Популярность. Дневник подростка-изгоя Вейдженен Майя ван

– Валяй.

– У тебя есть телефон?

– Нет, – отвечаю я. – В нашей семье мобильник есть только у мамы.

– Как и у нас, – подает голос Вето, отрываясь от рисования охваченной огнем фигуры. Футболист пристально смотрит на Вето пару секунд и говорит:

– Эй, Вето, принеси-ка мне… молока.

– Сам принеси, – огрызается Вето, но потом все же встает и направляется к напиткам.

– Так это, можно тебя спросить? – обращается он ко мне с серьезным лицом.

– Конечно.

Как его зовут? Алехандро? Абель? Адам? АДРИАНО! Точно!

Я так довольна собой, что вспомнила его имя, что чуть не пропускаю мимо ушей его вопрос.

– Хочешь как-нибудь встретиться?

Мое сердце замирает. Руки холодеют.

ЧТО?! Я не ослышалась? Ты серьезно? Это розыгрыш? Это Кензи тебя подговорила?

Я опускаю глаза и смотрю в стол. От шока у меня сейчас случится сердечный приступ, и меня придется откачивать, не иначе. Меня, ДЕВОЧКУ СУПЕР-ХОББИТА, зовет на свидание футболист!

Что ему ответить?

– Эм-м, – выдавливаю я из себя такой вот взвешенный ответ.

– Ладно, Адриано, – кричит Вето, возвращаясь. У него в руке несколько молочных пакетиков. – Я не знал, какое ты любишь, шоколадное или обычное, и если обычное, то простое или обезжиренное, так что я взял каждого по штуке, – Вето садится и смотрит поочередно на каждого из нас. – Од-на-ко, – нараспев говорит он. – Ого, Майя, как ты покраснела! Совсем как помидор!

Я хватаюсь за щеки. Они, конечно, пылают.

– Это, наверное, потому, что я всегда краснею, когда смеюсь. Вы, мальчики, такие смешные, ха-ха-ха.

– Знаешь что, Вето, – говорит Адриано. – Я передумал. Я хочу простой воды.

Вето швыряет молоко в Адриано и уходит за водой.

– Ну так что? – спрашивает Адриано.

Еще две минуты назад я не помнила, как тебя зовут, да и мои родители не разрешат мне встречаться до две тысячи никакого года.

Я сейчас в таком замешательстве, что могла бы упасть в обморок.

– Давай сперва познакомимся поближе, – оказывается лучшим, на что я способна.

Вето возвращается, и Адриано делает вид, что ничего не произошло. Я успокаиваюсь. Но разве не каждая девочка мечтает об этом? О свидании с популярным мальчиком? Так почему тогда мне так тревожно и тошно?

Сегодня из школы меня забирает папа, и мы едем к врачу. По крайней мере так я думаю до тех пор, пока мы не паркуемся у торгового центра, и папа не начинает тихонько посмеиваться. Он бросает мне мою сумку, и в ней полно сластей для похода в кино.

– Ты меня обманул.

– Не совсем, – отвечает он. – Я же доктор, так что можешь считать, что у нас «назначено».

Он со смехом открывает передо мной дверь. Вот за что я всегда любила папу, так это за то, что он всегда относится ко мне, как к леди. Бетти Корнелл осталась бы довольна его манерами, хотя едва ли ей понравилось бы, что я прогуливаю школу ради кино.

Мы с папой заходим в кинотеатр и берем билеты. Мне уже тринадцать, но я все равно держу его за руку. Мне кажется, поэтому он улыбается.

Мы замечательно проводим время. Папа не во всем похож на меня, но он прекрасный человек, с ним весело, и он всегда дает дельные советы.

Бетти Корнелл пишет: «Попробуй говорить родителям, как сильно ты их любишь. Пусть они знают, как ты ценишь то, что они делают для тебя».

– Спасибо, пап. Я тебя люблю. Он улыбается.

– И я тебя.

Сегодня в церкви устраивают продажу домашней выпечки. Там я хочу опробовать новую тактику, я задумалась о ней благодаря Бетти.

Не забывай, что твою робость окружающие могут расценить как грубость.

Я-то знаю, что со мной такое уже происходило. Франциско признался, что побаивался меня, пока я не заговорила с ним первая, и он не увидел, что на самом деле я совсем не страшная. Сегодня я не позволю такому повториться.

Придя в церковь, я улыбаюсь самой широкой своей улыбкой. Стараюсь по мере возможности быть полезной. Смеюсь вместе со взрослыми. Нарезаю десерты. Разношу подносы с угощениями для прихожан. И в конце концов мне уже не нужно притворяться дружелюбной – это выходит само собой.

Я усаживаюсь рядом с Гектором – робким мальчиком, с которым познакомилась в воскресенье. Некоторое время говорю, о чем попало, от боли в ногах до своего пения в региональном хоре. Затем, о чудо, он начинает отвечать мне. Поначалу неуверенно, но вскоре он втягивается, и вот мы уже вместе смеемся. Я слышу, как некоторые мои ровесницы перешептываются о нас, но это неважно.

Во мне поселяется удивительное ощущение внутренней свободы.

Впервые в жизни мне начинает казаться, что я нравлюсь людям. И я вижу, что это не просто из-за жемчуга или юбок, или даже шляпки (впрочем, некоторые пожилые дамы подходили ко мне и говорили, какой душкой я выгляжу по воскресеньям в перчатках и шляпке).

Месяц в самом разгаре, а я встретила уже столько новых людей. И урок Бетти куда серьезнее, чем мне казалось вначале: я хотела популярности, хотела нравиться людям. Но оказывается, многие люди точно так же ждут, чтобы их раскрыли.

Популярна ли я уже?

Есть только один способ знать наверняка.

Нужно узнать у нее точное определение популярности.

Я собираюсь разыскать ее. Я должна сказать ей, что почти шестьдесят лет спустя после выхода ее книги кто-то все еще следует ее советам. Кто-то прислушивается к ней.

Я собираюсь найти Бетти Корнелл.

Я прихожу в столовую в приподнятом настроении. Сегодня утром мой стоматолог сказал, что брекеты можно снимать уже через четыре недели! Наконец-то!

Я снова сижу вместе с испанцами, и на сей раз мне удается быть разговорчивее. Просидев с ними минут двадцать, я извиняюсь и ухожу в библиотеку, чтобы доделать уроки. Там же я лезу в «Гугл» и начинаю искать информацию о Бетти. Я выясняю, что в США проживают тысячи Бетти Корнелл. Как же мне отыскать нужную?

Адриано находит меня в библиотеке. Я надеялась избежать встречи с ним. Как сказать парню, что не хочешь идти с ним на свидание?

Он подходит и пялится в мой монитор. Работать так я не могу, так что принимаюсь вместо этого расставлять книги по полкам. Адриано следует за мной и берет в руки одну из книг.

– Что ты будешь делать, если я тебя пощекочу? – он шутливо толкает меня в бок.

Ладно, вот сейчас я чувствую себя не в своей тарелке. Шея начинает гореть, но я только сглатываю и не теряю внешнего спокойствия.

– По правде сказать, я бы тебя ударила.

– Да ладно?..

И тут, кто бы мог подумать, он поднимает руки и пытается меня пощекотать. Я даю ему по голове книгой, которую держу в руках. Недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы он усвоил урок.

– Адриано, не трогай ее! – говорит мисс Сарагоса, ассистент библиотекаря, вклиниваясь между нами. Вокруг стоит тишина. Мисс Сарагоса отправляет меня обратно за стол. Мне жутко стыдно, но я благодарна за вмешательство.

– Тебе следует пожаловаться на этого мальчика, – говорит она, глядя мне в глаза. – Могу подсказать, как.

– Нет, – отвечаю я. – Нет, правда, все в порядке…

Звенит звонок, и я в спешке покидаю библиотеку и иду на урок. Адриано волочится следом.

– М-да, – говорю я. – Ты мог бы нарваться на неприятности.

– Как так?

– Мне посоветовали написать на тебя жалобу, но…

Он растворяется в толпе приятелей.

Что-то мне подсказывает, что в ближайшем будущем Адриано не станет звать меня на свидания.

Как гора с плеч.

В столовой я стою у нашего стола и здороваюсь со всеми.

– Вернулась обратно, предательница, – ворчит Франциско.

– Ее даже можно сравнить с Бенедиктом Арнольдом, – говорит Мария, которая сидит, уткнувшись в учебник по истории Америки.

Кензи кладет вещи на скамейку и смотрит на меня.

– Никакая она не предательница, она просто… экспериментирует, – Кензи закрывает рот рукой. – Ой, это прозвучало совсем не так! Вы понимаете, о чем я. Голова сегодня туго соображает. Мысли путаются.

Я похлопываю ее по плечу и направляюсь к столику неподалеку от нашего. Все самые простые базы я уже покрыла: изгои общества, хористы, библиотечные ботаники и компьютерные гики. Теперь пришла пора поворочать камни посложнее: стол музыкантов школьного оркестра и богатеньких хулиганов, где сидят одни мальчишки.

Я присаживаюсь, и все отодвигаются от меня. Попытавшись завязать разговор, я понимаю, что никто здесь не говорит и слова по-английски. Так что мне ничего не удается узнать, кроме их имен, да и на это уходит целая вечность.

Позже Кензи заявляет, что я смелая (и ненормальная), раз решилась на такое. Говорит, что сама она боится парней, с которыми я сегодня сидела. Называет их cholo и гангстерами, и отказывается подходить на расстояние выстрела.

Но мне они вовсе не показались агрессивными, просто немного непонятыми.

Утром папа поднимает меня на ноги ни свет ни заря, обещая показать что-то «клевое» на компьютере. Говорит, что это важно. Я ворчу спросонья, но уговариваю себя спуститься вниз, не успев даже продрать как следует глаза. Что может быть важнее, чем сон субботним утром?

Папа усаживает меня за компьютер и прокручивает страницу «Фейсбука» какой-то женщины. Она очень хороша собой, и на странице есть фотографии ее семьи. Наконец он открывает старую черно-белую фотографию, подписанную «Мы с мамой». На ней очаровательная малышка обнимает за шею свою элегантную мать.

– Майя, она тебе никого не напоминает? – спрашивает папа, указывая на женщину.

Я приглядываюсь. Классическая прическа, темная помада и… нитка жемчуга.

Я издаю оглушительный вопль:

– БЕТТИ!

Уважаемая миссис Фейдем,

Меня зовут Майя ван Вейдженен. Я живу в Техасе. И ваша мать, Бетти Корнелл, изменила всю мою жизнь.

Знаю, это звучит странно, но позвольте мне объяснить. Много лет назад мой отец приобрел книгу «Секретов популярности для подростков от Бетти Корнелл» в благотворительном магазине. Этим летом, перебирая вещи в шкафу, мы наткнулись на нее и вытащили на свет. Я листала книгу и размышляла о том, какими нелепыми выглядят некоторые советы. Но моей маме пришла в голову блестящая идея. У меня всегда были проблемы в общении, особенно когда лучилась в средних классах. Никогда даже близко не считала себя популярной. И моя мама задалась вопросом, помогут ли мне советы Бетти, написанные более пятидесяти лет назад. Она предложила мне следовать им, пока лучусь в восьмом классе.

Несколько месяцев я носила грацию, юбки, колготки и жемчужное ожерелье в школе, где учатся бандиты и беременные и где постоянно происходят аресты из-за наркотиков. И это принесло свои плоды. Изменилось мое восприятие людей и мира в целом. Книга помогла мне повзрослеть. Мне хотелось смеяться, плакать, умереть – иногда одновременно. Сейчас я нахожусь в поисках Вашей матери, надеясь, что она жива и в добром здравии. Перерыв базы данных и архивы, Вас нашел мой отец. Я мечтаю о том, чтобы найти Вашу маму и сказать ей, как много она для меня значит. Надеюсь на Вашу помощь в моей искренней просьбе.

С огромной признательностью, Майя ван Вейдженен

Я добавляю наш телефонный номер, после недолгого промедления жму «Отправить» и смотрю, как письмо пропадает с экрана. Я обхватываю руками колени. Сердце колотится сильно-сильно. Семья Бетти всего в одном электронном письме от меня.

Через десять минут раздается телефонный звонок. Отвечает мама. Открыв рот и округлив глаза от удивления, она передает мне трубку.

– Алло, – в голосе женщины слышится приятный акцент Восточного побережья, отчего слова кажутся как будто сглаженными. – Это Майя?

– Да, – отвечаю я, чувствуя, как кружится голова.

– Это миссис Фейдем, и Бетти Корнелл действительно моя мать.

На большой перемене парень, сидящий напротив меня, кипит от негодования.

– Слушай, мне плевать, что ты о себе возомнила, но это стол для парней.

– Спасибо большое, но я сижу там, где хочу. У нас же свободная страна, – огрызаюсь я в ответ, глядя прямо в его карие глаза. Я не собираюсь терпеть плевки от кого попало. Я расправляю плечи и достаю яблочный соус.

Я сижу за самым переполненным столиком в школе. Здесь собирается менее популярная часть футбольной команды. Это еще и нейтральное место, где перекусывают остальные парни нашей школы. Я нервничаю, но не позволяю им выбить почву у себя из-под ног. В конце концов, мне осталось всего несколько дней до тех пор, пока не придет час встретиться лицом к лицу с Карлосом Санчесом и самыми популярными людьми школы.

Когда все идет не так, соберись с духом и твердо скажи себе не отступать: ты должна «наступать». Но иди в наступление особым методом – не нападай на первого встречного. <…> Пусть твое наступление состоит в том, чтобы усилием воли утихомирить свое неудовольствие.

– Заткнись, Дэвид. Оставь ее в покое. Пусть делает, что хочет.

Я с благодарностью киваю парню, который за меня заступился, и решаю попробовать удачи с ним.

– Ну так что, – начинаю я, – какие мысли по поводу экзамена?

Всю неделю мы проходим государственное тестирование. Сегодня – по истории. Если не считать пары сомнительных вопросов, мне кажется, я справилась очень даже неплохо. Утром мы с Кензи забились в уголке столовой, поскольку пользоваться библиотекой во время тестирования нельзя. Мы сидели бок о бок и сочиняли песенки, чтобы легче запомнить Билль о правах.

– Я-то точно знаю, что завалил, – отвечает он.

– Ясно.

Я пробую поддерживать разговор, но меня игнорируют – они увлечены игрой, в которой надо угадать еду по запаху отрыжек друг друга.

В конце концов, я спрашиваю первого парня, Дэвида, его фамилию.

– А что? – спрашивает он с тревогой. – Хочешь донести на меня?

Я закатываю глаза.

– Да, конечно, потому что я подсаживаюсь к разным людям, чтобы настучать на тех, кто мне не нравится.

Он таращится на меня, соображая так натужно, что глаза вот-вот лопнут.

– Я пошутила! – не выдерживаю я. – Это сарказм.

– Я не понимаю, – говорит Дэвид.

Сидящий рядом с ним парень поддразнивает его.

– Друг, ты ей не нравишься, потому что ты идиот…

– Я такого не говорила! – возражаю я, но меня не слышно. Теперь они решили посостязаться в пуканье и засовывают пальцы друг другу в тарелки.

Проходит минут десять, и Габриэль, с которым у нас общий класс ОБЖ, обращает на меня внимание.

– Как тебе здесь, нравится? – спрашивает он.

– За вашим столом? Не могу сказать, что получаю самый теплый прием.

Он опускает взгляд.

– Я стараюсь быть милее с людьми, – объясняю я. – Но иногда они этого никак не понимают.

Он поднимает голову и смотрит мне в глаза.

– Извини. Не стоит тебе слушать, что они говорят.

– Спасибо, – говорю я и искренне улыбаюсь.

Совет популярности от Майи

Не все готовы встретить девочку за мужским столом с распростертыми объятьями. Поймите это и смиритесь, отдавая себе отчет, что вы можете увидеть (и унюхать) больше, чем вам бы хотелось.

Сегодня я сижу с парой футболистов и волейболистками. Она решили категорически игнорировать мое присутствие. Я удаляюсь из-за стола и отправляюсь к Кензи за советом.

По пути меня из-за другого стола окликает Габриэль.

– Эй, Майя, сегодня сидишь не с нами?

– Сегодня я уже занята, – непроизвольно улыбаюсь я. – Не переживайте, скоро вернусь.

Он глядит на меня как-то странно – таким взглядом на меня часто смотрят последнее время. Хотела бы я знать, что он значит.

Я добираюсь до своего стола и недосчитываюсь одного человека.

– Франциско, куда ушла Кензи?

Он ерзает на стуле и отводит взгляд.

– Она теперь сидит с Мариссой. Извини.

Я поворачиваюсь и вижу переполненный стол, откуда доносится смех. Как обычно, голос Кензи слышен громче всех остальных. Почему-то мне от этого грустно. Я отворачиваюсь и вздыхаю, неожиданно понимая, как чувствовали себя мои друзья, когда я уходила от них.

Мне остается только вернуться к социальному эксперименту, который стал теперь моей жизнью.

Я прохожу мимо столика, где сидела пару недель назад. Одна девочка (участница оркестра) хватает меня за руку. В памяти моментально всплывает ее имя – Лили.

– Майя, садись с нами. Ребята, с которыми ты сидела только что, не лучшая компания.

Я тронута до глубины души, но все еще нацелена на то, чтобы обратить на себя внимание.

– Спасибо огромное, но сегодня никак. В другой раз, ладно?

Она кивает, и разговор вокруг стола, о поездке оркестра куда-то, возобновляется.

Я снова сажусь за почти популярный стол, но что бы я ни делала, остаюсь невидимой для них. Я не позволяю себе раскисать, впрочем. Думаю, они просто не хотят рисковать.

Звенит звонок, и я направляюсь к выходу. Толпой меня вжимает в стеклянную дверь. Меня бы так и раздавили, если бы высоченный Габриэль, с которым я разговаривала в понедельник, не потянулся через толпу и не придержал для меня дверь. Он улыбается, и я кричу ему: «Спасибо».

Надо добавить его в постоянно растущий список новых знакомых, кого теперь я могу считать своими друзьями.

Четверг, три часа сорок шесть минут. Сегодня мне предстоит разговор с Бетти.

Раздается звонок, и я с бьющимся сердцем спешу поднять трубку. Вдруг я не понравлюсь ей? Вдруг скажу что-нибудь не то?

– Алло?

– Здравствуйте, Майя, это миссис Фейдем. Я передам трубку маме, чтобы вы могли пообщаться. Ничего страшного, если я тоже послушаю?

– Конечно, нет, – говорю я.

На том конце провода повисает пауза, и затем раздается женский голос.

– Алло?

– Здравствуйте, это Майя.

– Здравствуй, а это Бетти Корнелл. Я хочу сказать, то, что ты делаешь, – замечательно. Я очень рада за тебя. Расскажи мне немного о себе и о своих впечатлениях от моей книги.

После небольшого замешательства я начинаю.

– В этом году я пробовала применять на практике советы из вашей книги. И мне кажется, они и правда работают.

Я рассказываю ей о положительных итогах по каждой главе. Я более чем уверена – этика телефонных разговоров у меня хромает, потому что слишком часто проскакивают всякие «эм», «типа» и «ну».

Совет популярности от Майи

Когда вам впервые выпадет шанс лично пообщаться с вашим жизненным гуру, наставником, ментором – старайтесь произвести хорошее впечатление и не визжать от радости.

Я обхожу вниманием неприятные происшествия – издевки, оскорбления, унижения – и уж точно умалчиваю о панталонах. Зато я говорю о жемчуге.

– Как его можно не любить, правда? – спрашивает она. – Жемчуг к лицу всем без исключения. Давай же, расскажи еще что-нибудь!

Я рассказываю, как обедаю за разными столами.

– Какая прекрасная возможность знакомиться с новыми людьми! Тебе нравится? Завела новых друзей?

Я вспоминаю сегодняшний день.

– Знаете, впервые в жизни мне кажется, что люди проявляют ко мне заботу.

– Ах, как замечательно! Что же у тебя дальше по плану?

– В следующем месяце у меня выпускной, я заканчиваю восьмой класс. Вы мне ничего не посоветуете?

– Будет торжественный вечер? – спрашивает миссис Корнелл.

– Скорее… полуторжественный.

– Хорошо, тогда не наряжайся слишком вычурно. И не переусердствуй с макияжем. В этом всегда проблема. Девочки пробуют непонятные прически и наряды, которые неизвестно к чему подходят. И выглядят совершенно неуместно. Ну-ка, какой твой любимый цвет?

– Голубой, – отвечаю я.

– Значит, тебе стоит найти хорошее голубое платье.

Я улыбаюсь. Ее голос звучит так, как я себе и представляла, он мягкий и не терпящий возражений. Я говорю о своей семье, не упоминая об аутизме Нат и разных наших странностях. Она увлеченно слушает.

– Вы не представляете, как я благодарна вам за эту книгу. Она написана столько лет назад, но все еще имеет смысл. Все еще работает. Она изменила мою жизнь. У меня вдруг стали появляться новые друзья.

– Ты просто осчастливила меня на этот день. Что там на день! На месяц, год, на всю жизнь!

Счастью моему нет предела.

Отныне я могу читать советы от Бетти не только в книжке, но и получать мудрые наставления из уст самой миссис Корнелл!

Вот и настал этот день. Весь месяц я шла к нему. Да чего уж там, весь год. Сегодня я сяду со спортсменами, самыми популярными ребятами в школе: звездами волейбола и футбола, которые собрались за одним столом.

Ни пуха.

Звенит звонок на большую перемену, я не спеша поднимаюсь из-за парты и тащусь в направлении столовой. Кровь пульсирует у меня в висках, пальцы трясутся, а я тем временем лихорадочно вспоминаю все, что успела усвоить за эти дни; что действительно играет роль в заведении новых знакомств.

Я сажусь напротив одной волейболистки.

– Привет, Майя, как дела? – спрашивает она, причмокивая ядовито-розовой жвачкой.

– Привет, Кристина, можно сесть с вами?

– Почему нет.

– Спасибо.

В столовую вваливается Карлос Санчес со своим приятелем Пабло, горланя песню из «Короля льва». Фальшиво. Посторонний наблюдатель мог бы решить, что мальчишки напились, но они точно так же вели себя на третьем уроке, так что я ничуть не удивлена.

Карлос Санчес смотрит на меня. Я застываю и пытаюсь улыбаться, не обращая внимания на шалящие нервы.

– Как дела, Майя? – он продолжает было петь, но осекается. – Вот блин! С каких пор ты сидишь с нами?

Я отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– С кем я только ни сидела! – Я указываю на разные места в столовой. Компания как будто впечатлена.

Футболист за дальним концом стола наклоняется поближе, чтобы рассмотреть меня.

– Зачем?

Я позволяю себе немного расслабиться.

– Просто так. Да и потом, я переезжаю в Джорджию, и…

– ЧТО?! ТЫ ПЕРЕЕЗЖАЕШЬ?! – восклицает Карлос Санчес достаточно громко, чтобы слышала вся столовая.

– Мой отец получил там работу в университете.

– Но ты же вроде как мозг нашей школы, и все такое. И теперь мы все будем выглядеть тупицами!

Карлос Санчес будет по мне скучать! Я сплю?

Некоторые из ребят вступают в спор о том, кто будет скучать по мне больше.

– Нет, я хочу сесть рядом с Майей.

– Слишком поздно, я здесь раньше сидел!

Я на небесах, честное слово, на небесах! Моя голова, должно быть, болтается где-то высоко-высоко в облаках!

Девочка из хора слышит шум и смотрит в нашу сторону, видя меня в окружении ребят за самым популярным столом школы. Ее глаза округляются, и она хлопает свою соседку по плечу. Теперь они обе не сводят с нас глаз. Одна беззвучно произносит: «Ничего себе!»