Шпион вышел вон Лорченков Владимир

Хотите любовь между мужчинами запретить?! – говорит с армянским акцентом человек в галифе.

Весь мир в средневековую дикость воротить?! – говорит он.

Запретить мужчинам красивым и смелым ласкаться, – говорит он.

В губы и не только блядь целоваться? – говорит он.

… – кивает шимпанзе, мужчины переглядываются, улыбаются.

Как вас звать, величать? – говорит мужчина.

… – ждет обезьяна.

Может, тиран Влад Путин? – спрашивает циркач.

… – молчит шимпанзе.

Саддам?! – говорит циркач.

…мотает головой шимпанзе.

Тогда… – говорит циркач.

Муаммар! – говорит он.

Мужчины переглядываются снова, мы видим на их лицах неподдельный интерес. На бейджике одного из них мы успеваем заметить надпись. «… ивная группа ОБС и…… ейского Союза по соблюдению прав сексу…… ств…»

Шимпанзе молчит.

Муаммар, – с угрозой говорит циркач.

… – молчит шимпанзе.

Ара, ебаный твой рот, – говорит циркач буднично по-армянски.

Я все понимаю, 20 лет служению искусству, – говорит он.

Но еб твою мать, я не нашел ни одного злодея под именем Эрнест, – говорит он.

Который бы был против ебли-шмебли в срака, шмака, – говорит он.

Шимпанзе, заслышав слово «Эрнест», яростно кивает.

Муамар, Муамар? – ласково говорит циркач.

… – угрюмо молчит обезьяна.

… – начинают терять интерес к представлению гости.

…Эрнест, может уйдем? – тихо говорит один мужчина другому.

А, Эрнест? – говорит он.

В гостинице такая шикарная двуспальная крова… – шепчет он.

Пожимает ему руку, у него многозначительный взгляд… Эрнест улыбается. Внезапно шимпанзе бросается на гостей, хватает гостя, произнесшего «Эрнест» за лацканы пиджака, трясет, скалится. Переполох, крики.

Что.. что… что за хуйня?! – кричит жертва.

Помогит… – хрипит он.

Эрнест, о, Эрнест, – рыдает, заламывая руки, его Партнер.

Ара, ара, ебаный твой рот не говори это им… – кричит циркач, вцепившись в обезьяну.

Что… за… про… еба… – пыхтит жертва.

… – в шуме и возне пытаются отцепить от мужчины обезьяну остальные гости представления.

Эрнест, о, Эрнест!!! – вопит жалобно возлюбленный Эрнеста.

Ара, ара! – кричит циркач.

ЭРНЕСТ!!! – вопит высокопоставленный евро-гей.

От этих криков шимпанзе словно безумеет, стучит себя в грудь, всем видом пытаясь показать, что это ее зовут Эрнест. Начинает кусаться, драться, крики, кровь, повизгивания…

Камера оставляет группу, поднимается под купол, показывает весь цирк изнутри – состояние ПОЛНОЙ разрухи, кучи говна по углам, – и опускается. Внизу уже никого нет, светит солнце через дыры в куполе, на арене растет трава (то есть, вы вернулись из ретроспективы). Камера выглядывает на улицу. Мы видим, что на разбитых ступенях черного входа плачет мужчина в гимнастерке. Рядом с ним порыгивает, поглаживая себя по животу, шимпанзе. Глядит на дрессировщика с сожалением. Почесывает под мышкой. Встает. Начинает прогуливаться взад и вперед. Он очень напоминает сейчас первобытного человека на стадии становления – он ищет корм на бескрайних полях плейстоцена… (примечание сценариста голосом ведущего БиБиСи, переозвученного голосом полуфиналиста шоу-передачи «Последний герой», Н. Дроздова).

Внезапно резко бросается вперед, быстро поднимает что-то, приносит к хозяину. Показывает, ухая и ахая. Циркач поднимает голову.

Мы видим окровавленное удостоверение.

Фотография мужчины лет сорока, худощавый, черноволосый. Похож на Пьера Ришара, только, в отличие от Ришара, мужчина красивый и у него умные глаза. Фотография тоже запачкана кровью.

Надпись внизу. Piere Loti. Еще ниже – l agent secret (секретный агент – фр.). Еще ниже – DGSE (Direction Generale de la Securite Exterieure – разведывательная служба Франции). Надписи все на французском, – который циркач и его шимпанзе (Особенно шимпанзе – В. Л.), конечно, не понимают, но выражение лица мужчины на фото не оставляет сомнений в том, чем он занимается.

Это или чекист или мошенник (что, в принципе, одно и то же).

Присвистнув, циркач встает.

Шимпанзе берет его за руку, тычет лапой в сторону оврага, у которого нашел «корочку».

Вместе осторожно спускаются в овраг, в лучах солнца они выглядят как символ смены поколений приматов.

Снова крупно – удостоверение.

Лицо мужчины на фотографии…

ХХХ

Мы видим парчовую занавеску на окне. Мы слышим дикие крики, не составляющие сомнений в их природе. Причем кричат люди, говорящие на французском языке.

А-а-а-а-а, – кричит женский голос («аа-а-а-а» – фр.).

А-а-а-а-а, – кричит мужской голос («а-а-а-а» – фр.).

А-а-а-а, – кричат они оба («а-а-а-а» – фр.).

Замолкают. Штора отдергивается и прямо в камеру смотрит невысокий, кучерявый мужчина с эрегированным членом (смех, аплодисменты в кинотеатре – В. Л.). Мужчина отдувается, утирает пот со лба. Мы видим лицо человека, чья фотография была на окровавленном удостоверении, найденном шимпанзе Эрнестом.

Мы видим, что за портьерой – огромный кабинет, портреты с золотыми рамами, стол, кресла…

Кроме мужчины в кабинете – девушка, так что мы сразу оставляем мысль о том, что это мужчина кричал на два голоса. Девушка сидит на кресле. Мужчина очень похож на французского писателя Бегбедера, только ниже, стройнее и у него меньше нос. Еще он похож на президента Франции, Саркози (не согласится сниматься он, тогда наймем Бегбедера – В. Л.).

Девушка в углу кабинета, – прикрывшись лишь гитарой, – проводит по струнам ладонью.

Бреньк, – делает она гитарой.

Хочешь, я почитаю тебе свои стихи? – говорит мужчина.

Бреньк, – делает девушка равнодушно.

Утомленно прикрывает глаза, слабо кивает. Снова проводит ладонью по струнам.

Бреньк, – говорит гитара.

Мужчина, вскочив, бежит через весь зал, распахивает занавески, становится к окну, – сейчас он очень похож на античного атлета, – и декламирует:

Стою один, никем не понят, – говорит он.

Вокруг дебилы и говно, – говорит он.

А тут гляжу, раскрыты двери, и распахнУтое окно, – говорит он.

Я настежь отодвинул занавески, гляжу на Елисейские поля, – говорит он.

И пусть вдали одни каштаны, пред моим взором тополя, – говорит он.

Вокруг дебилы и придурки, одних блядь пидарасов тьма, – говорит он.

Кружат, и рвут мою печенку, погаными своими ртами, – говорит он.

Как будто вместо ртов у них блядь клювы, – говорит он.

Они кружат и кружат надо мной, словно вороны в стихотворении, – говорит он.

Нашего великого поэта Вийона, – говорит он.

В том, где болтаются на виселице повешенные и вороны над ними, – говорит он.

А еще я похож на Прометей, – говорит он.

Прикованного к скале, своей скале на Елисейских полях, – говорит он.

И печень которого клюют пидарасы, леваки и ебанный придурок Франсуа, – говорит он.

Но не наш великий поэт Франсуа Вийон, – говорит он.

А долбоеб и чмо Франсуа Холланд, – говорит он.

Бреньк, – проводил ладонью по струнам девушка, возведя очи к шикарной золотой люстре.

Заткнись, сука, – говорит, не оборачиваясь, мужчина.

Не хватало мне еще чтобы и ты блядь печень клевала, – говорит он.

Мою бедную печень титана, – говорит он.

Положившего себя на алтарь Франции, – говорит он.

Милой Франции, – говорит он.

Которая почернела из-за налетевших на нее черных птиц, – говорит он.

Рвущих, терзающих ее своими ебанными популистскими обещаниями, – говорит он.

И лишь я, только я, один я, – говорит он.

Лишь я, как Прометей и Декарт, стою над схваткой, о-ла-ла, – говорит он.

(Примечание сценариста – разумеется, все это произносится на французском и в рифму).

Мужчина говорит:

А вот еще про любовь, хочешь? – говорит он.

… – не проводит ладонью по струнам девушка.

Ну и хуй с тобой, – обиженно говорит мужчина.

Откашливается, произносит вновь нараспев и в рифму.

Прощай, алкоголь, прощай, сигарета, – говорит он.

Прощай, футбол, прощайте, друзья, – говорит он.

Прощай, сыр на хлебе и ты, шампанское утром, – говорит он.

Прощай, одиночество, и ты, грусть-тоска, – говорит он.

Никогда, никогда больше вы, – говорит он.

Не зайдете в мой дом, не коснетесь моего лица, – говорит он.

Ведь его уже трогает, гладит своими руками, – говорит он.

Девушка, прекрасная девушка с волосами нежнее пуха, – говорит он.

Она играет на гитаре во дворце, пока я читаю стихи, – говорит он.

Бреньк, бреньк, бреньк, – три раза проводит по струнам довольная девушка.

Улыбается. Встает – мы видим, что у нее фигура модели, – и подходит к мужчине. Целует его в макушку (она значительно выше). Обнимает сзади. Из-за этого – камера показывает окно дворца, мы видим пару через стекло, – мужчина становится похож на Шиву-инвалида, который потерял где-то третью пару рук, а вторая досталась от какого-то женского божества. Девушка говорит:

Попустило, папенька? – говорит она.

Нет, – говорит мужчина.

26 против 27, – говорит он.

Причем 27 у меня, – говорит он.

Ебанный Холланд, ебанная «Фигаро», ебанные.. – говорит он.

Ну так превосходно, – говорит девушка.

Да, но тогда второй тур, – говорит он.

И что? – говорит она.

Неужели неясно? – говорит он.

Накинутся на меня, порвут блядь… опрокинут… – говорит он.

Папенька, будь мужиком, – говорит девушка.

Не истери блядь, – говорит она.

Придумай что-нибудь… – говорит она.

Спаси Францию, – говорит она.

Я же не девственница, – говорит мужчина.

Думаешь, Жанна была целкой? – говорит девушка.

Я тебе скажу, вряд ли, – говорит она.

Там, по деревне их сраной, кто только не пробежал, – говорит она.

А ведь времена были суровые, – говорит она.

Думаешь? – говорит мужчина.

Уверенна, – говорит девушка.

Значит, чтобы спасти Францию, не обязательно быть..? – говорит он.

Ну, конечно, – говорит она.

Отлично, – говорит он.

Только хули мне с того за три месяца до выборов? – говорит он.

Папенька, ну я не знаю, – говорит она.

Вступи в Иностранный легион, накрасься, – говорит он.

То есть, Жанна еще и пидараска была?! – говорит он.

Да нет, как они там, зелеными красками по роже, – говорит девушка.

Коммандос-хуяндос, – говорит она.

А, – говорит он.

Возьми автомат, парашютистов, – говорит она.

Поезжай в Африку, подстрели там какого-нибудь черножопого, развейся, – говорит она.

Ну, конечно, диктатора и врага свободы, – говорит она.

Освободи заложников… хуй знает, что еще, – говорит она.

А знаешь, мысль, – говорит мужчина.

Мы видим, что у него вновь начинается эрекция. Член мужчины медленно поднимается, девушка превосходно видит это сверху, улыбается, мурлычет.

Мур-мур, – говорит она.

Да, но страшно, – говорит мужчина (эрекция слабеет)

Мур, – негодующе говорит девушка.

Хотя знаешь, – говорит мужчина (эрекция восстанавливается).

Мур? – говорит девушка.

Съебусь-ка я на недельку из Франции, – говорит он.

Возьму бля отпуск, а? – говорит он.

И чтоб не стремно было, куда-нибудь… в Европу, – говорит он.

В Восточную, перекантуюсь, объявлюсь, – говорит он.

Так мол и так, спецоперация, лицо номер один, – говорит он.

Выполнил, рискуя… – говорит он.

Скажу, мол, ядерное оружие там нашел, – говорит он.

А почему ядерное? – говорит девушка.

Так блядь тренд такой, – говорит мужчина.

Все блядь с ума сошли на хуй с этим Ираном, – говорит мужчина.

Так поезжай в Иран, – говорит девушка.

Карлуша, там на строительном кране повесят, – говорит мужчина.

И блядь не посмотрят что не пидар, – говорит он.

Лучше куда-нибудь… в Румынию блядь, Чехию, – говорит он.

Вроде и Европа, и рядом… а на деле ни хуя не Европа, – говорит он.

Главное, фотик взять, – говорит он.

Предъявлю блядь как доказательство, – говорит он.

Ебанный «Фигаро» на коленях просить станет, – говорит он.

Рейтинг поднимется, – говорит он.

Вот как хуй мой сейчас, – говорит он.

Мы видим, что он совсем уже не похож на Шиву, потому что руки девушки опустились вниз и, что называется, Основательно Взялись За Дело. Лицо мужчины становится Томным.

А сам недельку в отеле посижу, – говорит он.

У-у-у-у, – говорит он.

Телок местных будешь жарить? – говорит, ласкаясь, девушка.

Знаю я тебя, папик, – говорит она.

Похотливый блядь старикммммммм, – говорит она откуда-то снизу.

Гааазззыый паааиивыый стаааииааашааа, – говорит она снизу.

Да-да-да-да!!! – говорит мужчина.

В смысле нет-нет-нет-нет! – говорит он (так как девушка остановилась).

В смысле да продолжай! – говорит он.

В смысле телок нет, – говорит он.

А-а-а-а, – говорит мужчина.

Ну, что ты, солнце, – говорит мужчина.

Ы-ы-ы-ы-х! – говорит он.

В моем-то возрасте, – говорит он кокетливо.

Э-э-э-э-х, – говорит он.

Фрхххххх! – говорит он.

Крупно – вытаращенные глаза мужчины, краснеющее лицо. Отъезд камеры. Мы видим, что девушка по прежнему перед ним на коленях, но у нее волосы другого цвета. Зритель делает вывод, что она или успела покрасить их за короткое время – не отрываясь от своего мужчины, – или… Правильно! Это совсем другая девушка. Камера дает нам пару общим планом – причем мужчина очень похож на известного порнодельца Пьера Вудмана сейчас (скорее, дебильным выражением лица), – а потом сам номер. Он потрепанный, пошарпанный, в углу – старый телевизор, скатерть на столе в пятнах… Камера покидает номер – через окно – и мы видим серую гостиницу в пять этажей, она окружена частными домами, стройками, заборами… Надпись крупно на гостинице.

«Интурист молдавенеск» («молдавский интурист» – прим. Сценариста).

Ниже еще одна надпись.

«Бине аць венит ын Кишинеу» («Добро пожаловать в Кишинев»).

Это самая убитая, самая поганая, самая дрянная гостиница города Кишинева, в которой селятся самые жадные иностранцы.

…мая хуевая гостиница города! – слышим мы голос.

Только самые ебнутые и жадные иностранцы и селятся! – говорит он.

Мы видим двух прохожих, один из которых бросил другому эту реплику, и их спины. Камера поднимается на уровень четвертого этажа, мы снова видим выпученные глаза мужчины в номере, перед ним на коленях по прежнему девушка. Мужчина, схватив ее за уши, начинает кричать:

Са ира! – кричит он («так победим!» – фр.)

Нина, – говорит невнятно девушка снизу.

Са Ира, са Ира! – говорит мужчина.

Нина, на хуй, какая Ира, – говорит девушка.

ИрА ирА, – говорит мужчина.