Сердце ворона Торин Владимир

«Что же делать? – размышлял Марик, глядя, как ласковый огонь лижет дрова в камине. – Как я могу научить гномов летать? Что же я наделал? Мне что, крылья им предлагается смастерить? Глупец!!! Сам себя обрек на смерть. Дурацкий язык, и не менее дурацкий эль! Что же делать?! Дрикх Великий, подскажи…»

А огонь все обгладывал сухие кости дров, слышался легкий треск, и в этом треске гному послышался сухой шепот:

– Используй свою силу, борода…

– Что?!! – вскричал Марик. – Что это значит, Дебьянд?

Гном понял, что с ним говорил сам бог огня, младший сын богини, с которой поспорил Марик. Огонь не отвечал, и Марик подумал, что шепот ему просто почудился с горя.

Он выскочил из дома и бросился куда глаза глядят. Вскоре ноги принесли его к выходу из подземного королевства гномов. Он выбежал под открытое небо – здесь царила осень, желтые листья срывались с ветвей на сильном ветру. Волосы и борода затрепетали под холодным дуновением.

– Почему?! – упав на колени, крикнул гном в серое, полное туч небо.

– Гордыня… – прошелестел знакомый голос.

– Прости меня, Аллайан!!! Прости!!!

– Две седмицы… – сурово напомнил голос и стих.

Гном заплакал: надо же так глупо умереть, в общем-то, ни за что! Он упал в кучу опавших листьев. Вверху шумели ветви деревьев, рядом возвышались горы, а желтые листья все падали и падали на землю. Гном и не заметил, как заснул.

Перед ним стоял высокий человек, вернее, кто-то, похожий на человека. Плоть облачена в черную сталь доспехов, на голове красный капюшон, и под ним ничего не видно – один мрак.

– Гноме, используй свою силу… – раздался из-под капюшона молодой голос, походящий на треск горящих веток и шипение кипящей воды в котелке.

– У меня нет силы, я простой недоучка у Великого Мастера. Я глупец, бросивший свою жизнь на чашу спора, я гордец, который за свою гордыню понесет справедливое наказание… – куда только девались страх и боль от предчувствия близящейся смерти.

– Я вижу, что ты раскаиваешься в своей гордыне, борода, и я помогу тебе…

– Мне уже никто не поможет…

– Кроме тебя самого. Используй свою силу. Чем тебя наградили боги, гноме?

– Тем же, чем и других сынов гор.

– Они дали наглецу, затеявшему спор с Вечными, хитрость и ум, позволяющие тебе применять все обстоятельства себе же во благо…

– Я не смогу дать крылья гномам.

– Нет, не сможешь. Но ты сможешь научить гномов летать…

– Что за чушь?

– Осторожнее, гноме, я ведь не дух абсолютного добра! – прошелестел голос из-под капюшона, походя на шипение пламени, когда на него попадают капли дождя. – Последняя подсказка: используй свой ум, и ты обманешь Аллайан.

– Богиню невозможно обмануть.

– Я постоянно это делаю, – гулко расхохотался высокий собеседник так, будто огонь провыл в накалившемся докрасна горне. – Тебе не нужно давать гномам крылья, тебе нужно поднять их в воздух, научить летать…

– Почему ты мне помогаешь? – подозрительно спросил гном.

Кто знает, что у богов на уме?!

– Люблю позлить мать. Только тс-с… – Он приложил палец к тому месту во мраке лица, где должны были быть губы.

Затем подул на оторопевшего Марика. Лицо обожгло пламенем, и гном с криком проснулся.

Марик все так же лежал на земле, все так же смотрел на небо. А вокруг падали листья. Листья… листья… листья, подхватываемые ветром.

Гном вскочил. Озарение только что стукнуло по его сознанию. Ну, конечно! Он огляделся, пытаясь удостовериться в правильности своей догадки.

«Только тс-с…» – раздался знакомый молодой голос в голове, походящий на шорох переворачиваемых кочергой в камине угольев.

Гном несся по тоннелям, словно за ним гналась сотня демонических Ашгаров, что были прикованы к Престолу Бездны. Он прибежал к Мастеру Граниру и, отдышавшись, сказал:

– Учитель, помоги мне. Я знаю, что делать, помоги мне только достать материалы…

– На то воля Дрикха… – туманно ответил Гранир и пошел созывать совет гильдии инженеров, чтобы просить у них поддержки нового проекта.

Прошло четырнадцать дней, до конца отмеренного срока оставалось два часа. А в темном скалистом ущелье, привязанный крепкими тросами, стоял летающий корабль. Длинный остроносый деревянный корпус, такелаж, как и у морских судов, а сверху – большая вытянутая кожаная оболочка, наполненная газом.

Вокруг, наверное, собрались все жители Киан-Рун. По узкой веревочной лестнице взбирался наверх создатель этого чуда – Марик. Гномы были восхищены новым творением, но испробовать его мало кто захотел. На борту были лишь старый учитель Мастер Гранир, друг Марика Дарган и еще около дюжины самых смелых гномов. Канат был отрублен, из топки пошел пар, заработали воздушные винты, тросы, удерживающие оболочку, напряглись, но выдержали.

Ветер понес его к скалам, все затаили дыхание от ужаса – еще миг, и он разобьется, но нет: Марик крутанул штурвал, повернулись два прямых руля, и летающее чудо устремилось навстречу закату…

Гном закончил рассказ.

– Как бы тебя не сожгли на костре святые отцы за такие вольные истории о богах, – сказал Ильдиар. История его заворожила, будто наяву он себе представил первый полет гномов, невиданное приключение.

– Хе-хе, – усмехнулся Борин Винт. – Они бы заговорили по-другому, если бы позволили мне поднять их в воздух…

– Это уж точно, – со смехом согласился Белый Рыцарь. – Красивый конец истории: «И они полетели навстречу закату».

– На самом-то деле… – Лицо гнома потемнело. – Ветер понес их к скалам, и они разбились насмерть. Гордая Аллайан так и не простила наглеца-гнома, а ее младший сын, своевольный Дебьянд, был прикован на сотню лет на вершине высокого утеса, терзаемый безумными ветрами. Ему было не привыкать – слишком сильно он любит проказничать…

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Ильдиар.

– Марик Крылатый был моим прапрадедом. Дебьянд ему снова являлся, уже после того, как они начали свое путешествию по небу. У нас среди родовых сокровищ хранятся страницы его дневника странствий. Там говорится и о судьбе бога, что посмел пойти против воли могущественной властительницы неба и помочь гному.

– Да уж… Надеюсь, что мы-то не разобьемся.

– Надейся, человече, надейся, – широкая усмешка вернулась на толстое лицо капитана. Граф де Нот вздрогнул.

Гонец подъехал к северным вратам, где к городу подступал густой лес. Он очень торопился и на вопросы стражников бросил лишь:

– К графу! Срочно!

Решетка поднялась, и копыта застучали по вымощенной улице. Всадник проехал многочисленные кварталы и направил коня к замковой скале.

Там, на самом ее верху, он спешился и бросился ко входу в цитадель. Подбежал паж, подхватил под уздцы уставшего взмыленного скакуна и повел его на поводу к конюшне.

– Куда? – потребовали ответа стражники, скрестив перед носом гонца алебарды.

– Срочно, к его светлости! Новости не терпят отлагательств.

– Провести, – приказал командир стражи одному из своих воинов.

Спустя десять минут пути по запутанным галереям, лестницам и коридорам они дошли, наконец, до главной залы Дайканского замка. Стражник-провожатый стукнул кулаком в двери.

– Да! – прозвучал из зала взволнованный голос графа.

Двери отворились, и глазам гонца предстало такое многолюдство, что поначалу он подумал, будто граф, несмотря на грядущее нашествие, дает бал. Но присмотревшись к лицам и фигурам «гостей», гонец тут же отверг все мысли о ветрености графа. Здесь собрались командиры отрядов, маги, рыцари, советники…

– Ваша светлость! – Гонец преклонил колено.

– Сэр Томас, король пришлет помощь? – Молодой граф Чериндж оторвался от большущего плана города и ближайших подступов, что был расстелен на столе.

Все присутствующие моментально прекратили переговариваться, их взоры обратились на коленопреклоненного рыцаря.

– Ваша светлость, я привез ответ его величества и новости, ужаснее которых может быть лишь известие о гибели лучшего друга.

– Что? Что случилось?

– Милорд, забудьте об орках, – сказал сэр Томас.

– То есть как? – удивился граф. – Что, нашествия не будет?

– Будет, но… не одни орки покусились на спокойную жизнь Града Харлейва! Деккер ведет тридцатитысячную армаду с запада! Он в трех днях!

Сэр Уолтер осел в кресло.

Сэр Томас встал и подошел к плану:

– Вот. Некроманты проведут свои рати отсюда, с востока… Илдер они перейдут вот здесь, потому как дальше идут леса, и там им точно не подступиться к стенам, конечно, не вздумай они вырубить весь Харвен. Милорд?

Граф не слушал – он глядел в одну точку перед собой, ничего кругом не замечая. Когда же сэр Томас снова к нему обратился, обреченно проговорил:

– Неужели это все? Вот он – конец?

Лорды и военачальники ничего не могли сказать – все советы в данной ситуации казались излишними и неуместными. Было ясно одно – Дайкан падет. Нет у него таких укреплений, как у Элагона, нет такого количества защитников, и войск у врага на этот раз больше. Но и Элагон не удалось отстоять. Никто ничего не мог сказать, лишь Фран Бум, толстяк-бургомистр, начал пространно рассуждать о потайном ходе, который начинается в замковом погребе, ведет под землей в темный лес Харвен, подступающий к Дайкану с севера, и кончается в небольшой часовенке, стоящей на опушке…

Двери зала вдруг распахнулись, прервав все рассуждения бургомистра. На пороге стоял высокий старик в черном плаще, капюшон был наброшен на голову. Гость опирался на резной посох-змея и молчаливо оглядывал присутствующих.

– Сэр Уолтер, отчего же вы в такой миг сидите в кресле и бездействуете? – спросил он.

Все присутствующие узнали его. Волшебники склонились в поклоне, военачальники и рыцари отсалютовали мечами.

– Я рад вам, мессир Тиан, – устало ответил граф, – но что прикажете мне делать? Три тысячи защитников ничего не сделают с тридцатитысячной армадой нежити и десятитысячной ордой зеленокожих на закуску.

Архимаг прищурился – было видно, что великий герой, каким был сэр Уолтер Чериндж, Дайканский граф, находится в одном лишь шаге от того рокового окна, из которого прыгают люди, лишенные надежды.

– Верно, три тысячи ничего не сделают, но нельзя же, в самом деле, сидеть безвылазно в своем замке, как отшельник в башне… – усмехнулся Тиан. – Выгляните в окно, сэр Уолтер! Посмотрите на свой город! Чего же вы ждете?

– Да не хочу я смотреть на обреченные дома и стены города. Города, который основал сам Харлейв Восточный Ветер, и города, который его потомок упустит, как песок сквозь пальцы!

Тиан сбросил капюшон. В глазах его полыхали отблески свечей, поэтому никто из присутствующих не заметил веселой искорки, пляшущей во взгляде.

– Я вас убедительно прошу, сэр Уолтер, не нужно испытывать мое терпение. Подойдите к окну и взгляните на свой город. Может, храбрости прибавится…

– Да что вы привязались ко мне с этим бансротовым окном, в самом деле? – воскликнул граф. – Вот, пожалуйста!

Он вскочил с кресла, подбежал к шторам и, глядя в глаза надоедливому магу, дернул за веревочку. Шторы разошлись в стороны.

– Ну, что? – все так же смотрел он на Тиана. – Вы довольны?

У сэра Томаса Карейна, рыцаря, что привез печальную весть, выпал из рук кубок с водой, которым он утолял жажду после долгого путешествия.

– Да повернитесь же к окну, милорд!

Граф повернулся и тут же отшатнулся, пораженный. Прямо напротив окна висело в воздухе огромное чудовище, поддерживая могучее белоснежное тело широкими взмахами крыльев.

– Уиррр! – раздался пронзительный клекот из острого, загнутого на конце клюва. Вертикальные зеленые зрачки превратились в тонкие полоски, длинная, спадающая снежными полосами вокруг головы и шеи грива подрагивала на ветру. На звере в высоком седле сидел стройный воин, облаченный в резные позолоченные доспехи с вытисненными в стали грифонами. Молодое лицо украсила веселая усмешка – он наслаждался произведенным на лорда эффектом. Черные волосы Архонта Серебряных Крыльев были собраны в хвост, чтобы не разметывал ветер, в ушах позвякивали круглые серьги-кольца.

Воин натянул два кожаных повода, и величественный белый зверь устремился вверх, летя вдоль самой стены, едва не задевая камни кладки своими острыми когтями. Он поднимался туда, где сумеречное небо над городом закрывали от взора сотни крыльев. На каждом из чудовищ сидел всадник, облаченный в тяжелые составные латы; один из них держал в руке древко стяга: два крыла с серебряными перьями на темно-синем поле меж россыпью белых звезд.

– О боги! – воскликнул сэр Уолтер.

– Сэр Аэрт привел две с половиной сотни своих орденских братьев, – сказал Тиан, – но посмотрите на тракт, милорд!

Уолтер Чериндж Дайканский последовал совету и ахнул. К городу в свете сотен факелов длинной цепью шло конное войско.

– Об этом я и хотел вам сообщить, ваше сиятельство, – сказал сэр Томас. – Его величество отказали в помощи войсками, так как они все равно не успеют подойти к Дайкану, но объявили о Великом Рыцарском Соборе, и сейчас в ворота города въезжает четыре тысячи величайших рыцарей королевства.

– Мы не отдадим Дайкан врагу, – пообещал Архимаг Тиан. – И это еще не все, взгляните на Площадь Семи Винных Ягод.

Яркая вспышка в ночном городе уже привлекла внимание графа и его лордов. Пустая рама городского портала Дайкана затянулась синей магической пеленой, и сейчас оттуда выходили люди в разноцветных мантиях и плащах. Много людей…

– Все маги королевства, – сказал Тиан. – Все выжившие. Шесть десятков дипломированных чародеев Ронстрада. К тому же, сегодня с вами, граф, и Первое Кольцо. Я послал Хитара Ливня раньше, чтобы он все подготовил. Неужели его появление не вызвало у вас удивления? Нет? Он «оживил» Южную заклинательную башню, и сейчас ее арсенал к вашим услугам. Жаль только, что башня Дайканского мага заперта, но открывать ее мы не будем… от греха подальше.

– Но Элагон защищало куда больше войск, – вступил в разговор бургомистр Фран Бум, – а по степени укреплений Град Годрика и Град Харлейва можно сопоставить, как Архимага и молодого неофита, да простится мне такое сравнение…

– И от молодых, достопочтенный Бум, можно ожидать великих свершений, – произнес Тиан.

– Хорошо сказано! – воскликнул воспрянувший духом граф – ему было стыдно за минуту своей слабости. Тиан явился вовремя. Как обычно… – Значит, Дайкан не будет разрушен?

– Нет, сэр Уолтер, не будет, даю вам слово.

– Ну, тогда что вы там рассказывали, сэр Томас Карейн? О подступах к городу?

– Да, милорд, и вы слышите звяканье лат и звон шпор в коридоре? Это идут на совет предводители рыцарского воинства: сэр Акран и сэр де Трибор.

– Замечательно! – радостно воскликнул граф. – Ах да, едва не забыл, подземный ход, ведущий из винного погреба в лес Харвен, накрепко забить!

Бургомистр печально осел в кресло.

Он уже почти не дышал. На груди будто лежало тяжелое колесо – быть может, так оно и было – он не видел. Над мертвыми лошадьми начали клубиться десятки мух, в воздухе повисла несносная вонь разлитого из каретных фонарей масла. Кожа у человека на ладонях была вся стерта, будто он поднес руки к бешено вращающемуся точильному кругу. Под непослушными пальцами он чувствовал какие-то деревянные обломки, острая отогнутая скоба вошла в плечо. Кровь потекла по лбу и, пробежав по переносице, начала заливать левый глаз.

Последним в памяти всплыло сегодняшнее утро. Все это произошло в каких-то пятнадцати милях севернее…

Дверь хлипкого деревенского дома распахнулась. На пороге стоял заспанный крестьянин, немытый и жутко воняющий, как и все их племя. Щетина и обвисшие багровые щеки придавали ему схожесть с вепрем – разве что клыки из-под нижней губы не торчали. Даже манеры простолюдинов были схожи со звериными: громко рыгнув, крестьянин сплюнул сквозь гнилые зубы в грязь дороги и вылил из глиняной миски в сточную канаву остаток своего дурно пахнущего завтрака.

– Здорово, дядюшка Билл! – крикнул толстяк показавшемуся в начале улицы здоровяку в плаще и с дорожным мешком, притороченным на палку, на плече.

Прохожий лишь кивнул и сразу утратил интерес к деревенскому жителю, даже не замедлив шага для утреннего приветствия и продолжая месить грязь разбитыми сапогами.

Почесав щетину, толстяк-крестьянин скрылся в доме, громко хлопнув за собой дверью. Он и не заметил, как прямо у его порога зашевелилась маленькая мохнатая фигурка. Крошечный хорек, потянув длинным носом, вцепился зубами в отбросы и начал их остервенело догрызать. Покончив со своим жалким завтраком, зверек ринулся через улицу к дому напротив – благо там только что скрипнула дверь и послышался такой восхитительный всплеск помоев. Маленькие лапки быстро-быстро зашлепали по улочке, неся своего голодного хозяина к долгожданному сокровищу. До горки огрызков каких-то фруктов и куриных косточек оставалось всего десять… пять… два фута, когда…

– Уиии! – Получив жестокий удар сапогом под ребра, хорек с визгом отлетел прочь, несколько раз перекувыркнувшись в грязи. Его и без того нечищеная шерстка представляла теперь склизкое коричневое месиво.

Джек усмехнулся – он не любил, когда ему переходят дорогу. Животное, так и не получившее добычу, ринулось прочь, к ветхому забору, визжа и по-своему ругая Джека на все лады.

Человек больше не обращал внимания на истошно вопящего зверька, он просто продолжал идти по дороге, плавно поднимающейся на холм. Джек опустил взгляд в землю, но ни одна, даже самая незначительная мелочь кругом не ускользала от его внимания. По обе стороны от дороги раскинулась деревня Тлендилл, запущенное грязное место. Покосившиеся заборы, забытые огороды и давно не ремонтировавшиеся дома. Здесь даже собаки лаяли как-то лениво, да и то изредка. Ни одного взгляда не виднелось в окнах, никто не прятался у калиток, да и в охапках кое-как сваленного сена не было слышно ни шороха. Все еще спят, никому нет никакого дела до странного незнакомца, держащего путь через их деревню.

Да и вздумай хоть кто-нибудь выйти на порог, он точно не удивился бы, встретившись взглядом с Джеком, как это уже случилось этим утром с обознавшимся крестьянином. Глупый толстяк признал в нем какого-то дядюшку Билла, другие спутали бы незнакомца с мельником Томом, кузнецом Гармом или, не приведи Хранн, с юродивым Герси. Каждый мог в нем видеть того, кого сам захочет, но никто из них никогда не признает в нем Джека Кармали, тайного агента его величества. Таким уж он был, непревзойденный ловкач во всем, что касается маскировки. Он и прозвище имел соответствующее – Перевертыш. Немногие его знакомые шутили даже, что ему место не при дворе, а в цирке Горация Головешки, но пока что и под боком у господина Прево Джек чувствовал себя вполне уютно. Подобными способностями, как полагал Кармали, не владеет больше никто. «Искусство», – сказали бы многие. «Нет, всего лишь колдовство», – быть может, признался бы Джек. Когда-то, еще в начале своей карьеры, он выполнял задание по слежке за двумя опасными и довольно искусными чародеями, строившими козни против короны. У одного был секрет полностью за мгновения менять свою внешность, не прилагая никаких усилий, а у другого – начисто скрывать следы своих заклятий, да так, чтобы даже сам Архимаг Элагонский не учуял. Джек подслушал и выведал их секреты, а потом попросту их выкрал. После всего он перерезал глотки обоим беднягам и закопал их в поле, к удовольствию сеньора Каземата, – Джек всегда работал «чисто». Так и случилось, что восхищение Прево талантами своего подручного было искренним, как и зависть со стороны соратников и конкурентов – еще бы, ему совсем не нужны грим, парики и прочее. Помимо изменения личин Кармали был непревзойденным метателем ножей, умел прятаться и лгать, красть и убивать – в общем, обладал всеми необходимыми навыками, чтобы пробраться не куда-нибудь, а в саму Первую Дюжину тайной королевской стражи!

Джек снял широкополую шляпу с квадратной тульей и отряхнул ее о плащ, весь подол которого был в мокрой дорожной грязи. В это захолустье его привело очередное тайное дело – кто же виноват, что он попал в самую непогоду, мерзкий дождь и, как следствие, непроходимую слякоть. Ливень уже прошел, но с ветвей и листьев деревьев продолжало капать, вокруг стояли лужи, да еще и ветер, довольно холодный и неприятный, вдруг решил испортить ему настроение.

Подъем по дороге казался уже просто бесконечным, когда за спиной послышалось ржание и скрип колес. Джек быстро обернулся и, увидев карету, запряженную четверкой статных лошадей, резво отпрыгнул в сторону. Именно эту карету он и должен был обогнать по дороге в замок Реггер, вотчину графа Уильяма Сноберри.

Экипаж, вынужденный замедлить скорость из-за крутости дороги, пополз по холму к возвышающимся на его вершине мрачным каменным стенам замка, окруженного редким леском. На дверцах кареты не было гербов, у кучера вместо геральдической ливреи громоздился на плечах лишь поношенный плащ, на запятках не стояли пажи. Никакого кортежа или воинского эскорта. Видать, дело тайное. Джек Кармали знал, что в этой карете едет посланец от некой высокопоставленной особы, а если уж точнее, то от самого короля, к его преданному вассалу, восточному графу. И целью агента сеньора Прево была некая кожаная сумка для перевозки документов, которую, как зеницу ока, хранит при себе этот самый посланец.

Когда карета проезжала мимо, Кармали выбрался из укрытия и вспрыгнул на пустующие запятки. Так и путь можно сократить, и прокатиться с комфортом, а то здесь еще ого-го сколько по грязи шлепать! Никто ничего не заметил, вот и ладненько… Шпион сбросил свой бедный плащ прямо в грязь дороги, под ним оказалась красная шерстяная котта с меховой оторочкой на широких манжетах и воротнике. На ременной перевязи висели ножны с мечом и чехол с длинным кинжалом. Из мешка появилась высокая шляпа с отогнутым на левую сторону полем и тремя пурпурными фазаньими перьями. Ни дать ни взять – благородный рыцарь.

Сменив наряд, Джек позволил себе на время позабыть о дороге, и тут же в его сознание, словно дикие кошки, вцепились различные недобрые мысли.

Странное это дело… Агент устремил задумчивый взгляд в остающиеся за каретой две полосы от колес в грязи… С самого начала странное. Во-первых, господин Слух снова повел себя не так, как обычно, – начал объяснять цели задания. И один раз даже вставил в разговор слово «мы», что выдавало его с головой, – он имел личную заинтересованность в операции… Во-вторых, само задание уже казалось до боли подозрительным, очень, очень странное задание. Таких еще у него не было…

Но чем больше Джек об этом задумывался, тем больше склонялся к мысли, что не должен лезть в высокие дела, и следует просто выполнять все в точности, как и всегда. Он ведь всего лишь руки, которыми управляет голова, сеньор Прево, командир тайной стражи короля.

В какой-то миг карета встала, послышалось ворчание кучера, и Кармали поспешил спрыгнуть на землю. Они находились в тени крепостной стены Реггера, прямо напротив распахнутых ворот. Стражники громкими криками приветствовали карету и пропустили ее во внутренний двор.

«Ну что за беспечность? – зло подумал Джек. – Да, у графа Уильяма Сноберри и в самом деле, как народ поговаривает, от чрезмерного увлечения вином птицы все мозги склевали».

Последовав за королевским посланцем во двор, Кармали как ни в чем не бывало пересек вымощенную камнем площадку и направился ко входу в донжон. Стражники попытались было его остановить, но, тут же узнав, склонили головы в почтении и отбили честь алебардами. Какой-то сержант даже отчеканил: «Мое почтение, сэр де Ланар. Господин будет очень рад!» Джек ни малейшего понятия не имел, кто такой этот «де Ланар», но если уж им так угодно…

Поднявшись на площадку возле входа в донжон, Кармали застыл, облокотившись на ограждение, с таким видом, будто и стоял там все время.

Наконец дверца кареты распахнулась, и из нее вышел худосочный лысый человек в алом бархатном берете и дорогом синем плаще. Через плечо у него, как и предполагал Кармали, висела кожаная сумка.

Джек спустился по лестнице, придав себе вальяжный, величественный вид, и подошел к посланцу.

– Немедленно проведите меня к графу, – торопливо сказал носитель алого берета. – У меня срочное дело.

– Никаких срочных дел к его светлости, пока мы вас не обыщем, – усмехнулся Кармали.

– Что? Как вы смеете?! – разъярился посланец. – Я – маркиз де Варлан, доверенное лицо его величества, никто не смеет меня обыскивать!

– Слишком много слухов нынче странствует по тавернам, господин Доверенное Лицо, – ответил Джек. – Слишком мрачны они стали в наше время. Нельзя спокойно пропускать незнакомцев в свой дом, нельзя открывать им ворота, нельзя быть беспечными. Вы должны понимать – у его светлости лорда Сноберри много врагов. Так что, прошу…

Кармали кивнул, и двое стражников встали по обе стороны от посланца – агент оказался прав: сэр де Ланар имел полное право распоряжаться от имени графа.

– Не позволю! Не дам! Вас всех повесят! Я уж позабочусь! – бесновался вельможа.

– Да пожалуйста! – Джеку было все равно, его эти угрозы нисколько не пугали.

Один из солдат лорда Сноберри извлек из-под плаща посланца длинный кинжал с золоченой гардой и драгоценными камнями на эфесе и отстегнул перевязь с мечом.

– Что у вас в сумке? – спросил Джек.

Лицо посланца, и без того багровое от ярости, казалось, сейчас распухнет до размеров тыквы.

– Не позволю! – Пальцы остервенело вцепились в кожу. – Не дам! Это личное послание его величества! Не дам, мерзавцы!

– Я не буду открывать, – пообещал Джек и вырвал сумку.

Всего мгновения ему хватило, чтобы сделать то, ради чего он тащился в такую даль. Ощупав сумку, он убедился, что там ничего нет, кроме хрустнувшей под пальцами дорогой бумаги, и вернул ее посланцу, который тут же обнял ее, как родного ребенка.

– Теперь я могу, наконец, видеть графа Уильяма?

– Его светлость ожидает вас.

Посланец тихо выругался и направился к лестнице, ведущей в донжон. Джек Кармали же просто развернулся и побрел к воротам. Он исполнил свое задание: подменил бумаги, что королевский посланец нес в своей сумке. Теперь во время будущего наступления сэр Уильям Сноберри направит свои силы не в сторону противника, а к Черной Цитадели Умбрельштада, обители Про клятых. До чего же странное задание! Очень странное!

Тайный агент трона покинул замок Реггер через все так же открытые ворота. Никто его даже не окликнул. Джек всегда работал «чисто».

Его терзало настойчивое ощущение, что что-то не так, с самого первого мгновения, когда он вновь сел в черную карету. Здесь словно стало еще темнее, а господин Слух еще глубже вжался в сиденье и сильнее натянул на глаза капюшон, что само по себе казалось невозможным.

– Вы превосходно выполнили последнее задание, господин Перевертыш, – сказал он странным отеческим тоном. – Вы честно заслужили награду.

– Давайте обойдемся без поздравлений, господин Слух, – оборвал связного Кармали. – Я получу свое золото, и разбежимся…

– Ну-ну, а поболтать?

– Что? – удивился Джек, незаметно нащупывая кинжал за поясом. Он чувствовал: сейчас что-то произойдет. – Зачем?

– Какой вы все-таки недоверчивый и подозрительный народ, господа тайные агенты.

– «Вы»? – уточнил Кармали, глядя, как Слух подался немного вперед. Клинок выскользнул из чехла… неслышно и незаметно…

В тот же миг собеседник взмахнул рукой, и с его длинных тонких пальцев сорвалась горящая алым пламенем длинная нить. Джек не успел моргнуть глазом, как оказался окружен этой нитью и прижат к спинке сиденья, будучи не в силах пошевелиться. Нить тут же прожгла у него на груди тонкую полосу, как только шпион попытался податься вперед. Одежда была испорчена, но тело колдовское пламя даже не тронуло. Оно просто не выпускало Джека, связав его тонкими прочными путами.

– Что здесь происходит? Уберите!

Вместо того чтобы снять заклятие, человек в черном плаще сбросил капюшон.

Кем являлся настоящий Слух, Джек не знал, но шпион мог бы чем угодно поклясться, что с негодяем, сидящим напротив, связной Прево не имел ничего общего. У средних лет человека, что, равнодушно улыбаясь, смотрел сейчас на Кармали, было худое бледное лицо, которое, если бы не застывшее на нем приклеенной маской безжалостное выражение, можно было бы даже назвать красивым. Высокий лоб говорил о том, что незнакомец умен, точеный профиль прямого короткого носа и немного вздернутые брови – о привычке повелевать и благородной крови. В уголках глаз были видны маленькие морщинки, свидетельствующие о том, что мнимый Слух частенько презрительно щурился, а у тонких губ виднелись едва заметные складки от горделивой усмешки. Длинные черные волосы ниспадали на красную мантию заклинателя огня, показавшуюся под плащом. На груди у мерзавца был вышит свернувшийся клубком змей с горящим гребнем.

– Танкред Бремер, собственной персоной! Какая честь, – усмехнулся тайный королевский агент. – А я уж было подумал, что бедняга Слух совсем спятил.

– Да, Джек, меня многие знают в лицо.

– Что вам от меня нужно? Давайте с этим быстро покончим, чтобы никому не было скучно. Вы ведь здесь не просто так, полагаю?

– Поговорить…

– Со мной? Зачем?

– Можно сказать, что за последнее время вы стали для меня добрым другом, Джек Кармали. Так почему я не могу спокойно с вами поболтать? В сторону капюшоны и плащи. Прочь маски и тайны. Я открыл вам свое лицо – это многого стоит, но не нужно обманываться, что вам удастся отсюда выйти живым.

– Да я и не обманываюсь, – скривился агент тайной стражи. – Может, расскажете, какова ваша цель? Зачем вы меня использовали? Что вообще происходит?

– Если бы кто-нибудь спросил вас: как подобраться к человеку, к которому подобраться невозможно? Что бы вы ответили? – усмехнулся Танкред Бремер. – Только через людей, имеющих к нему близкий доступ. У сеньора Прево – это его Первая Дюжина.

– Значит, все это было затеяно для того лишь, чтобы убрать Бриара Каземата с пути?

– О, не только… Еще и для того, чтобы уничтожить тайную стражу.

– Но зачем?! – воскликнул Джек. – Для чего вам это?! Вы ведь очень сильно ослабите королевство! Тайная стража всегда стояла на страже порядка и…

– А я стою по другую сторону от упомянутого вами, господин Перевертыш, порядка. По другую сторону от устоявшегося видения жизни в этом королевстве. Слишком долго Теал был в тени, слишком долго мы были в рабстве у Ронстрада. Нужно куда-нибудь сбагрить особо опасных преступников? Так ведь здесь и каменоломни есть! Добро пожаловать в Теал. Самый большой налог на земли и торговлю? В Теале. Война с орками на востоке – сыны Теала в поход!

– Вы все это делаете всего лишь ради власти, – подвел итог Джек.

– Все верно, – не стал отрицать Танкред.

– Но когда это началось? – спросил Кармали. – Стойте! Не отвечайте… Когда я пошел на задание с Модлогом. Я сразу уловил перемену в поведении господина Слуха…

– Не совсем так, – усмехнулся лорд Бремер. – Все началось для вас в тот момент, когда я прибыл в Гортен. У меня был план – поймать Прево. Я знал, как это провернуть: использовать агента тайной стражи из Первой Дюжины. Но как его найти? Никто ведь не знает вас в лицо, даже родственники не предполагают об истинном роде вашей деятельности… Я долго думал, но все же догадался, как изловить одного из вас.

– Да? И как же? Каждому агенту любопытно знать, на чем он прокололся.

– Сперва я нашептал кое-кому, что собираюсь устроить покушение на его сиятельство герцога Валора. Черный Пес клюнул на наживку. Послал Слуха, чтобы тот дал задание одному из самых умелых своих ребят. – Танкред кивнул шпиону. – Двое моих людей прикинулись убийцами. Ты появился на званом ужине и с легкостью убрал этих мнимых убийц. Но недоглядел, и все это видел мой тайный агент, наблюдавший за тобой сквозь «невидимую» смотровую щель из потайного хода.

– Бансрот подери…

– Именно. Когда ты ушел с задания, за тобой уже следили. Твое засекреченное послание, твой «шрифт», был перехвачен. Так мы узнали, где живет господин Слух. Дальше дело техники – я лично прикинулся этим немногословным, так и не сказавшим нам ничего связным. А пытали его настоящие мастера. Но нам уже и не нужна была его помощь. Модлог был нарочно доставлен из каменоломен в Гортен и отпущен в окрестностях. Это было твое задание. В «приказе» от имени Прево я сам дал тебе нужные мне инструкции: «По завершении привести Прево на место». Черный Пес верил Джеку Кармали, как себе, он так и не почуял расставленной ловушки.

– Черный Пес у вас?

– Остался лишь последний штрих, – уклонился от ответа Танкред Огненный Змей. – Убрать исполнителя и единственного свидетеля.

– Черный Пес у вас? – повторил Кармали, будто и не услышал собственного приговора.

– Что ж, пора и честь знать, господин тайный королевский агент.

Танкред отодвинул штору и поглядел в окошко. Они проезжали по дороге, ведущей к Теалу. По правую руку от кареты возвышались мрачные деревья леса Утгарта. Упряжка неслась по краю пропасти к повороту – там дорога дугой заворачивала на краю обрыва. Но сворачивать на повороте никто не собирался. Плетение огненных нитей даже не думало таять, и Кармали был совершенно беспомощен. Свистнул хлыст, и карета помчалась быстрее…

Танкред кивнул на прощание Джеку и коснулся висевшего на шее амулета в виде составленного из рубинов змея, вправленного в золотую оправу. В тот же миг его образ начал таять, оставляя после себя лишь бледные контуры, подсвеченные алыми отблесками. Волшебник усмехнулся и исчез в яркой вспышке. Джек остался в карете один.

Кони ржали и стучали по твердой каменистой земле копытами, натянутая до предела упряжь скрипела, а колеса едва касались дороги. За окошком все смешалось – Кармали даже вжался в сиденье. Агент трона поглядел через плечо – кучер с передка куда-то исчез. А впереди была пропасть…

Огненная нить, окружающая его, растаяла в тот миг, когда копыта взмыленных коней оторвались от земли. Джек бросился было к дверце, но увидел из окна лишь камни и крутой обрывистый склон… Удар… Кони остервенело заржали, когда с полного размаха налетели подогнувшимися ногами на изрытую трещинами землю склона, переломав себе все кости… Удар… Кармали отлетел на заднюю стенку и ушибся спиной. Он не видел, как два колеса кареты отвалились, а передняя ось разломалась на камнях… Джек кричал, но сам не слышал собственного крика. Уши заложило, в голове все смешалось… Удар… Карета перевернулась набок и дверцей влетела в осколок скалы, черное дерево разлетелось на щепки… Тук-тук-тук… Сердце билось, едва не выпрыгивая из груди, дыхание перехватило. Человек внутри экипажа боком врезался в потолок, головой выбив окошко позади козел… Удар… по разбитому лицу струилась кровь, сердце стучало, как безумное… Карета, грохоча, кувыркалась по склону, ударяясь о камни и волоча за собой на полуоборванной упряжке искалеченных, уже мертвых животных. Крутой склон почти под прямым углом оканчивался широкой дорогой, проходящей под обрывом.

Удар… Карета, разваливаясь на куски, упала на твердую землю и застыла…

Джек лежал среди обломков, истекая кровью. Из тела торчали белые иглы костей, дышать было трудно, так как в легкие впивались искалеченные ребра. На теле, казалось, не осталось ни одного живого места. Изорванной щекой он чувствовал горячую кровь, лужей стекшую под голову. Голова была повернута набок, и он видел лежащее подле самого лица большое деревянное колесо с торчащими из него спицами. В стороне один на другом лежали бедные кони, их шкуры были покрыты грязью, мелкими камешками и землей, налипшими на кровь.

За какой-то миг Джек вдруг вспомнил треклятого Танкреда, весь его коварный план до мельчайших подробностей и главного в нем героя, себя.

Взор затянуло багровой пеленой. Даже не видя себя со стороны, он прекрасно понимал, что уже не жилец. Справедливый конец для провалившегося тайного агента – погиб, устраненный другим агентом, который оказался намного искуснее и проворнее… Только лишь об одном жалел Джек…

– Теа… – губы его слегка шевельнулись.

Он сумел повернуть голову, глядя в хмурое небо, кровь с рассеченного лба начала заливать глаз, стекая по переносице.

– Теа…

Перед ним вновь предстал тот камин и она, стоящая подле него, прикрыв лицо маскарадной маской. Нет. Она стояла подле него на балконе и любовалась соловьем, сотканным из лепестков роз. Нет. Она стояла, прижавшись к нему, спрятавшись под его плащ и обнимая его. Нет. Она застыла, оставшись на том балконе одна, когда он убегал прочь…

Ржание лошадей и людские крики вырвали на миг умирающего из его грез. Откуда-то со стороны тракта раздавалась музыка: голоса десятков лютен слились в одну стройную, веселую мелодию. Джек даже предположить не мог, что путь ко Вратам Карнуса будет скрашен подобным великолепием. Он повернул голову. На дороге, проходящей под обрывом, с которого его сбросил Танкред, показался высокий фургон на колесах, выкрашенный в приветливый синий цвет, за ним следовал еще один такой же, но уже зеленый, и еще один – алый. Их было столько, что в глазах зарябило от разнообразия красок. На бортах были написаны какие-то слова, но Джек не мог их прочитать. Подле него раздался легкий перезвон и звук шагов. Прямо напротив лица показались два сапожка с подкрученными кверху носами и колокольчиками на них.

«До чего же странно», – подумал Джек Кармали и закрыл глаза.