Сердце ворона Торин Владимир
Воин сидел перед потухающим костром и думал. Над ним расцветало небо, новый день вступал в свои права. Земля постепенно наливалась живыми красками.
Но когда над степью прогремели, как удары колокола, крики «Подъем!», Аглан уже знал, как поступить. Нельзя давать эмоциям преобладать над разумом. Заставе он ничем помочь не сможет. А вот столице – вполне. Да к тому же приказ генерала не оставлял никакого иного выбора, кроме как продолжить спешный марш на столицу. Аглан отправил Яфара предупредить наместника в Дайкане о новой опасности, а его полуторатысячное войско через полчаса снова топтало бескрайнюю степь. Вошло в лес, перешло Илдер по Большому Онернскому мосту и направилось далее на запад. Джон Аглан снова двигался в авангарде войска. Он ни слова не сказал своим бойцам о том, что сейчас на заставе, возможно, гибли их друзья и соратники. Он и сам почти прекратил думать о том, верное ли решение принял. Ибо завещал Великий Хранн: единожды решив – не сомневайся и не жалей.
Яфар Вильм стоял перед Городским советом Дайкана. На втором этаже ратуши в большом шикарно обставленном кабинете собрались самые богатые и владетельные люди со всей провинции. Казалось странным, но без любого из них невозможно было принять какое-либо решение для города. И Совет все время собирали по малейшему поводу и без оного. Сейчас же повод был.
– И вы говорите, что беды не миновать? – спросил бургомистр Фран Бум, быстро пряча дрожащие руки под стол. Толстяк был необычайно напуган. Орков он боялся еще с детства – мать его вечно пугала ими, если будет шалить. И вот, допугалась: сын дрожал, как осиновый лист под дыханием ветра, красные толстые щеки были мокры от пота, глаза искали спасения у сундуков, как будто орки уже забегали в двери зала. И как будто сундук может защитить от орка. Кем-кем, а храбрецом Бум никогда не был.
– Заставы падут – в этом нет ни малейшего сомнения, – печально сказал Яфар, глядя в паркетный пол.
– Что же делать? – причитал бургомистр. – Что делать?
– Бум, возьмите себя в руки! – прикрикнул на него лорд Уолтер Чериндж. Сэр Уолтер был графом всего восточного удела, включающего в себя Графство Дайканское и богатую, плодородную местность, называемую Онерн. Это был человек необычайно острого склада ума, замечательный стратег и тактик.
Граф был высок и строен, его длинные каштановые волосы приводили в беспамятство многих дам восточного удела. Подобных зеленых глаз, окрыленных четкими дугами бровей, не было ни у кого другого, утверждали маркизы и баронессы, как и опасного, проницательного взгляда – все дамы были в этом уверены. Среди воинов его светлость пользовался уважением, как человек, превосходно обращающийся с лошадью, копьем и мечом. К тому же, у него было отличное чувство юмора, что тоже ценили его бойцы. Отчаянный храбрец был не обделен и славой: на турнирах в Лот-де-Лионе, Гортене, да в том же Дайкане он занимал лучшие места, а барды пели о нем так:
- И много копий преломил он,
- и много затупил клинков,
- на радость дам, любви во имя
- пьянящих, сладостных оков…
И сейчас Уолтер Чериндж смотрел на бургомистра своего вассального домена и недоумевал, как он мог поставить такого труса управлять одним из самых больших городов королевства.
– Мы обречены… – сипел бургомистр. – Нежить на западе, орки на востоке, эльфы в лесах на севере.
– Да, и гномы в горах, – с усмешкой закончил граф.
Градоправитель ответил ему озлобленным взглядом, который сам, несомненно, считал опасным – Бум не любил, когда над ним насмехались, но и пропадать не желал.
– Надеюсь, все здесь понимают, что нужно спешно укреплять Град Харлейва? – спросил сэр Джозеф Лимнир, командир восточной оборонной сети Ронстрада.
– Полностью согласен, – ответил сэр Уолтер, откинувшись в глубоком кресле, обитом темно-красным бархатом. – Дерек, что с гильдиями? – спросил он сидящего в дальнем конце стола Дерека Ронна, старого дайканского коменданта, личность строгую, но справедливую. – Нам пригодятся все возможные силы, а наемных мечей – добрая треть мужского населения города.
– Кто-то проговорился об угрозе нашествия, и наемники бегут из Дайкана.
– Трусливые псы! – вскричал граф, гневно сжимая кулаки. – Неужели все?
– Нет, не все. «Красная стрела» осталась, «Удачная кость» да «Сломанный меч». Они готовы предоставить своих воинов к нашим услугам. Около двух сотен всего, но это превосходные рубаки.
– Радует, что и среди них есть храбрецы.
– Что еще у нас есть? – спросил сэр Лимнир.
– К сожалению, мало – его величество многих изволил вызвать в Гортен, – хмуро ответил комендант, нервно поглаживая кольчугу.
– Моих три сотни, – сказал граф; секретарь начал составлять регистр всех войск. – Еще две сотни наемников. И две тысячи в регулярных отрядах.
– А если собрать стражей города, замка и ратуши, то…
– Моих стражей? – вскрикнул бургомистр. – Не отдам!
– Вас никто и не спрашивает, Бум, – грубо ответил граф. – Вы, увы, не показали себя, как военный стратег, так дайте возможность принимать решения тем, кто что-то знает о ведении сражений, ладно?
Бургомистр надулся и стал походить на бочонок красного дерева.
– Итак, – граф вернулся к списку войск, – если добавить стражей, то всего получается две тысячи и семь сотен мечей. Против трех тысяч орков это еще куда ни шло. Но если их окажется пять тысяч? Или десять?
– Но двойное кольцо стен, – вставил Яфар. – А, кстати, как же маги?
– И верно, – ответил комендант Ронн и начал перебирать бумаги на столе. Наконец он нашел тот документ, что искал. – Восемь городских магов, в смысле, не городских, а тех, что просто живут в Дайкане. К сожалению, у Града Харлейва нет своего колдуна… – Комендант мрачно посмотрел в окно на торчащую, как игла, заброшенную заклинательную башню. – Еще трое заезжих волшебников.
– Кто из заезжих? – спросил граф.
– Двоих я не знаю, а третий Хитар Ливень.
– Маг Первого Кольца? – удивился сэр Уолтер.
– Да, маг Первого Кольца, второй по силе колдун после самого Архимага Тиана Элагонского. Воспользовался давеча, около девяти часов вечера, городским порталом. Сейчас пребывает… хм… в трактире «Кабанья Нога». Вот только что он здесь делает? Я думал, все Первое Кольцо в Гортене.
– Неважно, что он здесь делает – важно то, что самый могущественный Водный маг сейчас находится в стенах города. – Граф встал из-за длинного стола Совета и подошел к высокому витражному окну, из которого открывался вид на город.
Там, внизу, люди еще не знали, кто хочет незваным гостем постучаться в восточные городские ворота. Они спокойно занимались своими делами. Похоже, что слухи, распускаемые «слишком ретивыми» наемниками, пока что казались горожанам пустыми словами, не стоящими внимания и не заслуживающими доверия. И правда, для большинства жителей это был всего лишь еще один слух, распускаемый в «Городе Слухов».
– Ладно. Что там еще?
– Население города… вооружим, конечно, – почесал длинную седую бороду Митар Рихт, глава гильдии оружейников Дайкана.
Его дородную фигуру обтягивал дорогой зеленый камзол, расшитый серебром – Рихт был довольно зажиточным обывателем Дайкана, и, к счастью графа Уолтера, главный оружейник не отличался скупостью, иначе пришлось бы мирным дайканцам драться с орками домашней утварью. Впрочем, свое Митар все равно возьмет, когда придет время – вытрясет из графской казны все ссуженное до последнего тенрия, но сейчас сэр Уолтер был ему благодарен за помощь.
– Может, реквизировать имущество наемных гильдий? Из тех, кто бежит из города? – внес «дельное» предложение бургомистр. Конфискация чьего-нибудь имущества была его излюбленным занятием.
– Нет уж, – резко ответил граф, – не хватало нам еще войны внутри стен в тот момент, когда орки на подходе.
– Но у нас еще есть время?
– Около полутора недель, полагаю, – призадумавшись, ответил сотник Яфар, – им предстоит захватить заставы, и до Дайкана дойти. Кроме того, нужно будет подготовиться к осаде, снять лагерь с берега Со-Лейл, перенести его ближе к городу… Словом, много чего им предстоит сделать.
– А подкрепление? – спросил сэр Уолтер у сэра Лимнира, на что старик-рыцарь ответил, что, как он полагает, сдерживать степных варваров придется лишь своими силами – Гортен тоже ведь под угрозой, как будто договорились орки с Деккером…
– Кстати, кто там зелеными верховодит?
– Понятия не имею, – сокрушенно ответил Яфар. – Должно быть, какой-нибудь «харизматичный» Верховный Вождь, но ни имени, ни примет его…
– Что ж, господа, вам все понятно? Город следует максимально укрепить, людей вооружить. Только смотрите, чтобы никто не сбежал из Дайкана, а то город отстаивать будем только мы с вами. – Граф налил себе вина из хрустального графина.
Сидящие за столом расхохотались, словно и не было орков, словно и не было смысла в словах графа. Но Дайкан ведь не Гортен, и местные жители особым патриотизмом не отличались.
Глава 6
Битва у Стальных пещер, или «Выгляните в окно, сэр Уолтер!»
Орочья шутка
- Голову на пояс выбрал я себе:
- Кудлатая, носатая, все глазки строит мне.
- Что делать с ней, коли сама
- Не хочет с плеч долой?
- На то забава есть одна -
- Наш славный честный бой!
Еще не рассвело, солнце должно было взойти на далеком востоке только через час-два. Луна пока что не ушла с черно-серого небосвода, отражаясь в тонкой кромке покрывшего каменистые склоны льда, ребристых шлемах воинов и хищно искривленных ятаганах, а окружающие скалы отбрасывали черные тени на обмерзлую землю долины. Морозный воздух пропитывал все вокруг, он резал горло, впиваясь в иссушенные щеки и проникая в рот, отчего язык просто деревенел, а выступающие клыки покрывались голубоватым инеем. Из ноздрей и оскаленных пастей вырывался густой белый пар, но руки и плечи под сталью лат и шкурами диких животных были мокрыми от пота. Легкие кожаные и тяжелые металлические сапоги вытаптывали снег, грозной поступью шагали по обмерзшим следам прошедших здесь ранее людей.
Наконец впереди показались наваленные нелепой грудой камни и стоящие на них защитники – орки настигли жалкие остатки людской армии. Воздух тут же наполнили яростные и кровожадные вопли сынов степей – каждому из воинов не терпелось тут же, не останавливаясь, вступить в бой. Атаманы, как могли, сдерживали своих подчиненных – кулаками или дубинами, порой проламывая тот или иной череп, наводили порядок. Их усилиями войско более-менее организованно спускалось в лежащую впереди широкую долину и выстраивалось для атаки. Впрочем, из всех построений зеленокожие вожди испокон веков признавали только одно – лавину, неудержимый и, в их понимании, идеально подходящий для беспощадной кровавой рубки боевой порядок, который ничего не понимающие в настоящей резне люди презрительно именовали «толпой». Как только большинство воинов оказалось построено внизу, над кипящей неукротимой яростью ордой разлетелся могучий боевой клич «Уарррррагш!» – орочий предводитель скомандовал начало атаки. Словно сорвавшийся с цепи горный тролль, орущая и потрясающая железом лавина пришла в движение – сражение началось.
Пригнув головы и выставив перед собой скалящиеся шипами щиты, орки стремительно бежали навстречу битве, и их вождь Угрришат Железный Сапог бежал вместе с ними. Под его тяжестью трещал лед, на поясе раскачивались черепа, звеня короткими цепями, которыми эти жуткие трофеи были прикованы к металлическим кольцам, вшитым в широкую полосу его кожаного ремня. Вражеские стрелы свистели где-то рядом, то и дело находя себе цель, – тогда убитых и раненых просто затаптывали, ведь гибель нескольких менее удачливых соплеменников не могла остановить лавину. Позади раздавался мерный бой барабанов и звучали протяжные крики шаманов, взывающих к Трем Великим. Безумие и ярость растекались по войску, словно горячий вар, вылитый из кипящего котла: чувствовалось, что колдуны стучат в свои бубны не зря.
Дико раскрыв пасть, Угр издал долгий гортанный вопль, чувствуя, что еще миг – и натянувшаяся, словно на барабане, кожа порвется от перенапряжения. При этом его переносица и уголки глаз жутко сморщились, а в глазах появилось бешеное выражение, какое бывает у голодных волков перед тем, как они бросаются на свою жертву.
Все долгие наставления побратима Грышгана о том, что вождь не должен первым лезть на вражеские копья, моментально забылись, стоило его воинам вступить в схватку. Какой же орк сможет оставаться в стороне, когда вся слава достается другим! Когда кто-то, а не ты, режет на куски плоть белокожих, выпуская из них эту багровую, сладковатую воду, которую они именуют кровью! Нет, он должен был непременно присутствовать там, в самом пекле, впереди лавины, сметающей жалких людишек яростным натиском!
Вождь в два прыжка одолел оставшееся расстояние до баррикад, еще одним вскочил на громадный валун и с лету ворвался в самую гущу схватки, раскрутив гигантский топор. Чье-то лицо в открытом шлеме украсилось широкой, в два пальца, багровой полосой, начисто сбрившей нос, у кого-то шея под кожаным капюшоном укоротилась на несколько позвонков и целую голову, еще у одного бок разошелся на две части. Под весом огромного орка не меньше пяти врагов просто отлетели в стороны, сбитые с ног чудовищной силы прыжком. В воздухе повисли первые крики тяжелораненых, сдабриваемые звериным воем и ревом орков.
Угр разогнулся и расправил плечи, возвышаясь на целую голову над своими врагами. Тем временем ровный строй ало-синих щитов с изображением водяного цветка подался назад в нескольких местах – то собратья ударили белокожих, словно крепко сжатые и окованные сталью кулаки многорукого чудовища, что вырвалось из-за холма, закрыв своим телом всю долину перед баррикадами. Зазубренные ятаганы со свистом взмывали вверх и кривыми дугами опускались на врагов, оставляя после себя либо трещины на потертых доспехах людей, либо широкие рваные раны на их телах, походящие на зарубки от топоров на поленьях. Вождь поклялся себе, что, когда они победят, все выжившие людишки как раз и станут этими самыми упомянутыми поленьями, то есть пойдут в жертвенные костры Хромого Улуга – Угрришату Железному Сапогу не надобно было ничего от этих полупридушенных шакальих щенков, даже их жизней.
Очередной взмах топора нашел свою жертву, и враг беззвучно упал с каменного завала с пробитой грудью и раскроенными до хребта ребрами – легкий доспех солдата был не в силах сдержать такой удар. Вождь дрался уже на гребне баррикады, по обе руки от него сражались его сородичи, кто-то из них убивал врага, кто-то получал прямым мечом в живот или же грудь. Его не волновало, как складываются у них дела, – Угр считал, что каждый орк должен уметь превосходно сражаться, а если нет – то и жить им незачем. Кругом летели стрелы, но ни одной из них не было суждено ранить громадного орка – два обломанных древка торчали из его серого шерстяного плаща, оперенный осколок еще одной выступал из кованого наколенника, что скалился навстречу врагам кривым изогнутым шипом.
Хлещущая кругом кровь, дикий рев орков и отчаянные крики людей – звуки пьянящей битвы смешались в сознании Угрришата, но над всем этим гулом возвышался ровный стук барабанов за спиной. Сердце вождя с третьего удара приняло их ритм. Кровь начала течь по жилам еще стремительнее, создавалось ощущение, будто она кипит, отдаваясь стуком в висках и пульсируя в выступивших венах. Орк-великан согнулся, подобравшись, словно зверь, и прыгнул с баррикады прямо на врагов. Тяжелые металлические сапоги вмяли грудь человека в обледенелую землю, подошвы окрасились кровью, но вождь не замечал этого – он вскочил и, отбив нацеленный ему в грудь удар меча, ответил широким размахом громадного топора. Солдат в ало-синей потрепанной форме успел подставить свой размалеванный щит, но удар оказался настолько силен, что жалкая деревяшка разлетелась вдребезги, а ее хозяин отлетел на несколько шагов. Рука человека обвисла, сломанная: из нее торчал окровавленный осколок кости. Тем временем вождь сражался уже с тремя противниками одновременно: он вертел топором, отбивая удары и отбрасывая от себя солдат. Один почти сразу же упал наземь на подрубленной ноге, стальной сапог орка оборвал ему жизнь, раздавив горло. Перетянутая ремнями крепкая рукоять ударила поперек шлема второго белокожего, отшвырнув его в сторону, вождь продолжил резкое движение, и третий враг повис ребром на остром крюке-навершии, словно свиная туша. В неистовстве вождь схватил его за горло клыками и дернул плоть, смыкая челюсти. Кровь! Горячая алая кровь хлестала фонтаном из раны! Кипящим потоком она обдала всю морду вождя, багровыми дорожками стекая с украшенного ветвистыми рогами шлема. Угрришат пнул еще стоящее на ногах, но уже мертвое тело, чтобы расчистить себе путь дальше. В бой! Вместе с первыми лучами рассвета!
– Ррррагха-рагат! – Застланный яростью взгляд впивался в спины врагов. – Они бегут! Бегут! Вперед, сыны Х’анана!
Хвала всем великим духам, враг и вправду дрогнул, трусливые белокожие шакалы в панике бросали оружие и бежали прочь, ко второй линии баррикад, где они надеялись укрыться за камнями. Угр рвался вперед, словно безумный, позабыв об осторожности, вообще обо всем, кроме схватки; его атаманы старались ни в чем не уступать ему. Все больше и больше орков врывалось в узкую ложбину между двумя линиями баррикад. В то время как передние ряды наткнулись на гораздо более серьезные укрепления, чем у первого заграждения, задние продолжали напирать…
Белый Рыцарь взмахнул рукой, давая знак начинать. Орки повели себя в точности так, как и описывал королевский учебник по тактике – похоже, прошлые поражения их так ничему и не научили.
Над полем боя протяжно прогудел рог, и в тот же миг из расщелины выдвинулись закованные в железо с ног до головы длиннобородые латники. Единым движением каждый воин гномьего лейданга выставил вперед, на расстояние вытянутой руки, секиру или топор. Нижняя часть лиц Дор-Тегли была почти полностью скрыта кольчужной бармицей, закрепленной на высоком латном воротнике и стекающей на шею, плечи и грудь, оставляя видимыми лишь пылающие огнем глаза и морщинистые лбы. Шлемов гномы лейданга не надевали никогда – это было главное условие при вступлении в ряды самого почетного воинского объединения Ахана, и поэтому каждый Дор-Тегли собрал свои длинные волосы вместе и затянул их узлом, из которого торчал золотой зубастый ключ – один из символов гномьей религии. Их облачение являлось шедевром кузнечного ремесла Подгорного народа: плотно пригнанная вороненая сталь, без единой видимой щели сопряжения, она повторяла все контуры тела и выделялась сетью золоченой гравировки. Над рядами гномов на холодном утреннем ветру развевался черный стяг с вышитой белой нитью руной «Ание». Отряд Дор-Тегли производил неизгладимое впечатление на людей. «Сила грозная не молот ударный, но игла острая, с легкостью пронизывающая зеленый орочий кафтан под руками Великой Портнихи – Судьбы…», – так позже описал гномью рать один безвестный бард, опираясь на воспоминания ветерана той битвы.
Чеканя шаг, плотный строй Дор-Тегли ударил в правый фланг зеленокожей орде, вызвав сначала испуг, а затем и настоящую панику в орочьих рядах. От ударов низкорослых воителей нельзя было защититься – никакие латы не сдерживали их секиры, никакие черепа не оставались в целости, сталкиваясь с лезвиями топоров. Строй гномов ни разу не остановился. Словно шипастая борона, тянущаяся за крестьянским конем, их отряд прошел по рядам орков, оставляя после себя прорезанную, вспаханную трупами и залитую кровью полосу земли.
А тем временем с левого фланга уже подходили свежие силы людей, их вел маг Ахтиан Восточный. Следуя общему плану, он прошептал заклятие, и вот – строй людей на глазах у ошарашенных орков мгновенно превратился в такой же гномий лейданг, как и справа.
Передние ряды лавины заколебались и дрогнули: в то время как центральная ее часть продолжала яростно сражаться, прорываясь вперед шаг за шагом, «ребра» принялись отходить, пока еще организованно, но, тем не менее, все более усугубляя общее положение. Спасти орду от окружения теперь могло только чудо.
Хромой Улуг прекрасно видел всю картину боя со своей позиции на вершине холма. Почти все отряды уже успели спуститься в ложбину и ввязаться в бой, а здесь остались только семеро шаманов и резерв атамана Ваштаргха – три десятка могучих, опытных воинов. Они уже ничего не могли изменить, судьба сражения сейчас решалась на линии схватки.
Улуг яростно зарычал от бессилия. Когда с двух сторон по зажатой в узком пространстве лавине ударили свежие силы врага, он понял, что войско угодило в хорошо расставленную ловушку. Проклятые люди просто отдали им первую баррикаду, заманив ко второй. Особенно тяжелой ситуация была там, где низкорослые латники неумолимо теснили храбрых сынов Х’анана. Шаман прекрасно различал наведенный на противоположном краю поля боя морок (недаром с самого детства не вылезал из мира духов), также он видел, что с другой стороны на его воинов идут именно гномы, самые что ни на есть настоящие, а медленно пятящееся левое «ребро» собратьев вот-вот дрогнет и побежит под их натиском.
Улуг поднял свой бубен и со всей силы ударил кистью из конских волос по туго натянутой коже. Его помощники, младшие шаманы, повторили это движение за своим учителем.
– О, Великий Тур, ниспошли нашим воинам каменное сердце и каменную кожу!
Бум! Бум! Бум! Шаманы отбивали на бубнах заданный ритм. И дух Каменного Тура все-таки отозвался. Хоть и не слишком охотно, но его взгляд сразу почувствовали воины, сражающиеся с Дор-Тегли. Удары гномьих топоров перестали сбивать их с ног, воинам показалось, что кожа их стала подобной граниту, и яростный рев воспаривших духом бойцов заглушил все звуки боя.
Старый шаман устало вытер пот со лба. Отступление прекратилось, орда была спасена.
А в центре заснеженной расщелины неистово дрался побратим Верховного Вождя. Широкое лезвие топора, принявшее на себя снег, кровь и грязь, было уже все в зазубринах. Где-то рядом разорвался огненный шар, превратив сражающегося рядом с вождем широкоплечего орка в ревущий от боли горящий факел. Угр выругался и попытался взглядом отыскать вражеского магика. Ему повезло – на мгновение строй мечников-людишек распался под ударами его храбрых бойцов, и на холме слева промелькнули две фигуры в красных мантиях. Всего два десятка шагов! Издав боевой клич, вождь устремился к ним. Широкий взмах топора расчистил путь – пехотинцы врага не пожелали умирать и дрогнули, отступив на несколько шагов. Угрришат не стал преследовать малодушных, сейчас его интересовал более опасный враг…
Этого человека никто не любил, и его судьба была печальной. Как уже говорилось, свою роль в отношении к нему окружающих сыграла такая глупая вещь, как внешность. В Элагонской Школе Магического Искусства друзей у юноши совсем не было, но сейчас подле него сражался верный соратник Линар, с которым они успели очень сдружиться, проходя вместе боевую практику на заставе. И, даже несмотря на это, огненный маг все так же продолжал очень себя стыдиться. Больше всего на свете парень ненавидел свой большой, походящий на гоблинский, нос, далее следовали длинные руки с крючковатыми пальцами и серые волосы, что смешно торчали паутинистыми лохмами во все возможные стороны, из-за чего он старался снимать алую остроконечную шляпу как можно реже. Если бы не это, думал он, его жизнь сложилась бы лучше. На самом деле парень зря так убивался – хоть боги и не наградили молодого Аскара Этери красивой внешностью, он был чрезвычайно умен и постигал магическую науку быстрее всех на курсе, и даже многие умудренные опытом преподаватели порой терялись, выслушивая его вопросы и всевозможные научные теории. Некоторые из них тихонько поговаривали, что в будущем молодому Аскару совершенно точно предстоит стать одним из величайших волшебников, если, конечно, удастся сохранить голову на плечах. Когда орки пошли в нашествие и подступили к заставам, Этери как раз оканчивал свою практику, чтобы сдать последний экзамен и получить диплом и посох мага. Нынче, правда, диплом получать стало негде – Элагонская Школа разрушена, и жизнь для молодого волшебника совершенно потеряла смысл. Осталось лишь чувство долга и огромное желание сохранить жизни своим боевым товарищам.
На этом заснеженном поле Аскар спалил уже множество зеленокожих, но нового врага заметил слишком поздно. Волшебник увидел бегущего навстречу здоровенного орка и успел лишь сотворить стену огня. Земля вспыхнула магическим пламенем, но Аскар опоздал – гигант успел преодолеть это расстояние, огонь горел уже у него за спиной. Огромный топор угрожающе поднялся, готовый нанести последний для мага удар, лицо орка искривилось в злорадной усмешке, время как будто остановилось…
– Беги! Аскар, беги! – закричал Линар.
Он попытался спасти своего товарища-однокурсника и успел вскинуть ладони. На коже плясало пламя. Огненный шар вспыхнул, опалив руку орка и самого мага, вождь взревел, взмах громадного топора изменил направление, нанеся сокрушающий удар по дерзкому тщедушному молокососу в простой красной мантии. Разрубленное тело магика рухнуло, как подкошенное… но в последний миг перед смертью он все же успел отпустить на врага заклятие. Последнее заклятие в его жизни… Огненный шар разорвался уже после гибели мага, отбросив и орка, и молодого Аскара на несколько шагов, нанеся обоим жестокие ожоги магическим пламенем.
В ярости боя Угрришат не почувствовал боли, только пальцы правой руки почему-то отказались держать оружие; враз потяжелевший двуручный топор выскользнул на землю. Вождь зарычал и, выхватив левой рукой из-за спины кривой ятаган с зазубренным лезвием, бросился в бой с начавшими окружать его ратниками врага…
Белый Рыцарь вонзил раскаленный клинок в незащищенное горло степного воителя. Орк, издав последний хрип, упал на колени, а спустя еще миг ткнулся лицом в вытоптанный, смешанный с грязью снег. Паладин, уже позабыв о нем, внимательно оценивал положение на поле боя.
Пора! Парировав новый удар, Ильдиар отшвырнул от себя орочий ятаган и временно отступил под защиту большого обледенелого камня, где быстро сплел маленький шар из магического пламени и запустил его в красное от восходящего солнца небо. Оставляющий за собой белый след шар понесся в направлении холма, на вершине которого творили свою волшбу шаманы орков. Дракон должен был увидеть этот знак и атаковать, как они и условились перед боем.
Скайрран не заставил себя долго ждать – взмыл над долиной, широко расправив крылья. Через мгновение покрытое красной, сливающейся с рассветными лучами чешуей змеевидное тело уже пикировало на холм, где продолжали бить в свои бубны одетые в разноцветные шкуры орки. Шаманы слишком поздно заметили опасность и не успели выйти из-под огня. Весь холм залило пламенем, ужас, происходящий здесь, можно было сравнить с извергающим потоки лавы вулканом, огромным и ревущим. Жар, казалось, был готов растопить многовековые скалы.
Уже через минуту все было кончено, и дракон ринулся в самую гущу кипящего внизу боя, нанося удары могучими лапами и хвостом. На холме остались догорать тотемный столб и несколько скорчившихся от нестерпимого жара тел. Казалось, ничего не могло выжить в этом пекле, и все же…
Старый шаман с трудом поднялся на четвереньки. Все его тело горело от нестерпимой боли, руки и лицо почернели от копоти, кожа в некоторых местах оплавилась и слезла, являя взору голую кость черепа и белесые фаланги. То, что он был пока жив, можно было расценивать, как последний подарок от Духа Каменного Тура своему верному служителю, но драконье пламя… старому шаману все равно предстояло уйти.
Ступая по угольям и еще горящей в некоторых местах земле, отчего кованые сапоги нестерпимо накалялись и жгли ноги, к шаману подбежал молодой воин. Заткнув оружие за пояс, он пытался помочь старику встать.
– Не нужно, Ваштаргх. Меня уже здесь нет…
– Мудрейший! Не говорите так! Я вытащу вас отсюда!
– Нет… Ты должен спасти вождя. Бой уже проигран, он сам никогда этого не признает, и погибнет все племя… Спасай его, Ваштаргх, спасай остальных… Бегите… Верховный Вождь отомстит за нас всех… Слушай меня, – слова Улуга стали походить на предсмертный бред, – ты должен вытащить из моей груди сердце, прошу тебя… Выпусти на свободу пленный дух, пусть он запоет со звездами в Темном мире. Пусть он… – Глаза подернулись и закрылись, тело колдуна обмякло.
Атаман бережно опустил старого орка на землю, в пепел, прислонив спиной к основанию разрушенного каменного столба-тотема. Последняя воля шамана была свята для Ваштаргха, и он выхватил из чехла на поясе кривой нож. Лезвие вспороло грудь мертвого колдуна, пальцы молодого вождя обагрились кровью, но он продолжал свою жуткую работу. В какой-то миг кинжал царапнул металл. Ваштаргх даже взрыкнул от неожиданности и удивления. Под покровом обожженной драконьим пламенем кожи и мышц оказалось вовсе не сердце. Там, где оно, горячее и кровоточащее, должно было биться при жизни, находилась небольшая кованая клетка с изорванным сгустком тьмы. Вот что, оказывается, значили последние слова старика. Но как он мог все эти годы жить без сердца-то? Шаманы, что с них взять… Осторожно вытащив окровавленную клетку из выемки, пробитой в ребрах, он спрятал свою находку в сумку на поясе.
Закончив с этим нелегким делом, Ваштаргх поднялся на ноги и яростным ревом позвал своих воинов – три десятка свежих бойцов, их не хватит, чтобы победить в сражении, но все-таки это грозная сила, способная совершить многое… очень многое, если действовать быстро и решительно. Это были «разрушители», могучие воины, прославившиеся на весь Со-Лейл…
Ваштаргх видел, как проклятый змей смял тыловые порядки орочьего войска, и вражеские отряды уже смыкали кольцо, стремясь полностью окружить увязшую в схватке лавину. Прозвучал один короткий приказ, и его воины бросили своих туров на прорыв.
Как бы он удивился, если бы увидел, как за его спиной Хромой Улуг, с дырой в груди и с черной оплавившейся кожей, вдруг дернулся и открыл глаза. Как бы он ужаснулся, что вырезал у еще живого служителя духов его металлическое сердце. Шаман без сил прислонился к тотемному столбу, не замечая, что языки не желающего гаснуть пламени вновь начинают лизать остатки шкур на его плечах, устало прикрыл глаза – старика уже не было в этом мире, и долго глядеть на окружающие просторы он не имел никакого права. Сейчас шаман возносил последнюю молитву Великому Х’анану. С трудом подняв правую руку, он направил обгоревший до черноты палец на ненавистного дракона, погубившего всех его учеников. Обрубки пальцев левой руки принялись отбивать на обугленной земле четкий ритм, спекшиеся губы зашептали слова…
В тот же миг над полем сражения разлетелся крик всепоглощающей боли. Взгляды воинов: и орков, и людей, и гномов устремились вверх, откуда пришел этот чудовищный вопль. Те из них, кто поднял голову сразу, успели заметить громадный призрачный рог, который появился из пустоты и тут же исчез, растворившись в утреннем воздухе.
Огромный дракон скорчился в небе, его могучее тело били мелкие судороги, крылья отказывались держать чудовище в полете. Массивное тело изогнулось дугой и полетело на землю. Окружающие скалы сотряслись, когда монстр рухнул, раздавив около двух десятков людей и орков, сошедшихся в смертельной схватке. Но прошел миг, за ним второй, и дракон поднял голову. Поверженный, но живой зверь медленно пополз к пещере, непроизвольно изрыгая пламя. И неудивительно, что никто из орков не рискнул броситься его добивать, а люди скорей расступались, спеша убраться с пути раненого чудовища.
Несмотря на падение, Скайрран успел сыграть свою роль, практически решив судьбу орды. Ильдиар не переживал за дракона: если смог уползти, значит, полностью оправится – чудесная драконья способность заживлять раны всем известна…
Кольцо людей и гномов полностью сомкнулось вокруг остатков орочьего воинства, сопротивление орды становилось все слабее, уже начала сказываться усталость. Но и люди тоже выглядели далеко не свежими, и лишь гномий лейданг продолжал неумолимое движение вперед, уверенно следуя по пути из перерубленных костей орков. Дор-Тегли поднимали и опускали секиры, сами оставаясь почти неуязвимыми для орочьих ятаганов. Изредка один или два воина выбывали из плотного строя, но их тут же заменяли другие, идущие в следующих рядах. И было совершенно неясно, был ли длиннобородый убит, ранен или же просто устал и решил смениться.
Угрришат разбросал в стороны вражеские клинки, прочертив на груди очередного врага своим кривым ятаганом алый узор. Сегодня он покрыл себя великой славой, и требовалось лишь вынести ее из боя… но сил у могучего орка становилось все меньше, а боль и усталость все настойчивее заявляли о себе. Вождь не мог позволить себе остановиться – ведь все больше и больше его соплеменников падали мертвыми рядом с ним, и он старался заменить собой каждого из погибших. В какой-то миг рядом появились низкорослые бородатые латники. Гномы угрожающе размахивали секирами, и самые верные и храбрые орки, из тех, что все утро сражались рядом, дрогнули, начав отходить.
Угр в ярости выхватил метательный топор из тела убитого человека и со всей силы бросил его в ближайшего гнома. Топор ударил точно в лоб, пробив череп, и голова карлика откинулась назад. Впрочем, что это?! Разве ж это гном?! На землю опустился человек, дико корчащийся от боли, лезвие топора вошло ему в грудь. Что же это такое?!
– Гррр-ха! Это всего лишь паршивый морок! Неужели вы испугались каких-то иллюзий? – закричал вождь своим воинам. – Найдите мне этого магика! Я хочу его голову!!!
Сыны степей заревели и возобновили неистовый натиск, воодушевленные словами своего вождя.
Вперед против Угрришата выступил следующий гном, но орк уже знал, с кем имеет дело. Он размахнулся ятаганом, взяв несколько выше шлема, намереваясь ударить так, чтобы обезглавить врага одним широким ударом. Окровавленное лезвие неожиданно для вождя пришлось в пустоту – противник и в самом деле был небольшого роста. Ответный же выпад оказался такой силы, что сбил могучего орка с ног и, разрубив грудную пластину, оставил широкую резаную рану на теле. Сразу же хлынула кровь.
– Что за?… Гррх… – Угрришат попытался подняться.
Гном в синеватом доспехе, почти полностью покрытом кровью, с виднеющейся из-под стали огненно-рыжей бородой, походил на древнего духа битвы, вылезшего из котла кипящей крови. Он размахнулся секирой, намереваясь последним ударом прикончить этого гигантского орка, но тут прямо под лезвие выскочил другой зеленокожий, вооруженный кривым мечом и большим боевым ножом. Новый враг получил сполна, упав на землю с перерубленными ногами. Орка тут же добили товарищи гнома по лейдангу, но его смерть позволила другим степнякам, стремительно налетевшим на их шеренгу, вытащить раненого гиганта из-под удара. Впрочем, Двинн Гареон, Щит Ахана, особо не переживал на этот счет. Врагов кругом оставалось еще навалом.
Сразив очередного противника, гном вдруг понял: что-то изменилось. Орки больше не лезли под их секиры, напротив, они отступали. Очень скоро отступление превратилось в повальное бегство. Вся зеленокожая орда устремилась в узкую горловину, пробитую в кольце окружения, остатки войска бежали прочь. Сражаться продолжали только четыре громадных тролля, удерживающие узкое ущелье – проход из долины Стальных пещер. Стрелы людей догоняли бегущих, увеличивая их и без того огромные потери. Двинн пожалел, что гномы не могут тягаться с Урзаг в скорости, не то сегодня живым не ушел бы ни один из орков.
Но в любом случае, это победа.
– Ну что, все кончено, как считаешь?
Гном обернулся, услышав знакомый голос, и увидел Ильдиара.
Магистр Священного Пламени выглядел уставшим и тяжело дышал, его белые доспехи были перепачканы вражеской кровью, но сам паладин не пострадал.
– Думаю, что враг сломлен, – сухо ответил Щит Ахана.
– Они бегут. К сожалению, их последний удар я упустил из виду, и это позволило им уйти. Признаюсь, я уже считал их командира полным болваном в тактике, но это… Сначала мощный удар на прорыв, затем подставить троллей, их все равно пришлось бы бросить… Да, думаю, это было лучшее, что он мог сделать сейчас.
– Но все-таки это победа, разве не так?
– Конечно, Двинн. Мы спасли многих. Но многих не спасли, к сожалению…
– Война есть война. – Гном пожал плечами. – Вас, людей, хлебом не корми, дай только слезу пустить по благородному поводу.
– На то мы и люди, – тихо ответил Ильдиар…
Разбитое войско орков уходило, вырвавшись из, как уже казалось, окончательно захлопнувшейся ловушки. Две трети верных сынов Х’анана, весь цвет племени, остались лежать мертвыми на поле брани. Погибли почти все младшие вожди-атаманы, пали все шаманы, в том числе и старый Улуг, были потеряны послушные и сильные тролли, которых воспитывали много лет. Сам Угрришат Железный Сапог был ранен в бою и лежал без сознания. Раны на его теле перетягивали полосы из грубой ткани, грудь тяжело вздымалась в лихорадке, и было неизвестно еще, выживет он или нет.
Ваштаргх шел рядом с носилками из воловьих шкур, на которых двое орков несли впавшего в беспамятство вождя и молил Трех Великих Зверей помочь. Х’анан свидетель, он сделал все, что мог: вытащил раненого Угрришата из схватки, организовал прорыв, в нужный момент бросил на врагов замешкавшихся троллей…
Вождь должен выжить, обязательно должен! Эх, если бы в племени выжил хотя бы один шаман, он, наверное, смог бы что-нибудь сделать. А так оставалось лишь молча идти вперед и, злясь на всех и вся от собственного бессилия, уповать на милость Х’анана и Трех Великих.
Ваштаргх яростно зарычал от злобы на проклятых белокожих и тут же оглянулся. К счастью, погони не было – враги были слишком измождены, чтобы преследовать их.
Ничего, успокоил себя орк, еще до того, как ухмыляющийся с небес Шагод скроется за горизонтом, племя выйдет к равнине, ни усталость, ни голод их не задержат в пути. Они дойдут до своих, доберутся до армии Великого Грышгана, и тогда храбрый Угрришат вновь поднимется и поведет их за собой. А потом… Потом орки вернутся и отомстят…
Сэр Ильдиар де Нот устало опустился на камень. Вокруг изнуренные боем люди садились на холодную, покрытую вытоптанным снегом землю. Дыхание паладина было еще хриплым, но жар битвы отступал.
По всей долине лежали мертвые орки и люди. Кроме того, было около трех десятков длиннобородых тел – гномы, казавшиеся такими неуязвимыми, также оставили своих на этом бранном поле. Снег превратился в грязное месиво из крови и пепла.
Люди, понурив головы, бродили по долине – искали выживших. Вон какой-то гном с размаху опустил секиру на грудь раненого степняка. Орк перестал шевелиться; секира вновь поднялась, но уже с грязью и снегом на лезвии – пробила ребра до самой земли. Другие гномы сбрасывали мертвых орков в пропасть. Один воин крикнул, отгоняя наглую ворону от тела павшего товарища. Выжившие маги оказывали помощь раненым – почти каждому из войска бывших защитников заставы.
– Как он? – спросил Белый Рыцарь двух воинов, склонившихся над распростертой фигурой в изорванной алой мантии.
– Это молодой маг огня, – ответил один, – обожгло пол-лица, но жить будет.
К раненому волшебнику подошел другой, облаченный в синий плащ – старый Водный маг, который сам едва держался на ногах. Старик склонился над собратом в науке, начал колдовать над ним. На глазах ожоги отступали, но щека и скула почернели, и такими должны были остаться до самой смерти – столь страшные раны не заживляются полностью.
Ильдиар вздохнул и огляделся: всюду тела и оружие… Трупы перемежались багровыми лужами, вороны стаями кружили над долиной. Здесь собрались уже, наверное, сотни черных падальщиков, и летели еще и еще. Славный пир будет у них нынче…
Раздался грохот – Дор-Тегли сбросили в пропасть остатки колдовского тотема, вслед ему понеслись изощренные гномьи ругательства…
– Милорд, – к Ильдиару подошел тот самый волшебник, который так ловко «превратил» людей в гномов. Желтая мантия чародея была вся в кровавых пятнах, рука перевязана.
– Слушаю вас, господин маг… – Граф горько вздохнул, глядя, как гномы укладывают рядами его мертвых соратников.
– Мое имя Ахтиан. Простите мое любопытство, милорд, но скажите, каким чудом вы оказались здесь?
– Исключительно волею Аргиума, покровителя всех путешественников… Это очень долгая история.
– Милорд, я хочу, чтобы вы знали: вы стали для этих людей воплощением надежды… – Ильдиар удивленно поднял взгляд. Иллюзионист пристально глядел в его глаза. – Воплощением надежды на победу в этой войне.
– Главное – вера в Хранна и твердость руки и сердца. Надежда – это хорошо, но она, к несчастью, создает лишние иллюзии… Хм… кому я это говорю… – усмехнулся паладин. – Поэтому нужно просто верить.
– Ильдиар! – раздался за спиной голос Двинна.
Белый Рыцарь обернулся ко входу в подземное королевство гномов.
– Только что птицы Ринта принесли весть: нежить!
– Столица в осаде?! – Ильдиар в ужасе вскочил с камня.
– Нет, мертвое войско идет по берегу Серой реки к восточному городу.
– Дайкану! – догадался Ахтиан.
– Верно, маг. Они в четырех днях пути от вашего Восточного Дайкана.
– Что же делать? Мне нужно успеть в город раньше Проклятых…
– Мы поможем тебе, Ильдиар.
– Моя вера в то, что вы всемогущи, крепнет с каждым часом, – усмехнулся граф де Нот.
– Нет, мы не всемогущи, к сожалению, но все равно спасибо, друг. Порадовал похвалой. С меня кружка эля! – Гном расхохотался. Его смех отразился от гор и унесся в небо, распугав ворон…
Что-то огромное стояло посреди ущелья. Издали было не разглядеть, но походило это на некое строение. Гигантский шатер. Возле него мельтешили Дор-Тегли, отвязывая крепкие канаты от кольев, вбитых в промерзшую землю, и снимая широкий полотняный навес.
– Что это? – Ильдиар застыл, пораженный, глядя на то, как в закрытой со всех сторон горами долине происходит чудо – иначе это было не назвать.
В двух ярдах над землей парил огромный корабль. Длинный деревянный корпус, два прямых руля, воздушные винты и… большая вытянутая оболочка, сделанная из кожи и наполненная воздухом. К мерно покачивающемуся борту была приставлена высокая лестница.
– Это летучий корабль, как ты мог заметить, – усмехнулся Двинн. – В ваш Дайкан лежит три пути: первый – под землей, но вы точно не успеете, второй – по земле – тоже не успеете, и третий – по воздуху – и еще останется день в запасе. В вашем распоряжении будет три таких красавца, они доставят всех твоих воинов к восточному городу. А это, вон, – Двинн указал на гнома, который командовал подготовкой своего летающего чуда к странствию, – достопочтенный глава гильдии инженеров. Его зовут Борин Винт, он очень любит всякие механизмы и, конечно же, эль.
– Я заметил, что все гномы его любят, – усмехнулся Ильдиар.
– И то верно, – поддержал Двинн, любуясь летающим зверем.
Рыцари двигались маршем по новому восточному тракту на Дайкан. Четыре тысячи рыцарей, четыре тысячи благородных сердец, скачущих навстречу подвигам, приключениям и… сорокатысячной армаде Проклятых. Здесь были самые могучие воители со всех концов королевства. Каждый при коне, мече, щите, копье и оруженосце. Главенствовали над ними два прославленных предводителя, два великих магистра. Сэр Акран из Златоокого Льва и сэр де Трибор из Таласской Синей Розы.
Собрав по сотне своих орденских паладинов, они объехали все королевство, набирая благородных воинов для похода. Их ряды росли, как снежная лавина, и вскоре все рыцари, верные трону, рыцарскому кодексу и завету, и, конечно же, своим моральным принципам, выступили в поход. Даже сотне герольдов было бы не под силу различить их всех и каждого среди них – столько их было. Обычно такое количество рыцарей собиралось вместе лишь в боевые походы за границы королевства.
Вот проехал сэр Марион, величайший паладин Ронстрада, герой многих турниров; на щите у него красовались три ключа, разделенные тремя лепестками клевера, – этот рыцарь во многом полагался на свою удачу, а кроме того, имел еще трех вассалов, что и символизировали три ключа – три дома, двери которых для него всегда распахнуты.
Вон меж рядов рыцарей Священного Пламени блеснул золоченый доспех сэра Найтингейла, разбивателя вражеских доспехов и сердец молоденьких барышень. Вон яростный в схватке барон Седрик Хилдфост и сын его, оба – герои Элагонской Битвы. Во второй сотне на щите мелькнул ястреб с кроликом в когтях – сэр Ангерран Ганейнт, сенешаль королевства.
Множество рыцарей скакало к Восточному Дайкану, всех их было не перечислить, и сэр Акран молился Хранну, чтобы эта грозная сила показала себя доблестно и вырвала победу на смертном поле под Градом Харлейва.
На площади Семи Винных Ягод, где находился городской портал, никого не было. Наступил вечер, и большинство жителей уже сидели по домам. Улицы были пустынны, и даже лихие наемники, казалось, приутихли. Готовящееся нашествие орков погрузило город в ожидание. Ветер разгуливал по Дайкану, поднимая пыль и воя в каминных трубах.
По улицам маршировали воины, собирающие на защиту славного Града Харлейва все возможные силы. Отряды ходили от дома к дому, стучали в каждые двери: «Мэм, где ваш муж?» – «Ушел на защиту Дайкана». – «Ну, тогда спокойной вам ночи, мэм. Ваш муж – настоящий патриот!»
Наемники сходились на «список» – так называли момент, когда вся гильдия собиралась вместе. Тогда командир составлял перечень тех, кто пока жив, кто уже ушел от дел, кому потребуется военная пенсия, а кому нужно «скинуться на могилку».
По особому указу графа и городского совета, несмотря на вечернее время, в окнах домов не виднелось и намека на огонек. Лишь наемничьи гильдии, казармы, арсеналы и прочие «военные» здания были ярко освещены.
Восточные ворота славного Дайкана укреплялись, расчехлялись давно стоявшие без дела могучие требушеты, солдаты подтаскивали к ним метательные боеприпасы.
Люди из тех, что жили меж двух колец стен, еще днем, когда бил набат и по улицам ездили глашатаи, перебрались к своим родственникам (у кого они были) за внутреннюю стену. У кого же их не было – город обеспечил им укрытие в тавернах города, потратив на это восьмую часть всей дайканской казны. Трактирщики и хозяева постоялых дворов патриотами отнюдь не являлись и не желали никому предоставлять кров бесплатно.
Граф де Нот, опершись на фальшборт, смотрел на проплывающие внизу скалы, заледенелые речки и заснеженные горные долины. Над головой поскрипывали снасти и блоки. Отходя от бортов, десятки крепких тросов удерживали огромную вытянутую оболочку, сделанную из кожи и наполненную газом. Подле, прислонившись к бортам спинами, сидели те, кому не хватило места в каютах под палубой, в небо уходили стоны раненых и тихие переговоры других солдат. Не переставая, шумели винты.
Ильдиар стоял на носовой надстройке. Здесь располагались баллисты, установленные на подвижных осях, рядом с ними были сложены гигантские стрелы. Остроносый брус бушприта разрывал облака, будто игла, воткнутая в мягкий податливый пух. Было очень холодно, поэтому граф де Нот кутался в меховой плащ – тот самый, что дал ему Двинн еще в Ахане. При дыхании поднимались струйки пара, в воздухе постоянно висел влажный туман, окутывая корабль, подобно дымчатому серому мху.
По трапу, а затем и дощатому настилу палубы сзади послышались тяжелые шаги, и Ильдиар обернулся. Перед ним стоял толстый гном в синем расписном кафтане. У гнома было добродушное (как и у большинства его соплеменников) лицо и длинная борода с вплетенными в нее различными шестернями и другими непонятного вида миниатюрными металлическими деталями. Это был Борин Винт – инженер и капитан этого корабля, именовавшегося «Облачным Зверем».
– Что, любуешься? – поинтересовался Дор-Тегли, лукаво прищурив правый глаз.
– Да, – не стал спорить Ильдиар. – Не приходилось видеть горы с такой высоты.
– А вообще раньше летал?
– Приходилось, – поморщился рыцарь, подавляя неприятные воспоминания, связанные с крутой спиной грифона и диким холодом стремительного полета, кольца в воздухе и висения вниз головой.
– А хочешь, я расскажу тебе легенду о том, как моим народом было изобретено воздухоплавание?
– Берегись, он ее всем и каждому рассказывает, – прошептал проходящий мимо молодой гном.
– Ты больно много болтаешь, Тинли, – нахмурился капитан. – Три часа дежурства у винтового механизма!
Молодой Тинли вздохнул и направился в хвост судна, к располагавшемуся там трюму.
– Так что там с легендой? – Ильдиару стало действительно интересно.
– В общем, дело было так, – начал рассказывать гном…
…В те далекие времена, когда души гномов еще не были омрачены Расколом и они были едины, примерно пятнадцать веков назад, родилась легенда о Марике Крылатом.
Марик был учеником весьма известного среди народа Дрикха инженера Мастера Гранира. Не обладая мастерством и знаниями своего учителя, но имея хитрый, изворотливый ум, он преодолел все препятствия и выиграл спор с могучей Богиней воздуха и ветра Аллайан.
Жизнь Марика была спокойна и весела, его учеба инженерии прерывалась лишь знатными пирушками с друзьями. Среди своих соплеменников Марик считался заводилой и самым большим знатоком сортов эля. Но его ветреная голова часто служила предметом перебранок с учителем. Мастер Гранир видел в нем огромный потенциал и даже прочил его на место своего последователя и главного инженера клана. А ученику было все равно, и он каждый день с нетерпением ждал того лишь часа, когда заканчивалось его обучение, а после отправлялся проторенной дорожкой в пиршественный зал.
И вот, как-то раз, во время веселой пирушки, один из друзей спросил Марика, как продвигается его познание искусства инженерии. Все притихли, всерьез интересуясь его успехами.
Ближайший друг Дарган, который всегда любил над ним посмеяться, тут же вставил, что, мол, Марик максимум, что смастерил за свою жизнь – это ручку для пивной кружки. Все рассмеялись, а злой и уже пьяный Марик покраснел. Он начал рьяно всех убеждать, что такого мастера, как он, еще не видели среди гномов. Что из-под его рук выходили такие изумительные механизмы, что он затмил собой даже учителя Гранира.
– А докажи, – задиристо воскликнул Дарган.
– А что здесь доказывать? – опорожнил еще одну кружку Марик.
– Ты просто хвастаешь! Ничего ты не изобрел, я слышал, как твой учитель просил тебя взяться за голову, прекратить свои гуляния и стать, наконец, настоящим инженером!
– Правильно! – ни секунды не раздумывая, воскликнул изворотливый Марик. – Мой учитель просил меня, чтобы я, наконец, отдал свои проекты и изобретения в гильдию, чтобы увековечить мое имя, но так как слава мне не нужна…
– Неужели? – перебил друга Дарган. – Ты можешь доказать, что ты и вправду гениальный инженер?
– Повторяю: мне ничего не нужно доказывать…
– Все с ним ясно, правда, друзья? А ты, Марик, лучше налей себе еще эля!
– Постой, что это со мной ясно? – возмущенно спросил Марик. – Ты хочешь сказать, что я лгу? Что я ни на что не способен? – Марик с оскорбленным видом встал с лавки. – Кто хочет поспорить, что я смогу сделать то, чего еще никто не делал?!
Все притихли. Даже Дарган был несколько удивлен такой бурной реакцией на простую шутку.
– Кто хочет поспорить, что я научу гномов летать? – неожиданно даже для себя самого ляпнул Марик. – Любая цена на спор!!!
Все молчали. Никто не хотел спорить: а вдруг он не бахвалится? Может, и правда, он гениальный инженер, способный даже на такое чудо, как научить жителей гор подобно птицам взмывать в облака.
– Ну, раз никто не хочет, тогда я, пожалуй, выпью еще кружку. И хватит меня дразнить, понятно?
Он уже садился на место, когда двери распахнулись. В помещение влетел легкий освежающий ветерок, пролетел под высокими сводами зала, пошелестел о чем-то с огнем в камине и вновь взмыл под потолок. Оттуда раздался звонкий женский смех. Гномы повскакивали со своих мест, ища ту, что явилась к ним невидимой.
– Я принимаю… Цена – жизнь… – Голос над головой казался сплетением легкого дуновения и эха.
– Что?! – закричал Марик вне себя от страха.
– Две седмицы… – прошелестел голос и исчез вместе с ветром.
Дубовые двери снова захлопнулись. В пиршественном зале воцарилась тишина. Все были поражены неожиданным появлением невидимой гостьи.
– Это сама Аллайан, богиня ветра, великая сестра Дрикха-Кузнеца… – разносился по залу встревоженный шепот. Все с жалостью и тревогой смотрели на Марика.
Тот же, взглянув на друзей, повернулся и выбежал из зала. Он долго несся по тоннелям и подгорным трактам. Путь его лежал к дому Мастера Гранира.
– Учитель, я пропал! – едва увидев белобородого гнома, закричал Марик.
– Я говорил, что эль не приведет тебя к спасению, – печально ответил тот.
Марик обо всем рассказал своему учителю. Мастер его молча выслушал, вздохнул и серьезно сказал нерадивому ученику:
– Ты сам виноват, что довел до этого. Споры с богами не приводят к добру, знал я одного… – Старик на миг замолчал. – Впрочем, не важно. Прости, ученик, но я ничем не могу тебе помочь. Но я верю, что ты справишься с этим, я надеюсь…
Учитель ушел, оставив Марика предаваться горестным раздумьям.
Читать бесплатно другие книги:
