роты штабс-капитана Затеплинского», который в ответ на несправедливое, по его мнению, приказание командира батальона отвечал «дерзко, с азартом и оказал при том неповиновение». Его посадили на гауптвахту, но он сбежал оттуда в свою роту, а солдаты (60 человек) отправились к комбату защитить своего командира.

Карта округов Отдельного корпуса внутренней стражи

Беспрецедентная акция

Конфликты, принимавшие столь опасные формы, должны были насторожить командование и нацелить его на недопущение подобных эксцессов, но Лауниц вынашивал идею об изъятии так называемых порочных нижних чинов.

Военный министр генерал-адъютант Н.О. Сухозанет, поддерживавший усилия Лауница по оздоровлению Отдельного корпуса внутренней стражи, в первом своем всеподданнейшем отчете (1857г.) обратил внимание императора на противоречия между государственным назначением корпуса и его составом. Преступность в корпусе в 6 раз превышала число преступлений в армии, а по сравнению с гвардией это соотношение составляло 19:1.

Главная причина этого явления – большое число опороченных нижних чинов, поступивших на службу в корпус: 16 400 человек (из 142 750 человек). Военный министр считал необходимым провести коренное преобразование корпуса¹⁸⁷.

В чем конкретно виделось министру преобразование ОКВС – неясно. Скорее всего, речь могла идти об освобождении корпуса от порочных людей, в том числе и проштрафившихся офицеров, но эта мера оздоровила бы корпус всего на год-два, так как сама практика перевода из армии такого контингента была порочной. В этом все дело. И все же такое решение состоялось. Оно тщательно готовилось штабом ОКВС. Этой проблемой основательно занялся обер-квартирмейстер ОКВС подполковник Александр Иванович Беленченко¹⁸⁸.

Он принадлежал к новой поросли штабистов, расцвет деятельности которых произошел в период подготовки и проведения военной реформы. Благодаря ему и Лауницу была подготовлена и осуществлена получившая законодательное оформление идея по переселению 13 тыс. нижних чинов ОКВС вместе с женами и детьми в Восточную Сибирь в течение четырех лет (1858 – 1861 гг.).

18 мая 1858 г. высочайше утверждено Положение об отправлении порочных нижних чинов в Восточную Сибирь для обращения в казачье сословие¹⁸⁹.

Это была грандиозная акция, впервые осуществленная с помощью водных перевозок в таком большом масштабе. Причина ее сформулирована в гл. 1 Положения: «Скопление большого числа порочных нижних чинов в Отдельном корпусе внутренней стражи послужило основанием об удалении их из внутренних губерний в Восточную Сибирь с зачислением в казачье сословие.» Не скрывалось, что речь идет именно о «порочных людях» и даже раскрывался смысл этого понятия. Сюда относились: поступившие в корпус из арестантских рот; переведенные во внутреннюю стражу из армии «за кражу, побеги и развратное поведение» как окончательно, так и для годичного испытания в исправительных отделениях, учрежденных при гарнизонных батальонах; неблагонадежные (очевидно, по политическим мотивам) и др. Чтобы не оставлять никакого сомнения, что вкладывается в понятие «и другие», Положение четко разъясняло: «Вообще все те нижние чины, которые хотя и не принадлежат к вышеизъясненным разрядам, но признаются вредными для службы во Внутренней страже по дурным наклонностям и по неблагонадежному поведению». Дозволено было не выселять нижних чинов по старости или болезни и хорошо проявивших себя и раскаявшихся. Для произвола начальства Положение предоставляло полный простор.

Корпус мог очиститься от любых неугодных нижних чинов, предлогов могло найтись достаточно. Любопытно трактовался вопрос о семьях солдатских, высылаемых в Сибирь: «...так как нижние чины высылаются в Сибирь с обращением в казаки, в видах увеличения народонаселения в тамошнем крае, то из них женатые, имеющие при себе семейства, отправляются вместе с женами и детьми обоего пола, малолетними и взрослыми, прижитыми как во время состояния отцов их на службе, так и до отдачи в оную». Если солдатка старше 45 лет не желала ехать с мужем или к мужу, ей разрешалось этого не делать.

Положение предусматривало все: и продовольствие детей и жен за счет казны, одежду (полушубки, меховые воротники, рукавицы), снабжение как арестантов, маршрут и порядок препровождения (под конвоем), одна партия в неделю и не более тысячи человек в месяц. Опыта таких больших перевозок не было. Впервые пришлось разработать и осуществить перевозку крупных партий перемещаемых людей по воде. В Военном сборнике № 2 за 1861 г. сказано, что «первая мысль о перевозке войск посредством речного буксирного парохода принадлежит генералу от инфантерии Лауницу». Преувеличенными в этой заметке оказались и мысль о приоритете и само звание Лауница. По этому поводу последний в «Заметке» от 31 мая 1861 г., опубликованной в «Военном сборнике» № 7, писал, что мысль о перевозке войск водой на пароходах отчасти осуществлена была еще в 1850 г., когда по высочайшему повелению рекрутские партии отправлялись от Новгорода до Сосницкой пристани на принадлежащем ведомству военных поселений пароходе. Подобные перевозки осуществлялись во время Крымской войны при переброске ополченческих дружин. Но в 1858 г. в связи с отправкой нижних чинов и их семейств в Восточную Сибирь Лауниц дал, как он пишет, «полное соображение о всем порядке и о всех подробностях перевозки этих людей от приволжских городов Нижнего Новгорода, Саратова, Симбирска и Казани до Перми»¹⁹⁰Большая подготовительная и организаторская работа при этом была выполнена А.И. Беленченко «с отчетливостью и знанием дела», как сказано в его формулярном списке. В течение четырех лет он был награжден за это двумя орденами и произведен в 1863 г. в полковники. Подкатегорию «порочных» подпало немало солдат, дорожащих своим личным достоинством, непокорных, не терпящих унижений и издевательств со стороны офицеров и унтер-офицеров, просто тяготившихся столь долгой военной службой.

Переселение происходило примерно по 5000 человек в год. Перед отправкой солдат водили в церковь, там совершались молебны, и начальство объявляло о новом назначении, о монаршем милосердии и прощении всех прежних штрафов и проступков. Одновременно солдаты предупреждались, что в случае побегов или других преступлений в пути виновные будут без суда и следствия отправлены на каторжные работы. После всего этого солдат приводили к присяге на верность службе государю и отечеству. Они получали наименование «нижние чины, обращенные в казаки». Высланные под конвоем, они пополнили ряды Иркутского и Енисейского казачьих конных полков Забайкальского казачьего войска и усилили амурских казаков. На обзаведение хозяйством и постройку домов казна отпускала 1 629 тыс. рублей. Всего было отчислено из Отдельного корпуса внутренней стражи и отправлено в Сибирь 14 229 человек, в том числе 3400 семейных¹⁹¹.

Проведенная акция преследовала одновременно две цели: оздоровление корпуса и способствование колонизации Амурского края. Число преступлений в ОКВС стало резко снижаться: в 1858 г. одно преступление приходилось на 26 человек, в 1859 г. – на 42, в 1860 г. – на 76, в 1861 г. – на 53¹⁹².

Однако первый успех оказался кратковременным. Проблема осталась нерешенной. Тем не менее, престиж командующего ОКВС возрос. Своей энергией, работоспособностью и активным стремлением улучшить положение корпуса и поднять качество службы он этого заслуживал. Лауниц не скрывал обнаруженных им упущений и недостатков, старался довести до высшего начальства неприглядную картину этапной службы и даже направил в Военное министерство для сведения (а скорее в качестве, как мы сейчас бы выразились, информации к размышлению) выписку из путевых заметок одного ссыльного, следовавшего по этапам в Сибирь в 1857 и 1858 гг.

Автор заметок, человек, несомненно, образованный, неплохо владеющий пером, объективно описал порядки (вернее беспорядки) на этапах, в тюрьмах, поведение этапных офицеров, унтер-офицеров и солдат. «...Беспрестанно через три дня переменяются препровождающие нас офицеры и солдаты, – говорится в дневнике за 10 января 1858 г., Эту постоянную перемену, эти разные команды можно сравнить с морозом, дождливыми и ясными солнечными днями. От иной команды ничего более не услышишь, как проклятия, ругань, чрезмерную ни к чему не ведущую строгость и дурное обращение...» И далее рассказывает о разных начальниках и конвоирах, сравнивая их, согласно своей градации, с капризами погоды. И о пьянстве, и о продажности, грубости и жестокости некоторых из них повествует неизвестный автор. А некоторых даже хвалит за добродушие и справедливость. Дается положительная оценка жандармскому начальству: «...Если партия (арестантов – С.Ш.)... подает жалобу, тогда сейчас явится жандармский полковник, который живо решит дело тем, чтобы выдать все, что нужно»¹⁹³.

В препроводительном письме к этим запискам одному из руководителей Военного министерства Лауниц писал: «Препровождая при сем для сведения... выписку из путевых заметок одного ссыльного в Сибирь, из которой Вы усмотреть изволите каким притеснительным действиям подвергаются ссыльные в Сибирь арестанты, имею честь присовокупить, что я вместе с сим для отвращения оных, если бы таковые паче чаяния существовали до сих пор, принял по вверенному мне корпусу надлежащие меры и экземпляр этой выписки сообщил г-ну министру внутренних дел»¹⁹⁴. Письмо датировано 31 января 1861 г.

Охрана Нижегородской ярмарки

Весьма примечательной была миссия Лауница в Нижнем Новгороде летом 1861 г. С 1817 г. ежегодно проводилась традиционная ярмарка (бывшая Макарьевская) в Нижнем Новгороде. С ростом промышленного и сельскохозяйственного производства во второй половине XIX в. она становилась крупнейшим общероссийским местом оптовой торговли. В 1860 г. ее оборот составил 105 млн рублей. В 1861 г., однако, он снизился до 98 млн¹⁹⁵. Это было связано с общим состоянием экономики страны, ростом крестьянских волнений после объявления Манифеста от 19 февраля 1861 г. Если в период 1826 – 1861 гг. официально зарегистрировано 1186 восстаний крепостных крестьян, то только за два пореформенных года (1861 – 1863 гг.) произошло 1100 крестьянских волнений в 39 губерниях (это по оф ициальным данным МВД, фактически же, по подсчетам историков, их было до 2000)¹⁹⁶.

Естественно, это не могло не учитываться при проведении такого крупного торжища, как Нижегородская ярмарка, всегда привлекавшая к себе множество народа, среди которого находилось немало преступного элемента. Поджоги, грабежи, нападения отпугивали купцов, тревожили покупателей и торговцев, угрожали личной безопасности посетителей. Не меньше беспокойства доставляли революционеры-подпольщики. Обеспокоенные этим государь и правительство принимают меры для охраны ярмарки.

Произведенный в 1861 г. в генералы от кавалерии, не обойденный и другими знаками царской милости, командующий ОКВС В.Ф. Лауниц получает новое ответственное поручение. Ему вручается нечто вроде мандата, в котором сказано, что он «по Высочайшему повелению, объявленному ему военным министром, по предварительному соглашению с шефом жандармов... командируется в высших видах охранения общественного порядка и государственной безопасности во время значительного стечения народа на Нижегородскую ярмарку...» Ему вменялось в обязанность организовать охрану ярмарки, принять меры по предотвращению поджогов и налетов. Он наделялся прерогативами генерал-губернатора в пределах своей деятельности. Его широкие полномочия охватывали сферы министерств военного и внутренних дел, сил жандармерии и полиции. Это необычная командировка. Она включала и некоторые надзорные функции с целью выявления тайных связей и сношений «злоумышленных людей» в городе и смежных губерниях и, кроме того, раскрытие путей «распространения в Приволжском крае возмутительных сочинений и воззваний, а равно ложных слухов и толков, направленных к возбуждению беспокойства и неповиновения в народе». П. 9 цитируемого документа гласил: «Для усиления полицейских способов надзора и предосторожности в распоряжение генерала Лауница предоставляются все местные средства, к ним могут быть присоединены по его требованию команды из расположенных в соседстве частей войск». Документ подписан военным министром генерал-адъютантом Д.А. Милютиным¹⁹⁷.

Лауниц разработал целый свод мероприятий по обеспечению спокойствия на ярмарке, позаботился о караульных нарядах (патрулирование) на ярмарке и по городу, постах и пикетах из войск (две роты были взяты из резервного батальона Екатеринбургского пехотного полка, использовались отряд оренбургских казаков и другие подразделения, не исключая сил ОКВС).

Ярмарка прошла успешно, без особых эксцессов, за что Лауниц получил много благодарственных писем от устроителей ярмарки, представителей купечества. «Едва ли когда-нибудь ход ярмарки совершался с таким внутренним спокойствием, с таким наружным порядком», – говорилось в одном из них. 14 сентября 1862 г. государь император удостоил Лауница высочайшим рескриптом, в котором говорилось:

«Долговременная и неутомимая деятельная служба ваша давно приобрела вам полное право на мое доверие. Вы вновь оправдали оное, исполнив с отличным усердием и успехом особое поручение, мною на вас возложенное, в видах обеспечения общественного порядка и правильного хода дел на минувшей Нижегородской ярмарке. Принятыми вами благоразумными мерами вы вполне достигли указанной вам цели и снискали искреннюю благодарность участвовавшего в делах ярмарки торгового сословия. Мне приятно изъявить вам за сие особую мою признательность, Пребываю вам неизменно благосклонным.

Александр»¹⁹⁸.

Помня о заслугах Лауница, нижегородское депутатское собрание 26 июня 1863 г. приняло решение о включении его в число почетных граждан города. Соблюдая правила военной субординации, Лауниц обратился с рапортом по команде о разрешении принять это звание и получил на это высочайшее соизволение¹⁹⁹.

Вышеизложенное является не только частным эпизодом в биографии командующего Отдельным корпусом внутренней стражи, но и свидетельством заботы высшей власти о «сохранении порядка и тишины» во время ярмарки. Это пример первой организации такой службы, осуществленной с целью безопасности и предотвращения нежелательных происшествий в местах большого скопления людей.

Лауниц – шестой и последний начальник внутренней стражи. Не меньше, чем его предшественники, он был обласкан монаршей властью. Он награжден орденами (последним из них – орденом Белого Орла – в 1858 г.), ему пожалована аренда в размере 1500 рублей серебром, а в 1863 г. он стал генерал-адъютантом, получив это почетное звание высших военных чинов в знак признания его заслуг перед престолом и отечеством.

Как знаток военного дела, авторитетный руководитель и организатор, Лауниц был привлечен военным министром Д.А. Милютиным (он вступил в должность 9 ноября 1861 г.) к разработке предложений по реорганизации армии.

Почему ликвидировали ОКВС

15 января 1862 г. новый министр, человек в высшей степени образованный и гуманный, прогрессивно мыслящий и деятельный, совершенно не заслуживавший быть нареченным «кабинетным стратегом», каковым его пытались представить некоторые недоброжелатели (он имел личный боевой опыт, был ранен на Кавказе, участвовал в разработке операции, в результате которой был пленен Шамиль и, в конечном итоге, прекратились военные действия на этом театре войны), представил императору Александру II известный доклад, положивший основу коренным преобразованиям всей военной системы России, вошедшим в историю как Военная реформа 1860 – 1870 гг. Военные преобразования начались сразу после Крымской войны еще в «домилютинский» период. Важнейшим из них было перевооружение армии нарезными винтовками и 4-фунтовыми пушками. Дважды (в 1856 и 1859 гг.) на три года были отменены рекрутские наборы, срок службы сокращен сначала до 15, а затем до 12 лет. Армия резко сократилась с 2,3 млн человек почти в 3 раза – до 800 тыс.²⁰⁰.

23 сентября 1862 г. высочайшим повелением создан особый комитет в рамках Военного министерства для обсуждения проблемы реформирования войск. В состав этого комитета был включен в качестве вице-председателя и генерал-адъютант Лауниц, командующий ОКВС²⁰¹. Очевидно, не только компетентность последнего в военном устройстве явилась тому причиной. Милютин вынашивал идею упразднения ОКВС, и в этом мнение и помощь Лауница была необходимой.

Ход военно-административной реформы прервал польский мятеж 1863 года. В том же году, в преддверии предстоящего упразднения ОКВС, из него откомандировывается 10 тыс, нижних чинов на укомплектование Кавказской армии202. Одновременно, направленные в Финляндию для несения службы донские казачьи полки, подчинены окружному генералу 13-го округа ОКВС203. О составе Отдельного корпуса внутренней стражи незадолго до его расформирования – см. прил. 6²⁰⁴.

В результате подавления восстания в Польше в Сибирь сослано около 5 тыс. польских повстанцев. Это, конечно, прибавило работы корпусу внутренней стражи. Во внутренних губерниях, как уже отмечалось выше, тоже было неспокойно. Но это не остановило реформаторов. Главной причиной решения о ликвидации ОКВС они выставляли неспособность страны в то время содержать большую армию и, тем более, нести огромные расходы на части, не имевшие боевого назначения. А в этой категории по численности и стоимости ОКВС занимал первое место. Посмотрим, как выглядел состав и списочная численность генералов, офицеров и нижних чинов ОКВС за десять предшествовавших реформе лет (данные на первое января каждого года приведены в табл. 8)²⁰⁵.

Таблица 8

Изменения численности нижних чинов связаны с отправлением значительного контингента войск в ополчение во время Крымской войны, последующим пополнением и отправкой в Восточную Сибирь.

Чем же обосновывались, помимо финансовых соображений, необходимость и возможность упразднения Отдельного корпуса внутренней стражи? Прежде всего, наличием резервных войск, на которые можно было, по мнению реформаторов, возложить отправление караульной службы в губернских городах. Но для этого предполагалось освободить их от обучения рекрутов, возложив данную задачу непосредственно на линейные части в мирное время и на запасные части в военное. Расчет был на то, чтобы иметь в мирное время в каждой губернии по одному резервному батальону (всего понадобится 48 батальонов с 28 тыс. нижних чинов строевого состава). Этим же батальонам планировалось передать в подчинение уездные команды.

Деятельность ОКВС всегда была связана с рекрутскими наборами и подготовкой пополнения для армии. В большей мере с усилением именно этой стороны деятельности ОКВС определялся и подбор последних его трех руководителей (генералы А.Л. Тришатный и Н.И. Гартунг одновременно являлись инспекторами резервной пехоты, а генерал В.Ф. Лауниц до своего назначения много лет был начальником штаба инспектора резервной кавалерии). От перспективы совершенствования подготовки резервов зависела и судьба ОКВС. С целью упорядочения этого дела решено было подготовку пополнения для армии сосредоточить в стационарных резервных батальонах. Пять резервных дивизий и Кавказская резервная дивизия сливались с действующими частями, а 6-я резервная дивизия, предназначенная для формирования резервных частей, указом императора от 29 августа 1863 г. подчинялась ОКВС²⁰⁶. Но это была временная мера. Обсуждались разные варианты военного устройства.

Один из них принадлежал генерал-лейтенанту Тучкову. Он назывался «Проект преобразования корпуса внутренней стражи и соединение управления оного с управлением резервов армейской пехоты»²⁰⁷. Тучков предлагал разделить территорию страны на пять пограничных и семь внутренних округов, сосредоточив внутри империи постоянные войска, «которые, исполняя внутреннюю службу, вместе с тем служили бы рекрутскими депо для образования набираемых рекрутов, а во время войны и кадрами для образования новых частей, направляемых на подкрепление армии». Все округа с местными и резервными войсками, согласно проекту, подчиняются начальнику внутренних военных сил с правами и властью командира отдельного корпуса, а штаб его должен заменить штаб резервов армейской пехоты и штаб корпуса внутренней стражи. В мирное время внутренние округа готовят и отправляют рекрутов, и «несутслужбу корпуса внутренней стражи», в военное время формируют еще резервные полки и дивизии, образуют запасные батальоны и ополчение. Расчеты строились еще на старых сроках службы, но вполне реальной выглядела мысль о возложении обязанностей ОКВС на местные и резервные войска.

Отдельный корпус внутренней стражи представлял собой особую категорию войск. В ежегодно издаваемых Расписаниях сухопутных войск до 1839 г. он вместе с Корпусом жандармов составляет часть 2-ю после ч. 1 «Действующие и резервные войска». С 1839 г. часть 2-я Расписания именуется «Внутренние войска и прочие части военного управления», к которым относятся: ОКВС, артиллерийское и инженерное ведомства, Корпус жандармов, особые военно-сухопутные части, состоящие в ведении военного министра (Корпус топографов, Генштаб, Императорская военная академия, военные поселения, военно-рабочие батальоны и роты, Фельдъегерский корпус, подвижные инвалидные команды, учебные бригады военных кантонистов, кавалерийские эскадроны и артиллерийские батареи военных кантонистов); особые военно-сухопутные части, состоящие под разным начальством (в том числе министра императорского двора, корпуса инженеров путей сообщения); военно-учебные заведения, казачьи войска.

Таким образом, появляется термин «внутренние войска», но с довольно расширенным содержанием. Начиная с апреля 1841 г., все батальоны ОКВС имеют свой номер, который обозначается на гербах и пуговицах. С 1854 г. в Расписании... вводится рубрика: «Высочайше предназначенные по Отдельному корпусу внутренней стражи командировки», содержание которой дает представление об оперативном использовании подразделений корпуса во время войны, но неполное, поскольку такие сведения имеются не в каждом Расписании.

За последние 35 лет существования ОКВС число батальонов почти не изменялось, но изменялась нумерация округов и их состав. Выборгский и Свеаборгский внутренние гарнизонные батальоны в декабре 1830 г. были исключены из ОКВС, войдя в состав Отдельного Финляндского корпуса, в мае 1832 г. сформированы Замосцский и Модлинский гарнизонные батальоны (последний позже переименован в Новогеоргиевский), вошедшие в 10-й округ внутренней стражи (на территории Царства Польского). Часть личного состава ОКВС выделена на комплектование линейных батальонов на Кавказе, в Оренбургском крае и в Сибири. Астраханский ВГБ стал линейным батальоном № 9 на Кавказе. Уфимский ВГБ преобразован в Оренбургский линейный батальон № 16. Был выделен личный состав на формирование ряда линейных батальонов Черноморской линии, участвовавших в Кавказской войне. В 1842 г. для этой цели откомандированы солдаты из Гродненского, Воронежского, Екатеринославского, Житомирского, Калужского, Каменец-Подольского, Киевского, Минского, Могилевского, Орловского, Полтавского, Тамбовского, Саратовского, Тульского, Таврического, Херсонского, Харьковского, Черниговского внутренних гарнизонных батальонов ОКВС. В июне 1845 г. сформирован Керченский полубатальон.

Практиковались перемещения и замены одного батальона другим. В мае 1847 г. Владимирский батальон был переведен в Пермь и получил новое наименование, стал Пермским, а Пермский батальон передислоцирован в Нижний Новгород, Нижегородский – в Симбирск, Симбирский – во Владимир с соответствующими переименованиями.

В августе 1854 г. Тверской батальон, переведенный, как сказано, в Великое княжество Финляндское, получил наименование линейного батальона № 10. На его месте в Твери был сформирован новый батальон. В декабре того же года Самарский внутренний гарнизонный батальон стал Оренбургским линейным батальоном № 11, а на его месте сформирован новый. То же проделано в Новгороде на месте убывшего в ноябре 1855 г. в Финляндию Новгородского внутреннего гарнизонного батальона, преобразованного там в линейный батальон. С августа 1862 г. все инвалидные команды ОКВС стали именоваться командами внутренней стражи, избавившись, наконец, от неблагозвучного своего первоначального названия²⁰⁸.

В 60-х гг. территориальная сфера деятельности внутренней стражи расширяется. Очевидно, дело шло к тому, чтобы распространить юрисдикцию ОКВС на сибирские и оренбургские просторы, централизовав управление соответствующими линейными батальонами.

Именно к такому выводу резонно прийти, прослеживая строительство внутренней стражи в последние годы ее существования. Действительно, 3 декабря 1862 г. образуется 11-й округ внутренней стражи, куда входили сибирские линейные батальоны №№ 1-11 и этапные команды Тобольской и Томской губерний. 26 апреля 1863 г. образован 12-й округ внутренней стражи в составе оренбургских линейных батальонов №№ 1-11, 28 апреля 1863 г. создается 13-й округ внутренней стражи в составе Выборгского и Свеаборгского крепостных пехотных полков (Выборгский и Свеаборгский внутренние гарнизонные батальоны, переведенные из ОКВС в Отдельный Финляндский корпус, позднее были преобразованы в крепостные полки).

Однако эти новые округа имели самостоятельное подчинение – каждый своему военному командованию, в ОКВС они не вошли. Происходят некоторые штатные изменения, никак не свидетельствующие о предстоящем упразднении ОКВС: императорским указом от 6 апреля 1861 г. учреждена должность штаб-доктора при корпусном штабе, 9 февраля т.г. разъяснено какие должны быть обшлага на вицмундире генералов внутренней стражи, упразднены исправительные отделения при ряде батальонов ОКВС (указ от 18 мая т. г.); в 1862 г., 2 сентября все 159 конно-этапных команд в девяти округах преобразованы в пешие, 24 ноября усилена военно-медицинская служба в ОКВС (во всех батальонах вводятся должности старших или младших фельдшеров, установлены оклады жалования); в 1863 г. 22 марта решен вопрос о субсидировании средств на постройку казармы для батальона ОКВС в Архангельске, регулируются вопросы церковного обслуживания ряда батальонов внутренней стражи, 19 июня т.г. при штабе 12-го округа учреждается должность окружного капельмейстера, 28 июля т. г. высочайше утверждено новое распределение батальонов внутренней стражи по округам (объявлено приказом военного министра № 277) и др.²⁰⁹ На протяжении только 1861 – 1863 гг. издано 47 императорских указов, касавшихся ОКВС. Это, конечно, свидетельствует о внимании Александра II к проблемам внутренней стражи.

Глубоко вникая в военное устройство государства, император еще в 1859 г. высказал мысль о целесообразности сокращения внутренней стражи, параллельно преобразуя всю внутреннюю службу и подготовку резервов в стране. В начале 1862 г. он одобрил предложения военного министра о реорганизации местных войск и сокращении ОКВС. По сути дела участь Отдельного корпуса внутренней стражи была предрешена.

Предпосылки к этому были серьезные. Причин для упразднения ОКВС было больше, чем для его сохранения. И спустя 10 лет после Крымской войны преобразования в вооруженных силах России не только не прекратились, а, наоборот, вышли на новый виток реформ «с неослабной настойчивостью». Как утверждается в «Обзоре деятельности Военного министерства в последнее пятилетие финансовых его средств и нужд армии» (за 1861 – 1865 гг.), имелась настоятельная необходимость «реорганизовать войска внутренние, составляющие, вместе с причисленными к ним огромным количеством неспособных, так сказать, небоевой элемент армии». Отчет отмечает, что корпус внутренней стражи, насчитывавший до 140 тыс. человек (помимо неспособных), имеет весьма важные и многообразные обязанности, «но нельзя было сказать, чтоб они не поддавались более экономичному распределению», ибо «с рациональным устройством полевых, крепостных и резервных войск значительную долю службы, лежавшей на внутренних войсках, можно было уже снять с них, а оставшиеся затем обязанности определить с тою точностью, которая прямо указывала бы, каким именно наименьшим числом людей можно было для них обойтись». Таким образом, первоначально вопрос об упразднении ОКВС ввиду важности выполняемых им задач не возникал. Речь шла лишь о возможности «весьма значительного сокращения штатного состава батальонов и команд внутренней стражи», чем «обеспечивались обширные сбережения, особенно в мирное время, так как большая часть внутренних губернских батальонов могла быть содержима лишь в кадровой численности»²¹⁰. Это было бы весьма рационально. К тому же возникавшие войска нового вида – резервные части – могли бы совместно с войсками внутренней стражи готовить рекрутов.

Именно эту цель преследовал перевод 6-й резервной пехотной дивизии в состав ОКВС с подчинением входивших в нее 12 пехотных полков соответствующим окружным генералам. Пока еще действовала отсталая, консервативная мобилизационная система, требовавшая коренной перестройки. «Когда объявлялся рекрутский набор, – говорится в упомянутом Отчете, – по всей русской земле поднимался плач. Лишь только вступал рекрут в присутствие, его обдавало уже холодом; с ним обходились почти как с арестантом, брили голову, сопровождали под сильным конвоем. Впереди судьба мало сулила ему утешений: 25-летний срок службы, муштровку, частые побои, отупение, а затем возврат на родину в качестве отставного солдата, причем уже с нею не связанного и ни к чему неспособного. Каждый набор отнимал у производительной силы государства до 100 000 людей, пропадавших для него бесследно или возвращавшихся лишь в виде нового для него бремени»²¹¹.

Сопровождение рекрутов – одна из важных обязанностей внутренней стражи. При Лаунице служба эта была значительно улучшена, что видно из табл. 9²¹². Благодаря лучшей организации всего этого дела число заболевших снизилось в 7 раз, умерших – в 8 раз, бежавших – в 4 раза.

Таблица 9

Завершающий этап строительства ОКВС связан был с созданием окружной территориальной системы военного управления. В 1862 г. образовано четыре военных округа, а после усмирения польских повстанцев – еще шесть округов, охвативших всю европейскую часть страны. Это позволило сначала сблизить ряд округов внутренней стражи с новыми армейскими органами управления, а затем и вовсе отказаться от ОКВС, 28 июля 1863 г. утверждено новое распределение батальонов и команд корпуса, но теперь уже с учетом разделения территории империи на военные округа. 7-й округ внутренней стражи подчинен командующему Киевским военным округом, 8-й и 9-й округа – командующим соответственно Одесским и Виленским военными округами.

До ликвидации ОКВС остался один шаг. И он был сделан. 6 августа 1864 г. последовал указ императора об упразднении штаба Отдельного корпуса внутренней стражи (он перестал функционировать с 1 января 1865 г.)²¹³.

Упразднение штаба ОКВС не означало расформирования подчиненных ему до сих пор батальонов и команд. Они остались в реорганизованном виде, превратившись в губернские батальоны и уездные команды, «содержимые для исполнения гарнизонной службы в городах и охранения внутреннего спокойствия и порядка при пособии полевых войск, где последние будут находиться»²¹⁴. Функции внутренней стражи отныне возлагались на местные войска. Важно подчеркнуть, что полевые части также несут свою долю обязанностей по поддержанию внутренней безопасности государства.

В.Ф. Лауниц пережил свой корпус всего на несколько месяцев. 18 августа 1864 г. он издал прощальный приказ по ОКВС, в котором сообщил о высочайших приказах и повелениях: от 10 августа – об учреждении десяти военных округов и о своем назначении командующим войсками Харьковского военного округа, от 13 августа – об упразднении корпуса внутренней стражи и сформировании вновь учрежденных местных войск и объявленных приказом военного министра № 241 от 13.VIII. т.г. положений и штатов: управлений местных войск, резервных батальонов, губернских батальонов и уездных команд, о приказе по Военному ведомству № 250 от 15.VIII. т.г. с объявлением высочайшего повеления об упразднении с 1 января 1865 г. штаба ОКВС. По вопросам службы он предписал окружным генералам сноситься с командующими войсками военных округов, а командирам батальонов – с начальниками местных войск по принадлежности. «При этом, – говорится в приказе, – расставаясь с корпусом внутренней стражи, я священным долгом считаю выразить бывшим моим сотрудникам и всем подчиненным искреннюю мою признательность за ту радушную готовность, за то примерное усердие и рвение, с коим они постоянно стремились вместе со мною к добросовестному и верному исполнению многосложных и часто весьма трудных своих обязанностей и распоряжений правительства».

Спустя несколько месяцев Лауниц погиб, упав с лошади во время смотра войск в Харькове²¹⁵.

Возникает вопрос: действительно ли ликвидация ОКВС была необходимой мерой? Был ли достигнут экономический эффект, если состав корпуса фактически остался, а вместо его маломощных органов управления возникли гораздо более многочисленные по составу аппаратыокружных управлений? Нашли же способы изменить принцип комплектования, оздоровить и укрепить местные войска, предназначенные для такой же службы. Жизнь показала, что внутренняя служба (караульная, конвойная, по обеспечению охраны порядка) требует выделения специальных сил со своим централизованным управлением. Через 20 с лишним лет все-таки пришлось возвратиться к такого рода системе в отношении устройства и подчиненности конвойных команд, создав конвойную стражу России.

Как видно из Всеподданнейшего отчета о действиях Военного министерства за 1865 год (СПб., 1867. – С.102) общая экономия финансовых расходов на содержание всей армии после реорганизации составила почти 23 млн рублей. Экономия в результате упразднения ОКВС составила лишь 1/23 часть этой суммы.

На ликвидацию ОКВС свое воздействие оказали и объективные и субъективные факторы. Тревожное положение на Кавказе, в Царстве Польском и Западном крае, послереформенная неустойчивость во внутренних губерниях не позволяли уменьшить армию, а оскудение казны после Крымской войны не оставляло надежд на увеличение ассигнований Военному ведомству. Оставалось искать пути сокращения военных расходов за счет сокращения небоевых сил. Возможны были разные варианты решения этой проблемы, не затрагивая целостности ОКВС. Но искусственно созданный качественный дисбаланс в корпусе по сравнению с армией, благодаря порочной кадровой политике Военного министерства, поддержанной царем, сделал ОКВС притчей во языцех в высших военных кругах, став источником неблаговидных о нем суждений. Вместо того, чтобы исправить положение, Военное ведомство убедило императора принять решение о ликвидации ОКВС. Мог ли стоявший во главе корпуса генерал-адъютант Лауниц противостоять такой мере? Известно, что работая в Комитете по переустройству армии, он выступил противником введения военных округов и упразднения отдельных армий и корпусов²¹⁶. Однако нет сведений о том, какую позицию он занял в отношении упразднения своего корпуса, имелись ли у него аргументы, чтобы спасти его.

Проведенная реформа не привела к коренной ломке основы бывшей внутренней стражи, составлявших ее батальонов и команд. Они оставались на своих местах, продолжали нести привычную службу, изменилось лишь их название, вернее сказать, к ним вернулось прежнее наименование, которое у них было более полувека тому назад, когда создавалась внутренняя стража. Офицеры, как правило, оставались на своих должностях. Окружные генералы получили новые назначения: некоторые из них стали начальниками местных войск, либокомандирами местных бригад в новых округах. – «Реформа упразднения внутренней стражи и учреждения в государстве местных войск, – свидетельствует летописец одного из бывших батальонов ОКВС, – прошла довольно гладко, без шероховатостей, так как не пришлось для этой цели совершенно уничтожать или вновь создавать отдельные части: оставалось лишь видоизменить прежнюю внутреннюю стражу, значительно сократить ее численность, дав ей новое наименование местных войск»²¹⁷.

Но стоило ли ради этого разрушать такую устоявшуюся и доказавшую на протяжении десятилетий свою необходимость воинскую структуру?

Все это склоняет нас к выводу, что ОКВС можно было бы сохранить с некоторыми изменениями в системе регионального управления (сблизив, например, аппараты окружных генералов с органами управления военных округов). Не было бы тогда и необходимости создавать 20 лет спустя конвойную стражу.