Срединные силы. Черное пламя Данилов Павел

Глава двадцать пятая

В новой одежде холод не чувствовался. Лишь неприятно болтались сапоги, словно расшнурованные кроссовки на три размера больше.

«– Вот ты уже почти коренной житель, – проговорил ворон. – Доброта слишком доверчива».

«– Ну и отлично, – раздраженно сказал Роман. – Подозрительная добродетель не нужна. И вообще, меня сейчас больше занимает изготовление скамьи, а не праздное философствование».

На Факелова с любопытством смотрели с крылец и из окон. Женщины приветливо махали, мужчины кивали. Роман, чувствуя себя недавно заведенной домашней зверушкой, здоровался и улыбался.

«– Теперь месяц будут косточки тебе перемывать. Кто ты да откуда», – предупредил Чет.

«– Пускай, хоть немного скрашу им жизнь», – ответил Факелов и постучал в самую аккуратную во всей деревне дверь.

На пороге показался высокий мужик с гладко выбритым подбородком – это сильно отличало его от других мужчин деревни. Из сеней пахнуло свежей древесной стружкой.

– Чего? – спросил он.

– Скамью мне надо сделать, – произнес Роман. – Инструменты пришел попросить.

– Сейчас, – сказал плотник и скрылся в доме.

Он вышел и протянул Факелову пилу с крупными зубьями, тяжелый молоток и рубанок.

– Погоди, – проговорил плотник и снова исчез.

Пилу Роман зажал подмышкой, а молоток и рубанок ухватил правой рукой. Вернулся плотник и насыпал Факелову горсть гвоздей в палец длиной.

– У стариков куча хороших бревен. Как сделаешь, тащи инструменты назад.

– Спасибо, – сказал Роман. – Постараюсь побыстрее.

– Не торопись, – ответил плотник и закрыл дверь.

Роман пошел обратно. Зайдя на задний двор владений старейшин, он присвистнул. Бревен было столько, что хватило бы на постройку двух домов. Чуть поодаль стояли туалет и курятник, а между ними и будущими дровами возвышались четыре по-зимнему голых яблони.

Роман положил инструменты и гвозди на широкий пенек, из которого торчал топор для рубки дров. Оглядывая верхние бревна, Факелов выбирал подходящее. Наконец ему приглянулся ровно обрубленный трехметровый ствол в один обхват. Бревно лежало сверху, и Роман с трудом поволок его на себя. Свалив ствол на землю, Факелов откатил его подальше от запасов дров. Несколько минут Роман задумчиво осматривал бревно, затем взял в руки гвоздь.

«– Может проще спать на полу?» – поинтересовался Чет.

Факелов поморщился и принялся вышагивать вдоль ствола. Отмерив примерно два метра, он провел гвоздем линию. Оставшийся кусок бревна Роман разделил на четыре одинаковых части. Факелов взял пилу и поставил на вычерченную на коре полоску. Вначале зубья неохотно гладили ствол, но потом, почувствовав вкус древесины, вгрызлись со всей мощью.

Через три минуты Роману стало жарко, и он скинул телогрейку. Стараясь не косить, Факелов неумело пилил, двигаясь всем телом вместе с инструментом.

Через час Роман смахнул со лба пот и подул на свежие мозоли, защипавшие от соли. Перед ним стояли четыре чурбака, каждый высотой в четверть метра. Подровняв одно поленце рубанком, Факелов на него сел.

«– Это как бы ножки», – устало сказал он.

«– Совсем чуть-чуть осталось», – подбодрил Чет.

«– Да пошел ты», – равнодушно ответил Роман и неохотно встал.

От него пахло деревом и потом. Факелов зашел в избу – старейшины лежали на скамьях. Роман налил в кружку воды и залпом ее осушил. Тихо притворив дверь, он вернулся к работе.

Теперь предстояло пилить бревно вдоль, и Роман боялся начинать. Сначала нужно отпилить узкую закругленную часть ствола, а потом пройтись еще дважды, чтобы получить пару широких досок.

Факелов поставил два чурбака на расстоянии ладони друг от друга, а через метр от них точно также положил другие два поленца. Водрузив на импровизированную подставку бревно, Роман принялся вычерчивать длинную линию.

Солнце висело на западной стороне небосвода. Оно уже не грело, а лишь освещало мир, давая всем возможность зайти домой перед холодной ночью. Лиловое возле светила небо плавно переходило в темно-синюю громаду, накрывающую весь остальной мир безбрежным куполом.

Роман продолжал работать, не обращая внимания на холод и подступающие сумерки. Усталость и болезненные мозоли сильно замедляли дело. Не успел Факелов допилить бревно до середины, как накатила тьма.

«– И правда придется спать на полу», – сказал он.

Роман перекинул через плечо телогрейку, собрал инструменты и двинулся к избе. Не дождавшись ответа Чета, он добавил:

«– Но это все-таки лучше, чем сидя на ветке».

Внутри дома горела короткая лучина. Несмотря на непоздний вечер, старики уже спали. Факелов оставил инструменты и сапоги в сенях, а сам лег на полу недалеко от двери. Что-то жалобно проурчал желудок. Но Роман решил отложить выполнение его просьбы до утра. Свернув телогрейку на подобии подушки, Факелов подложил ее под голову. Не снимая штанов, рубашки и портянок, он почти мгновенно уснул.

День начался с приятного запаха свежеиспеченного хлеба. Роман сел на полу и оглядел заспанными глазами комнату. За столом сидел Владимир и размачивал поджаристую корку хлеба в кружке. А рядом с Романом стояла юная девушка. На вид ей Факелов дал лет шестнадцать.

– Доброе утро, я Настя, – сказала она мелодичным голосом и слегка зарумянилась.

– А я Рома, – потягиваясь, ответил Факелов. – Доброе утро.

После вчерашней работы мышцы ныли, но Роман поборол ломоту и встал.

– Вы хоть бы лежанку взяли! – воскликнула девушка.

– Где же я ее возьму? – удивился Факелов. – Тем более я работал до самой ночи.

– Я тебе принесу, – сразу перешла на ты Настя.

– Буду благодарен, – улыбнулся Роман, затем показал на хлеб и спросил: – Можно?

– Конечно, – ответила Настя, хотя Факелов спрашивал у Владимира. – Я пекла и для старейшин и для гостя.

– Спасибо, – отрывая четверть круглой буханки, сказал Роман.

– Кушайте, – едва не пропела Настя и вышла из дома.

– В сенях два ведра, – сказал Владимир. – С грязной водой вылей под дерево, а пустое набери из колодца. Когда поешь.

– Хорошо.

«– Будущий бог – служанка у старикашек», – ехидно проговорил Чет.

«– Ничего зазорного. Да и для дела нужно», – спокойно ответил Роман. Мысли его были заняты Настей.

Чем-то она его задела: знакомым, пугающим и… стыдным. В голове вспыхнула очевидная мысль, словно с нее сняли толстую непрозрачную упаковку. Черные глаза. Такие же, как у княжны. Прошло немало времени, а обиженные черные глаза изнасилованной девушки по-прежнему царапали душу. Роман вмиг погрустнел. Дожевав без аппетита корку, он вышел в сени.

Факелов обулся и подхватил ведра. Возле колодца толпились поселенцы и что-то живо обсуждали. Роман, как наказал Владимир, вылил воду под яблоню и отправился с чистым ведром к колодцу. Народ тотчас же замолк и все, как один, уставились на Факелова.

Роман поставил ведро и поклонился толпе из пары десятков человек. Те сразу оживились и приветливо замахали. Кто-то спросил:

– Ну как у нас?

– Отлично. Хлеб вкусный, дом теплый, люди хорошие.

– Ты, главное, не переживай, беда со всяким может случиться.

Роман покивал и встал в конец очереди.

Через четверть часа Факелов стоял на заднем дворе и с тоской смотрел на надпиленное бревно. Роман скинул телогрейку и вставил пилу в деревянную расщелину. Несмотря на боль в мышцах, он работал в быстром темпе.

Двигая ствол по чурбакам, чтобы не испортить подставки для скамьи, Факелов отпилил округлую доску. Подняв, он забросил ее на кучу дров.

– Не помешаю? – спросила вошедшая во двор Настя.

Роман покачал головой.

«– Похоже, ты ей понравился», – сказал ворон.

«– Или ей приказали побольше обо мне узнать».

«– Вот ты будешь подозрительным добром, – сказал Чет. – Если будешь».

«– Я почитаю Срединные силы. А недоверие как раз оттуда».

– Как идут дела? – спросила девушка.

– Потихоньку. Я ж не плотник. А ты чем занимаешься?

– Хлеб пеку. Хотя по весне и осени иногда в поле помогаю. Или в огороде копаюсь, если матушка занята.

– Очень вкусный хлеб, – неуклюже похвалил Роман.

Настя заулыбалась.

– Я тебе лежанку принесла.

– Спасибо, – сказал Факелов и внимательно оглядел ее.

– В доме уже, – засмеялась девушка.

Роман улыбнулся в ответ и дважды обошел вокруг бревна. Затем взял гвоздь и медленно стал прочерчивать линию.

– А ты как, весь день занята?

– Когда как, но вечером почти всегда свободна.

– Покажешь деревню? – спросил Роман первое, что пришло в голову.

Девушка серьезно кивнула, понимая интерес гостя. Ведь для Насти весь мир – это деревня и окружающие ее поля, речки и леса. А рассказы о больших городах для нее были сродни сказкам. Она махнула рукой и сказала:

– Тогда до вечера.

К середине дня две широкие толстые доски, выровненные рубанком, были готовы.

«– Не торопись ты так, а то новую работу придумают», – посоветовал Чет.

Роман скривил губы и произнес:

«– А ты неисправимый лентяй. Тебе-то что?»

«– Ну, отчасти это и мое тело».

«– Даже не претендуй. Ты здесь на роли друга-паразита».

«– У тебя появились такие возможности! – возмущенно воскликнул Чет. – Из-за меня!»

«– Это всего лишь небольшая оплата за то, что я спас тебе жизнь», – спокойно парировал Роман.

«– Неблагодарный», – буркнул ворон.

«– Есть у кого поучиться», – примирительно сказал Факелов.

Роман подошел к дровам и забрал оттуда доску, покрытую корой.

«– Скреплять же чем-то надо», – объяснил он и начал пилить ее поперек, отступив от края три локтя.

Через час Роман вбивал последний гвоздь в четвертую широкую ножку скамьи.

– Готова, – выдохнул он и отбросил молоток.

Затем Факелов уселся посреди новоиспеченной кровати. Подпрыгнув пару раз на заднице, он проверил скамью на прочность. Доски прогнулись совсем чуть-чуть, и Роман остался доволен.

Скамья весила килограмм тридцать. Факелов неестественно скрючился и понес ее в дом. Стоило Роману выйти с заднего двора, как к нему подошел Арсений.

– Давай помогу, – сказал он и, кивнув на скамью, добавил: – Добротно получилось.

Вдвоем они легко занесли скамью в дом и поставили там, где еще этой ночью Роман спал на полу.

– Спасибо, – сказал Факелов, расстилая тонкую лежанку, набитую перьями. – Так что там с портянками?

– О, я уже и забыл, – с расстройством сказал Арсений. – Пойдем.

Под склад приспособили небольшой сарайчик рядом с одним из амбаров. Роман остался ждать снаружи, и через минуту Арсений вынес ему длинные портянки.

– Носи, – сказал он и улыбнулся в бороду.

Факелов поблагодарил и побрел обратно в дом. Взяв у стариков корыто, Роман выстирал пропотевшую рубашку и портянки. Искупался сам, вымыв наконец голову.

«– К свиданке готовишься?» – поддел Чет.

«– Точно! Хорошо, что напомнил», – сделал обходной словесный выпад Роман.

Ворон каркнул – внутри головы это звучало странно – и замолчал.

Старейшины дремали, и Роман с наслаждением вытянулся на очень мягкой после деревянного пола лежанке. Через час, когда день по зимней манере быстро перетек в вечер, Факелов услышал в сенях легкие шаги. Он поднялся и надел телогрейку. В комнату заглянула Настя. Каждый раз, когда Роман смотрел на нее, в голове вспыхивал образ княжны. Ее привязанные к кровати ноги, грубо заткнутый тряпицей рот и влажные испуганные глаза. Он загнал это воспоминание вглубь, занимая мысли предстоящей прогулкой.

– Отличная лежанка, Настя, – сказал Факелов, выходя вслед за ней. И произнес в который раз за последние два дня: – Спасибо.

– На здоровье.

Роман пощупал висевшую рубашку – она была насквозь мокрая. Отойдя от нее, он застегнул верхнюю пуговицу телогрейки.

– Не замерзнешь?

– Нет, конечно, – сказал Роман. – На улице пока что тепло.

На самой Насте была шерстяная светло-коричневая юбка до колен, одетая поверх обтягивающих штанов, которые Роман про себя назвал колготками. На ногах – аккуратные невысокие сапожки. Все остальное скрывала пушистая шуба в тон юбке. Факелов оглядел девушку более внимательно и проговорил:

– Ты красивая.

Настя улыбнулась, черные глаза блеснули. Она дотронулась до локтя Романа и пошла в западную сторону.

– Погоди, – сказал Факелов. – Я инструменты забыл плотнику отдать. Занесем?

– Завтра занесешь, – отмахнулась Настя и неспешно пошла дальше.

Роман пристроился рядом.

– Рядом со старейшинами живет Арсений, в следующем доме – я и матушка, – начала экскурсию Настя. – О тех, кто неинтересный, я говорить не буду.

Она махнула рукой на красивую аккуратную дверь.

– Тут ты уже знаешь – плотник живет. Не люблю я его.

– А что так? – с любопытством спросил Роман.

– Недобрый он какой-то, молчаливый.

– А я не заметил.

– Да и глаз на меня положил – не дай бог свататься придет, – продолжала щебетать Настя.

– Не мудрено, – пробормотал Роман, стараясь расположить к себе девушку.

Настя засмеялась и снова дотронулась до его руки. Пройдя несколько домов, она продолжила:

– А здесь Анна с мужем живет – три коровы у них. Все молоко в деревне ихнее. Тебе интересно?

Роман кивнул и сказал:

– Но про тебя все-таки интереснее.

– Да что про меня? Я же все уже сказала… хлеб пеку, огород…

– А много печешь? Откуда зерно берешь? Всем ли нравится? – перебил ее ворохом вопросов Факелов.

– А вон с того амбара принесу полмешка зерна в дом и пеку на полдеревни двадцать буханок, – махнув рукой на пузатое здание в восточной части площади, сказала Настя. – А на другой стороне улицы еще один пекарь. А кому не нравится – пусть сам горбатится.

– Здорово, – как можно искреннее сказал Роман. Затем показал на другой амбар и спросил: – А этот что? Пустой?

– Не-е, – протянула Настя. – Его старейшины откроют в последний, самый лютый месяц зимы, когда опустеет тот амбар. А потеплеет – мужики на охоту смогут выходить. Ведь надо еще и на посев зерна оставить.

– А ты не только красивая, но и умная, – значительно произнес Роман. – Все знаешь.

Настя переливчато засмеялась.

– Да что ж тут знать? – спросила она. – Каждый год одно и то же.

– Я далек от всего этого, – сказал Факелов. – Я же странник. И много зерна уходит?

– Мешка два в день уходит на хлеб и каши. Столько же на корм курам, – чуть подумав, ответила Настя. – А где ты бывал?

«– Тебе бы лазутчиком на королевской службе быть», – не удержался от комментария Чет.

– В последнее время плавал на корабле, побывал в приозерном городе, взбирался на высокие горы, – перечислил Роман.

– А зачем? – заглянув ему в глаза, спросила Настя.

– Мир познаю, людей интересных встречаю, – многозначительно ответил Факелов. – Вот не будь я странником – не нашел бы тебя.

– Да-а, сюда редко забредают, – задумчиво произнесла Настя. – А осесть не хотел бы?

«– Соглашайся! – с азартом воскликнул ворон. – К черту все эти испытания! Такую деваху упустишь!»

«– Заткнись, отвлекаешь».

– Насовсем? – уточнил Факелов.

Настя залилась легким румянцем и быстро кивнула.

– Если у меня появится то, что сможет удержать меня на месте… хотел бы, – ответил Роман.

– Обычно это ремесло и женщина, – поделилась опытом Настя.

Факелов кивнул и спросил:

– А кто у вас занимается ремеслом, кроме плотника?

– Кузнец Гвоздь да гончар Кирпич. Одежду женщины делают. Но когда идет посев или сбор, в поле всем пахать приходится.

Настя пошла на другую сторону улицы. Мимо, от одной избы до другой, проходили люди. Никто не здоровался – с утра уже все виделись. Лишь некоторые с любопытством разглядывали Романа.

– Уже сегодня судачить начнут о нашей встрече, – пихнув Факелова локтем, сказала Настя.

– Пускай, – пожал плечами Роман.

За вторым амбаром стояла длинная лавка на одном конце которой сидело две старушки. Укутаны они были так, что походили на жирных медведей.

– Здравствуйте, – громко сказала Настя и уселась на другой край.

Эхом отозвался Роман и опустился рядом. Старушки подслеповато прищурились и тоже поздоровались.

– Как-то безлюдно у вас вечером.

– Зима, все по избам сидят, – шмыгнув носом, сказала Настя. – Весной гулянки начнутся.

– Замерзла?

– Немного.

Роман приобнял девушку. Она засмеялась и, вскочив на ноги, сказала:

– Так ты меня долго греть будешь. Я домой!

Роман усмехнулся.

– Спасибо за прогулку.

Факелов проводил Настю до калитки и в задумчивости побрел в дом старейшин.