Ненавижу колдунов! Денисенко Андрей

25

В переулке было темно, хоть глаз выколи. Единственный фонарь, болтавшийся над входом сапожной мастерской, издевательски подмигивал догорающим фитилем. Локс поплотнее закутался в поношенный форменный плащ, только ради смеха считающийся непромокаемым. Начавшийся еще засветло дождь лил не переставая, а ближе к ночи к нему прибавился холодный пронизывающий ветер. Погода окончательно испортилась. Хлюпая по лужам тяжелыми от налипшей грязи сапогами, Локс проклинал и погоду, и службу, и собственное упрямство. В самом деле, какого дьявола он не послушался матери, так настойчиво советовавшей пойти учиться на писца? Был бы сейчас уважаемым человеком, всегда бы верный кусок хлеба имел. Ведь и деньги на учение имелись, отец после смерти оставил, и Вертон Чернильник, что жил по соседству, был согласен. Так нет, романтики захотелось, самостоятельности. Деньги ушли на форменный плащ, кольчугу и дешевый меч местной работы, мать устало махнула рукой, а сосед взял в ученики сына булочника.

Гордым пузырем Локс ходил ровно неделю, пока не получил первый синяк под глазом. А после развеялись трактирным дымом выданные капитаном пять монет – скромные подъемные солдата городской стражи, – и романтика кончилась. Начались пьяные потасовки, в которых того и гляди по башке получишь, вечное ворчание капитана и такие вот тоскливые ночи, когда не то что люди – бродячие собаки носа на улицу не кажут. Локс вспомнил напутственную речь капитана, выслушанную в казарме, и на душе стало совсем худо. «Очистить город от кровожадной нечисти». Только распоясавшихся демонов для полного счастья и не хватало.

– Промозгло-то как! Слышь, Локс, у тебя вроде во фляжке оставалось. – Торин, прозванный среди стражников Лохмачом, с надеждой обернулся на Локса. – Дал бы, что ли, хлебнуть.

Локс без слов протянул напарнику фляжку. В гарнизоне Торина не слишком любили за нахальство и страсть к халяве, но в дозоры с ним Локсу ходить было проще, чем, к примеру с Вышибалой Марком или Диким Джуши. Те вечно насмехались над «зеленью» и подначивали Локса, а Лохмач хоть и выпивал каждый раз почти всю его фляжку, но и относился по-отечески, даже прикрывал в потасовках, что случались на улицах каждый вечер.

Торин сделал изрядный глоток и с удовольствием рыгнул.

– Хороший ты человек, Локс. Вот, к примеру, возьмем хотя бы…

Договорить он не успел. В глубине переулка что-то несколько раз глухо стукнуло. Не сговариваясь, стражники схватились за оружие, но не тронулись с места. Несмотря на холод, на лбу у Локса выступил пот. Никакого желания выяснять, что там, в темноте, он не чувствовал. Локс торопливо глянул на Торина. Тот в темный переулок тоже лезть не спешил.

Стук прекратился, зато в темноте часто и пакостно захлюпало.

– Надо бы проверить, что там, парни. Ишь, как хлюпает.

Капрал и вовсе остановился поодаль и теперь задумчиво посматривал на тусклый фонарь.

– Чего зря ходить. Бочку небось ветер уронил, вот и течет теперь. – Торин всмотрелся в темноту с плохо скрываемой надеждой. – Нет тут демонов и быть не может. Отсюда до Упыриного Пустыря, почитай, пару миль будет.

– А чего же ты тогда трясешься? – Локс сдул со лба прилипшие волосы. – Сходи да посмотри.

В красноречивом взгляде Торина ясно читалось, что он думает и по поводу «сходить – посмотреть», и про Локса вообще.

– Пошли, ребята. Все равно придется, – со вздохом решил капрал. Локсу капрал Серш нравился. Когда можно, и схалтурить даст, а когда надо, и прикрикнет. Сейчас вот ничего не попишешь – надо идти.

Выставив оружие, они осторожно двинулись в переулок. Окутанные темнотой дождливой ночи, дома наплывали мрачными глыбами, наглухо закрытые ставни казались мертвыми глазницами. Они миновали подворотню, лавка сапожника осталась позади. По обе стороны потянулся высокий деревянный забор.

– Кажись, там, – Торин указал на чернеющую в заборе дыру. Капрал поднял повыше факел, но в дыре по-прежнему было темно. Хлюпающий звук шел оттуда.

– Локс, с той стороны заходи, Торин – давай вперед. Только осторожно, дурью не лезь. Если что, свистнешь и пригнешься, у меня арбалет наготове будет. – Капрал воткнул факел в грязь и взвел оружие. Стальной арбалетный болт тускло блеснул в пламени факела.

Торин кивнул и покосился на замершего у провала Локса. Тот чуть заметно пожал плечами. Приказы капрала не обсуждаются, да и так ясно, что идти Торину. У него и плечи пошире, и сноровки побольше.

Торин настороженно шагнул в темноту. Секунду было тихо, только все так же размеренно хлюпало, потом раздался возглас и облегченный смех Торина.

Капрал вскинул было арбалет к плечу, но тут же расслабился. Локс тоже опустил меч и перевел дух. Жизнь, может, и тоскливая штука, но помирать никому не охота.

– Парни, идите сюда! Боги и дьяволы, на это стоит посмотреть!

Подхватив факел, капрал, а следом и Локс нырнули в дыру.

За забором оказался небольшой задний двор одной из торговых лавок. Слева был небольшой загон для скота и свинарник. Дверь в свинарник была приоткрыта, возле нее расхаживал Торин и показывал на несколько пузатых бочек, стоящих рядом.

– Вы только посмотрите на это!

Капрал и Локс остолбенело уставились на торчащую из ближайшей бочки свинью. Снаружи виднелся только свиной зад и две подергивающиеся ноги.

– Вот ведь как жрет-то!

– А ты как думал? – Торин самодовольно ткнул свинью сапогом. – Небось как жратву почуяла, враз засов на свинарнике и своротила. Хозяин, видать, совсем голодом заморил. Слышь, как чавкает?

– Как же она туда залезла? – Капрал подошел ближе. – Гляньте, ведь и бочку не уронила! И висит вниз башкой.

– Говорю же, жрать хотела! – Торин громко хохотнул. – Ловкая свинятина! Надо хозяину сказать, пусть циркачам ее продаст! Пару монет точно выручит. Верно, Локс?

Локс не ответил, мучительно пытаясь разобраться, что же его так тревожит в этот веселой истории со свиньей. Не предчувствие опасности даже, а неуловимое, смутное подозрение на грани сознания. Что-то было не так. Сжав рукоять меча, он вернулся к дыре в заборе и, прикрывая огниво от дождя и ветра, запалил еще один факел.

Пламя выхватило из сырого сумрака их собственные следы и часть досок забора, заканчивающихся неровными изломанными краями. Локс осмотрелся вокруг. Разломы были свежими, не успевшими даже намокнуть, но ни обломков, ни щепок видно не было. Локс повел факелом вдоль покореженного забора. Добротное сооружение. Доски прочные, сбиты настоящими железными гвоздями. Такой забор не то что свинье – быку не проломить. Откуда же тогда дыра?..

– Локс, что ты там возишься? Не жги зря факел и тащи свою задницу сюда! – Капрал ослабил тетиву арбалета и закинул его за спину. – Сходи хозяина разбуди. Пусть засов на хлев прилаживает!

– Да она теперь и так не убежит. Глядите, как нажралась! – Торин ткнул свинью обухом боевого топора. – Давай вылазь, животина! Слопаешь весь харч – неделю голодной сидеть будешь!

Чавканье прекратилось. Свиной зад как-то странно дернулся, бочка упала набок и откатилась к стене дома. Торчащая вверх ногами свинья зашевелилась, пытаясь выбраться. Капрал и Торин захохотали. И в это мгновение Локс понял, почему края пролома кажутся ему такими странными. Следы зубов. Крепких и острых, размоловших прочные доски, будто труху. Похолодев, он обернулся к спутникам, но слова предупреждения застряли в глотке.

Свиной зад наконец выпал из бочки. Ни головы, ни передней части у свиньи не было. Окровавленный кусок туши шмякнулся в грязь под ноги Торину.

Торин был опытный солдат. Он даже успел вскинуть топор, когда выбравшаяся из бочки зубастая тварь прыгнула на него, но чудовище оказалось быстрее. Лязгнули зубы, кровь смешалась с каплями дождя. Локс с ужасом смотрел, как покатилась по лужам откушенная голова. Тварь отшвырнула прочь мертвое тело и сыто рыгнула, шевеля чешуйчатыми щупальцами. Два круглых желтых глаза неярко светились в темноте, посматривая то на капрала, то на Локса.

Капрал медленно попятился. Разряженный арбалет бесполезно болтался у него за спиной, меч был в ножнах. Тварь перестала вращать глазами и теперь неотрывно смотрела на безоружного человека.

– Тише, зверюшка, спокойнее… Мы уходим. Захотела мяса – доедай свинью, ей теперь все равно… – Медленным движением капрал потянулся к мечу. – Локс, когда я выхвачу меч, ты…

Локс так и не узнал, что он должен был сделать. Тварь прыгнула, вцепившись капралу в горло. Струей ударила кровь. Уронив меч, Локс бросился бежать. Он не оборачивался, и так точно зная, что хищная тварь настигает, гигантскими прыжками сокращая разделяющее их расстояние.

Поскользнувшись на жирной грязи, Локс упал, выронив факел. Торопливо вскочил, снова едва не упал, побежал, не разбирая в темноте дороги, но не желая сдаваться… и уперся в глухую стену. Переулок закончился тупиком. Последнее, что он увидел, были желтые глазищи твари и горящая в них жажда убивать.

26

Дождь лил не переставая. Я прижался к стене и остановился, пытаясь справиться с последними колебаниями. По жизни мне доводилось совершать много всяких нехороших поступков, но вот откровенно грабить торговые лавки как-то не приходилось. Я попробовал придумать подходящую отговорку и успокоить совесть, но ничего подходящего на ум не приходило. Безлюдный глухой переулок, темная ночь, проливной дождь, скрадывающий звуки и смывающий все следы, – лучше не придумаешь. Да и лавчонка то, что надо. Товар, судя по вывеске, разношерстный, и одежда найдется, и кольчуги, и остальное. Хозяин, если что, к стражникам не побежит, наверняка краденым подторговывает…

Я постоял еще немного. Надо решаться. До рассвета ждать недолго, а уж днем-то меня хоть голыми руками бери. Стражники да чародеи всех подозрительных отлавливают, а что может подозрительнее хмурого плечистого типа в драной окровавленной форме Алой Гвардии?

Одним духом, чтобы не передумать, я достал меч и вставил его в дужку замка на ставнях. Сухо щелкнуло. Ну вот. Главное – начать. Вскоре я был уже внутри.

В лавке было темно и тихо. Двухэтажный дом я выбрал не случайно, так меньше шансов наступить на какого-нибудь придурка, устроившегося спать прямо на полу среди товаров. А если два этажа – значит, хозяин и подмастерья дрыхнут наверху, понадеявшись на крепкие ставни.

Окончательно обнаглев, я нашарил лампу и чиркнул огнивом. Недурно. Два ряда полок, за прилавком тоже кое-что. Тусклый огонек лампы выхватывал то одну стену лавки, то другую. Я торопливо сдернул окровавленную куртку.

Неожиданный шум на улице заставил меня задуть лампу и вжаться в проем между окнами. Топот приближался, по мостовой гулко стучали подкованные сапоги бегущего человека. Я осторожно выглянул. Взломанные ставни я прикрыл неплотно, чтобы на всякий случай видеть, что происходит на улице, и сейчас это мне пригодилось.

Появившийся из-за угла человек спасал свою жизнь. Это было ясно сразу. Он озирался, падал в раскисшую грязь, торопливо вскакивал и бежал дальше. На его плечах мокрой тряпкой болтался форменный плащ городской стражи, но меча или боевого топора я не заметил. Пробегая мимо лавки, он обернулся, и в неверном свете я увидел перекошенное от ужаса лицо.

Он успел одолеть шагов двадцать, когда я увидел то, что за ним гналось.

Вынырнувший из темноты демон был ужасен. Описать его было невозможно, одно я мог сказать наверняка: эта тварь являлась воплощением самых жутких ночных кошмаров. Двигался демон стремительными рывками, словно перекатывался на гибких чешуйчатых щупальцах. Поведя окровавленной мордой, тварь зашипела.

Через десяток шагов стражника ждал тупик. Это я знал точно, потому что час назад сам старательно выбирал именно такой переулок. Затаив дыхание, я переместился к другому окну. Здесь ставни были закрыты плотно, но через узкую щель я все же смог разглядеть часть переулка.

Развязка была короткой. Стражник закричал, пытаясь заслониться руками, демон стремительно прыгнул. Брызнувшая кровь смешалась с каплями дождя. Демон громко зачавкал, потом рыгнул и скрылся в темноте.

Все произошло неправдоподобно быстро. Мертвого тела или того, что от него осталось, я не видел, в поле зрения осталась только откушенная по локоть рука и обрывок кольчуги в красноватой луже. Впрочем, особого желания видеть остальное у меня не было. Демоны в городе. Если они идут с Упыриного Пустыря, то к утру они уже будут по всему городу, а следующего рассвета большинство жителей Калунты могут и не увидеть. И городская стража, судя по всему, нашествие тварей долго сдерживать не сможет.

Я отступил от окна и с остервенением стал рыться на полках. В лавке царила почти непроницаемая темнота, призрачный свет падал только через узкую щель в разбитой ставне. Лампу зажигать я боялся. Хозяин лавки храпел наверху, но свет был заметен с улицы.

В ушах все еще стоял предсмертный крик несчастного стражника. Я напрягся, стараясь думать только о собственной шкуре. Все равно бы он погиб. Я бы не успел, даже если бы попытался. Этой ночью таких смертей будет сотни, всем не поможешь… но я даже не попробовал. Просто стоял и сквозь щель смотрел, как мерзкая тварь перегрызает ему глотку. Ставни не заперты, можно было быстро распахнуть окно и напасть на демона сзади. Или отвлечь его на себя. Или… Хватит. Быстро сдохнуть с чистой совестью – это самый простой выход. И уж точно – не для меня.

Наконец мне повезло. На очередной полке я нашарил шерстяную рубаху и что-то похожее на плащ. Тонкую кольчугу из серебряной стали я присмотрел еще раньше. Сапоги… ладно, и эти сойдут.

Я торопливо переоделся. Воровать, конечно, нехорошо, а что делать? Скоро утро, долго прятаться не удастся. А если по-нормальному в лавку прийти, ободранному и окровавленному, так враз куда надо донесут или вовсе по башке обухом дадут. Тут не Птичьи Чесалки, да и времена нынче сложные.

Старую одежду я прихватил с собой. Выкину по дороге. На стене блеснули аккуратно развешанные метательные ножи. Прихватить пару, что ли? Пожалуй, не стоит. И так хозяину убыток. Или оставить пару монет в качестве платы? Ага, сейчас. Не для того грабили. Все равно или приказчик монеты присвоит, или лишние разговоры о сумасшедшем воре пойдут.

Я в задумчивости остановился. Выбираться лучше было бы через окно, как залезал. Чего проще, толкнул ставни – и готово. Но столкнуться нос к носу с демоном, только что запросто сожравшим дюжего стражника, мне не улыбалось. Впрочем, идти наугад через весь дом тоже было опасно. Шума стражник наделал много, вдруг кто проснулся? Вздохнув, выбрал более длинный путь – и не прогадал.

То ли хозяин лавки был туговат на ухо, то ли все обитатели дома, услышав леденящие душу вопли, тихонько дрожали в своих кроватях, но до задней двери я добрался без проблем. Повозившись некоторое время с засовом, я выскользнул во двор. Фонарей здесь не было, да и запах стоял мерзкий. То, что надо. Тихо и грязно, случайный человек не сунется. Подтянувшись на руках, я взобрался на покатую крышу деревянного пристроя, оттуда – на обшарпанный высокий дом. Вот и все, легче легкого.

Перевалив конек, я осторожно спустился по скользкой от дождя черепице и оказался на другой стороне, выходящий в соседний переулок. Осталось спуститься по водосточной трубе, и… в груди похолодело. Я медленно поднял глаза. Вдалеке, там, где раскинулся Упыриный Пустырь, тускло мерцало призрачное голубоватое зарево. Снизу, с улицы, ничего и не разглядишь, слишком далеко, но с крыши все было видно прекрасно. Неяркое зловещее мерцание переливалось в каплях дождя, тающие во тьме отсветы уходили в небо.

Вот они, Врата Нереальности. Я мог себя смело поздравить с очередным дурным поступком. Это я открыл магический портал. Я сделал это, и теперь портал превратился в щель, через которую в мир людей просачиваются демоны зла. Можно сколько угодно утешать себя тем, что действовал по приказу колдуна, что был обманут. Дело сделано, Врата открываются. А Книга Ветров, с помощью которой тварей тьмы можно остановить, мной успешно оставлена на хранение, считай, этим самым демонам.

Город погибнет. Превратится в одно большое кладбище. Я вдруг понял это с такой кристальной ясностью, что по телу пробежала дрожь. Надо закрыть Врата. Спасти Калунту. Или хотя бы просто смыться за море. Я пошел к водосточной трубе.

27

Утро было мерзкое. К рассвету так резко похолодало, что не спасали ни фанерные стенки укрытия, построенные Эриксом еще прошлой осенью, ни старое шерстяное одеяло – предмет особой гордости Эрикса. Одеяло было не слишком поношенное и почти без дыр, из настоящей овечьей шерсти. Эриксу, нашедшему его пару лет назад на помойке у моста, завидовали все обитатели самодельных хибар, укрывшихся под мостом. Сам же Эрикс до сих пор не мог понять, о чем думал бывший владелец одеяла, выкидывая такую замечательную и добротную вещь. Подарок судьбы – иначе про такое и не скажешь.

Погода совсем испортилась, дождь лил не переставая всю ночь. И одежда Эрикса, и одеяло, даже фанерные стены пропитались влагой, совершенно не спасая от холода. Когда дождь наконец прекратился и небо на востоке посветлело, Эрикс оставил последние попытки согреться и спокойно уснуть и только безнадежно стучал зубами, скорчившись в дальнем углу фанерной конуры.

Промозглый утренний ветер, как назло, дул вдоль ручья, задувая со стороны самой хилой стены. Помучившись еще некоторое время, Эрикс громко выругался и решил подниматься. Продрог он так, что зуб на зуб не попадал, каждая жилка ходила ходуном, а пальцев и вовсе не чувствовал.

Кряхтя и бормоча проклятия сквозь дробно стучащие зубы, он выбрался наружу. Утро было даже поганей, чем он предполагал. Небо вовсе не собиралось проясняться, огромные свинцово-синие тучи тяжело ползли с севера.

Эрикс уныло подумал о снеге. Еще неделя или две, и пойдет снег. Белый снег покроет все вокруг холодным ковром, берега ручья замерзнут, и целых пять долгих месяцев придется ждать следующей весны. Жизнь превратится в борьбу за выживание, постоянную, беспросветную, изматывающую борьбу. За крупицы тепла, за жалкие объедки, оставленные собаками, за подобранные возле зерновых складов грязные пшеничные зерна, которые придется прятать в ладони, потому что и на них могут позариться изголодавшиеся приятели… Пытаясь согреться, Эрикс торопливо зашагал по берегу ручья к мосту. О зиме лучше не думать. Она еще впереди, и если поддаться мрачным мыслям, за пять зимних месяцев можно сойти с ума. Это Эрикс знал точно. Так случилось с Худышкой Редди и с Кайлом Плавуном. Они убедили себя, что не переживут прошлую зиму, и когда сошел снег, выжившим осталось только закопать так и не оттаявшие тела.

До носа Эрикса долетел сладковато-пряный запах. Рыбная похлебка! Несмотря на отвратительное самочувствие и мерзкую погоду, он улыбнулся и глубоко вдохнул аромат ухи вперемешку с дымом костра. Все-таки в каждом новом дне есть что-то хорошее! Эрикс с удовольствием вспомнил, как ловко выиграл вчера в кости у Пятнистого Петта и Айры Умника. Играли на завтрак, каким бы он ни был. Теперь понятно, почему Магда, которой выпало дежурить у костра, так загадочно усмехалась, пока шла игра. Уж она-то точно знала, на завтрак будут не вареные собачьи кости и не каша из гнилого пшена, а настоящая рыбная похлебка!

Интересно, промолчала бы Магда, если бы он сам стал проигрывать? Наверное, нет. Уж как-нибудь намекнула бы, что не стоит играть по-крупному. Эрикс давно подозревал, что рыжеволосая красотка с выбитыми передними зубами к нему неравнодушна, да и сам порой со значением поглядывал в ее сторону. Среди тех, кто обитал под мостом, Эрикс считался человеком весьма зажиточным, имеющим не только роскошное теплое одеяло, но также и несколько оловянных тарелок, запасные сапоги и заморский кинжал, потерянный в драке кем-то из матросов. Кроме того, у него был свой собственный фанерный дом, переделанный из старой собачьей конуры. Почему бы и не познакомиться с Магдой поближе, чтобы коротать холодные зимние вечера вдвоем? Магда слыла незлобливой и покладистой, к тому же была достаточно молода. Поговаривали даже, что прежде, в той, другой жизни, она была содержанкой нескольких очень богатых торговцев, пока один из них в приступе пьяного веселья не продал ее на год заезжим варварам. В Калунту Магда вернулась заикой, без передних зубов и одного уха. Впрочем, отсутствие уха она старательно скрывала под длинными волосами, говорила мало, а что до зубов… Эрикс еще помнил времена, когда и сам разгуливал вдоль пирсов в щегольском черном кафтане, а женщины бросали на жгучего южного красавца недвусмысленные взгляды…

Впереди, за ветвями разросшегося у ручья кустарника, мелькнуло веселое пламя. Костер был тщательно спрятан между опорами моста, и разглядеть его можно было, только подойдя совсем близко.

Эрикс еще прибавил шагу, чтобы побыстрее оказаться у пышущего жаром огня и высушить наконец влажную одежду.

У костра уже сидели четверо, в том числе Айра Умник и Пятнистый Петт. Оба уныло взирали на закоптившийся котелок, в котором булькала дозревающая похлебка. Когда Эрикс представил, что мог бы оказаться на их месте, ему стало нехорошо. Но игра есть игра, делиться с ними Эрикс не собирался.

Магда поприветствовала его легкой улыбкой, остальные только кивнули. Вид у всех был помятый и невыспавшийся.

– Хреновое утро, – после затянувшегося молчания заявил Пятнистый то, что крутилось у каждого на языке. – Еще одна такая ночь, и я точно околею от холода. Пора подыскивать теплое местечко, Паркс.

Паркс, считавшийся в общине вожаком, беспокойно шевельнулся, но ответил не сразу.

– Слишком рано, Петт. Зима еще не пришла.

– Мы неплохо заработали этим летом, верно? – Пятнисный не унимался. – Побольше небось, чем в том году? Айра вон письма писал за матросов, мы с Эриксом рыбу чистили. Остальные товары у купцов разгружали. Опять же, кое-что и стянуть удалось. Даже Магда… пару раз заработала.

В голосе Пятнистого прозвучала неприкрытая ирония.

– Заткнись, Пятнистик! Уж с таким уродом, как ты, ни за какие деньги не согласилась бы! – тут же огрызнулась Магда.

Петт, для которого тема уродливых оспин на лице была самой больной, тут же разразился грубой бранью, но быстро замолчал, повинуясь тяжелому взгляду вожака.

– Тихо! Хватит болтать! Значит, так, – Паркс поочередно оглядел сидящих у костра. – Первое. Обсуждать вопрос зимовки, когда трое наших ушли в город, мы не будем. Второе. Денег, как ты правильно заметил, Петт, на зиму у нас хватит. Вот только до тех пор, пока не закончится война с баронами, тратить их нельзя.

– Почему? Холодно уже. И Айра говорит, что приглядел подходящий склад. Пустой, стены крепкие. От причала далеко, да нам какая разница? Договоримся с хозяином, натащим соломы, всю зиму будем жить, как короли!

– Все очень просто, Петт, – Паркс умел быть терпеливым. – Сегодня ты заплатишь деньги хозяину, договоришься, – замечательно. А завтра придут новые хозяева, из баронов, и вышвырнут нас на улицу. Не возвращая, конечно, монеты.

Оспины Петта стали пунцовыми, Магда хихикнула. Паркс неодобрительно посмотрел на нее.

– Есть и еще новости. Плохие новости.

Эрикс вздохнул. Для тех, кто однажды спустился под мост, новости почти всегда были плохими. К этому он давно привык.

– В городе появились жуткие демоны! Злобные и кровожадные! Не одно-два случайно забредших в город чудовища, а сразу много. И их все больше.

– А что за демоны? – Оторвавшись от помешивания углей, Айра повернулся к Парксу. – Может, обычная нечисть с Упыриного Пустыря повылазила? Ну, вурдалаки всякие, вампиры… Говорят, раньше по осени такое случалось, когда дожди старые могилы размывали.

– Откуда мне знать, обыкновенные они или необыкновенные? Главное, что твари бродят по городу и пожирают всех, кто попадется! – Паркс помолчал. – Я виделся с Енком, что живет у Нового причала, он рассказал много всякого. Никто не знает толком, откуда демоны взялись, но поговаривают, что это все из-за убийства Царицы Ветров. В богатых кварталах – крики да вопли, суетятся купцы.

– Богатеньким и толстеньким жить охота? – Петт скривился. – По мне, так пусть их хоть всех демоны слопают.

– Их слопают, а после за нас возьмутся, – ни к кому не обращаясь, сказал Айра. – Наверное, это точно настоящие демоны. У богачей наемников полно, обычных вампиров да упырей мигом в порошок бы стерли.

– Такие, как вон тот, – Петт кивнул на крепкого воина, по верхней тропе приближающегося к мосту, – с кем хочешь справятся. Только плати.

– Когда-то и я был таким, – с неожиданной грустью негромко сказал Эрикс. – И деньжата водились, и все остальное. Эх, если бы не тот бой…

Ему никто не ответил. Все знали, что Эрикс был не наемником, а гладиатором и вроде как состоял на содержании у Морских Братьев. Удача благоволила ему долго, осыпая победами и золотом, и он даже уверовал в собственную исключительность. И долго верил. До тех пор, пока в одном из поединков не потерял левую руку.

– Нечего тут рассуждать, – Петт сплюнул. – Чудища там, а мы здесь. Не о демонах надо думать, а о том, что того и гляди снова дождь пойдет. Небось нынче ночью все до нитки вымокли. Ну, кроме Эрикса, конечно. У него же будка… и одеяло.

Только сейчас Эрикс обратил внимание, что среди сидящих у костра его одежда самая сухая. А у Магды сырая вовсе. И сама она замерзла до синевы на губах, но находит силы ему улыбаться.

– Ты на мою будку не зарься. – В горле Эрикса вдруг пересохло. – Тебя-то я уж точно к себе не пущу. Вот Магду могу. Она – другое дело.

Пятнистый изумленно вытаращился, но Эрикс не обращал на Петта никакого внимания, потому что смотрел только на рыжую. А та сначала опустила глаза, потом как-то разом просияла и посмотрела благодарно. Что-то еще было в ее взгляде, отчего Эриксу стало неловко и сладко одновременно.

– А мо-мо-мо… можно? – когда рыжая волновалась, слова давались ей еще хуже, чем обычно.

– Я ж говорю! Ты, Магда, того… сама подумай. Чего зря мокнуть? Перебирайся ко мне, места хватит. – Эрикс почувствовал, что краснеет. – И вообще… вроде как теплее будет.

На лице Магды была написана такая радость, что и ответа не требовалось. Эрикс приободрился.

– А чего? После завтрака и перебирайся. Вещи собирай и приходи. Я дотащить помогу, если надо.

– Ты воды лучше притащи, – угрюмо буркнул Пятнистый. – Твоя очередь сегодня. И не забудь, как в прошлый раз, бочку налить.

Эрикс не стал спорить. Это Пятнистый с голодухи злится, да и завидно небось, что Магда к нему переберется. Взяв глиняный кувшин с отколотым краем и жестяную черпалку, Эрикс пошел к ручью.

Раньше, когда он только спустился жить под мост из Птичьих Чесалок, набирать воду было намного проще. Скотобойню за Старыми причалами еще только начинали строить, и вода в ручье была чистая, почти прозрачная.

А прошлогодней весной скотобойня заработала. Теперь вместо воды под мостом текла мутно-бурая жижа, в которой попадались полуразложившиеся сгустки крови, кишки и толстые белые личинки. Ручей не замерзал даже зимой, и круглый год вонь на берегу стояла такая, что начинало выворачивать от одной мысли утолить из ручья жажду.

Первое время община даже собиралась перебраться в яму за пакгаузами, подальше от вони и скотобоен, но потом все утряслось и жить стало даже проще. Городская стража, прежде то и дело устраивающая облавы, «вонючим ручьем» теперь брезговала, предпочитая тревожить несчастных, ютившихся у Пустыря и возле Новых причалов. А вонь… ко всему можно привыкнуть.

Подойдя к берегу, Эрикс покосился наверх. Воин на мосту оперся на меч и с интересом наблюдал за Эриксом. Неужели этот умник надеется посмотреть, как он будет пить из ручья? Злорадно усмехаясь, у самого берега Эрикс вдруг свернул к поваленному старому дереву и отвел в сторону раскиданные по земле корявые ветки, под которыми он еще вчера вечером вырыл несколько глубоких круглых лунок.

Эрикс склонился к ближайшей и, орудуя жестянкой, стал набирать в кувшин нацедившуюся за ночь прозрачную ледяную воду. Этот способ придумал Айра, заявивший, что читал о чем-то таком в старых книгах. Айру не зря прозвали Умником. Тогда-то он ухитрился прочитать кучу книг, знал многое и о многом. В любом деле к его советам старались прислушиваться, хотя вслух и подначивали иногда. Правда, у следующей лунки Эрикс только горестно поцокал языком и двинулся дальше. «Луночный» способ воды имел один недостаток: каждые несколько дней лунки приходилось закапывать и рыть новые, потому что земля вокруг старых загрязнялась и переставала очищать воду. Ленивый наутро всегда оказывался наказан вроде бы и прозрачной, но уже вонючей водой. Эту вторую лунку Эрикс вырыл неделю назад и до сегодняшнего утра пользовался, надеясь на промывающие землю дожди. Зря, выходит, надеялся.

Воин наверху разочарованно отвел взгляд и пошел своей дорогой.

Ветер, гулявший вдоль ручья, шевелил мертвые ветви. За их шуршанием и плеском воды Эрикс ничего не замечал до самого последнего момента, когда Магда вскочила и закричала, размахивая руками. От костра до ручья была добрая сотня шагов, но Эрикс сразу понял, что Магда показывает не на него, а куда-то дальше, на ручей. Отложив жестянку, он обернулся и онемел от ужаса. Из мутной жижи ручья неспешно выползало нечто кошмарное.

Больше всего тварь напоминала колоссальных размеров медузу. Гнилая жижа скатывалась с нее крупными каплями и оставляла на камнях грязные следы. Аморфное, перетекающее тело было почти прозрачным, внутри виднелось темное пятно желудка. Передвигалось чудовище плавными волнами, цепляясь и подтягиваясь по берегу колыхающимися отростками.

– Б-б-беги, Эр-р-р… – не в силах справиться с собой, Магда завизжала.

Наверное, именно неспешные, даже медлительные движения твари и сбили Эрикса с толку. Вместо того чтобы со всех ног броситься бежать, он зачарованно стоял и смотрел, как медузоподобное чудовище приближается, размеренно выбрасывая вперед гибкие отростки. И думал о том, что не стоит бросать набранную с таким трудом воду, а то придется после топать за водой к скотобойням…

Опомнился Эрикс, только когда полупрозрачное, похожее на гигантскую водяную каплю тело твари пошло зыбкими волнами и раздалось в стороны, превращаясь в один огромный, полный острых зубов, разверзнутый рот. Все еще не выпуская кувшин, Эрикс дернулся, но левая нога угодила в водяную ямку, и он с размаху рухнул лицом в грязь. Чудовище утробно хрюкнуло, протягивая к нему щупальца. Не помня себя от страха, Эрикс завопил, но нога застряла крепко, каждое движение причиняло боль.

Звучно глотнув, медузообразная тварь нависла над Эриксом и плотоядно забулькала. Боковые отростки стремительно удлинились, скользнули между камней и взяли Эрикса в кольцо. Вырвав наконец ногу, Эрикс швырнул в тварь кувшин и попытался перебраться через сомкнувшиеся щупальца. Кожу опалило будто огнем, тело начало быстро неметь. Почти не ощущая ног, Эрикс перевернулся на спину. Тварь равнодушно смотрела на него качающимися на тонких стебельках бусинками глаз. Пасть разверзлась еще шире, Эрикс в ужасе заметил застрявшие между зубов остатки кувшина…

Негромко свистнуло, тварь завизжала, сотрясая в воздухе обрубком щупальца, и, оставив Эрикса, дернулась куда-то в сторону. Эрикс обернулся. Воин, которого он видел на мосту, стоял напротив твари, пружинисто пригнувшись. В руке его был обнаженный меч. Разъяренный монстр попытался дотянуться до назойливой человеческой букашки сразу несколькими щупальцами, но воин ловко уклонился, отсек твари еще один отросток, рубанул по студенистой туше и отскочил.

От воя раненой твари заложило уши. Разбрызгивая сочащуюся слизь, тварь заметалась по берегу ручья, а потом, выбрав более легкую добычу, вдруг резко развернулась и снова устремилась к беспомощно лежащему Эриксу. Наперерез ей бросилась женская фигура в бесформенном выцветшем платье. Эрикс с удивлением узнал Магду. Размахивая горящей веткой, она преградила твари дорогу.

Медузообразное чудовище задергалось, пытаясь увернуться от жалящего пламени, Магда хлестнула тварь по глазам.

Ослепшее чудовище закрутилась на месте, щупальца то свивались в шевелящийся клубок, то вытягивались на всю длину, норовя достать ненавистных людишек.

Воспользовавшись моментом, воин несколько раз наотмашь рубанул монстра мечом. Студенистое тело твари развалилось на куски, но она все еще была жива. Куски туши суетливо дергались, стараясь собраться в одно целое, вибрировали и срастались. Воин с остервенением продолжал рубить, Магда тыкала в остатки чудовища горящей веткой. Выкрикивая что-то нечленораздельное, подбежали остальные. Паркс был вооружен топором, другие, по примеру Магды, горящими сучьями и ветками из костра.

Вскоре все было кончено. Последний уцелевший кусок твари, торопливо превращаясь в крохотное подобие медузоподобного чудовища, отполз к ручью и плюхнулся в жижу. На мгновение на поверхности мелькнули белесые щупальца, и ручей успокоился.

Сжав зубы, чтобы не застонать от сводящей ноги болезненной судороги, Эрикс откинул голову и посмотрел в хмурое небо. Не задался день. Как утро встретишь, так день и проведешь. Для него все шло хуже некуда.

– Живой, что ли?

Опираясь единственной рукой о камни, Эрикс приподнялся. Незнакомец брезгливо вытирал от слизи меч пучком жухлой травы. Остальные стояли поодаль, опасаясь приблизиться к странному воину, не погнушавшемуся прийти на помощь презренным нищим.

– Чего молчишь? Зверюга язык откусила?

– Живой. – Эрикс помедлил. – Спасибо тебе.

Воин только хмыкнул.

– Спасибо в карман не положишь. Обычно я предпочитаю звонкую монету, да что с тебя взять… ладно, будем считать, утренняя разминка.

Не обращая ни на кого внимания, Магда решительно обошла воина и склонилась над Эриксом.

– В-в-встанешь?

На мгновение прикрыв глаза, Эрикс кивнул. Можно потерпеть. Только бы не лишиться ног. Опираясь на плечо Магды, он попытался подняться и едва не упал. Если бы не подоспевший Айра, Магда не смогла бы его удержать. Воин только покачал головой.

– Ядовитая была, зараза. Как ты себя чувствуешь?

– Погано. – Ноги совсем не слушались, Эрикс вцепился в Айру изо всех сил. – Поначалу онемело все, а теперь жжет и ноги не слушаются.

– Это ничего. Поболит и пройдет. – Воин удовлетворенно кивнул. – Если бы яд был сильный, ты бы просто онемел… да так бы и помер. В следующий раз не стой пнем. Увидел зверюгу – драпай. А уж после разбирайся.

Эрикс сглотнул, покосился на воина. Ничего себе, утешил. Паркс мотнул головой, отчего немытые косматые волосы упали ему на лицо.

– Мы благодарны тебе, приятель. Золота у нас нет, но ты можешь отдохнуть с нами у огня, если не брезгуешь. В котле поспевает завтрак.

Воин задумчиво посмотрел в сторону костра, и Паркс торопливо добавил:

– Это не отбросы. Настоящий рыбный суп с овощами.

Воин неожиданно улыбнулся.

– Сказать по правде, я и впрямь голоден. Рыбный суп, говоришь? Годится.

Воин с наслаждением вытянул к костру промокшие сапоги. Сквозь медленно затихающую боль Эрикс попытался разглядеть своего спасителя. Странное он производил впечатление. Одежда его, явно с чужого плеча, выглядела почти новой, хотя и не слишком-то добротной, зато пластины наплечной брони были кое-где исцарапаны и даже помяты. Броня серьезная, боевая. Не медные игрушки городской стражи, и не позолоченное олово заносчивых аристократов – настоящая броня из наборных стальных пластин, тяжелая, зато прочная. Уж в чем в чем, а в этом Эрикс разбирался. И меч из наирской стали – тяжелый, хищный. С таким попусту разгуливать не станешь, такой для дела берут. Эрикс сказал бы, что воин из тех наемников, что бродят по городу в ожидании караванов на восток, но уж больно лицо усталое. Вроде и улыбается, а в глазах тоска. И собран все время, начеку. Чуть хрустнет ветка или птица прокричит – разом подхватывается, точно пружина. Эрикс поймал вопросительный взгляд вожака, чуть заметно кивнул. Точно. С севера парень, из герцогств. Не живет, а ждет будто, когда война и здесь нагонит.

Воин сидел как ни в чем не бывало. Магда дала ему свою парадную глиняную тарелку и лучшую оловянную ложку. Паркс степенно разлил суп по тарелкам, но воин жестом остановил его. Окинув всех прищуренным взглядом, он достал вместительную фляжку и со значением кивнул. В этой компании два раза повторять не требовалось. Тут же на свет были извлечены оба кубка – посеребренный и медный, – а также треснутая кружка Паркса. Крепкое вино обожгло горло, жизнь стала не такой уж и мрачной, а хищная медуза – рассеявшимся ночным кошмаром.

– Будем знакомы. Ристенсин Глайм. Можете звать меня просто Рист… или еще как. Мне вообще-то все равно, – осушив кубок, воин придвинул тарелку.

– Я Паркс. Это Магда, Айра Умник и Пятнистый Петт. – Пакрс поочередно ткнул в каждого пальцем. – А этот красавчик – Эрикс.

– Теперь мы будем звать его Эрикс Медуза, – язвительно вставил Петт.

– В нашей скромной общине есть еще несколько человек, – продолжил Паркс, – но они сейчас в городе… по делам. Должны бы уже вернуться к утру, да, видимо, задержались.

Воин глянул на него как-то странно.

– Знаю я эти дела. Сам воровал, когда туго становилось. Только ты не очень рассчитывай на их возвращение. В городе неприятности. Примерно такие же, как здесь, у ручья.

Вопросов никто не задавал. Воин поднял глаза на Айру и Пятнистого Петта, с грустью наблюдавших, как завтракают остальные.

– А вы что не едите? С вечера налопались?

Айра только молча сглотнул, Пятнистый скривился.

– Они п-п-проиграли св-свой завтрак, – пояснила Магда. – Эриксу. В-в-вчера вечером.

– Давай им тоже, Магда, – Эрикс ухмыльнулся. – Сегодня у меня, считай, день рождения. Угощаю!

Пятнистый и Айра с жадностью набросились на еду.

– Мне повезло, что ты оказался на мосту, мастер Рист, – сказал Эрикс.

– Тебе повезло, что это был именно я. Прыжки с моста в объятия людоедской нечисти – удовольствие сомнительное.

– Зачем же ты прыгнул?

– Считай, что учуял вашу похлебку, – воин хотел добавить что-то еще, но только криво усмехнулся.

– Раньше в ручье таких тварей не водилось, – пробормотал Айра. – Да и вообще, не слыхал я, что в окрестностях Калунты встречаются подобные. Вот в ученых книгах южных магов говорится о сухопутных медузах, пожирающих человеческую плоть. Их называли бладулами, или Кровавыми Студнями, и водились они на болотах и в развалинах заброшенных скотобоен. Но появление их замечали очень далеко на юге.

Воин изумленно поднял брови.

– Не удивляйся, мастер Рист. – Паркс кивнул. – Айру не зря прозвали Умником. Он прочитал немало книг и много знает.

– Я был библиотекарем великого мага Кронбелиуса, – гордо сообщил Айра. – Он научил меня читать на трех языках и разбирать руны!

– Как же ты оказался… здесь?

Айра поморщился. Остальные причину знали давно, но вспоминать лишний раз ему не хотелось.

– У Кронбелиуса было много врагов и склочный характер. Пару раз из вредности он устраивал мелкие гадости другим магам. То розы в их садах уморит, то призраков напустит. В конце концов Великий Совет чародеев приговорил его к двухсотлетнему заточению в скале, а всех его слуг к добровольному десятилетнему изгнанию. И вот я здесь. Прошло уже шесть лет, скоро мне будет разрешено вернуться. Тогда на накопленное за время службы золото я куплю лавку и буду торговать древними рукописями и травами.

– То есть ты можешь встать и уйти? И у тебя полно денег? А вместо этого живешь под мостом в добровольном изгнании?

– Меня приговорили к добровольному изгнанию, а это не одно и то же, – безмятежно уточнил Айра. – Ты пробовал ослушаться великих магов? И не пробуй. Они запросто добавят еще лет пятьдесят… только уже какой-нибудь жабой на дальнем болоте. Будешь сидеть и квакать.

– Уж лучше так, – ошалело согласился воин.

– Вот и я думаю. Но изгнание при этом действительно добровольное. Я мог бы отказаться и провести некоторое время в шкуре могильного червя, как садовник Кронбелиуса. Или побыть грифом, пожирающим падаль, как его кухарка. Но я предпочел сюда. На самом деле здесь вовсе не так плохо, мастер Рис. Начинаешь любить жизнь… простые удовольствия… и рыбную похлебку. – Айра мечтательно закрыл глаза и прислонился к камню.

– Простые удовольствия, тоже мне, – Пятнистый скривился. – Здесь и было-то хреново, а теперь еще и нечисть завелась. Сдается мне, неприятности только начинаются. Не зря Царицу Ветров укокошили, а Книгу ее сперли. Говоришь, в городе тоже появились чудовища?

Воин кивнул.

– И в городе, и здесь, в порту. Демоны нападают на людей. Считайте, я вас предупредил. Увидите чего необычное, лучше сразу бегите.

Паркс усмехнулся.

– Кому мы нужны? Здесь уже не город, но еще не порт.

– Дело ваше, – воин пожал плечами. – Только демонам все равно, кого жрать.

– А ты сам не боишься? Если на улицах так опасно, чего сам не прячешься?

Воин нахмурился.

– У меня в порту одно дело. Хочу наведаться в «Золотой Двор».

Сидящие у костра разом замолчали. Слышно было только, как потрескивают угли костра.

– Я сболтнул что-то не то?

– Не хочу тебе давать советы, мастер Рист, – осторожно проговорил Пакрс, – но все-таки… тебе стоит подумать. «Золотой Двор» – плохое место. Плохое и опасное. Не ходи туда.

– Плохое место? Я так и думал. – Воин сплюнул. – В хорошие места я последнее время как-то не попадаю. Привычка, что ли?

– Я не шучу. В этой уютной таверне хорошо кормят и сладко поят, там всегда горит жаркий очаг и веселые девочки. Но в «Золотом Дворе» творятся темные дела. Не ходи туда, мастер Рист.

– Только не говори мне про обитель зла и пристанище демонов, приятель. От смрада здешних таверн все демоны уже передохли бы.

– Будь проще, – Паркс доел похлебку, аккуратно вылизал тарелку и стал загибать пальцы. – Смотри: морским братьям надо сбывать награбленное – раз. Добывать провизию, тросы и брезент для ремонта парусов – два. Ремонтировать орудия – три. А ты думал, их прикармливают в Заморье?

– Один человек недавно рассказывал мне, что торговцы Калунты давно уже занимаются только честными делами. Хотя… тот человек мог и соврать.

– Ха! Да наш городишко, считай, построен на крови! Каждая монетка, что ходит по здешним лавкам, – чьи-то слезы! Калунта появилась как пиратское гнездо – им и останется, пока какие-нибудь бароны не выжгут. А таверна, в которую ты так рвешься, – просто одно из дерьмовых местечек, где крутятся самые длинные денежки торгашей Калунты: делишки с морскими братьями. Это все знают… да ты, по всему видать, нездешний.