Удачная попытка Филлипс Карли
Он уже вкусил от ее сладости и был намерен сделать это вновь.
Коул стащил с нее пижамные шорты. Нижнего белья под ними не оказалось.
– Ты специально меня мучаешь, – пробормотал он.
– Вообще-то нет, – возразила Эрин. – Я всегда так сплю.
– Ну конечно, – согласился он, уже решив, что сделает с ней то, что она только что сделала с ним. Опустившись ниже, он обжег ее лобок горячим дыханием.
Коул вдохнул ее запах, и все его тело мгновенно пришло в боевую готовность. Но он не хотел слишком спешить. Понимая, что делить постель с Эрин всю жизнь не получится, он намеревался сделать это время незабываемым, чтобы было чем себя побаловать, когда ее уже не будет рядом, когда она наконец поймет, кто такой на самом деле Коул Сандерс, сын своего отца.
А сейчас он сделает так, чтобы она молила о том, чтобы он ее взял.
Ноги ее подрагивали, и он, обхватив ее бедра руками, скользнул языком между влажными складками. Она была так хороша на вкус. Он помнил все, что заставляло ее стонать, метаться в муке желания, выкрикивая его имя. Он знал, где и как прикоснуться к ней.
Наконец, смилостивившись, он дал ей то, чего она так хотела, погрузив палец во влажное лоно и слегка прикусив набухший бугорок. Тело ее замерло, сжатое как пружина, а потом она закричала, выкрикнула его имя. Он не переставал посасывать ее клитор все то время, пока она находилась на пике, дожидаясь, когда утихнет дрожь, и лишь потом отпустил ее, давая время вернуться к реальности.
– Коул, – охрипшим голосом позвала она его.
– Что, моя сладкая? – спросил он, подвинувшись так, чтобы быть с ней лицом к лицу.
– Это было восхитительно, но мне все равно мало. Мне нужно, чтобы ты был во мне.
О боги, эта женщина сотворена как раз для него. Она, правда, не умоляла его, но была очень к этому близка. Он уже был на волоске от того, чтобы кончить.
– Я могу это устроить, – сказал Коул, приподнявшись над ней. Выдерживая паузу, он пытался рассчитать, сколько времени у него займет поход в ванную и обратно.
– Тебе не нужен презерватив, – тихо сказала она, удивив его. – Я хочу сказать, не только потому, что я не могу забеременеть, но я… Ну, ты знаешь. – Щеки ее вновь залились румянцем.
Да, он знал. Она была чистой. Во многих смыслах чище его.
– Я тоже. Я прошел полное медицинское обследование, когда вернулся с задания.
– Тогда все в порядке, – сказала она, смущенно кивнув.
– Все в порядке, – повторил он и впервые посмотрел ей прямо в глаза, широко открытые.
И как только взглянул, эмоции, которые он до сих пор держал под контролем, накатили, потрясли до самого основания. Да, он уже был с ней раньше, но на этот раз все по-другому, и не только потому, что ему был ни к чему презерватив. Она носила его ребенка.
Господи!
Он посмотрел на ее бледный живот. Он был по большей части плоским, но все же не таким, каким он его помнил. Он заметил маленький бугорок и вскинул голову. Эрин рассмеялась.
– Ты не причинишь мне вреда. Ни мне, ни ребенку.
Она прочла его мысли. Он и так об этом знал, но отчего-то ему было спокойнее, когда она сама об этом сказала.
– Ты не хочешь? – упавшим голосом спросила она. Ресницы ее затрепетали, она отвела взгляд.
Коул никогда не был с беременной женщиной, но у него имелись приятели с беременными женами, и он знал все о бушующих гормонах, о женской неуверенности и страхах располнеть. Коулу никогда не нравились эти вызванные неумеренным употреблением пива разговоры, но сейчас он был рад, что все же принимал в них участие.
– Сладкая моя, ты так чертовски красива. Конечно, я тебя хочу. – Взгляд его скользил по ее животу, по груди, которую он вознамерился исследовать позже, поднялся к ее губам.
И тогда он вспомнил, что еще не целовал ее в губы. Может, так он убедит ее в том, что даже если не сможет ей дать того, что она заслуживает, в будущем, сейчас нет у него иной мечты, кроме как оказаться внутри ее тела.
Он наклонился и закрыл ей рот поцелуем. Он хотел поцеловать ее нежно, но нежности не получилось – страсть захватила его. Он знал, что она чувствует не только его вкус, но и собственный, что сохранился у него на языке. Она стонала под ним, погружая пальцы в его волосы, целуя в ответ, не уступая ему по накалу страсти.
Он коснулся набухшим членом ее влажных складок.
– Мм, – выдохнула она и приподняла бедра навстречу.
Коул вращал бедрами, давая то, что было ей так нужно, но не все. Пока не все. Даже если это его убьет, сначала он хотел получить от нее то, о чем давно мечтал.
Оторвавшись от ее губ, он проложил дорожку из поцелуев вдоль ее щеки, шеи.
Она потянула его за волосы.
– Войди в меня! Скорее!
– Жадина, – сказал он, посмеиваясь. – Пока рано.
Коул наклонил голову и лизнул ее грудь, заметив, что она стала больше. Не намного, но достаточно, чтобы он заметил. Накрыв ладонью упругий холмик, он втянул в рот сосок другой груди.
Эрин всхлипнула. Очевидно, груди ее стали не только больше, но и чувствительнее. Впрочем, она не жаловалась, и он решил воспользоваться этим обстоятельством, играя языком с ее сосками.
– Прошу тебя! – сказала она, обхватив его бедра ногами.
Коул усмехнулся и перешел к другой груди, продлевая мучительно-сладкую агонию, только на этот раз пустил в дело еще и зубы.
Она дернулась так, что едва не сбросила его с себя.
– Мне нужно, чтобы ты в меня вошел, – срывающимся голосом говорила она. – Скорее, Коул, ты мне нужен там.
– Вот это я и хотел услышать, – сказал Коул, приподнимаясь на локтях.
Глаза ее ярко блестели, лицо словно светилось изнутри, желание сделало ее еще красивее.
Он замер, не в силах оторвать взгляда от ее лица, хотя и знал, что смотреть не стоит. То, что он видел, как взгляд ее делается нежнее, когда он погружается в нее, лишь все усложнит. «Как будто все и так не усложнено до предела», – подумал Коул и вошел в нее на всю глубину.
– О Господи, – выдохнула она, стиснув его в себе.
Он знал, что она хотела сказать. Между ними не было ничего, никаких барьеров. Полное слияние. Он никогда ничего подобного не чувствовал. Он всегда использовал презерватив. С этой женщиной он никогда больше его не наденет.
Не в силах сохранять неподвижность, он выскользнул из нее, потом снова вошел, а потом он уже ни о чем не думал. Лавина ощущений бросала его из стороны в сторону, поднимала выше, быстрее, чем когда бы то ни было раньше. Эрин встречала его толчки, и ее стоны и вскрики говорили ему, что она сейчас там же, где и он, – на вершине блаженства. Он ни за что бы не хотел кончить без нее, но этого и не случилось бы. Как бы скоро ни подступила к нему развязка, ее оргазм нарастал с той же стремительностью. Когда она, извиваясь под ним, ногтями провела по его спине, когда он услышал собственное имя, сорвавшееся с ее губ, он следом за ней полетел с обрыва.
Глава 7
Эрин проснулась, ощущая окутывающее ее тепло. Она чувствовала каждую мышцу, как после хорошей тренировки в спортзале, и ей нравилось это ощущение, особенно если вспомнить, что стояло за ним. Взглянув на часы, она обнаружила, что совсем скоро надо вставать на работу, но несколько минут, чтобы понежиться в кровати, у нее все же оставалось.
Понежиться и подумать о том, что произошло прошлой ночью. Эту ночь она не променяла бы ни на что на свете. Коул спал рядом, обнимая ее во сне, но она не сомневалась в том, что он проснется, вспомнит… и отстранится. Эрин судорожно сглотнула, решив, что в войне выигрывает тот, кто сумеет предугадать следующий ход противника, даже если эта война исключительно оборонительная. А ей было что оборонять. Как жить дальше с разбитым сердцем? Иного выхода нет – надо вести себя так, словно ей дела нет до того, что между ними было. Если она собиралась играть в его лиге, то должна принять его правила игры.
Даже если у нее возникло и укрепилось чувство к мужчине, который не желал никого впускать в свой мир, обнимал ее ночью, но отталкивал днем. Эрин уже знала про себя, что она из тех девушек, для которых близость значит больше, чем просто секс. И она ничего не могла с этим поделать. Ее так воспитали. Когда она спала с парнем, то делала это потому, что была готова к серьезным отношениям.
Коул стал тем единственным мужчиной, ради которого она нарушила собой же установленное правило, но это было тогда, когда они впервые переспали. На этот раз у нее было время все обдумать. И сейчас она знала его лучше. Ей не слишком хорошо были известны подробности его прошлого, это верно, но того мужчину, каким он стал, Эрин понимала неплохо, и она обнаружила, что интуиция, с самого начала подсказывавшая ей, что Коул – человек хороший, ее не подвела. Ему не чуждо было чувство ответственности, он знал, как о ней позаботиться, и он делал это без жалоб и стонов. И он без слов понимал, что ей нужно.
И как она могла не ценить его за это? Но Эрин согласилась, что между ними будет только секс, и никаких далеко идущих планов. В будущем им предстоит определить долю участия каждого из родителей в воспитании их общего ребенка. Разумеется, принимать участие в воспитании Коул сможет, только когда будет приезжать в город. Эрин даже не хотелось думать о том, что еще им предстоит, если между ними возникнут разногласия, которые не удастся решить мирно.
Все, что от нее требовалось, – это трезвый подход к ситуации: он опекал ее, потому что стремление заботиться о слабом присуще его характеру, он это делает исключительно из чувства долга. Да, это больно. Но все обстояло именно так, и ей следовало об этом помнить.
При этой мысли Эрин осторожно отодвинулась от Коула, чтобы выбраться из кровати незамеченной, до того как он проснется. К несчастью, будильник зазвонил раньше, чем ей удалось сбежать.
– Снова удираешь? – сонно спросил Коул.
Эрин отключила будильник на мобильном телефоне.
– Нет. Просто мне вставать пора. Непохоже, чтобы на этот раз мне удалось исчезнуть незаметно.
– Ты в порядке? – спросил он, удивив ее этим вопросом.
– В полном порядке. А почему ты спросил?
– Для начала, потому что ты на меня не смотришь.
Заставив себя повернуть к нему лицо, Эрин встретилась с его взглядом. Не надо было этого делать. Утренний Коул был нестерпимо, преступно сексуален. Взлохмаченные волосы, щетина на скулах, тяжелые веки… Больше всего на свете Эрин хотелось вернуться в кровать, броситься ему на грудь и зацеловать до бесчувствия.
– Это все гормоны, – пробормотала Эрин.
– Что?
– Ничего. Я проголодалась. Мне надо принять душ и съесть что-нибудь перед работой.
– Ладно. Чур, я первый в душ. Я правда быстро. А пока ты будешь одеваться на работу, я тебе что-нибудь приготовлю. – С этими словами он откинул одеяло, встал с кровати и направился в душ, ослепительно прекрасный в своей наготе: от мускулистых рук с татуировками на бицепсах и верхней части спины до тех зон его тела, на которые она воздерживалась смотреть. В отличие от Коула Эрин намертво вцепилась в одеяло, закрываясь от него от шеи до пяток.
Эрин вообще-то на фигуру не жаловалась, но и гордиться своим телом не привыкла. Но сейчас, на пятом месяце беременности, она не слишком комфортно чувствовала себя в своем меняющемся теле. Беспокоили ее и новые округлости, и внезапно ставшая исчезать талия. Прошлой ночью она была слишком увлечена процессом, чтобы испытывать стыдливость, но утро, как говорится, вечера мудренее.
– Иди, – махнув ему рукой, разрешила Эрин.
Взгляд его упал на ее пальцы, вцепившиеся в одеяло.
– Эрин?
– Что? – слишком жизнерадостно спросила она.
– Ты прекрасна, и если бы тебе не надо было идти на работу, я бы сорвал с тебя это одеяло и начал бы с того, на чем мы закончили ночью.
С губ ее сорвался еле слышный стон, но он уже закрыл за собой дверь ванной, никак не дав ей понять, что его услышал. Через несколько минут из ванной уже доносился шум льющейся из душа воды. Как ей хотелось оказаться с ним в одной душевой кабине!
Эрин со стоном нырнула глубже под одеяло. Она понятия не имела, как сможет удерживать дистанцию, но у нее не было иного выбора, если она хотела без фатальных эмоциональных потрясений пережить это навязанное ей сожительство.
Коул готовил на кухне завтрак. Он вытащил хлеб из холодильника и как раз открывал пакет, когда услышал из коридора отчаянный визг Эрин.
Коул уронил пакет и бросился на крик.
– Что случилось?
– Я вышла взять газету с крыльца, открыла дверь, и… посмотри! – Эрин указала пальцем на приоткрытую входную дверь. Рука ее тряслась, а лицо было бледным как полотно.
Коул оттащил Эрин к себе за спину и, вытащив пистолет из кобуры, осторожно выглянул за дверь. Мертвое животное, скорее всего сбитое автомобилем на дороге, лежало на ее пороге в коробке из-под обуви.
За спиной у него раздался сдавленный крик. Коул обернулся и увидел, как Эрин метнулась в ванную на первом этаже, прижимая руку ко рту.
– Вот дерьмо, – пробормотал Коул. Не желая прикасаться к улике, он оставил коробку там, где ее нашел, а сам побежал следом за Эрин в ванную.
Стоя в дверях ванной комнаты, он смотрел, как Эрин рвет в унитаз. Он чувствовал ее боль как свою.
Не спрашивая разрешения, он вошел, намочил полотенце и опустился рядом с ней на колени.
– Уходи, – простонала она в унитаз.
Коул сделал вид, что не услышал. Он лишь приподнял ее волосы и приложил к ее затылку влажное полотенце.
– Приятно, – неохотно проговорила она. Он понял, что она не столько злится за то, что он вошел за ней в ванную, сколько смущается.
– Если ты в порядке, я позвоню твоим братьям, чтобы они прислали сюда кого-нибудь, чтобы изучили… улики. – Поскольку ее больше не рвало, он решил на всякий случай не называть дохлое животное своим именем.
– Иди, – махнув рукой и не глядя на него, сказала Эрин, и на этот раз он ее послушался.
Через несколько минут один за другим прибыли Майк и Сэм. Майк приехал на своем внедорожнике, а Сэм – на патрульной машине. Эрин на кухне медленными глотками пила имбирный эль, у двери их встретил Коул.
Сэм, в форме офицера полиции, опустился на колени перед злосчастной коробкой и нахмурился.
– Господи, – пробормотал он. – Каким психом надо быть, чтобы забирать с дороги дохлятину?
– Ей не хотелось делать грязную работу, а высказаться хотелось, только и всего, – сказал Коул.
– Ты хочешь сказать, что это была женщина? – спросила, подойдя к нему со спины, Эрин.
Коул оглянулся, машинально отметив про себя ее бледность. Не в силах удержаться от соблазна, он обнял ее за плечи, желая приободрить.
– Давай пройдем в дом и поговорим обо всем подробнее, – предложил Коул.
– С минуты на минуту сюда прибудут наши эксперты-криминалисты, – сказал Сэм.
Они все направились в гостиную. Эрин прилегла на диван, поджав под себя ноги. Взгляд ее был мутным и мрачным, она совсем не походила на секс-бомбу, какой была ночью, и Коул вдруг поймал себя на том, что отчаянно желает возвращения той, ночной Эрин. Эрин, что видел он перед собой сейчас – напуганная, тревожная, – была ему совсем не по душе.
– Наверное, я должна бы радоваться тому, что мне не швырнули этот «подарок» в окно, которое я только недавно заменила, – сказала Эрин.
Все трое мужчин стремительно повернули к ней головы.
– Что за окно? – спросил Коул.
– Несколько месяцев назад мне в окно попали бейсбольным мячом. Пришлось заменить разбитое стекло.
– И почему ты об этом ничего не сказала? – спросил Сэм.
Майк приподнял бровь, раздраженно посмотрев на сестру.
– Перестаньте вы так на меня пялиться. Ребята играли в бейсбол и промахнулись, только и всего! И не признались лишь из страха получить нагоняй от родителей. Все это случилось задолго до той стрельбы на стоянке, и я напрочь забыла о разбитом окне и вспомнила только сейчас.
Коулу все это очень не нравилось. Что-то заставляло его испытывать сильное беспокойство, но он не мог сказать, что именно и почему.
– Давайте вернемся к этому утреннему «подарку», – предложил Майк.
В дверь позвонили.
– Должно быть, это эксперты-криминалисты, – сказал Сэм, вставая.
Эрин, Майк и Коул сидели молча в ожидании заключения экспертов.
Чувствуя, что Эрин не по себе, Коул положил руку на ее обтянутую чулком лодыжку. Эрин была в чулках, потому что спустилась за газетой, уже одевшись на работу.
Майк сразу заметил этот интимный жест и скривился.
Коул сделал вид, что не замечает его недовольной мины. Сестра Майка нуждалась в утешении, и Коул мог ей его дать, нравится это Майку или нет. И ему было плевать на то, что думает по этому поводу ее старший брат.
– Эрин, ты сообщила, что заболела и не пойдешь на работу? – спросил он у нее.
– О Боже. Я не могу позволить себе пропустить еще больше рабочих дней.
– Еще больше? – спросил, заглянув ей в лицо, Коул.
– Ее тошнило по утрам, но она думала, что это у нее желудочная инфекция. Но, похоже, ты не в курсе, что лично меня не удивляет. Тебя же и близко рядом с ней не было все это время. – Майк смотрел на него с нескрываемым презрением.
– Ты не мог бы помолчать? – сказала Эрин, обращаясь к брату. – Мне сейчас не до стычек с тобой. Лучше дай мне телефон. К тому времени как мы тут закончим, я уже не успею заехать на работу перед назначенной встречей.
– А что за встреча? – спросил Коул. Они еще не успели обсудить ее планы на сегодняшний день.
– В полдень у меня назначена встреча с моим врачом.
– С тобой что-то не так? – озабоченно поинтересовался Коул.
– Да нет, со мной все в порядке, – покачав головой, ответила Эрин. – Обычный плановый врачебный осмотр. Все беременные должны его проходить.
Коул кивнул. Эту тему они обсудят позже. Он протянул ей лежащую на столе трубку.
Пока Эрин звонила, чтобы отпроситься с работы, Майк не сводил с Коула гневного взгляда. Ну что же, Коул не питал иллюзий. Он и не рассчитывал, что братья Марсден будут смотреть сквозь пальцы на то, в каком положении по его милости оказалась Эрин. У Коула сестры не было, но, если поразмыслить, он бы вел себя так же, если бы на месте Эрин оказалась его сестра.
Если честно, то сейчас Коул не слишком гордился собой. Он действительно не знал, что Эрин вынуждена была пропускать работу из-за вызванного беременностью недомогания, не знал, через что ей пришлось пройти в первый триместр. Его не было рядом. Коул закрыл глаза и призвал себя к спокойствию.
– Давайте обсудим то, что знаем, – сказал Майк, возвращаясь к насущной проблеме. – Вначале стрельба, потом угроза.
– Нелогично, – сказал Коул. – Обычно вначале идет предупреждение, а потом действия.
Майк кивнул.
– Если только, – задумчиво добавил он, – тот попавший в окно бейсбольный мяч не был предупреждением.
– Возможно, но это не объясняет, почему после стрельбы снова угроза.
Эрин следила за ними взглядом. Она слушала, но участия в разговоре не принимала. И это беспокоило Коула. За то короткое время, пока они жили вместе, Коул достаточно хорошо ее изучил, чтобы знать: для Эрин позиция стороннего наблюдателя в отношении собственной жизни и судьбы совсем не характерна.
– Гильзы, оставленные возле места преступления, дохлое животное в коробке на пороге дома в густо заселенном районе. Матерый преступник не сделал бы ни того ни другого, – продолжил Майк.
– Коул, ты отозвался о том человеке, что оставил… «подарок», как о женщине. Почему? – спросила Эрин.
Коул мысленно вздохнул с облегчением. Эрин подала голос, значит, с ней все в порядке.
– Потому что мужчина просто взял бы и убил животное, если бы хотел оставить такого рода послание. Женщина предпочтет не обременять свою совесть убийством, а воспользоваться уже имеющимся трупом.
– Но какая женщина пойдет сама подбирать раздавленное машиной животное? – воскликнула Эрин и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.
Коул решил, что она дыхательными упражнениями борется с приступами рвоты. Увиденное в коробке произвело на нее не самое приятное впечатление.
– Возможно, у нее есть сообщник, – предположил Майк. – Мужчина, который взял на себя эту грязную работу.
Эрин кивнула.
– Разумно, но кто бы это мог быть? Кому понадобилось стрелять в меня? Именно в меня? – воскликнула Эрин.
Коул стиснул ее лодыжку, чтобы показать, что он рядом. И никуда не исчезнет, пока она в опасности.
– Эй, может, вы захотите увидеть это, – сказал Сэм, вернувшись с запечатанным пластиковым пакетом с запиской внутри.
Эрин выпрямилась.
– Что это?
– Записка. Написана от руки.
– И что в ней говорится? – спросил Майк.
– «Оставь его в покое», – сказал Сэм.
Эрин наморщила нос.
– Кого «его»?
– Вот это вопрос на тысячу долларов, – убитым голосом ответил Сэм. Он разделял владеющее всеми присутствующими обескураживающее чувство бессилия.
– Кто-то велит мне оставить «его» в покое. Еще одно подтверждение того, что мы имеем дело с женщиной, верно? – Эрин посмотрела на Коула, и он увидел в ее глазах растерянность и тревогу.
Коул кивнул:
– В отношении сегодняшнего «подарка» – да, верно. Относительно того, кто в тебя стрелял? Я не слишком уверен. – Что-то не так со всей этой историей. Может, потому, что преступница или преступник был не в себе?
– Ты хочешь сказать, что за мной охотятся сразу двое? – спросила Эрин. В ее голосе послышалась паника.
Коул крепко держал ее за лодыжку.
– Я этого не исключаю. А ты, Майк? – Коул взглянул на ее брата, ожидая подтверждения. Они оба получили одинаковую подготовку, и оба работали внедренными агентами.
– Женщина вряд ли стала бы стрелять из ружья, – согласился Майк. – А то, что мы увидели сегодня, – явно женская работа. Но, как я уже сказал, стрелять мог и соучастник, при этом он мог действовать по собственной инициативе, а не по приказу или согласованию с женщиной.
– У меня болит голова, – пробормотала Эрин.
– Послушайте, давайте не будем спешить с выводами. Пусть это послание исследуют в лаборатории, найдут отпечатки… Кстати, вы, двое, ничего там не трогали? – сказал Сэм.
Коул покачал головой.
Эрин зажала рот, борясь с подступающей рвотой. Продышавшись, она закричала:
– Вы что, все сошли с ума? Как я могла до этого дотронуться? – Еще серия дыхательных упражнений, и она уже другим, более спокойным тоном добавила: – Я хочу знать, кто за этим стоит. Надеюсь, изучив «улику» в лаборатории, наши эксперты продвинутся дальше, чем им удалось в эпизоде со стрельбой.
– Скоро мы все узнаем, – заверил ее Коул, и у него были основания для оптимизма, потому что он уже предпринял кое-какие шаги, так сказать, по личным каналам. – Я позвонил своим, и они обещали сдвинуть дело с мертвой точки. В скором времени картина прояснится.
Коул не торопил полицию Серендипити, не желая задевать профессиональные чувства работавших там людей. Но ждать ему надоело, как и старательно обходить острые углы, чтобы, упаси Бог, не задеть оскорбленные чувства братьев Эрин. У Майка были связи среди высокопоставленных полицейских чинов Манхэттена, у Коула тоже связей хватало, как в полицейском управлении штата, так и в ФБР. И Эрин стоила того, чтобы нажать на кое-какие рычаги влияния.
Майк хотел было возразить, но передумал.
– Спасибо, – неохотно буркнул он.
– Не за что.
Майк поднялся с кресла и подошел к Эрин.
– Ты в порядке, сестренка?
Эрин кивнула:
– Я думала, что с утренней тошнотой покончено, но это… – Она закрыла глаза при воспоминании.
– Да. Но я имел в виду не только это.
– Он хотел спросить, нормально ли тебе живется со мной, – разъяснил ей Коул.
Эрин раздраженно вздохнула.
– Я в порядке. Если бы это было не так, Коула тут бы не было. Конец дискуссии. – Она скрестила руки на груди – явный признак того, что от своего слова не отступит.
По крайней мере кое-что из языка жестов Эрин он успел усвоить.
– Прекрасно. – Майк поднял обе руки, давая понять, что сдается. – Но знай…
– Я знаю. Вы меня в обиду не дадите. И я вас за это люблю. – Голос ее смягчился. – Но если вы хотите, чтобы я прошла через все это без потерь, предлагаю вам принять как факт, что Коул является частью моей жизни и жизни моего ребенка. И то, что мы считаем приемлемым для нас с Коулом, должно и вас устроить.
Майк наклонил голову и поцеловал Эрин в щеку.
– Я позвоню тебе, как только что-то узнаю.
Эрин кивнула.
– А ты, – сказал он, обращаясь к Коулу, который тоже встал, – не выпускай ее из виду.
– Я не дам Эрин никому в обиду, – ответил Майку Коул. Может, между ними и существовало немало разногласий, но в том, что касалось безопасности Эрин, их позиции полностью совпадали.
Майк удовлетворенно кивнул.
Как только Майк ушел, Коул обратился к Эрин:
– Давай-ка прими еще раз душ и переоденься. Я тебе помогу, если нужно. Сразу почувствуешь себя лучше, и тогда, возможно, тебе захочется чего-нибудь съесть.
Эрин встала с дивана. Она уже не была такой бледной.
– Я сама справлюсь. Встретимся на кухне через пару минут.
Коул чувствовал, что все испортит, навязывая свою опеку. Несмотря ни на что, она не хотела подпускать его слишком близко. Он заметил это, когда только проснулся, но решил не суетиться по этому поводу. Она нравилась ему податливой и нежной, но он понимал, что ею движет чувство самосохранения.
Кроме того, ему не хотелось слишком сильно привязывать Эрин к себе, и то, что она готова была сохранять статус-кво в их отношениях, на самом деле неплохо. Он изложил правила: никаких взаимных обязательств, просто секс, и сегодня она обозначила границы, за которые переступать никому из них не следует. Отчасти он одобрял ее действия, потому что так было безопаснее для них обоих. Но, черт возьми, то, что она не подпускала его слишком близко, ранило больнее, чем он ожидал.
Она словно ушла в себя, в свою раковину, и произошло это именно тогда, когда Эрин особенно нуждалась в том, чтобы рядом был человек, на которого она могла опереться. Коул прекрасно это понимал и чувствовал себя виноватым. Ему импонировала независимость Эрин. Может, она и нуждалась в нем, но не позволяла себе полагаться на него так, как это свойственно многим женщинам. Взять, к примеру, Викторию Марони. Как униженно она просила его не оставлять ее, словно Коул действительно дал ей повод считать, что между ними могут сложиться какие-то отношения. Он не спал с этой женщиной, не пытался ее обольстить, и все же…
Коул чувствовал себя виноватым перед Эрин и за то, что ей пришлось пройти через первый триместр беременности со всеми сопутствующими физическими и психологическими страданиями в одиночестве, тогда как забеременела она не без его участия. И сегодня она упомянула о визите к врачу, о котором он ничего не знал. Коул был потрясен тем, как сильно привязался к ней за то короткое время, что они прожили вместе. Тревожный сигнал. Его навязчивая опека была ей не нужна, зато у него созрела потребность быть рядом, заботиться о ней, чтобы она чувствовала, что не одна.
И это желание защищать и баловать женщину, которая носила его ребенка, входило в явное противоречие с тем, что подсказывали логика и здравый смысл. Он должен был, напротив, всячески поощрять ее стремление к независимости, готовя к тому, что ей придется полагаться лишь на себя, когда он исчезнет из ее жизни. Но пока еще он был здесь, с ней, и не позволит ей нести ее бремя одной. Пусть побережет силы. Они ей понадобятся, когда его не будет рядом.
День едва начался, а Эрин уже чувствовала себя выжатой как лимон. Она медленно спускалась по лестнице, думая о том, что только психически ненормальная особь могла оставить у ее порога труп животного, не посчитав нужным конкретно объяснить, что ей или ему от нее, Эрин, нужно. Кого она должна оставить в покое? Почему?
В животе заурчало, и Эрин внезапно поняла, что умирает от голода. Она даже думать ясно не в состоянии. Хорошо уже, что ее больше не тошнило.
Коул ждал ее на кухне. Завтрак был на столе, и от вида гренок и апельсинового сока у Эрин потекли слюнки.
– Ты явно выбрал не ту профессию, – с улыбкой сказала она Коулу.
Он поразил ее своими кулинарными талантами, и внезапно ей захотелось научиться готовить. Ей бы не помешало кормить себя и ребенка так же вкусно, как сейчас их кормил Коул.
– Я бы не сказал. Просто люблю поесть, – с обезоруживающей улыбкой ответил Коул.