Срединные силы. Черное пламя Данилов Павел

«– Ладно, – сдался Чет, – делай, как знаешь».

Солнце светило с запада. Напряжение в ногах, пояснице, плечах росло с каждым пройденным шагом. Дыхание начало сбиваться. В голове гудело, хотелось спать, а еще нужно соорудить ночлег.

Роман остановился, развязал узел и сбросил ношу на снег. Все тело тут же наполнилось сладостной вялостью, организм приготовился к отдыху.

Факелов привычно расчистил площадку и отделил от охапки треть дров. Роман хотел подсушиться, разогреть еду и растопить снег – вода во фляжке давно закончилась.

В этот раз угли занялись быстро, и костер заполыхал без помощи Наставника. Когда пламя уже затухало, Роман запил ужин горячей водой и наполнил обе фляжки. Затем Факелов вытащил из вязанки дров полдесятка веток и вставил их в охапку вертикально.

Раздевшись, Роман положил на дрова мешок, белье и штаны. Затем на фундамент с маленькими сваями надел наполовину расстегнутую телогрейку. Одна из распорок оказалась недалеко от воротника, и отверстию для головы суждено было сыграть роль входа в палатку. А заодно и вентиляции.

Придавив края сапогами и ножнами, Факелов превратился в ворона. Роман полминуты попрыгал вокруг палатки, привыкая к новому телу, и аккуратно залез в нее. Улегшись на штаны, он прислонился боком к мешку. Даже сквозь толстую кожу чувствовалось тепло остывающих фляжек.

Уютный теплый домик и бесконечная усталость мгновенно отправили Романа в объятия Морфея.

Роман еще спал, когда с востока на запад пролегла светящаяся дорожка. На когтистом пальце запульсировало кольцо. Факелов поднял веки, из щели пробивался тонкий нерешительный луч света. В этот же миг телогрейка поднялась. Слегка ослепленный Роман с трудом узнал осунувшегося, с покрасневшими глазами Арсения.

– Дьявол! – воскликнул бородач и отпрянул.

В следующую секунду он опомнился и бросился на Факелова. Роман прыгнул и взмахнул крыльями, но Арсений успел схватить его за лапы. Факелов клюнул бородача в руку, но тот стерпел притупленную перчаткой боль, и перехватил ворона за шею.

– Отпусти, иначе погибнет вся деревня, – прохрипел Роман, и словно в подтверждение его слов, кольцо плюнуло в Арсения маленькой шаровой молнией.

Бородач в ужасе разжал руки и, словно мешок набитый ватой, опустился на снег.

– Не тронь, – пробормотал он, – деревню.

«– Убьешь?» – спросил Чет.

«– Зачем?» – спросил Роман, а вслух произнес:

– Мой приход был испытаньем божьим. Возвращайся и скажи об этом старостам. Если все переживете, заживете лучше прежнего. Насте передай, пускай растит ребенка с любовью, я обязательно навещу и его, и ее. И пусть не держит на меня зла, позже я позабочусь о ней.

Арсений тупо смотрел на вещающего с мешка ворона и кивал почти после каждого слова. Для него за минуту весь мир перевернулся. Явно не так он представлял встречу с беглецом.

«– Из-за тебя теперь по всему свету столько баек насочиняют про человека-ворона», – хмыкнул Чет.

«– Пускай, – равнодушно сказал Роман, – надеюсь, недолго мне осталось им быть».

– Возвращайся в деревню, – повторил Факелов.

Арсений поднялся и нетвердой походкой побрел на север. Ссутулившись и опустив голову, бородач послушно уходил прочь, боясь противостоять неведомым силам. Одежда и небольшая сумка запорошились снегом, но шокированный Арсений этого не замечал.

«– Легче стало?» – поинтересовался Чет.

«– С чего бы? – с усталым удивлением спросил Роман. – Это ж все брехня».

«– А ведь догнал, – с уважением сказал Чет, – двужильный, небось».

Факелов замахал крыльями и по узкой спирали начал набирать высоту. Поднявшись на пару сотен метров, Роман стал планировать вниз.

«– Что-то виднеется, значит, правильно идем», – сказал он.

Приземлившись рядом с вещами, Факелов превратился в человека. Фигура Арсения давно скрылась из виду, и Роман был уверен, что напуганный бородач не вернется. За себя он вряд ли переживает, а вот угроза насчет деревни попала в самую точку.

Факелов быстро оделся, достал кусок мяса и хлеба и принялся вновь сооружать конструкцию из мешка и дров. Наконец завязав на груди узел, он подхватил со снега холодный завтрак. Привычно меся снег и жуя на ходу, Факелов двинулся навстречу городу.

Костер доедал последние дровишки и угли. Верхушки городских башен показались еще вечером, потому Роман не стал экономить горючее. Ковер снега с каждым километром худел, и Факелов добрался досюда быстрее, чем ожидал.

«– Будь готов к тому, что тебя порубят прямо на воротах, – обнадежил Чет. – Или сразу в темницу потащат».

«– Учту», – бросил Факелов, занятый сочинением версии о своем происхождении.

Слова ворона сбили с толку, Роман сразу вспомнил княжну и ее черные, похожие на Настины глаза. Да… за одну только княжну его должны казнить каким-нибудь извращенным способом.

Факелов выругался, прогоняя нахлынувшие образы, и попытался вернуться к мыслям о дальнейших действиях. Полное отсутствие денег усложняло ситуацию. Нужно сразу же искать работу с бесплатной кормежкой. А то пока заплатят – с голоду сдохнешь.

Северной частью территорий город не интересовался совсем. Здесь не было ни лесов, ни полей, ни дорог. А в трехметровой северной стене не потрудились сделать даже небольшие ворота. От одного взгляда на мощные фортификации становилось ясно, что город строился долго и основательно.

«– А здесь ты бывал?» – спросил Роман.

«– Не доводилось», – нехотя признался ворон.

«– Ну, хоть умничать не будешь», – злорадно сказал Факелов.

Чет возмущенно каркнул и гордо промолчал.

Походный мешок заметно полегчал. Уголь и дрова сгорели, а еды осталось на пару дней очень умеренного питания.

Роман помочился на костер и подхватил самодельный рюкзак. Направившись к городу, Факелов забрал немного влево, чтобы не упереться в глухую стену. Светло-синее небо было невероятно чистым для зимней поры. Ослепительный диск солнца завис точно над городом. Спасаясь от рези в глазах, Роман шел, приставив ко лбу руку козырьком. На яркий снег смотрел сощурившись.

С восточной стороны города виднелись постройки. Каждый дом окружало с десяток сараев. А хозяйства находились на большом друг от друга расстоянии. Видимо, здесь занимались скотоводством.

Наконец Роман вышел на утоптанную сапогами и копытами, колесами и полозьями снежную дорогу. Едва заметно извиваясь, она вела к восточным воротам. В дорогу, словно притоки в широкую речку, впадали узкие тропинки. Чем дальше на юг, тем больше становилось ферм. По одной из тропинок, наперерез Роману, тяжело ступали двое мужиков. Позади них медленно ползли нагруженные сани. Факелов поспешил навстречу к ним.

– Здорово, мужики! – громко сказал он, подойдя поближе.

– Ну, здорово, – с кряхтением ответил один из них. Второй лишь сухо кивнул.

– Давайте я вам помогу, – вызвался Роман.

– Просто так? – с усмешкой спросил более разговорчивый мужик.

– Зачем же просто так? – наигранно удивился Факелов. – Я не местный. Пока дойдем до ворот, вы мне про город расскажете.

– Ну, давай, впрягайся, коли так. Я тебе гуся одного дам.

– Птицу везете? – догадался Роман.

– Город большой, людей много, и каждый хочет жрать, – начал фермер. – Ты мотай на ус – это вступление.

Мужики остановились, и второй достал привязанную обоими концами к саням веревку. В середине к ней был пришит широкий кожаный ремень.

– Хочешь – на плечо закидывай, хочешь – на грудь.

Роман кивнул и влез в веревочное кольцо. Приладив ремень поперек груди, он произнес:

– Я готов.

– Насчет три трогаем. Раз, два, три…

Сани сантиметр за сантиметром начали двигаться. Первые секунд пятнадцать Роман не мог продохнуть. Когда сани набрали скорость, идти стало легче.

– А втроем сподручнее, – бодро произнес фермер. – А на пригорке вдвоем вообще жилы порвать можно.

– А поменьше нагрузить нельзя? – с натугой спросил Факелов.

– Сразу видно, что ты не торговец, – хмыкнул птицевод. – Пошлину-то за сани берут. Так что неважно, сотню гусей ты везешь или три перепелки.

– А с путниками как? Пускают?

– Бродяг в лохмотьях – нет, нормально одетых – да. Но тебе-то что переживать? Вместе с нами войдешь.

– А как с работой в городе?

– Как и везде, – пожал плечами фермер. – Смотря, что умеешь.

«– Палашом махать, мешки таскать», – охотно подсказал Чет.

– Ремеслом не владею, но помощником где угодно могу.

– Вот и зайди к кузнецам и плотникам, гончарам и поварам. Где-нибудь пристроишься, – посоветовал птицевод. – А лучше доски объявлений около трактиров глянь, если читать умеешь. Да и сами корчмари много чего знают. Правда, почти всегда за монетку.

– Спасибо, – сказал Роман. – Сегодня же начну искать.

В голове крутился вопрос: какая работа поможет в продвижении по Пути? Роман примерял оставшиеся испытания ко всем работам, приходящим на ум. Пока что из всех размышлений Факелов смог сделать одно заключение – все зависит от характера человека, а не от его ремесла. Один может быть духовным вампиром, а у другого может оказаться то, что он захочет «возжелать».

Стена тянулась с севера на юг на пару километров. Через каждые метров пятнадцать возвышалась бойница в человеческий рост. Зачем строилась такая мощная защита, Роман мог лишь предположить. Хотя сейчас на всей стене он заметил лишь четырех часовых.

Восточные ворота располагались ближе к югу, а дорога тянулась почти параллельно стене. Но фермеры и не думали срезать угол. Вскоре их дорога впала в еще более широкий, с земляными проплешинами тракт. Многолюдный для зимней поры, он вел прямиком к воротам.

В основном это были такие же фермеры-торговцы: либо везущие на продажу мясо, либо возвращающиеся домой с покупками. Хотя попадались и странники, закутанные в теплые плащи, с громоздящимися за плечами мешками.

На воротах стояло двое стражей, еще четверо виднелись через окно прилегавшей к стене коморки. За пределами поселения она смотрелась глупо и одиноко, но, видимо, для обители стражников не нашлось места в городе.

Неразговорчивый птицевод показал воину пять серебряников. Когда страж кивнул, он сбросил их в большой деревянный ящик. Роман и фермеры с трудом двинулись дальше. Здесь проплешин стало больше, чем снега, и полозья с пронзительным скрежетанием тормозились о камень.

– Помоги до площади дотянуть, а то мы тут и встанем, – попросил фермер прерывающимся голосом. – Двух гусей дам.

– Одного хватит, – с кряхтением ответил Роман. – Только дайте пару монеток. Вдруг и правда придется с каким-нибудь корчмарем разговаривать.

– А ты что, совсем пустой? – удивился птицевод. – С виду не скажешь.

– Да я из деревни, где деньги не в ходу, – объяснил Факелов. – Натуральное хозяйство называется.

– Заливаешь, – несмотря на напряжение, засмеялся фермер. – Не может быть в мире места, где есть люди, но деньги не в ходу.

– Сам удивляюсь, – скривив губы, сказал Роман.

– Ладно, дадим. Гусь все равно дороже стоит.

– Благодарю.

– Ты если в какую харчевню устроишься помощником, за птицей к нам приходи, – подмигнул он. – Поторгуемся.

Роман кивнул и напрягся до звона в ушах, когда сани угодили на очередное бесснежное место. Из открытого рта валил пар, а пропотевшая рубашка прилипла к спине. Через четверть часа они доволокли сани до свободного ярмарочного места и избавились от осточертевших упряжек.

– Спасибо, брат, удружил, – улыбнулся фермер и вытащил за лапу гусиную тушку. – С таким куском мяса тебя в любой дом на обед пустят.

– Благодарю, – в который раз сказал Роман и перехватил гуся за другую лапу.

Птицевод отсчитал два серебряника и протянул Факелову. Роман скинул монеты в карман, а затем засунул упитанного гуся в мешок.

– Удачи в поисках, еще свидимся, – сказал фермер. Затем махнул рукой на запад и добавил: – Вверх по улице отличный трактир.

Роман кивнул и с улыбкой произнес:

– Хорошей торговли.

Факелов пошел в указанном направлении, с интересом рассматривая город. Пока тащили сани, было не до этого. В этих краях, видимо, камня и глины добывали больше, чем дерева. Каждый дом, будь он из широких каменных блоков или из обожженного кирпича, смотрелся как маленькая крепость. Высокие заборы, мощные калитки. На многих виднелось название улицы и номер дома. «Этот город ближе всего к индустриализации, – подумал Роман. – С ее негласными девизами: каждый сам за себя; все против всех; чем больше людей, тем сильнее одиночество. И над всем этим незримая длань власти».

«– Я понял, почему у тебя все получается лучше, чем у Арета», – проговорил Чет.

Факелов молчал, ожидая продолжения.

«– Ты вызываешь у людей доверие. А когда они открываются тебе, ты начинаешь, как кукловод, дергать за ниточки их страстей. Арет так не умел. У него вообще ничего не было, кроме силы и гордости», – поведал ворон.

«– Интересное наблюдение, пернатый, – хмыкнул Роман. – Еще, главное, не льстить, а хвалить. Не ослепленный властью человек чувствует лесть. Если он построил избу, не надо говорить, что она лучше царского дворца. Можно сказать, что так умело сложенный дом сто лет простоит».

«– Это мне урок на будущее?» – издав короткий смешок, спросил Чет.

«– Вроде того».

Вход в трактир скрывался под широким навесом. Слева от двери висела большая доска, исписанная черными и синими буквами. Роман никак не мог привыкнуть к странному ощущению. Для глаз буквы были незнакомы, но разум легко воспринимал их смысл.

«Требуется работник по прочистке канализаций. Сколько сделаете – столько и заплатим» – гласило первое объявление.

«– За бочку дерьма – один медяк», – прокомментировал ворон.

Роман хмыкнул и начал читать дальше.

«Нужны работники для добычи камня. Жилье. Питание».

«– Проще сразу продаться в рабство», – подсказал Чет.

«Ищу помощника для строительства домов и сараев».

«– Это уже поинтересней», – сказал Факелов, поправляя сползшую на глаза шапку.

«Помощь в уходе за женщиной в возрасте. Условия работы после разговора. Спросить Артура».

«– Туманное объявление», – равнодушно произнес Роман и побежал глазами дальше по неровным строчкам.

В конце каждого объявления указывалась улица и номер дома. Об оплате – ни словечка.

«На будущую весну требуются работники для посева зерновых».

Следующие два объявления были написаны заметно раньше других. Дешевая краска начинала опадать.

«Требуется торговец в продовольственную лавку».

«Требуется продавец для торговли тканями».

Роман вздохнул. «Везде одно и то же, – подумал он. – Самая паршивая работа – в объявлениях. Помню, еще мама жаловалась». Воспоминание о матери растеклось по груди неприятным холодком. Поморщившись, он двинулся прочь от трактира.

«– Ничего не выбрал?» – поинтересовался ворон.

«– Не из чего», – буркнул Роман.

Для себя в голове он окрестил испытания так: седьмое – «человек-животное», восьмое – «духовный вампир», а девятое – «возжелать». Сейчас Роман примерял все прочитанные объявления к этим выражениям. «В канализации я сам стану духовным вампиром, возжелать там нечего. А гадят люди ничем не лучше и не хуже зверей. Может только более целеустремленно. Связывать Путь с дерьмом – желания никакого, – размышлял Факелов. – Каменоломня – почти тоже самое…»

Не пройдя и полсотни шагов, Роман остановился. С довольной улыбкой, словно кот к миске со сметаной, он пошел обратно к корчме.

«– Придумал?» – спросил Чет.

Роман слегка пожал плечами. Подойдя к вывеске, он бросил на нее беглый взгляд и вернулся на дорогу. Пропустив красномордого детину, Факелов направился к бодро идущему деду. Пожилой мужчина вздрогнул и ускорил шаг.

– Подскажите, пожалуйста, – начал Роман.

Дед облегченно вздохнул и остановился.

– Где улица Дворцовая?

– Иди дальше по дороге. Первая улица будет Хлебная, потом Торговая, а уж за ней – Дворцовая.

– Длинные улицы?

– Через весь город тянутся, – с ноткой гордости ответил прохожий.

– Благодарю, – кивнул Роман.

Улицы тянулись с юга на север, ярмарка находилась в центре города, с легким смещением к востоку. Трактиры стояли почти на каждом пересечении улицы с поперечной дорогой. Роман, привыкший к почти хаотичной расстановке домов и беспорядочному пролеганию улочек, удивлялся «правильности» города. Все улицы соединяли между собой три основных дороги: центральная, по которой он сейчас шел, северная и южная.

Центральная пролегала через площадь с ярмаркой. Южная начиналась от восточных ворот, а третья дорога проходила мимо дворца и впадала в западные ворота, сдвинутые ближе к северу.

«– А что там на Дворцовой?» – снова спросил Чет.

«– Дворец, наверное», – легко ответил Роман.

Факелов бросил взгляд на дом – «Хлебная, 83». Перейдя через широкую улицу, где легко разъедутся две королевские кареты, Роман посмотрел на торец дома напротив – «Хлебная, 84». Ему была нужна «Дворцовая, 36». На всех улицах, через каждые полсотни шагов, виднелись красиво срубленные, с широкой треугольной крышей колодцы.

День не так давно перевалил за середину, потому большинство прохожих были либо дети, либо старики, либо пьяницы.

На пересечении центральной дороги и Торговой улицы раскинулся постоялый двор. Хозяин явно не бедствовал. С обеих сторон трехэтажного дома возвышались сараи, в которых многие не побрезговали бы жить. Из одного из них раздалось конское ржание. Возле стоявшего посреди двора колодца возились двое мальчишек, а на крыльце курил трубку седобородый мужик. Роман решил, что ужинать и ночевать придет сюда.

Видимо, на Дворцовой дома и дворы были побольше. На торце терема значилось всего лишь число 51. Факелов свернул налево и, убедившись, что номера идут на уменьшение, снова ускорил шаг.

С первого взгляда становилось ясно, что хозяева кичатся богатством и положением. Каждый старался выделиться, показаться зажиточнее соседа. У одних Роман заметил колодец с ручкой из серебра.

«– Либо недавно поставили, либо хорошо охраняют, – заметил Чет. – Воры такого не прощают».

Роман хмыкнул.

«– Их же соседи и наймут воров, – сказал он. – Простой люд сюда вообще не суется, наверное».

«– Если только поработать».

Факелов прошел оставшиеся три дома и приблизился к резной, покрытой лаком калитке. Влево и вправо тянулся каменный, раскрашенный затейливым узором забор. Роман толкнул калитку, та бесшумно отворилась. Факелов зашел во двор и огляделся. Слева возвышалась запорошенная снегом беседка, а рядом с ней располагался обложенный камнем небольшой пруд. Сейчас его покрывала толстая корка льда. Справа стояла тройка деревьев, накрывающая голыми ветвями роскошную лавку. Чуть дальше за ними виднелся колодец. Двор пустовал, и Роман двинулся по расчищенной плиточной дорожке.

«– Неплохо живут», – равнодушно произнес ворон.

Факелов остановился у обитой кожей двери и дернул за веревочку, которой впору обвязывать волосы принцессе. Раздался едва различимый перезвон. Через полминуты, когда Факелов хотел позвонить вновь, дверь распахнулась.